Текст книги "Прятки: игра поневоле (СИ)"
Автор книги: Веда Корнилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 38 страниц)
– И что было дальше?
– Папаша мне сказал примерно следующее: ты привел к нам в дом этого человека, тебе и ответ держать. У дорогого родителя к тому времени была придумана некая, более чем неприятная история, в которой мне отводилось весьма неприглядная роль. Дескать, я, недостойный член благородного семейства, всегда имел гнусную и черную душу, а оттого стал завидовать счастью своей сестры, в результате чего подстроил ей ловушку, в которую попало это невинное дитя. Проще говоря, специально организовал встречу сестры с неким молодым хлыщом, о которой бедная девушка не ведала ни сном, ни духом, для чего я опоил бедняжку какой-то гадостью, а остальное уже известно...
– Как твой отец на такое решился?!
– Нас в семье было шесть братьев и одна сестра, любимица отца. Так что, по мнению папаши, ради дела можно поступиться одним сыном, а я должен понять и пожертвовать собой ради блага семьи.
– И ты согласился?
– Еще чего! Отказался категорически. Обливать себя грязью ради беспутной сестрицы – это не по мне. Не маленькая девочка, знала, что делает.
– Как отнесся к этому твой отец?
– Папаша сказал, что принял решение, и менять его не намерен, и если я хочу сохранить доброе расположение родителя к себе, то возражать не стоит. Если называть вещи своими именами, то мое согласие никого не интересовало. Наш разговор с папашей закончился скандалом, и каждый остался при своем мнении.
– Если я правильно поняла, то твой отец все попытался рассказать графу свое видение этой истории?
– А то, как же! Причем с дополнительными подробностями! Только граф не глуп, к тому времени он уже и сам многое выяснил, благо деньги на это у него были. К тому же супруг появился на свидании влюбленных голубков в тот момент, когда все недомолвки исключены, и никак не скажешь, что кто-то неправильно понял происходящее. Все, что граф сказало в ответ на пламенную речь пока еще тестя, так только то, что, судя по всему, вся семья его жены отличается крайне непорядочным поведением и дурной наследственностью. Так что Его Сиятельству стоит поблагодарить Небеса за то, что об этом стало известно вскоре после свадьбы, а не позже, когда могли появиться дети. После этого папаше сразу же показали на дверь, и отныне вход во дворец графа для него оказался закрыт раз и навсегда. Впрочем, для моей сестрицы тоже.
– Если я правильно поняла, то для тебя эта история не закончилась?
– Верно... – а вот теперь в голосе Эдгара звучала горечь. – Папаше в любом случае надо было оправдать дочь, и историю о коварстве своего сына, то есть меня, он поведал всем. То, что после этого я стал самым презираемым человеком города – об этом можно не упоминать. А то как же: в порядочной и благородной семье, оказывается, уродилась паршивая овца! Позор этому мерзавцу и сочувствие его несчастным родителям!.. Когда я шел по улице, на меня все смотрели с ухмылками и презрением, частенько в меня бросали камнями и тухлыми яйцами. Ранее у меня была девушка, за которой я ухаживал – и теперь ее отец захлопнул дверь перед моим носом, а сама девушка с отвращением отвернулась. В какой-то мере я могу понять людей – подлость прощать нельзя, но ведь я-то был ни в чем не виноват! Самое неприятное в том, что в мои оправдания никто не верил – дескать, мало того, что сделал гадость, так еще и пытается всем доказать, что его отец лжет! Мол, он даже отца родного не пожалеет, всех оболгать готов!..
– А как же тот молодой человек, ухажер твоей невесты? Неужели он подтверждал эти измышления?
– Этот парень, когда граф застал вместе сладкую парочку, схватил в охапку свою одежду и сиганул в открытое окно. Затем ночью он пробрался в свой дом, собрал вещи и более о нем никто не слышал – красавчик понимал, что граф может не простить, а отвечать за шашни с чужой женой у него и в намерениях не было. Поговаривали, что он умчался в какую-то дальнюю страну и пристроился там к некой богатой даме в возрасте. Что ж, туда ему и дорога.
– А ты...
– Мне оставалось только одно – уехать из родного дома, что я и сделал с великой охотой. Что касается отца... Мне кажется, что со временем он и сам стал верить в свою выдумку, ну да ничего иного ему все одно не остается. Уверен, что обо мне дома сейчас стараются не упоминать – а то, как же, в семье не без урода!
– Ты знаешь, что произошло дальше с твоей сестрой?
– Как не знать! Муж с ней развелся, но надо же такому случиться; так вышло, что в выдумку папаши все поверили, так что, в некотором роде, эта фантазия сработала. Она вызвала к несчастной брошенке настоящее сочувствие, бедняжку жалел едва ли не каждый, кто слышал ее горестную историю, и в итоге через какое-то время сестрица сумела выйти замуж за купца. Тот, правда, не очень богат и далеко не молод, а уж о титуле, понятно, и речи не шло, но красавица находилась не в том положении, чтоб копаться в женихах. Главное – выдумка отца помогла ей обелиться в чужих глазах, а вот со мной все произошло наоборот. Куда бы я ни пришел, ложь обо мне постепенно появлялась и там, люди от меня с презреньем отворачивались, так что поневоле приходилось вновь перебираться на новое место, но все повторялось вновь, и через какое-то время на меня стало накатывать настоящее отчаяние. Я потому и приехал в Делф – здесь хватает самых разных представителей рода человеческого, и считается неприличным интересоваться чьим-то прошлым. Это является одним из негласных правил, и если вздумаешь его нарушить, то можно нарваться на неприятности.
– А что же с графом?
– Насколько мне известно, он вновь женился, а вот удачно или нет – этого я не знаю. Что же касается меня... Знаете, отчего я так легко попался на удочку Валера, когда тот выдавал свою жену на сестру, и та сделала вид, что счастлива быть моей женой? К тому времени я уже столько раз сталкивался с тем, что женщины отворачиваются от меня... В общем, первый же восхищенный взгляд и слова о том, что она желает навсегда остаться со мной рядом – все это растопило мое сердце, как воск свечи. В общем, попался на самую простую уловку, словно какой-то неопытный сопляк... Ох, что-то меня вдруг пробило на откровение! Боюсь, что это не к добру!
– Леон, а как получилось, что ты стал бродягой?.. – повернулась я к отцу.
– У нас что, день вопросов и ответов?.. – хмыкнул тот.
– И все же?
– Со мной все просто... – пожал плечами тот. – Есть люди, которым не сидится на одном месте, им постоянно надо куда-то ехать, что-то искать, побывать где-то еще... Бродяги, одним словом. Вот и я из их числа. Мне всегда хотелось узнать, как велик наш мир и что находится там, в иных странах. Еще я ненавидел рутину и то, что в нашей семье царил суровый порядок – отец был очень жестким человеком, и не терпел инакомыслия: будет или так, как он сказал, или никак. Именно поэтому в восемнадцать лет я покинул отчий дом, но меня там особо и не удерживали – у отца хватало сыновей, всех не обеспечишь, а наша семья особым достатком похвастаться не могла. В кармане был десяток монет, за плечами дорожный мешок, в душе ощущение свободы и то, что отныне мне никто не указ... Так и началось мое путешествие по миру. Сейчас мне кажется, что я обошел не менее, чем полмира, но в последние годы отчего-то осел здесь. А в будущее я пока не заглядываю, живу настоящим... Вот и все, больше мне о себе сказать нечего... О, а вот и наша хижина! Понимаю, что сидеть в ней не хочется, но со здешними вождями лучше не спорить, а делать то, что они велят.
– Глаз нам сейчас весь мозг ложкой выест... – подосадовал Эдгар.
– Один день присутствие этого человека мы как-нибудь выдержим, а завтра вновь отправимся в путь. Гвендолин снова надо будет спрятаться, ведь ее муженек не намерен отказываться от поисков супруги...
Снова прятаться... Когда же это кончится?
Глава 17
– Вот, переодевайся... – Леон положил передо мной мужские штаны и куртку. – В платье тут много не находишь, в мужской одежде здесь куда удобнее.
В этом Леон прав. За несколько дней путешествия по землям Делфа на моем платье появилось немало дырочек, а низ юбки и вовсе кое-где разорвался – увы, но сучков и торчащих из земли корней тут хватает в избытке, за всем не уследишь, так что сейчас мое платье представляло собой довольно-таки печальное зрелище.
– Где ты все это взял?.. – спросила я, кивая на одежду. – Я что-то не заметила в округе торговых лавок.
– У местных тут можно много чего приобрести. Кроме того, одежду я не просто так взял, а купил – у кое-кого из здешних жителей есть неплохие задатки торговцев, они кое-что покупают у пришлых, так что у этих людей кое-что припасено для продажи.
– Можно подумать, ты не знаешь, что местные (в этом можно и не сомневаться), явно сняли одежду с кого-то из тех, с кем сами же и расправились... – вновь подал голос Глаз. – Или ограбили какого-то бедолагу – с них станется... Интересно, сколько они с тебя содрали за эту одежку? Наверняка неплохо пощипали твои запасы дорогих камешков...
– А тебе не все равно?.. – поинтересовался Эдгар.
– Если честно, то мне до этого нет никакого дела... – пробурчал тот. – И заодно мне плевать на то, что творится в здешних местах – тут свои законы. Просто эта одежда – лишнее подтверждение того, что со здешними жителями нужно держаться поосторожней: если им что-то понадобится, то голову открутят и глазом не моргнут.
Штаны и куртка были явно не новыми, но хотя бы чистыми, да и по размеру мне должны быть если не впору, то не очень велики, что уже не могло не радовать. Впрочем, мне сейчас не до капризов, спасибо и на том, что есть во что переодеться, тем более что ходить в платье по здешним местам, мягко говоря, очень неудобно, да и чувствую я себя в потрепанной и разодранной одежде весьма некомфортно.
– Мне бы переодеться... – вздохнула я. Надеюсь, мужчины поняли мой намек: из хижины нам лишний раз лучше не выходить – здесь не любят, когда нарушаются приказы вождя, так что моим спутникам придется проявить деликатность.
– Мы отвернемся... – улыбнулся Эдгар, и он, вместе с Леоном, повернулся ко мне спиной. Я взялась, было, за одежду, но увидела, что Глаз и не думает отворачиваться, по-прежнему лежит на своей плетеной подстилке и с интересом смотрит на меня.
– Глаз... – вздохнула я. – Глаз, будь так любезен, ненадолго поверни голову в другую сторону.
– Еще чего... – хмыкнул тот. – Что я, баб голых не видел? Да и ты, как я понял со слов твоего муженька, не из особо стыдливых особ, так что нечего ломаться.
У меня просто язык чесался, так хотелось сказать этому типу все, что о нем думаю, но не было смысла лишний раз впустую сотрясать воздух, а потому я не стала тратить лишних слов, и, не обращая внимания на Глаза, спокойно переоделась.
– Все, можно поворачиваться... – сказала я Леону и Эдгару, аккуратно складывая свое потрепанное платье. – А ты, Глаз, можешь больше не таращиться – представление окончилось, продолжения не будет.
– Жаль, я б еще посмотрел... – ухмыльнулся тот.
– Второй акт если и будет, то не для тебя... – отрезала я.
– Что, не нравлюсь?.. – поинтересовался тот.
– Можно подумать, ты этого сам не понимаешь... – пожала я плечами. Разговор с этим человеком меня нисколько не интересовал – сейчас меня куда больше беспокоило, что новая одежда сидела на мне несколько мешковато. Конечно, она была сшита на человека повыше меня и пошире, в том числе и в плечах, так что надо как-то подогнуть низ, закатать рукава и где-то раздобыть пояс, а то куртка оказалась достаточно велика, болтается, как на вешалке...
– А вот интересно, чем ты так насолила своему муженьку, что он помчался за тобой на край света?.. – вновь подал голос Глаз. – Нет, я б понял, если б у вас любовь была, но мужик при одном упоминании о тебе из себя выходит, его от злости аж передергивает, и ни о какой маломальской симпатии там и речи нет, зато неприязнь такая, что ее не скроешь. Что, рога ему наставляла со всеми подряд?
– Тебе-то какое до всего этого дело?.. – приподняла я брови. – Никак сочувствуешь моему супругу? Ох уж эта мне мужская солидарность!
– По его словам, ты ни одного мужика мимо себя не пропускала. Это верно?
– И почему это тебя так беспокоит?.. – усмехнулась я.
– Может, я ему сочувствую! Рога у него, похоже, ветвистые, как у лося.
– Знаешь, некоторые из мужчин – очень своеобразный народ: тяжести рогов боятся, а наши головы от таких наростов не берегут.
– Как я успел заметить, если б твой муженек мог, то он бы сам тебя придушил, причем сделал бы это с огромным удовольствием... – все никак не мог успокоиться Глаз. – И знаешь, я его понимаю.
– Поверь, в отношении своего супруга я бы сделала то же самое, то есть охотно прибила бы его, причем без всякой жалости, так что в этом наши с ним желания полностью совпадают. Что же касается тебя, то очень надеюсь, что после того, как мы уйдем отсюда, наши дороги разойдутся раз и навсегда, и более мы никогда не встретимся.
– Слышь, Глаз, а с чего это тебя вдруг чьи-то чувства стали интересовать?.. – вступил в разговор Эдгар. – Насколько мне известно, ранее ты на подобное никогда внимания не обращал.
– А чего мне тут еще делать, если не разговоры разговаривать?.. – огрызнулся Глаз. – Поваляйся с мое, когда тебе так хреново, что выть хочется, все нутро болит, на ноги встать не можешь, от одного только запаха еды тебя едва ли не выворачивает, а всякий колдун еще свои условия ставит... Тут чем угодно будешь интересоваться, лишь бы хоть немного отвлечься.
– Ну, раз тебе так хочется отвлечься, то, может, расскажешь о том, что еще говорил обо мне ваш наниматель?.. – спросила я.
– Любопытство гложет?
– Мой интерес вполне объясним.
– Может, тебя еще что интересует?.. – съехидничал наш больной.
– А то, как же! Я, знаешь ли, не прочь услышать о том, что говорил и тот парень, который называл себя моим бывшим женихом. Очень, знаешь ли, хочется знать, что о тебе думают другие.
– Да ничего хорошего о тебе никто из них не сказал... – не могу отделаться от впечатления, что Глазу доставляет удовольствие говорить мне гадости. – Но если тебя это так интересует...
– В этом не сомневайся.
– Я, чтоб ты знала, не большой любитель подслушивать чужие разговоры...
– Глаз, хватит из себя невинность строить... – резковато заметил Леон. – Подобное у тебя плохо получается. Дама тебя просит, так будь любезен ответить, тем более что в ее просьбе нет ничего противозаконного.
– Это еще как сказать... – ухмыльнулся наш болящий. – Ты же не хуже меня знаешь правила: положено не трепать языком о тех, кто нанимает тебя на работу, и о их разговорах посторонним ничего знать не следует. Однако женские желания, говорят, надо исполнять... Что ж, попробую. Так вот, красотка, тот мужчина, которого в пещере белая тварь убила, являлся родственником твоего муженька...
– Симон Монте?
– Я его именем не интересовался, а он нам отдельно не представлялся – мужик не относился к любителям поговорить, но твой супружник, и верно, называл его Симоном... Вообще-то они относились друг к другу без особой симпатии – ясно, что им тут совсем не нравится и обоим хотелось как можно скорее покинуть Делф. Так вот, несколько раз до меня доносились обрывки их разговоров – эти двое, если беседовали промеж собой, враз смолкали, когда рядом с ними оказывался кто-то из нас, то есть из тех, кого они наняли. Тем не менее, даже из того, что мне удалось услышать, было понятно, что господин Симон не единожды упрекал господина Тадео, что тот, де, время затянул, решил немного развлечься с молодой супругой, хотя вопрос надо было решать незамедлительно, и не доводить ситуацию до нынешнего состояния. Если вспомнить все, что я услышал, то в целом обвинения звучали так: дело надо было закончить уже на следующий день после свадьбы, а ты пожелал морскую прогулку продлить и с новоявленной супругой душу отвести! Что, решил совместить приятное с полезным? Ну и чем все кончилось? Так всегда и происходит, если в первую очередь думать о себе и своих удовольствиях, а не об интересах семьи! Это ведь именно по твоей вине сейчас все дошло до того, что еще немного – и можно ожидать самого плохого... А сколько денег пришлось потратить на поиски сбежавшей бабы – это ж уму непостижимо!.. Еще говорили и о том, что время поджимает, а все, что пока можно сделать – так это только хвататься за голову и надеяться на милость богини. Надо сказать, что они какую-то богиню промеж собой часто упоминали, только я не понял, какую именно они имели в виду.
– А что отвечал Тадео?
– Обычно огрызался, и твердил, что тот, то бишь Симон, в этой истории тоже проявил себя далеко не самым лучшим образом, так что пусть оставит свое недовольство при себе... Кстати, оба мужика сходились в одном: выбор невесты отцом господина Тадео оказался неудачным! Мол, кто ж мог подумать, что девица, выбранная папашей господина Тадео, окажется упрямой стервой, с которой не будет никакого сладу! Дескать, никому и в голову не могло придти, что она окажется такой живучей, да еще и языком будет молоть без остановки! Теперь разговоры пошли по городу, и непонятно, как их прекратить, потому, как враги семейства эти разговоры не только постоянно поддерживают, но еще и в прошлом их семьи копаться вздумали, а там, при желании, можно много чего отыскать!.. Конечно, если дело выгорит и богиня смилостивится, то все разговоры стихнут сами собой, но в памяти у многих осадочек все же останется... Досадовали и на то, что невесть сколько времени впустую потратили на поиски беглянки, ведь никому и в голову не могло придти, что она решится до такого додуматься – удрать едва ли не на край света!.. Дескать, папаше господина Тадео еще перед сватовством надо было прислушаться к тому, что за разговоры идут об этой красавице в родном городе предполагаемой невесты, а ведь ничего хорошего о ней там не говорили! Папаше после услышанного следовало сделать правильный вывод и заняться поисками другой девицы – вот тогда б давно все закончилось так, как надо! Но папаша поторопился, принял решение, которое оказалось неудачным, и в результате имеем то, что имеем...
Хм, похоже, что в семейке Монте из-за моего побега пошли раздоры – надо найти виноватого, а выбор не так велик. К тому же на мои поиски явно потрачены не просто большие, а очень большие деньги, что семейке Монте явно не по вкусу. Да и от слухов, которые стали бродить по городу, никуда не денешься, отец выгодной невесты на основании неприятных разговоров о женихе может и передумать отдавать за него свою дочь, а врагов и неприятелей у этой слишком влиятельной семейки более чем достаточно. А если же принять во внимание, что у семейства Монте рушатся планы и начинаются опасения за свое будущее... Конечно, радоваться чужим неприятностям – это грех, но вряд ли меня можно осудить за то, что услышанное меня ничуть не расстроило.
Что же касается Глаза, то, судя по всему, он слышал не обрывки разговоров, а по возможности, внимательно слушал то, о чем беседует Тадео со своим родственником – что ж, в чем-то его можно понять, потому как в этих местах надо знать, с кем имеешь дело и что можно ожидать от тех, кто находится рядом с тобой.
– Кстати, как Тадео отнесся к тому, что погиб его родственник?
– Он этого, конечно, никак не ожидал... – Глаз взял кувшин, стоящий подле его лежанки, и, поморщившись, допил находящийся в нем темный отвар. – Что за гадость, прямо с души воротит от той мерзости, которую сюда колдун налил!.. Так вот, не скажу, что господин Тадео уж очень горевал о смерти своего родственника, во всяком случае, рвать волосы на своей голове от произошедшего он не собирался. Скорее, наш наниматель всерьез разозлился, досады от такой новости у него тоже хватало, но куда больше его вывело из себя то, что мы красотку не прикончили. Могу поспорить, что он без колебаний согласен пяток своих родственников положить, лишь бы от женушки избавиться! Красавица, не скажешь, чем ты его так разозлила?
– В намерениях на будущее не сошлись... – мило улыбнулась я. – Уж слишком по-разному мы его представляли.
– Ага, как же, придумала отмазку! Я-то от вас ничего не скрываю, а ты, красотка, увиливаешь, как можешь... – недовольно произнес Глаз. – Это не дело...
– А тот молодой парень, который называет себя моим женихом... – каюсь, очень хотелось знать, откуда здесь взялся Винс и за какой такой надобностью. Насколько мне помнится, он мечтал перебраться если не в столицу, то в какой-нибудь большой город, и точно не относился к числу желающих отправляться в необжитые края. – Он-то откуда здесь взялся?
– Этот сопляк?.. – в голосе Глаза слышалось ничем не скрываемое презрение. – А разве не ясно? С твоим муженьком сюда заявился, а что ему надо – это у тебя спросить надо! Говорит, что любовь у вас необыкновенная, причем с самого детства... Насмотрелся я на таких, как твой бывший женишок: гонору много, толку нет, а самомнения на пятерых хватит – подобное часто бывает с теми, кто настоящей жизни не нюхал. Еще этот олух считает себя умным, хотя в действительности от этого недоумка нет никакого проку. Ох, попадись он мне в руки, я бы с него спесь враз сбил, объяснил бы, что его цена – медяшка в базарный день, и быстро дал бы парню понять, что в действительности он никто и звать его никак.
– От твоей учебы он вряд ли бы выжил... – усмехнулся Леон. – Там доброты и гуманизма даже близко нет.
– А хоть бы и так, было бы кого жалеть... – неприятно улыбнулся Глаз. – Да и умными словами передо мной нечего козырять. Всю жизнь терпеть не мог таких чистоплюев, как этот парень с задранным носом.
– И все-таки я еще раз спрошу насчет Винса... Он не говорил, зачем сюда приехал?.. – я продолжала расспросы.
– Что, сердце чаще забилось при упоминании этого парня?.. – оскалился Глаз.
– А можно ответить прямо, без подковырок?
– Утверждал, что увидев его, или узнав, что он появился здесь, ты бросишь все и кинешься к нему – мол, для этого молодцу нужно всего-то поманить тебя пальцем... Дескать, ты влюблена в него без памяти, и сделаешь все, что он только пожелает... Кстати, от тоже называет тебя далеко не самыми лучшими словами – эту безмозглую дуру, говорит, следует раз и навсегда на место поставить, чтоб против мужской воли отныне и пикнуть не вздумала... Красотка, этот сопляк, и верно, был твоим женихом? Если это действительно так, то я еще раз могу убедиться в том, что ни у кого из баб ума как не было, так и нет.
– Ну, в прямом смысле этого слова женихом его не назвать, хотя его отец и приходил в наш дом сватать сына...
– И что пошло не так?.. – хмыкнул Глаз. – Какие-то твои прежние грешки вылезли?
– Насчет приданого не договорились... – мне очень хотелось сказать, что позже, спустя недолгое время, я и сама уже никак не хотела связывать свою жизнь с этим молодым человеком. Больше того: та юношеская привязанность, которая еще недавно жила в моем сердце по отношению к Винсу, к этому времени превратилась в острую неприязнь, переходящую в презрение. Стоит лишь вспомнить, как он публично унизил меня в церкви, и то, что говорил обо мне людям – и меня все еще передергивает от отвращения. А еще было очень странно узнать, что бывший жених отчего-то все еще считает, что от любви к нему я теряю голову, и он милостиво согласен снизойти к такой недостойной особе, как я...
– И все?.. – прищурился Глаз. – Что-то мне в это плохо верится!
– А что бы ты хотел услышать?.. – не поняла я. – Он сам по себе, и я сама по себе, у каждого своя жизнь, и между нами нет, и не может быть ничего общего.
– Зато он утверждал, что ты все еще сохнешь по нему! А уж как он описывал ваши встречи наедине, с какими подробностями...
– Да мало ли что и кому в голову придет!.. – разговор стал выводить меня из себя, да и новые подробности о бывшем женихе ставили меня в тупик – как я могла влюбиться в такого человека?! – В моем городе в ходу поговорка: под каждой крышей – свои мыши. И нечего слушать всякую чушь, которую несут всякие самовлюбленные типы!
– То-то ты мне целый допрос с пристрастием устроила насчет этой хм... чуши!.. – только что довольно не осклабился Глаз. – Что, задевает за живое?
Ответить ему я не успела, потому как в нашу хижину зашел Тайу-Та в сопровождении молодого парнишки. Все понятно: к нашему болящему наконец-то пришел лекарь, и неприятное выражение на лице Глаза враз сменилось выражением почтения – наемник понимает, что если начнет хамить лекарю, то враз окажется за пределами поселка без малейшей надежды вновь вернуться сюда. Тайу-Та шагнул к Глазу, а Леон повернулся к нам:
– Все, выходим наружу.
Понятно, что задерживаться мы не стали, тем более что к этому времени Глаз здорово меня разозлил. Побыстрее бы уйти от этого человека, а не то его ехидство я уже с трудом терплю.
– Надеюсь, Глаз здесь задержится... – произнес Эдгар и покосился на меня. – А ты, как я вижу, любопытная...
– Ты насчет моих расспросов о Тадео и Винсе?.. – хмыкнула я. – Надо же было кое-что выяснить, там более что Глаз, наконец-то, разговорился. До этого времени он все больше огрызался, а сейчас соизволил рассказать кое-что о моем дорогом супруге, да еще и поведал некие, весьма интересные подробности о бывшем женихе, век бы о нем ничего не знать!
– Ты проявляешь к своим бывшим такой интерес...
– Было бы удивительно, если б я этого не делала – о врагах надо знать как можно больше, а этих двоих я таковыми и считаю. Только все одно не могу понять, за какой такой надобностью Винс притащился в Делф? Скорей всего, мой дорогой муженек ему что-то наобещал – в ином случае мой несостоявшийся жених вряд ли отправился бы с ним на край земли – не такой он человек... Все, хватит о них.
– Верно... – согласился Эдгар и повернулся к Леону. – Куда мы завтра отправимся?
– Точно пока не скажу... – покачал тот головой. – Я поговорил с вождем – хотел направиться к Зеленому озеру, но он мне пока ничего не ответил.
– Неужели вождь против того, чтоб мы шли к озеру?
– Не думаю, но ты же знаешь особенности здешних людей – они часто не сразу дают ответ на заданный вопрос.
– Почему ты хочешь отправиться именно к этому озеру?
– А куда еще? Думаешь, если мы заберемся куда-то в дебри, то нас там не выследят? Позволь усомниться. К тому же здешние леса я знаю далеко не так хорошо, как бы мне того хотелось, а нанимать кого-то из местных – значит подвергать их ненужной опасности, а мне бы этого не хотелось. Что же касается Зеленого озера, то, скажем так, местные не очень любят его посещать – слава об этом месте идет не самая лучшая, и далеко не каждый проводник из местных жителей согласиться вести туда людей. Называя вещи своими именами – просто так в то место не ходят.
– Есть какая-то причина подобных страхов?
– Понятно, что подобные опасения возникли не на пустом месте – для примера стоит вспомнить те места, где старатели искали алмазы и скалу, в которой ты блуждала... Так что нам стоит отправиться к Зеленому озеру – конечно, преследователи наверняка пойдут вслед за нами, но, как я правильно понял, время играет на нашей стороне.
– Так ведь и там надежно не спрячешься!
– Верно... – согласился Леон. – Тем более, как я понял, у твоего бывшего мужа хватает средств и возможностей нанять себе лучших проводников. Просто там, на озере, я буду чувствовать себя более уверенно – все же ранее пару раз побывал там.
– А что такого опасного подле того Зеленого озера?
– Да здесь вообще безопасных мест не наблюдается... – Леон уклонился от ответа. – Во всяком случае, я с таковыми не встречался.
– Я слышал о Зеленом озере, но сам никогда там не был... – покачал головой Эдгар.
– Вот заодно и посмотришь.
– А почему нужно спрашивать здешнего вождя, можно ли отправиться на то самое Зеленое озеро?.. – удивилась я. – У меня такое впечатление, что в этих местах нет никакой власти, и каждый идет, куда пожелает.
– Ну, во-первых, чтоб добраться до места, нам нужна лодка, и только от вождя зависит, дадут нам ее, или нет.
– А во-вторых?
– Ты сказала, что здесь каждый идет, куда пожелает. Так вот, это весьма обманчивое впечатление... – вздохнул Леон. – Видишь ли, тут у каждого племени имеется что-то вроде своей территории с негласно очерченными границами, на которой посторонним не стоит появляться без разрешения – сама понимаешь, кому понравится, если на его охотничьих угодьях будут ходить чужие люди! Границы между соседскими территориями наносятся насечками на деревьях, опытные люди эти насечки видят сразу, так что не перепутать не могут. Конечно, если ты по ошибке забредешь на чужие угодья, то тебя никто не тронет, хотя наверняка утверждать этого нельзя, случается всякое. Еще имеются нейтральные земли, не принадлежащие какому-либо племени, по ним могут ходить все, и как раз по этим землям ты в свое время шла вглубь Делфа от Большой Гавани, или когда мы брели по болоту – на те места никто из здешних не претендует. Реки тоже считаются нейтральной территорией, по ним можно передвигаться всем. Что же касается Зеленого озера, то оно находится как раз на границе земель здешнего племени, вернее, уже за границей оного, так что разрешения можно бы и не спрашивать, но по здешним правилам это будет считаться неуважением, а к подобным делам тут относятся весьма щепетильно. Так что разрешение вождя здесь значит очень много.
– Так, значит, и те земли, что лежат после Зеленого озера, кому-то принадлежат?
– Нет, там тоже нечто нейтральной земли, а вот дальше, и верно, находятся земли других племен. Правда, там я никогда не был – уж очень воинственные люди там обитают и нас, пришлых, на дух не переносят. Впрочем, они и к обитателям соседних племен относятся без особой любви, и эти чувства взаимны. Тем не менее, худой мир лучше доброй ссоры, так что между ними поневоле поддерживается вооруженный нейтралитет.
– Хотя ходят упорные слухи, что с теми племенами все далеко не так просто... – произнес Эдгар.
– В каком смысле?.. – не поняла я.
– Этой темы касаться не стоит... – поднял руку Леон.
Тут к хижине подошло несколько мужчин – обитателей поселка, и один из них что-то сказал Леону, а остальные вошли в хижину, однако не прошло и минуты, как они вышли, держа на самодельных носилках Глаза, а впереди шел Тайу-Та. Не обращая на нас внимания, небольшая процессия проследовала мимо и скрылась за деревьями.
– Да, повезло Глазу, что Тайу-Та взялся за его лечение... – покачал головой Эдгар. – Не понимаю, как ты сумел уговорить на это здешнего кудесника? Тайу-Та терпеть не может некоторых людей, и Глаз – из их числа.
