Текст книги "Дочь врага Российской империи. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Василиса Мельницкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)

Глава 10

– Эм… Может, лучше об эсперах? – Александр Иванович все же отмер. – Я не уверен, что смогу объяснить…

– Тогда девчонок сами расколдовывайте, – заявила я.

И обиженно оттопырила нижнюю губу.

Получилось очень даже по-детски. Я уже поняла, что тут можно и на своем настоять. То, что я сотворила, вполне могло ухудшить жизнь Яры. При желании меня обвинили бы в преступлении, и скидку на возраст делать не стали бы. И клеймо дочери врага Российской империи помогло бы забыть о смягчающих обстоятельствах. Однако Александр Иванович обращался со мной хорошо: не кричал, не бил, не запугивал. Причиной тому навряд ли стала его личная симпатия. Скорее, уровень моей силы и «способности эспера в перспективе». Не зря же он спрашивал, что я видела при переходе. Или правильно назвать это телепортацией?

А еще он прав, мне ни к чему отягощать свою и без того непростую жизнь. Девчонок я наказала, этого вполне достаточно. Пусть живут дальше… обычными дурами.

– Яра, ты еще мала, не сможешь понять… – Александр Иванович все еще пытался увильнуть от ответа.

– Объясните так, чтобы поняла, – не уступала я. – Простыми словами.

Он вздохнул, прошелся по кабинету. Налил себе чаю, сделал глоток и отставил стакан. И сдался.

– Ладно, слушай. Только без соплей. Начнешь реветь, отправлю туда, где нянчиться с тобой никто не будет, – сказал он жестко.

Я согласно кивнула.

– Твой отец… убил много людей. – Он тщательно подбирал слова, но от этого правда становилась лишь тяжелее, безжалостнее. – Вернее, они погибли по его вине.

– Вы же знаете, что я потеряла память после пожара? – спросила я, так как он замолчал. – Она все еще не восстановилась полностью. Я не помню, кем был мой отец.

И, пожалуй, прозвучало это цинично. Известие о том, что погибли люди, маленькая девочка проигнорировала. Зато ее интересуют подробности. Но, похоже, Александр Иванович уже смирился с моими странностями. Или считал, что я веду себя так из-за стресса. Я же предпочитала не фальшивить, не выдавливать из себя слезу. Да и ложь он почувствует, а это не в моих интересах.

– Инженер-конструктор по ракетостроению.

Ракеты, значит. Космодром? Черт, мы в Москве жили или…

Память Яры сжалилась надо мной, подсказала ответ.

Мы с мамой жили в Москве, папа – где-то в степях. Точное местоположение космодрома или завода по строительству ракет Яра не знала. Скорее всего, эта информация была засекречена. Перед трагедией папа взял отпуск на несколько дней, чтобы присутствовать на семейном торжестве. Он не мог пропустить семидесятилетие своей матери, моей бабушки. Однако… в его отсутствие на заводе что-то пошло не так?

Яра случайно услышала телефонный разговор. Дверь в кабинет отца была приоткрыта. Она не подслушивала, просто хотела зайти к папе, но он говорил по телефону, и она ждала, когда разговор закончится, чтобы не мешать.

«Нет, я против… Я категорически против… Испытание нужно отложить, это преждевременно!»

Он говорил с паузами, злился, даже кричал на собеседника. И в конце раздраженно бросил трубку. Яра побоялась его тревожить, ушла к себе.

– Твой отец отсутствовал во время важного испытания, – продолжал Александр Иванович. – Настолько важного, что на полигоне собрались… важные лица государства. В том числе родной брат императора, великий князь Петр Михайлович.

«Но папа был против испытания!» – чуть не завопила я.

Не время. Яра – не надежный свидетель. Разговор, что она услышала, мог быть о чем-то ином.

– Он тоже… погиб? – спросила я, наконец-то почувствовав настоящий ужас.

Такой, что мороз пробежал по коже. Смерть члена императорской семьи… и важные лица государства… Министры? Военачальники? Да уж…

– Погибли все, кто находился в радиусе десяти километров от эпицентра взрыва, – сказал Александр Иванович. – Несколько населенных пунктов были стерты с лица земли.

Тут у меня и вовсе челюсть отвисла. Весьма непритворно. На чем у них ракеты летают⁈ Взрыв был ядерным? Хотя… там вроде бы радиус поражения шире…

Информации отчаянно не хватало. Мне определенно будет чем заняться в ближайшие годы.

– Вина папы… была доказана? – выдавила я.

– Он признал вину.

– Признал или доказана? – не удержалась я. – Ведь есть разница!

– Нет, Яра. Разницы нет. При трагедии такого масштаба нет никакой разницы.

И вот как в таких условиях доказывать невиновность отца? Он взял вину на себя, потому что не смог настоять на своем? Потому что его не было на полигоне?

– А мама? Бабушка?

И где все остальные родственники? Их тоже казнили? За что?

– Ты просила рассказать об отце. В твоем помиловании есть условие: никакой связи с бывшими родственниками.

– То есть… они живы⁈

Александр Иванович отрицательно качнул головой.

– Нет, Яра. Я выполнил свое обещание. Теперь твоя очередь выполнить свое.

Я поняла, что больше он ничего не скажет. Что ж, о родственниках узнаю позже. Сейчас я не горю желанием с ними встречаться. Все же… незнакомые люди.

– А об эсперах… когда? – поинтересовалась я, сообразив, что мы возвращаемся в приют. – И… потом… Куда мне потом? Вы оставите меня в приюте?

– Снимешь проклятие, соберешь вещи…

– У меня нет вещей.

– Тепло оденешься, – терпеливо пояснил Александр Иванович. – Мне мундир нужен, знаешь ли. В приюте я тебя не оставлю.

Умеет он уходить от ответов…

Но и обещаний не нарушает.

Снять проклятие получилось легко. Впрочем, я не знала, сложно ли снимать проклятия. И тем, и другим я занималась впервые. Наверное, Александр Иванович был прав, достаточно искреннего желания. Я не простила, но посчитала наказание достаточным. И этого хватило, чтобы лица девчонок приобрели знакомые черты: исчезли пятачки и клювы, исчезла овечья шерсть.

А людей из отдела безопасности стало больше. Одевшись, я ждала Александра Ивановича в медпункте. И даже задремала на кушетке.

– Яра, пойдем. – Александр Иванович тронул меня за плечо. – Ты точно ничего не хочешь взять? Из вещей?

Не хочу. Я и эту одежду оставила бы, но другой у меня нет. Я ограничилась тем, что отрицательно мотнула головой в ответ.

– Тогда дай руку.

– Опять? – поморщилась я.

Переход уже не пугал, но все же приятного в нем мало.

– Не понравилось? – Александр Иванович усмехнулся. – Ты все же что-то видишь. Обычно люди ничего не замечают. Для них это всего лишь шаг из одного места в другое. Только эсперы видят Испод.

Я, наконец, услышу, кто такие эсперы? Пожалуй, я догадываюсь… но лучше бы знать наверняка.

Глава 11

В кабинете Александра Ивановича стало людно. Начался рабочий день, и сотрудники носились туда-сюда, как очумелые зайцы. В основном, по приказу самого Александра Ивановича. Но были и те, кто заглядывал в его кабинет с поручением, в поисках каких-нибудь бумаг или за сплетнями.

К слову, последних Александр Иванович игнорировал. На все вопросы о ночном происшествии он отвечал кратко:

– Все изложу в отчете.

И, кажется, над этим отчетом он и работал, устроив меня на диванчике и велев вести себя тихо.

Я пыталась дремать, но безуспешно. В первую очередь, из-за того, что не понимала, зачем я здесь, что такое это «здесь» и где оно находится. Отдел имперской безопасности – расплывчатая формулировка. Если я правильно догадалась, и Александр Иванович – эспер, а эсперы – это те, кого в моем мире называли псиониками или людьми с паранормальными способностями, то я сейчас у эсперов или у безопасников? Если у эсперов, то интерес Александра Ивановича вполне объясним. Если у безопасников, то есть, чего опасаться. Например, того, что высшее начальство не согласится с Алесандром Ивановичем, и меня ждет что-то пострашнее приюта.

Сотрудники обращались к нему не только по имени-отчеству. Кто-то величал «вашим благородием», кто-то «господином капитаном». На любого капитана найдется свой генерал, навряд ли в этом мире офицерские чины принципиально иные.

Неопределенность нервировала. А еще до меня как-то лучше стало доходить, что произошло ночью. Само собой, в своем мире я никого проклясть не пыталась. И не уверена, что у меня это получилось бы. А у Яры магия была слабой. О паранормальных способностях и вовсе думать страшно. И что это? Те самые подарки богов, что передала мне Мара?

Я с раздражением думала о том, что вопросов становится лишь больше. А понимания, что мне делать дальше – меньше. Боги поставили передо мной заведомо невыполнимую задачу. И, вишенкой на торте, у меня проснулся такой зверский аппетит, что живот свело.

Мне казалось, Александр Иванович вовсе обо мне забыл, потому несколько удивилась, услышав вдруг свое имя. Правда, обращался он не ко мне.

– Девочку зовут Яра. Отведи ее в столовую и накорми. Заодно расскажешь, кто такие эсперы.

Молодой парень, стоящий перед Александром Ивановичем навытяжку, едва заметно поморщился. В чем-то я его понимала. Мало кто из мужчин любит возиться с маленькими детьми. Однако начальнику не откажешь.

Я и в своем мире ничего не понимала в знаках отличия, и в этом узоры на погонах мне ни о чем не говорили. Но в том, что Александр Иванович выше по званию, чем этот парень, сомнений не было.

– Слушаюсь, господин капитан, – отчеканил тот.

– Глаз с нее не спускай, – добавил Александр Иванович. – И не обижай.

– И в мыслях не было, господин капитан. Видел я, что она делает с теми, кто ее обижает.

– Степан, я серьезно.

– Прошу прощения, Александр Иванович.

– Яра, чего застыла? Ты же все слышала.

А это уже мне, не поворачивая головы. Вот же…

– Александр Иванович, вы читаете мои мысли?

Тут он удостоил меня взглядом, строгим и насмешливым одновременно.

– Нет. С чего ты взяла?

– Я голодная. А вы… вот… – Я отчего-то смутилась.

– Я знаю, что ты не завтракала. А столовая открылась только что.

– Но… вы можете? – не унималась я.

– Яра, ты о чем?

– Мысли читать.

– Яра, иди. Этого юношу зовут Степан. Он тебе все расскажет. Об эсперах. И он знает, кто ты, поэтому вопросов о родственниках не задавай. Будь добра, не превращай его в поросенка, если вдруг разозлишься.

– Постараюсь, – буркнула я, сползая с дивана.

Юноша Степан вежливо открыл передо мной дверь. Но едва мы очутились в коридоре, бросил через плечо:

– Не отставай.

И быстрым шагом устремился вперед.

До лестницы я честно пыталась за ним угнаться. Но, во-первых, на меня навалилась странная усталость. Или не странная, учитывая произошедшее. Я едва переставляла ноги, да и голова кружилась – то ли от истощения сил, то ли от голода. А, во-вторых, длина наших шагов была несоизмерима. Александр Иванович оказался еще и провидцем, поднимаясь по широкой парадной лестнице, я злилась. Мысленно и весьма аккуратно, памятуя о том, что проклинать сотрудника отдела имперской безопасности категорически нельзя.

В итоге я безнадежно отстала. И, так как Степан исчез, присела на ступеньку лестницы. Вернуться к Александру Ивановичу? Не уверена, что найду его кабинет. Коридор длинный, и одинаковых дверей много. Наверняка, они пронумерованы, но я не обратила внимания на цифры нужного кабинета. Можно попросить кого-нибудь о помощи, мимо меня люди проходили. Только отчего-то никого не интересовал бесхозный ребенок. Видят ли они меня? И, может, не стоит… привлекать к себе внимание?

Проблема решилась просто: Степан вернулся.

– Ты чего? – сердито спросил он. – Я же сказал не отставать.

– Это сложно, – честно ответила я. – Ты очень быстро ходишь, а у меня нет сил, чтобы бежать.

Я обратилась к нему на «ты» неосознанно. Сработали старые установки. Степан выглядел совсем юным, и я прежняя ощущала себя старше него.

– Тебя на ручки взять? – поинтересовался он не без ехидства. – И как обращаться к старшим, тебя не учили?

Я поднялась со ступеньки, одернула платье.

– Прошу прощения, – произнесла я вежливо. – Не знаю, как к вам правильно обращаться.

Откровенно говоря, я просто устала. И не хотела ни ссор, ни скандалов. А еще боялась, что если поведу себя как-то иначе, то сорвусь и наделаю глупостей. Но Степана мой ответ удовлетворил.

– Степан, – сказал он и протянул мне руку. – Можно на «ты».

– Яромира, – ответила я, аккуратно отвечая на рукопожатие.

– Так тебя отнести? – Теперь вопрос прозвучал вполне дружелюбно.

– Нет, спасибо, – отказалась я. – Сама дойду, если не бегом.

В столовой Степан предложил мне выбрать все, что пожелаю. И в любых количествах. Я окинула взглядом раздачу и переложила ответственность на Степана, сказав, что съем все, что он принесет.

Знал бы он, чего мне это стоило! В нос ударили одуряющие запахи выпечки и прочих блюд, и запахи эти отличались от ароматов приютской кухни. Там вечно пахло вареной капустой. Мне хотелось мяса и пирогов. А еще кофе – настоящего, крепкого. Но на кофе надежды не было, детей не угощают эспрессо. А в остальном… Я не желала выглядеть жадной или жалкой.

Неужто кровь боярышни Яромилы проснулась?

Степан выбрал то, что, по его мнению, можно есть детям: картофельное пюре с котлетой. И булочки притащил – плюшки с сахаром. И чай с молоком.

Есть медленно я не смогла, как ни старалась. И Степан молча принес добавку. А булок и пирогов набрал побольше, с запасом.

В столовой, кроме нас, никого не было. Разве что кто из низших чинов прибегал за выпечкой для начальства. Я так решила, наблюдая за тем, как юноши, вроде Степана, уносят из столовой пакеты с пирогами и булками. Ну, и узор на погонах сравнила. Такой же, как у Степана. А еще поглядывала туда, где стояла большая кофемашина, этакий монстр в стальном кожухе.

– Так ты расскажешь? – спросила я, утолив первый голод. – Об эсперах? И что такое Испод?

Степан взглянул на меня как-то странно. Вроде и без злости, и без снисходительного отношения старшего к глупенькой маленькой девочке. Но от его взгляда я покрылась мурашками. А Степан поднялся и отправился к кофемашине. Я наблюдала за ним с завистью. Плюнуть на здравый смысл и попросить кофе? Может, боярышни с раннего детства пьет кофе! Пусть и с молоком…

Чашку с черным кофе Степан поставил передо мной. И сказал в ответ на мой удивленный взгляд:

– Пей. Ты же хотела.

А когда у меня отвисла челюсть, добавил:

– Я не читаю мысли, но чувствую эмоции. Это одна их способностей эсперов. Или вот…

Он едва шевельнул пальцами, и тарелка с пирожками проехала по столу.

– Эмпатия, телекинез, телепатия, ясновидение, яснослышание… – перечислял Степан. – А Испод – это изнанка мира. Через нее можно ходить короткими путями.

Что ж, мои догадки верны.

– А подробнее можно? – попросила я.

И, наконец, отпила кофе.

Глава 12

Степан подробно объяснил, что такое эмпатия, телекинез и прочие способности эсперов. Заодно, войдя во вкус, рассказал и о магии. Кое-что я от Матвея слышала, например, об уровнях или степенях магической силы. Но, оказалось, это далеко не всё.

Местная магия, в принципе, разная: стихийная, системная, кровная, природная. Особняком – некроманты, которые работают с мертвой энергией. Эсперы, и вовсе, привилегированная каста. Как я поняла, исключительно из-за того, что дар этот редкий. И… мужской.

К слову, среди сотрудников этого заведения я не видела ни одной женщины. Разве что тут, в столовой, на раздаче.

– Женщина не может быть эспером? – спросила я. – Ни одной не было?

– Если и были, я о них не знаю, – ответил Степан. – Тут палка о двух концах. С одной стороны, женщине трудно быть эспером. Испод – место опасное, там такие твари водятся, что одной магией не одолеешь. Нужны сила, выносливость, ловкость.

Что-то я там ни одной твари не заметила. Наверное, Александр Иванович ошибся. Хотя… понимал же он, что я не мужчина…

– С другой, – продолжал Степан, – этот дар не наследуется по мужской линии.

– Э-э…

– Ты совсем еще ребенок, – вздохнул он. – Вот ты… похожа на папу и на маму, так?

Мне не нужна была лекция по основам генетики, но я согласно кивнула.

– На кого-то больше, но суть в том, что ты унаследовала черты обоих родителей. С магией иначе. Дар наследуется целиком от одного из родителей, часть – по мужской линии, часть – по женской. Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Ага, – кивнула я. – То есть, у эсперов-мужчин дети-эсперы не получаются.

– Именно, – обрадовался Степан. – Но и женщины под вопросом.

– Потому что женщин-эсперов нет, – добавила я.

– Не было, – возразил он. – Однако Александр Иванович утверждает, что ты что-то видишь в Исподе.

– Вижу, – подтвердила я. – Кроваво-красные облака, например.

– Может, ты о них где-то слышала? – прищурился Степан.

– Может. – Я не стала возражать. – Я память потеряла после пожара. Так что, может, мне показалось.

Вот что-то нет никакого желания ломать систему. Ведьма я, и точка. Мало мне клейма на всю биографию⁈ Первая женщина-эспер точно станет подопытным кроликом. А если… размножаться заставят⁈

От такой перспективы у меня аппетит пропал. Или я наелась. Но на тарелку с оставшимися на ней пирожками я уже не облизывалась.

– Не расстраивайся, память вернется, – утешил меня Степан.

Он, и правда, не мог слышать мои мысли, иначе понял бы, из-за чего у меня испортилось настроение.

– Ошибся Александр Иванович или нет, будет понятно лет через десять, – продолжил Степан. – Способности эспера раскрываются после восемнадцати лет.

Обрадовал! Это лет десять за мной будут наблюдать? Хотя… Все одно, будут. Ведьмовской дар ни с того, ни с сего расти начал. Оставят они меня без присмотра, как же!

– А мы сейчас… где? – спросила я, поколебавшись.

Все же в столь юном возрасте есть свои преимущества. Мне позволительного многого не знать.

– Управление Государственной службы безопасности Российской империи, – отчеканил Степан. И улыбнулся. – Где ж еще, малышка?

Ага, глупость спросила. Тут, наверное, все дети знают, где служат эсперы. Ой, и правда…

– То есть, эсперы всегда… на службе госбезопасности? – Я уставилась на Степана, старательно тараща глаза.

– В основном, да. Есть еще отделы, а где, тебе знать необязательно.

– Секрет?

– Секрет, – согласился Степан. – Ты наелась? Любопытство твое я удовлетворил? Тогда шагом марш в обратном направлении.

Как минимум, один отдел должен быть при императоре. Это ж невозможно, чтобы император – и без эспера. И какие-нибудь секретные объекты, вроде того, где работал мой отец.

Мой отец? Пожалуй, мне все легче давалось это слияние с Яромилой Морозовой. Это хорошо, меньше опасности выдать себя глупым поведением. Только бы какой-нибудь эспер-телепат не вздумал бы читать мои мысли. Степан сказал, что это неприятная процедура, что проводится она при крайней необходимости, что получить разрешение сложно.

Никто не будет копаться в голове маленькой девочки без особой причины. Только мерещилось мне, что девочка-эспер, пусть и под вопросом, причина веская. Сейчас я во всем видела подвох. И возвращаться в кабинет Александра Ивановича как-то не хотелось.

– Я наелась, но есть еще вопросы.

Степан закатил глаза, однако терпеливо ответил:

– Задавай.

– А вот… пилоты разума… тоже эсперы?

– Нет, это другой дар. Это способность становиться единым целым с механизмом. Как бы тебе объяснить…

– Не надо, – смилостивилась я. – Сама разберусь.

– В школе узнаешь, на занятиях по теормагии, – пообещал Степан. – Ты в каком классе? В первом?

– Не помню, – ответила я. – Но читать и писать умею.

– Еще вопросы?

– Да. А что я делаю… в управлении Государственной службы безопасности? Вы еще не решили, что со мной будет? Меня накажут… за проклятие?

– Яра, где ж еще тебе быть, – вздохнул Степан. – В приюте? Ты и так… нестабильна. Наказывать тебя не за что. Ты просто… ждешь.

– Жду? Чего?

– Кого. Опекунов.

– К-каких?

Я разволновалась всерьез, оттого и начала заикаться. Не все родственники исчезли? А кто еще захочет опекать такую, как я!

– Подробностей не знаю. Александр Иванович сказал, что разрешение они получат уже сегодня. Это всё?

Степан определенно выражал нетерпение. У него, небось, своих дел полно. А у меня от волнения все вопросы из головы вылетели.

Откровенно говоря, не от волнения, а от страха. Кому меня отдадут? Что это за люди? Как они будут ко мне относиться?

– Яра, ты сильно не переживай, – сказал Степан. – Абы кому точно не позволят быть твоими опекунами. Теперь ты под нашей защитой.

– Ага, – согласилась я.

Все именно так, как я и предполагала. В покое меня не оставят, будут присматривать.

А, может, это к лучшему? Как дочь врага государства я не представляю никакой ценности. Когда Николай Петрович следователя вызвал, тот лишь отмахнулся, не пожелал выяснять, кто пытался меня убить. Но будущего эспера-женщину будут, как минимум, охранять.

Главное, придумать, как самостоятельной стать. А то ведь заставят… детей с даром эспера рожать, в рамках эксперимента. Но впереди лет десять, выкручусь как-нибудь.

Напоследок я все же озадачила Степана, попросила принести мне газеты или журналы, любые, чтобы не умереть от скуки в ожидании опекунов. К счастью, детских книжек в управлении не нашлось, и газет он притащил целую пачку.

На первой же статье я и уснула. И кофе не помог.

Разбудил меня Александр Иванович.

– Яра, пойдем. Пора возвращаться.

– Куда? – пробормотала я спросонья.

– В Москву.

– А мы… где?

– В Петербурге.

Тут я окончательно проснулась. А ведь могла бы и раньше сообразить, что управление Государственной службы безопасности Российской империи находится в столице. Хороший телефончик мне Матвей подсказал…

Уточнить бы, во что ему эта помощь выльется. Ведь навряд ли это телефон службы спасения.

Однако поговорить с Александром Ивановичем я не успела. Он утащил меня в Испод, едва я натянула пальто и шапку.

Я таращилась изо всех сил, пытаясь рассмотреть что-то кроме причудливо окрашенного неба, но сквозь мутные стекла несуществующих очков не видела практически ничего. Только темные пятна: очертания то ли камней, то ли деревьев. Все те же три шага в вязком, как желе, воздухе. И резкая, до слез, боль в глазах.

– Яра, послушай…

Александр Иванович присел на корточки рядом со мной. Заметил слезы, стер их с щек подушечками больших пальцев.

– Глупый ребенок. Ты пыталась увидеть Испод? Рано, Яра. Рано.

Прозвучало это тихо. И даже как-то… нежно, что ли? Так мог бы обращаться отец к дочери.

– Я не мужчина, – пробурчала я, исключительно из вредности. – И не буду эспером.

– Посмотрим. Я другое хотел сказать. Используй шанс, что дала тебе судьба. Радуйся жизни, учись. И не думай о будущем.

Не думать о будущем? Странный совет. Однако я согласно кивнула.

– Хорошо. Спасибо вам, Александр Иванович. И… Матвею передайте…

Я замолчала, пытаясь понять, угадала или нет. Кажется, они близко знакомы.

– Что передать? – усмехнулся Александр Иванович.

– Спасибо. И не ругайте его, пожалуйста. Я обещаю, что забуду этот номер. И никому не скажу…

– Нет, милая моя. Номер не забывай, – возразил он, перебивая. – Если что, непременно звони. У тебя мое личное разрешение. Пойдем, тебя ждут.

Он поднялся, а я, наконец, осмотрелась. Мы стояли на тихой улочке, у деревянного забора, выкрашенного в синий цвет. Напротив калитки росла липа. Ее я опознала исключительно потому, что изучала ботанику. Все же зима, деревья голые.

– Выше нос, – сказал Александр Иванович и толкнул калитку.

Асфальтированная дорожка вела к дому. К крыльцу, облицованному рыже-бежевой плиткой. А дом был кирпичным, одноэтажным, с деревянными ставнями на широких окнах.

Мы точно в Москве? Скорее всего, где-то на окраине…

– Наконец-то! Мы заждались! Проходите, проходите!

На крыльцо вышел хозяин дома, и я чуть не взвизгнула от радости. Он все-таки не забыл об обещании!

Николай Петрович приглашающим жестом распахнул дверь.

– Я, пожалуй, пойду, – сказал Александр Иванович. – Все формальности улажены. Прошу прощения, у меня много дел.

– Ларочка огорчится, – вздохнул Николай Петрович. – Но я понимаю. Благодарю вас, Саша.

А ведь они знакомы. И знакомы хорошо…

Я перевела взгляд на Александра Ивановича, и он улыбнулся мне, подмигнул – и исчез.

– Мила, заходи в дом, холодно, – поторопил меня Николай Петрович.

Он помог мне снять пальто и отвел в гостиную. Там, на кожаном диване, сидела женщина: миниатюрная, немолодая. Черные волосы гладко зачесаны и уложены на затылке в витиеватый пучок. Острый нос, жесткий взгляд, поджатые губы. Темно-синее платье и белый кружевной воротник.

У ног женщины лежал огромный пес: черный дог с белым пятнышком на груди. Едва я вошла, дог поднялся и направился ко мне, цокая когтями по паркету. А я ему обрадовалась. Всегда хотела собаку, но не могла себе позволить. И хорошо, что не завела. С кем бы остался пес после моей казни?

– Мила, не бойся, он только понюхает, – сказал Николай Петрович. – Лорд – умный мальчик.

Я протянула Лорду руку. Он обнюхал кисть, ткнул влажным носом в ладонь, вильнул хвостом и вернулся к хозяйке. Принял. А вот жена Николая Петровича мне не обрадовалась.

– Какое убожество, – поморщилась она, смерив меня презрительным взглядом.

Поздороваться я не успела, а после этих слов язык, и вовсе, прилип к нёбу.

– Николаша! – Она повернулась к мужу. – С этим надо срочно что-то делать!

– Делай, как считаешь нужным, Ларочка, – ответил ей Николай Петрович. – Поезжайте в ателье или вызови портниху на дом. Наверное, сегодня проще купить готовое платье?

Так это она не обо мне, а о моей одежде? Я выдохнула.

– Здравствуйте…

И замолчала. Как мне к ней обращаться?

– Лариса Васильевна, – произнесла она. – Так это ты проклятьями разбрасываешься?

– Это… случайно получилось.

– Ведьма не должна полагаться на случай, – строго сказала Лариса Васильевна. И повернулась к мужу: – Николаша, покажи Яромиле ее комнату. А я, пожалуй, позвоню Любочке. Пусть снимет мерки и найдет какое-нибудь готовое платье, на первое время.

Мы с Ларисой Васильевной определенно друг другу не понравились. Однако она приняла меня в своем доме, пусть и по просьбе мужа. И рядом Николай Петрович, который не даст меня в обиду. На крайний случай, у меня есть телефон эспера из Государственной службы безопасности Российской империи. Жизнь определенно налаживалась.

А я последую совету Александра Ивановича. Буду радоваться жизни и учиться. И не думать о будущем. День, когда мне придется вспомнить об обещании, данном богине Маре, непременно настанет. В этом нет никаких сомнений.