355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Веда Корнилова » Стылая (СИ) » Текст книги (страница 40)
Стылая (СИ)
  • Текст добавлен: 10 мая 2018, 07:30

Текст книги "Стылая (СИ)"


Автор книги: Веда Корнилова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 54 страниц)

Еще днем Коннел успел подбить парочку птиц, внешне очень похожих на наших тетеревов. Прекрасно, во всяком случае, на сегодняшний вечер едой мы обеспечены. Впрочем, в этот раз долгих разговоров у костра не получилось – сразу же после ужина Коннел погнал всех нас спать. Впрочем, никто особо и не возражал – все же прошедший день был не только утомительный, но еще и жаркий, так что все без долгих разговоров отправились на боковую – тут даже принц Гордвин ворчал довольно умеренно.

Ночью меня разбудил Коннел – пришло время моего дежурства. На поляне горел костер, рядом лежала куча дров, заготовленных еще с вечера, изредка чуть похрапывали лошади. Кажется, все спокойно. Тем не менее, Коннел предупредил меня, что в этих местах с наступлением темноты на охоту выходят ягуары, и отогнать их можно не только оружием, но и огнем, то есть мне едва ли не в первую очередь следовало следить за костром, причем желательно, чтоб он горел поярче. После этого наш проводник сразу же отправился спать, а я, побросав в костер целую охапку дров, решила проверить, все ли в порядке у наших мужчин.

Первым делом подошла к телеге, где спали святые отцы. Вроде спят, дыхание ровное... Я уже хотела, было, отойти от телеги, когда на мою руку легла ладонь отца Витора.

– Госпожа Арлейн... – услышала я его шепот. – Госпожа Арлейн, вы на меня сердитесь?

– Что?.. – я даже растерялась от подобного предположения. – Отец Витор, да с чего вы это взяли? Все совершенно нормально, ничего не изменилось...

– Тогда почему вы сегодня едва ли не шарахаетесь от меня? Ну, понятно, что в монастыре вы не имели права заходить в мою келью, а сегодня стараетесь даже не смотреть в мою сторону. Конечно, я хорошо знаю, насколько вам обязан – все же тащить на себе мужчину едва ли не полдня, да к тому же до невозможности грязного... Тут у любой женщины к тому самому мужчине возникнет самая настоящая антипатия!

Так что же, выходит, он не чувствует по отношению ко мне никакой неприязни? Хотя отец Витор вчера наверняка был так измотан, что не обращал никакого внимания на сторонние звуки и запахи. Вообще-то, если вдуматься, то ближе к концу дороги нам было не до того, чтоб обращать внимание на такие мелочи, как чья-то грязная одежда. Ну, если так, то у меня просто враз от сердца отлегло!

– Отец Витор... – теперь зашептала и я, понимая, что надо придумать какое-то простое объяснение – Сами понимаете, как это выглядело со стороны – женщина идет едва ли не в обнимку со служителем Святой церкви! Сторонний человек, узрев подобное зрелище, ни на что хорошее не подумает. Между прочим, это... удовольствие длилось несколько часов. Опасаюсь, что и у господина инквизитора от увиденного все еще сердце на место не встало. Не боитесь, что придя в себя, он наложит на вас епитимью, а мне просто надает по шее, приговаривая, чтоб больше я не сбивала слуг Небес с пути истинного?

– Госпожа Арлейн... – я чувствовала неподдельное волнение в голосе отца Витора. – Прежде всего, должен поблагодарить вас за спасения моей жизни – вчера, когда мы собрались в путь после землетрясения, я понял, что самостоятельно не могу сделать ни единого шага. Отвратительное чувство, когда у тебя нет сил пошевелить ни рукой, ни ногой. Мне даже в голову не могло придти, что вы согласитесь взвалить на себя такую ношу, как я...

– Ну, ноша как ноша, несколько пудиков живого веса точно будет... – я не удержалась, чтоб немного не съехидничать. – Сами понимаете – от такого счастья откажется далеко не каждая разведенная женщина. А уж если учесть, как строго за нами, грешными, бдит господин инквизитор...

– Вы вновь и вновь сводите разговор к шутке, а я бесконечно благодарен вам за то, что вы помогли мне покинуть Птичью Гряду.

– Да, это не то место, которое хочется посещать вновь и вновь... – согласилась я.

– Вы опять улыбаетесь... – продолжал отец Витор. – А я был уверен, что опротивел вам после той тяжелой дороги, когда вы тащили меня с Птичьей Гряды. Думал, отныне вы будете испытывать неприязнь по отношению ко мне.

– Что вы, отец Витор!.. – я чуть не рассмеялась. – Может, таким своеобразным образом я пытаюсь привлечь ваше внимание.

– Еще немного, и я засмущаюсь!.. – теперь и святой отец чуть ли не шутил, и в его обычно спокойном голосе сейчас появились веселые нотки.

– Ах, вы вгоняете меня в краску... – ответила я в том же тоне. Может, оттого, что сейчас было темно, я все же решилась задать вопрос, который меня уже давненько мучил. – А если говорить серьезно, то мне кажется, что вы с неодобрением относитесь к тому, каким образом я разговариваю с вашим братом. Извините, но, к несчастью, иным образом принцу Гордвину невозможно втолковать хоть что-то...

– Не стоило бы сейчас говорить об этом, но раз зашла речь... – в голосе святого отца был слышен оттенок горечи. – Я не узнаю своего брата. Нет, внешне он мало изменился, а вот насчет всего остального... Такое впечатление, что разговариваю с чужим, незнакомым мне человеком, у которого полностью изменены разум и рассудок. И, поверьте, это очень горько. Тот Гордвин, которого я когда-то знал и любил, которым восхищался – его больше нет.

– Вернее сказать – от него ничего не осталось... – согласилась я. – Кроме внешности. Наверняка такие изменения в его сознании были нужны кому-то из сильных мира сего.

– Лично мне понятно, кто стоит за всем этим – королевский дом Польнии. Они давно пытаются отхватить себе часть нашей территории, и ради этого готовы пойти на многое. Тем не менее, ведя игру с моим братом, они переступили все возможные и невозможные пределы. Конечно, политика и государственные интересы должны стоять на первом месте, но своего искалеченного брата я им не прощу.

– Да, я вас понимаю, только не знаю, что тут можно сказать в ответ – разве что только посочувствовать...

– Это уже немало.

– Давайте сменим тему, а?

– О чем будем говорить?.. – отец Витор опять улыбался.

– Ну, например, о стихах, хотя я, кроме детских считалок, не знаю ни одного поэтического произведения...

Мы с отцом Витором еще немного поговорили, вернее, болтали о всякой ерунде, которую обычный человек вряд ли может назвать умной беседой. Впрочем, долго разговаривать нам не стоило – все же я находилась на дежурстве, да и время сейчас позднее, и потому как бы мне не хотелось продолжать ничего не значащий разговор с молодым человеком, сейчас все же куда важней следить за тем, что происходит вокруг. В общем, скрепя сердце пожелала отцу Витору спокойной ночи, хотя сама бы с удовольствием еще поговорила, пусть и просто так, ни о чем.

Вновь сидя у костра, подумала о том, что большая часть баб – полные дуры. Вот кто бы мне сейчас пояснил, для чего я то и дело лезу с разговорами к отцу Витору? Ведь понятно же, что у нас с ним ничего быть не может – мы птицы не только из разных стай, но еще и из разных слоев общества, даже близко не подходим друг другу, а все одно мне нравится общаться с этим человеком. Умом я понимаю, что Коннел подходит мне куда больше, да и внешне он куда привлекательней отца Витора, а то, что я нравлюсь нашему проводнику – это заметно невооруженным глазом... Только вот если бы меня заставили выбирать между двумя этими парнями, то я выбрала бы отца Витора, хотя всем известно, что священникам нельзя иметь семью: их мир – это лоно церкви, куда они пришли по зову сердца...

Хм, что за глупости вертятся в моей голове? Можно подумать, один из этих двух парней меня замуж зовет! Вот вернемся на родину, и почти наверняка разбежимся в разные стороны, а раз так, то не стоит строить на будущее никаких планов. А еще я понимаю, что держусь на некотором расстоянии от этих двух парней по самой простой причине – боюсь влюбиться в одного из них, только вот еще одного крушения в личной жизни за столь короткое время я просто не переживу. Тут мое сердце или окончательно заледенеет, или же я возненавижу всех и вся. Уж лучше так, оставаться одной – ничего хорошего в одиночестве нет, но зато и ты никому и ничего не должна.

В эту ночь мое дежурство прошло довольно спокойно, если не обращать внимания на то и дело доносящиеся до нас из темноты странные звуки – то ли голоса зверей, то ли вздохи и стоны. Ну, в ночном лесу можно услышать еще и не то, однако в какой-то момент наши лошади стали беспокоиться – видимо, неподалеку появился какой-то хищник. Поляна, на которой мы остановились на ночевку, была сравнительно небольшой, так что на всякий случай я решила ее обойти, держа в руках несколько горящих веток. Как я и опасалась, из кустарника, растущего у края поляны, явственно раздался шорох, а в следующий миг там зажглись два ярких желтых глаза, после чего я услышала пусть и не очень громкое, но достаточно грозное рычание. Судя по размеру глаз и достаточно сильному голосу, тот хищник, что сидел в кустах, был не из мелких. По счастью, зверь все же не решился напасть – скорей всего, его отпугнул огонь, однако до меня все же еще долго доносилось ворчание этой непонятной зверюги.

Когда же время моего дежурства кончилось, я растолкала Якуба – его очередь охранять наш сон, а сама со спокойной совестью отправилась на боковую. Конечно, куда удобней спать на телеге, но, увы, сейчас там все занято, и потому мы трое вновь спали на теплой земле, подстрелив под себя старые плащи и окружив себя толстой веревкой из конского волоса, предохраняющей от нападения всякой ползающей гадости.

По счастью, остаток ночи прошел без происшествий, и утром мы вновь двинулись в путь. День был замечательный, никакой опасности на дороге, святые отцы и Павлен чувствовали себя немного лучше, да и принц Гордвин вел себя на редкость тихо и спокойно. У меня просто душа радовалась, глядя на подобное – если наш путь и дальше будет таким же безмятежным, то можно считать, что большая часть наших бед осталась позади. Увы, как оказалось, радовалась я напрасно.

В полдень мы остановились по просьбе принца Гордвина – ему, дескать, нужно срочно сходить в кустики. Ну, это дело обычное, и Якуб, развязав ноги опальному принцу, скрылся с ним за ближайшим деревом, очень похожим на разлапистую ель, однако не прошло и десяти секунд, как мы услышали короткий вскрик. В мгновенье ока мы с Коннелом оказались за тем же деревом, и увидели лежащего на земле Якуба, который держался обеими руками за живот, но Гордвина рядом с ним не было.

– Что случилось?! – рявкнул Коннел, наклоняясь к Якубу, который с трудом переводил дыхание. – Где принц?

– Он попросил помочь, я только наклонился... а он ударил меня ногой в живот... – выдохнул Якуб, не в силах разогнуться. – И сбежал... Я никак не ожидал от него...

– В какую сторону он побежал?

– Вон туда... – и Якуб кивнул головой направо. – К тем деревьям, на которых листья как колючки торчат...

– Иди к остальным, а мы с госпожой Арлейн попытаемся его догнать... Бежим!.. – и Коннел кинулся в колючие заросли, а за ним припустила и я. Понятно, что без принца нам возвращаться не стоит, и если мы его не сумеем поймать в самое ближайшее время, то происки могут затянуться надолго, и неизвестно, чем они могут закончиться! А еще я без остановки ругала себя: как можно было довериться безмятежному виду опального принца?! Ясно, что этот тип только и выжидал удобного момента, чтоб удрать! Сейчас у него свободны ноги, так что парень может убежать далеко. Конечно, его руки крепко связаны впереди, но при наличии желания и терпения принц вполне может перетереть эти толстые веревки о какой-нибудь острый камень, ну, а после этого нашего беглеца ищи-свищи...

Разумеется, если б не Коннел, то я бы в два счета заплутала в этом густом лесу, в котором кое-где просто было невозможно пройти – настолько плотными были переплетения деревьев, лиан, кустарника, высокой жесткой травы... И уж тем более я не стала бы продолжать преследование в одиночку – все одно не понятно, куда бежать, как возвращаться, но зато наш проводник уверенно шел по следу, читая почти неразличимые следы на земле. Святые Небеса, куда же нелегкая понесла принца Гордвина, чтоб его?!..

Прошло, наверное, минут пять нашего продвижения по лесу, когда Коннел внезапно остановился и поднял руку.

– Слышишь?

Вокруг были только одни лесные звуки и птичьи голоса, только я не успела сказать об этом Коннелу – просто тут и до меня донесся чей-то голос. Я буду не я, если это кричит не Гордвин! Светлые Небеса, что еще с ним произошло?

Не говоря друг другу ни слова, бросились на звук, продираясь сквозь густые заросли, а я тем временем досадовала про себя – надо же, как шустро бегает опальный принц, далеко сумел удрать...

Сама не заметила, как мы оказались на крохотной поляне, и там я сразу увидела нашего беглеца. Принц стоял, прислонившись спиной к высокому дереву, а напротив него находилось странное существо ростом с крупную собаку. Правда, больше ничего рассмотреть я не успела, потому как Коннел толкнул меня в высокие заросли:

– Сиди там, и ни в коем случае не высовывайся! Я скажу, когда можно выходить!

– А...

– Все вопросы потом...

Коннел метнулся на поляну, ну, а я, разумеется, и не подумала стоять столбом, хлопать глазами и не знать, что происходит рядом. Немного раздвинула ветви незнакомого кустарника – сквозь них вполне можно было рассмотреть то, что творится на поляне. Первым делом бросалось в глаза, что Гордвин по-прежнему стоял неподвижно, боясь пошевелиться, со страхом глядя на непонятное существо. Хотя за последнее время я насмотрелась на самых непонятных животных, такого создания на нашем пути еще не встречалось: такое впечатление, что на теле волка сидела глуповатая морда осла с обвислыми ушами. Я едва не фыркнула от смеха, глядя на подобное сочетание – интересно, с чего это Коннел при виде этого зверя затолкал меня в кусты? Да на столь нелепое создание без смеха не взглянешь!

Но тут непонятное существо заметило Коннела, оскалилось, и тут уж мне стало не до веселья – в пасти этого зверя были такие длинные и острые зубы, что у меня только что мороз по коже не пробежал. Тут и без пояснений ясно, что трава и листья в рацион питания этой зверюшки ни в коем случае не входят. К тому же сейчас оскаленная морда зверя стала выглядеть не только странно, но еще и крайне неприятно. Еще мгновение – и из пасти зверя в сторону Коннела вылетел небольшой сгусток то ли желтоватой слюны, то ли слизи, но парень каким-то непонятным образом сумел уклониться. Однако странная жидкость попала на ствол дерева, и стала медленно стекать вниз, оставляя после себя черный след, да еще и с легким шипением пузырясь на коре. Это еще что такое?

Я так растерялась, глядя на то, стекающую и пузырящуюся слизь, что упустила тот момент, когда Коннел попал ножом в этого непонятного зверя. Раздался неприятный визг пополам с шипением, зверь покатился по земле, а затем, припадая на переднюю лапу и оставляя после себя темные капли крови, скрылся в зарослях.

– Арлейн!.. – позвал Коннел, направляясь к опальному принцу, который все еще стоял возле дерева. – Арлейн, иди сюда, но ничего не трогай!

Дважды меня звать не пришлось, и я враз очутилась на полянке. Так, а у Гордвина, похоже, пропало желание продолжать гонки по лесу, да и, судя по его лицу, принц сейчас чувствует себя далеко не лучшим образом. Коннел, стоя напротив нашего неудавшегося беглеца, быстро, но в то же самое время осторожно разрезал одежду на груди явно растерянного принца Гордвина, и бросал эти обрезки на землю.

– Что здесь происходит?.. – не поняла я, подойдя к молодым людям.

– С нашего бегуна надо немедленно срезать одежду, в которую попал плевун. Вон, видишь, на груди у принца расплылось влажное пятно? Хотя на темной одежде его сложно разглядеть, но когда доберемся до кожи, то враз разглядишь...

– Я не понимаю, кто попал?.. – не поняла я. – Как ты назвал этого зверя?

– Плевун... – не глядя на меня, буркнул Коннел. – Отвратительное создание, хорошо еще, что встречается крайне редко. Уверен, что ты его смогла разглядеть...

Не прекращая своей работы, Коннел рассказывал мне, что за существо мы только что увидели на поляне. Оказывается, несмотря на забавный внешний вид, это одно из самых неприятных и опасных животных, что встречаются в Зайросе, потому как охотится этот зверь более чем необычно – плюет ядовитой слюной в свою жертву. Именно оттого это создание и получило у переселенцев свое необычное имя – плевун. Та жидкость, которую тот направляет в свою жертву – это что-то вроде необычного яда, который при попадании на живое существо, разъедает не только тело, но даже одежду. Да и охотится плевун несколько необычным способом – вначале отравит добычу, потом идет вслед за ней до того момента, пока та или не умрет, или полностью не обессилеет. Если же зверь считает, что у жертвы еще слишком много сил, то он посылает в жертву еще дозу яда.

Нашему беглецу крупно не повезло: убегая от нас, Гордвин он не только столкнулся с плевуном, но еще и получил от него в грудь полный заряд ядовитой слюны. В какой-то мере его защитила одежда, но яд все одно добрался и до тела. Вот потому-то Коннел и торопится – надо немедленно срезать с принца всю отравленную одежду, а не то дело может кончиться весьма печально... Да и сам по себе плевун – это зверь не только сильный, умный, но еще и достаточно быстрый: с этими зверюгами даже местные жители стараются не встречаться. Во всяком случае, Коннел сумел подранить зверя только со второго броска, хотя бросать ножи точно в цель он научился еще с детства...

– Давай помогу... – предложила я, но Коннел только что руками не замахал.

– Не тяни сюда руки – тут я справлюсь сам!

– Я просто хотела...

– Понимаю, но лучше не надо. Если этот яд попадет на твою кожу... В общем, тогда у нас останется всего лишь двое тех, кто сможет идти своими ногами.

– А как же ты?

– Просто я знаю, как надо действовать в подобных случаях, а неподготовленному человеку тут лучше ничего не трогать...

– Не болтай попусту с этой стервой, сними с меня эту дрянь!.. – принц, кажется, понял, что опасность миновала. Не знаю, что чувствовал сейчас Его Высочество, но, кажется, он в равной мере был испугах, растерян и раздражен. Что ж, его можно понять: побег не только не удался, но принц еще умудрился нарваться на плевуна, и теперь ядовитая слюна не только пропитывает его одежду, но почти наверняка добралась и до тела. – Это же отрава, да к тому же и разъедающая кожу! Быстрей срезай одежду, а то она начинает меня жечь, словно огнем! И руки мне развяжите!

– Не торопите меня... – Коннел продолжал аккуратно срезать одежду с груди принца, и отбрасывать эти обрезки в сторону. – Я не желаю сам испачкаться в том яде, что пропитал одежду на вашей груди... А что касается ваших рук, то простите покорно, но я вам развязывать не стану – уж очень вы человек рисковый, а у меня пока что нет особого желания вновь заниматься вашими поисками...

– А я сказал – быстрей шевелитесь! Или вы не знаете, на что способен яд плевуна?

– Вот потому, что мне это хорошо известно, я и срезаю отравленную одежду, а не оставляю ее на вашем теле...

Назад мы шли куда дольше, чем добирались до этой поляны. Не знаю, отрезвило ли произошедшее слишком буйную голову принца, но, во всяком случае, он беспрекословно пошел с нами назад, логично рассудив, что раненый плевун может скрываться где-то поблизости, а вновь встречаться с этим зверем не стоит ни в коем случае, и потому лучше поскорей покинуть это место.

К сожалению, быстро дойти до нашего отряда у нас, увы, не получилось. Дело в том, что пройдя небольшое расстояние по лесу, принц Гордвин внезапно зашатался, стал спотыкаться, а потом и вовсе рухнул на землю в беспамятстве. Коннел, увидев подобное, только вздохнул – мол, чего-то подобного он и ожидал, вернее, яд плевуна все же успел попасть через кожу в тело опального принца, и теперь у нас появилась новая головная боль – надо каким-то образом очистить организм высокородного от этой заразы, а не то возможен самый печальный итог. По словам нашего проводника, когда яд плевуна попадает в организм человека, то вызывает у него кратковременную потерю сознания, что мы сейчас и наблюдаем воочию. Ну, приводить в сознание Его Высочество было некогда, и уж тем более не было ни малейшего желания ждать, когда принц очухается, да и Коннел хмурился – нечего задерживаться в лесу, тем более что яд плевуна очень опасен. Так что пришлось нам с Коннелом тащить опального принца на себе, а в лесу это делать еще труднее, чем в горах – там хотя бы нет сплошной стены деревьев, как в этом нехоженом лесу.

Когда же мы добрались но наших телег, то принц все еще был без сознания. Павлен, с трудом приподнявшись на локте, осмотрел почерневшую кожу на груди принца, и только что головой не качал. Оказалось, что все довольно плохо, и к тому же (что крайне досадно) у Павлена с собой не было необходимых лекарств для нейтрализации яда, а потому все заботы о принце легли на плечи Якуба. Сейчас мой бывший работник пучками травы растирал почерневшую кожу на груди опального принца, после чего стал обкладывать поврежденное место какими-то широкими листьями, которые ему принес Коннел – мол, они хоть и немного, но вытягивают из организма всяческую заразу. Конечно, надо бы приготовить и целебный отвар, который выводит яд плевуна из организма, только вот, по словам Коннела, эта трава встречается довольно редко, но он все же постарается отыскать ее во время пути. Принц все еще был без сознания, но хотя он сейчас и лежал в телеге, ноги ему все же предусмотрительно связали – мало ли что можно ожидать от этого парня...

Потом, когда телеги вновь двинулись, Коннел рассказал нам все то немногое, что знал о плевунах. Хотя это очень неприятные создания, но, по счастью, встречались они крайне редко, и вот надо же такому случиться, что этот зверь нарвался на принца Гордвина. Не знаю, что по этому поводу думают другие, по лично я никак не могу считать произошедшее большой удачей.

Позже, когда через несколько часов мы остановились на отдых у небольшого ручейка, ко мне подошел Коннел.

– Сейчас Якуб целебный отвар готовит для нашего беглеца, чтоб его!.. Нам повезло, я нужные травы по дороге увидел – они все же ослабляют действие яда. Надеюсь, этому типу станет немного легче.

Надо сказать, что принц Гордвин, и верно, чувствовал себя просто отвратительно. Мало того, что его постоянно била мелкая дрожь, так он еще постоянно требовал срывающимся голосом, чтоб мы сняли с него ошейник – дескать, без него он проведет нужный ритуал по изгнанию из организма яда, и враз поправится. Думаю, излишне говорить о том, что никто из нас и не подумал это сделать, несмотря на бесконечные угрозы от опального принца. Да если посчитать все, чем нам грозил опальный принц, то каждого из нас впоследствии не единожды должны будут четвертовать, повесить, сжечь заживо, утопить, содрать кожу, отправить в пыточную камену и так далее, и все в том же духе. Фантазия у Гордвина насчет мести и способов отмщения была богатая, только вот слушать про ожидающие нас пытки и издевательства мне давно надоело.

– Правда, одного котелка отвара для нашего болящего – это слишком мало... – продолжал Коннел. – Для того, чтоб поправиться полностью, отвар надо пить постоянно, но тут уж ничего не поделаешь – те травы, что выводят из организма яд плевунов, встречаются нечасто. Мне теперь только и остается, что не сводить глаз с обочин дороги, в надежде, что попадется еще хоть что-то стоящее. Во всяком случае, надеюсь до конца дня набрать травы еще хотя бы на пару котелков.

– Это было бы хорошо.

– Кстати, что скажешь насчет татуировок принца?

Если честно, то я об этом особо не задумывалась, хотя поневоле обратила внимание на то, что грудь принца покрыта сложнейшим рисунком голубоватых линий. Вообще-то меня подобное немало удивило: я знала, что в среде аристократов наносить на свое тело рисунки считается едва ли не позором и признаком самого дурного вкуса. А тут принц позволяет себе нечто такое, что, без сомнения, будет осуждаться еще долго.

– Да я их и не рассматривала, хотя понятно, что у него более чем странная татуировка – петли какие-то, зигзаги, линии неровные... Весьма неожиданно узнать, что принц решился на подобное безобразие. А еще я успела заметить, что Павлену эти тату на теле принца очень не понравились – господин инквизитор только что не кривился, глядя на них. Да и наши святые отцы смотрели на эти линии татуировки безо всякого восторга.

Вообще-то я видела и то, как отец Витор рассматривает рисунки на теле брата. Несмотря на внешнее спокойствие, было понятно, что святой отец неприятно удивлен увиденным. Вообще-то я могу его понять: в глазах знати татуированный принц уже заранее будет выглядеть парией. Хм, неужели принца Гордвина подобное не дошло?

– Думаешь, это не простая татуировка, а связанная с темным колдовством?

– Скорей всего.

– Я уже успел насмотреться на самые разные тату... – негромко сказал Коннел. – Моряки этим грешат, да и те, кто нарушает закон, тоже считают за правило иметь на теле татуировки. Кстати, многие из старателей в здешних местах едва ли не в обязательном порядке набивают себе на теле оберег. Но то, что находится на теле у принца... Это ты стараешься лишний раз не подходить к принцу, а вот я уже успел осмотреть нашего болящего – у него, чтоб ты знала, этими непонятными рисунками покрыто не только тело, но и руки-ноги. Естественно, видел я далеко не все, но хватило и того, что успел рассмотреть. На обычные тату это никак не похоже, и к тому же мне отчего-то неприятно смотреть на эти линии, петли и завитушки. От них словно веет чем-то чужеродным...

– Да, я тоже читаю, что с этими рисунками связно что-то далеко не самое лучшее.

Через два дня, незадолго до заката, мы добрались до поселка Удача. К тому времени стало понятно, что яд, и верно, успел попасть в организм принца, и, к сожалению, пока окончательно из него еще так и не вышел, несмотря на то, что Якуб чуть ли не каждый час менял Гордвину листья на груди, да и отвар опальный принц пил постоянно. Тем не менее, кожа на груди принца становилась все более черной, хотя все же хочется надеяться, что до полного отмирания тканей дело не дойдет. Думаю, можно не упоминать и о том, что характер принца стал еще более скверным, хотя, кажется, хуже уже некуда.

Что же касается Павлена и наших святых отцов, то у них дела идут не так и плохо. Конечно, никто из них не в состоянии самостоятельно выбраться из телеги и сделать хоть несколько шагов, но, во всяком случае, вид у них стал чуть здоровее. Ну, будем считать, что для начала это уже хорошо.

Ничего не скажу о других, но когда я увидела вдали высокий плотный частокол, за которыми должны находиться небольшие домишки здешних обитателей, то на душе у меня сразу стало легче. Прежде всего, у нас появилась возможность отдохнуть нормально, под крышей, да и сам вид этого небольшого поселка напоминал нам о том, что мы возвращаемся назад. Даже наши лошади, чуя отдых, непроизвольно прибавили шаг. Все бы ничего, но единственная наша проблема – принц Гордвин. Как бы не брякнул чего лишнего, да и от старателей в ответ можно ожидать чего угодно. Ладно, с этим делом разберемся чуть позже.

Надо сказать, что как в прошлый раз, так и в сегодняшний, наше появление привлекло всеобщее внимание. Понятно, что новостей тут немного, новые люди появляются нечасто, и потому любое, даже самое маленькое происшествие, сразу становится всеобщим достоянием. Вот и мы направились к гостинице, сопровождаемые взглядами едва ли не всех жителей поселка. Трудно сказать, есть ли свободные комнаты в убогой гостинице этого поселка, но можно не сомневаться в том, что для нас в любом случае найдут уголок. А еще сейчас нам следовало вести себя осторожней, не сказать лишнего – здесь люди внимательные, замечают даже самые мелкие несуразности, и потому о многом следовало помалкивать. Ясно было и то, что сегодня вечером в гостинице опять соберется едва ли не весь поселок, чтоб послушать о том, что за дела творятся на Птичьей Гряде.

Как оказалось, с того времени, как мы покинули поселок, сюда пришло немало людей из числа тех, кто хотел бы добраться до Сейлса и отправиться на родину. Почему многие шли именно сюда? Просто было понятно, что наш обратный путь тоже пойдет здесь – все одно иных дорог тут не было, и люди рассчитывали идти в Сейлс вместе с нами. Ко мне то и дело подходили люди с одной и той же просьбой: мол, нам надо бы отправиться в портовый город, и потому прошу взять меня с собой. Причина была простой, вернее, их было две. Какие именно? Во-первых, большой группой идти безопаснее и дешевле – за проход по землям племен каждому придется отдать куда меньше, а во-вторых, люди все же рассчитывали на то, что сумеют воспользоваться нашими телегами – все же у многих старателей мешки были не просто тяжелыми, а, можно сказать, неподъемными. Как нам пояснил Коннел, подобная взаимопомощь в этих местах хотя и не является обязательной, но считается вполне естественной, а вот на тех, кто все же отказывает в помощи другим – на таких тут смотрят косо, и в будущем этим людям на поддержку рассчитывать не приходится. Правда, сейчас у многих старателей поубавилось оптимизма, когда они заметили, что телеги заняты лежащими людьми.

Вообще-то мы и сами рассчитывали, что из поселка отправимся большой группой – все же так куда безопасней передвигаться по здешним дорогам. Проблема была только в принце Гордвине, и тут следовало хорошо подумать, как сделать так, чтоб поведение этого человека не привлекло к себе излишнего внимания. Не стоит считать старателей ограниченными людьми – все же в Зайрос едут представители самых разных слоев общества, и среди них вполне могут оказаться те, кто может понять, что происходит в действительности, и в этом случае трудно предугадать, как будут дальше развиваться события.

Сложность еще и в том, что глядя на некоторых так называемых старателей, было непонятно, для чего эти люди вообще заявились в эти местах – рожи у них просто бандитские, да и, судя по их разговорам, можно враз сообразить, что излишком образования и воспитания они не отягощены. Разумеется, с такими типами лучше дела не иметь, но здесь, в Зайросе, другие правила и законы.

К несчастью, гостиница была переполнена, но для нас все же нашлось место, пусть даже совсем не то, о котором мы мечтали – нам предложили остановиться в конюшне. Отказываться мы, естественно, не стали: ладно, пусть будет конюшня, все одно это означает крышу над головой, а заодно и горячую домашнюю еду, а то, что удобств мало – так это мы переживем. Правда, ночью все одно придется дежурить, но тут уж ничего не поделаешь – поселок хоть и называется Удача, но людей тут хватает самых разных, и далеко не у всех праведное поведение, да и ухватки кое-кого из здешних обитателей больше напоминают воровские повадки.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю