Текст книги "Павел I (гроссмейстер мальтийского ордена)"

Автор книги: Василий Сергеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 40 страниц)

***

Насильно Зубову мила

Старушка милая жила.

Приятно, понаслышке, блудно,

Вольтеру лучший друг была,

Писала прозу, флоты жгла

И умерла, садясь на судно.

И с той поры в России мгла,

Россия бедная держава –

С Екатериною прошла

Екатерининская слава!

А.С. Пушкин

Hab'ich nicht beschlossen und geendet

Hab'ich nicht geliebet und gelebt...

79* Я ль не все покончила с землею?

Не любила, не жила ли я? (нем.).

Пер. Ап. Григорьева*

Шиллер. «Текла»

Лежа в своей комнате, императрица уже никого не узнавала. Это aus dem letzten Loch pfeifen80* Стоять одной ногой в могиле, дышать на ладан (нем.).*,

 – «воздыхание утробы, хрипение, по временам извержение из гортани темной мокроты», –

продолжалось давно и могло еще продолжаться неопределенно долго.

Павел распростерся перед ложем умирающей.

Прочитав длинную молитву и перекрестившись, он поднял голову. К нему приближались сыновья, Александр и Константин, оба одетые в гатчинскую униформу, которую они никогда раньше не осмеливались носить при императорском дворе, но которая одна была разрешена при дворе царевича. Появлялись новые и новые знакомые царедворцы, букашки, кружащиеся вокруг света императорской власти, – и все нашли время, не только на то, чтобы сегодня переодеться в гатчинскую, весьма похожую на прусскую, форму, но и на то, чтобы несколькими днями раньше заказать ее портным! Стало быть, они просчитали такой вариант развития событий, были готовы к нему! Павел не верил своим глазам.

Тогда он направился к рабочему кабинету, который находился рядом со спальней императрицы. Царевич и не подумал о том, что теперь придворные должны были, чтобы поприветствовать его, пройти через комнату, где лежала уже неподвижная, но еще живая императрица, и некоторых придворных, верно служивших Екатерине, такое неуважение могло оскорбить.

Со страхом, еще не вполне уверенный в своем праве на это, Павел изучал бумаги, лежавшие на столе его матери. Придворные заволновались, особенно те, кто знал о каких-либо секретных документах, которые могли бы заинтересовать нового императора. Канцлер Безбородко предоставил Павлу все документы Екатерины.

«6 ноября утром, после того, как врачи сообщили, что нет больше никакой надежды, бумаги императрицы были опечатаны великим князем Александром, графом Безбородко и графом Самойловым, генеральным прокурором, в присутствии князя Платона Зубова»,

– сообщает «Камер-фурьерский журнал».

Как всегда, самых главных записей в официальных документах нет. Во время этой процедуры Безбородко, знавший тайну престолонаследия, обратил особое внимание царевича на один пакет, перевязанный черной лентой, и указал глазами на горящие дрова в камине. Пакет – завещание Екатерины передать престол внуку Александру в обход сына – превратился в пепел.

В павловские времена меж современников получил хождение памфлет «Разговор в царстве мертвых», написанный, очевидно, человеком, хорошо знавшим закулисье императорского двора. Екатерина II в означенном царстве мертвых упрекает Безбородко:

«Тебе поручены были тайны кабинета, тобой по смерти моей должен был привесться важный план нашего Положения, которым определено было: при случае скорой моей кончины возвесть на императорский российский престол внука моего Александра. Сей Акт подписан был мною и участниками нашей тайны. Ты изменник моей доверенности и, не обнародовав его после моей смерти, променял общее и собственное свое благо на пустое титло князя».

Безбородко кается:

«Павел, находясь в своей Гатчине, еще не прибыл, я собрал Совет. Прочел Акт о возведении на престол внука твоего: те, которые о сем знали, состояли в молчании, а кто впервой о сем услышал, отозвались невозможностью к исполнениям оного; первый подписавшийся за тобой к оному, митрополит Гавриил, подал глас в пользу Павла. Прочие ему последовали: народ, любящий всегда перемену, не постигал ее последствий, узнав о кончине вашей, кричал по улицам, провозглашая Павла императором. Войски твердили тож, и я в молчании вышел из Совета, болезнуя сердцем о невозможности помочь оному; до приезда Павла написал уверение к народу... Что мог один я предпринять? Народ в жизнь вашу о сем завещании известен не был. В один час переменить миллионы умов есть дело, свойственное одним только богам».

Как бы то ни было, Безбородко оказался единственным приближенным к императрице вельможей, которого Павел не только не отправил в отставку, но сделал его в 1797 году государственным канцлером, пожаловал титул светлейшего князя, наградил тридцатью тысячами десятин земли с девятью тысячами крепостных душ...

***

Le roi est mort, vive le roi!

81*Король умер, да здравствует король! (франц.)*

Как утопающий, оказавшись на поверхности воды, не может не вдохнуть, так и царевич не мог не взять в руки власть, которая обрушилась на него в день материнской кончины.

Он понимал всю смертельную опасность власти. Ему не хватало верного Аракчеева, единственного, кто мог бы обеспечить надежную охрану. Он послал за ним в ночь, а утром гатчинский полковник был уже во дворце. Его рубашка с дороги была забрызгана грязью. Павел дал ему свою. Аракчеев сохранил ту рубашку как реликвию, завернув ее в сафьян, и попросил, чтобы ее положили к нему в гроб.

Едва приведя себя в порядок, Аракчеев в сопровождении Александра появился перед Павлом. 7 ноября 1796 года Алексея Андреевича назначили петербургским комендантом. На другой день Аракчеев был произведен в генерал-майоры, четыре дня спустя награжден орденом Анны, а 5 апреля 1797 года, в день коронации, возведен в баронское достоинство.

Павел взял руку сына, вложил ее в руку Аракчеева и тихо произнес:

– Будьте вместе и помогите мне.

Лишь после этого граф Самойлов объявил:

– Господа, императрица Екатерина скончалась. Да здравствует император Павел!

Наступало 8 ноября, день Михаила-архистратига, сокрушившего в великой небесной битве восставшие против Предвечного полчища темных сил.

КНИГА ТРЕТЬЯ. Император

Мы, Павел Первый, Император и Самодержец Всероссийский: Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский, Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Сибирский, Царь Херсонеса Таврического, Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Литовский, Волынский и Подольский, Князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигальский, Самогицкий, Корельский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных; Государь и Великий Князь Новагорода Низовския земли, Черниговский, Рязанский, Полоцкий, Ростовский, Ярославский, Белоозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский, Вишерский, Мстиславский и всея северные страны повелитель и государь, Иверския земли, Картлинских и Грузинских Царей и Кабардинския земли, Черкесских и Горских Князей и иных Наследный Государь и Обладатель; Наследник Норвежский, Герцог Шлезвиг-Голштинский, Стормарнский, Дитмарсенский и Ольденбургский, Государь Иверский и Великий Магистр Державного Ордена Святого Иоанна Иерусалимского и прочая, и прочая, и прочая.

НАЧАЛО

Нет дела, коего устройство было бы труднее, ведение опаснее, а успех сомнительнее, нежели замена старых порядков новыми.

Н. Макиавелли

АМНИСТИЯ

Краткое царствование Павла I замечательно тем, что он сорвал маску со всего прежнего фантасмагорического мира, произвел на свет новые идеи и новые представления. С величайшими познаниями, строгою справедливостью, Павел был рыцарем времен протекших. Он научил нас и народ, что различие сословий ничтожно.

Де Санглен. Мемуары

Царевич, которого постоянно отстраняли ото всех дел, которому противоречили и даже угрожали, становится императором всея Руси, несмотря на все злые силы, стоявшие на его пути. Тридцать четыре года разочарований, обид и неуверенности в том, что он когда-нибудь придет к власти – позади!

Оказавшись владыкой целой империи, всех этих народов, которые отныне подчинялись ему одному, Павел точно знал, что он хотел сделать. Чтобы история вновь начала свой ход с 1762 года, с момента, когда убили его отца, Петра III.

Два главных сообщника этого преступления жили до сих пор рядом с ним: обер-гофмейстер князь Баратынский и генерал-адъютант Пассек, губернатор Белоруссии; они должны исчезнуть. Их лишают всех полномочий и должностей и высылают в дальние имения.

Платон Зубов? Он сам попросил об аудиенции, чтобы вернуть свой жезл главного адъютанта. Да, он с презрением относился к великому князю, не упускал случая обидеть его, но... вины перед отцом на нем нет. Этот пока подождет. И Павел встречает его без малейшего упрека, просит служить дальше – главным инспектором артиллерии.

Граф Виктор Кочубей удивился подобному благодушию и позволил себе спросить нового императора:

– Ваше Величество, как вы можете настолько великодушно обращаться с человеком, который всегда унижал вас?

– Я взошел на трон своих предков, и поэтому должен вести себя как истинный христианин, первый долг которого – прощать оскорбления!

Павел был чрезвычайно впечатлительным и непостоянным. Княжна Ливен, свидетельствуя, что Павел часто бросался в крайности, становился мрачным, а его гнев не знал границ, отмечает:

«В основе его характера лежало величие и благородство – великодушный враг, верный друг, он умел откровенно признаться в своей ошибке или несправедливости, умел прощать с величием, а свою вину исправлял с большой искренностью».

Другие любовники Екатерины – Завадовский, Дмитрий Мамонов... Толку с них... Пусть уезжают в свои деревни, и, пожалуй... с графскими титулами.

Алексей Бобринский, сводный брат. Сын Григория Орлова. Негодяй, транжира и лентяй, забытый матерью, влачащий жалкое существование в Ревеле. В Эстонии он женился на дочери балтийского барона, и никто о нем больше не вспоминал. Павел вызывает его в столицу, дает ему графский титул и генеральский чин, назначает командовать конным эскадроном. Кроме того дарит ему поместье, дом и много земель.

Всеобщую амнистию проводить рано, надо подготовиться, но немедленно – в первый же день своего царствования! – выпустить из Шлисельбургской крепости масона, издателя и философа Новикова. Новиков вышел

«дряхл, стар, согбен»...

А другие масоны, те, что пострадали за него? Все, кто пребывал в столице, в тот же день ко двору вызваны и щедро вознаграждены. И.И. Трубецкому и И.П. Тургеневу разрешено выехать из деревень, куда они были сосланы и жить, где пожелают. Вышел указ о возвращении из Сибири сосланного туда в 1790 году Радищева. Он еще напишет свое eppur si muove82...* А все-таки она вертится! (итал.); слова Галилея*

Баженов назначен вице-президентом академии художеств. Ему поручено подготовить проект Михайловского замка, собрание чертежей русских зданий для исторического исследования отечественной архитектуры и, наконец, представить объяснение по вопросу: что следовало бы сделать, чтобы сообщить надлежащий ход развитию талантов русских художников в Академии художеств.

Масоны торжествовали. Не рано ли?..

***

Павел был единственный Государь, искренно желавший восстановить престолы, потрясенные революцией; он один также полагал, что законность должна быть основанием порядка.

Графиня В. Я. Головина

Павел был против разделов Польши; но «отменить» их, восстановить независимость страны нельзя было без согласия Австрии и Пруссии. Тем не менее на второй день по воцарении Павел I расспрашивает лейб-медика о здоровье Косцюшко, а через несколько дней навещает его. Косцюшко присягнул на верность Павлу, и тот 12 декабря 1796 года издает Указ об освобождении поляков, участвовавших в восстании. Косцюшко уехал в Америку. Нужно ли говорить, что он нарушил присягу, сотрудничал с легионами Яна Домбровского и Князевича, сражавшимися в составе французской армии, вступил в Общество польских республиканцев...

Генерал Бонапарт, прибыв из Египта летом 1799 года, одним из важнейших дел полагает встречу с Косцюшко. Но найти общий язык им не удалось. После 18 брюмера Косцюшко объявил Наполеона

«могильщиком республики».

***

Камердинер царевича Кутайсов стал обер-гофмейстером. Кушелев, Котлобицкий и Плещеев – личными адъютантами императора. Верный товарищ самых тяжелых дней Ростопчин стал генералом, а старый франкмасон, князь Репнин – фельдмаршалом... Два друга детства, братья Александр и Алексей Куракины, также получили высокие должности: первый стал вице-президентом империи, а второй – генеральным прокурором.

У Павла нет ни минуты отдыха. Тиски, сжимавшие его сердце, разжались. Отныне он может действовать, диктовать собственную волю, командовать! Стольким людям, над которыми издевалась императрица, нужно воздать должное!

Ему кажется, что все это – лишь сон. Он устремляется в столицу с нетерпением ребенка, только что получившего игрушку, о которой мечтал всю жизнь. Павел хотел превратить страну в прекрасный храм человеческого счастья – для тех, кто этого достоин. Труд решать – кто достоин, а кто нет – он целиком брал на себя.

ПЕРЕЗАХОРОНЕНИЕ

Не дай сгореть в неведенье: скажи,

Зачем твои схороненные кости

Раздрали саван свой; зачем гробница

В которой был ты мирно упокоен,

Разьяв свой тяжкий мраморный оскал

Тебя извергла вновь?..

Шекспир. Трагедия о Гамлете, принце Датском

Тридцать черных карет, каждая – шестернею цугом запряженная черными лошадьми, сопровождаемая одетыми в черное лакеями со смоляными факелами, в семичасовой вечерней ноябрьской темноте двинулись из Зимнего дворца в Александро-Невскую лавру. В одной карете везли обитый золотым глазетом гроб. В других – регалии, что присвоены были некогда Петру III. В иных ехали придворные, духовенство, причт, музыканты...

В лавре гробовщики подняли из могилы гроб Павлова отца, убиенного императора, и открыли его. Подняли шляпу-треуголку, и в свете факелов забелел череп с черными дырами глазниц, иные кости, обряженные в голштинский скромный мундирчик, перчатки, ботфорты... Убогий прогнивший гробик переставили в новый, роскошный, и перенесли его в церковь лавры.

Павел склонился над истлевшими костями отца.

– Я пришел, и мы встретились, – прошептал он. – Ausgelitten hast du, ausgerungen83...* Ты умер, ты отстрадал (нем.). Рейценштейн К. Лотта у могилы Вертера. 1775*

Затем, решительно войдя в царские врата, Павел увенчал короной себя, а потом возложил ее на костяк Петра III, поцеловал венчанный прах отца и велел сделать то же своим детям...

С 19 ноября по 2 декабря по шесть капитанов гвардии каждые два часа сменялись в почетном карауле по сторонам гроба. Всем особам первых четырех классов указано было при сем присутствовать хотя раз, а многие и неоднократно приходили. Умерший император должен был получить погребение достойнейшее против первого, нищего и убогого.

2 декабря с небывалой торжественностью тело несчастного царя вынесли из лавры. Все полки столичной армии и гвардии, выстроенные шпалерами от Александро-Невской лавры до Зимнего дворца, произвели троекратную салютацию. Между шпалер шел весь город за останками монарха вслед за одетыми в траур придворными, министрами, членами императорской семьи и дипломатами. Корону, положенную на золоченую парчу, нес за гробом убитого им некогда государя Алексей Орлов84* Алексей Орлов был в числе тех офицеров, от которых Павел, боясь их и понимая силу их авторитета, потребовал присяги в первые часы после смерти Екатерины, буквально, когда ее тело еще не остыло. После перезахоронения Петра III Орлов был отпущен за границу, до 1801 г. он пребывал в Германии, затем вернулся в Россию, где и скончался в 1807 г.*.

Колокола звонили во всех церквах.

В Зимнем дворце гроб Петра III был поставлен рядом с гробом Екатерины, ждавшим до сей поры своего захоронения. Павел захотел посмертным образом соединить своих родителей, как соединились когда-то тела их для того, чтобы дать ему жизнь... Барон Стендиг, посол Швеции, позже напишет об этом:

«Что можно сказать об этой честолюбивой женщине, которая диктовала свою волю земным государям, а теперь лежит на глазах у всех рядом с мужем, которого приказала убить? Какой страшный урок дало Провидение всем порочным натурам!»

Отсюда похоронный кортеж в странной тишине, казавшейся еще более тягостной из-за снежной пелены, покрывшей дворцы и улицы столицы, направился к Петропавловскому собору. Многие свидетели безмолвной процессии, двигавшейся под ночным зимним небом при свете факелов и медленно приближавшейся к своей цели, дрожали не только от холода. Но никто не посмел сказать: «Кощунство»...

Вслед за гробами ехали царь, царица, великие князья, князья, маршалы и сановники. Эта впечатляющая процессия странным образом соединила убийц отца с будущими убийцами сына.

Император хотел, по его словам, завершить этой похоронной процессией всю эпоху, которую назвал отвратительной. Он заявил, что с началом его правления завершилась эра греха, продажности и лицемерия. В же те дни закончилась и его игра в милосердие. В первые же дни 1797 года Павел приказал: Платона Зубова – вон из службы. Пусть в свои литовские именья убирается! Отправил он в ссылку и многих других своих обидчиков. Царь потребовал вскрыть могилу Потемкина и развеять его прах.

ЯЩИК

Первый любимец, первый сановник, знаменитый вельможа и последний ничтожный раб, житель отдаленной страны от столицы – равно страшились ящика.

А.И. Тургенев

Павлу не на кого было опереться. Его опорой мог быть только народ, в интересах которого он и пытался действовать, но народ-то как раз «безмолвствовал», полностью отстраненный от какой-либо политической активности.

В первый же день своего правления,

«желая открыть все пути и способы, чтобы глас слабого, угнетенного был услышан»,

царь велел поставить большой ящик у стены своего дворца. Туда могли бросать письма с жалобами и претензиями все его подданные. Ключ от этого ящика был только у государя.

Этот ящик – квинтэссенция романтизма Павла в отношении к царской власти. Вероятно, он думал, что к ящику потянутся несправедливо оскорбленные и обиженные, а он, получив точную, адресную информацию, подобно Гарун-ар-Рашиду, будет сеять справедливость... Эти убеждения всячески старались поддерживать в нем придворные.

На деле ящик никому и ничему не помог. В нем действительно ежедневно оказывалась масса писем – но только оскорблений, памфлетов и сатирических стихов дворян, не удовлетворенных политикой Павла, разумеется, анонимных. Крестьяне, коим закон запрещал жаловаться на своих владык, не писали; они и не знали о существовании ящика. Чтение всей этой скверной почты, в которой никогда не было ничего полезного, требовало каждый день долгих часов бесполезной работы. Целый год этот ящик оставался у стены императорского дворца, но, устав в конце концов от непрерывного потока людской глупости, Павел вынужден был убрать его.

СУВОРОВ

Ничто так много бед не создает

Чем добронравных бескорыстный гнет

Р. Тагор

Il y a quelque chose de plus cruel que la cruaute personelle – c'est la сruaute froide d'un systeme faux85* Есть нечто более жестокое, чем личная жестокость, – это холодная жестокость ошибочной системы (франц.)*.

Ламартин. Речь в Национальном собрании

Тех, на кого Павел мог бы опереться, он сам оттолкнул от себя.

Лица гвардейцев перекашивало при имени Павла, в элитных войсках империи царили враждебное молчание и озлобленная покорность. Но и армия, которая, казалось, не имела причин для недовольства Павлом, затихла в недоуменном ожидании. Даже Суворов, величайший маршал России, поразивший Европу гениальной боевой тактикой и беспримерным мужеством, кумир всей нации, герой польской и турецкой войн, выходивший победителем изо всех боев, не увидал в реформах нового императора ничего, кроме прусской формы.

Павел уважал великого воина и попытался завоевать его, сделать своим сторонником. Ах, не так, не так все надо было делать! Нужно было поручить Суворову и Репнину провести эту реформу, где-то, может быть, вскользь намекнув о прусской форме... Но у Павла не было опыта успешных придворных интриг. Он показал Суворову то, что считал готовым, – гвардейскую роту, которая прошлась перед маршалом строевым шагом, на прусский манер. И вместо одобрения, которого ждал, как мальчишка, услыхал жесткое, как удар кнута:

– Ваше Величество, соблагоизвольте услышать мои слова: есть порох и есть пудра; локоны – не пушки, палаш – не штык, и я – не пруссак, а чистокровный русский.

Павел не высказал своего негодования и удивления. Но 7 февраля 1797 года Суворов был выслан в свое имение. Павел знал: солдат существует не для пагубного беспорядка войны, а для караульной службы, для вытяжки, маршировки и для необходимого их условия – муштровки.

«В мирное время у нас нет для него должности»,

– заметил монарх.

И он имел основания так говорить! Порядок, наводимый им в армии, ужа начинал давать свои результаты. Бездельники, видевшие в службе синекуру, были либо уволены, либо должны были принять наводимый в войсках порядок, отчетливость и единообразие.

«Нельзя себе представить, не видевши, чем сделалась наша пехота в течение одного года. Я видел ту, которая стоила стольких трудов покойному прусскому королю, и я уверяю Вас, что она уступила бы нашей»,

– пишет в конце 1797 года Ростопчин в Лондон, С. Воронцову.

«Императором Павлом I было обращено серьезное внимание на улучшение быта солдат, – указывает А. Керсновский в «Истории русской Армии».– Постройка казарм стала избавлять войска от вредного влияния постоя. Увеличены оклады, жалования, упорядочены пенсионы, вольные работы, широко до тех пор практиковавшиеся, были строго запрещены, дабы не отвлекать войска от прямого назначения. Вместе с тем награды орденами, при Екатерине – удел старших начальников и привилегированной части офицерства, распространены и на солдат: за 20 лет беспорочной службы им стали выдавать знаки св. Анны».

Павел переделывал страну под один ранжир, устраняя все местные особенности. Так, в атаманство Василия Петровича Орлова проистек Указ Павла I о распространении прав дворянства российского на донских помещиков и служилые чины.