Текст книги "Эвис: Неоднозначный выбор (СИ)"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 33 страниц)

Койрены переглянулись и удовлетворенно заулыбались. Все, кроме Ринки – эта девушка, крутившая между пальцев столовый нож почти с самого начала разговора, вдруг положила его рядом с тарелкой и уставилась мне в глаза:

– Ты сказал, что вы закрыли тот путь, по которому к нам пришли эти ублюдки. Значит, есть и другие?

– Ну, наконец-то, додумались! – проворчал Гилл в общий канал.

Я мысленно усмехнулся и перестал ходить вокруг да около:

– Да, есть. Но для того, чтобы остановить гостей, которые могут заявиться на Эмтель по другой «дорожке», нам не хватает знаний. Поэтому семь из десяти дней каждой десятины мы проводим за учебой. И… да, ваша помощь нам бы очень пригодилась!

– Мы дадим тебе клятву Мертвого Слова прямо сейчас! – твердо сказал Магнус. – И с радостью примем любые знания, которыми вы с нами поделитесь.

– А не боитесь? – ехидно поинтересовалась Алька. – Наши знания сильнее крепкого вина: привыкнете – и обычный мир станет неинтересен!

– Он нам уже неинтересен! – заявила Ринка и предвкушающе царапнула ноготками столешницу: – Ну, и с чего начнем?

Начали с арифметики и таблицы умножения – пока Койрены давали мне клятву, Стеша сбегала в кабинет, забрала из синтезатора четыре пачки листов с примерами, оперативно подготовленными хозяйкой пляжного домика, и «вечные перья». А когда вернулась, раздала все это добро ученикам и выставила нас из трапезной, заявив, что мы, видите ли, будем ей мешать!

Мы подумали и послушались. поэтому следующие два часа занимались, кто чем: Майра и Вэйль носились по всему владению, разбираясь с домашними проблемами, Ланка общалась с сестрами, Дайна и Алька терзали Амси, а мы с Найтой бессовестно дрыхли. Вернее, дрых я, а Тень лежала рядом, слушала музыку Ушедших и бездумно перебирала мои волосы.

Спать в таком режиме мне понравилось – услышав ее «Просыпайся, мы ждем только тебя!» я повернулся к Дарующей, сгреб ее в объятия и от души расцеловал. Потом прислушался к окружающему миру, бодро вскочил с кровати, облачился в костюм, который для меня приготовили девочки, взял с изголовья перевязь, зашел в туалет и в сопровождении неизменной спутницы спустился во двор.

Как оказалось, желающие прокатиться на Лобное место действительно ждали только меня – мои девочки, Сангор, пятерка вассалов и Койрены уже горячили лошадей, а Рада, близняшки и троица хейзеррок сидели в карете. Я тут же взлетел в седло и направил Черныша к воротам. А когда все остальные двинулись следом, развернулся вполоборота, оглядел о-о-очень представительную кавалькаду и изумленно потер переносицу: хозяйка пляжного домика и две ее помощницы опять расшалились. И их стараниями два наших рода стали выглядеть, как единое целое, причем целое, откровенно игнорирующее все правила приличий, вместе взятые!

В чем это выражалось? Ну, для начала родовые вставки на костюмах «торренских наемниц» резко уменьшились в размерах, а значит, со стороны мы смотрелись одним родом. Далее, сами костюмы стали еще более «развратными» – то есть, подчеркивали формы наших с Магнусом супруг так, что захватывало дух. А еще каким-то образом привлекали взгляды к их оружию, поэтому девочки казались не красивыми дурочками, еще не научившимися правильно одеваться, а живыми воплощениями богини смерти, спустившимися на Эмтель для того чтобы залить его кровью!

Приблизительно в том же духе эта троица нарядила и моих вассалов. И теперь эти парни ощущались не воинами, а хладной сталью, готовой по первому зову главы рода вонзиться в сердца врагов. Что самое забавное, так казалось не только мне – практически все горожане, попадавшиеся нам на пути, включая благородных, при виде нашей кавалькады полыхали как минимум опасением и торопливо освобождали середину улицы. Естественно, не забывая о поклонах. А потом долго провожали взглядами.

Народ, двигавшийся к Лобному месту по улице Вдовьего плача, реагировал на нас так же – расступался в разные стороны, образовывая широченный коридор, и тут же смыкался за каретой, отсекая примазавшихся «спутников». А когда мои супруги убрали из взглядов Лютую Стужу и одарили горожан теплыми улыбками, толпа, окружавшая нас, издала такой восторженный вопль, что мы с Магнусом чуть не оглохли!

Естественно, с таким отношением со стороны лайвенцев мы добрались до Телячьего Загона за считанные минуты. И сразу же попали в руки Читтара ар Лоуса, ожидавшего нас, чтобы препроводить в королевскую ложу.

Прежде, чем спешиться, я огляделся по сторонам, почти сразу же наткнулся взглядом на знакомое лицо и не удержался от улыбки, увидев, с какой гордостью сотник приподнимает подбородок и расправляет плечи:

– Добрый вечер, Рамаз! У меня почти та же просьба, что и в прошлый раз.

– Здравствуйте, арры и арессы! – учтиво поздоровался воин и с чувством прижал к груди правый кулак. – Места в ложе для глав ремесленных гильдий подойдет, или требуется что-нибудь посолиднее?

– Можешь поставить карету так, чтобы через ее окно было видно эшафот?

– Запросто.

– Спасибо! – искренне поблагодарил я, и добавил: – И будь добр, присмотри, чтобы никто в нее не влез…

…Зейн, Террейл и Маниша вошли в хорошо знакомую нам комнату рядом с ложей минут через десять после нашего прихода. Король, от души пожав мне руку, негромко поинтересовался:

– Не передумал?

А когда услышал очередное «нет!», облегченно вздохнул и обратил внимание на остальных. В смысле, поздоровался с Магнусом и с нашими супругами. Террейл никаких вопросов не задавал, так как не имел никакого представления о моих договоренностях с его отцом. Зато, не успев поздороваться, начал жаловаться на жизнь – рассказал, что у его поклонниц новое увлечение, и теперь они заваливают его мягкими игрушками.

– Тоже мне, проблема! – фыркнула Майра. – Начните задавать правильные вопросы – и перестанут.

– Правильные – это какие? – хором спросили принц и его венценосная мать.

– Походит к вам девушка… – сыто мурлыкнула моя старшая жена. – Дарит, ну, скажем, медведя. А вы обижаетесь: «У меня что, такая толстая задница?»

– Я бы тоже обиделась… – подхватила Ланка. – И спросила: «по-вашему, я косолап?»

– А я бы оглядела эту дуру с ног до головы… – подала голос Найта. – … и категорично заявила, что ноги брить не буду!

Шутка удалась – расхохотались все, включая телохранителей. В голос. И перестали слышать шум толпы. А когда слегка успокоились, самодержец повернулся к наследнику и по-простецки почесал затылок пятерней:

– Слышь, сын, может, разогнать всех моих советников в Бездну и пригласить вместо них супруг Нейла?

– Было бы здорово. Но они же не согласятся… – «сокрушенно» вздохнул принц. – Так что придется ездить за советами к Эвисам. Причем и тебе, и мне…

– Придется… – эхом отозвался Зейн, а потом посерьезнел, развернулся на месте и двинулся к входу в королевскую ложу.

Я последовал за ним. И, повинуясь жесту церемониймейстера, занял второе кресло по правую руку короля. Через несколько мгновений рядом со мной оказался Магнус. Наших с ним супруг рассадили рядом с Манишей. А других высокопоставленных придворных в ложу вообще не запустили!

Пока я пытался сообразить, что бы это значило, король поднял руку, и над площадью разнесся густой бас глашатая:

– Граждане Маллора и гости королевства! Позавчера вечером в наш мир вернулись Ушедшие…

Первые пару минут он слово в слово повторял речь, которую написали Стеша с Амси. То есть, очень образно и доходчиво описал цели, которые преследовали имперцы, первые минуты их пребывания во дворце и героизм тех стражников и Теней, которые заступили им дорогу. А потом понес отсебятину. В смысле, стал озвучивать то, что добавил Зейн:

– … и в этот час королевство разделилось на тех, для кого своя шкура дороже всего на свете, и тех, кто остался верен своему долгу перед короной и народом Маллора!

Имен первых глашатай не называл. Но описал поведение первых настолько язвительно и точно, что народ на площади заржал. А потом перешел ко вторым: перечислил всех, кто выводил из дворца его обитателей и гостей, всю ночь с риском для жизни обходил коридор за коридором в поисках «потеряшек», охранял анфилады, по которым наружу выбирались те, кого нашли. Причем озвучивал имена и благородных, и простолюдинов вперемешку! Чем доводил толпу до исступления.

– Как вы прекрасно понимаете, для того чтобы вывести из дворца несколько сотен человек, требовалось не только мужество, но и время! – сделав небольшую паузу, продолжил глашатай. – И это время нам дали хорошо известные вам Нейл ар Эвис по прозвищу Повелитель Ненастья и Найта ар Эвис по прозвищу Метель: они преградили путь боевой тройке Ушедших и… отправили ее за Грань!

Толпа ошарашено замолчала, ибо не успела забыть красочные описания боев, в которых от доспехов имперцев отскакивали арбалетные болты, а мечи либо тупились, либо переламывались пополам.

– Как им это удалось, спросите вы. А я отвечу: Ушедшие сочли Эвисов слишком слабыми и медлительными. Поэтому открыли забрала шлемов… Дальше объяснять?

Горожане заревели от восторга и начали выкрикивать варианты.

– Нет, языки не отрубали – били ножами в глазницы! А когда разобрались с первой троицей, отправились готовиться к битве. Ибо понимали, что остальные Ушедшие захотят отомстить…

Рассказ о ночи, последовавшей за «схваткой», толком не отличался от того, что написала Стеша: в нем принц Террейл и представители десятка Старших родов Маллора носились по столице, убеждая ее жителей как можно быстрее выехать за городские стены. А Зейн, я и несколько моих супруг скрытно добирались до дворца, забирали из сокровищницы Шандоров мечи Наказующих и так же скрытно возвращались в наше владение. Потом король продолжил руководить процессом вывода жителей из города, а мы, Эвисы, занялись тренировками, чтобы привыкнуть к балансу и весу непривычных клинков.

– Битва, в которой наше, маллорское Ненастье забирало жизни у одного Ушедшего за другим, была долгой и жаркой. Там, где бушевали Вьюга, Пурга, Метель и другие супруги Карающей Десницы Шандоров, обваливались потолки, рушились стены и проламывались полы, а чужая кровь заливала обломки и обрубки тел. Поэтому, отправив к предкам последнюю тварь из иного мира, Эвисы еле стояли на ногах. Но без посторонней помощи спустились к выходу из дворца. А их противники остались в комнатах и коридорах. Вот такими…

Рука глашатая, выставленная в сторону Телячьего Загона, заставила толпу повернуть головы в его направлении. А тех, кто находился далеко от него, встать на корточки. Но особой необходимости в этом не было: Тени, охранявшие груду тел имперцев, сбросили с нее кусок парусины и, взяв за руки и за ноги первый труп, подняли его на эшафот.

Каждое новое тело народ встречал одобрительным ревом. Видимые раны – веселыми комментариями. А когда подчиненные дяди Витта начали обкладывать имперцев сначала массогабаритнымимакетами стрелковых комплексов, а затем и поленьями, над площадью установилась мертвая тишина.

– Да, это оружие способно плавить камень, прошибать стены и убивать с большого расстояния… – оглядев толпу насмешливым взглядом, сказал глашатай. – Но оно создано захватчиками и для захватчиков! А мы, маллорцы, не заримся на чужое добро. Ведь наша земля рождает воинов, способных выйти против Ушедших с одними ножами. И победить…

…Пока огромный костер, щедро политый маслом, щелкал лопающимися поленьями и разбрасывал искры, Зейн награждал тех, чьи имена озвучил глашатай. Награждал лично. Не обращая внимания ни на статус, ни на возраст, ни на пол награждаемого. Кому-то вручал кошель с деньгами, кому-то документы на дома или землю, кому-то – почетный знак «Верность, Доблесть, Честь». А толпа, никогда не видевшая, чтобы в ложу к самодержцу поднимались, скажем, истопники или горничные, встречала каждого простолюдина довольным ревом.

Награждению благородных радовалась значительно тише. За одним исключением: когда к королю подходили мы, Эвисы, от слитных воплей лайвенцев дрожали дома. Однако самое интересное случилось уже после того, как глашатай объявил о том, что награждение закончено – метрах в тридцати от королевской ложи наметилось движение, и до меня донесся хорошо знакомый голос:

– Ваше величество, а как же принц Террейл? Если вы наградили тех, кто сделал для горожан все, что мог, то обязаны отметить и его: ваш старший сын за одну ночь объехал весь Нижний город, убедил выйти за пределы внешних стен несколько сотен семей, и заставил тех, у кого были телеги, вывозить стариков, беременных женщин, детей и калек! При этом он не чурался грязной работы – я видел сам, что он выносил из домов больных, направлял толпы перепуганных людей туда, куда требовалось, и помогал выталкивать из луж застрявшие возки! Да что там говорить, если бы не он, то многие жители Ремесленной слободы и Кузнечного переулка остались бы в своих домах, а значит, могли погибнуть от оружия Ушедших!

– Награждать Шандора за то, что он заботится о своей земле, неправильно! – без помощи глашатая ответил Зейн.

– А не награждать – несправедливо! – набычился Мирко Подкова. А когда король развел руками, посмотрел на наследника престола: – Ваше высочество, я, Мирко Подкова, выкую вам другой знак, который мы, жители Ремесленной слободы, назовем «Уважение народа!»

Король полыхнул гордостью за сына, Маниша с трудом удержала слезы счастья, а Террейл поднялся с кресла и поклонился своим будущим подданным. В пояс. А когда выпрямился, громко и отчетливо пообещал:

– Я буду носить этот знак с гордостью…

…До дому мы добрались ближе к полуночи, порядком уставшие и голодные, как бездомные псы. Въехав во двор, спешились, вручили поводья лошадей подоспевшим конюхам, сказали Селии, чтобы накрывала в малой трапезной, и поплелись на остров. А когда ополоснулись, натянули на себя то, что подвернулось под руку, в полусонном состоянии перешли в родовой тайник, поднялись в баню, вернули на место древний бак и подключились к камерам в коридоре, то увидели, что перед лестницей, ведущей на второй этаж, стоят хейзеррки.

Оглядев сначала себя, а затем девочек, я немного поколебался, а затем махнул рукой.

– Правильно! – согласно кивнула Вэйлька, как обычно, «прочитавшая» мои эмоции. – Наш род, наш дом, наши правила…

– Угу! – поддакнула Найта, решительно отодвинула в сторону засов и первой вышла из предбанника.

Реакция хейзеррок на мои шорты и предельно коротенькие халатики девочек была предсказуемой – дамы покраснели до корней волос и уткнулись взглядами в пол. Тем не менее, Хаути нашла в себе силы поинтересоваться, не уделю ли я им немного времени.

– Уделю… – кивнул я. – Если вы разделите с нами ужин.

Отказаться от предложения, больше похожего на ультиматум, дамы не рискнули, поэтому пошли следом за нами. Правда, во время трапезы чувствовали себя крайне неуютно. Видимо, поэтому все, кроме двенадцатилетней девочки, то и дело прикладывались к кубкам с вином.

А нам было все равно – мы с большим удовольствием съели по куску мяса с отварным рисом и овощами, уничтожили три жареные курицы и очистили блюдо от пирожков с ежевикой. А когда, наконец, насытились, откинулись на спинки кресел и вперили взгляды в хейзеррок, закончивших трапезу намного раньше нас.

Дамы покраснели еще сильнее, хотя мне казалось, что это невозможно. А Хаути, собравшись с духом, заговорила. Но начала очень уж издалека. Видимо, из-за волнения:

– Арр Нейл, я переговорила с доброй половиной ваших вассалов и слуг. А еще очень внимательно смотрела в окно кареты, пока мы ехали по городу и стояли на Лобном месте, слушала вашего верховного сюзерена, глашатая, народ, разглядывала лица благородных, видела трупы Ушедших и даже выходила со двора, чтобы проверить, не бросятся ли меня ловить. В общем, я до сих пор под впечатлением: вас по-настоящему уважают король, королева и наследный принц, вам завидуют практически все благородные, вас любят горожане, а вассалы и домочадцы просто боготворят. И хотя меня пугает количество ваших недоброжелателей и слишком вольное отношение к одежде, я бы хотела остаться. Если, конечно, ваше предложение все еще в силе.

– Недоброжелателей у нас действительно много… – подтвердила Алька. – А врагов практически нет: они заканчиваются сразу после того, как появляются. Что касается одежды… мы, Эвисы, живем по своим законам, и нам нет дела до мнения тех, кто не умеет видеть красоту во всех ее проявлениях. Впрочем, вы можете одеваться так, как вам привычнее – в нашем роду людей оценивают не по внешнему виду, а по поступкам и… намерениям.

Хейзеррки ощутимо расслабились, и я, чтобы ускорить процесс, попросил Стешу сходить в кабинет и синтезировать родовые кольца. Естественно, не вслух, а написав в личный канал. Меньшица кивнула, встала и пошла к двери. А я прикипел взглядом к лицу Ауренеи – ее эмоции полыхали то глухим отчаянием, то жгучей ненавистью. И когда эта девушка оторвала взгляд от столешницы и посмотрела мне в глаза мертвым взглядом, у меня оборвалось сердце:

– Я говорила только с вашим привратником, арр, зато несколько страж подряд. Он рассказал о Первом Весеннем Ненастье, о вашем отношении к домочадцам, ворам, грабителям и убийцам, объяснил, почему род Эвисов называют Странным, и ответил на все вопросы, не солгав ни единого раза. И теперь я ЗНАЮ, что вы не насилуете своих служанок и супруг своих вассалов, не подкладываете их под тех, кому хотите понравиться, и не способны резать своих женщин на глазах у их дочерей для того, чтобы проверить, не появился ли у них Дар. Знаю и о том, что вы цените своих людей, вкладываете в них душу и страшно мстите их обидчикам, поэтому была бы счастлива войти в ваш род, с радостью выполняла бы самую грязную работу, лечила бы вас и ваших супруг, ходила бы по дому хоть голышом, но, увы, не могу…

– Почему? – спросил я.

Хейзеррка насквозь прокусила нижнюю губу, несколько секунд невидящим взглядом смотрела сквозь меня, затем одним махом допила все вино, остававшееся в кубке, и криво усмехнулась:

– Когда отец обнаружил у меня Дар, он был счастлив до умопомрачения. Однако вскоре выяснилось, что толку от него немного – я могла залечить царапины, избавить от простуды и убрать усталость, но не более. Когда после падения с необъезженного жеребца у отца начала сохнуть рука, он меня возненавидел, ибо я не смогла ему помочь. И быстренько подложил под главу рода ар Илуан, надеясь, что Дар проявится у моих дочерей. Я понесла, родила девочку, но чуть не умерла от огневицы и потеряла способность иметь детей. Отец взбесился, избил меня до полусмерти и начал пить. Когда Янине исполнилось три года, он пришел ее проверять. Пьяным. И рассек кожу на моем животе засапожником. Я вскрикнула от боли, а дочка испугалась и завизжала. У отца раскалывалась голова, и он захотел ее заткнуть. Отмахнулся открытой ладонью и выбил ей перстнем правый глаз. Четыре следующих года он наведывался в мои покои чуть ли не раз в десятину. А в конце прошлого месяца, проверив Янину последний раз, заявил, что кривая девка без Дара не стоит и гнутого щита, свернул ей шею, приказал слугам выбросить тело на помойку и забыл о моем существовании…

Тут девушка опустила голову, заметила, что ее левая грудь вся в крови, и расплылась в безумной улыбке:

– Когда меня похищали, отец был в нашем родовом замке, а значит, жив и здоров. Ушедшие разнесли наше городское поместье в пыль, поэтому он еще не знает, что меня похитили. Но когда я доберусь до замка и сообщу стражникам, что была похищена, но сбежала, отец обязательно захочет со мной поговорить. И тогда я его убью! Или хотя бы постараюсь это сделать. Поэтому подарите мне, пожалуйста, хороший нож и отвезите в Ялви, поближе к родовому замку…

Это заявление понравилось и мне, и моим девочкам. Равно как и эмоции, которыми оно сопровождалось. Поэтому я не задумался ни на мгновение:

– Ауренея, а вы примете в подарок не нож, а своего отца? Связанного и где-нибудь под этим вашим Ялви?

Она мне поверила. Сразу. Но… ответила не так, как я ожидал:

– Нет, такой подарок я не приму. Но с радостью обменяю жизнь отца на свою.

– Что ж, договорились! – кивнул я после того, как понял, что она ни за что не изменит своего решения, а лишить ее возможности воздать болью за боль мне не позволит совесть. И повернулся к Лауде: – А что решила ты?

– Я тоже хочу к вам в род. Очень-очень… – шмыгнув носом, еле слышно выдохнула она и заревела: – Но я перекину-у-ула-а-ась…

Вэйлька с Найтой оказались рядом с ней буквально через пару секунд, опустились на колени и заворковали. Очень неплохо дополняя друг друга:

– Нейлу важно желание, а не сторона Дара…

– … и если ты действительно хочешь стать одной из нас, то наш муж примет тебя в род…

– … а когда ты научишься верить нам по-настоящему, он поможет тебе перекинуться обратно…

С каждой новой фразой мути в эмоциях девочки становилось все меньше и меньше, а последняя пробудила в ней безумную надежду:

– А это возможно⁈

– Для настоящей ар Эвис нет ничего невозможного! – уверенно заявила Тень. И ласково вытерла платком щечки Лауды…

…Тянуть с церемонией принятия в род я не собирался, поэтому выслушал все положенные клятвы, вручил Хаути и Лауде кольца и сообщил, что жить они будут на третьем этаже. Потом передал их в цепкие ручки Майры, пожелал добрых снов и отпустил. А как только эта троица удалилась, услышал в общем канале голос Сарджа:

– Нейл, три псиона – это три потенциальных источника серьезнейших проблем. Стоит хотя бы одной сболтнуть что-то не то – и вашей спокойной жизни придет конец. В общем, я бы перестраховался, прогнав каждую через гипномодулятор и прописав в сознании несколько императивов.

«Веселья» с Дорой я еще не забыл, поэтому согласился:

– Сейчас все желающие тебе помочь переберутся в спальню, вы составите список запретов, и сегодня же ночью пропишете все, что сочтете необходимым. Кстати, можешь сразу ввести и наноботы. На всякий случай.

– Взрослеешь! – довольно хохотнул искин. А через десяток секунд из трапезной сбежали все, кроме Найты и Ауренеи.

– Можешь ее усыплять прямо сейчас! – подал голос Оддар. – Она была в Ялви четыре раза. По дороге частенько смотрела в окно, так что координаты их родового замка я уже определил.

«Очередная бессонная ночь…» – мысленно вздохнул я и обратился к хейзеррке: – Сейчас я вас усыплю. А разбужу через пару страж. Где-нибудь около Ялви. Не испугаетесь?

– Нет! – твердо сказала она и сразу же обмякла.

Я поблагодарил искины за своевременную помощь и подсказки, попросил подогнать МБП-шку к окну нашей спальни, поднял девушку на руки и вынес в коридор. Пока шел к платформе, получил пакет информации по главе рода ар Ялви. В смысле, его портрет, изображение родового замка и так далее. А когда забрался на подоконник и перешел в десантный отсек, аккуратно положил хейзеррку на пол, почему-то оказавшийся покрытым пористой резиной, завалился чуть поодаль и занялся планированием операции.

Пока я занимался делом, Тень сбегала за одеждой и мечами, побросала их в угол, улеглась рядом и обожгла меня таким чистым и незамутненным ощущением счастья, что я свернул рабочие окна и повернулся к ней.

– Имперцы сдохли, переход в наш мир закрыт, наши девочки живы и здоровы, а я – твоя! – почувствовав мое удивление, отрывисто объяснила она. А когда я прижал ее к себе, покосилась на Ауренею и добавила: – Знаешь, почувствовав себя твоей, я стала видеть все иначе. Скажем, еще месяц назад, узнав, что ты взял в род еще несколько Дарующих, я бы, наверное, почувствовала себя ненужной и сломалась. А сейчас, наоборот, радуюсь, так как знаю, что даже самый слабый Дар добавит десятилетия жизни кому-то из наших вассалов, а значит, сделает нас, Эвисов, немножечко сильнее. Правда, Хаути меня не заинтересовала – она какая-то пресная. И Лауда совсем мелкая, поэтому с ней еще ничего не понятно. А эта девочка с характером. И, очень может быть, что в ближайшем будущем она станет нам подругой…

Всю дорогу до Ялви разговор крутился около новых Дарующих. Сначала Найта выясняла, почему я не передал одну из них Зейну, дав ему возможность ее «спасти» и, тем самым, обрести долголетие. Я помог ей проанализировать все возможные последствия такого поступка, и она пришла к выводу, что ничем хорошим для нас, Эвисов, это не закончится. Разобравшись с этим вопросом, потребовала, чтобы я разрешил ей заняться воспитанием Лауды, выбила согласие и начала придумывать программу обучения. Причем придумывала ее с таким радостным предвкушением в эмоциях, что у меня то и дело щемило сердце. А перед самым прилетом вдруг поцеловала в щеку и заявила, что я самый лучший мужчина во всех мирах. В общем, ее стараниями я прилетел к родовому замку Данатара ар Ялви в прекраснейшем настроении, дождался, пока Сардж вывесит МДП-шку перед донжоном, и прикипел взглядом к камере разведывательного бота, висящего перед одним из окон верхнего этажа. Благо та стараниями искина показывала изображение в правильном режиме.

Арр Данатар спал, подмяв под себя подушку и согнув правую ногу в колене. Как ни странно, один и с гостеприимно открытым окном. Зато дверь оказалась закрыта на мощный стальной засов. Оценив степень его доверия к вассалам, я подошел к краю аппарели и на всякий случай активировал антиграв. Когда это устройство «убрало» почти весь мой вес, шагнул на подоконник, осторожно спустился на пол, покрытый ковром с густым ворсом, подошел к кровати и ткнул арра Данатара инъектором. Потом вернул себе нормальный вес, взвалил мужчину на плечо, пробежался по половицам, действительно оказавшимися «поющими», запрыгнул на подоконник и шагнул на аппарель.

Платформа тут же ввинтилась в ночное небо, а мы с Найтой занялись делом: она споро лишила любителя сворачивать шеи возможности орать, то есть, украсила его лицо «уздой», а я – возможности передвигаться. В смысле, перерезал ему связки под коленями и под мышками.

На полной скорости летели минут десять-двенадцать. Само собой, в сторону Лайвена. Потом бот начал замедляться, плавно пошел к земле и опустился на берег озера Долгого в нескольких метрах от приличной кучи плавника. Я быстренько наломал деревяшек, собрал их в кучу, облил какой-то гадостью из бортового аварийного комплекта, поджег и пригласил Найту к разгорающемуся костру. Вернее, к бревнышку, которое подтащил с наветренной стороны.

Тень сошла с аппарели, полюбовалась звездами, подошла к «трону», кинула на него куртку от своего костюма, села, положила рядом с собой какой-то сверток и невидящим взглядом уставилась в огонь. А я вытащил из МДП-шки арра Данатара, отошел от границы маскировочного поля метров на десять, бросил мужчину на землю и ткнул его инъектором. Потом сходил за спальником, постелил его рядом с ар Ялви, перенес на него Ауренею и попросил Сарджа ее разбудить.

Девушка пришла в себя секунд через двадцать пять. Вдохнула прохладный ночной воздух, торопливо открыла глаза, увидела над собой ночное небо с россыпью звезд и растерялась. Но стоило ей услышать мычание очнувшегося отца, как ее лицо расплылось в такой кровожадной улыбке, что я невольно вспомнил, как улыбался сам. В тот день, когда, наконец, отловил и вывез в лес тварей, изнасиловавших и убивших мою мать.

Моей руки девушка не заметила – рванула к отцу прямо из положения «лежа», тут же рухнула перед ним на колени, повернула к себе лицом и аж застонала от злого предвкушения:

– О-о-о!!!

А через несколько секунд вскочила на ноги, поклонилась в пояс сначала мне, затем моей меньшице, и попросила одолжить ей нож.

Тень озадаченно почесала затылок и вопросительно посмотрела на меня. Я ответил тем же, ибо ни одного клинка из обычной стали с собой прихватить не догадался, потом махнул рукой и вытащил из-за голенища засапожник:

– Держите. Только к лезвию, пожалуйста, не прикасайтесь – этот клинок смахнет вам пальцы по самые плечи!

Хейзеррка кивнула, дав понять, что приняла мою просьбу к сведению, аккуратно взяла оружие, повернулась к отцу и замерла, так как услышала вопрос Найты, не раз и не два воздававшей болью за боль лихим людишкам:

– Может, помочь советом?

– Буду вам очень благодарна…

Одним советом дело не обошлось – Тень очень подробно объяснила Ауренее технологию правильного воздаяния, дала возможность оценить остроту клинка на деревяшке, выбрала подходящую палку, чтобы прижигать раны, и так далее. Правда, первые несколько минут намеренно стращала. Ее, а не арра Данатара. Видимо, пытаясь понять, насколько эта девушка тверда в своем решении и насколько далеко готова зайти в своей мести. Убедившись в том, что Ауренея не остановится ни перед чем, показала, как правильно держать нож, и заставила отработать несколько движений. Потом оглядела «ученицу» с ног до головы и сказала, что платье и нижние юбки будут мешать.

Хейзеррка приняла эту фразу, как руководство к действию – положила нож на полено, без тени смущения разделась до нижнего белья, подняла оружие, подошла к отцу, села рядом с ним на корточки и ласково прикоснулась лезвием клинка к его щеке:

– Что ж, пожалуй, начнем с моего детства. Помнишь, как пробуждал во мне Дар первый раз?

…Характера и силы воли Ауренее было не занимать: она вела отца по Дороге Ненависти и воздавала болью за боль так же добросовестно, как вел и воздавал бы я. Нет, удовольствия от процесса она не испытывала – первые четверть часа с трудом сдерживала тошноту и заставляла себя следовать советам Найты «через не могу». Но, загнав чувства в оковы воли, делала то, что считала единственно верным. И возвращала отцу когда-то испытанные ощущения на протяжении полутора часов.

За это время выплеснула наружу всю ту ненависть, которую скопила за годы жизни в родительском доме, а когда почувствовала себя удовлетворенной, хладнокровно перерезала воющему обрубку глотку и плюнула на бьющееся в агонии тело. Потом подняла с земли свою нижнюю юбку, очень осторожно вытерла ею нож, вернула его мне и… спросила, приму ли я ее в род после всего того, что видел.

– С радостью, ибо ты – Эвис по духу! – ответил я, сделал небольшую паузу и торжественно произнес: – Душа к душе, кровь к крови, жизнь – к жизни! Ауренея ар Эвис, носи это имя с честью!

– Душа к душе, кровь к крови, жизнь к жизни! – эхом повторила девушка, возложила мою десницу себе на голову, изо всех сил прижала двумя руками и… закончила клятву по-своему: – Арр Нейл, я – ваша душой и телом. И буду только вашей, пока дышу. Клянусь кровью, жизнью и Даром!

Договорила и пошатнулась. Видимо, исчерпав запас душевных сил. Пришлось ее ловить и подхватывать на руки. Оценив состояние новоявленной ар Эвис, Найта метнулась к бревну, торопливо вытащила из свертка бутылку вина, подобрала какую-то палку и подбежала к нам. Остановившись, вбила пробку в бутылку и протянула ее хейзеррке: