Текст книги "Эвис: Неоднозначный выбор (СИ)"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 33 страниц)

– Нам объявили войну. Кто – не знаю. Глава Ночного приказа, хорошо известный вам арр Витсир утверждает, что арбалет, из которого была застрелена Тина, был изготовлен здесь, в Лайвене. И что, скорее всего, в нее стрелял кто-то из верхушки гильдии убийц. На этих листках… – я продемонстрировал рисунки Дайны, – … портреты тех, кто мог взять такой заказ, и кто выбился в верхушку гильдии, лишая жизни наших с вами соотечественников. Я собираюсь взять с них кровью за кровь и болью за боль. И мне нужна ваша помощь.

Все, кто находился во дворе, включая горничных и кухарок, в едином порыве подались вперед и полыхнули злой радостью:

– Мы готовы, арр!

– Что надо сделать?

– Приказывайте!

Я выдержал небольшую паузу и заговорил:

– Для начала Фиддин, Сангор, Дитт и Дэйв возьмут с собой по одному человеку и поедут к Койренам, Сиерсам, Диргам и Маггорам. За каретами…

…К тому моменту, как в наш двор въехала последняя, шестая, одолженная карета, вооруженные до зубов «боевые четверки» получили все нужные указания и были готовы к любым неожиданностям, поэтому сразу же выехали за ворота и двинулись туда, куда потребовали старшие. То есть, я и все мои женщины, за исключением Дайны и Стеши – первую я оставил дома для того чтобы никто не удивлялся, откуда берутся новые портреты, а вторую для координации групп, работы с СНК и синтезатором, а также проведения допросов будущих пленников.

Каждому старшему выделил по два своих вассала и по одному воину из десятка, который привезли с собой ар Койрены. Всех «лишних», а с ними и Власту с Риной, передал под начало тактика операции, сообщив, что информация от тех пленников, которых мы будем привозить, намного важнее, чем процесс их поимки.

Выкорчевывать шваль, зарабатывавшую деньги на убийствах, начали с верхушки гильдии. Моя «четверка» поехала в гости к ее главе, Вэйлька и Найта отправились за обоими Голосами, а Майра, Алька и Лана – за их помощниками. Да, я рисковал. Но не так уж и сильно, ибо трое последних жили жизнью «обычных ремесленников», и в их фальшивых семьях были только «жены». А три телохранителя Голосов имели не так уж и много шансов остановить Дарующих, да еще и облаченных в парадно-боевые костюмы, синтезированные Амси из материала, способного остановить выстрел из самого мощного арбалета. Сам рисковал чуть больше, ибо главу охраняло шестеро не самых худших бойцов гильдии, а в его доме было целых два подземных хода. Но для уменьшения риска я взял с собой еще и Магнуса.

Стараниями Стеши и Сарджа все шесть боевых групп подъехали к домам будущих пленников почти одновременно. Сбавили ход на подъезде, дождались чуть запаздывавшей «четверки» Альки и, используя кареты, как подобие лестниц, перебрались через заборы. Роли распределили еще по дороге, поэтому никто не тупил – один человек из каждой группы оставался на дворе и смещался к правому ближнему углу здания, чтобы контролировать передние окна и боковую стену. Второй – к левому дальнему. А «старший» с напарником влетали в дверь или в окно и, вырезая все, что шевелится, устремлялись туда, куда показывали метки на экранах ТК.

Телохранители Чоха по прозвищу Паскуда отреагировали на звон разбивающихся стекол похвально быстро и, разбившись на пары, рванули, кто куда. Первая – к окну в боковой стене дома, через которое влетели я и Дэйв, вторая – к комнате, в которую забрались Магнус и Ларри, а третья унеслась на второй этаж, чтобы взять под охрану своего работодателя. Рваться в бой первые две не спешили, разумно рассудив, что незваных гостей лучше расстреливать из наручных стрелометов. Причем прячась за предметами обстановки и отлавливая в момент прохода дверных проемов. Только такая предусмотрительность им не помогла: я, видевший силуэты своих противников в тепловизоре, сходу рванул на сближение, сместился в сторону в момент, когда они вытянули в мою сторону левые руки, и, увернувшись от болтов, выпущенных практически в упор, отправил обоих за Грань. После чего отправил Дэйва на помощь Магнусу и Ларри, а сам взлетел вверх по лестнице и вкатился в спальню, в которой меня с нетерпением ждали. Там прямо с переката влип в душу правому телохранителю и тут же ушел ему за спину. А когда почувствовал глухой удар, с которым арбалетный болт, выпущенный его товарищем, пробил кожаный нагрудник моего живого щита, метнулся к стрелку. Не забыв чиркнуть ножом по горлу его случайной жертвы.

Среагировать на атаку на полной скорости убийца не успел. Поэтому, выхватив из ножен оба тесака, просто отмахнулся, защищаясь от возможной атаки с той стороны, с которой мелькнула смазанная тень. Воспользовавшись подаренной возможностью, я вбил нож ему в печень, затем перечеркнул горло «Второй Улыбкой», накинул петельку воли на сознание Паскуды и в буквальном смысле выжег в его душе несколько приказов. А когда почувствовал, что сделал все, как надо, сбил мужчину с ног, перевернул на живот, вынес обе руки из плечевых суставов и быстренько связал. Потом спохватился, вытащил из перевязи два стилета с гербом рода на рукояти и всадил в правую глазницу каждому трупу…

…По городу мотались почти до середины ночи. Сначала отловили всех самых значимых членов гильдии убийц и верхушку гильдии воров, а потом занимались швалью помельче. Увы, не обошлось без ряда не очень приятных неожиданностей. Некоторые будущие пленники шарахались по городу, поэтому брать их приходилось только после «уточняющих допросов» Стеши и после возвращения какой-нибудь кареты с очередной «добычей» в наш особняк. Одного убийцу, оказавшегося слишком прытким, гоняли по всей Кожевенной слободе, а еще двоих – по трущобам Нижнего города. Кроме того, трое вассалов Магнуса из боевых четверок Майры, Альки и Ланы получили легкие ранения; Тамор, на пару с братом носившийся по Кожевенной слободе, умудрился упасть в какую-то яму и сломать руку, а Ларри нарвался на злющего цепного пса и заработал два укуса. Впрочем, никто особо не расстраивался, ибо наш «улов» говорил сам за себя – за вечер и половину ночи мы умудрились приволочь домой пятьдесят два пленника и оставить в городе двадцать шесть трупов со стилетами в глазницах! Поэтому пострадавшие, подшучивая друг над другом, отправились лечиться к Хельге с Хильдой, большая часть вассалов после помывки в моей бане была накормлена и отправлена отдыхать, а я, Магнус, мой сенешаль и десятники, наскоро перекусив, занялись самым неприятным – допросами…

Глава 17

Восьмой день пятой десятины первого месяца лета.

Приближение первых гостей – дяди Витта и десятка его сопровождения – я услышал в самом начале третьей стражи, когда вытрясал подробности прошлых «подвигов» из очередного пленника. Ничего, кроме омерзения, рассказ убийцы не вызывал, поэтому я не на шутку обрадовался возможности хоть немного отдохнуть и чуть было не унесся во двор встречать друга рода. Но, слава Пресветлой, сообразил, что ему еще ехать и ехать, и, убедившись, что Майра записала ответ на предыдущий вопрос, со вздохом задал следующий.

Когда в баню заскочила Селия, с мстительным удовлетворением оглядела окровавленных пленников и доложила, что к нам приехал глава Ночного приказа со свитой, я некоторое время колебался, выбирая между возможностью выйти подышать чистым воздухом и остаться на месте, и все-таки смог заставить себя не расслабляться:

– Приведи его сюда.

Девушка кивнула и… выполнила приказ буквально: привела ар Дирга. ОДНОГО. Приказав остальным ждать начальство перед воротами. Ругать ее я, естественно, и не подумал, поэтому дождался, пока возмущенный таким отношением мужчина пройдет через предбанник и переступит через порог мыльни, и мысленно усмехнулся – увидев перед собой пять с лишним десятков пленников разной степени потрепанности, он мгновенно забыл про упрямство моей служанки:

– Доброе утро, Нейл, Магнус, арры и арессы! Кто это тут у вас?

– Ублюдок, стрелявший в Тину, вся верхушка гильдий убийц и воров, а также их подчиненные, в свободное от основной работы время выполнявшие мелкие и не мелкие просьбы посольств сопредельных королевств.

– Повтори, что ты сказал⁈ – не успев дослушать фразу до конца, потребовал он.

Я повторил. Теми же словами. И, для полного счастья, вложил ему в руки пачку листов с записями признаний «моей части» пленников.

Первый лист он прочитал целиком. Второй и третий – где-то до половины. Потом начал просматривать их так, как будто куда-то торопился – выхватывал взглядом имя, нынешнюю и предыдущие клички и вдумывался в предложение-другое. А когда дошел листа до пятнадцатого-двадцатого, ошалело посмотрел на меня:

– Но как⁈ Ты же приехал только позавчера⁈

Я прикрыл глаза, «чтобы унять гнев», и «очень недовольно» процедил:

– Нашел того, кто знал хоть что-то, и расспросил. Нашел знающего больше и снова расспросил. Отловил всех тех, о ком знал этот, второй, и пошел по цепочкам дальше. В результате большая часть уже тут, а меньшая осталась там, в городе…

– … со стилетами Эвисов в глазницах! – так же злобно продолжил Магнус, не меньше меня уставший от мотаний по городу и бесконечного допроса. После чего в сердцах сплюнул на пол, залитый кровью и нечистотами: – Знаете, арр Витсир, что меня бесит больше всего? Почему три десятка воинов из двух родов за одну-единственную ночь смогли переловить почти всю городскую шваль, а два приказа, в которых служит несколько сотен человек, не могут этого сделать десятилетиями? Может, просто не хотят⁈

Эмоции Лайвенского Пса полыхнули раздражением, чувством вины, непониманием и чем-то там еще. Но озвучил он всего два слова:

– Не знаю.

Потом опустил взгляд, заметно сгорбил спину и тихо спросил:

– Может, вызвать дознавателей и палачей?

– А зачем? – чуть более резко, чем следовало, отозвался ар Койрен. – Это у вас подобных ублюдков допрашивают месяцами, а у нас они не запираются, поэтому уже стражи через две «следствие» будет закончено, и мы привезем всю эту шваль на Лобное место.

Лайвенский Пес скрипнул зубами, но возразить не смог. Поэтому пожал плечами и двинулся по кругу, заглядывая в лицо каждому пленнику. А когда дошел до противоположной стены, вдруг присел, перевернул очередное тело на спину и тут же оказался на ногах:

– А что среди них делает арр Генор? Он что, имеет какое-то отношение к верхушкам этих гильдий?

– Он виноват в смерти Тины… – «одарив» дядю холодным и тяжелым взглядом, ответил я. – Если бы ты чуть внимательнее прочитал записи допроса, то увидел бы там и признание Чоха по прозвищу Паскуда, выстрелившего в нее из арбалета, и главы рода Ниер, заказавшего этот выстрел.

– Не может быть! – воскликнул дядя Витт. – Зачем ему было ее убивать?

«Ее – незачем…» – подумал я и мысленно вздохнул: в тех записях, которые мне показывали Стеша с Сарджем, ар Ниер обсуждал с новым послом Торрена в Маллоре возможность устранения Майры. И был готов принять эту «услугу» в качестве оплаты за несколько будущих «поручений». Кроме того, он начал и довольно успешно вел войну слухов – выворачивал наизнанку прошлое всех тех членов рода Эвис, о которых слышал хоть что-то, добавлял к нему грязные подробности и «под большим секретом» рассказывал друзьям и знакомым во время балов и приемов. Поэтому на роль заказчика убийства Тины он был просто назначен, как личность, нить жизни которой требовалось оборвать как можно быстрее. Но озвучил я, конечно же, не это, а куда более жесткий вариант:

– Он заказал смерть Майры, а не Тины, так как обиделся на ее «намек» с косой. Но оказался не очень силен в описании женской красоты, и Паскуда выстрелил в мою советницу.

Глава Ночного приказа закрыл глаза, пару раз глубоко вдохнул и выдохнул, затем стиснул пальцами перевязь, но рвущиеся наружу эмоции не удержал. Поэтому от всей души врезал ногой под ребра арру Генору. А когда тот влетел в стену и потерял сознание, повернулся к нам с Магнусом:

– Что вы планируете делать с протоколами допросов?

– Зачитать отдельные куски перед казнью, а потом отдать ненужные бумаги тебе.

– Буду очень благодарен! – склонил голову он, и тут же продолжил: – Тогда я съезжу во дворец, отправлю людей готовить Лобное место и пригоню сюда полусотню стражников. На всякий случай…

…«Следствие» закончили не через две стражи, а через два часа сорок минут, так как до смерти устали от истошных криков, слез, воплей «это не я», «я не виноват», «меня заставили», последующих признаний, а так же от запаха крови и нечистот. И стали «укорачивать» беседы – «надопрашивав» каждого на пару-тройку четвертований, переходили к следующему. Тем не менее, когда закончили с последними, поверили в это не сразу, а только после того, как пересчитали протоколы допросов и убедились, что их количество совпадает с количеством пленников.

Обрадовались. Так, самым краешком сознания. Выбрались на свет. С наслаждением вдохнули чистый воздух и отправились мыться. Сначала мы, мужчины, изгвазданные кровью с ног до головы, а затем и женщины, тоже успевшие пропахнуть не самыми приятными ароматами на свете.

Магнус, перед входом в баню отправивший одного из своих вассалов домой за парадной одеждой, до его приезда разгуливал по обеденному залу в моем банном халате и с переменным успехом боролся со сном. Поэтому, увидев моих дам, которые привели себя в порядок и выглядели такими бодрыми и свежими, как будто всю ночь сладко спали, ткнул меня локтем в бок:

– У твоих роз стальные не только шипы, но и бутоны. А также стебель и листочки!

– Только тогда, когда требуется… – отозвалась Майра, приказала Селии подавать горячее и села по левую руку от меня.

Ели молча и быстро. Поэтому уже через полчаса после начала трапезы вышли во двор и уставились на несколько угольно-черных карет с глухими дверцами, стоящих в ряд за настежь распахнутыми воротами.

– Пригнали для перевозки пленников! – доложил всезнающий Оден. – Там же, за воротами, и воины для их охраны. А сотник Ночного приказа ждет ваших приказаний у караулки.

Я озадаченно почесал затылок, ибо о такой «мелочи», как необходимость сохранить одолженные кареты в чистоте, даже не подумал:

– Что ж, своди его в большую баню и покажи пленников – пусть начнут перетаскивать их в кареты. Только сначала подойди к Фиддину, Дитту или Сангору: пусть они расставят наших парней так, чтобы у «гостей» не было возможности что-нибудь стащить.

Оден поклонился и тут же унесся выполнять распоряжение. А ко мне подошла Селия и присела в глубоком реверансе:

– Арр Нейл, пожалуйста, разрешите нам сходить на казнь убийц арессы Тинатин! Мы хотим увидеть их смерть собственными глазами!

Я прислушался к ее эмоциям, затем огляделся по сторонам и наткнулся взглядом на толпу слуг, стоящих неподалеку и испытывающих те же самые чувства, что и старшая горничная. А девушка, решив, что я собираюсь отказать, бухнулась на колени:

– Нам очень-очень надо, арр: мы ее любили и должны присутствовать при воздаянии!!!

Девушка молила только не словами, но и душой, поэтому я поднял ее на ноги и склонил голову в знак благодарности:

– Мы поедем верхом. Поэтому карета в вашем распоряжении.

Селия вытаращила глаза, недоверчиво посмотрела сначала на меня, а затем на карету:

– Вы… не шутите?

– Нет, не шучу: скажите Одену, что я разрешил.

Девушка рассыпалась в благодарностях и унеслась к друзьям и подругам, а в личном канале раздался голос Амси:

– Безумный мир, безумное время, безумные люди. Но с вами мне в разы уютнее, чем со своими создателями…

…Со двора выехали всем родом, оставив особняк под защитой Сарджа и его стрелометов. И, обогнав вереницу карет Ночной стражи, выстроились в «походную» колонну. Впереди – мы с Магнусом, затем наши супруги, вассалы и карета со слугами, а за ними «последние пристанища» воров и убийц, охраняемые полной сотней стражников. Двигались медленно, со скоростью пешехода, и торжественной мрачностью траурных одежд привлекали взгляды не только всех встречных, но и охранников особняков, мимо которых проезжали. Особо любопытные интересовались, куда и зачем мы едем, тут же пристраивались сзади или уносились сообщить близким услышанную новость. В результате наша колонна обзавелась все удлиняющимся «хвостом»: при выезде из Сторожевой слободы в нем было человек двадцать-двадцать пять, на полпути к Лобному месту – сотни полторы, а когда мы выехали на улицу Вдовьего Плача, повернули направо и увидели эшафот, за нами двигалась приличная толпа. Кстати, площадь вокруг него оказалась забита народом, но уже не из-за нас – как потом выяснилось, тут постарался Лайвенский Пес, отправивший по городу пару десятков глашатаев, дабы сообщить жителям о намечающемся событии.

Мы с Магнусом въехали в коридор, образованный воинами Королевской стражи, а через несколько минут, оказавшись перед Лобным местом, одновременно повернули головы направо и переглянулись – над королевской ложей развевался штандарт Шандоров. А значит, в ней находился как минимум сам король. Удивиться не удивились, так как прекрасно понимали, что ар Дирг отправился во дворец не просто так. Но подобрались, ибо верховный сюзерен мог внести в наши планы свои коррективы.

До «телячьего загона», прямоугольного участка площади за эшафотом, огороженного решетками и использующегося в качестве последней «камеры» для преступников, приговоренных к казни, добрались за считанные минуты. Оставив там кареты Ночной стражи, проехали чуть дальше и оказались перед ложей для благородных, занятой на четыре пятых. И привлекли внимание Читтара ар Лоуса.

Дождавшись, пока я остановлю коня и спешусь, капитан Королевской стражи подошел поближе и поклонился:

– Добрый день, арры! Король Зейн приглашает вас и ваших супруг в свою ложу…

– Добрый день! – поздоровался я. – С удовольствием принимаем его приглашение.

Потом огляделся по сторонам, нашел знакомое лицо и подозвал к себе сотника, служащего под началом дяди Витта:

– Привет, Рамаз! У меня к тебе небольшое поручение.

– Здравствуйте, арр! Для вас – все, что угодно.

– Видишь карету? Все, кто в ней приехал, включая кучера и парней на запятках, должны увидеть казнь вблизи. А после ее завершения – беспрепятственно вернуться в карету.

– Места в ложе для глав ремесленных гильдий и их близких подойдут? – сообразив, что от него требуется, сразу же спросил он.

Я утвердительно кивнул, с благодарностью пожал сотнику руку и, жестом приказав супругам спешиться, вместе с Койренами двинулся следом за арром Читтаром.

Прошел по коридору из лучших рубак Королевской стражи, поднялся по лестнице на два пролета и оказался в помещении, в котором, кроме самого Зейна, находились лишь принц Террейл, королева Маниша и Лайвенский Пес.

После обмена приветствиями Шандор подошел ко мне и взглядом показал на пухлую стопку бумаги в руках Стеши:

– Разрешишь посмотреть?

Я кивнул, и тактик семьи протянула королю три листа, исписанные убористым почерком с обеих сторон:

– Тут самое главное, ваше величество…

Король взял бумаги и, подозвав сына, начал читать. При этом вдумывался чуть ли не в каждое слово и иногда перечитывал отдельные фразы или абзацы. Некоторые места показывал Террейлу, а добравшись до конца страницы, не переворачивал ее, а ждал, пока дочитает сын. Поэтому шесть страниц они изучали минут пятнадцать. А когда закончили, самодержец задумчиво подергал себя за ус:

– Да уж, мелочиться ты не любишь: если воевать, то с целым посольством или сразу со всем городским дном…

– Если что-то делать, то делать хорошо… – угрюмо буркнул я. – Кроме того, я очень не люблю воров, разбойников, убийц и так далее.

– Это я уже заметил! – усмехнулся король, и снова посерьезнел. – Как я понимаю, вы с Магнусом за одну ночь избавили город от верхушки сразу двух гильдий…

– А меня удивило другое! – перебил отца Террейл. – Если верить тому, что тут написано, то сорок восемь человек из этих пятидесяти двух хотя бы раз выполнили поручения посольств Хейзерра, Торрена, Реймса или Гельда. Это не слишком много?

– Нет, это как раз вполне нормально! – повернувшись к нему, ответил Зейн. – У каждого из этих ублюдков есть цена, поэтому договориться с ними куда проще, чем со слугами или горничными, трясущимися за свои места.

– Ну да, логично… – согласился принц. А король, жестом заставив сына помолчать, пристально уставился мне в глаза:

– Нейл, ты не хочешь возглавить Разбойный приказ?

– Нет, ваше величество, не хочу… – отрицательно помотав головой, твердо сказал я. – Единственное желание, которое у меня есть – это запереться в доме и на пару месяцев забыть о существовании этого мира!

– А потом?

– Помогать Разбойному и Ночному приказам я буду так же, как и раньше. А командовать кем-либо, кроме своих вассалов, не хочу. Ибо такая служба отнимет у меня семью. Или меня у нее…

– Что ж, я тебя услышал! – с досадой в голосе и чувствах сказал король. И неожиданно добавил: – Надеюсь, за эти два месяца вы хоть иногда будете нас навещать?

– Будем! – пообещал я.

– Тогда завтра вечером вы должны быть во дворце на приеме в честь рода Эвис. А с послезавтрашнего утра можете забыть о высшем свете до конца первого месяца осени… – заключил он и повернулся к Стеше: – Аресса Стефания, я почти уверен, что кроме всего прочего вы подготовили и текст, который должен зачитывать глашатай во время казни!

– Да, ваше величество, подготовила! – подтвердила девушка и протянула королю приблизительно треть стопки, а оставшуюся вручила задергавшемуся дяде Витту: – А это вам, арр.

Зейн подозвал к себе Читтара, передал ему бумаги и пригласил нас в ложу. Мы поднялись еще на один пролет и под грохот барабанов вышли на широченный балкон, возвышающийся над морем из людских голов. Замерли, оглядываясь по сторонам, и, услышав шепот церемониймейстера, двинулись к местам, к которым он нас направил. А когда добрались и расселись, чуть не оглохли от густого баса глашатая, мгновенно заставившего толпу замолчать:

– Граждане Маллора и гости королевства! Чуть более десятины тому назад глава гильдии убийц, некий Чох по прозвищу Паскуда, взял заказ на убийство одной из женщин хорошо известного вам Нейла Повелителя Ненастья. И, выстрелив в спину арессе Тинатин по прозвищу Гроза, объявил войну роду Эвис…

Этих слов в том тексте, который мы передали глашатаю, не было, поэтому я с недоумением посмотрел сначала на Стешу, а затем и на короля. Первая развела руками. Второй жестом показал мне, что так надо, и едва заметно усмехнулся. Тем временем глашатай продолжил рассказ:

– «Какая глупость!», скажете вы. И будете правы, ибо род Эвис известен своим умением отвечать ударом на удар. Однако Паскуда возомнил себя бессмертным, ибо возглавлял гильдию убийц целых семнадцать лет и страшно гордился тем, что за свою жизнь отправил за Грань более двух сотен человек. К несчастью для него, арра Нейла не впечатлили его прошлые достижения – вернувшись домой после поездки в Торрен и узнав о гибели советницы, он принял вызов и нанес ответный удар. По своему обыкновению, сделав это от всей души…

Толпа злорадно заржала, ибо видела количество людей, ожидающих казни.

Глашатай дождался, пока веселье чуть-чуть поутихнет, и продолжил:

– Второе Летнее Ненастье, в котором принимали участие ар Эвисы и ар Койрены, обрушилось сразу на две гильдии – гильдию воров и гильдию убийц. И сейчас мы с вами познакомимся с теми, кому «посчастливилось» попасть под гнев Карающей Десницы Шандоров…

– Ого! – восхитилась Амси в общем канале.

– Звучит достойно! – согласился с ней Сардж. А Алька, не удержавшись, потребовала объяснений:

– А Карающая Десница Шандоров – это только Нейл или мы все⁈

– Род Эвис – это жуткая восьмипалая ладонь! – ответила Вэйлька. – А ты, скорее всего, мизинчик…

Пока они обсуждали, кто каким пальцем должен быть, помощники палача вывели на помост какую-то мелкую сошку из гильдии воров, и глашатай зачитал список его прегрешений уже из той пачки листов, которые были отправлены ему с арром Читтаром. Что особенно приятно, текст не укорачивал, то есть, перечислил, кого именно обворовала эта тварь, вызвав сначала несколько воплей в разных концах площади, а затем и удовлетворенный гул толпы. Потом в дело вступили королевский судья, озвучивший приговор, и палач, исполнивший его в точном соответствии с законом…

Упоминание имен людей, пострадавших от неправедных трудов каждого вора или убийцы, а затем мучительная смерть преступников постоянно бросали настроение толпы из крайности в крайность, заставляя испытывать то безумную ненависть, то такую же безумную благодарность. Последнюю и к нам, отловившим тех, кто принес ей столько горя, и к Зейну, позволившему пострадавшим вкусить всю сладость мести. Шандор, присутствовавший на казнях не одну сотню раз и поэтому научившийся чувствовать самые незаметные оттенки настроения подданных, очень быстро обратил на это внимание и, убедившись в том, что ему не показалось, повернулся к Стеше и… поблагодарил ЕЕ за хорошую идею! Меньшица мотнула головой в мою сторону, мол, «я выполняла его распоряжения», но король не поверил – отрицательно мотнул головой и снова повернулся к эшафоту.

А там продолжалось кровавое действо – помощники палача выволакивали на помост жертву за жертвой, глашатай «знакомил» с ней народ и передавал в руки судьи и палача. Только вот с каждым следующим вором или убийцей списки прегрешений становились все длиннее и длиннее, ибо тех, кто был близок к верхушкам гильдий, мы допрашивали куда добросовестнее всякой шушеры. В результате толпа неистовствовала все сильнее и сильнее. И в какой-то момент ее напор стал настолько силен, что двойная цепочка из Королевских стражников, отгораживавших эшафот от народа, начала ощутимо прогибаться. Тут глашатай подал голос. Но уже в другом ключе:

– Я понимаю, что каждому из вас хочется помочь палачам, но если вы не подадитесь назад, то самых ублюдочных тварей увезут в Башню Теней и удавят в тишине и спокойствии.

Толпа мгновенно отшатнулась. И даже попятилась, что позволило стражникам перевести дух.

– Спасибо! – ухмыльнулся глашатай, и «пригласил» на помост очередного обвиняемого…

…Когда в «загоне» осталось всего два человека – Генор ар Ниер и Чох Паскуда, я встал, вышел из королевской ложи, спустился вниз и неторопливо двинулся к эшафоту. Буквально через десяток секунд за моей спиной почувствовалось сознание Сангора.

Стоило нам подойти к лестнице, ведущей на помост, как в толпе раздались шепотки:

– Смотрите, Нейл Повелитель Ненастья и Сангор Дровосек!

Глашатай, увидев нас, нисколько не удивился – видимо, успел прочитать пару строк, подчеркнутых красными чернилами. Поэтому поклонился нам в пояс и, как ни в чем не бывало, перечислил прегрешения Паскуды. Когда судья приговорил главу гильдии убийц к смерти через колесование, а палач привел приговор в исполнение, тут же пригласил на помост последнего обвиняемого. И вскинул над головой руку, призывая толпу к молчанию. Над площадью мгновенно воцарилась мертвая тишина.

– Это – Генор ар Ниер… – рявкнул я на весь Верхний город. – Человек, заказавший и оплативший убийство моей советницы, члена моей семьи и ближайшей подруги Тинатин ар Эвис по прозвищу Гроза. Я мог бы вызвать его на поединок и зарубить, но брезгую – человек, умеющий лишь злословить и мстить кому-то чужими руками, не достоин смерти в честном бою. Поэтому он умрет так же, как те, кто крали ваше добро и убивали ваших родных и близких, то есть, на эшафоте…

Судья тут же огласил приговор, палач взмахнул топором и с силой опустил его на шею приговоренного. А я выставил в сторону ладонь, дождался касания тяжелого древка древнего ритуального копья, которое в нее вложил Сангор, вскинул оружие над головой и рявкнул на всю площадь:

– Возмездие свершилось! Я удовлетворен. ПОКА УДОВЛЕТВОРЕН…

А когда толпа ошеломленно затихла, услышав странное дополнение к хорошо известной ритуальной фразе, добавил еще пару предложений:

– Да, война с гильдиями воров и убийц закончена, но лишь потому, что в Лайвене их почти не осталось. Появятся – и Ненастье повторится снова, ибо я злопамятен и не умею прощать о-о-очень многое…

…Домой вернулись поздно, так как большую часть пути не столько ехали, сколько принимали соболезнования, выслушивали благодарности от тех, кто, наконец, смог почувствовать себя отомщенным, и так далее. Поэтому Аника вылетела из кареты еще до того, как Оден распахнул створки ворот, и сразу же унеслась на кухню готовить ужин. Остальные слуги путано, многословно, но искренне поблагодарили меня за предоставленную возможность поприсутствовать на казни и почувствовать себя настоящими Эвисами, и тоже рванули заниматься делами – расседлывать и обихаживать лошадей, греть воду для омовений, отмывать большую баню и так далее. А вассалы, испытывавшие те же эмоции, что и домочадцы, одной благодарностью не ограничились – спросили, когда мы поедем потрошить тайники.

– Завтра! – ответил я. – А сегодня выспимся…

Парни кивнули и сразу же разбежались по владению – двое умчались переодеваться, дабы заступить на посты, десять человек отправились проверять, не наведывались ли к нам незваные гости, а Тамор и Ларри, попав в цепкие ручки близняшек, ушли на осмотр перелома и укусов.

Переходить на остров, чтобы ополоснуться, не было ни сил, ни желания. Мыться дома – возможности, так как в бане суетился Оден, поэтому я поднялся в спальню, разделся и натянул на себя домашние штаны. Потом вышел в гостиную, видимо, чтобы не мешать девочкам, упал в первое попавшееся кресло и прикрыл глаза. Вроде бы, на пару мгновений. Но когда снова их открыл и начал соображать, то обнаружил, что укрыт одеялом, вокруг – глубокая ночь, а обитатели дома давно спят.

Отпив ягодного взвара из кубка, оставленного кем-то очень заботливым на табурете, приставленном к креслу, я сходил справить нужду, а когда вернулся в покои, прошел в спальню и оглядел спящих девочек, понял, что их шесть, а не семь. И, подключившись к камерам, нашел беглянку на любимом месте – во владениях Амси, на верхней площадке вышки для прыжков в воду. Сообразив, что Дайна лежит на спине, закинув одну руку под голову, и невидящим взглядом смотрит на звезды, рванул к ней, ибо прекрасно знал, что туда она забирается только тогда, когда ей очень плохо.

За то время, которое понадобилось мне для того, чтобы спуститься в баню, открыть тайник и перейти на остров, «кобылица» даже не пошевелилась. Само собой, я встревожился еще сильнее, прислушался к ее эмоциям и облегченно перевел дух, почувствовав, что ничего страшнее светлой грусти в них нет. Поэтому спокойно прошел по помосту, соединяющему берег и нижнюю площадку, поднялся по лестнице, прилег рядом с девушкой на бок и заметил рядом с ней бутылку вина:

– С чем прощаемся?

– С прошлым… – ответила она, почувствовала, что этот ответ меня не удовлетворил, и постаралась объяснить поподробнее: – Доказывая тебе, что публичная смерть от арбалетного болта и последующая месть гильдиям убийц и наемников – лучший выход из сложившейся ситуации, я была уверена, что с легкостью справлюсь с любыми последствиями этой идеи. И справлялась, пока находилась рядом с тобой и днем, и ночью. А тут, в Лайвене, выяснилось, что любой выезд в город без тебя превращается в кошмар – я все время жду щелчка тетивы арбалета, удара в спину и хруста, с которым болт рвет мое тело. И этот страх настолько силен, что я постоянно вслушиваюсь в уличный шум и чуть ли не каждые десять секунд проверяю, не показался ли у меня из груди окровавленный наконечник.