Текст книги "Прошлое с нами (Книга вторая)"

Автор книги: Василий Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 45 страниц)

Встреча у Соколове

С утра следующего дня противник возобновил наступление. 111-я СБр, 595-й ИПТАП РГК, 104-й гв. ОМД PC, а также подразделения других частей продолжали отходить дальше.

В лесу, по пути в Мерефу, 595-й ИПТАП РГК передавался в подчинение командующего артиллерией 62-й гв. СД. Батареи распределились по стрелковым частям. 1-я и 4-я вступали в поддержку 182-го гв. СП с момента, когда пехота закончит отход на рубеж речки Мжи.

Установить связь с пехотой до конца дня не удалось, 4-я батарея развернулась на окраине Мерефы и прикрыла дорогу на Старую Водолагу.

К утру 7-го марта взвод управления 4-й батареи собрал сведения, из которых явствовало, что боевые порядки 182-го гв. СП расчленены на две части: большая отошла в лес за дорогу Карловка – Мерефа, в полосу соседнего 184-го гв. СП, меньшая – в противоположную сторону к хутору Тимченков. В образовавшемся промежутке находились подразделения из частей 6-го гвардейского кавалерийского корпуса.

Около девяти часов в 4-ю батарею прибыл майор Таран. Пока он продолжал осмотр позиций, собрались вызванные командиры остальных батарей.

Майор Таран обрисовал обстановку на рубеже Мерефы:

– ... вторая, третья, пятая батареи направляются для поддержки сто восемьдесят четвертого гв. СП, который занимает оборону... – командир полка указал рубеж, очередность выдвижения батарей, сроки готовности и обратился ко мне: – ... четвертая батарея занимает открытые позиции на западной окраине хутора Миргород, задача... воспрепятствовать танкам противника форсировать речку Мжу в секторе... справа... перекресток дорог южнее хутора Тимченков полтора километра, слева... лес на южном берегу речки.

1-я батарея получила аналогичные указания. Позиции ее в хуторе Артюховка на северном берегу речки Мжи. Возглавлял обе батареи капитан Громов – заместитель командира полка по строевой части.

Майор Таран извлек из планшетки записную книжку и продолжал:

– ...в соответствии с приказанием полковника Журавлева, командующего противотанковой группой обороны Харькова, командирам обоих батарей установить связь непосредственно либо же через старшего ... решить на месте ... с подразделениями отдельной иностранной воинской части, которая занимает оборону по северному берегу речки Мжи [86] 86
  Отдельный чехословацкий батальон, прибывший на фронт в начале марта 1943 года, заполнял промежуток на внешних флангах между 25-й и 62-й гв. СД. – Авт.


[Закрыть]... ... Личный состав батарей, соприкасающийся с нашими иностранными союзниками, обязан обращаться корректно и соблюдать правила, указанные командующим группой. – Командир полка коснулся взаимоотношений: – ... просьбы и пожелания иностранцев, связанные с взаимодействием в бою, так же, как и все другие, должны выполняться неукоснительно. В случае затруднений, доносить немедленно старшим. Полковник Журавлев особо подчеркивал то обстоятельство, что иностранцы не имеют фронтового опыта, и наш долг обеспечить союзникам всестороннюю помощь и содействие... И не только долг, но и дело нашего воинского престижа. Инструкцию с описанием одежды, знаков различия и обычаев службы иностранцев я перешлю вам немедленно, как только она будет получена, – закончил командир полка [87] 87
  Когда лица, присутствовавшие в помещении, ушли, майор Таран задержал старшего лейтенанта Романова и меня и объявил дополнительные указания, изменявшие до некоторой степени характер задачи 1-й и 4-й батарей. Майор Таран отказался отвечать на вопрос старшего лейтенанта Романова, откуда они исходят. – Авт.


[Закрыть].

В 10 часов утра 4-я батарея покинула позиции в Мерефе и двинулась на юго-запад. Было пасмурно и сыро. За обочинами дороги высятся заиндевелые сосны. Вокруг преобладают зимние тона – белеют стволы деревьев, белеет земля, укрытая полуметровым слоем подтаявшего снега. Тишина. Не слышно ни гула «юнкерсов», ни грохота стрельбы.

Мой автомобиль легко шел, ломая в лужах лед. У хутора Кривцово раздался сигнал: «Внимание!» Наблюдатель, сидевший позади, указал в сторону хутора Колесники на противоположный берег речки Мжи. Двенадцать танков и бронетранспортеров двигались к одиночным строениям у подножия бугра.

Лед на речке – я знал об этом – был еще достаточно крепок. По-видимому, танки намеревались выйти к берегу. Но, чтобы связать этот эпизод с тем, что. произошло дальше, необходимо остановиться и напомнить положение на западных подступах к Харькову в те дни.

В ходе наступления, которое продолжалось весь февраль, одна из группировок войск Воронежского фронта вышла в район Полтавы. Боеспособность ее ослабла. Некомплект людей, не хватало горючего, боеприпасов и прочих ресурсов. На многие сотни километров коммуникации растянулись. Все более ощутимы становились недочеты во взаимодействии и связи на поле боя.

Полевые военкоматы призывали на службу лиц, проживающих на освобожденных территориях. Но попытка использовать этот контингент для пополнения подразделений на переднем крае не дала должных результатов. В описываемый период соединения по своей численности приравнивались к частям, основу которых составляли сводные подразделения и группы со всем тем, что свойственно всякой наспех созданной, импровизированной организации.

Войска, преодолевая возраставшее сопротивление немецких арьергардов, продвигались на запад и юго-запад. В это время немецкое командование, закончив сосредоточение крупной танковой группировки в районе Краснограда, бросило ее в наступление. Действовавшие на отдельных операционных направлениях наши соединения и части не могли в короткие сроки перестроить свои боевые порядки. Завязались встречные бои. Давление противника повсеместно усиливалось. Танки и мотопехота обтекали открытые фланги, прорывались в глубь построений наших войск.

В сложившихся условиях не было шансов удержать занятые рубежи. Наши войска начали отходить к Северскому Донцу.

Одна колонна немецких танков 4-го марта заняла Новую Водолагу и двинулась на Валки и Люботин. Другая наступала в сторону Тарановки и Мерефы. Противник рассчитывал в районе Харькова сомкнуть свои ударные группировки и окружить наши войска.

Обстановка носила в высшей степени неустойчивый характер. В глубине боевых порядков наших войск то и дело появлялись разведывательные подразделения танковых дивизий противника. Так, 6 марта одно из них (5 танков, 8 бронетранспортеров и колесных машин) заняло Мерефу. Наши колонны, отходившие со стороны Карловки, остановились. Немцы удерживали Мерефу в течение шести часов, пока не подошли наши батареи. Кто-то из старших командиров приказал открыть огонь. Оставив две подбитые колесные машины и одного пленного, немцы ушли на юго-запад по дороге, которой теперь двигалась 4-я батарея.

И вот они снова. У крайних домов хутора Кривцово огневые взводы 4-й батареи развернулись и с расстояния 4000 метров открыли огонь. Стали стрелять орудия кавалерийской части, занимавшей хутор. Один танк загорелся. Было подожжено два бронетранспортера [88] 88
  ЦАМО СССР. Ф. 595-го ИПТАП РГК. Оп. 123179 с. Д. 2. Л. 179. Штаб полка. Операт. сводка 8.03.43, х. Островерховка.


[Закрыть].

Танки укрылись за строениями, начали ответную стрельбу. 4-я батарея двинулась дальше. Лесная дорога то удалялась, то подворачивала вновь к речке.

В полдень 4-я батарея прибыла в назначенный район и приступила к занятию позиций.

Мой НП – на чердаке сарая, в двухстах шагах от орудий. Командир взвода управления и часть разведчиков готовились в путь, нужно собрать сведения о противнике и своих частей. Все остальные оборудовали боевые порядки.

Приехал капитан Громов. Мы поднялись на НП к приборам, осмотрели местность. Заместитель командира полка ввел меня в курс обстановки на рубеже южнее Мерефы, уточнил боевую задачу и секторы стрельбы 4-й батареи – основной и дополнительный. Были назначены ориентиры и произведена кодировка местности.

– На участке иностранцев вы знакомитесь только с передним краем, – объявил Громов, – связь с ними приказано поддерживать мне... В сто восемьдесят второй гв. СП сообщите, что я занят левым соседом и раньше завтрашнего дня с командиром полка встретиться не сумею. Для организации моего НП выделите разведчика, двух телефонистов, кабель, аппараты... Остальных людей я возьму в первой батарее. Вашим... через сорок минут явиться, – он указал хату в южной части хутора и направился вниз по приставной лестнице. – Все. Поеду в штаб к иностранцам.

Я проводил заместителя командира полка, вернулся на НП. Работы по оборудованию боевых порядков продолжались.

По сведениям, которые сообщил капитан Громов, линия фронта на тот день имела довольно сложную конфигурацию. В южном направлении бои шли в 15–20 километрах на рубеже Тарановки. Наши войска оставили районы, лежащие на западе. Только отдельные подразделения 6-го гв. КК [89] 89
  КК – кавалерийский корпус. – Авт.


[Закрыть], 350-й СД и другие части, попавшие 4-го и 5-го марта под удар западной немецкой колонны, выходили мелкими группами к речке Мже, в полосе от Мерефы до Соколово. Севернее Мерефы противник после занятия города Валки, продолжая наступление, начал поворачивать в северо-восточном направлении.

Пользуясь стереотрубой, я знакомился с прилегающим ландшафтом. Доносились орудийные выстрелы, приглушенные и редкие – с северо-востока, гораздо отчетливей – с юга. Где-то грохочут разрывы бомб. «Юнкерсы» наносят удары по боевым порядкам наших войск и объектам в ближних тылах.

Люди взвода управления, закончив маскировку, заняли места у приборов и приступили к выполнению своих обязанностей. Шли к концу работы у орудий. Старший лейтенант Никитин – старший на батарее – доложил о готовности к открытию огня.

Спустя немного времени, на позиции 4-й батареи пришли чехословацкие командиры в сопровождении капитана Громова. Мне, как, впрочем, и всем людям 4-й батареи, еще не доводилось встречаться с иностранцами, У чехов заметно приподнятое настроение. Они были одеты в обмундирование английского образца.

– Внимание... по местам! – подал команду старший лейтенант Никитин.

Орудийные номера, поочередно поднимаясь, представлялись. После осмотра позиций чехословацкие воины и люди расчетов собрались в ближайшем дворе. Стали знакомиться. Один из пришедших, указав в направлении стрельбы, стал говорить, подбирая русские слова.

– ... Там… далеко ... за снежными холмами ... лежит Чехословакия... наша порабощенная Родина...

Лица чехословаков посуровели и, обратив взгляды на запад, они умолкли. Политрук Кокорин коснулся плеча поручика, высокого и стройного, нарушил молчание:

– Вы сегодня ближе к родному дому, нежели ваши земляки в других концах света... Русские и чехословаки связаны родством с древних незапамятных времен. Мы... славяне. Конечно, пути наши шли врозь, на то... воля судьбы.

Но братские чувства всегда жили в наших сердцах. Нам, русским, близок мужественный и талантливый чехословацкий народ, веками боровшийся с чуждыми ему влияниями, сумевший сохранить национальную самобытность, свой язык и культуру. Красная Армия в тридцать восьмом году была готова прийти на помощь братской стране... но сейчас не время вспоминать о том, что прошло... В тяжелые времена для наших народов мы... вместе. Красная Армия обладает мощью, чтобы отбросить врага за границы своей страны, и мы, солдаты Советского государства, слышим зов народов, стонущих под игом фашизма. Наш долг вернуть им свободу... И этот час не за горами... Мы вместе придем в Злату Прагу. Да, я знаю примету... народ, родивший таких молодцев, как вы, не станет влачить цепи рабства. Воины четвертой батареи с радостью приветствуют вас, братьев... чехословацких воинов на переднем крае и готовы принять в круг фронтовиков... Откуда вы, пан поручик, родом?

Поручик назвал небольшой городок близ Праги и с помощью других стал говорить о своем далеком доме.

– Чье у вас, в чехословацкой части, вооружение? Есть ли семидесятишестимиллиметровые пушки? – спросил старший лейтенант Никитин.

– Автоматы и другое стрелковое оружие... советское... свои у нас только пистолеты марки «Шкода». Есть и ТТ. Артиллерия состоит из двух сорокапятимиллиметровых противотанковых пушек, прибывших к вам на марше. Семидесятишестимиллиметровых орудий не имеем. А раньше... в армии нашей республики винтовки были отечественные. Артиллерия тоже... отечественная, только других калибров...

В словах, порою непонятных, и на лицах наших гостей было столько искренности и простодушия, что речь незнакомую понимали все из 4-й батареи: кубанский казак старший сержант Агуреев, украинец ефрейтор Костыренко, чеченец старший сержант Ибадов, татарин сержант Тимершин.

Сержант Викторов – командир 2-го орудия – открыл блокнот и передал фотографию своей невесты, ленинградской девушки, чехословацкому четаржу. Унтер-офицер вздохнул:

-У меня нет фотографии... Ни у кого нет в еднотке [90] 90
  Еднотка – воинская часть (чеш.)


[Закрыть]нашей... это запрещено...

– А удостоверение личности?

– Нет, – ответил четарж.

– ... почему? – удивился кто-то.

– ... взамен всех документов воинам чехословацкого батальона выдаются жетоны с личным номером. Командование позаботилось о том, чтобы избавить наших близких от преследования на родине, если кто-то из нас попадет в руки нацистов...

– ...мертвый, разумеется, – уточнил сосед четаржа, – он будет нем... и нацисты не найдут никаких следов личности погибшего...

Старший из чехословацких воинов напомнил своим товарищам о времени. Простившись, они ушли. Пора возвращаться «по местам» и людям 4-й батареи. Но они толпились вокруг замполита, спрашивали: велика ли страна Чехословакия? Откуда пришел чехословацкий батальон?

Старший лейтенант Никитин вернул людей на позиции.

Командир взвода управления лейтенант Глотов с группой разведчиков отправлялся за речку Мжу. Он найдет пехоту 182-го гв. СП, ознакомится с задачей, выяснит детали обстановки, поставит в известность о прибытии батареи и договорится о времени и месте встречи с командирами-пехотинцами.

Заняв место у стереотрубы, я продолжал изучение местности. В стороне лесного массива – видимая часть его именуется лес «Волчий» – внезапно возникла перестрелка. Вдали, где-то на юге, гул разрывов то усиливался, то затихал. Мерефу бомбят «юнкерсы».

В 16 часов прилетел корректировщик. Трижды «хеншель» прошел вниз по течению реки. Чехословацкие воины каждый раз встречали его дружной стрельбой.

Лейтенант Глотов вернулся позже назначенного срока. В указанном районе пехоты не было. Кавалеристы из боевого охранения, выдвинутого северо-западнее хутора Тимченков, сообщили, что подразделения 182-го гв. СП вместе с отдельными группами разных частей отошли на берег речки Мжи. Там Глотов встретился с подполковником Антоновым – командиром 182-го гв. СП. Его КП – на северной окраине хутора Тимченков. Подполковник просил представителя 595-го ИПТАП РГК прибыть к 8-ми часам для встречи. Левофланговый батальон 182-го гв. СП насчитывал около 30 человек.

Добытые сведения я доложил по телефону капитану Громову. В ответ он сказал, что из штаба получены указания: 4-й батарее занять ОП в хуторе Тимченков. Отбой!

Орудия снимались. Телефонисты начали сматывать кабель. Тут – новое приказание. 4-я батарея остается на прежних позициях.

Спустя четверть часа я говорил с капитаном Громовым.

– ...получил одно приказание, потом другое, – сказал Громов. – Четвертой батарее поддерживать пехоту в своих секторах, независимо от принадлежности, а если ее не окажется... действовать самостоятельно. Особое внимание... чехословакам. Старшие начальники полагают, что противник не устоит перед искушением нанести удар та нашим необстрелянным союзникам. Посылайте разведчиков... выяснить, как обстоят дела в подразделениях сто восемьдесят второго гв. СП, за правым флангом третьей чехословацкой роты на участке берега... до Тимченкова и за речкой в направлении леса «Волчий». Пехоте сообщите указания, полученные относительно чехословаков.

Громов звонил снова.

– Поступили разъяснения... батареи пятьсот девяносто пятого ИПТАП решают самостоятельную задачу... Но вопрос о поддержке сто восемьдесят второго гв. СП остается открытым... До двадцати часов приказано согласовать все детали взаимодействия с чехословаками. Приходите, нанесем ответный визит. Поглядим, как живут западнославянские воины на своих позициях.

В месте сбора я встретил старшего лейтенанта Романова – командира 1-й батареи. Он улыбался, поправлял ушанку.

– У вас были чехословаки? Я смотрел их позиции южнее Артюховки. Огневые точки оборудованы как напоказ, в траншеях чистота, порядок, чувствуется воинский дух...

Появился Громов. Он молча шагает по скользкой узкой тропке, протоптанной в снегу вдоль забора. Улица ведет вниз к реке. В одном из домов левого ряда – командный пункт чехословацкого батальона. Во дворе, у наспех поставленной коновязи – подседланные лошади. Караульный в шинели табачного цвета отсалютовал автоматом, и мы вошли в помещение.

Рослый чехословацкий командир шагнул навстречу. В ответ на представления вытянутых в струнку людей он неторопливо пожимал каждому руку, сдержанно улыбаясь. Полковник Свобода... спокойное выразительное лицо, гладко зачесанные русые волосы, в светлых глазах – дружеское тепло. Казалось, вы уже где-то встречались с этим добрым и учтивым человеком.

В комнате, кроме чешских офицеров и двух женщин-военнослужащих, находились артиллеристы и политработник, кажется, из штаба 62-й гв. СД. Полковник Свобода приветливо оглядел собравшихся и начал говорить, употребляя непривычные для слуха, принятые в чехословацкой армии выражения.

– ...немцы не могли преодолеть оборону частей двадцать пятой гвардейской стрелковой дивизии на рубеже Тарановки... бои продолжаются... Но перевес в силах подавляющий, и есть признаки того, что фашисты обратятся в сторону флангов, нанесут удар на Борки и дальше... на Соколово... Я вижу немецкие танки на широком фронте, устремившиеся к переднему краю... Мои соотечественники готовы встретить врага. В лице гвардейской пехоты Красной Армии чехословацкие воины имеют достойный пример и не уступят рубежа, указанного командующим войсками Воронежского фронта... Подразделения первого отдельного чехословацкого батальона занимают оборону... первая рота на южном берегу речки Мжи сосредоточила свои усилия на удержании деревни Соколово... третья рота обороняется по окраине хутора Миргород... в Артюховке... вторая рота. Усиливает огневую систему обороны пулеметная рота, – полковник обратился к карте, разложенной на столе, указал районы огневых позиций, поддерживающих и приданных артиллерийских подразделений, участки минирования. – Наша цель состоит в том, чтобы не пропустить нацистов через речку. До восемнадцати часов прошу командиров батарей согласовать с командирами рот вопросы взаимодействия исходя из принятого решения: огонь, в случае массированного нападения, открывать на дальних подступах к переднему краю.

Полковник Свобода, наклонив голову, умолк. Присутствующие стали выходить. Во дворе меня окликнул Громов.

– ...идем на рекогносцировку, чехословаки хотят показать свою оборону. Представители сейчас освободятся... я догоню... идите с ним...

Из Миргорода в Соколово через пойму речки Мжи вела заснеженная дорога со следами саней и повозок. Тут низменность, в другую пору – болото, а сейчас – скованная ледяным панцирем равнина шириной от 800 до 1000 шагов.

Зима окутала в белые одеяния берега и островок, образованный посредине своеволием вешних вод. Скрылась под снегом дорога, мостик. Лишь заросли осоки да камыши, поникшие в морозы и вьюги, торчат там и сям и колышатся под напором ветра.

Чехословацкий командир шагал, оживленно разговаривая с политработником. Мы двигались следом. Старший лейтенант Романов на ходу ориентировал свою карту.

– Скажите, что означают колья... вот там, справа за кустами? – спросил он капитана-артиллериста.

– Э-э-э... я сижу здесь уже третий день и успел осмотреться... могу судить о расстояниях по карте и на местности, – ответил тот. – Это... мостик через речку Мжу. А кочки на снегу... мины, саперы поставили вчера.

Артиллеристы, с момента занятия наблюдательных пунктов и до оставления их, непрерывно заняты изучением местности. В этой части, казалось, я достаточно сведущ. Панорама снежных бугров и все то, что лежит у подножия и дальше, до самого горизонта, запечатлелись в моих глазах и памяти. Я знаю, что течение Мжи делало крутой поворот. Ближе к Соколову есть заводь, по-видимому, следы прежнего русла. Но только сейчас, взглянув на карту, понял, что именно здесь самый выгодный участок для форсирования речки.

Чехословацкий штабной командир повернул на тропу, которая вела в рощу, севернее Соколове. С моего НП она представлялась рыжевато-серой и густой. Капитан Громов окрестил этот десяток гектаров леса словом «Кабан».

Стая ворон, напуганная людьми, закружилась с шумом и карканьем. Мы вышли на опушку. Деревья тихо покачивали голыми ветвями. На снегу – отпечатки лап и копыт лесных обитателей. Но кабаны в роще, кажется, не водились.

Справа на поляне стояла заброшенная лесная избушка с пустыми окнами и белой крышей. Поворот тропы ко двору отсутствующего лесника чех счел точкой, удобной для обозрения обороны 3-й роты, и начал пояснять ее боевые порядки.

Двинулись дальше. Проторенная тропа терялась на склоне сугроба в россыпи глубоких следов, оставленных соколовскими жителями, таскавшими в недавние дни хворост. С возвышенности были видны деревенские хаты.

Со стороны Соколове навстречу шел офицер, одетый так же, как все командиры чехословацкого батальона – шапка-ушанка, шинель, снаряжение с наплечными ремнями. На груди – бинокль, фотоаппарат. В нескольких шагах офицер остановился, в приветствии поднес руку к головному убору. Штабной офицер представил встречного – надпоручик Отокар Ярош – командир 1-й роты. После рукопожатия Ярош стал знакомить нас со своим оборонительным участком.

Подразделения 1-го чехословацкого батальона проделали большую работу по оборудованию своих боевых порядков. Взводные позиции имели траншеи. Пулеметные и стрелковые окопы связаны ходами сообщений в опорные пункты, умело расположенные и замаскированные.

Оборонительный узел, созданный чехословацким батальоном в Соколове, занимал ключевое положение в боевых построениях наших частей, в полосе между Мерефой и Змиевым. На пути к Харькову, если бы немцы оставили Тарановку (ее удерживают малочисленные части 25 гв. СД совместно со 179 ТБр), весьма серьезным препятствием служила речка Мжа. Район села Соколово рассматривался, как плацдарм для удара во фланг. В то же время этот участок более пригоден, нежели другие для форсирования речки Мжа.

Но до тех пор, пока рота надпоручика Яроша обороняла свои позиции, к берегу не подойдет ни один танк. По мнению полковника Свободы, 1-я рота обладает необходимой боеспособностью – дисциплиной людей и силой оружия – и выполнит свою задачу.

В этом был убежден и командир 1-й роты. Спокойно и неторопливо, не опуская деталей, излагал Ярош тактическую схему действий взводов и отделений, предугаданную так же, как это делают бывалые фронтовики.

О, надпоручик Ярош внушал доверие! Среди своих соотечественников, людей в большинстве своем рослых, командир 1-й роты отличался не только внешним видом. В твердом пристальном взгляде серьезных, даже сумрачных глаз, как и в чертах лица чехословацкого надпоручика, проглядывала натура воина уязвимого, может быть, плотью, но духом – нет!

Командир 1-й роты прервал объяснения, и рекогносцировочная группа направилась к деревенской церкви. Стрелковый окоп, оборудованный под массивными стенами здания, занимала группа пехотинцев. Пришел командир взвода, кажется, унтер-офицер. Следом за ним еще несколько чехословаков. Скоро их собралось человек семнадцать.

– Пан надпоручик, – обратился политрук к представителю штаба, – ваши люди только пришли на фронт. Как им показалось? Позвольте мне, политработнику, побеседовать с вашими соотечественниками... запросто... я не займу много времени...

Получив согласие, политрук оправил снаряжение и повернулся к чехословакам.

– Воины, как вы себя чувствуете? Вы отдыхали прошлую ночь? – спрашивал он, обращаясь к одному и к другому. – Где находится медпункт? Сводку Совинформбюро вы слышали? Фашисты хотят расквитаться с Красной Армией за Сталинград. Это им не удастся! Наши войска сдерживают врага и сражаются, не щадя жизни, за каждый рубеж. Вы, – политрук взглянул на чеха, который лучше других говорил по-русски, – назовите ваших соседей... части Красной Армии, которые обороняются рядом с чехословацким батальоном?

– Двадцать пятая гвардейская стрелковая дивизия.

– А фашисты? Куда нацеливают удары? Состав войск? Почти на все вопросы чехословаки отвечали верно. Но представления о наших войсках и противнике у отдельных лиц были неполными.

Политрук стал читать листовку с текстом обращения Военного совета Воронежского фронта к войскам, приводил примеры успешных действий наших подразделений в оборонительных боях последних дней.

– ...от имени бойцов, командиров и политработников частей Красной Армии по-братски желаю воинам первого отдельного чехословацкого батальона удачи и успехов во фронтовой службе. Наздар! – закончил политрук.

– Наздар! – с энтузиазмом ответили чехословаки.

На лице надпоручика Яроша появилась улыбка. Он крепко пожал руку политработнику и продолжал объяснения.

Основу обороны 1-й роты составлял опорный пункт, в центре ротного участка, оборудованный у церкви. Рассказывая о расположении огневых средств во второй и первой траншеях, командир роты обращался с вопросами к унтер-офицеру и рядовым. Представитель штаба приходил на помощь, когда в ответах встречались непонятные слова.

Было что-то непривычно-занимательное и новое во взаимоотношениях наших боевых товарищей – переплетение воинской дисциплины, дружеских чувств и необыкновенной доброжелательности друг к другу, которая проступала на лицах, в поступках и речи. Никто не тянулся, вытаращив глаза, не суетился, и при этом строго и неукоснительно соблюдались нормы воинской субординации всеми без исключения – командирами и рядовыми, И никаких признаков фамильярности.

Надпоручик Ярош обратился к унтер-офицеру по-чешски, опустил руки по швам, четко повернулся к представителю штаба, тот промолвил в ответ несколько слов. Ярош сделал шаг в сторону, пропуская старшего.

Мы двинулись к позициям взвода противотанковых ружей.

Из-за дома выбежал посыльный со знаком противотанкиста на рукаве. Старшему лейтенанту Романову и мне приказано вернуться в свои подразделения.

Простившись с чехословаками и нашими командирами, мы поспешили к берегу. Старший лейтенант Романов направился в Артюховку, я – в противоположную сторону.

В районе позиций 4-й батареи гудели двигатели. Тягачи, ЗИСы и «опели» рулят к орудиям. Навстречу бежал старший лейтенант Никитин.

– Товарищ старший лейтенант, объявлен «отбой» по приказанию капитана Громова... не знаю, что дальше... обещал приехать, – доложил старший на батарее.

Заместитель командира полка не заставил себя ждать.

– ... я вышел из штаба чехословаков... во дворе... делегат связи с приказанием сняться, – начал Громов. – Вернулся на НП... послал за вами... жду... является начальник штаба полка. Командующий противотанковой группой оставил обе батареи на участке обороны чехословаков... Подайте команду «К бою!». Задача прежняя, готовность к открытию огня... пятнадцать минут!

Итак, обе батареи 595-го ИПТАП РГК, номинально состоявшие в распоряжении командующего артиллерией 62-й пз. СД, продолжали занимать позиции за разграничительной линией 182-го гв. СП, флангового полка дивизии и действовали в интересах чехословацкой воинской части [91] 91
  В оперативных сводках штаба 595-го ИПТАП РГК не нашли отражения совместные с чехословаками действия 1-й и 4-й батарей. 8.03.43 г. составитель сводки сообщал: «1. Противник к исходу дня 7.03 занимает рубеж Борки – Старая Водолага. В продолжении дня (какого? По-видимому, 7-го. – Авт.)предпринял несколько контратак о направлении Соколове, Тимченков, Артюховка, поддержанных большим количеством танков и бронемашин. Потеряв до 40 танков и 4 бронемашины, отошел на исходный рубеж. 2. Полк, согласно устного приказания заместителя командующего артиллерии группы обороны района Харькова, входит в оперативное подчинение командующего артиллерией 62-й гв. СД и двумя батареями (2-я и 3-я батареи) поддерживает 184-й гв. СП, занимающий оборону на западной окраине Комаровки, Артемовки, и двумя батареями (1-я и 4-я батареи) – 182-й гв. СП, занимающий оборону на рубеже: юго-восточная окраина Мерефы – хутор Тимченков, искл. Миргород.
  К рассвету 8.03 батареи заняли ОП:
  3-я – северо-западная окраина Комаровки,
  2-я – западная окраина Артемовки,
  1-я – северо-западная окраина Артюховки,
  4-я – юго-западная окраина х. Тимченков.
  В течение дня (какого? – Авт.)4-я батарея совместными действиями с 62-й гв. СД отбила несколько атак противника в направлении Тимченков. Подбито ... танков и ... бронемашин. Взвод управления этой же батареи уничтожил разведку противника в составе 7 человек (район х. Глубокий). 4-я батарея при отражении танковой атаки противника в районе с. Карловки 7.03 сожгла ... танков и ... бронемашины (ни 6.03, ни 7.03 противник не использовал танки в районе Карловки и занял ее утром около 9.00 6.03. – Лег.). При отражении атаки танков и пехоты противника особо отличились расчеты ст. сержанта Клименьева и ст. сержанта Викторова. (Вот это верно: оба командира орудий 4-й батареи и отличились 8.03 на ОП в хуторе Миргород при отражении танковой атаки противника на с. Соколово. – Авт.).
  Ранены при исполнении служебных обязанностей: красноармеец Разиков, сержант Еганов (саперы заминировали лес севернее хутора Миргород и не оставили знаков. Сержант Еганов из 4-й батареи подорвался при наезде ягача на мину. – Авт.).Эвакуированы в госпиталь. Заболели: красноармеец Федоришин и батальонный комиссар Майборода – эвакуированы в госпиталь.
  Начальник штаба капитан Крутов.» (ЦАМО, Ф. 595 ИПТАП РГК. Оп. 123179 с. Д. 2. Л. 71).
  Оперативная сводка штаба полка составляется на основании боевых действий командиров батарей. Я хорошо помню, о чем доносил штабу полка 5, 6, 7, 8.03.43 г., как и во все последующие дни.
  Чем объясняется умолчание фактов, приведенных в боевых донесениях 4-й и, надо полагать, 1-й батареи? Сугубо секретным дополнением к инструкции, которую сообщил майор Таран старшему лейтенанту Романову и мне, при постановке задачи утром 7.03, предварительно удалив других командиров батарей? Недопустимой небрежностью штаба полка, или тем, что устные приказания частных начальников в дни интенсивных боев штабы не успевали регистрировать? Во всяком случае выражение «...4-я батарея совместными действиями с 62-й гв. СД...» далеко не случайно. Если не принимать во внимание несоразмерность взаимодействующих сил – батарея и дивизия – то нельзя никак не поинтересоваться: чем же занимались 2, 3 и 1-я батареи в столь напряженной, критической обстановке 8.03.1943 г.? Почему оперативная сводка об этом не обмолвилась ни одним словом?
  Ключ к расшифровке дипломатического кода со всей определенностью представляет боевое распоряжение командующего артиллерией 62-й гв. СД от 7.03 43 г.
  «Командиру 595 ИПТАП РГК.
  – Батарею (1-ю. – Авт.)из района совхоза перебросить в хутор Лртюховка, для обеспечения стыка с 25-й гв. СД, вторую (4-ю. – Авт.)– в хутор Тимченков. Доложить об этом полковнику Свободе, который находится в совхозе юго-западнее Миргорода 1 км (то есть между хутором Тимченков и хутором Артюховка. – Авт.).Ваши три батареи отправлены (кем и почему? Командующий артиллерией не имеет права отправлять батареи приданного дивизии ИПТАПовского полка за пределы ее ответственной полосы. – Авт.)на западную окраину Харькова на Залютинское шоссе. После доклада полковнику Свободе отправляйтесь к трем батареям...» (ЦАМО СССР. Ф. 595 ИПТАП РГК. Оп. 123179 с. Д. 1. Л. 131).
  Но, во-первых, командиру полка, когда речь идет о флангах, указываются подразделения равного батарее масштаба – рота, батальон; во-вторых: ближайший управляемый пехотинец 25-й гв. СД находился от Артюховки по меньшей мере в 6–7 км. Майор Таран выражал лишь пожелание установить связь с подразделениями 25-й гв. СД. У старшего лейтенанта Романова не было ни средств, ни возможности обеспечить стык... Слева понятно, а справа с кем? Дальше, почему майор Таран должен «...доложить полковнику Свободе...»? Если обе батареи направлены определенному адресату: 25-й и 62-й гв. СД? И еще вопрос. Почему вразрез с положениями боевых уставов и вопреки своим оперативным полномочиям командующий артиллерией дивизии предписал командиру полка: «...После доклада полковнику Свободе отправляйтесь к трем батареям»? Не потому ли, что командиры 1-й и 4-й батарей получили инструкции и не должны ни на кого оглядываться? По-видимому, безымянное полувоенное учреждение, стоявшее за спиной обоих – командира полка и командующего артиллерией, – опасалось, что майор Таран своим присутствием ослабит решимость командиров батарей. Капитан Громов – другое дело. Он заместитель, и обязанности его ограничены рамками поддержания связи с 1-м отдельным чехословацким батальоном.


[Закрыть].

Капитан Громов, направляясь к машине, напомнил:

– ...третья рота чехословаков патрулирует берег за своим флангом. Остальная часть вашего сектора... открыта.

Я знал об этом, знал и командир взвода управления 4-й батареи. После того, когда отошло боевое охранение 182-го гв. СП, участок берега почти до Тимченкова по существу остался без охраны. 4-я батарея могла выслать дозорных на удаление прямого выстрела, то есть на 600–800 метров от позиций.

– Да... Сейчас на берегу пусто, – невесело подтвердил лейтенант Глотов, – ...сторожить... кем? Оставим это дело на самотек... Вражеские разведчики отлично знают, что в такую погоду за секретами нужно идти в населенные пункты... Что им на берегу?

На землю опускались сумерки. Подмораживало. Чуть подтаявший снег хрустел под ногами. У горизонта одиноко повис молодой месяц. Где-то за речкой работал двигатель. Слышался лай хуторских собак.

После осмотра позиции я вернулся к наблюдательному пункту. Поднялся на чердак, просмотрел записи в журнале наблюдения. По словам лейтенанта Глотова, в секторах 4-й батареи противник не появлялся. Отделение разведки патрулировало берег.

Есть возможность поспать. Ординарец проводил меня в хату. Дверь открылась. Пахнуло теплом. Хозяева приглашали к ужину. И вдруг – вой недалеких снарядов. Артиллерия противника начала обстрел хутора.

Огонь вела 105-ти миллиметровая батарея. Разрывы снарядов громыхали, освещая крыши хат то в одном, то в другом месте. Потом наступала пауза. И снова вой и грохот.

Я поднялся на чердак НП к приборам. Звонил капитан Громов.

– ...вы видите вспышки орудийных выстрелов... на горизонте, левее леса «Волчьего»? Три очереди разорвалось в районе штаба чехословаков... Полковник Свобода просил подавить стреляющую батарею. Расход снарядов на ваше усмотрение...

Командиру-артиллеристу, прежде чем подать команду на открытие огня, необходимо рассчитать исходные данные, по крайней мере две величины: направление на цель и дальность. Найти первую из величин не составляло труда – наблюдатель уже успел снять буссолью около десяти отсчетов по вспышкам выстрелов. Но дальность стреляющий определяет только с помощью хронометра. У меня был трофейный, Громов, кажется, еще не знал, что хронометр сломан. Я не могу приняться за выполнение задачи, не имея возможности с достаточной плотностью обстрелять район цели, дальность до которой должен определять на глаз.

– ...что же делать? Дивизион, поддерживающий чехов, засек немецкие позиции. Расстояние... около тринадцати километров... Гаубичная батарея не достанет... За речкой есть пушечные, но они на открытых позициях... Я обещал чехословакам... неловко... – вслух делился своими мыслями Громов.

Я вернул трубку телефонисту. Лейтенант Глотов закончил расчет угловых величин, снятых по вспышкам выстрелов.

105-ти миллиметровая батарея продолжала методический обстрел хутора. По мнению командира взвода управления, позиции ее относительно 4-й батареи находились километрах в десяти.

Капитан Громов снова зовет к телефону. Не успел я вернуться к своему месту, послышался окрик караульного. Прибыл посыльный, с ним два чеха. Они доставили новый хронометр. Лейтенант Глотов включил его, снял несколько отсчетов и начал готовить данные.

Расчеты перекатили два орудия, и огневые взводы построились в линию, как полагается для стрельбы с закрытых позиций. Наводчики включили освещение приборе». Построен веер. Выкрики затихли. Старший на батарее доложил о готовности к открытию огня.

Обстрелу подвергалась площадь: 300 метров по фронту и 800 – в глубину – район вероятного расположения цели.