Текст книги "Герцогиня на службе у Короны (СИ)"

Автор книги: Вера Ширай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 29 страниц)

– Развивать? – я подошла ближе, инстинктивно прикрыв сына собой. – Нет. Нет, Истат. Он младенец. Ему нужно научиться ходить, говорить, держать ложку… а не обращаться с тьмой!

Мой голос сорвался.

– Ты знаешь, что тьма делает с людьми. Ты знаешь, что она вытаскивает наружу страхи, слабости, одержимости. Как ты можешь говорить о ребёнке⁈

В тени, отбрасываемой огнём из камина, черты старца показались ещё резче – словно сама тьма очертила его взгляд.

– Оливия, – он произнёс моё имя непривычно мягко, – в нём нет страха и боли. Нет искажений. Ребенок чист. Его тьма идёт не из раны, не из боли. Она – врождённая.

– Вот именно это и пугает, – прошептала я.

Истат поднялся с кресла, подошёл ближе – но с той осторожностью, которую я видела у него лишь несколько раз в жизни.

– Ты боишься за него. Правильно боишься. Но пойми: сила есть, даже если ты запретишь ему её касаться. Запрет не сотрёт дар, а лишь оставит его беззащитным перед тем, что в нём растёт. Лучше научить его управлять этим, чем позволить однажды утонуть в собственной тьме.

Я прижала ладонь к крошечной головке сына. Он улыбался, безмятежный, будто его не касались ни страхи, ни судьбы, о которых говорил маг.

– Твой сын – не просто ребёнок, Оливия. Он один из сильнейших магов нового поколения. А то, что я знаю о тебе, о Феликсе… о его происхождении – всё говорит о том, что в мальчике течёт кровь короля.

– Тш-ш! – я резко оборвала его. – Забудь об этом. Забудь обо всех переворотах, претензиях и этих… идеях. У королевства есть правитель. Элинор подарит Людвигу наследников. А мой сын – будущий герцог. Я не позволю забивать ему голову этим безумием.

Истат медленно выдохнул, словно ему надоело повторять очевидное.

– Вы оба так ограничены границами своего королевства, – тихо произнёс он. – Вечно думаете о ваших советах, ваших границах, ваших страхах. А я пришёл не отсюда. Мне нет дела ни до ваших разборок, ни до вашего короля. Меня волнуют земли и будущее моего народа.

Он сделал шаг ко мне – совсем небольшой, но воздух будто стал плотнее.

– И знай: твоему ребёнку не нужен трон вашего королевства. Он станет королём Диких земель.

У меня перехватило дыхание.

Истат продолжал, словно читая лекцию у очага:

– Террисгар богат – куда богаче, чем представляют себе ваши советники. И людьми, и силой, и знаниями. Всё, что вам известно – лишь искажённое прозвище, которое дали нашему королевству! «Дикие земли»! Смешно. Мы приняли это как маску. Но ты понятия не имеешь, какая мощь там скрыта.

Я только моргнула. Это было самое длинное, самое связное и откровенное признание, которое я когда-либо слышала от него. Всё время беременности старец был рядом – готовил лекарства, следил за каждым моим вздохом, знал обо мне больше, чем мне хотелось бы.

Истат положил мне руку на плечо – неожиданно мягко.

– У таких родителей, как вы, – сказал он тихо, почти тепло, – не мог родиться кто-то обычный. Твой сын – ребёнок, за которым пойдут. Я уверен, он сам выберет свой путь. Но я дам ему все знания, чтобы он был своим и здесь, и на севере.

Малыш сам сотворил ленточку тьмы и снова потянулся к старому магу– будто подтверждая каждое слово.

* * *

Мы сидели за длинным столом в большом зале замка. Ветви свежих цветов украшали стены и балки, воздух был прогрет запахом пирогов и запечённого мяса. Люди смеялись, делились историями – в этот вечер весь замок был одной семьёй, как мы когда-то и решили.

Рядом со мной – Феликс. Чуть дальше, во главе бокового стола, сидела вдовствующая герцогиня, а рядом с ней, как ни странно, Истат. Старик был в особенно игривом настроении: тонкие ленты тьмы, невидимые для её глаз, то легонько касались спины герцогини, то незаметно придвигали ей кубок или вилку. Иногда, поддавшись на уговоры Арианы и выдержав гневный взгляд её матушки, старец позволял одной из лент на миг принять плотную, видимую, почти осязаемую форму. Всего несколько секунд – но этого хватало, чтобы заставить герцогиню вздрогнуть и возмущённо шикнуть.

А девочки за столом давились смехом.

На удивление, моя беременность полностью изменила наши отношения с вдовствующей герцогиней. Она проявляла столько внимания, и эта забота неожиданно сблизила её с Истатом – куда сильнее, чем её лечение от тёмной метки. Оба они смотрели на моего сына как на нечто исключительное: мать Феликса уверяла, что ребёнок – точная копия их рода, а Истат, который и вовсе не был ему кровным дедом, с тем же жаром настаивал, что магия ребёнка – от него.

С Истатом у нас состоялся всего один серьёзный разговор. Я долго переживала его слова, прокручивала всё в голове, прежде чем смогла произнести то, что следовало сказать сразу.

– Вы можете обучать моего сына любому ремеслу, – сказала я тогда, – но не смейте навязывать ему роль или предназначение. Он сделает свой выбор сам.

Старик улыбнулся – впервые по-настоящему мягко – и кивнул.

– В наших учениях человек всегда сам выбирает путь, – ответил он.

На этом мы и остановились. Пока я знала, что Истат защитит моего ребёнка от любой опасности, я могла быть спокойна.

* * *

Сэр Артур получил в наследство семейный дом Дервишей, но, как он признался нам однажды за ужином, жизнь среди магов, будучи единственным без капли силы, превратила тот дом для него в постоянное напоминание о собственной «ненужности». И хотя он никогда не говорил об этом вслух, было видно – возвращаться туда он не хотел.

Рыцарь с явным облегчением остался в замке. Мы с Феликсом выделили ему просторные постоянные покои – слишком большие для холостяка, но мы оба надеялись, что рано или поздно он выберет достойную леди и перестанет прятаться за сарказмом.

Хоффман стал лучшим работником герцогства. Несомненно. Каждое его предложение выслушивалось внимательно, каждый план обсуждался – чаще всего – внедрялся. Он буквально расцветал, когда видел результаты своих идей. Его жена, хоть и не обязана была заниматься делами замка, нашла себя в хозяйстве – и вместе с Лидией они творили настоящие чудеса рукоделия, превращая склады в аккуратные, уютные места, полные тканей, лент и ровных стопок белья.

Рей всё чаще пропадал с Истатом. Старый маг брал его с собой к пещерам, к реке, на тренировочный плац – куда угодно, где можно было бы говорить о магии. Иногда я замечала, что Рей повторяет жесты старика: как тот поправляет рукав, как держит палку, как наклоняет голову, прежде чем заговорить.

И самое удивительное – вклад Рея в строительство дорог оказался незаменимым. Он работал так, будто хотел доказать что-то самому себе, и это приносило свои плоды.

Ариана осталась жить с нами в замке. И единственный раз, когда я попыталась завести с ней разговор о графе Дюке и о той истории, она спокойно сказала:

– Брат всегда говорил, что сильный характером берёт всё. Я… неправильно его понимала. Мне казалось, что раз я родилась в этой семье – могу делать всё, что хочу. Но я ошибалась.

Я осторожно уточнила:

– То есть, ты больше не…?

Ариана мягко улыбнулась – уже не тем порывистым, дерзким выражением, которое было ей свойственно раньше, а спокойной, взрослой улыбкой.

– Нет. Я просто была глупо влюблена. – Она чуть пожала плечами. – А теперь, глядя на вас с Феликсом, я понимаю другое. Я не хочу влюбляться… так. Больно, унизительно, неправильно. – Она подняла на меня глаза. – Я хочу, чтобы любили меня. Так же сильно, как мой брат любит тебя.

Она сказала это совершенно без тени смущения, будто констатировала очевидный факт, а я едва справилась с внезапным волнением.

Ариана была погружена в свои мысли, продолжая говорить дальше, не замечая моего замешательства от её признания.

Феликс, который некогда столь нелестно отзывался о непосредственности Эвы, в итоге был вынужден признать: её невольное вмешательство в наши отношения оказалось неожиданно полезным.

Но привычки – особенно страхи – уходят медленно. Герцог всё так же повторял ей приказы дважды, уточнял, не добавила ли она случайно «лишних» трав в отвар или еду, и этими вопросами нередко ранил чувства девушки.

Хорошо, что рядом с Эвой почти всегда был Леннокс – он подхватывал то, что Феликс чрезмерно контролировал, сглаживал острые углы и не давал девушке чувствовать себя неспособной.

Мы часто ужинали всей семьёй, проводили вместе долгие вечера, полные разговоров и тихого смеха. А порой оставались вдвоём, просто наслаждаясь обществом друг друга.

В один из таких вечеров Феликс положил ладонь поверх моей и тихо сказал:

– Знаешь… я могу допустить, что наш сын действительно рождён быть великим магом, правителем – что бы там ни утверждал Истат. Но я уверен и в другом: мне предназначено было встретить тебя. Даже та жизнь, которую мы должны были прожить порознь, была обращена вспять. Сами боги дали мне шанс быть рядом с женщиной, которую я люблю.

КОНЕЦ