Текст книги "Прятки: игра поневоле (СИ)"
Автор книги: Веда Корнилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 38 страниц)
– Они могли обшарить тело погибшего?
– Исключено – к таким несчастным, кого убила ламия, те люди опасаются даже прикоснуться. Ламия высасывает человека досуха, и от него остается только сухая оболочка. Местные жители, когда встречают такой высохший труп, разводят рядом костер и крючьями или палками затаскивают на него сухое тело, и находятся рядом с костром до того времени, пока от тела ничего не останется. Так что уверена – от моего супруга осталась только горсть пепла.
Вообще-то тут я несколько приврала: как рассказал Леон, то племя, тотемом которого является ламия, не сжигает жертв ламий, а складывает высохшие тела в пещеры, но господину губернатору об этом знать не стоит.
– Вы много узнали о ламиях.
– О таких вещах известно подавляющей части старателей.
Мужчина какое-то время молчал. Конечно, он мечтал о том, что долговые расписки сгорели вместе с Тадео, но это было бы слишком удачным выходом из того непростого положения, в котором оказался высокопоставленный красавец. Немного помолчав, он решил предпринять еще одну попытку узнать еще что-то о своих ценных бумагах.
– Я могу быть с вами откровенен?
– Разумеется!.. – я изобразила на лице должный восторг от оказанного мне высокого доверия.
– Эти бумаги для меня очень важны, и если они каким-то образом отыщутся, то в будущем вы можете рассчитывать на мою всемерную помощь и покровительство.
– Право, не знаю... – я сделала небольшую паузу. – В семье Монте я прожила совсем недолго, но кое-что из нравов той семейки успела понять – они доверяют только своим. Наверняка с Тадео в Делф приехало несколько человек, и если кто-то из них с того времени покинул Делф, то этот человек почти наверняка увез те бумаги с собой. Понимаю, вам неприятно это слышать, но ничего другого мне в голову не приходит.
Губернатор молчал. Не знаю, о чем он думал, но вскоре заговорил вновь.
– Вы очень красивая женщина, но у меня все одно не укладывается в голове, отчего Тадео решил жениться на вас, когда у него, можно сказать, уже была невеста, причем из числа тех, за руку которых между кавалерами идет борьба...
– Сомневаетесь, что у нас действительно была свадьба? У меня есть свидетели: священник, который нас венчал, мои родственники, присутствующие на свадьбе, экипаж «Серебряного ветра», спасший меня из воды, господа Оррис, приютившие у себя...
– Что ж, неплохо... – судя по лицу господина губернатора, он уже прикидывает, каким образом можно прижать отца Тадео, чтоб тот не напоминал почтенному аристократу о долговых расписках.
– Господин губернатор, возможно, я скажу вам странные вещи, о которые я ранее никому бы не обмолвилась...
– Я весь внимание.
– У меня нет доказательств, но... Поинтересуйтесь прошлым семейства Монте – у них полно секретов, о которых лучше никому не знать. Я услышала обрывок разговора Тадео со своим отцом... Не могу утверждать наверняка, но там и до меня там были девушки, которые вскоре пропадали после тайной свадьбы: похоже, у мужчин этой семьи имеется великий грех – развлекаться с красивыми девушками, а потом избавляться от них. Кажется, это щекочет нервы мужчинам того милого семейства.
– Интересно... – протянул губернатор, у которого к этому времени немного улучшилось настроение – похоже, он прикидывал, что если все сказанное мной окажется правдой, то следует заняться шантажом богатых торгашей. – А не боитесь, что те тайны выйдут наружу? Вы по-прежнему носите их имя, и имеете право на имущество погибшего супруга...
– Ничего я не имею. Чтоб вы знали: весь торговый дом принадлежит Салазару Монте, отцу Тадео – таковы правила в этой семье. У Тадео нет ровным счетом ничего, так что наследовать мне нечего. Подобное положение дел меня вполне устраивает – не хочу больше видеть никого из той семейки и слышать о них тоже ничего не желаю...
Наш разговор длился еще с полчаса, после чего меня вновь отвезли в городскую тюрьму, только в этот раз выделенная мне камера куда больше напоминала гостиничный номер – кровать, стол, стулья, да и оконце было побольше. Впрочем, там я не задержалась, потому как вечером меня выпустили, дав на прощание добрый совет как можно быстрее покинуть Делф. Вообще-то я и сама намеревалась это сделать, и потому без задержки отправилась в «Капитанский штурвал», где меня с нетерпением ждали Леон с Эдгаром.
– Ну, как все прошло?.. – спросила я, когда за мной закрылась дверь комнаты.
– Как и следовало ожидать... – усмехнулся Леон. – Сюда заявились несколько человек, которые потребовали вернуть футляр со всем содержимым, а для острастки мне пообещали самые жуткие кары. Ну, я немного поломался, но потом отвел их в банк, где и оставил на хранение футляр. Наверняка господин губернатор будет несколько разочарован, ведь он получил назад долговую расписку всего на тысячу золотых, а желал вернуть обе. Потом нас с Эдгаром допрашивали – сравнивали наши показания, после чего выставили вон – противоречий не обнаружили, а раз так, то мы больше никого не интересуем. Да и ты, судя по всему, рассказала губернатору все, что знала, ответила на все интересующие его вопросы, так что задерживать тебя в Делфе он не намерен.
– А вторая долговая расписка...
– Хозяин «Серебряной звезды» пообещал переправить ее господам Оррис, а те уж сумеют если не получить по ней деньги со всеми причитающимися процентами, то сделают все, чтоб кресло под здешним губернатором затряслось как можно сильней. Этот человек обложил всех данью, чувствует себя полновластным владыкой здешних мест, и настолько всем надоел, что любой здешний торговец охотно даст показания против него. Впрочем, не только они, но и все в Делфе вздохнут с облегчением, если господин губернатор слетит со своего поста. Не думаю, что самовлюбленный красавец очень долго останется при власти. Но сейчас для нас важнее другое: завтра с утра из Делфа уходит корабль, и я купил вам места на нем.
– А ты?
– Я остаюсь – не могу обмануть тех, кому дал слово, и потому должен вернуться на Зеленое озеро. Иначе между племенами может возникнуть война, а допустить это никак нельзя, и я приложу для этого все усилия...
... На следующее утро мы трое стояли у причала, где вскоре должна была отправиться в путь «Белая птица» – корабль, направляющийся в нашу страну.
– Да не беспокойся ты... – уговаривал меня Леон. – Ничего страшного со мной не случится. За свою долгую бродячую жизнь я еще и не в таких ситуациях бывал, и ничего, выжил. Думаю, что к вашему возвращению семейство Монте уже вчистую разорится – богиня Камали никогда не медлит с наказанием.
– Я все понимаю, но то племя, живущее подле Зеленого озера – его опасаются даже соседи, а тебе придется жить среди них! Еще скажи, что мне не стоит тревожиться!
– Обещаю, что буду осторожен... – улыбнулся Леон. – А еще очень надеюсь на то, что через какое-то время мы встретимся. Я всю жизнь был одиночкой, а теперь у меня есть дочь, и отныне мне есть ради кого жить. Гвен, да не реви ты! И не забудь о том, что отныне у тебя есть счет в банке... Ну, спроси меня о чем-то таком, что хотела узнать, но не решалась задать вопрос.
– Скажи, где ты получил такой шрам на лице?.. – я вытерла слезы.
– Тот, кто это сделал, позже очень пожалел об этом... – отмахнулся Леон. – Впрочем, если тебе это интересно, то при нашей следующей встрече я тебе об этом расскажу подробней. Договорились?
– Да...
– А пока что вам пора идти на корабль – скоро сходни уберут. Эдгар, ты позаботься о Гвендолин – кроме тебя, на родине ей надеяться не на кого.
– Не сомневайся, сделаю все возможное.
– Пока не знаю, получится ли у вас быть вместе, но буду надеяться на лучшее. Гвендолин, кажется, у тебя нет той тяги к бродячей жизни, которая имеется у меня, а это уже хорошо. Надеюсь, что и дальше у тебя все сложится, как надо. Все, долгие проводы – лишние слезы, да и корабль ждать не будет, так что вам пора.
Через несколько минут «Белая птица» отошла от причала. Я стояла на палубе и смотрела на то, как отец машет мне рукой. Верю в то, что это не последняя наша встреча. Надеюсь, что и он думает также, а потому постоянно буду ждать известия от него...
Эпилог
Я очень надеялась на то, что обратный путь на родину обойдется без тех неприятных происшествий, которые случились, когда я еще только направлялась в Делф. Правда, нам с Эдгаром снова пришлось тесниться в трюме, предназначенном для перевозки пассажиров. Почему вновь в трюме? Разумеется, Леон хотел купить каюту для нас с Эдгаром, но, увы – к тому времени все более-менее комфортабельные места были уже раскуплены, а Делф нам надо было покинуть как можно скорей, так что выбирать не приходилось. Но главное – Леон настаивал на том, чтоб мы как можно быстрей покинули здешние места: по его словам, губернатор вел себя со мной уж очень вежливо, ко мне не пытался приставать, что совсем не в характере этого человека, который (как всем известно) не пропускает ни одной юбки. Этот холеный картежник явно что-то задумал, и понятно, что ничем хорошим для меня это не кончится.
Вообще-то, на мой взгляд, губернатора можно понять: когда ты получил такой большой заем – это просто замечательно, какое-то время можно радоваться жизни, но рано или поздно денежки придется отдавать, причем всем известно, что берешь чужие деньги, а отдавать приходится уже свои, кровные, а их как не было, так и нет. Да и, скорей всего, денег, чтоб возвратить долг, у губернатора никогда не появится, потому как излишнее увлечение карточной игрой до добра, как правило, не доводит.
Но это полбеды, хуже другое: золото, полученное господином губернатором от моего дорогого супруга, явно было выдано под весьма жесткие условия, одним из которых должно быть то, что отныне господа Монте получат в свои руки всю торговую власть Делфа. Даже мне, не особо вникающей в правила торговли, понятно, что к этому времени в здешних местах уже давно сложился свой порядок торговли и управления, и разрушать его, передавая в другие руки, чревато – подобное грозит для многих торговцев убытками, да и передел торговой власти безболезненно не проходит. Никто из торговых людей молчать не будет, появится огромное недовольство текущим положением дел, посыплются жалобы, которые могут привести (вернее, почти наверняка приведут) к нежелательным расследованиям, и на свет может выплыть много такого, после чего для здешней власти наступят черные дни. Так что господину губернатору жизненно важно заполучить в свои руки свои заемные письма, после чего можно жить, зная, что у тебя нет огромного долга, а заодно следует со спокойной душой послать куда дальше семейку Монте вместе с их непомерными амбициями.
Больше того: мне дали понять, что именно губернатор советует вашей покорной слуге без промедлений покинуть Делф. Честно говоря, о причинах подобного поведения столь высокопоставленного чиновника я и не задумывалась, но вот Леону это совсем не понравилось – недаром Эдгар с Леоном ночью что-то негромко обсуждали. Правда, в их разговор вслушиваться не стала – если понадобится, то сами пояснят, в чем дело.
Пассажирский трюм «Белой птицы» был полон, хотя стоит признать, что людей в нем было все же меньше, чем во время моего пути в Делф. Многие мужчины возвращались на родину довольно состоятельными людьми – что ж, некоторым удача улыбается, но были и такие, кому едва хватило денег на обратный билет домой. Ничего не поделаешь, везет далеко не всем.
Надо сказать, что в этот раз женщин среди пассажиров было совсем немного, всего лишь несколько человек, и потому я невольно оказалась в центре мужского внимания. Да, если б рядом со мной не было Эдгара, то мне бы пришлось непросто, но даже сейчас я видела, что многие из мужчин вовсе не прочь приударить за мной, причем кое-кто из ухажеров был весьма настойчив. Ничего, управлюсь, не впервой.
Уже через несколько дней я поняла, что один из таких вот поклонников, весьма симпатичный парень лет двадцати пяти по имени Гал, отчего-то стал вызывать у меня нечто вроде неясных подозрений. Вроде обходительный, услужливый, глаз с меня не сводит, улыбается, но на его страстные взгляды и восхищение во взоре я не обращала внимания, что, кажется, немало удивляло молодого человека – похоже, он считал себя неотразимым для всех без исключения представительниц слабого пола. Куда бы я ни шла – он вечно оказывался рядом, и, казалось, готов был только что не в лепешку разбиться ради меня. На мой взгляд, в своем стремлении очаровать меня он явно переигрывал. Не знаю, с чем это было связано, но вот не нравился мне этот человек – и все! Возможно, я чувствовала в нем какую-то фальшь. Впрочем, Эдгар испытывал к этому парню примерно такие же чувства, и дело тут вовсе не в ревности – что-то нарочитое было в отношении ко мне этого молодого человека.
А сегодня этот наглец вообще позволил себе слишком много. Я в одиночестве шла по узкому коридору, и вдруг Гал выскочил из-за угла, словно черт из табакерки, толкнул меня в этот самый угол, прижал к стене, и в следующий миг я ощутила его ладони на моем теле, да еще при этом наглец умудрился зажать мне рот. Наверное, большая часть женщин, оказавшись на моем месте, испугалась бы, только в этот раз он не ту напал – я сумела не только вывернуться, но и умудрилась хорошенько врезать ему коленом промеж ног. Пока этот нахал, согнавшись, пытался издать какой-то звук, я не отказала себе в удовольствии пнуть его по тому месту, откуда растут ноги, после чего парень рухнул на пол. Ничего, поваляйся, тебе полезно – может, впредь умнее будешь.
Я не стала скрывать произошедшее от Эдгара. Конечно, многие мужчины на корабле пытались привлечь мое внимание, но не таким же беспардонным образом! Что ни говори, но у каждого должны быть какие-то границы поведения, которые переступать не стоит. Понятно, что услышав мой рассказ, Эдгар крепко разозлился. Мы как раз находились на палубе – сейчас было время, когда пассажирам разрешается покидать свои места и прогуливаться на свежем воздухе.
– И где же этот паразит?.. – Эдгар оглядывался по сторонам. – Обычно его с палубы не сгонишь, а сейчас на глаза не показывается.
– Так это понятно – видимо, ему стыдно за свое поведение.
– Позволю себе усомниться... – буркнул Эдгар. – Это не тот человек, который станет терзаться душевными муками.
– Можно подумать, он знает, что это такое...
– Так говоришь, подстерегал тебя?.. – продолжал свои расспросы Эдгар.
– Да. Весьма обходительным человеком я его назвать никак не могу.
– Ясно. Эй... – Эдгар оглянулся по сторонам. – Эй, парни, никто Гала не видел?
– Вроде в трюм пошел... – пожал плечами один из мужчин, стоящих неподалеку. – Судя по его виду, чувствует себя не лучшим образом.
– Ясно. Гвен, ты постой здесь, а я скоро вернусь.
– Я с тобой!
– Да не бойся ты, ничего я с ним не сделаю, но вот поговорить с ним мне уже пора. А ты, пока меня не будет, постарайся толпу поклонников вокруг себя не собрать.
– Ну, это уж как получится...
Время шло, а Эдгар не возвращался. Закончилось время дневной прогулки, мы все вернулись в трюм, но Эдгара там не оказалось. Гала, впрочем, тоже. Куда они могли пойти? Пассажирам без особой на то нужды не разрешается ходить по кораблю в неурочное время, а этих двоих все еще нет...
Время шло, Эдгар все еще не возвращался, Гал тоже, и постепенно я стала беспокоиться, в голову лезли невеселые предположения, одно хуже другого, и я с трудом удержалась, чтоб не отправиться на поиски пропавших мужчин. Когда же Эдгар, наконец, появился в трюме, то я с трудом удержалась, чтоб не накинуться с расспросами. Однако он сам чуть кивнул мне головой в сторону двери – мол, выйди, поговорить надо.
– В чем дело?.. – спросила я, когда мы немного отошли от трюма. – Надеюсь, Гал все еще жив?
– Да что ему будет... – отмахнулся Эдгар. – Впрочем, сейчас сама все увидишь.
Далеко идти не пришлось – пара десятков шагов – и мы оказались подле маленькой дверцы, за которой, как мы знали, находится нечто вроде небольшой кладовки, где хранятся ведра, швабры, канаты, старые сети... А сейчас там, на перевернутом деревянном ведре сидел Гал, под его глазом наливался большой синяк, да и вид у красавца был весьма потрепанный, так что галантным ухажером он сейчас никак не выглядел
– Я тут мило пообщался с твоим кавалером... – хмыкнул Эдгар, предугадывая мой вопрос. – И мы даже умудрились найти общие точки соприкосновения. Очень, знаешь ли, разговор у нас с ним вышел интересный.
– Надеюсь, ты с ним обошелся без излишней жестокости?.. – поинтересовалась я.
– Если бы... – пробурчал Гал.
– Все в самую плепорцию, не больше, но и не меньше... – пояснил мне Эдгар. – Правда, дважды в эту кладовку заглядывали матросы, привлеченные небольшим шумом, но я им пояснил, что находящийся здесь парень приставал к моей девушке, и сейчас я занимаюсь тем, что поясняю ему правила деликатного обращения с дамами. Чтоб ты знала: никто из матросов не возражал против того, что некоторым нахалам не помешает пройти обучение хорошим манерам, а кое-кто попросил добавить пару плюх от своего имени.
– Приятно слышать. А еще мне хотелось бы узнать подробности вашего разговора.
– Именно для этого тебя сюда и позвали.
Как оказалось, Эдгару с самого начала показалось, что когда-то он уже встречал этого парня, только вот никак не мог вспомнить, где и когда это было. Зато сегодня утром в его памяти вдруг всплыла картинка...
– Помнишь, я говорил тебе о том, что мне пришлось посидеть в тюрьме?.. – продолжал Эдгар. – Так вот, туда как-то пришел распорядитель дома губернатора... Ты о нем слышала?
– Не только слышала, но и имела сомнительное удовольствие лицезреть его надменную физиономию.
Этого типа забыть невозможно: я тогда только-только появилась в Делфе и остановилась в «Капитанском штурвале». Не забуду, как господин распорядитель дома губернатора заявился туда с приказом придти в дом почтенного губернатора и со всем старанием обсуживать его гостей, причем мое мнение по этому вопросу его не интересовало... Помнится, хозяин «Капитанского штурвала» даже посочувствовал мне, и посоветовал держаться подальше он этого самодовольного человека – мол, это дерьмо еще то, ничего хорошего от этого хама ждать не стоит... Я и не стала дожидаться неприятностей, той же ночью ушла из Большой Гавани...
– Ну, значит, ты имеешь представление об этом далеко не самом достойном представителе человечества... – сделал вывод Эдгар. – Так вот, этот самый распорядитель дома губернатора иногда заявлялся в тюрьму, чтоб отобрать наиболее крепких заключенных для тяжелых работ в доме своего хозяина, то бишь требуется копать землю, таскать и обтесывать камни, строить беседки в губернаторском саду, прокладывать фонтаны... Платить заключенным, естественно, никто не собирался – это ж дармовая рабочая сила, хватит с них и тюремных харчей. Ну, а работы по облагораживанию дома хозяина Делфа хватало всем, причем люди пахали от рассвета и до заката, и почти без перерыва на отдых. Такое впечатление, что господин губернатор желает построить себе здесь настоящий дворец, причем со всей возможной роскошью, и никак не согласен на меньшее.
По словам Эдгара, как-то раз вместе с распорядителем дома губернатора находился молодой парень, на которого почтенный распорядитель то и дело покрикивал. Ну, дело прошлое, более Эдгар этого парня не видел, и благополучно забыл о нем. Только вот память на лица у Эдгара была неплохая, и, увидев на борту этого молодого человека, мой спутник никак не мог вспомнить, где они раньше встречались. Понятно, что та встреча была мимолетной, только вот ассоциации о ней у моего спутника остались достаточно неприятные. Несколько дней Эдгар мучился, пытаясь вспомнить, где он мог видеть этого молодого человека, а сегодня утром в памяти вдруг появилось воспоминание, перед глазами словно ожила картина из прошлого. Когда же я пожаловалась на наглого парня, то Эдгар решил с ним поговорить по-своему, и заодно прояснить кое-какие вопросы. Надо сказать, что состоявшийся разговор оказался небезынтересным.
– Ты хочешь сказать, что этот нахал оказался на корабле не просто так?.. – поинтересовалась я, глядя на мрачного парня, который, стараясь не смотреть на меня, осторожно ощупывал свой большой синяк под глазом.
– А сама как считаешь?
– Меня мучают смутные сомнения.
– Не одну тебя. Меня они тоже мучили, причем давненько. И даже не смутные.
Как оказалось, Эдгар решил выяснить все самым простым образом: он молча сгреб парня за шиворот, оттащил его в эту кладовку, и устроил тому самый настоящий допрос. Понятно, что вначале молодой человек отнюдь не горел желанием распахивать Эдгару свою душу, но мой спутник был гм... весьма настойчив и убедителен, так что Гал очень скоро решил ничего не скрывать. Впрочем, если говорить откровенно, то он не особо и упирался.
Оказывается, Гал приходится каким-то дальним родственником распорядителю губернаторского дома, и дядюшка использует его для мелких поручений. В Делфе парень находился уже более трех лет, и едва ли не все это время мечтал вернуться на родину, но дядюшка об этом и слушать не хотел, а у молодого человека в кармане было пусто, на обратный билет денег не было от слова «совсем». Вдруг, ни с того, ни с сего, дядюшка велел своему молодому родственнику срочно ехать домой, и дал тому поручение: у молодой женщины и ее приятеля, которые отправляются на «Белой птице», при себе могут находиться одна или две ценные бумаги, которые необходимо каким-то образом забрать у этой парочки. Мол, если дело выгорит, получишь хорошую награду, останешься доволен. Ну, а если задуманное не получится, то по прибытии в порт необходимо узнать, куда направились эти двое, и где они остановились, после чего Галу нужно будет отправиться по некоему адресу и отдать небольшое письмо хозяину того дома. Впрочем, по этому адресу Гал должен был бы отнести и те бумаги, которые сумел бы выкрасть у меня...
Мы переглянулись с Эдгаром. Все ясно: господин губернатор все же решил выяснить, не обманываю ли я его насчет заемных писем – кто знает, может, они все же у меня... Если эти бумаги все же находятся у вдовушки, то она обязательно должна взять их с собой на корабль. Конечно, неплохо бы хорошенько обыскать бабу перед самой посадкой на корабль, но нет уверенности в том, что она не попросила кого-то из пассажиров в качестве одолжения пронести с собой на борт пару листов бумаги. Но зато потом, на корабле, она должна вновь забрать эти бумаги и оставить их у себя, а раз так, то была реальная возможность их, так сказать, изъять...
– Это что, ты меня так в коридоре обшаривал, чтоб те бумаги найти?.. – поинтересовалась я.
– Конечно!.. – ухмыльнулся тот. – А то я не знаю, где бабы обычно прячут самое ценное! Только вот ничего я у тебя не нашел.
– Мог бы и не стараться понапрасну, никаких бумаг у меня с собой нет... – вздохнула я. – Хочешь, верь тому, что я говорю, хочешь нет – твое дело. Чтоб ты знал: то, что тебе было велено отыскать – это заемные письма моего бывшего мужа, причем на очень значимую сумму, причем заемщик – губернатор Делфа. В данный момент мой бывший супруг умер (чему я только рада), из заемных писем нашлось только одно, но господин губернатор опасается, что оставшиеся где-то всплывут, и придется ему раскошелиться...
– Так вот оно что... – протянул парень. – Заемные письма, значит... И на какую сумму, если не секрет?
– Точно не скажу, но более двух тысяч золотом.
На какое-то время молодой человек замолк, а потом произнес более жестким голосом:
– Ну, дядюшка... Ну, и скотина!.. Хотя чему я удивляюсь?
– Это ты к чему?.. – поинтересовался Эдгар.
– Я всегда знал, что дядюшка меня дураком считает, и за недоумка держит, но чтоб настолько...
– А разве это не так?.. – съехидничал Эдгар.
– Я, чтоб вы знали, прежде чем отправиться в Делф, на прежнем месте вот-вот должен был должность письмоводителя в департаменте получить!.. – обиделся парень.
– Ты?.. – в голосе Эдгара звучала насмешка.
– Да!.. – рявкнул парень. Кажется, недоверие Эдгара очень его задело. – Да и не абы где-нибудь, а в хорошем месте! Начальство меня ценило, многие завидовали... А тут дядюшка из Делфа письмо прислал, горы золотые пообещал, вот мать и стала меня уговаривать – езжай, чего тебе сидеть в своей канцелярии, пыль глотать!.. А родственник тебя не обидит – все ж родная кровь, сам хорошо устроился и тебя пристроит, будешь как сыр в масле кататься и всегда при деньгах!.. Вот я и поддался на ее уговоры, отправился в Делф, за что себя не перестаю ругать все последние годы. Дядюшка, зараза такая, на меня кучу дел свалил, вкалываю на него, как проклятый, а он обращался со мной, как с рабочей скотиной – понимает, что никуда я от него не денусь. Не поверите – за все три года он мне ни единой монеты не заплатил, я только за еду работал! Как вам это нравится?
– Лично мне подобное не по вкусу, а насчет тебя ничего сказать не могу... – развел руками Эдгар.– Неужто не уворовал ничего?
– Да какое там!.. – махнул рукой парень. – Если б смог достать денег, тот давно бы от дядюшки уехал! Будь на то моя воля – умчался бы из Делфа, только вот как это сделать, если в кармане полный голяк?! Дядюшка держал меня на крепком поводке, да еще и угрожал постоянно – кому ж хочется лишаться бесплатной рабочей силы? А тут вдруг сам предложил отправиться назад, и даже денег дал – правда, их только-только хватило на билет, даже тут не расщедрился, жмот! Я в первый момент даже поверить не мог услышанному – еще бы, дядюшка дает мне добро на возвращение домой! Правда, сразу же стало ясно, что это не акт благотворительности, а очередное задание. Зато сейчас, когда от вас о золоте узнал... Сказать, что я думаю? Если б я эти заемные письма у вас отыскал, забрал, и, вернувшись домой, пошел с ними по тому адресу, что мне указал в письме дядюшка, то думаю, что из того дома я бы уже никогда не вышел.
– С чего ты так решил?
– Просто знаю, с кем дядюшка свои делишки обделывает – за три года я во все вник, во все мелочи. Это губернатор считает, что его распорядитель – преданный ему человек, а на самом деле дядюшка себе мошну туго набивает, отщипывает понемногу от богатств своего хозяина, да втихую досье собирая на губернатора.
– А господин распорядитель, похоже, не промах... – усмехнулась я.
– Такого прохиндея еще поискать! Это губернатор в долгах по самые уши, все думает, кого бы еще прижать, чтоб денег раздобыть, зато у дядюшки дела идут очень даже неплохо. Помимо всего прочего, дядюшка в последнее время свалил на меня всю бумажную работу, так что о тамошних темных делишках я знаю очень много.
Мы с Эдгаром переглянулись – а ведь этот парень, похоже, очень ценный свидетель! Меж тем тот продолжал:
– При необходимости дядюшка враз продаст своего благодетеля, а уж если те заемные письма, и верно, выписаны на большую сумму, то мой дорогой родственник своего не упустит, себе их заберет, только вот возвращать их губернатору не станет. Знаете, что было бы, если б я те бумаги добыл? Дядюшка их бы себе оставил, а меня бы пустил в расход. Удивляетесь? Зря. Дядюшка человек предусмотрительный, многое проделывает чужими руками, а уж если дело касается денег, то тут он ни перед чем не остановится. Думаю, из того дома, куда я должен был отнести письмо, меня бы уже не выпустили – свидетели никому не нужны. И потом, родни у дядюшки хватает, а денег никогда много не бывает.
– Хорошо рассказываешь... – усмехнулся Эдгар. – Душевно. Только вот не знаю, стоит ли тебе верить.
– Могу письмо показать, которое мне дядюшка дал... – Гал достал из внутреннего кармана куртки помятый конверт. – Только ты там ничего не поймешь.
– А что так?
– Письмо зашифровано... – отозвался Гал. – Каюсь – я уже пытался его прочитать. Сам понимаешь, никто не будет шифровать послание, в котором описываются капризы погоды или здоровье любимой собачки...
– И ты, конечно, прочитать его не можешь.
– Очень даже могу!.. – обиделся парень. – Говорю же: я в департаменте много чем занимался, потому меня там и ценили!.. Кстати, кое-какие дядюшкины письма, которые тот отправлял на родину, я тоже шифровал – не всем следует знать, какие дела тот прокручивает. Но тут шифр какой-то другой, скорей всего, мне нужно отыскать ключевое слово или фразу. Над этим придется поломать голову, а в трюме, на глазах посторонних, таким делом заниматься непросто!..
Разговор закончился тем, что друзьями мы, разумеется, не стали, но и враждебных чувств друг к другу уже не испытывали. Больше того: через какое-то время Гал стал ходить за нами едва ли не хвостом – похоже, что после трех лет общения только с любимым дядюшкой парню очень хотелось иметь рядом с собой если не друзей, то хотя бы тех, с кем можно просто поговорить. Все бы ничего, но молодой человек, кажется, всерьез решил за мной ухаживать, от его комплиментов я уже не знала куда деться, а Эдгару, естественно, подобное совсем не понравилось. Правда, в этот раз мой спутник кулаки в ход пускать не стал, а проблему решил самым простым способом: выпросил у помощника капитана несколько листов бумаги и грифель, вручил их Галу, и посоветовал ему заняться расшифровкой письма. Решение оказалось верным: Гал скопировал послание дядюшки, и отныне немалую часть времени был занят, покрывая бумагу какими-то закорючками. Дело, как видно, продвигалось медленно, потому как Гал злился, дважды под горячую руку даже разламывал грифель, и Эдгару пришлось еще несколько раз обращаться к помощнику капитана как за грифелем, так и за новыми листами бумаги.
Дважды «Белая птица» попадала в шторм, а еще наш корабль почти все время преследовали акулы – смотреть на их темные плавники, движущиеся рядом с бортами, было жутковато. Все бы ничего, но пару раз подле «Белой птицы» появлялись настолько огромные акулы, что смотреть на них было по-настоящему страшно – достаточно сказать, что их размер превышал длину нашего корабля. Тут не только пассажиры, но даже моряки старались не приближаться к бортам – мало ли что может произойти, если такая громадина заденет корабль...
За пару дней до окончания нашего путешествия Гал подошел к Эдгару.
– Даже не знаю, радоваться мне тому, что все же сумел расшифровать дядюшкино письмо, или за голову хвататься... Вот, смотри сам.
Эдгар взял в руки лист бумаги, пробежал по нему глазами, и пожал плечами:
– Не знаю, что и сказать – все так, как ты и предполагал.
– Могу узнать подробности?.. – вмешалась я. – Хотя бы коротко.
