Текст книги "Стылая (СИ)"
Автор книги: Веда Корнилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 41 (всего у книги 54 страниц)
Разумеется, в первую очередь всех интересовало, что же случилось с теми людьми, которых мы везли на телегах – мол, монахи хотели остаться в обители Святого Нодима и нести там смиренную службу!.. Ну, мы заранее придумали историю, которая звучала более-менее правдоподобно – дескать, троих мужчин укусил рыжий клещ. Оказывается, в Зайросе есть такая мелкая пакость, при укусе которой человека может парализовать, кого частично, а кого и полностью. Вылечиться от последствий этого укуса можно было только одним способом – отвезти человека на морской берег, и там, через пару-тройку месяцев, пострадавший постепенно начинал выздоравливать. Почему это происходило – непонятно, только вот морской воздух для людей, укушенных рыжим клещом, оказывался самым лучшим лекарством. Ну, а те, кто не смог предпринять такого путешествия – увы, они так и оставались парализованными до конца своих дней.
В эту историю все поверили безоговорочно, и потому возвращение святых отцов, которые будто бы собирались остаться в монастыре Святого Нодима, никого особо не удивило – мол, тут уж ничего не поделаешь, не повезло людям. Поверили и Павлену, который, дескать, в это же самое время оказался рядом с монахами, а если учесть, что рыжие клещи живут целыми гнездами, то понятно, отчего обезножили сразу трое.
Про принца Гордвина тоже рассказали печальную историю. Дескать, этот человек прибрел к монастырю Святого Гордвина откуда-то с Птичьей Гряды, и ничего не помнит – ни своего имени, ни кто он такой и что делал в горах. Оказывается, такие невеселые истории среди старателей случаются не так и редко – человеческая психика не выдерживает много из того, что происходит в диких и опасных местах. К несчастью, этот человек заметно повредился рассудком, и монахи пробовали, было, его лечить, но все оказалось бесполезно. Какое-то время смиренные служители церкви держали незнакомца у себя, но в последнее время это стало делать все труднее и труднее – уж очень агрессивным иногда становился этот человек. Вот потому-то монахи и попросили отвезти незнакомца в Сейлс – может, там кто узнает бедолагу, к тому же в том портовом городе есть больница, и врачи там имеются, а оставлять безумца в монастыре не стоит, потому как неизвестно, на что способен человек с затемненным рассудком. Как монахи и опасались, во время пути этот несчастный каким-то непонятным образом сумел выбраться из веревок, и попытался бежать. Увы – он почти сразу же столкнулся с плевуном...
И вот теперь мы везем чуть живого беднягу, у которого после встречи с плевуном не только пострадало тело, но еще почти окончательно пропал разум. Именно потому мы и вынуждены связывать этого человека, а иначе в своем безумии он может натворить таких дел, что и представить себе страшно...
Похоже, наша история вполне устроила здешних обитателей, а на Гордвина с той поры смотрели редко, и без особого внимания – большинство из нас вообще не любит смотреть на больных людей, а уж на тех, у кого скорбная головушка – тем более.
Правда, как оказалось, в здешнем поселке имеется знахарь, который продает лекарство для людей, которые отравились ядом плевуна. Правда, за свое снадобье он драл просто-таки немыслимые деньги, но нам выбирать не приходилось. Еще Павлен дал Якубу сонные капли, чтоб тот незаметно добавлял их еду и питье принца – не хватало еще, чтоб Гордвин принялся кричать на весь поселок о своей принадлежности к королевской семье. Конечно, ему вряд ли поверят, но неизвестно, что этот олух может высказать еще.
Вся эта суета заняла у меня немало времени, и я уже, было, собралась ложиться спать на охапку сена, когда к нам заявилось сразу несколько мужчин самого бандитского вида. Как я поняла из их разговора, моя прошлая игра в карты произвела на всех присутствующих такое впечатление, что вновь прибывшие, наслушавшись восторженных отзывов, решили, так сказать, сами в этом убедиться. Конечно, всю эту гоп-компанию надо было послать куда подальше, причем коротко и ясно, только вот я хорошо знала подобные дела – один раз откажешься от приглашения, и эти люди сразу решат, что ты их боишься, а раз нам предстоял совместный путь до Сейлса, то надо сразу дать понять, кто тут главный.
– А почему бы и нет?.. – пожала я плечами. – Один разок можно и сыграть, но не более того – устала, да и вставать завтра рано. Это, кстати, и к вам относится.
– Да все путем будет... – махнул рукой один из мужиков, с интересом глядя на меня.
– Я с тобой... – поднялся, было, Коннел, но я махнула рукой:
– Останься здесь. Я одна схожу. Если что понадобится – пошлешь ко мне Якуба.
– Хорошо... – неохотно отозвался Коннел – он тоже хорошо знал правила подобных игр. Отец Витор смотрит встревожено, но мне сейчас не до сантиментов или проявления каких-либо чувств. Надо собраться, и тут уже не стоит отвлекаться ни на что.
– Что, твой мужик беспокоится за свою красотку?.. – ухмыльнулся еще один из той компании.
– Наши отношения посторонних касаться не должны... – отрезала я таким холодным тоном, что сама удивилась, насколько жестко это у меня получилось. Надо сказать, что и у мужика улыбка с лица враз пропала, и больше он ничего говорить не стал, только чуть опасливо покосился на меня.
В зале гостиницы, как говорится, яблоку было негде упасть, да и мое появление привлекло общее внимание, однако меня куда больше интересовало другое – то, что сейчас творится за игорным столом. По счастью, карты раздали совсем недавно, и потому я, стоя с отсутствующим видом, старалась запомнить порядок сбрасываемых карт. Пусть начало игры я не знаю, но надо хорошо запомнить все остальное.
– Ты, что-ли, играть хорошо умеешь?.. – подошел ко мне какой-то высокий мужчина со шрамом на лбу. – А я думал, такие бабы только глазки строить умеют...
Вот только вступать в разговоры с этим типом мне еще не хватало! Чуть покосившись на мужчину, я отвернулась и с неподдельным интересом стала смотреть на играющих, показывая, что не склонна к пустой болтовне. Коротко ругнувшись, мужик отошел, бросив на меня неприязненный взгляд. Ну и прекрасно, чье-то недовольство сейчас интересует меня меньше всего.
Когда же мы сели за карточный стол, то я отметила, что карты в этот раз перемешали чуть потщательней. Плохо дело, но все одно надо постараться прикинуть, где и что может оказаться... Самое неприятное в том, что моим противником оказался тот самый мужик со шрамом и он явно желал показать мне, что с такими, как он, нужно общаться крайне уважительно, тем более какой-то там бабе.
Ну, что сказать об игре? В этот раз мне пришлось куда сложнее – все же я не знала, какими были первые сброшенные карты, да и мужчина со шрамом вел себя довольно бестактно, комментируя мою игру в уничижительном тоне. Я ничего ему не отвечала – не хватало еще сбиться с тех расчетов, что я держала в голове. Надо сказать, что играл этот человек неплохо, но все же несколько хуже, чем мой прошлый противник, мужчина в красной рубашке. Он, кстати, был тут же, наблюдал за игрой – что ж, это был сильный соперник, а у нынешнего больше уверенности в себе, и презрения к противнику. А вот это напрасно – того, против кого сражаешься, лучше уважать.
Когда пришло время открывать карты, мужчина с гордым видом заявил мне:
– Ну, и что скажешь?
Хм, Красная Луна. Не скажу, что уж очень хорошо, но весьма неплохо, только вот я сумела создать комбинацию получше.
– У меня Черный Клинок... – я положила карты на стол и встала, глядя на ошарашенную физиономию мужчины. – Благодарю за игру, но я устала. Желаю всем спокойной ночи. Кто завтра идет с нами, прошу не опаздывать. Ждать никого не будем.
– Стой!.. – рявкнул мужик, вставая из-за стола. – Я должен отыграться!
– Пожалуйста, ничего не имею против, тем более что желающих сыграть с вами партию-другую тут можно найти без проблем. Вновь пожелаю всем приятного вечера, а я, извините, просто хочу спать.
– А я говорю – стой!.. – мужчина со шрамом бросил что-то на стол, и я увидела необработанный изумруд размером с большую сливу. Да, за этот камень дадут немало золота... – Сыграем еще партию, и ты забираешь этот камень. Причем просто так...
– Было приятно познакомиться.... – я повернулась и спокойно пошла назад, понимая, что меня сейчас никто не остановит. Кажется, ничего особенного не произошло, но я-то знала, что только что поставила свой авторитет на недосягаемую высоту. Более того – в гудении зала было нечто вроде восхищения, и до меня донеслось что-то вроде того «Это ж не баба, а лед!». Что ж, прекрасно, кажется, я все же добилась всего, что хотела.
На следующий день мы ушли из Удачи. Надо сказать, что отряд был немалый – двадцать пять человек, и, что самое удивительное, все эти люди слушались меня почти что беспрекословно. Разумеется, кое-когда они огрызались в ответ на мои слова и распоряжения, но, тем не менее, повышать свой голос на меня не позволял себе никто, да и исполняли они все то, что я им приказывала.
Правда, и мне сейчас пришлось вести себя настолько холодно-отстраненно, что самой было удивительно, как можно быть такой жесткой. Впрочем, по-иному себя вести было нельзя, ведь кто-то должен поддерживать порядок и дисциплину. Правда, пару раз я слышала, как мужчины выражают свое сочувствие Коннелу – мол, надо же тебе было отхватить себе такую холодную бабу!, но что тот лишь отшучивался – люблю прохладу! Я ничего не сказала Коннелу: если считают, что он мой ухажер, то это даже хорошо – женщине в большой мужской компании всегда надо иметь рядом с собой крепкое мужское плечо, это что-то вроде защиты от излишнего внимания.
Наши святые отцы тоже понемногу поправлялись, хотя по-прежнему не могли подняться на ноги. Ну, в этом нет ничего плохого, тем более что подобное вполне соответствовало последствиям от укуса красного клеща. Конечно, жаль, что я сейчас не могла лишний раз даже перекинуться парой слов с отцом Витором, но тут уж ничего не поделаешь – мне надо поддерживать вид бессердечной особы.
Но больше всего радовало то, что все эти дни принц Гордвин спал беспробудным сном, потому как Якуб постоянно поил его питьем, в котором были и сонные капли, и лекарство против яда плевуна. Не знаю, долго ли это еще будет продолжаться, но хотелось бы надеяться, что лекарств хватит до нашего прихода в Сейлс.
Прошло несколько дней, и по всем расчетам выходило, что завтра мы должны были прибыть в Сейлс. Я даже стала прикидывать, в какое время примерно мы окажемся в том портовом городе, как все наши планы внезапно поменялись.
Дело в том, что нам навстречу попала группа старателей, направляющаяся вглубь страны. Судя по виду людей, они совсем недавно прибыли в Зайрос. Ну, люди, счастья им, удачи, богатства, и всего самого доброго. Как и положено в таких случаях, обменялись последними новостями, которые, правда, я не очень-то и слушала, а затем каждая из групп отправилась своей дорогой.
В этот момент ко мне подошел Коннел.
– Знаешь, откуда прибыли эти люди?
– Я не вслушивалась в разговоры. А в чем дело?
– Несколько дней назад в Зайрос пришел корабль из Польнии, и они были именно на нем.
– И что?.. – а у самой неприятно засосало под ложечкой.
– А сама-то что думаешь?.. – невесело поинтересовался Коннел.
– Боюсь, что это все не так просто.
– Знаешь, мне с тобой по этому поводу даже спорить не хочется...
Глава 15
Я и сама не ожидала, что так обрадуюсь, когда перед моими глазами вновь появились развалины давно сожженного дома, почерневшие стены которого были покрыты вьюнком. Ну да, вот он, тот самый дом на поляне, который мы впервые увидели, когда только-только направлялись к Птичьей Гряде. Помнится, Коннел тогда еще сказал, что это кто-то из переселенцев поставил себе здесь жилище, но местные жители этому резко воспротивились, и в результате дом был сожжен. С той поры в Зайросе люди по лесам в одиночку больше не селились... Тогда же Коннел упоминал, что теперь эти развалины считаются чем-то вроде границы, или точки, которая словно разделяет миры пришельцев и коренных жителей страны. Прошлый раз наш проводник говорил и о том, что коренные обитатели здешних мест обычно начинают идти за приезжими именно с этой поляны. Вообще-то за все время, пока мы шли по дорогам Зайроса, я, как ни старалась рассмотреть следящих за нами людей, но так ни разу и не смогла разглядеть силуэт хоть одного человека в переплетении веток, лиан и незнакомых деревьев. Те, кто не знаком со здешними особенностями, легко могли уверить себя в том, что леса Зайроса безлюдны, хотя Коннел утверждал, что здешние обитатели стараются не выпускать из поля зрения тех чужаков, что на свой страх и риск все же решаются отправиться вглубь страны.
Ну, то, что произошло с нами, когда мы только шли к Птичьей Гряде – это дело прошлое, и меня сейчас куда больше интересует тот факт, что от этого места до города идти нам осталось добираться где-то на час с небольшим. Вон, увидев обгоревшие развалины среди высокой травы, старатели настолько обрадовались, что даже не пытались скрыть свои эмоции. Люди словно разом стряхнули со своих плеч немалую тяжесть, пошли шутки и разговоры, пропала настороженность, которая не отпускала нас все время пути от поселка Удача. Вообще-то еще совсем недавно люди постоянно были начеку, ведь в дороге на нас не раз пытались напасть хищные звери, но когда движется такая большая группа людей, то зверье не всегда рискнет напасть на отряд.
Не меньше, чем нападения хищников, люди боялись того, что на них налетят местные жители – подобное происходило не так и редко, потому как ценный груз чужаков был весьма желанной добычей для здешних обитателей, ведь они считали (и не безосновательно), что пришлые нагло увозят богатства их земель. Понятно, что когда движется такой большой обоз, то добра у иноземцев должно быть собрано немало. Однако нам повезло – никто на нас не напал, и наше общение с местными ограничилось лишь небольшой платой за проезд по их землям. Не знаю, что думали остальные, но мне кажется, что местные не трогали нас по приказу чончона – ведь мы же обещали извести на землях Зайроса тех зверей, что выпустило в мир Проклятое Око. Вот теперь и думай, как это сделать...
Сейчас же старатели неприкрыто радовались тому, что тяжелый путь остался позади, удалось избежать тех немалых опасностей, что подстерегают нас в здешних необжитых местах, впереди отдых и путь домой. Конечно, дорога по морю тоже очень опасна, но сейчас об этом никому не хотелось думать – главное, люди дошли до тех мест, где имеется какая-никакая, а цивилизация вкупе с крышей над головой. Еще всех невольно радовал вид хорошо укатанной дороги, ведущей в Сейлс, которая словно говорила о том, что ухабистая лесная стезя теперь точно осталась позади.
Меня же сейчас куда больше беспокоило другое: если корабль из Польнии, и верно, прибыл по наши души, то, на мой взгляд, первым делом приехавшие должны взять под свой контроль всех, кто возвращается в город из леса. Как сказал Коннел, это сделать совсем несложно: дорога тут всего одна, каждый приходящий на виду, нужных людей вычислить не составит никакого труда. Проще говоря, если дать знающим людишкам наколку на интересующих кого-то персон, и попросить не выпускать этих особ из вида, то можно быть уверенным, что исполнители не подведут своих заказчиков. К тому же в таких местах, как Сейлс, всегда хватает тех, кто готов взяться за пусть не очень сложную, немного рискованную, но, тем не менее, неплохо оплачиваемую работенку.
Единственное, что радовало в этих рассуждениях – так это понимание того, что сейчас на нас в открытую, да еще и совсем близко от города, вряд ли решится напасть хоть кто-то. Почему? Просто такие дела надо проворачивать там, где нет свидетелей и лишних глаз, то бишь вдали от людей, в глухой чаще, а туда вряд ли кто-то рискнет пойти надолго. В здешних лесных местах (пусть даже они находятся неподалеку от города) нет смысла устраивать засады – слишком опасно: все понимают, что вполне может случиться такое, что пока ты всматриваешься вперед, кто-либо из местного зверья может посчитать тебя своим обедом, и напасть сзади. Проще говоря, охотник в два счета сам легко может стать жертвой. И потом, в Сейлсе, как в большой деревне, все на виду, и там быстро станет известно, что кого-то наняли для темных дел, а нападать на возвращающихся старателей возле города выйдет себе дороже – за этим делом стража следит строго, их все равно заставят расследовать это дело и наказать виновных. К тому же долго прятаться в кустах или лежать на земле тоже небезопасно – в здешних зарослях ползающей гадости в избытке, еще тяпнет походя какая-нибудь ядовитая дрянь, и велика вероятность того, что лечиться будешь до конца жизни, если, конечно, после этих укусов тебе повезет выжить.
Путь по лесу в сопровождении старателей и надетую на себя холодную маску мне было бы сложно удерживать постоянно, если б не помощь Коннела. Парень постоянно оказывался рядом в трудную минуту, и именно его поддержка помогла мне держать отряд в строгости и послушании. Конечно, во время пути бывало всякое, но Коннел каким-то необъяснимым образом всегда оказывался в нужном месте, и вместе с ним мы гасили все конфликты и решали возможные проблемы.
Почему мне иногда требовалась помощь Коннела, хотя я всячески пыталась ее избежать? Просто я в какой-то момент с недоумением осознала, что с того времени, когда была вынуждена отправилась к Птичьей Гряде, я словно несколько... ну, оттаяла, что ли. Подобное вполне объяснимо: в таких путешествиях в первую очередь необходимы взаимопомощь и понимание, а уж никак не стремление быть самой по себе, держаться обособлено и на расстоянии от других. Во время наших странствий по Зайросу я словно приоткрыла для себя запертую дверь, разрешила выйти наружу кое-каким из тех своих эмоций, которые постоянно держала под спудом, и, как это ни странно, сейчас не имею ничего против того, чтоб все это продолжалось и впредь. В глубине души я понимала, что сейчас с удовольствием посидела бы вечерами у костра с мужчинами, поговорила с ними о всякой ерунде, или бы просто посмеялась над незамысловатыми шутками. Никак не ожидала, что мне, рассудительной выдержанной женщине, иногда захочется просто подурачиться и не думать о том, что надо быть серьезной, холодной, и держать людей на расстоянии от себя. Теперь надо еще хорошо подумать, как суметь вогнать себя в прежние рамки, так, чтоб чужие проблемы шли мимо меня, не задевая души и разума.
Тем не менее, пока что, идя с отрядом старателей, я вновь делала все возможное, чтоб выглядеть бессердечной и жесткой особой, которая все держит под своим контролем, и не склонна к лишним эмоциям. Что ни говори, но в большом отряде, прежде всего, необходимы порядок и дисциплина, а потому лучше снова стать той Стылой, которую слушаются, подчиняются, но не любят.
Коннел и отец Витор... Наверное, со мной творится что-то неправильное, но все одно мне почему-то хотелось нравиться обоим парням. Конечно, в двадцать девять лет надо быть умнее, не забивать себе голову разными глупостями, но уж если я позволила себе впустить немного тепла в свою душу, то тут уже само собой появляется желание быть по сердцу мужчинам, нравиться им, да еще и вести себя несколько безрассудно. Правда, это относилось только к тем, кого я хорошо знала, то есть к мужчинам из нашего маленького отряда, а вот малознакомых людей я по-прежнему могу обдавать стужей.
Святые отцы и Пес Веры по-прежнему самостоятельно не могли встать со своих телег, хотя чувствовали себя сейчас немного лучше. Правда, после Удачи продолжать путь им было далеко не так удобно – на телегах лежали дорожные мешки старателей, причем некоторые из этих мешков были просто неподъемные – теперь ясно, отчего эти люди ждали хоть какого-то средства передвижения, чтоб добраться до Сейлса. Похоже, золота и драгоценных камней некоторые из старателей сумели раздобыть немало. Да, с таким грузом далеко не уйдешь. Правда, тут уже пришлось поступиться удобствами нашим святым отцам – не очень-то приятно путешествовать, когда ты едва ли не с обеих сторон обложен тяжелыми мешками, но парни помалкивали. Молодые люди понимали, что старатели – это надежная охрана в пути, не чета нам троим, которые все еще оставались на ногах, а раз так, то можно на какое-то время смириться с вынужденными неудобствами. Впрочем, старатели относились к лежащим на телегах мужчинам с заметной долей сочувствия и снисходительности – мол, не повезло вам, парни, теперь от укуса рыжего клеща еще долго лечиться будете!.. Все, что могли ответить на это святые отцы, так это вспоминать молитвы, да утверждать, что они уповают на волю и милость Небес.
Отец Витор... Мы с ним иногда перекидывались парой слов – не более того. Увы, но мой образ ледяной особы не позволял никаких чувств, даже улыбки или доброго слова – мол, у этого человека, то бишь у меня, в голове нет никаких лишних дум, все только по делу. В наших условиях это единственно верное поведение, потому как битые жизнью мужчины будут слушаться женщину только в том случае, если по властности и жесткости характера она равна им. Вот я и старалась соответствовать нужному образу, и, кажется, отец Витор меня правильно понял.
Что же касается принца Гордвина, то Якуб постоянно давал ему питье, в котором было сонное зелье, и то, что этот человек то постоянно спал, то находился в полусонном состоянии, не особо удивляло старателей – мол, после яда плевуна от пострадавшего человека можно ожидать чего угодно. Дескать, заметно, что парень нездоров – вон, постоянно спит, да и вид у него соответствующий... Бедняга! Правда, за последние сутки принц стал меня серьезно тревожить: дело в том, что у нас заканчивались сонные капли, и Гордвин, время от времени приходя в себя, вновь стал утверждать, что он принц, да еще и будущий король, и требует к себе соответствующего отношения. Ну, покосившись на татуировки принца, старатели усмехались – во загнул парень!, и не относились всерьез к словам больного человека, но я все же тревожилась: если кто-то из старателей всерьез задумается над тем, что говорит этот человек, то еще неизвестно, чем дело кончится.
В общем, не знаю, как другие, а я, как только увидела печальные остатки давно сожженного дома, обрадовалась так, как не радовалась уже давно. Хорошо еще, что сумела сохранить давно ставший привычным непроницаемый вид.
Тем не менее я все же не теряла осторожности до того времени, пока мы не оказались на большом поле, покрытом колючим кустарником, среди которого находилось с десяток человек, собирающих ягоды. Да, верно, Коннел говорил, что из этих ягод гонят местное вино... Сейчас сборщики оторвались от своего занятия и во все глаза смотрят на нас – интересно поглядеть на тех, кто все же сумел вернуться в город из глубины Зайроса. Некоторые из этих людей – сборщиков ягод, наверняка высматривают знакомые лица. Можно не сомневаться, что в самое ближайшее время кто-то из этих работничков отправится в город продавать собранный урожай, и там сразу же расскажет о том, что в город вернулась очередная группа старателей. Впрочем, к этому времени о вернувшемся отряде уже будут знать многие. А что, новостей тут немного, и потому те, что появляются время от времени, распространяются мгновенно. Наверняка уже сегодняшним вечером едва ли не каждый человек из числа вернувшихся старателей будет рассказывать жадно слушающим их людям о том, что с ними происходило в глубине Зайроса, кого они там видели, с кем сражались и каких опасностей избежали. Понятно, что рассказчики при этом будут привирать с три короба, но это уже их дела. Для меня сейчас главное то, что вдали показался город, тот самый Сейлс, куда мы так стремились попасть.
– Повторяю... – я всего лишь немного повысила голос, но можно не сомневаться в том, что меня хорошо слышали все, кто сейчас шел с нами. – Обоз пойдет до пристани, там, где находится «Серая чайка». Поможете нам доставить больных на борт, и после этого я вас более не задерживаю.
– А как же... – заговорил один из старателей, но я его оборвала.
– Рекомендую вам отправиться в «Приют путников», ведь именно туда в первую очередь идут те, кто возвращается из глубин этой страны. Насколько мне известно, там почти всегда есть свободные комнаты, да и цены не запредельные. Понимаю, что у многих из вас дорожные мешки набиты так, что и не приподнять, и потому я пока что оставлю вам обе телеги и лошадей – так вам будет куда легче добраться до гостиницы. Там скажете хозяину, что чуть позже заберем и лошадей, и телеги.
– Хозяйка, а когда с вами можно будет поговорить насчет возвращения домой на «Серой чайке»?.. – поинтересовался один из старателей. – Вы же через какое-то время все одно будете собираться назад...
Так, опять начинается... Впрочем, этого и следовало ожидать. Старатели уже не раз пытались завести со мной разговоры о том, что у них есть желание покинуть Зайрос на «Серой чайке» – дескать, мы понимаем, что у вас будет свой груз, но несколько уголков для усталых людей на корабле всяко можно найти! И потом, мы вам заплатим, как положено, не волнуйтесь, деньгу понапрасну зажимать не будем!..
Что же касается меня, то я всегда уклонялась от этих разговоров, пояснив, что, дескать, это плохая примета – говорить о другой дороге, когда одна еще не пройдена. Мол, помалкивайте, а не то, не приведи того Светлые Боги!, сглазите еще... Возможно, в другом месте и в иное время эта отговорка не была бы принята всерьез, но когда идешь под пологом незнакомого леса и не знаешь, что тебя может ожидать за очередным поворотом – тут многое воспринимается по-иному. Как я ожидала, никто не стал возмущаться или настаивать на своем, то я-то знала, что рано или поздно, но вновь услышу подобный вопрос – это всего лишь дело времени. Конечно, можно солгать, но мне не хотелось это делать.
– Пока что я ничего не могу ответить... – мне только и оставалось, что вздохнуть. – Прежде всего, должна сказать вам, что «Серая чайка» – это торговый корабль, не предназначенный для перевозки пассажиров...
– Да вы нас только увезите отсюда!.. – продолжал все тот же старатель под одобрительное гудение голосов своих товарищей. – А что, заместо груза вполне сгодимся! Если уж на то пошло, то мы и в трюме согласны ехать, а некоторые могут разместиться даже на палубе!
Судя по всему, с этими словами были согласны все. Вопрос в другом – что мне им сказать в ответ? Павлен уже дал мне понять, что ни о каких пассажирах на обратном пути и речи быть не может, и для этого есть немало причин. Какие? Ну, например, то, что имеющиеся на судне емкости для пресной воды совершенно недостаточны для перевозки большого количества людей. Не надо долго пояснять, что если во время длительного перехода по морю, команда корабля будет страдать от жажды, то подобное ничем хорошим закончиться не может.
– Ну, вот что... – я старалась говорить как можно убедительней. – Давайте договоримся так: этот вопрос будем решать не раньше, чем окажемся в городе, а еще лучше, если мы поговорим об этом завтра. Если уж на то пошло, то у причала сейчас стоит не одна «Серая чайка», как нам сказали, там уже есть корабль из Польнии, а может, и еще какой судно подошло. В общем, всем нам надо осмотреться, в себя придти после этой дороги, прицениться к стоимости проезда, а потом уже и принимать решения. Ну, а пока что надо радоваться тому, что все мы благополучно и без потерь покинули леса этой страны, и появилась возможность хоть немного передохнуть.
Как это ни странно, но старатели восприняли эти мои слова чуть ли не как согласие на их просьбу. Ох, беда бедная, тут не знаешь, что и сказать.
Вот и Сейлс, который после долгих блужданий по лесам показался мне едва ли не оплотом цивилизации, а то, с каким интересом смотрели на нас все встречающиеся на пути люди, ясно дало понять, что вскоре о группе вернувшихся старателей заговорит весь город. Ну, утаить здесь хоть что-то почти невозможно, это я поняла после моего вынужденного посещения заведения госпожи Виви, да простят Боги ее многогрешную душу.
Едва живые халупы на краю города, крепкие домишки ремесленников, зажиточные дома состоятельных горожан... Да когда же кончится эта дорога до порта?! Вроде и идти не так долго, но мне кажется, что время тянется очень медленно, а сам путь никогда не завершится. Между прочим, некоторые из старателей не стали дожидаться, пока мы окажемся в порту, а забрали с телег свои тяжелые мешки и без разговоров отправились по свои делам – судя по всему, далеко не все собираются идти в «Приют путников», у кое-кого тут, похоже, есть знакомые, к которым они и направились. Когда мы подошли к порту, с нами осталось не более пятнадцати человек, и почти у каждого из них был такой тяжелый мешок, что тащить его самостоятельно было невозможно... Поскорее бы добраться до «Серой чайки», а там можно чувствовать себя в безопасности!
Не стоит говорить, какое впечатление на вахтенного произвело наше появление, да и капитан Маркус, на наше счастье, оказался на борту. Не прошло минуты, как на палубе началась самая настоящая беготня. На борт «Серой чайки» быстро перетащили не только всех четверых неподвижных мужчин, но заодно и их битком набитые мешки, а мы с Коннелом, прихватив нашу поклажу, отправились вслед за ними, коротко распрощавшись с теми старателями, что отправились в «Приют путников». Что же касается меня, то от сердца отлегло только в тот момент, когда я ступила на палубу. Ох, оказаться бы сейчас в свой каюте, растянуться на койке, и просто лежать, осознавая то, что наш долгий путь наконец-то закончен, и можно просто радоваться жизни!.. Не в силах сдержать свои эмоции, повернулась к Коннелу.
– Неужели все? Если так, то я больше в Зайросе на берег – ни ногой! В этой стране я нагулялась на всю оставшуюся жизнь!
– Аналогично... – Коннел огляделся по сторонам. – Хотя, как ты знаешь, отныне путь в эту страну заказан нам всем.
– Поверь: меня это никоим образом не расстраивает!
– Меня тоже. А еще, помнится, кто-то обещал мне проезд на родину... – хмыкнул Коннел.
– Молодой человек, какая скромность!.. – я шутливо развела руками. – О ста золотых, как я понимаю, вы пока что тактично помалкиваете.
– Я вообще парень робкий и стеснительный, да еще и с тонкой и деликатной душой. Оттого-то меня все и обижают...
– Ну, что касается проезда – это мы враз изладим, а вот с деньгами подожди до того момента, как на родину вернемся. Все одно ваше золото и мои изумруды надо будет отдать капитану на хранение – у него в каюте находится крепкий сейф, причем довольно-таки приличных размеров. Сам понимаешь – не стоит морякам знать о том, что кое-кто из нас принес с собой кучу золота. Как говорится: не клади плохо, не вводи вора в грех.
