355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Веда Корнилова » Стылая (СИ) » Текст книги (страница 13)
Стылая (СИ)
  • Текст добавлен: 10 мая 2018, 07:30

Текст книги "Стылая (СИ)"


Автор книги: Веда Корнилова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 54 страниц)

Глава 5

Вначале я не поняла, отчего Коннел остановился на отдых именно на этой поляне у дороги. Мы к тому времени, конечно, устали, и всем не мешало бы передохнуть хотя бы с полчасика, только вот проводник отчего-то гнал нас вперед, не заводя разговоров даже о короткой передышке. Впрочем, мы и сами хотели уйти как можно дальше от того места, где остались прыгуны, так что беспрекословно слушались Коннела, а когда он указал место для привала, то обоз сразу же свернул на ту небольшую поляну. Хм, место тут, вообще-то, не очень – сплошной камень под ногами, а вокруг лишь невысокий кустарник, и травы здесь почти нет. Вообще-то пару раз нам попадались места для отдыха куда лучше, и потому непонятно, отчего для отдыха Коннел выбрал именно эту поляну.

Тем временем проводник, приказав нам не отходить от телег, взял заранее приготовленный небольшой мешок, и отнес его к кустам с противоположной стороны поляны. Что именно находится в этом мешке – это мне было хорошо известно. Откуда? Да просто я сама и собирала с десяток таких вот мешков с подарками, укладывала туда железные котелки, отрезы ткани, мешочки с разноцветными бусинами, связки недорогих браслетов, еще кое-какую мелочь, высоко ценимую здешним народом. Для чего это нужно и кому предназначено? Как мне сказали, это что-то вроде платы за проезд по землям здешнего племени. Когда же мы окажемся на территории другого племени, надо будет вновь положить очередной мешок в условленное место. Разумеется, подобное положение вещей никто не узаконил, оно сложилось само по себе, но в Зайросе все стараются придерживаться этого негласного правила: идешь по чужой территории – плати. Конечно, нет никакой уверенности в том, что и после получения этой так называемой платы на наш обоз никто не нападет, но, тем не менее, в здешних краях положено действовать именно так: тот, кто направляется вглубь страны, оставляет какой-либо товар жителям тех земель, по которым идет.

Раз так, то и нам не стоит ломать устоявшиеся правила и сердить живущих тут людей, а потому платой всегда служат товары, необходимые, так сказать, для ведения хозяйства, причем эти вещи должны быть из числа тех, какие всегда в цене у местных жителей. По счастью, те, кто возвращается назад, то бишь идет в Сейлс, платить ничего не должны. Ну, или почти ничего.

Когда Коннел вернулся к телегам, я поинтересовалась у него:

– Эту так называемую плату за проезд... Ее всегда оставляют на этой поляне?

– По возможности. На землях каждого племени существуют оговоренные места для передачи такой вот... платы, и эта поляна – одно из таких мест. Ну, а если мы здесь ничего не оставим, то уже за пределами этой хм... лужайки у нас могут начаться сложности.

– А может быть такое, что местные жители хотя и возьмут плату, но все равно попытаются напасть на нас?.. – поинтересовался отец Витор.

– Бывает... – кивнул головой Коннел. – Очень многим не нравится присутствие чужаков в своих лесах, да и у здешних обитателей меж собой не всегда бывает лад – племена грызутся друг с другом примерно так же, как у нас кое-какие страны между собой. Так что, господа хорошие, о полной безопасности тут речи нет и быть не может. Кстати, запомните одно из главных правил: когда мы идем по дороге, сворачивать в лес нельзя – это будет расценено как нарушение границ. Нам разрешают останавливаться для отдыха лишь в строго определенных местах.

– Что будет, если мы до наступления ночи не доберемся до одного из таких мест?

– Тогда нам придется остановиться на ночевку прямо на дороге.

– Погодите... – я подняла руку. – Но ведь до этого времени мы еще ничего не оставляли тем людям, что живут здесь, хотя прошли немалый путь!

– Просто с той поры, как только обоз вошел в лес, мы идем по землям этого племени, а где нужно передавать плату за проезд – в свое время то место они указали сами.

– А они, я имею в виду местных жителей – они нас уже заметили или еще нет?

– Для сведения: они идут за нами едва ли не от того сожженного дома... – усмехнулся Коннел. – Вам, неопытным людям, разумеется, сложно рассмотреть в лесу умело прячущихся людей, но я-то сумел их заметить. Да и за пределами этой поляны всегда находится один-два человека, глаз с нас не сводят... Говорю же: здешние племена строго следят за своей территорией. Кстати: того мешка, который я только что положил под кусты – его уже нет! Скажите, хоть кто-то из вас заметил, как он исчез? То-то и оно.

А ведь и верно – мешка на месте уже не было! И когда хоть его успели утащить – ума не приложу – я все это время пыталась не упускать его из вида!

– И что же нам теперь делать? Можно идти дальше?

– Госпожа Арлейн, куда ж вы так торопитесь?.. – хмыкнул Коннел. – Глянь со стороны – просто как на свидание с кавалером опаздываете! Так и не знаю, завидовать ему, или сочувствовать... Но главное, не беспокойтесь – ухажер вас подождет, и вряд ли за это время парень начнет крутить новые романы, тем более что женщин здесь мало.

– Вы не ответили на мой вопрос... – пожалуй, сейчас не стоит обращать внимания на мелкие подковырки.

– Прежде всего, не дергайтесь, стойте спокойно, не следует торопиться или проявлять признаки нервозности. Нам должны разрешить идти по дороге, но если мы двинемся без нужного дозволения, то подобное может быть расценено как дерзость и неуважение. Так что стоим мирно, не нервничаем, и ждем. Ну, а кому не хочется стоять – пусть сядет на телегу.

Прошло несколько минут и из кустов, растущих неподалеку, показался невысокий человек с короткими темными волосами. Посмотрев на нас, он что-то произнес, а затем вновь скрылся за высокими зарослями, однако за это короткое время я все же успела рассмотреть незнакомца: немного ниже меня ростом, смугловатый, резковатые черты лица, одет в непривычную одежду из тонких, хорошо выделанных звериных шкур.

– Он что сказал?.. – повернулась я к нашему проводнику.

– Сказал, что они разрешают нам идти дальше... – Коннел присел на землю и достал свою фляжку. – Так что мы имеем полное право немного отдохнуть здесь, а потом отправимся далее.

– Сколько времени вы нам отпускаете на отдых?.. – спросил отец Витор.

– Четверть часа от силы. Затем идем еще часа три, вновь отдых, но уже на полчаса, и потом двигаемся без остановки до места ночевки.

– А вы нас не слишком быстро гоните?.. – поинтересовалась я.

– Вопрос надо поставить несколько иначе: вы хотите заночевать в сравнительно безопасном месте, а не прямо на дороге? Если да, то следует прислушиваться к тому, что я говорю.

– Знаете, людей с такой внешностью, как у этого человека, в Сейлсе я не видела, хотя по улицам ходила немало.

– И что?.. – покосился на меня проводник.

– Местные обитатели – они что, в Сейлс совсем не ходят?

– В Сейлс – нет. В небольших городишках кое-кто из здешней молодежи показывается, но не более того. Тут несколько неприязненное отношение друг к другу, то бишь у коренного населения и у приезжих, причем эти чувства взаимны. Видите ли, местные жители нас, тех, что пришел сюда издалека, считают незваными гостями. Вообще-то это так и есть в действительности, только вот с чужаками в здешних местах разговор короткий.

– Ну, это понятно.

– Боюсь, вам понятно далеко не все, тут история очень и очень непростая. Для начала вам не помешает знать, что отношения между здешними племенами далеки от совершенства – каждому хочется заиметь больше земель соседа, и потому кровавых конфликтов здесь хватает. Кроме того, у коренных обитателей Зайроса крайне сложные связи как внутри каждого из племен, так и по отношению к соседям – в них так сразу и не разберешься, особенно стороннему человеку. Лично я за все время пребывания в этой стране их так до конца и не понял. Например, то, что считается нормой в одном из племен, в другом считается совершенно недопустимым, а это еще больше увеличивает неразбериху.

– Догадываюсь.

– Вдобавок ко всему... – продолжал Коннел, – после появления нас, людей из-за моря, во многих племенах начались новые проблемы: молодежи мы интересны, а вот те, кто постарше, пришлых категорически не приемлют, опасаются, что влияние чужаков разрушит древний уклад жизни. Такие диаметрально противоположные мнения по отношению к нездешним людям еще больше раскололи племена: одни относятся к нам более или менее спокойно, а другие категорически не приемлют пришлых. Более того, кое-кто из стариков считает, что если вырезать всех чужаков, то это враз разрешит многие вопросы и жизнь вновь вернется на прежние круги. Увы, но подобное мнение стариков разделяют очень многие. Надо сказать, что переселенцев тут пропало немало, причем они исчезли без следа, сгинули целыми поселками, а куда делись эти несчастные люди – об этом можно только догадываться. В то же время здешние жители стали привыкать к товарам извне, отказываться от которых уже не хотят, и одновременно с этим не желают пускать иноземцев на свои земли. Отсюда и многие конфликты.

Когда же через четверть часа мы снова были в пути, то я старалась всматриваться в лес, стоящий стеной по обе стороны дороги, но никого из людей так и не заметила. Впрочем, чтоб разглядеть человека в этом переплетении веток и зелени – для этого надо обладать невероятно острым зрением. Уж лучше внимательней смотреть под ноги, ведь то, по чему мы идем, привычным словом «дорога» назвать сложно. Конечно, тут имеется более-менее утоптанная земля и что-то вроде широкого просвета между деревьями, достаточного для того, чтоб здесь могла проехать телега. Вместе с тем хватало и торчащих из земли небольших корней, ямок, камней и тому подобных удовольствий. Оступишься – враз ногу растянешь, а хромому тут идти тяжело. Разумеется, если по этой так называемой дороге постоянно не ходить, то в здешнем дремучем лесу она быстро зарастет.

Да и этот лес, по которому шла дорога, произвел на меня далеко не самое лучшее впечатление – он был какой-то непривычный, чужой, живущий своей жизнью, и, казалось, совсем не принимал нас. К тому же я пока что видела очень мало знакомых растений, что еще больше усиливало мою неприязнь. Складывалось впечатление, будто ты незваным пришел в гости, где ты никак не нужен и где тебя совсем не ждут.

Впрочем, не у меня одной были такие ощущения: Павлен – и тот постоянно хмурился, да и старатели шли молча, не разговаривая попусту. Даже Якуб немного сник – кажется, до него постепенно стало доходить, что здесь все не так легко и просто, как он ранее рисовал себе в мечтах, и мгновенно разбогатеть у него вряд ли получится.

Еще всем очень мешало большое количество всякой летающей и кусающей дряни – мошек, жуков, москитов. Что касается последних, то есть москитов, то они просто выводили меня из себя – не поверите, но я не раз вспомнила добрым словом наших комаров. Пока ленивец-комарик соберется укусить – ты его десять раз успеешь прихлопнуть, а эти мерзавцы москиты с разбегу налетят, моментально тяпнут, причем весьма ощутимо, и тут же отлетают! Как я не пыталась прибить хоть одного из этих мелких паршивцев, чтоб хотя бы его рассмотреть вблизи – так и не смогла это сделать, хотя очень старалась.

Кажется, нашего проводника эта картина моей борьбы с москитами несколько забавляла, во всяком случае, он не раз косился на меня с насмешкой именно в тот момент, когда я в очередной раз пыталась прибить летающую пакость. Могу поспорить на что угодно, что господин Коннел не забыл нашей встречи в тюрьме, и с той поры вряд ли испытывает ко мне уж очень теплые чувства. Ничего, подобное отношение к своей скромной персоне я переживу без труда. Должна сказать, что ехидный взгляд этого типа тоже не прибавлял моих симпатий к нему.

До вечера мы прошли немалое расстояние по лесу, и этот путь был совсем небезопасным. Вначале на дорогу выскочил какой-то огромный зверь, внешне очень напоминающий рысь, только вот превосходящий ее размерами раза в три. Издав грозное шипение пополам с мяуканьем, зверь явно приготовился к прыжку, правда, трудно сказать, на кого именно зверь нацелился – на человека или на лошадь. Бедные лошадки всерьез струхнули, и трудно сказать, чем бы все закончилось, но, похоже, зверь все же знал о том, что представляет собой оружие в руках людей. Несколько минут зверь рычал, яростно колотя себя хвостом по бокам, а потом внезапно метнулся в сторону и исчез в лесу.

– Кто это? – спросила я Коннела.

– Красная рысь... – проводник к чему-то прислушивался. – Существо осторожное, умное и опасное. Сил у этой зверюги столько, что легко утащит с собой человека. Если она очень голодная, то попытается напасть еще раз, в этот раз из засады.

– А почему мы все еще стоим на месте?

– Красные рыси не всегда ходят в одиночку, чаще парами. Если в течение пяти минут еще одна рысь не появится, то можно будет идти дальше – в этом случае будет понятно, что зверюга ушла.

По счастью, больше ни один хищник перед нами не появился, и вскоре обоз двинулся дальше. Помня о словах Коннела про то, что зверь может напасть снова, люди какое-то время были настороже, но, по счастью, красная рысь больше не показалась – видимо, отправилась искать другую добычу.

Еще через какое-то время обоз окружило едва ли не десяток непонятных созданий, отдаленно смахивающих на волков, только вот шкура у них была серовато-бурой. Судя по оскаленным пастям и утробному рычанию, было понятно, что эти звери прибежали к нам вовсе не для того, чтоб их ласково потрепали по вздыбленному загривку. Да и накидывались эти волки на людей с такой яростью, что пришлось отмахиваться от хищников всем имеющимся у нас оружием, причем наши святые отцы крепко удивили всех. Мне-то уже довелось увидеть, как лихо отец Арн орудует своим мечом, а вот старателей это всерьез впечатлило. Еще бы: святой отец ловко подранил трех волков, и те с визгом кинулись в заросли, и едва ли не сразу за ними убрались и остальные звери, недовольно ворча и оставляя за собой капли крови – все же еще двух псов сумели ранить старатели.

На восторженные вопросы людей о том, где он так лихо сумел научиться владеть мечом, отец Арн скромно отвечал, что ранее служил в армии, и рука все еще не забыла тяжести оружия... Надо сказать, что после этого авторитет отца Арна возрос необычайно. Если в начале пути старатели косились на святых отцов не только с определенной долей скептицизма, но еще и с легкой снисходительностью – что, мол, с этих святош взять!?, зато после этой короткой схватки отношение к отцу Арну изменилось на куда более уважительное – все же мужчины всегда ценят мастеров военного дела.

К несчастью, на этом неприятности не закончились. Ближе к концу дня Коннел, шедший впереди, после небольшого поворота на дороге остановился и поднял руку. Что еще случилось? Ведь по всем прикидкам через пару часов мы должны были дойти до места ночевки.

– В чем дело? – спросила я и проводника, но тот лишь махнул рукой вперед:

– Посмотрите внимательно, только близко не подходите...

Если честно, то я вначале ничего не поняла. Такое впечатление, что впереди, где-то в полтора десятков шагов от нас, дорогу пересекает неширокий темный ручей с беспрерывно текущей водой, но чуть всмотревшись, я невольно шарахнулась в сторону, и надо сказать, было, из-за чего: оказывается, через дорогу переползали змеи, причем их были даже не сотни, а тысячи. Змей было невероятно много, и их узкие серовато-зеленые тела находились настолько близко друг от друга, что между ними не было видно ни малейшего просвета, и этот беспрерывный шевелящийся поток шириной пару локтей, и верно, очень походил на темную воду ручья, только вот вместо воды тут было невероятное количество змей. А еще от этого темного потока постоянно раздавался то ли весьма неприятный шорох, то ли беспрерывное шуршание, и от этих звуков любого человека пробирала нервная дрожь...

Вообще-то я всегда терпеть не могла змей, и сейчас при виде столь кошмарного зрелища у меня только что горло от страха не перехватило. Было только одно желание – стремглав побежать назад, забиться в какой-нибудь дом без окон, покрепче запереть двери, и больше никогда из него не вылезать. Ой, и зачем только я в Зайрос отправилась?! Лучше бы дома оставалась, и, возможно, придумала бы какой-нибудь ловкий ход, чтоб выкрутиться из неприятностей! Хотя стоило мне вспомнить Сандора... Э, нет, уж лучше тут, рядом со змеями, чем подле бывшего друга детства!

– Что это?.. – даже не спросила, а выдохнула я, стараясь делать вид, что жутковатое зрелище тысяч ползущих не является для меня чем-то сногсшибательным. Еще очень хочется, чтоб никто не заметил, как меня потряхивает от страха.

– Это карайты, весьма распространенные змеи в этих местах... – не знаю, кажется это мне, или нет, но в голосе проводника слышен оттенок удивления.

Хм, он что, ожидал от меня обморока или истерики? Вообще-то большинство женщин, окажись они на моем месте, сейчас именно так и поступили бы, а если говорить откровенно, то будь моя воля – подняла бы визг на весь лес, причем орала б так, что у всех окружающих надолго уши заложило! Увы, но об этом сейчас можно только мечтать, потому как подобное поведение в моем положении – это слишком большая роскошь. Так поневоле и вспомнишь наставления отца: в любой ситуации надо стараться держать себя в руках! Вообще-то я уже разок не сдержалась... Блин, только сейчас об этом и вспоминать!

– Я, знаете ли, вижу, что перед нами находятся не червяки!.. – съехидничала я, стараясь, чтоб мой голос звучал ровно. – Однако увидеть такое количество змей ранее я не могла и в страшном сне! И куда же они ползут?

– Не знаю... – покачал головой Коннел. Он, кажется, смирился с тем досадным фактом, что столь необычным зрелищем злую бабу, то есть меня, не прошибешь. – У карайтов есть непонятная особенность: дважды в год они сбиваются в такие вот змеиные потоки и невесть куда ползут. Возможно, местные жители знают о том, куда направляются эти змеюки, но меня этот вопрос как-то никогда не интересовал. Правда, через какое-то время змеи возвращаются назад.

Сейчас все, кто был в обозе, столпились возле Коннела и во все глаза смотрели на шевелящуюся темную полосу. Да, такое зрелище вряд ли еще где увидишь!

– Эти карайты... Они ядовитые?.. – спросил кто-то.

– Как сказать... Ядовитые зубы есть у самок, а вот у самцов яда нет. К тому же у этих змей на одну самку приходится по двадцать самцов, так что особо тревожиться не стоит.

– А как отличить самку от самца?

– Прежде всего, по их поведению. Самки агрессивны, и сами бросаются на человека, а вот самцы всеми возможными силами пытаются избегать возможной опасности, стараются уползти от людей подальше.

– А эти на нас не набросятся?

– Если их не побеспокоить. Знаете, мне рассказывали: когда карайты так ползут, то можно встать на пути этого потока, и змеи будут тебя просто обползать, как нечто неодушевленное. Но в любом случае не советую подходить близко – мало ли что может произойти... Я, во всяком случае, уходить с этого места не намерен.

Мы стояли и смотрели на беспрерывно скользящий поток змей, а он все никак не кончался. Зрелище, конечно, захватывающее, жутковатое, от него в страхе сжимается сердце, и в то же время трудно отвести взгляд от сотен и сотен извивающихся тонких тел... Однако время идет, скоро настанет вечер, а мы все еще стоим на месте.

– И долго они еще будут ползти?.. – повернулась я к Коннелу.

– Чего не знаю – того не знаю. Некоторые из таких вот змеиных потоков могут тянуться по несколько часов.

– Так нам что же, тут до ночи находиться?!

– А вы можете предложить что-то иное?.. – покосился на меня проводник.

– Если учесть, что этот змеиный поток не превышает шириной двух локтей...

– И что?.. – ухмыльнулся Коннел. – Если я вас правильно понял, вы предлагаете проехать прямо по змеям?

– Ну не стоять же здесь до полной темноты!

– Лучше стоять, чем давить этих змей. Это сейчас они на нас не обращают никакого внимания, но если поедем по их телам, то раненые карайты могут накинуться на нас, и ничем хорошим это не закончится. Пусть у самцов нет яда, но, тем не менее, зубы у них очень длинные, а укусы весьма болезненны, да и ранки, оставленные зубами карайта, могут воспалиться настолько сильно, что мало не покажется. Еще вам не помешает знать, что яд у самок очень сильный, и если одна из таких змей хоть кого-то укусит, то ничем хорошим это не закончится.

– Хм...

– Конечно, если вы прикажете, то мы поедем, только советую вам еще раз хорошенько подумать... – сейчас проводник был серьезен, уже не ехидничал. – Разумеется, когда обоз будет проезжать по змеям, мы заберемся на телеги, но нет никакой уверенности в том, что несколько разъяренных самок не кинутся вслед за нами. Кроме того, не забывайте, что змеи могут укусить и лошадей, а я вас уверяю, что яд карайта для лошадей смертелен даже в очень малой дозе. Или вы желаете рискнуть и остаться без лошадей? Не думаю, что мы сумеем утащить на своем горбу все, что имеется в этих телегах. И потом, это сейчас змеи не обращают на нас никакого внимания, но неизвестно, что случится, если мы рискнем потревожить их движение. Насколько мне известно, коренные жители этих мест не рискуют вытворять хоть что-то подобное.

– Понятно... – я с трудом сдержала тяжелый вздох. – Но что же нам делать?

– Стоять и ждать... – буркнул Коннел. – Понапрасну рисковать не стоит, да и этот поток через какое-то время должен закончиться. Лично я уже дважды видел подобные передвижения хвостатых, и потому скажу так: еще час, от силы – два, и дорога будет свободна.

Уверена – всем, кто был в обозе, в голову пришла одна и та же мысль: через два часа будет уже совсем темно! К сожалению, сделать ничего было нельзя, и потому пришлось стоять на месте, не отрывая глаз от шевелящегося серо-зеленого потока и мечтая только о том, чтоб поскорей увидеть, как этот ручей из змей, наконец, иссякнет. Высокое Небо, ну сколько же тут этих ползающих гадов! Ранее подобного зрелища я не могла представить себе даже в самых жутких кошмарах! Не знаю, что думали другие, а мне все это время было по-настоящему страшно – вдруг какие-то из этих змей отделятся от общего потока и поползут к нам?! Ой, не приведите такого, Светлые Небеса!

Ожидание затянулось более чем на час, и когда же, наконец, этот змеиный поток иссяк, то мы едва ли не бегом сорвались с места. Нужно было торопиться, ведь сейчас едва ли не главное – успеть до наступления полной темноты добраться до места ночевки.

Как мы не спешили, но сумерки стали спускаться на землю раньше, чем нам бы того хотелось. К тому же под густыми кронами деревьев темнота стала наступать еще быстрее, и последнюю часть пути нам пришлось проделать едва ли не в полном мраке. Хорошо еще, что Павлен и оба святых отца на скорую руку сооружали факелы, и освещали ими дорогу, а не то еще неизвестно, сумели бы мы дойти до места ночевки, или же застряли бы на одном из бесчисленных ухабов. Беда в том, что эта так называемая дорога и ранее не была ровной, а сейчас на ней стало еще больше камней и торчащих из земли корней – так легко остаться не только без ног, но и без колес.

К тому же с наступлением темноты лес словно стал жить своей, особенной жизнью: почти затихли голоса птиц, зато на смену им пришли непонятные крики, стоны, жутковатые завывания, постоянный шорох в ветвях деревьев. Над нашими головами то и дело перескакивали с ветки на ветку какие-то звери, то и дело с дороги убегали непонятные животные, которых мы не успевали рассмотреть. Однако куда страшнее было то, что в кустах вдоль дороги то и дело стали светиться парными огоньками чьи-то красные и зеленые глаза. Я старалась не думать, кому могут принадлежать эти круглые яркие пятна, уж лучше считать, что здесь подобное в порядке вещей.

Однако внезапно я стала осознавать: лес впереди словно стал чуть светлеть. На мой удивленный вопрос проводник отвечать не стал – лишь буркнул что-то невнятное, однако через несколько минут мы оказались на большой поляне, посреди которой, к нашему удивлению, горел костер. Так вот почему стало немного светлее... Похоже, мы все же дошли до места отдыха! Ну, наконец-то, просто как камень с души упал! Правда, сейчас вокруг костра сидели, вернее, уже стояли люди, которые тоже никак не ожидали увидеть наш обоз, показавшийся из темноты. Сейчас у каждого из них находилось в руках оружие, и, похоже, наше появление не привело в восторг тех, кто находился на поляне.

– Эй, вы, стойте! – раздался чей-то требовательный мужской голос. – Кто такие, и что вам тут надо?

– Обоз из Сейлса, направляемся к Птичьей Гряде... – отозвался Коннел. – Просим разрешения присоединиться к вам и заночевать на этой поляне.

Верно, нам уже ранее говорили о том, что здесь уже сложились свои законы и правила, в число которых входит и довольно-таки настороженное отношение к незнакомым людям. Это вполне объяснимо: не сразу можно понять, что за народ пытается оказаться возле тебя, а в столь диких краях осторожность никогда не бывает лишней.

– А что это вы в темноте шастаете? – в голосе спрашивающего была настороженность.

– В дороге случилась непредвиденная задержка, и потому до этого места не сумели добраться засветло. Вот и брели в темноте, можно сказать, нога за ногу... А тот, с кем я сейчас говорю – это не Шерван?

– Он самый. А ты кто? Голос вроде знакомый...

– Я – Коннел, проводник. А с тобой, Шерван, мы с полгода назад сидели за картами, и, если мне не изменяет память, каждый остался при своих.

– Коннел? Хм... Подойди поближе! Еще ближе... О, Коннел, дружище, это и верно, ты!.. – голос враз подобрел. – А чего это тебя вдруг понесло к Птичьей Гряде? Ты же вроде хотел на родину вернуться?

– Увы, человек предполагает, а обстоятельства сильнее нас... Так мы можем подойти?

– Столько вас?

– Двенадцать человек и три телеги. Говорю же – обоз.

– Многовато, конечно, народу у костра окажется, ну да ладно. Заходите на поляну...

Находящиеся у костра люди встретили нас довольно настороженно, и их можно понять – в здешних местах к незнакомцам принято относиться без особого доверия – что ни говори, а народец в этих краях подобрался разный, и на родине кое-кто из этих людей не всегда являлся законопослушным гражданином. Впрочем, увидев меня, а затем и двух священников, находящиеся на поляне немного смягчились, и общая настороженность понемногу стала таять.

Впрочем, мне пока что было не до отдыха. Для начала погнала постанывающего от усталости Якуба готовить ужин: пускай отрабатывает свою дорогу, тем более что готовит он неплохо – об этом парень сам не раз хвастался. Потом задала лошадям корм, вновь проверила, как увязан груз... Почему я сама стала заниматься этими делами? А кого еще заставлять? Проводника нанимали не для этого, да он и сам явно не горит желанием помочь мне – не мое, дескать, это дело!, святые отцы и Павлен сейчас заняты разговорами у костра (это лучше, чем крутиться у меня под ногами), а что касается тех шестерых старателей, что идут с нами, так они соглашались охранять груз, а не взваливать на себя чужие обязанности.

Немногим позже, сидя возле потрескивающего огня, я как-то враз осознала, насколько устала за сегодняшний день. Достаточно сказать, что вначале мне даже не хотелось вслушиваться в то, о чем говорят сидящие у костра люди, лишь немногим позже стала понимать, что и мне следует вступить в разговор, ведь когда к тебе обращаются с вопросами, то поневоле надо отвечать, и, желательно, отвечать по делу. К тому же я, как единственная женщина, невольно оказалась в центре мужского внимания, так что не хотелось выглядеть перед ними невнимательной или раздраженной.

Как оказалось, находящиеся здесь люди – это десять старателей, которые возвращаются в Сейлс, рассчитывая на то, что в портовом городе сумеют сесть на корабль и покинуть Зайрос. Естественно, их интересовало, что сейчас творится не только в Сейлсе, но и на далекой родине. Мы не спрашивали, что именно эти люди искали в земле Зайроса, и что они сейчас несут с собой – здесь подобные вопросы считались верхом неприличия, и на них не станет отвечать ни один человек. Тем не менее, судя по отдельным фразам, я поняла, что большинство из этих людей покинули свой дом более года назад, и сейчас надеются на то, что после возвращения на родину неплохо заживут. Как видно, старатели уходят отсюда не с пустыми руками. Что ж, как говорится, по возвращении домой пошли вам Боги хорошую жизнь...

Однако нас куда больше интересовало то, что происходит в глубине Зайроса, и тут наши собеседники отвечали очень неохотно. Непонятно: то ли они мало что знают, то ли просто не желают говорить, или же вполне может оказаться так, что эти люди не хотят обсуждать некоторые вопросы в присутствии женщины. Ну, раз так, то я решила отправиться спать сразу же после ужина, приготовленного недовольным Якубом – пусть мужчины поговорят без меня, а заодно определятся с очередью на дежурство: в этих краях нельзя обходиться без караульных, тем более ночной порой, ведь за беспечность тут платят очень дорого.

Тут выяснилось, что и с ночевкой здесь тоже все не так просто. Прежде всего, в этих местах никто не ложится на землю, подстрелив всего лишь плащ, потому как по ночам тут появляется большое количество всякой ползающей гадости. Если не хочешь, чтоб во сне тебя цапнула какая-нибудь змея или ядовитая ящерица, то надо уложить на землю вокруг себя толстую веревку из конского волоса, а самому лечь внутри этого круга, причем желательно, чтоб веревка была двойная, и как можно более грубая. Почему именно из конского волоса? Да просто именно через нее не переползают никакие местные гады.

Теперь мне понятно, отчего эта жесткая и колючая веревка пользуется таким спросом в Зайросе – когда я забивала трюмы «Серой чайки», надо было бы этой грубой веревки еще больше прикупить... Хотя уж куда больше – считай, я в нашем городе эту самую веревку со всех складов подчистую выбрала, но зато здесь сумела взять на ней очень даже неплохую прибыль. Это надо будет запомнить на будущее... Святые Небеса, о чем только я думаю?! На какое еще будущее? Да мне и после одного рейса в Зайрос воспоминаний хватит на всю оставшуюся жизнь!

Утром мы распрощались со старателями, и, глядя на то, как эти люди уходят по направлению к Сейлсу, мне вдруг очень захотелось пойти вместе с ними, только вот, увы, это невозможно. К тому же перед тем, как распрощаться, несколько старателей посоветовали мне вернуться назад – мол, молодой женщине не место в этих диких местах!.. Ох, лучше б вы это нашему господину инквизитору сказали...

К сожалению, сразу отправиться в дорогу нам было никак нельзя: оказывается, около этой поляны заканчивались земли одного племени, и начинались владения другого, то есть для начала следовало отнести к краю поляны очередной мешок с товарами.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю