Текст книги "Дочь врага Российской империи. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Василиса Мельницкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)

Глава 52

Катя ошиблась, не всех первокурсниц позвали к фонтану. Об этом мне рассказала Ольга, с которой мы, наконец-то встретились во время обеденного перерыва. Я как раз размышляла, под каким предлогом сбежать к Карамельке. Если все время буду отговариваться делами, это сочтут подозрительным?

Так что появлению Ольги возле нашего столика я обрадовалась. Она поздоровалась со всеми и выразительно уставилась на меня.

– Я тебя искала! – бодро соврала я. – Еще во время первого перерыва. Но заблудилась в переходах. Подумала, что в столовую ты точно придешь, и ждала здесь.

Взгляд Ольги потеплел. Девчонки смотрели на нас выжидающе.

– Прошу прощения, украду у вас Яру, – пропела Ольга, подхватывая меня под руку. – Я ей кое-что обещала.

Она увлекла меня за собой и привела в зимний сад, расположенный на верхнем этаже. Крыша тут была стеклянной, а цветы росли не на земле, а в многочисленных горшках, расставленных на полках.

– Ты говорила с Матвеем? – выпалила Ольга, убедившись, что в саду, кроме нас, никого нет.

– Говорила, – ответила я. – И даже видела. Сава подсказал, что его уже нет дома, и отвез к училищу. Матвей вышел к нам, и я все ему передала.

– И что? Что он сказал? Как отреагировал?

Обнадеживать Ольгу я не хотела, но и признаться в том, что Матвей попросил мой номер телефона, не могла.

– Оль, честно говоря… – Я замялась, словно не хотела расстраивать подругу. – Он ничего не сказал. У меня сложилось впечатление, что обещание он выполнит, но… – Я развела руками. – Сама понимаешь.

– Вообще ничего? – растерялась Ольга. – Ни словечка?

– Ну… Он выслушал меня. Развернулся и ушел.

– А Савка?

– Он в машине сидел. Сказал, что не хочет в этом участвовать. Оль, ты…

– Только ты не начинай! – воскликнула Ольга. На глазах ее заблестели слезы. – Неужели так трудно… просто поддержать? Даже если уверена, что я – чокнутая!

– Оля, не надо, – испугалась я.

Она не заплакала. Отвернулась, отдышалась.

– Яра, прости. Не обращай внимания.

– Да ничего… Все будет хорошо.

– Угу, – пробурчала Ольга.

– Ой, Оль! – Я поспешила сменить тему разговора. – Ты почему мне о посвящении не рассказала? Или как вы это называете…

– А… Об этом не говорят заранее. Традиция такая, – пояснила Ольга.

Тогда я и узнала, что ночное испытание должны пройти не все, а лишь те, кто не учился в закрытой школе для девочек в Царском селе. То есть, в самой престижной школе империи. Большинство гимназисток оттуда, потому и устраивают испытание для остальных.

И всех не собирают в одном месте, чтобы не устраивать шума.

– Ты скоро записку получишь, – сказала Ольга, – куда прийти. Не переживай, это чистая формальность. Задания несложные. Например, попросить у случайного прохожего сигарету. Или песню спеть у кафе.

Учитывая, что делать это придется около полуночи… Несложно? Да они издеваются!

– Вас на группы по трое разбили. Задание будете тянуть по жребию. Ой, да это весело! Будет потом, что вспомнить. Я вот даже жалею, что не участвовала в этом развлечении.

«Потому тебе и весело», – мрачно подумала я.

Карамельку я заметила среди горшков с цветами, когда Ольга ушла. До этого химера не показывалась, хотя, наверняка, пряталась тут давно.

– Ты меня искала? – спросила я, пользуясь тем, что в зимнем саду нет ни души.

В этом я была абсолютно уверена, потому что не ощущала ничьих эмоций. Разве что за полками прятался эспер, поставивший блок.

– Мяу, – ответила Карамелька, распушив хвост.

Беспокойства она не выказывала, поэтому и я не волновалась. Даже если искала, то потому что соскучилась. Или проголодалась.

Я накормила Карамельку блинчиками с творогом и яблочным повидлом, сметаной и открыла для нее пакетик молока. И разрешила полетать. Но объевшаяся химера летать не желала. Она забралась ко мне в сумку и отказывалась вылезать. Будто говорила: «Я тут посплю, мешать не буду». Пришлось брать ее с собой на следующую лекцию.

К счастью, Карамелька своего присутствия не выдала. И очередное сборище всего курса я перенесла значительно легче: чужие эмоции ощущались, но приглушенно. Они больше не отвлекали, не вызывали головную боль.

Я радовалась, что смогу похвастаться успехами, но вечернюю встречу Бестужев начал с нагоняя.

– Первый же день, Яра. Первый. И ты тут же показала, что не можешь обходиться без няньки. Мне тебя за ручку на каждую пробежку водить? И в академии тоже?

Он не повышал голоса, говорил ровно, бесстрастно, но меня бросало то в жар, то в холод, и хотелось провалиться сквозь землю, лишь бы не слышать этих безжалостных слов.

– Ты же знаешь, что вчера случилось, – попыталась я оправдаться. – Я всю ночь не спала…

– В том и смысл, Яра. – Бестужев взглянул на меня… с жалостью? – Каждый день, несмотря на дождь, снег, ветер, землетрясение. Спала ты или нет, неважно. Ты выполняешь приказ.

– Это жестоко, – проворчала я.

– Возможно, в будущем это спасет тебе жизнь, – отрезал Бестужев. – Завтра встанешь на час раньше, пробежишь двойную дистанцию.

– Сава… – Я посмотрела на него умоляюще.

– Ничего, справишься. Я буду рядом.

– Тебе-то зачем страдать?

– Ты – моя ответственность. – Он повел плечом. – Твои косяки – мои ошибки.

После этого я даже думать не хотела о том, чтобы рассказать Бестужеву о ночном испытании. Скорее, я предпочла бы его пропустить. Вот только становиться изгоем на два года… не хотелось.

Спасет ли меня от этого дружба с Романовой? Навряд ли. Да и нет никакой дружбы, всего лишь притворство. Причем с обеих сторон. Ольге нужен кто-то для связи с Матвеем, мне же выгодно оставаться в хороших отношениях с родственницей императора. Ольга будет первой, кто захочет меня уничтожить, едва узнает, что Матвей оказывает мне знаки внимания.

Мне же не кажется, что оказывает? Телефон вот попросил…

И жизнь спас. Дважды.

Отчего-то именно это не давало мне покоя.

Вечером Матвей позвонил. Антонина Юрьевна позвала меня к телефону и недовольно напомнила, что долго линию занимать нельзя.

– Привет, – услышала я его спокойный голос. – Яра, как твои дела? Все в порядке?

– В порядке, – ответила я. – А… у тебя?

– Врешь, небось, – хмыкнул он, игнорируя вопрос. – А котик… как?

– Это кошка. Карамелька. С ней все хорошо.

– Яра, дядя мне все рассказал.

Сердце перестало биться. Пожалуй, впервые я так испугалась того, что кто-то знает обо мне все. Что Матвей скажет? Чтобы я его больше не беспокоила?

– Это не телефонный разговор, – продолжил он. – Мы можем встретиться? Без Ольги и без Савелия. Наедине.

– Можем, – произнесла я, заставив себя говорить. – Где и когда?

– В воскресенье, в полдень, у Аничкова моста. В центре легче потеряться и стать незаметными.

Он думает, что за мной все время следят? А, может, он прав. Ведь Бестужев как-то узнал о том, что утром я не вышла на пробежку.

Попрощавшись с Матвеем, я поднялась на второй этаж, и тут же столкнулась с Клавой.

– Есть идеи, как сбежать? – спросила она, хватая меня за руку.

– А у тебя?

Я планировала уйти через окно на первом этаже. И так же вернуться. Так себе идея, но других не было. Дверь Антонина Юрьевна запирала, а ключи уносила с собой.

– Так и знала! – прошипела Клава, увлекая меня в свою комнату. – И сама спалишься, и меня подставишь. Вот! Придешь ко мне.

Она показала мне веревочную лестницу. Основательно подготовилась. Значит, знала заранее. От Ольги? Ой, да плевать!

– Приду, – сказала я. – Спасибо.

Если Клава хочет меня подставить, так и свалить неудачу можно будет на нее. Оставалось найти что-нибудь подходящее из одежды и объяснить Карамельке, что мне нужно отлучиться по важному делу.

К слову, если после нападения собаки за мной следят, то и опасаться нечего. Прогуляюсь, выполню дурацкое задание… И, если повезет, еще и посплю пару часиков до утренней пробежки.

Глава 53

Из дома мы с Клавой выбрались без проблем. Она ушла к кафе, вероятно, чтобы петь там песни. Я отправилась к гимназии, и у входа в парк столкнулась с первой трудностью: с запертыми воротами. Пришлось побегать в поисках удобного места, чтобы перелезть забор. И бегала я не одна, а вместе с Катей.

Весело сейчас, должно быть, тому, кто за мной наблюдает. Чокнутая девица еще от вчерашнего приключения не отошла, а уже в поисках нового. Может, доложит Александру Ивановичу? Я согласна на нагоняй, лишь бы иметь веский повод не участвовать в этом представлении.

Наконец, мы нашли дерево с раскидистыми ветвями, растущее близко к забору. Помогая друг другу, забрались на него и спрыгнули на территорию гимназии.

– Теперь сообразить бы, в какую сторону идти, – сказала Катя.

– Туда, – уверенно указала я.

– Откуда ты знаешь?

– Я тут давно, успела весь парк изучить.

– А… И с Романовой познакомиться ты тоже успела, – не без насмешки произнесла Катя. – Или вы давно дружны? Что же ты тогда тут делаешь?

– Делаю я тут примерно то же самое, что боярышня, которая отчего-то не училась в Царском селе, – отрезала я.

– Ой, да что я там забыла? – фыркнула Катя. – Мне знания нужны, а не знакомства.

– Не поверишь, мне тоже. И я сама решаю, с кем мне общаться.

– Яр, прости, – сказала Катя, помолчав. – Ты права, это не мое дело. А ты, правда, внучка самого Михайлова? Николая Петровича?

Я споткнулась на ровном месте. И что мне делать? Опять врать?

– Нет, не внучка. Он был моим опекуном.

– Но фамилия у тебя его, – заметила Катя.

– Он хотел, чтобы меня считали его внучкой.

Тут я, пожалуй, не солгала.

– Счастливая, – вздохнула Катя. – Ты жила рядом с таким выдающимся врачом. Жаль, что он уже умер. Я так хотела стать его ученицей…

– Жаль, – согласилась я. И добавила: – Мы пришли.

Фонтан выключили на ночь, но фонари вокруг горели. На одной из скамеек мы заметили съежившуюся девушку.

– Ритка, ты? – спросила Катя.

– А кто ж… – ответили нам хрипло.

– Давно тут?

– С половины десятого в парке прячусь. Ворота же закрывают. А вы?

– Через забор перелезли, – весело сообщила ей Катя. – Ты замерзла, то ли?

– Ага. – Рита лязгнула зубами.

– Тогда чего сидишь? – спросила я. – Вставай, разомнись. Согреешься.

Мы попрыгали вокруг скамейки за компанию с Ритой, помахали руками.

– Развлекаетесь? – спросил кто-то из темноты. – Молодцы, все пришли.

К нам вышли три девушки в масках, закрывающих лица. Не думала, что старшекурсницы будут прятаться.

– Не будем терять время, – сказала одна из них. – В коробке бумажки с заданиями. Вариантов больше, чем вас, чтобы не было обид. Тяните.

Первой руку в коробку сунула Катя. Я схватила бумажку вслед за ней. Рита, вздохнув, последовала нашему примеру.

– Украсть лошадь, оседлать, объехать здание гимназии по кругу, – прочла Катя при свете магического огонька на ладони.

– Принести из подвала… тапочки Черепа⁈

Я в изумлении уставилась на старшекурсниц, ознакомившись с тем, что выпало мне.

– Череп – это наш патологоанатом, – хихикнула одна из них. – Тапочки у него особенные, ни у кого таких нет.

– А подвале анатомическая лаборатория, – добавила другая. – Не бойся, материалы для практических занятий еще не завезли.

– Зато там призрак есть, – «обнадежила» третья.

Допустим, призрак – это сказки. Я кое-кого пострашнее призраков встречала. А материалов, то есть, мертвецов неживых, в лаборатории нет. Что ж, задание простое. Хотя я предпочла бы украсть лошадь.

– Одеть императора, – дрожащим голосом произнесла Рита. – Девочки, вы в своем уме?

– Не настоящего, само собой, – засмеялись старшекурсницы. – Статую у главного входа.

– И как же его…

– Ой, что-нибудь нацепи, да и все. Шарфик повяжи или платочек, – пояснили ей.

– Не кажется ли вам, милые барышни, – произнесла Катя, – что задания не равноценные? Лошадь украсть сложнее, чем повязать платочек. А в здание гимназии, и вовсе, не попасть в ночное время.

– И вовсе не сложнее, – возразили ей. – На конюшнях Митрофан Игнатьевич сегодня дежурит, он о нашем обычае знает, и не препятствует. Нужно только аккуратно все делать, и лошадку не обижать. В гимназию можно попасть через окно, его специально открытым оставили. А статую, как раз, охраняют. Сторож Никитич из года в год бдит, чтобы его императорское величество не оскорбляли всякими платочками.

– Мамочки… – выдохнула Рита. – Еще и сторож.

– Так, девочки! – Одна из старшекурсниц хлопнула в ладоши. – У каждой из вас будет наблюдатель. Я иду с Катей в конюшни.

– А я с Ритой, – подхватила другая.

– Мы с Ярой в подвал. – Третья взяла меня под руку. – Всем удачи!

– Ты меня знаешь? – спросила я, следуя за девушкой к зданию гимназии.

– Мы же вас распределяли по группам. Значит, знаю, – ответила она.

– А маска зачем?

– Традиция такая.

– Расскажи хоть, как тапочки выглядят. И где их искать.

– Тапочки в комнате, где персонал переодевается. Они из парчи, красной с золотом, носки у них загнутые, и на каждом – синий помпон.

– Такие точно не перепутаешь, – пробормотала я. – А почему Череп?

– Говорят, прозвище появилось после того, как одна ученица потеряла череп по пути из дома в гимназию. Не свой, разумеется. Учебное пособие. Он ее до слез довел, вопрошая: «Где мой череп⁈»

– Зачем ей череп дома? – удивилась я.

– Перед зачетом по костям черепа поймешь, зачем, – загадочно ответила старшекурсница. – Все, мы на месте. Вон то окно.

Памятуя о стороже и о том, что он, наверняка, не сидит на месте, а обходит территорию, я не спешила подходить к зданию. Посидела в кустах, прислушиваясь. Моя спутница молчала, выполнив свою миссию. Теперь она лишь наблюдала.

Наконец, решившись, я метнулась к стене и прижалась к ней. Подобралась к окну, толкнула раму. К счастью, располагалось оно низко, не пришлось карабкаться по стене.

Рама поддалась, скрипнула. Я подтянулась, схватившись за водоотлив, перебралась на подоконник и спрыгнула на пол.

Если парк хоть как-то освещался фонарями, то здесь стояла кромешная тьма, и я сотворила магический огонек на ладони, чтобы осмотреться. И правильно сделала. Всего лишь один шаг – и я налетела бы на полку, уставленную средствами для уборки. А если бы шагнула в другую сторону, уронила бы ведра. Находилась я в каком-то техническом помещении, и оставалось надеяться, что дверь не заперта.

Повезло. Я выбралась в коридор и двинулась вперед, читая таблички на дверях. Где-то должна быть лестница, ведущая в подвал. Парк я изучила хорошо, а здание гимназии – нет. Все надеялась, что оно как-нибудь само, со временем, уляжется в голове. Кто ж знал, что мне здесь ночью бродить придется!

Впрочем, лестницу я нашла, в подвал спустилась. Света с ладони едва хватало, чтобы ориентироваться в темноте. Я могла рассмотреть лишь то, что находилось рядом со мной. Все остальное тонуло во тьме. И это пугало. Оказалось, что бесполезно уговаривать себя не бояться. Страх был иррациональным, каким-то животным, дремучим. Если есть темнота, то в ней обязательно кто-нибудь прячется. Нет ничего удивительного в том, что я почти сразу заблудилась.

Бесчисленные повороты, тупики, новые повороты. Ступеньки, ведущие вниз, еще глубже под землю. Тяжелые двери – незапертые, скрипучие. Я упрямо шла вперед, в надежде, что как-нибудь выберусь из этого лабиринта. Мне бы найти нужную комнату…

Я поняла, что забралась куда-то не туда, когда пахнуло настоящей подвальной сыростью. Повернула назад – и застыла в ужасе, услышав, как где-то рядом хлопнула дверь. Или… захлопнулась?

Словно в насмешку, с грохотом лязгнул засов. Я рванула в обратном направлении – и уперлась в закрытую дверь.

Похоже, меня заперли.

Глава 54

Сердце бешено колотилось от страха, но я очень старалась мыслить здраво. Главное, не позволить повториться случившемуся накануне. Никакого Испода! Итак, что мы имеем…

Если бы меня обнаружили, то не стали бы запирать в подвале. Разве что в воспитательных целях. Но даже так – это всего лишь до утра. В призраков я все так же отказывалась верить. К тому же, бестелесные духи дверями не хлопают. В лучшем случае, им положено звенеть цепями.

Оставшийся вариант мне категорически не нравился, однако он казался мне самым правдоподобным. Похоже, задания, написанные на бумажках, всего лишь ловушка.

Риту поймает сторож, Кате придется объяснять, зачем она ночью вывела лошадь из конюшни. А мне предстоит оправдываться за ночной поход по подвалам гимназии.

Интересно, всех так… наказали? Или для того и разделили, чтобы кому-то дать задания полегче, без подвоха?

Я опустилась на пол возле двери. И что теперь делать? Может, поискать выход? Вдруг все подвалы связаны, и отсюда можно выбраться другим путем?

Смешно. Это дом моих предков. Тех, что Морозовы. Жаль, нельзя память какого-нибудь прадедушки получить, чтобы выудить оттуда план здания.

Тут меня осенило, что где-то в подвале может висеть план эвакуации при пожаре. Это же учебное заведение! На этажах я такие планы видела. На них указаны все выходы, все лестницы и переходы.

Дальше таиться смысла не было, поэтому я осмотрела стены в поисках выключателя. И ведь нашла, что искала! Щелчок тумблера – и подвальное помещение залил белый свет.

Подвалы, отведенные под лаборатории, определенно остались за дверью. Здесь же вдоль стены тянулись трубы и провода, пол был земляным, стены – каменными, а низкий потолок давил, напоминая о том, что я в ловушке. Освещенный коридор поворачивал налево, туда я и отправилась, рассудив, что под лежачий камень вода не течет. То есть, я хотя бы осмотрюсь, не сдаваться же просто так.

За поворотом обнаружился более широкий коридор и ряд дверей: без надписей и запертых. Впрочем, последняя дверь оказалась открытой. А за ней…

Я чуть не расхохоталась. То, что я искала! Комната преподавателей и лаборантов, вернее, их раздевалка. Сейчас на крючках вдоль стены висели белые халаты, а внизу, на полочке, стояла сменная обувь. В том числе и туфли из парчи с острыми носами и помпонами.

Брать или не брать? С одной стороны, за ними я сюда и пришла. С другой, обнаружат меня только утром. И как я тогда объясню, зачем взяла туфли?

Поколебавшись, я решила поискать выход. И вернуться за туфлями, если его найду. Зря я, что ли, страдаю фигней в этом подвале? Вместо того, чтобы спать.

От мысли о том, что Бестужев будет ждать меня в пять утра, об удвоенной пробежке и разминке, неприятно заныло под ложечкой. Так ведь он еще и не дождется, и тогда…

Кричать, наверное, будет. Не ударит же, в самом деле. Какое-нибудь новое наказание выдумает. Например, заставит заниматься дополнительно в выходные. И тогда я не увижу Матвея.

О чем я только думаю⁈

Довольно быстро я поняла, что другого выхода из места, куда я попала, нет. Коридор еще раз повернул – и уперся в тупик. Может, что-то и есть за закрытыми дверями, но я не смогу их открыть: ни отмычкой, коей у меня нет вовсе, ни магией.

Я вернулась к той двери, что захлопнули за моей спиной, подергала ручку, постучала в нее ногой. Тщетно, никто не отозвался.

Поспать, что ли? На полу или вот… халаты собрать, постелить.

Я вновь села, прислонившись спиной к стене. До утра меня навряд ли хватятся. Бестужев, когда я не явлюсь на пробежку, ломиться в дом к Антонине Юрьевне не будет. И, получается, за мной никто не следит, иначе Александр Иванович уже был бы тут.

И Карамелька… А она будет беспокоиться? И вообще, как она там без меня? Спит? Бродит по дому? А связь с ошейником? Не исчезла ли она, если я в подвале?

Я разволновалась, беспокоясь о химере. Вскочила и заколотила в дверь.

– Эй! Хватит! Выпустите меня немедленно!

– Мяу-у-у! – раздалось сзади.

Я обернулась так быстро, что впечаталась спиной в дверь.

– Карамелька? Это ты⁈

Химера, к слову, без ошейника, в своем истинном обличье, порхала сантиметрах в десяти от пола.

– Ты можешь перемещаться ко мне, если нужно, – догадалась я. – Почему же никто мне не сказал…

Я протянула к ней руки, и Карамелька прыгнула ко мне, прижалась к груди. Ласковая она, все-таки. Хоть и с крыльями, а вылитая кошка.

– Нет, милая, через Испод я не пойду даже с тобой, – сказала я вслух. – А двери открывать ты умеешь?

Я не ожидала, что химера кивнет или отрицательно покачает головой, однако ответ ее поняла. Будто почувствовала.

– Другого выхода нет? Я хочу выбраться отсюда.

Карамелька соскочила на пол, побежала вперед. А там, где коридор заканчивался глухой стеной, поскребла по ней лапой.

– Тут… выход? – не поверила я.

Гладкая же стена! Ни выемки, ни бугорка. Хм… Гладкая? Две стены рядом – каменная кладка. А эта – будто кусок скалы.

– Мяу!

Подпрыгнув, Карамелька вдруг больно укусила меня за палец. На коже выступила кровь.

– Ты чего? – опешила я.

– Мяу!

Ее взгляд уперся в стену. А в памяти всплыл разговор, случившийся во время прогулки на яхте. О тайных комнатах в подвале. И о крови Морозовых, способных эти комнаты открыть.

Я чувствовала себя весьма глупо, вытирая окровавленный палец о стену. Место выбрала наугад. И, естественно, ничего не произошло!

– И зачем? – строго спросила я у Карамельки. – Что это было?

Рядом что-то треснуло и загудело. Взглянув на стену, я увидела, что на ней появилась трещина. И трещина эта увеличивается, открывая проход.

Охр… С ума сойти, короче!

И все бы ничего, если бы по ту сторону проема было темно. Допустим, двери, запечатанные кровью – не редкость. Не обязательно моей, любой. Я вполне могла допустить, что преподаватели прячут от гимназисток какие-нибудь особенные артефакты. Те, что в учебе нужны, но без присмотра оставить нельзя.

Однако за проемом горел свет. И маячило чье-то лицо.

Мужчина. Старый, седой. Худой. Бледный.

Призрак⁈

Я взвизгнула, отпрянув. Не склеп ли семейный я вскрыла⁈

– Яромила? – спросил мужчина сиплым голосом. – Вот оно как. Ты все же нашла путь. Наконец-то.

Я, может, и хлопнулась бы в обморок, да Карамелька не позволила. Вцепилась в ногу, выпуская когти. Ткань брюк пробила! Я заорала от внезапной боли.

А стена, тем временем, окончательно разъехалась. Старик вышел в коридор и взял меня за руку. Я ощутила его тепло.

– Вы… не призрак, – выдавила я.

Боль исчезла, словно ее и не было.

– Не призрак, – подтвердил старик. – Я твой дедушка.