Текст книги "Герцогиня на службе у Короны (СИ)"

Автор книги: Вера Ширай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 29 страниц)

Она опустила взгляд, а я, не давая себе времени на размышления, закрыла за собой дверь и пошла дальше по коридору.

Я открыла следующую дверь и осторожно заглянула внутрь. Это была гостиная, одна из тех уютных комнат, где легко забыть, что находишься в каменном замке. Комната будто жила собственной жизнью – тёплой, домашней, тихой.

Высокие стеллажи с книгами и диковинными вещицами из дальних стран делали её похожей на миниатюрный музей, а мягкие кресла и диваны, обитые тканью приглушённых тонов, добавляли уюта. Откуда-то из угла доносился сладкий аромат выпечки и пряных напитков – там, у небольшого буфета, стояли серебряные кувшины, чаши с фруктами и свежие пирожки для тех, кто задерживался за играми дольше, чем позволяли приличия.

Комнату особенно полюбили гости из делегации принцессы. Если раньше это место было царством скучных забав – игр в карты, да старинной тактической забавы «Оборона короля», где фигуры делились на защитников и нападающих, и каждый ход вызывал долгие споры, – то теперь всё изменилось.

Иностранные гости привезли с собой новые игры: кости, багаммон, шашки, даже редкие шахматы с резными фигурами из кости и янтаря.

Сейчас в комнате было несколько небольших компаний, каждая сосредоточена на своём столе, на своей игре. Раздавались приглушённые возгласы, редкие смешки, шелест костей, стук деревянных фигурок о доску. Никто не обращал на меня внимания – все были слишком поглощены своими партиями.

Я окинула комнату взглядом – и нашла Ариану. Девушка сидела у дальнего стола, в тени тяжёлой портьеры, и наблюдала за игрой.

Среди прочих игроков за столом с ней были леди Эльна, графиня Дюран, и старшая придворная дама принцессы – женщина с благородной осанкой, с проседью в волосах, но с ясными, живыми глазами. Она была очень мудрой женщиной, и, пожалуй, именно она задавала тон всей компании.

Компания достойная, – отметила я про себя. Даже похвалить можно Ариану – и за выбор подруг, и за выбор занятия. Но… что-то было не так.

Я не могла понять, что именно тревожит меня. Никаких странных звуков, запахов, движений. Всё было как всегда – тихие улыбки, обмен репликами, звон фишек. Дамы с мужчинами, слуги ничего неправильного или неприличного.

Но ощущение – липкое, тревожное, почти осязаемое чувство – никуда не исчезало. Интуиция снова кричала, что здесь что-то не так.

Я прищурилась, переводя взгляд с лица на руки Арианы, с её плеча – на платье.

И тогда заметила: лёгкий дымок, почти невидимый, струился от подола её юбки.

Тончайшая нить тьмы – как едва различимая паутина – тянулась вниз, едва касаясь пола, и таяла в воздухе.

Я замерла, не веря собственным глазам. Сначала подумала, что ошиблась – может, игра света, свеча, тень. Но нет. Дым действительно шёл от юбки её платья. И Ариана будто старалась скрыть это: двигалась чуть сдержаннее, то и дело поправляла складки ткани, она прятала там что-то – что-то, что не должно было быть здесь.

Я стояла в дверном проёме, стараясь не привлекать к себе внимания. С этого места было удобно наблюдать за всем, оставаясь в тени, – и я не собиралась вмешиваться. Мне просто нужно было понять, что происходит.

Ариана сидела спокойно, казалось бы, полностью увлечённая разговором. Но в следующую секунду она резко вскочила, так стремительно, что стул чуть не опрокинулся. Девушка хаотично махала рукой, отбиваясь от какого-то насекомого, её юбка задела край стола, фишки рассыпались, и девушка, извинившись, сделала неловкий шаг назад – прямо на проходившего мимо графа Дюка.

Тот держал в руках бокал с напитком, и видимо, мужчина был слишком увлечён шумной партией в Оборону Короля, что до происшествия, казалось, его взгляд был неотрывно прикован к игральному столу.

И разлив напиток, мужчина всё еще прислушивался к голосам за своим столом, не собираясь уделить должное внимание юной леди. Он пробормотал что-то с раздражением, бросив быстрый взгляд через её плечо:

– Вы выбрали удачное время для неловкости, – заметил он с оттенком недовольства, возвращая внимание к столу, где его союзник делал очередной ход.

– Простите, милорд, – поспешно произнесла Ариана, опуская взгляд. – Вы можете продолжать игру, я… я принесу вам напиток.

Её голос дрожал – чуть заметно, но я услышала это даже сквозь шум комнаты.

На первый взгляд, в этой сцене не было ничего необычного. Обычная вежливость, неловкая попытка юной девушки загладить свою вину, заслужить внимание уважаемого вельможи. Но почему же я чувствовала, что именно сейчас я должна быть внимательной?

Я чувствовала себя неестественно, стоя в дверях, словно подглядывая за личным общением других людей.

Ариана направилась к буфету. Её движения были чуть резкими, нервными. Она налила напиток, и я видела, как её руки дрожали, как кубок едва не задел край блюда.

Потом – быстрым, решительным шагом – она пошла обратно к графу Дюку. И я увидела четко, что теперь тонкая нить как-будто расстилается в воздухе вокруг кубка. Её юбка чуть задела соседний стул, и я увидела, у Арианы на поясе между складок юбки висит маленький пузырек.

И, когда она приблизилась к нему, в моём мозгу что-то щелкнуло. Я не успела, как следует обдумать, что собираюсь делать.

Ариана уже подходила к столу, кубок в её руках дрожал – и вместе с ним дрожала тьма, тонкой дымкой стекавшая по её пальцам, словно живая. Теперь я видела это отчётливо: весь тот странный, липкий мрак, что раньше окутывал её платье, исходил из напитка.

Всё произошло быстрее, чем я сама успела осознать. Я не думала – я просто подскочила к ней, перекрывая дорогу, словно случайно оказавшись на её пути.

– Ариана! – произнесла я слишком громко, но сразу же понизила голос, изобразив спешку. – Тебя срочно ищет брат!

Она вздрогнула, не понимая, что происходит.

– Что?..

– Ах, и меня мучит жажда, – перебила я её, наигранно улыбаясь. – Я так долго тебя искала…

И прежде чем она успела опомниться, я выхватила кубок из её рук – слишком быстро, слишком решительно. Пальцы коснулись холодного металла, и по коже пробежала ледяная волна. Внутри кубка словно что-то шевельнулось.

– Пойдём, – сказала я тихо, почти шёпотом, и взяла её за запястье, и пока она не успела опомниться, потащила девушку к выходу.

Ариана попыталась вырваться, но я крепче сжала её руку и повела к двери, стараясь, чтобы это выглядело естественно – будто мы просто спешим по своим делам.

Несколько человек в зале мельком посмотрели в нашу сторону, но никто не обратил особого внимания. Все были заняты играми, противниками, содержимым кубков и своими разговорами.

Ариана резко вырвалась, как только мы оказались в пустом коридоре. Её пальцы вцепились в кубок, но я держала его мёртвой хваткой.

– Не привлекай внимания и иди тихо, – прошипела я сквозь зубы, стараясь сохранить спокойствие, хотя внутри всё дрожало от злости и тревоги. И снова взяла девушку руку.

Она попыталась разжать мои пальцы – тщетно. Тогда просто сдалась и пошла рядом, чуть отстав, будто выжидая момент, чтобы снова вырваться. Её шаги звучали торопливо, Ариана не поспевала за мной, но я шла ещё быстрее, почти волоча её за собой.

Пустой коридор тянулся бесконечно, каменный, холодный. Воздух казался густым, как туман. Я ловила себя на мысли, что рада – что здесь никого нет, никто не видит, как благородная леди тащит за собой сестру герцога, сжимая в руке проклятый кубок.

Мы уже миновали общую часть замка, и стены стали тише, строже – мы, наконец таки, приближались к покоям мужа.

– Оливия, отпусти! – прошипела Ариана, чуть повысив голос. – Ты мне никто!

Я остановилась и резко повернулась к ней.

– Ага. Конечно, никто, – выдохнула я с усмешкой, чувствуя, как закипает раздражение. – Было бы чудесно. Но, к несчастью, я тебе…

– Кто? – перебила она с вызовом, глаза сверкнули – так по-детски дерзко, так безрассудно.

Я посмотрела на неё – на слишком молодое лицо, на дрожащие руки, на злость, за которой прятался страх. И почти прошептала, сдерживая гнев:

– Не могу поверить, что ты сделала это. Я даже не знаю, что именно ты подлила в этот кубок, но уверена – я сейчас твой спаситель. Поэтому ты расскажешь мне всё. Ясно?

Я говорила ровно, почти спокойно, но внутри меня всё гудело, как натянутая струна.

– И скажи: «спасибо», – добавила я тише, – что я собираюсь говорить с тобой наедине, а не тащить тебя к твоему брату.

Ариана фыркнула, но замолчала. Она всё ещё шептала что-то вроде «ты мне никто», но уже не вырывалась. Только её плечи дрожали, а взгляд метался – от кубка к моим рукам, как будто она не решалась признаться, чего на самом деле она добивалась.

Я уже почти втолкнула Ариану в коридор, ведущий к моей спальне. Всего несколько шагов – и мы могли бы говорить спокойно, без свидетелей. Но она вырвалась из моей руки с такой силой, будто всё это время только и ждала этого момента.

– Ты лицемерка! – крикнула она, и её голос эхом отозвался под каменными сводами.

Я застыла на месте. Воздух словно стал гуще, тяжелее. Мои пальцы всё ещё сжимали кубок, а я лишь подняла брови, не в силах поверить в то, что слышу.

– Прошу прощения? – мой голос прозвучал слишком спокойно для той злости, что вспыхнула внутри.

– Так делают все! – Ариана почти кричала, слёзы гнева блестели в её глазах. – И даже ты! Думаешь, я не знаю, что ты то же самое дала моему брату⁈ А теперь ругаешь меня!

На секунду я потеряла дар речи. Что я дала её брату? Я уже открыла рот, собираясь то ли возмутиться, то ли заставить её замолчать, – как вдруг резкий, грозный голос пронзил тишину:

– Что в кубке, леди? – Голос был низким, холодным, пропитанным гневом. – Я требую объяснений. Немедленно!

Глава 40

КУБОК ПОДОЗРЕНИЙ

Я обернулась – и кровь застыла в жилах. Всё таки мы не смогли покинуть ту комнату, не вызывая подозрений.

В проёме стоял граф Дюк, высокий, холодный, с непроницаемым выражением лица. За его спиной стояли запыхавшиеся слуги герцога, которые хоть и пытались остановить графа, дотронуться до его рук не смели. И в силу того, что граф был выше их на голову и настроен решительно, оба слуги лишь тихо мямлили о правилах приличия:

– Милорд, простите, но о вашем визите не было извещения, и мы не доложили леди о вашем приходе. – неловко поклонился и заговорил слуга нерешительно.

– Пока хозяина нет, я должен просить вас…– добавлял нервно второй слуга, показывая в сторону выхода.

– Ох, оставьте – перебил его граф, даже не глядя в сторону мужчины. Голос графа звучал, так же остро, как сталь мечей у рыцарей двора. Он сделал шаг вперёд, приближаясь к нам, а его глаза остановились на кубке в моей руке.

– Что я только что чуть не выпил, леди? – спросил он тихо, но так, что от этого вопроса по коже пробежал холод.

Я посмотрела на Ариану – девушка побледнела, словно снег под лунным светом. Её глаза были опущены, а руки заметно дрожали. Я почти физически ощущала как её страх, словно гонимый ветром, распространяется по комнате. Граф Дюк не сводил с меня глаз, он смотрел не мигая. Весь его вид кричал, что он ожидает от меня ответа.

Мне и без долгого знакомства было ясно – он в ярости, и сдерживает его лишь тончайшая грань приличия и может присутствие слуг.

– Прошу прощения, милорд, – произнесла я ровным голосом, стараясь, чтобы ни на одном слове мой голос не дрогнул. – Полагаю, произошла досадная путаница. Этот напиток предназначался вовсе не вам, а мне, – не думая, соврала я, чувствуя, как сердце учащённо бьётся при мысли, что он может предложить мне самой испить из кубка прям сейчас.

Я снова взяла кубок в руки, не желая выпускать его ни на миг. Я ясно понимала – я должна сохранить содержимое, должна попросить герцога узнать, что именно там.

Но если граф осмелится приблизиться ко мне или попытается забрать бокал, я без колебаний вылью жидкость прямо в камин, ни оставляя никаких улик.

Я едва успела выдохнуть, как граф Дюк снова шагнул вперёд. Его тяжёлый взгляд был прикован к кубку в моих руках – будто он мог прочесть не только мои мысли, но и намерения. На краткий миг его глаза метнулись к камину, следуя за моим собственным взглядом, и в них вспыхнуло раздражение, почти ярость.

– Оливия… не нужно, – произнёс он, неожиданно мягко, почти по-дружески, но в этом спокойствии чувствовалось давление.

Я ответила лишь лёгким пожатием плеч, стараясь держаться от него как можно дальше – и телом, и эмоциями.

– Я уже сказала, милорд, – произнесла я, задирая подбородок выше, чем следовало. – Кубок предназначен для меня. И это моё дело – что именно в нём.

– Похоже, леди, – произнёс он низким, гулким голосом, в котором дрожал сдерживаемый гнев, – вы пытаетесь защитить юную особу, и я могу понять вашу благородную порывистость. Но подобное поведение не подлежит оправданию.

Граф Дюк сделал шаг назад, присел на спинку кресла, словно давая мне возможность выдохнуть, но в его взгляде оставалось напряжение – как у хищника, что терпеливо ждёт, пока жертва сама подойдёт ближе.

– Что в кубке? – спросил он, резко переводя внимание на Ариану.

– Я вам ответила, – произнесла я, чувствуя, как напряглось всё тело. – Кубок не для вас. – Я встала между ними, перехватывая его взгляд.

– Не для меня? – переспросил он, с кривой усмешкой. – За кого вы меня принимаете, Оливия? – Его глаза сверкнули. – Что вы подмешали мне?

Он вскочил с кресла, стремительно приближаясь к сестре герцога, и его тень легла на Ариану, накрывая её, словно тяжёлым покрывалом.

– Милорд, – начала я, но он перебил, не дав вымолвить ни слова:

– Что в этом бокале⁈ – проревел он прямо в лицо девушке.

Ариана вжалась в стену, белая как мрамор, губы дрожали, пальцы сжимались и разжимались, словно она хваталась за невидимую поддержку. Ещё миг – и она проговорится.

– Довольно, – произнесла я твёрдо, делая шаг вперёд и заслоняя её собой. – Вы забываетесь, милорд.

Он прищурился, опасно, как зверь перед броском.

– Забываюсь? – в его голосе скользнул яд. – Девчонка из уважаемого дома пытается отравить графа в стенах королевского замка, а вы прикрываете её, Оливия?

– Не смейте повышать голос на сестру герцога, – сказала я тихо, но с такой холодной уверенностью, что слова словно зазвенели в воздухе. – Это не трактир и не военный лагерь.

Слуги заметно нервничали. Один из них – юный, бледный, с дрожащими руками – уже несколько минут как исчез, очевидно, побежал за герцогом.

Я же просто не знала, принесёт ли присутствие мужа облегчение или только усугубит происходящее.

Другой слуга, постарше, застыл у стены, мял в руках платок и, кажется, беззвучно молился всем известным святым, чтобы этот вечер не закончился скандалом. Особенно сегодня, когда Карла, ближайшего слуги мужа, не оказалось на месте – он уехал по поручению в самый неподходящий час.

Мы с графом Дюком стояли слишком близко. Он – сдержанный, уверенный в своём праве, с глазами, полными презрения; я – выпрямившаяся, держащая бокал, который всё ещё тихо пульсировал нитями тьмы. Казалось, сам воздух между нами сгустился от напряжения. Каждый из нас обдумывал своё следующее действие.

И вдруг – шаги. Тяжёлые, ровные, властные. Звук, отражающийся от стен, приближался с такой скоростью, что я занервничала еще сильнее.

Когда в дверях появился герцог Терранс, воздух в зале изменился. Он посмотрел на меня с такой уверенностью, что я ощутила, как между мной и графом опустилась невидимая стена. Я, ещё минуту назад сомневавшаяся, стоит ли звать мужа, теперь смогла впервые за весь этот разговор выдохнуть свободно.

Феликс окинул всех присутствующих холодным, оценивающим взглядом, задержавшись на кубке в моей руке – слишком долго, чтобы это можно было счесть случайностью. Затем перевёл взгляд на графа.

– Что здесь происходит? – произнёс он ровным голосом, в котором, однако, чувствовалось раздражение.

Граф Дюк чуть приподнял подбородок, уже открывая рот, но я опередила его:

– Графу привиделось странное, но мы всё выяснили, и граф уже уходит, – произнесла я как можно спокойнее, хотя сердце колотилось так, что слова звучали в разы тише, утопая в звуках биения моего сердца.

Но граф Дюк и не думал уходить. Напротив – он медленно расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, словно демонстративно показывая, что спешить не собирается. Затем небрежно опустился в кресло, закинув ногу на ногу, и откинулся назад с самодовольной улыбкой.

– Нет, – протянул он с ленивой насмешкой. – Я остаюсь. И внимательно выслушаю вас обеих. Он перевёл взгляд на герцога. – А иначе, полагаю, мне придётся обратиться в Королевский совет за расследованием. И пусть они решат, стоит ли вашему дому понести наказание.

Я застыла. Каждое слово графа било, как удар, и я чувствовала, как холод проникает под кожу. При нём я не могла сказать правду – это поставило бы под угрозу и Ариану, и, возможно, меня саму. Но и врать Феликсу… было ещё опаснее.

И прежде чем я успела подобрать хоть одно слово, граф Дюк, самодовольно склонив голову, добавил, почти мягко, будто говорил о пустяке:

– Хорошо, я начну. – он улыбнулся неприятной гримасой.

– Ваша сестра пыталась отравить меня. А ваша жена, герцог Терранс, покрывает малолетнюю преступницу.

– Вы бредите, – холодно произнёс Феликс, и это утверждение повисло в воздухе.

Муж перевёл взгляд на меня – пристальный, требовательный, ища правду в моих глазах.

Я не выдержала этого взгляда. Мои губы дрогнули, но слова так и не сорвались с языка. Я не могла лгать, но и признание сейчас означало бы конец всему.

– Все члены семейства Терранс умеют добиваться своего, – не унимался граф Дюк, в голосе его звучала откровенная насмешка. – Сразу видно, что Ариана – ваша сестра.

Он резко повернулся к девушке. – Ну, так что, Ариана? Что я вам сделал? Почему вы решили убить меня?

Ариана задрожала и, не выдержав напора, разрыдалась. Её плечи дрожали, а голос звучал хрипло и тихо, почти по-детски:

– Это… это симпатия, – прошептала она. – Просто симпатия. Я бы просто… вам понравилась…

– Симпатия? – перебил её Дюк, резко повышая голос. – И вы решили лишить меня воли? По-вашему, это счастье⁈

– Да! – выкрикнула Ариана сквозь слёзы. – Да, вы были бы счастливы! Мой брат же счастлив!

Тишина повисла в комнате. Все взгляды обратились на меня. Я почувствовала, как кровь отхлынула от лица, и только отрицательно покачала головой – коротко, отчаянно, я просто молча умоляя Феликса поверить мне.

– Довольно, – произнёс герцог так тихо, что для меня это прозвучало опаснее любого крика. – Ариана. Оливия. В мой кабинет. Сейчас же.

Я сжала кубок в руке, другой рукой подхватила Ариану под локоть, и, не оборачиваясь, повела её к двери. За спиной раздался голос Феликса – холодный, властный:

– С женщинами своего дома я разберусь сам.

Тишина.

– И если, граф Дюк, вы желаете узнать моё решение, дождитесь меня здесь. И говорить вы будете только со мной!

Глава 41

ЖЕНСКАЯ СОЛИДАРНОСТЬ

Феликс пропустил нас вперёд и, войдя следом, громко захлопнул дверь – так, что звук удара эхом прокатился по стенам. В кабинете стояла прохлада: из приоткрытого окна тянуло ночным воздухом, пахло сыростью камня и угасающим огнём. Снаружи доносились приглушённые звуки вечернего замка – шаги стражи, звон колокольчика на конюшне, чей-то смех, быстро стихший за стеной.

От холода нас обеих пробрала лёгкая дрожь; Ариана, совсем побледнев, обняла себя за плечи, словно пыталась укрыться. Герцог, проследив за нашими движениями, молча подошёл к окну и закрыл створки. Затем наклонился к очагу, добавил в камин несколько бревен и разжёг пламя.

Все его движения были неторопливыми, предельно сдержанными – и от этой спокойной, почти демонстративной размеренности становилось только страшнее. Время будто еле тянулось, превращаясь в вязкую тишину.

Я стояла рядом с Арианой, чувствуя себя не просто свидетелем, а соучастницей преступления – виновной, которая вот-вот предстанет перед судом. Мы обе не осмеливались сесть.

Феликс обошёл стол и остановился напротив нас. Его лицо оставалось непроницаемым, но взгляд… в нём не было ярости – только холодное, тяжёлое разочарование, от которого хотелось опустить голову.

– Расскажите всё, – произнёс он ровно, без крика и угрозы. Просто приказ, звучавший сильнее любого обвинения.

И сказал он это, обращаясь только ко мне.

Я сглотнула, собираясь с мыслями.

– У меня… возникло плохое предчувствие, когда я увидела Ариану – начала я тихо. – Я решила последовать за ней.

Я опустила глаза, умолчав о нитях, которые до сих пор лежали на водной глади напитка, о том приглашении на встречу с лордом Дербишем, о том, что именно я пыталась скрыть от герцога.

– Когда я увидела, что она направляется к графу Дюку с кубком, я заметила и склянку, мне нужно было вмешаться. – Я вздохнула. – Всё произошло быстро… А потом… Мы все оказались в нашем крыле… и дальше вы знаете.

Феликс выслушивал меня молча, не перебивая ни словом, ни жестом. Лишь однажды я заметила, как на его скуле дрогнула мышца – он сжал челюсть, но всё так же хранил безмолвие. Его взгляд всё чаще возвращался к Ариане, коротко, холодно, словно он пытался разглядеть в её лице подтверждение или ответы, которые не находил в моих словах.

Я ждала, что муж спросит – о зелье, о моём участии, о том, правда ли всё, что наговорила его сестра. Но Феликс не произнёс ни звука, только смотрел на меня, выжидающе, тяжело, почти давил на меня этим взглядом, будто вынуждая меня говорить дальше.

– Милорд… – начала я, осторожно подбирая слова. – Ариана… она… кажется, считает, что я… – я запнулась, чувствуя, как щеки заливает жар. – Что я использовала подобное зелье против вас. И она не видит в этом опасности.

Его взгляд резко вернулся ко мне. Я не собиралась оправдываться, я лишь хотела подчеркнуть мотивы девушки.

– Я лишь хочу сказать, что она не пыталась убить или навредить. Навредить здоровью графа Дюка. – поправила я сама себя. – И её слова и поведение… объясняют её поступок. Она не хотела причинить вред графу Дюку. Она просто… не понимала, что делает.

Феликс медленно вдохнул, отвёл глаза и провёл рукой по лицу, как будто стирая с себя усталость и раздражение одновременно.

Я опустила голову. И впервые за всё время почувствовала, что правда в этом деле может звучать, и как обвинение, и как опасное преступление.

Ариана, бледная как снег, стояла неподвижно. Её губы дрожали, взгляд метался между мной и братом. И вдруг я заметила – её лицо стало серым, с болезненным, почти пепельным оттенком. Казалось, девушку мутит от страха.

А потом, едва слышно, почти шёпотом, она произнесла:

– Это просто симпатия… – её голос дрожал, словно свечное пламя на ветру. – Это даже не любовное зелье. Я… я просто хотела хоть немного ему понравиться. Так делают все женщины в этом замке.

Я растерялась, не зная, что сказать.

– Ариана… – выдохнула я, чувствуя, как сжимается сердце.

По выражению её лица я поняла – она хотела что-то добавить, оправдаться, рассказать правду до конца. Но герцог не дал ей шанса.

– Довольно, – произнёс он, и его голос прозвучал так резко, что даже пламя свечей дрогнуло. – Оливия, проводи Ариану в её комнату. Я поговорю с ней позже.

Я кивнула, мягко взяла девушку под локоть, чувствуя, как её пальцы всё ещё дрожат.

Феликс же обернулся к слуге – спокойный, собранный, будто всё происходящее уже стало делом прошлого.

– Позови графа Дюка, – коротко приказал он.

* * *

Я обнимала Ариану за плечи, пока мы двигались к её комнате. Она шла покорно, тихо, будто всё ещё не до конца осознав, чем закончился этот вечер. Мне хотелось верить, что она понимает – сколько проблем навлекла на своего брата, и насколько хуже всё могло закончится.

Когда мы вошли, я усадила её в кресло у камина и налила чай. Пламя отбрасывало на стены мягкий свет, но в комнате всё равно стояла тяжёлая, вязкая атмосфера. Ариана смотрела на меня снизу вверх – глаза красные, полные вины. И вдруг тихо, почти неслышно, прошептала.

– Прости.

Я обернулась, но она продолжала, не поднимая взгляда:

– Прости, что я рассказала ему… Женщины не должны так поступать.

Я замерла, чай в чашке чуть дрогнул. В её словах было что-то странное, формулировка, которая тут же меня насторожила.

– Ариана, – произнесла я медленно, стараясь заглянуть ей в глаза, – за что именно ты извиняешься?

Она прикусила губу, не сразу, но ответила.

– Я не должна была так говорить, – пробормотала она почти неслышно. – Не должна была рассказывать ему о тебе. Вы ведь… счастливы. С моим братом.

Я подошла к ней ближе, присела, стараясь поймать её взгляд, но Ариана упрямо смотрела в пол. Я взяла её холодные пальцы в свои ладони – хрупкие, чуть дрожащие, словно и она сама вот-вот рассыплется от стыда и страха.

– Ариана, – прошептала я, стараясь говорить мягко, – честное слово… я ничего не делала.

Она подняла на меня глаза – покрасневшие, полные растерянности.

– Ты не подливала брату зелье? – спросила она едва слышно, будто боялась собственного вопроса.

Я выдохнула.

– Нет. – ответила тихо, но твёрдо. – Я ничего такого не делала. Мы не безумно влюблены, как в сказках. Мы просто… учимся жить в этом браке. И знаешь, – я не смогла скрыть горечь в голосе, – твоё поведение нам в этом совсем не помогает.

Ариана всхлипнула. По её щекам снова побежали тонкие, прозрачные слёзы, и она прошептала почти беззвучно:

– Что же я наделала?..

Я наклонилась ближе, стараясь говорить спокойно, словно утешала ребёнка:

– Всё будет хорошо. Твой брат всё решит. Он не даст тебя в обиду, и никто не посмеет тебя тронуть.

Но Ариана лишь покачала головой.

– Он теперь меня не простит… – сказала она, и я вдруг поняла, что говорит она вовсе не о брате. Её голос дрожал, но в нём звучала боль другого рода.

– Это была просто симпатия, – всхлипнула она. – Всего лишь глоток симпатии. Я не хотела лишить его воли…

– Зато он будет жить, Ариана. – сказала я, пожав плечами. Я была уверена, что моя и без того слабая сила, ограниченная ритуалом алтаря, точно не пробудилась бы из-за глотка симпатии… О которой я никогда не слышала… А вот яд, или что-то опасное вполне могло повлиять на мою силу.

Ариана подняла на меня глаза, в которых застыли слёзы и ужас.

– Что ты такое говоришь? Конечно, он будет жить! – воскликнула она, словно я произнесла страшное проклятие. – Ты говоришь глупости. Это всего лишь зелье, понимаешь? Его мне дала леди Эльна! Она уже много дней подмешивает его графу Дюрану, и он… правда стал к ней мягче, внимательнее…

Я замерла. Её признание прозвучало как гром среди ясного неба. Ариана, ослеплённая испугом и отчаянием, даже не заметила, что только что выдала свою подругу.

И я вдруг поймала себя на мысли – если это правда, если то, что сказала Ариана, совпадает с тем, что я знала из прошлой жизни… то сегодня удача действительно улыбнулась нам – не только Феликсу, графу Дюку, но и графу Дюрану.

* * *

Я обняла Ариану, накинула ей тёплый платок на плечи и почти силой потянула за собой. Девушка всё ещё не понимала, что со мной происходит, она шла неуверенно, тихо шептала, что брат велел ждать. Но у меня внутри всё кипело – тревога, нетерпение, и то острое чувство, что нельзя терять ни секунды.

Я постучала в дверь кабинета – раз, другой, – и, не дождавшись ответа, открыла её. За мной вошла заплаканная Ариана, опустив голову, будто надеялась спрятаться за моим плечом.

Граф Дюк стоял напротив герцога. Они были так увлечены разговором, что даже не заметили, как мы вошли.

– Я требую публичного порицания и наказания! – гулко прогремел голос графа Дюка. Его слова ударили словно плеть.

Я вздрогнула, а Ариана едва слышно всхлипнула у меня за спиной.

– Не смешите. Никто не будет порицать и наказывать мою сестру. Тем более публично. – Голос Феликса прозвучал холодно и властно.

Оба мужчины резко обернулись на звук открывшейся двери. На их лицах застыло одинаковое выражение раздражения и удивления. Они явно не ожидали ни моего появления, ни заплаканную Ариану за моей спиной.

Я мягко подтолкнула девушку вперёд и, шагнув следом, плотно закрыла за нами дверь.

– Простите, я не знала, что граф всё ещё здесь, – сказала я, стараясь говорить ровно, но твёрдо. – Но нам с Арианой нужно рассказать вам всё. – Я встретилась взглядом с мужем, давая понять, что разговор срочный и личный.

– Я не уйду. – первым отреагировал граф Дюк, шагнув ближе. Его голос дрогнул от обиды, будто его попытались выставить за дверь как мальчишку. – Я хочу услышать всё прямо сейчас.

Феликс бросил на него усталый взгляд, словно оценивая, стоит ли с ним спорить, и наконец, откинулся на спинку кресла.

– Вы можете сказать всё при графе, хоть у нас есть разногласия, ему можно доверять – произнёс он ровно, жестом позволяя мне продолжать.

Я провела Ариану к дивану и мягко усадила её, налила воды, подала кубок в дрожащие пальцы. Девушка сжала его, будто тот мог защитить её от происходящего.

– Мы все упустили очевидное, – начала я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. – Сейчас уже не так важно, что именно сделала Ариана.

– Видимо, с фамилией меняются и принципы, – недовольно пробормотал граф Дюк, скрестив руки на груди.

Я обернулась к нему, сохранив лёгкую улыбку, в которой не было ни капли раздражения – только холодная вежливость.

Затем я повернулась к Феликсу.

– Вас совсем не удивило, – произнесла я, глядя прямо на него, – откуда у семнадцатилетней девочки оказалось настолько «странное» зелье симпатии?

Я сделала короткую паузу, чтобы каждое слово прозвучало отчётливо.

– И вас не насторожила фраза: «Так делают все женщины в этом замке»?

В комнате мгновенно стало тихо. Даже огонь в камине будто притих.

Все взгляды, словно по команде, обратились на Ариану.

Глава 42

БАРОНЕССА ФОРШ

Прошлая жизнь. События до смерти и возвращения Оливии в прошлое.

Если бы кто-нибудь сказал мне несколько лет назад – обычной девушке, дочери младшего лорда, – что я стану жить в королевском замке, я бы рассмеялась. Но вот я здесь – жена скромного помощника члена совета Его Величества. И каждый мой день теперь начинается не со звона колокола на городской площади, а с приглушённого гула замковых коридоров и мелодичного перезвона колокольчиков утренней службы в маленьком храме у внутренней стены замка.

Жизнь здесь течёт размеренно, почти предсказуемо, но уж очень насыщенно мелкими обязанностями. Утром я просыпаюсь раньше мужа – навожу порядок в наших скромных покоях, готовлю всё необходимое к его уходу в совет. Потом сажусь у окна, где мягкий свет солнца заливает каменный подоконник, и долго наблюдаю, как во дворе начинается день. Иногда читаю любимые книги, будто вырывая себе несколько минут прежней жизни.

С мужем мы всё чаще не находим общего языка. Он сердится на меня и решил воспитывать тишиной – этим холодным, давящим молчанием, от которого в комнате становится неуютно и днём, и ночью. Поэтому завтракаем мы всё чаще в малой зале для младших работников дворца в окружении незнакомцев.