Текст книги "Стылая (СИ)"
Автор книги: Веда Корнилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 54 страниц)
Глава 8
– Я и слова-то такого раньше никогда не слышал, не говоря обо всем остальном!.. – поскреб в затылке Якуб. – Слышь, Коннел, а ты не того, не заливаешь?
– Ага, сейчас самое подходящее время, чтоб сказки рассказывать!.. – наш проводник только что не огрызнулся. – Причем безрадостные! И место для этого подходит как нельзя лучше!
Сейчас уже рассвело, за стенами пещерки солнце заливало землю утренними лучами, а мы готовились идти дальше. Правда, для начала мы все же доели остатки от вчерашнего жареного поросенка – он, зараза, и в холодном виде источал такие головокружительные ароматы, что удержаться не было никакой возможности. Ладно, пусть нам потом будет хуже, но сейчас доедим то, что осталось с вечера, а потом, надеюсь, добудем себе на обед еще кого-нибудь, или чего-нибудь. На крайний случай, у каждого из нас при себе имеется несколько сухарей, прихваченных из монастыря – конечно, ими особо не наешься, но лучше иметь хоть что-то, чем вообще ничего.
Тем временем Коннел рассказал о том, кого же мы встретили ночью у ручья, и, надо сказать, от этих слов я несколько растерялась. Хорошо, что парень вчера мне ничего рассказывать не стал, а то бы я наверняка всерьез струхнула.
По словам Коннела, то существо, которое мы увидели ночью, называется чончон. Кто это такой? А вот тут и начинается самое неприятное: как утверждают местные жители, это колдун, практикующий черную магию, и (что самое страшное и необычное) у которого голова способна отделяться от тела, отправляться в воздух, и летать по ночам, обозревая все вокруг. Что, звучит дико? Совершенно верно. Дело в том, что, по утверждениям нашего проводника, в здешних местах обитают колдуны, знающие древнюю магию, и умеющие многое из того, на что не способны маги и чародеи остального мира. Так вот, в числе всего прочего, колдуны готовят особое зелье, похожее на смолу, и этой мазью смазывают себе горло, произнося при этом особые заклинания. Затем начинается самое жутковатое: под действием этой мази голова отделяется от тела, и именно эта голова и становится чончоном, то бишь на этой отделившейся голове волосы сразу же начинают оборачиваться перьями, из подбородка вырастают острые когти, но, главное, появляются крылья, в которые превращаются сильно увеличивающиеся уши. Считается, что чончоны летают только в безлунные ночи, а вчера была именно такая...
– А почему в безлунные?.. – растерянно спросила я.
– Возможно, луна их пугает. Вчера же как раз луны на небе не было.
– Не, не может быть!.. – замотал головой Якуб. – Я, конечно, тоже сказки люблю, но тут уж слишком загнуто!
– Я вам уже говорил, что когда-то бывал здесь, то бишь на этой Птичьей Гряде... – Коннел потер лоб ладонью. – Вернее, нас было пятеро, и мы ночевали в этой же пещере, распределив дежурство. Все было нормально, и в середине ночи я просто вышел ненадолго из пещеры, и вот тогда увидел это...
– Чончона?
– Да, но я тогда не понял, что это такое, просто вначале услышал звуки, то ли ту-ту-ту, то ли туэ-туэ-туэ... О общем, звучали они не только весьма неприятно, но и достаточно громко, да и при виде этого существа меня пробрал настоящий страх. Каюсь – с перепуга сиганул в пещеру и разбудил товарищей. Один из парней тогда и рассказал нам кое-что об этом чончоне – раньше я об этом создании тоже слыхом не слыхивал... Ну, мы тут пересидели до рассвета, и нам, естественно, было уже не до сна, а с утра ушли из этих мест, вернее, повернули в другую сторону – чончон нас один разок не тронул, так не стоит и дальше искушать судьбу.
– Но сегодняшней ночью было тихо... – заметила я. – Во всяком случае, никаких звуков было не слышно, ни ту-ту, ни туэ-туэ...
– Так чончоны кричат не всегда... – пожал плечами Коннел. – Куда чаще они летают молча.
– А чего в них такого страшного?.. – продолжал допытываться Якуб. – Не, я не спорю – сама по себе летающая голова – это уже страшно до жути, но что эти колдуны еще могут сделать?
– Странный вопрос – что могут колдуны? Много чего. Достаточно сказать, что у них большая магическая сила... – парень глотнул воды из фляжки. – Или тебе что, одного вида летающей головы мало? Ведь после превращения в чончона колдун сохраняет все свои знания о тех заклинаниях, что ему известны, да и заниматься кое-каким волшебством он может. Потому и досаждать чончонам ни в коем случае не стоит, ведь неприятностей от этих летающих голов можно огрести невесть сколько. Например, считается, что чончон ночами пьет кровь спящих людей...
– А старатели нам о них вроде ничего не рассказывали... – поежилась я.
– Зато они нам немало рассказывали о вампирах, которые по ночам пьют кровь, а вампиров этих никто не видит. Помните?
– Ну, что-то там такое было...
– Если хорошо подумать, то кое-что из тех страшилок вполне можно отнести к делам колдунов. Говорят, что чончона могут видеть только другие колдуны, или же те, кто знается с темными силами.
– Но ведь мы его видели своими глазами!.. – я только что голос не повысила.
– Если чончон пожелает, чтоб его увидели все остальные, то он становятся видимым. Наверняка и прошлый раз, и сегодняшний чончон или учуял запах дыма от костра, или уловил присутствие посторонних на своей территории. Вот и показался, вроде как намекнул, чтоб люди убирались отсюда. А еще чончоны очень опасны, особенно когда им досаждают.
– Погодите, я вот еще что не понял!.. – замахал руками Якуб. – Ну, голова летает – это мы поняли. А как же оставшееся тело без головы?
– Лежит в укромном месте, там, где и оставил его колдун... – Коннел снова потянулся за фляжкой. – Рядом стоит чашка с мазью, при помощи которой голова колдуна снова прирастет к телу, то бишь через какое-то время чончон прилетает после ночных странствий, смазывает свою шею, а заодно и шею обезглавленного тела, и через какое-то время колдун снова становится внешне обычным человеком. Естественно, тут очень важно не упустить время, а не то уже ничто не поможет – проще говоря, наступит смерть.
– Рисковые парни... – пробурчал Якуб.
– Но как же он смазывает шею, ведь рук у него нет?.. – не поняла я.
– А здоровенные уши на что?.. – хмыкнул Коннел. – Вот ими и орудует.
– Бред какой... – скривился Якуб.
– Что есть, то есть... – развел руками Коннел.
– А откуда вы все это знаете?.. – поинтересовался Павлен. Вообще-то у меня создалось впечатление, что все то, о чем нам сейчас рассказывает Коннел, господину инквизитору уже давно известно, вернее, известна большая часть, и потому повествование о летающей голове он воспринимает как дополнительное подтверждение уже известным фактам.
– Так ведь позже я этим интересовался...– наш проводник только что рукой не махнул. – Местные от разговоров о чончонах уклоняются всеми возможными способами: в подтексте это можно перевести так – мол, не лезьте в то, что чужакам не понять и что им знать не положено, а заодно не будите лихо, пока оно тихо. И вообще, Птичья Гряда у здешних жителей пользуется дурной славой – дескать, место плохое, ведь не просто же так здесь люди не селятся! Если у кого-то из местного населения появляется необходимость придти на Птичью Гряду, то они стараются максимально сократить свое пребывание здесь.
– А если чончон на тебя нападет?.. – на Якуба разговоры о колдунах произвели должное впечатление. – Как от него отбиваться?
– Чтоб не стать жертвой этой летающей башки, желательно здесь по ночам не оставаться на открытом месте... – с досадой произнес Коннел. – Конечно, пролетая мимо, чончон вполне может напасть на человека. Чтоб этого не случилось, надо обязательно крикнуть – мол, уходи отсюда, я не тот, кто тебе нужен! А еще нужно обязательно закончить приглашением зайти завтра за солью.
– При чем тут соль?.. – у меня от всей этой нелогичности голова уже шла кругом.
– Не знаю, но эти слова нужно произнести непременно.
– То есть люди... Они что, эту летающую голову сбить никак не могут?
– Почему же, сбивают... – неохотно признал Коннел. – Там, кроме оружия, еще какие-то слова нужно произнести – тогда чончон упадет на землю, и взлететь уже не сможет. Правда, если ему на помощь придет другой чончон, то, естественно, все может кончиться совсем невесело для того, кто вздумал напасть на эту летающую голову. Тут плохое колдовство, темное, опасное для человека...
– Против темного колдовства можно бороться только светом... – влез в разговор отец Арн.
– Лучше скажите, какие слова надо произносить, чтоб чончон упал на землю?.. – Якуб едва не подскочил на месте.
– Чего не знаю – того не знаю... – развел руками наш проводник. – Так вам местные и откроют все свои тайны! О таких вещах обычно помалкивают, даже под угрозой смерти не проговорятся. Да я все то, что вам только что рассказал о чончонах, собирал, можно сказать, по крупицам. Эта тема тут под запретом, чужеземцам о ней не говорят.
– Если я правильно понял, мы поворачиваем назад, верно?.. – кажется, у Якуба не было ни малейших сомнений в том, что наш поход по Птичьей Гряде уже окончен, и мы должны как можно скорей вернуться в монастырь.
Положа руку на сердце, должна признать, что и сама не прочь поступить именно так, то бишь рвануть отсюда со всех ног, потому как в гробу я видала и эту самую гряду, и всех ее обитателей! Может, и верно, стоит пойти назад? Увы, но взгляд, что Павлен сейчас бросил на меня, говорил сам за себя. Как мне не тяжело это осознавать, но тот договор, что я подписала, требует исполнения. Если взялся за гуж, то не говори, что не дюж... Конечно, можно послать подальше все и всех, хорошенько подумать о спасении собственной жизни, после чего быстро унести ноги из этих мест, но впоследствии меня ждут такие неприятности, о которых лучше не думать. По сути, речь пойдет о нарушении заключенного мною договора, и в этом случае ситуацию не спасут даже возвращенные деньги... К несчастью, инквизиция в таких случаях зело лютует, а на костер мне чегой-то неохота...
– С чего это вдруг зашел разговор о возвращении?.. – я постаралась говорить как можно более спокойно, и даже с недоумением. – Не для того мы с таким трудом добирались до этих мест, чтоб при первой же опасности повернуть назад.
– При первой?! – кажется, у Якуба от возмущения не было слов.
– Нам надо идти дальше, а не накручивать себя какими-то там страшилками... – мой голос прозвучал достаточно сухо.
– Никуда я не пойду!.. – мой бывший работник только что не подскочил на месте. – Шагу отсюда не сделаю! Вы меня что, за собой силой тащить будете? Попробуйте, и увидите, что из этого выйдет!
– Никто тебя никуда тащить не станет... – я с нарочитым безразличием пожала плечами. – Не хочешь идти с нами – твое дело. Дорогу назад ты, надеюсь, запомнил, так что...
– Вы что, хотите отправить меня одного назад?!
– Ну, можешь и тут оставаться, благо прятаться есть где, только вот вход в пещеру тебе придется чем-то закладывать, а то мало ли кто может завиться незваным в гости. В свободное время старательством можешь заняться – ты же к этому стремился. Покопайся в подходящем месте, может, и отыщешь что ценное. Правда, инструментов у тебя никаких нет, ну да ты парень головастый, придумаешь что-нибудь. Беда в том, что неизвестно, когда мы пойдем назад, и неясно, где именно будем возвращаться – возможно, придется идти другим путем, а делать крюк, чтоб забрать тебя – это дело рискованное: кто знает, что с тобой может произойти за то время, пока нас не будет... Поэтому только тебе решать, что собираешься делать дальше – возвращаешься назад, остаешься здесь, или же идешь с нами. Я приму любой твой выбор.
– Да чтоб вас всех!.. – Якуб только что не всхлипнул. – И куда же вы идти дальше собираетесь?
– До нужного места!.. – отрезала я. – Дойдем – узнаешь.
Вообще-то и мне не помешало бы знать, куда именно мы направляемся, только вот бесполезно спрашивать об этом наших святых отцов. Придумают в ответ какую-нибудь отмашку вроде той, что я только что озвучивала Якубу. Вообще-то Коннел тоже явно не прочь уйти с Птичьей Гряды, но его удерживает мысль о тысяче золотых, которые я ему пообещала в случае возвращения.
– Ну, хозяйка!.. – мой бывший работник только что кулаки не сжал. – Это вы ничего не боитесь, а мы люди обычные! Мне, например, тут просто тошно! Убраться бы отсюда туда, где есть люди, и нет ничего бегающего, летающего или ползающего...
– Ничего, вернемся домой, будет, что в старости вспомнить!.. – усмехнулась я.
– Ага, вернешься... Как бы тут безвестно не сгинуть!
– Я, во всяком случае, не сомневаюсь в том, что вернусь домой, так что и ты перестань забивать себе голову разной чушью.
Видимо, в голосе у меня было столько уверенности и спокойствия, что Якуб больше ничего не сказал, да и у остальных мужчин, кажется, чуть отлегло от сердца. Н-да, не первый раз замечаю, что если в сложной ситуации кто-то ведет себя так, будто ему известно нечто такое, о чем не имеют представления другие, говорит уверенным тоном и вовсю изображает хладнокровие, то и ко всем прочим словно переходит ощущение того, что в любом случае все закончится хорошо.
Когда же мы вновь двинулись в путь, то я по-прежнему не имела ни малейшего представления о том, куда же именно направляется наш небольшой отряд. Конечно, Павлен в очередной раз что-то негромко втолковывал Коннелу, очевидно, объяснял, куда надо идти, но судя по недовольному лицу нашего проводника, было понятно, что парень вряд ли знает дорогу. Все верно, он же говорил, что в свое время они с товарищами дошли как раз до этого места, после чего отправились назад... Ничего, главное, чтоб Коннел находил дорогу в горах, ведь то, что никто из остальных мужчин не может ориентироваться в здешних местах – это мне было ясно уже давно.
В этот раз шли немного помедленней – отец Витор немного прихрамывал, и при ходьбе опирался на палку. Вообще-то надо отметить, что по сравнению с вчерашним днем наш беглец передвигается куда быстрей. Правда, я лишний раз старалась не находиться рядом с ним, да и отец Арн каким-то непонятным образом постоянно оказывался между мной и нашим прихрамывающим беглецом Похоже, отец Арн получил строгие указания держать своего подопечного на должном расстоянии от меня. В подобной ситуации не знаешь, что и сказать – во всяком случае, раньше меня никто не считал опасной для мужчин. И вот что странно: еще недавно, оказавшись в подобной ситуации, я бы или не стала обращать внимания на подобные мелочи, или же отнеслась ко всему происходящему как к нелепой помехе, но сейчас я с трудом прятала улыбку. Почему? Ну, когда женщину считают способной задурить голову парню, то это всегда повышает ее самооценку, и потом, пусть и с опозданием, но приятно осознать, что ты, оказывается, можешь нравиться мужчинам.
Какое-то время мы шли по сравнительно ровным местам, а потом опять пошли сплошные холмы, а то и самые настоящие скалы, которые нужно было обходить. У отца Витора все еще побаливала нога, и потому мы старались выбирать такую дорогу, чтоб ему лишний раз не нужно было карабкаться по склонам. К несчастью, это получалось далеко не всегда, и к тому же отец Витор быстро уставал – очевидно, давала знать о себе полученная рана, а потому нам приходилось делать привалы чуть ли не каждый час. В эти короткие минуты отдыха парень сидит, вытянув вперед ногу – значит, боль все же дает о себе знать. Ничего, сам виноват – нечего убегать, пусть радуется хотя бы тому, что жив остался.
До полудня мы прошли немалое расстояние, после чего решили устроить привал на полчаса, а вместо еды пожевали листочки кокая. Даже немного увядшие, они бодрили и придавали сил. Конечно, еще на день-два этих листочков у нас хватит, а потом хорошо бы найти еще такое же растение – с этими удивительными листочками идти куда легче, да и тяжелые мысли с души вроде отступают. Правда, на нашем пути кокай пока что не встречался, хотя мы вовсю высматривали его – теперь понятно, почему Коннел говорил, что это растение у местных в большой цене.
А еще мы то и дело замечали у себя над головой фадермусов – здесь этих птиц хватает. По счастью, они не нападали на нас, а раз такое дело, то пускай летают, где пожелают.
– Хозяйка, далеко нам еще идти?.. – вновь завел свою песню Якуб. Ох, дорогой ты мой бывший работничек, знала бы я, куда мы направляемся и сколько нам еще топать по горам – сказала бы, не сомневайся! Тем не менее, что-то отвечать надо, а Павлен, зараза, хотя бы намеком ответил мне на эти вопросы, а ведь я еще утром пыталась у него это выпросить! Вот и сейчас, паразит такой, сидит и помалкивает, а выкручиваться придется мне. Неужели так сложно честно сказать, куда мы идем, и когда доберемся до места? Все уже давно поняли, что это отнюдь не прогулка в познавательных целях!
– Думаю, завтра будем на месте... – я пожала плечами. – А там определимся, когда отправимся назад.
По счастью, Якуб ничего мне не ответил, но и Павлен промолчал. Неужели я не ошиблась со сроками? Если так, то отныне я хотя бы имею представление, когда мы придем, наконец, на нужное место, чтоб его!.. Вообще-то если учесть, что и отец Витор попытался, было, в одиночестве отправиться в путь, то наверняка дорога не должна быть уж очень длинной.
Получасовой отдых показался нам очень кротким, и вновь подниматься на ноги никак не хотелось. Вначале мы шли медленно, потом вновь втянулись в уже привычный ритм.
Однако не прошло и четверти часа, как Коннел, шедший впереди, обернулся:
– Смотрите, впереди опять грифы.
– Первый раз, что-ли... – пробурчал Якуб.
Верно: за то время, что мы находились на Птичьей Гряде, мы уже не раз видели, как грифы обклевывают какого-либо павшего или погибшего зверя, причем обычно это были жалкие останки животных. Судя по количеству падальщиков, обитающих в этих местах, можно было предположить, что звери тут гибнут достаточно часто. Видимо, впереди опять находится какой-нибудь горный баран, обглоданный едва ли не костей.
Увы, в этот раз мы ошиблись. Стоило нам обойти очередной холм, как увидели лежащее на земле тело мужчины. Похоже, он погиб совсем недавно, день-два от силы, однако птицы успели неплохо обклевать открытые части тела. К тому же ночью около погибшего успели побывать хищные звери, и успели взять свое... Неподалеку валялся разодранный дорожный мешок – видимо, в нем еще недавно была еда, и до нее уже кто-то успел добраться. Почти наверняка погибший был одним из тех старателей, что рискнули попытать счастья на Птичьей Гряде. Надо же, а я была уверена, что людей в этих местах уже нет. Видимо, существуют на свете те, кто любит рисковать, только вот беда в том, что этот риск не всегда оправдан, и погибший человек – тому наглядное подтверждение.
Правда, меня удивило то, что ни один из грифов не находился рядом с мертвым телом – все держались на расстоянии, сидели на ветвях небольшого дерева, а еще на валунах, словно чего-то выжидая. Хм, вроде рядом с погибшим никого нет... Ну, тут каждому понятно: здесь не все ладно – вот и Коннел поднял руку, показывая, что нам следует остановиться, пока что не подходить к умершему человеку.
Я не успела ничего сказать по этому поводу, потому как мертвое тело, казалось, немного шевельнулось. От неожиданности я чуть не шарахнулась назад, хорошо еще, что до меня вовремя дошло – это явно какой-то небольшой зверь треплет останки, отгрызая себе куски плоти от погибшего человека. Словно бы подтверждая мои слова, с противоположной стороны лежащего тела показалась голова, очень похожая на змеиную, только вот длиной та голова была с хорошую мужскую ладонь. Судя по всему, возле умершего притаилась змея весьма немалых размеров – вон, какая у нее огромная башка! А ведь и точно, это змея, тем более что ее чешуйчатое тело неприятной красноватой расцветки заметно выделялось на фоне окружающей природы, казалось чужеродным и опасным... Н-да, такую рептилию лучше обойти стороной.
Удивляло и другое: глаза у этой змеи были столь ярко-красного цвета, что даже в солнечном свете горели, словно угли. Не хочется даже представлять, насколько жутко смотрятся глаза этой змеюки ночью – наверное, видны издалека... Сейчас же, заметив нас, змея громко зашипела, высунув длинный раздвоенный язык, и спустя несколько мгновений подле лежащего тела поднялась еще одна змеиная голова с такими же невероятно-яркими глазами. Да тут, судя по всему, у одного тела притаился целый выводок этих ползающих тварей! Точно, вот и вторая змея зашипела, причем звук такой отвратительный, что по коже словно мороз идет! Они что, пытаются нас отпугнуть? Похоже, так оно и есть... Хорошо еще, что третьей хвостатой твари рядом нет – уж очень вид у них неприятный!
– Это что еще за змеюки?.. – растерянно спросил Якуб.
– Не знаю... – в голосе Коннела было слышно удивление. – Впервые таких встречаю!
– Ну и здоровенная же у них башка!.. – продолжал Якуб. – И цвет кожи тоже противный!
– Стойте спокойно... – негромко сказал Павлен. – Может, уползет...
Однако прошло, наверное, не менее минуты, пока до этих рептилий, наконец, дошло, что уходить мы не собираемся, но и нападать на них у нас тоже нет никакого желания. Прекратив свое мерзкое шипение, змеи принялись за прежнее увлекательное занятие, то бишь отрывали своими острыми зубами куски мертвого тела, и проглатывали их.
Я смотрела на подобное, только что не открыв рот от удивления – змеи так не едят! Эти рептилии (как их называют ученые люди) обычно заглатывают добычу целиком, а уж никак не откусывая по кусочку! К тому же у этих большеголовых змей с красными глазами, которых мы сейчас видим перед собой, в пасти хватало крохотных острых зубов, которых у обычных змеюк и в помине нет. Может, это какие-нибудь необычные ящерицы или что-то похожее на того скального варана? Таким образом отгрызать куски от добычи может какой-нибудь хищник, но никак не змея!
Впрочем, ответ на этот вопрос мы получили очень быстро. Одна из змей вздумала переползти через мертвое тело, за ней потянулась и вторая... То, что в следующий миг мы увидели перед своими глазами, ранее я себе и придумать не могла в самых невероятных мечтах – как оказалось, перед нами появилась огромная двухголовая змея, причем если первая змеиная голова сидела там, где и было положено, то вторая находилась на конце хвоста змеи, вернее, хвост заканчивался еще одной головой. А еще у этого странного существа были короткие ноги, чем-то похожие на птичьи, и небольшие кожистые крылья. Трудно сказать, могло ли это существо летать, но внешне оно выглядело достаточно впечатляющим.
– Ничего себе!.. – только что не ахнул Коннел.
– Ни хрена себе урод!.. – растерянно добавил Якуб. – Две башки на одном теле...
– Господин Павлен, не просветите нас, грешных, что это еще за творение Темных Небес?.. – повернулась я к инквизитору, который пока что помалкивал, мрачно глядя на двухголовую змею, которая принялась в две пасти терзать мертвое тело.
– Это амфисбена... – после короткого молчания произнес Павлен.
– Кто?.. – переспросил Якуб.
– Амфисбена... – повторил Павлен. – Гигантская двухголовая змея.
– Да она больше на этого похожа, как его... – буркнул Коннел. – А, вспомнил! Я имею в виду, что эта змеюка смахивает на дракона.
– Что-то я не слыхивала, чтоб были двухголовые драконы!.. – вырвалось у меня.
– На кого бы она ни походила, вам надо знать одно – амфисбена очень ядовита, причем атакует она одновременно обеими головами... – продолжал Павлен, не обращая внимания на наши слова. – Поэтому стойте спокойно и не дергайтесь, ведь убежать от нее очень сложно, тем более что амфисбена почти наверняка кинется вслед за бегущим. Если судить по имеющимся упоминаниям в древних книгах, то у этих существ достаточно скверный характер. Возможно, это из-за того, что амфисбена плохо видит.
– Даже так?
– То, что у нее ярко горят глаза – это еще ни о чем не говорит... – пожал плечами господин инквизитор. – К тому же глядя на то, как она ест, можно предположить, что к змеям это богопротивное создание можно отнести весьма условно. Между прочим, даже грифы стараются держаться подальше от этого существа – видимо, понимают, чего от него можно ожидать.
– Если я правильно поняла, то и амфисбены вымерли давным-давно?.. – конечно, надо держать себя в руках, но я не удержалась, что не съехидничать.
– Последней записи, в которой упоминается встреча человека с амфисбеной, уже более полутора тысяч лет... – покосился на меня Павлен. – Так что вывод делайте сами.
– Чего-то здесь встречается слишком много зверья, которое считается давным-давно вымершим... – пробурчал Якуб. Надо сказать, что с этими словами я была согласна целиком и полностью, только вот Павлен опять сделал вид, что ничего не понял. Ну-ну, посмотрим, что будет дальше: отчего-то я уверена, что это не последнее животное из тех, что считается давно исчезнувшим из нашего мира.
Тем временем амфисбена то ли закончила свою трапезу, то ли просто решила убраться отсюда, но вновь сверкнув на нас своими ярко-красными глазами, змеюка вдруг засунула одну свою голову в пасть другой головы, подобрала лапы, распустила крылья, после чего мы вновь увидели нечто похожее на живой обруч, который покатился по земле. Правда, амфисбена не столько катилась, сколько подскакивала, да еще при помощи крыльев во время этих подскоков словно парила над землей, пролетая при этом довольно-таки немалые расстояния. Смотреть на подобное несколько жутковато, и в то же время каждому из нас было сложно оторвать взгляд об этого странного полета! Высокое Небо, ну какие только странные твари не живут на нашей грешной земле!
Стоило амфисбене немного отдалиться, как грифы стали слетать со своих мест и устремились к мертвому телу, лежащему на земле – видимо, птицы решили, что теперь пришла их пора приниматься за еду.
– А ну, кыш отсюда!.. – Коннел шуганул грифов, которые, тем не менее, и не думали далеко отлетать. Меж тем парень продолжал... – Похоронить бы человека надо – негоже оставлять беднягу на земле.
Верно – грех бросать умершего на съедение птицам и зверью. Конечно, здешние обитатели к этому времени уже успели крепко потрепать тело человека, но все одно не стоит оставлять беднягу без погребения. Сейчас, глядя на печальные останки, невозможно определить, сколько лет погибшему, и откуда он родом – скорей всего, перед нами один из тех искателей удачи, которому крепко не повезло. И в его немногочисленных пожитках не было ничего, что бы указало на то, кем был этот человек при жизни. А ведь кто-то его наверняка дома ждет, надеется на возвращение...
Беда в том, что у нас не было самой захудалой лопаты, а ножом или мечом каменистую землю много не наковыряешь. Странным было и то, что при старателе мы также не нашли ни лопаты, ни кайла, ни решета для промывки золота, а ведь без этого инструмента старатели не уходят, и уж тем более не бросают столь необходимые вещи невесть где...
По счастью, рядом оказалась неглубокая яма, в которую мы и отнесли останки погибшего. Пока святые отцы читали нам ним молитвы, мы приносили камни, которыми закладывали тело мужчины, и тех камней понадобилось немало – могильный холмик получился довольно-таки приличных размеров. Конечно, можно было бы так не стараться, но нам не хотелось, чтоб кто-то вновь сумел добраться до тела бедняги. Погребение заняло у нас немало времени, и, закончив работу, мы присели у безымянной могилы.
– Интересно, от чего он умер?.. – задала я вопрос, который наверняка интересовал каждого из нас.
– Скорей всего, от яда... – вздохнул Павлен. – Я успел осмотреть тело, вернее, то, что от него осталось, и склоняюсь к версии, что, скорей всего, это был укус какого-то ядовитого существа, возможно, той же амфисбены. Или же парень погиб от потери крови...
– Теперь гадай – не гадай, а правды все одно не узнаем... – Якуб положил на землю три туго набитых кожаных мешочка. – Лучше скажите, что с этим будем делать? Делить на всех?
Эти мешочки мы нашли в разорванном дорожном мешке погибшего. Что в них было? Золото, что же еще могло быть у старателя... Конечно, в другое время я ни за что не стала бы отказываться от возможности неплохо заработать, только вот сейчас об этом и речи не шло. Почему? Не знаю, как другие, но у меня не было намерений отсыпать себе хотя бы горсть этого желтого песка и мелких самородков. Дело тут не только в моральных принципах, но и в самой обычной рассудительности – вы представляете, сколько весит хотя бы один такой мешочек с золотым песком? Если не знаете, то поясняю: очень и очень много, а тащить на себе дополнительную тяжесть, да еще и в горах, мне совсем не хочется. Тут надо силы беречь, а не какое-то золото – мы и без того крепко выматываемся, и потому сейчас каждому из нас следует рассчитывать только на свою выносливость, а не бездумно радоваться тому, что к тебе в руки плывет нежданное богатство, которое едва ли не повиснет тяжелой гирей на твоей шее.
Вот и святые отцы одновременно с Павленом чуть отрицательно качнули головой – нам, мол, этого добра не надо, да и Коннел, на мгновение задумавшись, отвернулся – жалко, конечно, отказываться от золота, но сейчас не до того! Я его понимаю – не стоит надрываться, если по прибытии в Сейлс тебя и без того ждет тысяча золотых. Разумеется, лишние деньги парню бы никак не помешали, но он понимает, что в наших нынешних условиях лишняя тяжесть, пусть даже и дорогая, сейчас ни к чему.
Ну, раз такое дело, то Якуб, сияя от счастья, сунул все три мешочка с золотым песком в свой дорожный мешок. Ох, Якуб, Якуб, ну какой же ты олух! Конечно, сейчас это золото ты никому не отдашь, будешь тащить его на себе даже в том случае, если придется ползти на четвереньках из последних сил. Ладно, оставайся в блаженном неведении о том, что в свое время Павлен все одно заберет у тебя один из этих мешочков на благо развития Святой церкви – ухватки инквизиции мне прекрасно известны. Правда, говорить тебе о столь невеселом развитии событий я пока что не буду – пусть до тебя самого дойдут самые элементарные понятия.
– Идем дальше... – вздохнула я, заметив недовольный взгляд Павлена, стремленный на меня. – Мы и без того тут слишком задержались.
Наш небольшой отряд вновь отправился в путь, но кто бы знал, как мне не хочется идти дальше! Посидеть бы тут с часок, не думая ни о чем, и никуда не торопясь...
Ладно, страдай – не страдай, но изменить пока что ничего нельзя. Ведь если бы я даже осталась в Сейлсе, и захотела покинуть Зайрос, то вряд ли «Серая чайка» смогла уйти из этой страны без разрешения Павлена – можно не сомневаться в том, что капитан корабля, как выразился Коннел, тоже «на крючке у инквизиции».
Трудно сказать, какое расстояние мы сумели пройти до вечера, но могу предположить, что немалое. Ближе к вечеру Коннел вдруг сказал, что в этом месте должны быть люди – дескать, он почти уверен, что встречает человеческие следы. Хм, сейчас не знаешь, радоваться этому, или к подобной новости следует относиться с опаской – в здешних краях с первого взгляда и не определишь, что можно ожидать от встречи с человеком.
