Текст книги "Стылая (СИ)"
Автор книги: Веда Корнилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 54 страниц)
– Попугать принца подобным развитием событий, конечно, можно...
– А ты представь, что все это может произойти в действительности. Для подтверждения произошедшего несчастья и большей достоверности нужны свидетельства того человека, чьи слова не могут быть подвергнуты сомнению, то бишь родственника принца Гордвина. Отец Витор для этого подходит как нельзя лучше, ведь всем известно, что, несмотря на некоторую разницу в возрасте, эти два брата очень хорошо относились друг к другу. А уж если эти слова принца о гибели его горячо любимого брата подтвердят еще два служителя Святой церкви, то не должно остаться никаких сомнений в произошедшем. Вернее, сомнения, конечно, останутся, но, во всяком случае внешне, все будет выглядеть достаточно благопристойно и особо прицепиться будет не к чему... Наверное, это и было основным планом инквизиции.
– Хм...
– Думаю, отец Витор знает об этом плане, а иначе с чего ему пытаться в одиночку бежать к брату? Он явно хотел переговорить с ним, предупредить о возможной опасности, убедить вернуться домой, помириться с отцом, выкинуть из головы все плохое... Видишь ли, когда для разрешения проблем в королевской семье привлекают инквизицию, то понятно, что окончательное решение уже принято. Но, похоже, отец Витор все же на что-то надеялся, и потому так рвался переговорить с братом наедине, с глазу на глаз, хотел спасти непутевого братца. Естественно, при этом разговоре братьев Пес Веры наверняка не должен был присутствовать, и потому отец Витор решил пойти на риск, в одиночестве добраться до любимого братца, поговорить без свидетелей...
– Тут, по-моему, ты несколько увлеклась страшилками. И потом, через какое-то время Павлен разрешил отцу Витору отправиться на беседу с дорогим братцем, причем именно для разговора наедине.
– Верно, только вот после того неудачного побега господин инквизитор с отцом Витором несколько раз беседовали наедине, и о чем они говорили – этого мы не слышали. Правда, у меня создалось впечатление, что святой отец в чем-то старался убедить Пса Веры, и, кажется, это у него получилось – инквизитор все же разрешил отцу Витору пойти в ту пещеру едва ли не в одиночестве...
– Я все равно не совсем понимаю твои рассуждения...
– Коннел, я неплохо разбираюсь в лекарствах и медицинских средствах – просто в свое время жизнь заставила этому научиться. К тому же в прошлом моему торговому дому несколько раз давали заказы на приобретение и перевозку кое-каких снадобий и медикаментов. К чему я это говорю? В ту ночь, когда на нас напал чончон, я распотрошила дорожный мешок Павлена, разыскивая святую воду... Знаешь, что я там отыскала помимо всего прочего? Полный состав средств, необходимый для бальзамирования. Между прочим, все эти масла, смолы и тому подобное – все это весит немало, да и по объему занимает едва ли не половину дорожного мешка господина инквизитора, так что, сам понимаешь, подобный груз вряд ли потащишь с собой просто так, на всякий случай. В общем, когда я увидела этот наборчик, то все стало на свои места. В общем, когда позже я разговаривала с Гордвином, то не особо отходила от истины.
– Да уж... – покрутил головой Коннел. – Все эти расчеты и сложности явно не для меня.
– Хватит стоять... – вздохнула я. – Мы и так здесь задержались куда дольше, чем рассчитывали. Нам до поляны надо побыстрей дойти, и еще за парочкой деревьев неплохо бы вернуться – этих двух кустиков нам вряд ли хватит до утра.
– Я тебе точно скажу – не хватит.
Когда мы дотащили разлохмаченные деревца до поляны, то увидели, что инквизитор и святые отцы по-прежнему спят, зато наши пленники бодры, о чем-то негромко переговариваются между собой. Ну, о чем идет речь, догадаться несложно – прикидывают, как им снять ошейники и развязать руки. Да и те взгляды, которыми эти двое нас одарили, никак не назовешь любящими.
– Ничего не произошло, пока нас не было?.. – поинтересовался Коннел, бросая на мох принесенное деревце.
– Не, все в порядке. Только эти двое никак не успокоятся – требуют, чтобы я их развязал и ошейники снял. Горы золота за это обещают, и это только вначале, так сказать, для затравки, а потом еще сулят полмира в придачу.
– И что ты им ответил на столь щедрое предложение?.. – усмехнулся Коннел.
– Нечего смеяться... буркнул Якуб. – Я не собираюсь развешивать уши под всякие сказки. Эти двое могут пообещать мне все, что угодно – хоть луну с неба, только вот от них ничего хорошего не дождешься.
– Ох, Якуб, ты просто радуешь мое сердце... – я не удержалась, чтоб хоть немного не съехидничать. – Похоже, наш поход был не напрасным уже хотя бы потому, что прогулки в здешних местах самым лучшим образом сказались на твоих моральных устоях и укрепили дух.
– Они и раньше были на высоте... – недовольно пробурчал мой бывший работник, и мне оставалось только мысленно развести руками – самомнение у парня, конечно, просто неподъемное.
До наступления темноты мы успели еще пару раз сходить за дровами, и сейчас на поляне лежит целая гора длинных веток. Что ж, у дежурного хотя бы будет занятие – ломать ветки и поддерживать огонь в костре.
Ночью меня разбудил Якуб – он дежурил первым. Пробубнив нечто похожее на «все в порядке», парень завалился спать, и я осталась сидеть одна. Дыхание спящих мужчин, тишина, безветрие, теплый воздух, редкий треск кузнечиков и цикад... Еще до моего слуха то и дело доносятся странные ночные звуки и шорохи, но если не принимать во внимание возможную опасность, то сидеть здесь совсем неплохо. Ломая ветки и бросая их в костер, я не могла отвести глаз от неба, сплошь усыпанного звездами. Удивительная красота, на моей родине такого сказочно прекрасного неба не увидишь... Впрочем, ночи там посветлей, нет такой непроглядной темноты. Сейчас у меня сложилось впечатление, будто этот костер – единственное светлое пятно во всем мире, и я сидела, не сводя глаз с языков пламени.
Трудно сказать, сколько времени я провела, поддерживая огонь и слушая потрескивание веток в костре, но внезапно до моего слуха донеслось отдаленное «туэ-туэ». Сказать, что я испугалась – значит не сказать ничего. Так это что же, получается, мы не убили чончона?! Этого просто не может быть! Чашку с мазью я у него забрала, и возле лежащего тела колдуна больше не было ничего! Та комнатка (или пещерка – не знаю, как ее правильно назвать), была совсем маленькой, спрятать там ничего не получится, да и зачем колдуну что-то прятать? Он же знал, что к нему никто не сунется... А вдруг у этого местного мага еще была где-то припрятана волшебная мазь? Скажем так – на всякий случай... Нет, исключено, ведь Коннел говорил, что нужное количество этой диковинной мази колдуны готовят как раз перед полетом, и не делают запасов столь волшебного средства – мазь не может долго храниться, через сутки теряет половину своих удивительных свойств. К тому же стоит только вспомнить отчаянные крики этого существа, как станет понятно, что остаться в живых колдун не мог! Так откуда же тут взялся чончон? А вдруг мне это послышалось? Вряд ли...
Словно отвечая на мой вопрос, вновь раздался крик «туэ-туэ», но, спорить готова, в этот раз крик доносился издалека, да и чем-то отличался от предыдущего голоса – был более хриплым и приглушенным. Так что же, выходит, сейчас неподалеку от поляны находятся уже две летающие головы?! Этого нам еще не хватало! Хотя Коннел не раз говорил о том, что на Птичьей Гряде живут отшельники, пусть их даже и не очень много... Получается, среди этих одиночек встречаются и колдуны, способные отправить свою голову в полет... Невесело...
Может, мне стоит потушить костер и разбудить товарищей? Пожалуй, пока что это делать не стоит: ночью костер виден издалека, и его уже явно успели заметить, а остальных я разбужу в том случае, если чончоны подлетят ближе – хлопанье крыльев в ночной тишине никак не утаить. Так что я продолжила ломать ветви и бросать их в костер – пусть горит поярче и повыше, может, чончоны не решатся сунуться сюда. Хотя кого я обманываю?..
– Что, страшно?.. – подал голос чернокнижник.
Судя по всему, приятель принца Гордвина не спал. Вступать в разговоры с этим бледным типом я не собиралась, потому как сейчас у меня было одно желание – посильнее распалить костер. Не дождавшись от меня ответа, чернокнижник продолжал:
– Ты, очевидно, не знаешь, что на Птичьей Гряде обитает далеко не один чончон. Колдунов тут хватает и у чончонов есть правило: не прощать тех, кто поднимает руку на их собрата, а уж как они поступят с убийцей того, кто приблизился к вершинам колдовского искусства – это я себе даже представить не могу. Они почувствовали, что погиб их друг-приятель, оттого и прилетели сюда. Слышишь их голоса? Эти люди быстро сумеют понять, что тут произошло и кто приложил свою руку к этому делу... Советую заранее себе ямку для могилки присмотреть.
Ну, о чем-то подобном Коннел мне уже говорил. Здешние колдуны, и верно, никогда не прощают убийц своих собратьев по колдовским делам, и, похоже, вскоре могут придти по наши души – дескать, справедливость превыше всего, и если забрал жизнь у нашего товарища, то отдай и свою!.. Сейчас сожалей – не сожалей, но уже ничего не изменишь, а того чончона нам все одно нельзя было оставлять в живых – он бы нам ни за что не позволил уйти из этих мест. Н-да, выходит, что куда ни кинь – везде выходит клин... Впрочем, обсуждать эту тему с чернокнижником я точно не собиралась.
– Изображаешь, что тебе до всего этого дела нет?.. – продолжал чернокнижник. – Ну, меня-то не обманешь: ты боишься, и не напрасно. Не знаю, как насчет сегодняшней ночи, а вот завтрашний день ты точно не переживешь. Остальные, впрочем, тоже – все останетесь здесь, безвестно сгинете, и никто никогда не отыщет ваших костей!.. Сними с меня этот ошейник, и я спасу твою жизнь. Ну, могу и твоего парня оставить в живых, если он тебе нужен...
– Не мешай людям спать... – оборвала я излишне разговорившегося колдуна. – Они, в отличие от тебя, устали. И меня злить не советую, тем более что на общение я не настроена. Если хочется поговорить – произноси внутренние монологи, а с утра выскажи их своему приятелю – может, он оценит их должным образом.
– Похоже, ты полная дура, которая не понимает грозящей опасности... – продолжал чернокнижник, и я уловила в его голосе раздраженные нотки. – У тебя есть возможность остаться в живых, а ты еще кочевряжишься!
– Интересно, с чего это на тебя напал приступ человеколюбия?.. – я продолжала ломать ветки и бросать их в костер. – Что, самому страшно? Так ведь ты к убийству чончона не имеешь никакого отношения, это наших рук дело. Лежи, радуйся жизни, и надейся, что колдуны к тебе проявят милость. Только вот мне отчего-то кажется, что ты этих вновь прилетевших голов боишься едва ли не больше, чем я или кто-либо другой. Не подскажешь, в чем тут дело?
– Дура... – в ярости прошипел чернокнижник.
– Вот и поговорили... – согласилась я. – Запомни: еще раз начнешь свою болтовню – рот тебе заткну, тем более что пару грязных тряпок отыскать несложно.
Колдун, и верно, замолк, только я просто-таки кожей ощущала ту ненависть, которая исходила от этого человека. Ничего, очередную неприязнь я вполне переживу, тем более что общаться с этим бледным типом мне никак не хотелось.
Прошло, наверное, с четверть часа, когда я услышала приближающееся хлопанье крыльев. Все понятно, чончоны направляются к нашему костру. Хм, не скажу, что рада их визиту, прекрасно бы прожила без этого посещения. Может, разбудить парней? Впрочем, не стоит этого делать – сейчас даже господин инквизитор вряд ли сумеет дать отпор летающим головам, а раз так, то никого из спящих людей не стоит отрывать ото сна. Если чончоны, оказавшись возле нас, убьют всех разом, то мужчины хотя бы не проснутся, и их смерть будет спокойной – во всяком случае, я на это надеюсь. Если же эти летающие головы вздумают напасть на нас (как утверждает чернокнижник – для должной расправы), то для этого дела я уже отложила в сторону несколько длинных веток, которые сейчас нужно сунуть в костер. Зачем? Ну, отбиться от нападения чончонов у меня все одно не получится, но хотя бы пару ожогов постараюсь оставить на память здешним колдунам...
Чончоны не стали приближаться к костру, стали кружить на некотором отдалении от поляны, описывая вокруг нее широкие круги. Хорошо хотя бы то, что они молчат, не кричат свое привычное «туэ-туэ». Интересно, сколько летающих голов пожаловало по наши души? Я, конечно, могу и ошибаться, но тут, как минимум, двое чончонов, однако вполне может оказаться так, что здесь их трое... Или четверо? Что-то уж очень много раздается хлопков от крыльев, то бишь от огромных ушей – просто как карусель вертится вокруг нашей поляны... Да, тут до летающих голов с горящей веткой точно не добежишь, и даже думать об этом смешно.
Что же мне делать? Внезапно припомнилось, что однажды Коннел рассказывал о том, каким образом здесь принято встречать тех, кто находится несоизмеримо выше тебя по положению, и кого ты бесконечно уважаешь. Еще он упоминал, что коренные жители Зайроса очень дотошно и даже болезненно относятся именно к внешнему проявлению должного почтения, и несоблюдение определенных норм и правил может привести к большим сложностям. Вспомнить бы еще, какие знаки почтения надо выказывать, все в голове перемешалось... А, была – не была, мне все одно терять нечего!.. Поднялась, затем опустилась на одно колено, прижала ладони к левой стороне груди, как раз напротив сердца, да еще и низко склонила голову – кажется, Коннел говорил о том, будто это высшая степень уважения, хотя, вполне может оказаться и так, что я в очередной раз умудрилась все перепутать...
Не знаю, сколько я так простояла – может минуту, а может и четверть часа, со страхом ожидая удара или же появления рядом с собой чончона, который вцепится в меня своими длинными зубами. Однако время шло, но ничего не происходило, а через какое-то время хлопанье крыльев стало отдаляться, и все тот же крик «туэ-туэ» донесся уже издали. Так это что же получается – чончоны улетают, ничего нам не сделав?! Да этого просто не может быть! Или все же может? Не знаю, что тут можно сказать, но я от растерянности еще какое-то время простояла в коленопреклоненной позе, только вот для чего – не знаю. Наверное, боялась поднять глаза от земли и увидеть чончона, который находится как раз напротив моего лица, или же рядом с нами окажется какое-то немыслимо ужасное создание... Однако вокруг было тихо, лишь потрескивали головешки в догорающем костре, да где-то неподалеку стрекотала цикада. Когда я все же решилась оглянуться, то поняла, что рядом нет никаких чончонов, и опасность на какое-то время отступила. Почему на время? Да просто если принять на веру слова чернокнижника о том, что чончоны не прощают насильственной гибели своего собрата, то для нас все далеко не окончено.
Когда я лихорадочно бросала ветки в костер, не давая окончательно потухнуть костру, вновь раздался голос чернокнижника:
– А ты, как я погляжу, баба не простая, даже тут умудрилась вывернуться. Не ожидал, что чончоны улетят просто так, ничего не предприняв.
– Зато кто-то недавно пальцы растопыривал, вернее, вовсю пытался это делать – дескать, я все могу, все умею... Что ж ты словно воды в рот набрал, когда сюда заявились эти летающие головы?
– Сними с меня ошейник, и я сумею помочь – можешь не сомневаться в том, что скоро вы вновь встретитесь лицом к лицу со здешними колдунами, и ваша встреча не закончится столь безопасно – поверь, я знаю, что говорю.
– Я, кажется, просила кого-то помолчать. Неужели надо лишний раз упоминать о том, что люди устали и им нужен отдых?
– Слушай, за сколько они тебя купили?
– Не поняла вопроса.
– Меня интересует, сколько тебе заплатила инквизиция и все остальные.
– Говорят, любопытство кошку сгубило.
– И все же?
– Может, я должна представить тебе подробный отчет о моем финансовом положении?
– Я так и не получил ответа.
– Перебьешься. К тому же интересоваться подобными вопросами несколько невежливо, особенно по отношению к дамам. Ты же одно время во дворце жил, знаешь, какой ответ можешь получить, если будешь проявлять нездоровый интерес к деньгам других людей. Там, несмотря на весь лоск, шик, и деликатное обращение, за столь нездоровый интерес можно и в пятак получить. Надеюсь, я достаточно понятно ответила на вопрос.
– Принципиальная, значит... – сделал вывод колдун. – Наверняка тебе заплатили не так много, но раз подрядилась, то свою часть договора намереваешься выполнять честно.
– Считай, как знаешь.
– Я могу заплатить больше, во много раз больше.
– Ага, золотом осыпать с головы до ног и вдобавок дать власть над миром... – усмехнулась я. – Или хотя бы над его частью, верно? Только вот тут ты не по адресу обратился – у меня амбиций куда меньше, чем у тебя, да и интересы иные. Все, хватит болтовни, слушать надоело. Дай спокойно посидеть, ночную тишину послушать и на звезды посмотреть – ты же сам говорил, что чончоны нас отсюда живыми не выпустят, так хочу хотя бы напоследок полюбоваться на красоты окружающего мира.
На какое-то время чернокнижник умолк, и я уже стала надеяться, что он решил внять моему совету и замолчать. Не тут-то было!
– Я уже давно искал себе подходящую женщину. Пожалуй, ты меня вполне устраиваешь.
– Чего-чего?.. – от неожиданности я даже не нашлась, что ответить.
– Не прикидывайся, такие вопросы до баб доходят влет, повторения не требуется... – было понятно, что чернокнижник довольно ухмыляется. – Особа ты, к несчастью, холодная, мне такие стылые бабы не особо по душе – люблю женщин помоложе, поживей да повеселей, но в остальном сгодишься. Чтоб ты знала: у меня огромные планы, и в любом случае я добьюсь всего, что хочу, просто придется немного подкорректировать свои действия на ближайшее время. То, что я сейчас тут лежу связанный и с этим мерзким ошейником, лишающим меня сил – это так, временные трудности. Если ты умная баба, то хорошенько взвесишь все «за» и «против», то поймешь, что для тебя выгоднее. У каждого человека бывают моменты взлета и падения, и в данный момент у меня просто пошла черная полоса, но она преодолима. Когда мы вернемся в вашу страну, то, как бы инквизиция не кривилась, но кое у кого вновь возникнет нужда в моих услугах. Однако на будущее мне хочется иметь рядом с собой нормальную женщину, не истеричку, с выдержанным и твердым характером, на которую можно положиться и кто не предаст. Да и внешне ты меня более-менее устраиваешь. Хорошо подумай над моим предложением, второй раз такой шанс тебе уже никогда не выпадет.
Ну, и как вам нравится подобное заявление? Врезать бы хорошенько по этой бесцветной физиономии, но пока что постараюсь на словах объяснить этому типу всю глубину его заблуждений.
– В том городе, откуда я родом, вернее, в его узких улочках, где живут бедняки и всякая шантрапа, на подобное предложение сказали бы так: все зашибись, только вот кое-что мне в нем не нравится. Поясняю подробнее: мне не нравится то, что ты сказал, не нравятся твои планы, не нравишься ты сам, а от твоей блеклой рожи меня скоро тошнить начнет.
– Ты куда глупее, чем я думал... – скривился чернокнижник. – Я потягиваю тебе руку помощи, пытаюсь спасти...
Говорят, есть такое чувство под названием дежавю. Что оно означает? Просто иногда тебе может показаться, что ситуация, в которой ты находишься сейчас, уже когда-то была в прошлом, и сейчас она просто повторяется. Мне внезапно вспомнился Сандор, бывший друг детства, который вначале предпринял все возможное, чтоб вчистую меня разорить, а незадолго до отхода «Серой чайки» заявился с предложением помочь мне рассчитаться с кредитором. Тогда тоже был разговор о руке помощи, и о том, что у меня совсем нет ума, раз я отвергаю настолько выгодное предложение, а заодно и его дружбу с любовью... Нет уж, спасибо, как-нибудь сама разберусь в том, что хочу и чего пытаюсь добиться.
– Чернокнижник, не заставляй меня хамить, потому как иного обращения ты не заслуживаешь. Все, разговор окончен: если еще раз услышу от тебя хоть слово, то затолкаю в рот кляп, и выплюнуть ты его не сумеешь, как ни старайся. Подумай, как это будет выглядеть, когда утром парни проснутся, и увидят тебя с торчащими изо рта грязными тряпками. Для будущего владельца мира это как-то непрезентабельно...
Как же мне хотелось, чтоб этот мерзкий тип продолжал свои речи – тогда бы я со спокойной совестью могла заткнуть ему рот. Но, похоже, чернокнижник понял, что я не шучу и настроена более чем серьезно, и потому, кинув на меня злой взгляд, умолк. Ну и замечательно, хоть посижу в тишине и покое.
Надо сказать, что мое дежурство длилось дольше, чем у того же Якуба – просто я опасалась, как бы к нашей поляне снова не пожаловали чончоны. Наверное, именно поэтому я сидела у костра едва ли не до того времени, как темное небо чуть посветлело. Ну, теперь можно ложиться спать с чистой совестью – эти летающие головы возле нас уже не появятся, во всяком случае, в эту ночь. Раз так, то я растолкала Коннела – теперь его очередь дежурить, и сама отправилась спать – надо же хоть немного набраться сил перед дорогой.
Утром мы проснулись поздно – во всяком случае, солнце уже стояло довольно высоко. Как оказалось, за время дежурства Коннела ничего особого не произошло. Радовало и то, что святые отцы и господин инквизитор – все могли идти самостоятельно, хотя то и дело хватались за больную голову. По счастью, в большом дорожном мешке Павлена отыскался какой-то белый порошок, по чайной ложке которого проглотил каждый из этой троицы, и уже через полчаса все священнослужители выглядели бодрыми и полными сил. Нам Пес Веры этот порошок не предложил – мол, подобное снадобье можно принимать только в самом крайнем случае, если у тебя полностью вымотан организм, и то это нужно делать с осторожностью. Ну, вообще-то мы особо и не рвались пробовать это странное лекарство – еще, не приведи того Светлые Боги, отравимся! Спасибо, мы уж лучше так, как-нибудь сами...
Мой рассказ о визите чончонов произвел должное впечатление, а то, что они нас не тронули – подобное показалось Коннелу совсем невероятным, да и Павлен лишь озадаченно поскреб в затылке – мол, здесь все не так просто, и, насколько мне известно, чончоны никогда не прощают убийство своих сотоварищей, так ведь? Вздохнув, Коннел подтвердил то, что нам было ясно с самого начала – в здешних местах не принято прощать провинившихся, и уж тем более колдуны никогда не оставят без отмщения то, что мы сделали. Можно подумать, кто-то из нас спорит с этим утверждением...
Немногим позже Павлен рассказал, что произошло в пещере после того, как мы ушли. Понятно, что оставлять в живых Проклятое Око не следовало ни в коем случае, только вот оно вряд ли подпустило бы к себе чужаков. Что святые отцы делали, как поступали, каким образом сумели избавить мир от страшного создания – об этом они нам говорить не стали. Понятно, что без особых молитв (а, скорей всего, без колдовства) тут не обошлось. Впрочем, звание Пес Веры тоже просто так не получишь... Единственное, что нам было сказано – святые отцы каким-то образом сумели пробраться к Проклятому Оку и плеснули прямо в середину этого страшного глаза ядовитый раствор (вернее, невероятно ядовитый), а потом сделали все, чтоб раз и навсегда добить это порождение Темных Богов. Что именно входило в тот раствор – об этом нам, естественно, не сказали, а мы и не спрашивали, лишь Павлен вскользь упомянул о том, что туда же пошло и ядовитое жало обруч-змея, то самое, которое инквизитор отсек у змеи и сунул в одну из своих фляжек. Хм, похоже, Пес Веры с самого начала понимал, с чем ему придется иметь дело, и потому в дороге решил не отказываться ни от чего, что могло бы пригодиться ему в будущем.
Хотя в итоге наши святые отцы сумели расправиться с Проклятым Оком, оно все же почти полностью истощило их силы, и какое время потребуется людям на полное восстановление – этого не мог сказать даже Павлен. Проще говоря – если сейчас (не приведи того Светлые Боги!) возникнет какая-то опасность, то применять свои чародейские знания на практике не сможет даже Пес Веры, а из отца Арна боец почти никакой. В таких случаях людям обычно требуется долгий отдых, но, увы, в данный момент подобное может осуществиться только в мечтах. Сейчас же нам всем следует идти назад, возвращаться к «Серой чайке», и потому Павлен решил, что до той поры, пока мы не покинем Птичью Гряду, святым отцам придется глотать этот белый порошок, а не то беднягам, при всем их желании, не удастся пройти за день даже одной версты...
Разумеется, в той пещере погибающее Проклятое Око задело своими силами как парочку отступников, так и Якуба. Конечно, им досталось во много раз меньше, чем святым отцам, но все одно подобные встряски так легко не проходят.
Заодно Павлен рассказал, чем именно сейчас набиты дорожные сумки святых отцов, которые мы с таким трудом дотащили до этой поляны. Оказалось, что наши священнослужители забрали из пещеры все имеющиеся там колдовские книги, бумаги и записи... Но помимо этого в дорожных мешках находилось и нечто иное. Что именно?
Дело в том, что именно на этом континенте сотни и сотни лет назад происходили последние битвы Богов, и, к несчастью, здесь осталось много предметов из числа тех, коим не место в мире людей. Конечно, Проклятое Око – это особый случай, таких артефактов, скорей всего, на земле больше нет, но зато в этих местах изредка встречаются странные вещи, или же их обломки, полные светлой или темной силы. Увы, но и с теми, и с другими надо уметь обращаться, а иначе по неопытности и неумению можно наломать таких дров!.. Кое-какие из этих предметов старатели перевезли через море, думая, что нашли какие-то диковинки, только вот не каждые чудные вещицы несут добро. Правда, маги и колдуны разных стран быстро поняли, что за артефакты иногда привозят старатели из-за моря, и потому старались приобрести их у приехавших из-за моря людей, предлагая за эти ненужные с виду вещи немалые деньги. Более того: на эти странные предметы сейчас существует немалый спрос, и за некоторые предметы платят просто огромные деньги! Ну, а раз есть спрос, то всегда найдутся те, кто согласен рискнуть, провозя опасные предметы через море, потому как в среде старателей уже давно идут разговоры о том, что за некоторые странные вещицы, которые изредка встречаются в земле Зайроса, на родине можно получить целую кучу золота.
Надо сказать, что от этих диковинок уже успело случиться немало как хорошего, так и очень плохого, и потому-то теперь каждый пришедший из Зайроса корабль встречают инквизиторы. Они осматривают как груз, так и моряков с пассажирами, определяя, нет ли на борту запрещенных к ввозу предметов, и не находятся ли под сторонним влиянием люди, возвращающиеся из той далекой страны. К сожалению, при таких проверках случается всякое...
К чему эти долгие пояснения? Просто к тому, что и в пещере у чернокнижника собралась целая коллекция этих диковинок, вернее, артефактов. Уж не знаем, каким образом двое отступников собирали эти предметы, но то, что каждая из этих вещиц относится к черной магии – это не вызывает никаких сомнений. Не сказать, что артефактов имелось уж очень много, но, тем не менее, оставлять в пещере их тоже не следовало, и потому святые отцы решили прихватить эти вещи с собой. Так и получилось, что дорожные мешки у наших священнослужителей оказались набиты туго-натуго, да и весили более чем достаточно!
Сегодня мы вышли в дорогу много позже, чем обычно. По счастью, святые отцы сейчас были в состоянии нести свои тяжеленные мешки, так что нам не пришлось вновь взваливать на свои спины чужой груз. Хорошо и то, что наши пленники помалкивали, не вступали с нами в разговор. Похоже, они на что-то надеются, и, надо сказать, у этих двух отступников, как оказалось, для этого были все основания.
Дело в том, что когда мы немного отошли от места стоянки, ко мне подошел Павлен, и негромко спросил:
– Так сколько было чончонов?
– Как минимум трое.
– Плохо... Вы не трогали ошейник чернокнижника?
– Не знаю, господин инквизитор, какой смысл вы вкладываете в эти слова, но могу с уверенностью вам сказать: мне к этой бледной поганке даже близко подходить не хочется, не говоря о чем-либо ином. А что случилось?
– Трудно сказать, вернее, такое я встречаю всего второй раз в жизни. Такое впечатление, будто ошейник колдуна немного ослаб, и даже более того – он словно чуть теряет сдерживающие силы.
– Так затяните ошейник потуже!
– Это я сделаю на первом же привале, но мне не нравится то, что ошейник ослабевает в магическом смысле, а это очень плохо.
– Вы сказали, что встречаете подобное второй раз в жизни...
– Совершенно верно, и в первый раз все окончилось весьма печально. Похоже, у нашего пленника колдовских сил куда больше, чем можно предположить. Нам просто повезло, что мы сумели его повязать...
– Так что же делать?
– Пока ничего, подумаю, что тут можно сделать.
Кажется, можно радоваться – мы возвращаемся назад, только в этот раз идти куда тяжелее, да и скорость передвижения у нашего отряда куда медленней. Дело тут не только в тяжелых дорожных мешках, но и в том, что мы все просто устали.
Уже после полудня мы дошли до того места, где несколько дней назад похоронили незнакомца. Каменный холмик никто не потревожил, и я, сорвав на ходу несколько бледных желтых цветочков, положила их на могилку. Пусть я не знала погибшего человека, но почтить его память все одно надо.
– Скажите, какое показное сердоболие!.. – скривил губы чернокнижник, глядя на меня. – Чтоб вы знали, этот мерзавец заслужил лишь то, чтоб его кости растащило всякое зверье!
– А откуда... – начала, было, я, но колдун меня перебил.
– Потому что ни один из вас до сей поры так и не может понять, с кем он имеет дело. Я вижу многое из того, чего вам не понять, если даже вас ткнуть туда носом.
– Тогда, может, скажете нам, кем был тот человек, что похоронен здесь?
– Да пожалуйста, было бы чего скрывать... – ухмыльнулся чернокнижник. – Имя его вам не скажу – оно меня никогда не интересовало, человек отзывался на «эй ты». Это был самый обычный старатель, который вместе с товарищами забрел к нам в пещеру. Знаете, отчего не пошел на прокорм Оку, как остальные его друзья-товарищи? Оказалось, что этот мужик хорошо готовит – раньше служил поваром у какого-то богатея, жил без особых сложностей, но вот жадность понесла его сюда, в Зайрос. Долгое время пришлый вел себя тише воды, ниже травы, готовил, надо сказать, превосходно, но в один прекрасный момент решил убежать от нас в надежде спастись. Идиот. Прихватил свои три мешочка намытого золота – и дал деру. Ничего, далеко не убежал, чончон живо с ним расправился. В общем, сам во всем виноват. А мы с того времени так и маемся без толкового повара...
