Текст книги "Дочь врага Российской империи. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Василиса Мельницкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

Глава 67

Обморок – роскошь, в которой мне было отказано. И глаза, как назло, привыкли к темноте. И полная луна вполне прилично освещала место драки.

Полагаю, полковник Нестеров дал бы Матвею достойный отпор, но Карамелька, вцепившаяся в затылок неудачливому насильнику, изменила расстановку сил. Полковник Нестеров, оглушенный и дезориентированный, почти не сопротивлялся, и Матвей скрутил ему руки, ловко стянув их за спиной своим ремнем.

Мысленно я приказала Карамельке спрятаться, и она послушалась, уселась на заборе, в тени, недовольно ворча.

Лицо полковника Нестерова заливала кровь, но ругался он забористо, с огоньком, проклиная Матвея и обещая ему все кары земные и небесные. Наблюдение за мной, похоже, сняли, потому что из-за забора так никто и не появился. Зато на шум прибежали со стороны жилых корпусов: дежурный офицер, а с ним двое кадетов.

Матвей только и успел спросить, как я. А я – ответить, что со мной все в порядке. Дальнейшее напоминало кошмарный сон.

Полковник Нестеров обвинил Матвея в нападении. По его версии, кадет пригласил девушку на свидание, полковник вмешался, за что кадет его избил. Меня не то, чтобы не слушали, но, в первую очередь, Матвея отправили под замок, и меня заперли в учебном классе, сообщив, что о происшествии доложат начальству, а потом уже выслушают и мою версию событий.

Около двух часов я провела в неведении относительно происходящего. Зато было время прийти в себя и подумать о том, кто все это устроил. Собственно, вариантов два: Клава или Ольга. Возможно, они объединились, чтобы мне отомстить. Я поверила записке от Матвея, но я никогда не видела его почерка. Интерес ко мне полковника Нестерова сыграл мстительницам на руку. Нас обоих заманили в ловушку.

А Матвея, скорее всего, позвала Карамелька. Не думаю, что планировалась драка. Скорее всего, только изнасилование.

Я беспокоилась о Карамельке, но позвать ее не решалась. Будет трудно объяснить появление кошки в запертой комнате.

И, получается, чудесному спасению я обязана химере, а Матвея втянули в эту грязь по моей вине. «У любого выбора есть последствия», – вспомнила я слова дедушки.

Ничего, я добьюсь справедливости. Если понадобится, потребую эспера, чтобы подтвердил мою правоту. В конце концов, Матвей – княжич Шереметев, его не осудят по ложному обвинению. А с организаторами потом сама разберусь. Записку я сохранила: вот она, в кармане лежит.

После одиннадцати вечера ко мне пришел военный следователь, представился капитаном Капустиным. Я подробно рассказала ему обо всем, что произошло, только о Карамельке умолчала. Мало ли, кто там вцепился в полковника? Он кошку не видел. Капитан Капустин составил протокол, я его внимательно прочла и подписала.

В первом часу ночи меня отпустили, не ответив ни на один вопрос. Собственно, меня интересовало одно, что с Матвеем. От провожатого я отказалась, и правильно сделала. Едва отошла от ворот училища, как мигнула фарами припаркованная у дороги машина. Я остановилась, раздумывая, в какую сторону бежать – к ней или от нее. Не хотелось снова попасться в ловушку.

– Твою мать, Яра! – рявкнул Александр Иванович, приоткрыв заднюю дверь.

Ага, все же свои. Я села рядом с ним, не поздоровавшись.

– Химера где? – хмуро спросил он.

«Карамелька, ко мне!» – позвала я.

И она появилась на коленях, дрожа от холода. Я сунула ее под пальто, прижала к себе.

Я молчала, Александр Иванович – тоже. Может, он не хотел разговаривать при шофере?

– А мы куда? – все же спросила я, заметив, что машина выехала на шоссе и движется в сторону города.

– Переночуешь у меня, – ответил Александр Иванович. – Хозяйке я позвонил, сказал, что ты проведешь выходные в гостях у друзей твоих опекунов.

– У меня завтра зачет, – дернулась я. – И тренировка.

– Вот и готовилась бы к зачету, – пробурчал Александр Иванович и отвернулся.

Я поняла, что спорить бесполезно.

Жил Александр Иванович в небольшой холостяцкой квартире. Я сперва решила, что он привез меня не домой, а в одну из тех квартир, что используются для тайных встреч, но в прихожую выскочила маленькая обезьянка. Увидев меня, она замерла, а Карамелька под пальто, наоборот, зашевелилась и высунула наружу мордочку.

– Ваша химера? – догадалась я.

– Саня, – представил ее Александр Иванович. – Выпусти свою, пусть знакомятся. Они не конфликтуют друг с другом.

Карамелька соскочила на пол во всей красе, не таясь, расправив крылья. Саня привстал на задние лапы, определенно стараясь казаться шире в плечах.

– Раздевайся, проходи, – сказал мне Александр Иванович. – Ванная там. Не стесняйся, если надо принять душ. В шкафу чистые полотенца, халат тоже чистый.

– Душ? – Я посмотрела на него с удивлением.

– Яра, тебя чуть не изнасиловали. Я не знаю, чего тебе хочется, но чувствую, что тебя вот-вот накроет откатом. Горячий душ, сладкий чай, спокойный сон – все, что я могу тебе сейчас предложить.

Я неуверенно кивнула и поспешила в ванную комнату, рассудив, что с химерами он разберется сам. И, пожалуй, вымыться мне хотелось. Я загоняла это желание в глубины подсознания, не рассчитывая на такую роскошь, как горячий душ.

Меня накрыло, едва струи воды ударили по телу. Затрясло, как в лихорадке, и внутренности скрутило болью, а горло будто кто-то сжал невидимой рукой. Отпускало постепенно, со слезами и тошнотой. Но к Александру Ивановичу я вернулась с сухими глазами и полным контролем над собственным телом. Он взглянул на меня, и потянулся к чайнику, налил в чашку что-то темное, пахнущее травами, и от души плеснул туда же коньяку из пузатой бутылки.

Питье было ядреным, согревающим. И после него меня окончательно отпустило.

– Химеру твою я накормил, – сказал Александр Иванович. – Ты сама голодна?

– Нет. – Я отрицательно качнула головой.

– Тогда иди спать. Я постелил…

– Что с Матвеем? Его отпустили? – перебила я его.

– Следствие не закончено. Он под стражей, в училище.

– Но он ни в чем не виноват!

– Я знаю. Все не так просто.

– Куда уж проще! Я разрешу ментальный допрос.

– Яра… Матвей – мой племянник. Поверь, я хочу, чтобы для него все закончилось наилучшим образом. И его дед, глава рода, тоже этого хочет.

– Я тоже хочу. Я не позволю… чтобы его…

Глаза слипались, язык заплетался.

– Поговорим обо всем завтра.

Голос Александра Ивановича звучал приглушенно. Голова стала совсем тяжелой. И, кажется, в постель меня отнесли на руках.

Глава 68

Я уже привыкла просыпаться рано, минуты за две до звонка будильника. Но после лекарственного отвара Александра Ивановича спала так крепко, что с трудом разлепила глаза, когда меня разбудили.

– Яра, мне пора уходить. Слушай меня внимательно, потом доспишь. Из этой квартиры ни ногой. У Сани приказ тебя не выпускать. Не провоцируй химер на драку, будь добра. В холодильнике есть продукты, бери все, что хочешь. И в шкафах тоже. Никуда не звони, даже мне. Если что-то срочно понадобится, отправь ко мне химеру.

– Чью? – спросила я сиплым со сна голосом.

– Свою, – ответил Александр Иванович. – Вопросы?

– Я арестована, но вами?

– Ты, Яра, ходячая катастрофа, – сказал он так серьезно, что у меня тело мурашками покрылось. – В сложившейся ситуации это единственный верный способ уберечь тебя от очередной глупости. Это ненадолго. Полагаю, сегодня все решится.

– Как же занятия, тренировки…

– Для гимназии сделаю тебе справку. Саву я предупредил.

Мне оставалось лишь молча кивнуть в знак согласия.

Часы, висящие на стене напротив моего дивана, пробили восемь. Карамелька прыгнула на одеяло, ткнулась мордочкой в ладонь.

– Хочешь кушать? – спросила я шепотом.

– Я покормил твою химеру! – крикнул из прихожей Александр Иванович.

Хлопнула входная дверь. Щелкнул замок.

Когда приходилось рано вставать, я мечтала о том, что однажды останусь в теплой постели и буду спать до обеда. И вот я могу валяться весь день, навряд ли Александр Иванович вернется раньше вечера. Так ведь не хочется!

Под неодобрительным взглядом Сани я сделала несколько упражнений, разминая мышцы. Химере Александра Ивановича определенно не нравилась непрошенная гостья. Но я знала, что химеры не агрессивны, и главное, что Саня поладил с Карамелькой. Приказ хозяина он не нарушит, а мне все равно, как ко мне относится чужая химера.

В другое время меня заинтересовало бы, какой у Сани истинный облик, как он попал к Александру Ивановичу, какими способностями обладает, но сейчас я могла думать только о том, что произошло вчера вечером. Жестоко запереть меня в четырех стенах! Но, возможно… это правильно. Вернувшись домой, я, непременно, набросилась бы на Клаву, а в гимназии – и на Ольгу. Решения надо принимать с холодной головой, просчитав все риски. А то ведь Александр Иванович прав, я – ходячая катастрофа…

Позавтракала я творогом и бутербродом с сыром. И, чтобы отвлечься, выбрала в библиотеке книгу – из тех, что открыто стояли на полках. Саня не возражал.

Навряд ли у Александра Ивановича было время на чтение детективов. Томик «Записок следователя» выглядел так, будто его ни разу не открывали. Зато на титульном листе красовалась дарственная надпись от автора. Сообразив, что это сборник рассказов, я остановилась на «Судебной ошибке» и погрузилась в чтение.

День тянулся невыносимо долго. Я читала рассказы, наугад тыча пальцем в оглавление. Играла с Карамелькой. Дремала. Пыталась приготовить обед, но потерпела поражение, так как в холодильнике обнаружились кастрюля с борщом и кастрюля с голубцами. Наблюдала, как Саня деловито достает еду для себя и щедро делится ею с Карамелькой. Погода опять испортилась, шел дождь. И к окнам я старалась не подходить. Даже свет включать не стала, когда стемнело.

– Яра⁈

Кажется, я опять задремала. Не слышала, как открылась входная дверь. Меня разбудил голос Александра Ивановича. Но отчего он такой… нервный?

– Я тут, – отозвалась я. – Что-то случилось?

В комнате вспыхнул свет, я зажмурилась.

– Ты чего в потемках сидишь? – сердито спросил Александр Иванович. – Я решил, что ты сбежала.

– А смысл? – вздохнула я.

И, открыв глаза, увидела, что Александр Иванович пришел не один.

Шереметева-старшего я видела не впервые, но нас никогда не представляли друг другу. Меньше всего мне хотелось любезничать с дедом Матвея, особенно после того, как я узнала о том, кто прибрал к рукам богатства Морозовых, однако я встала и вежливо поклонилась. Александр Иванович представил дядю.

Интересно, зачем он явился… этот Петр Андреевич? То есть, понятно, что ко мне. Но зачем? Я же не отказывалась говорить правду.

– Так вот ты какая, Яромила Морозова, – произнес Петр Андреевич.

– Михайлова, – поправила его я.

И чуть не добавила: «Вашими стараниями».

– Морозова, – повторил он. – Ты сильно выросла с тех пор, как я видел тебя в последний раз.

– Прошу прощения, вы пришли ко мне, чтобы воспоминаниям предаваться?

– Яра! – возмущенно одернул меня Александр Иванович.

– Оставь, Саша, – отмахнулся Петр Андреевич. И усмехнулся. – Она вся в отца. Яра… Ты позволишь так к тебе обращаться?

Я повела плечом, мол, без разницы.

– Яра, это не твой дом, – продолжил Петр Андреевич. – Это дом моего племянника. Однако ты права, пришел я к тебе. Присядь, разговор коротким не получится.

Он указал мне на диван, а сам сел на стул, прямо держа спину и опираясь на трость с массивным набалдашником.

– Дядя, принести чаю? – предложил Александр Иванович.

– Не стоит. Ты тоже сядь, не мельтеши.

Силу, исходящую от Петра Андреевича, я чувствовала всей кожей. И при этом не могла прочесть его эмоции.

– Я верну земли и заводы, принадлежащие твоему роду, – сказал Петр Андреевич, едва я устроилась на диване. – Взамен ты изменишь показания.

Ему удалось меня удивить. Наверное, с отвисшей челюстью выглядела я презабавно, потому что Петр Андреевич обернулся к Александру Ивановичу и усмехнулся.

– Саша, ты говорил, она сообразительная.

– Какие показания? – все же выдавила я. – Я ни в чем не обвиняла вашего внука. Он меня спас! Я рассказала следователю всю правду.

– Знаю, Яра. Знаю. – Он перехватил трость другой рукой. – Нужна не правда, а ложь. Ты должна подтвердить слова полковника Нестерова.

– Вы в своем уме⁈ – вырвалось у меня.

– Надеюсь, что да. – Он мог бы рассердиться, но вместо этого улыбнулся. – Эта ложь тебе ничем не грозит. А в качестве награды…

– Нет! – решительно отказалась я. – Не знаю, за что вы так ненавидите Матвея, но я его не предам.

– Я? Ненавижу? – удивился Петр Андреевич. – Вовсе нет. И очень даже наоборот. Так ты отказываешься?

– Я требую объяснений. Я не понимаю, зачем вам это.

– Нет, Яра. С объяснениями ты не получишь ни земель, ни заводов. Но я буду настаивать. И мне не хотелось бы прибегнуть к крайним мерам.

– Вы мне угрожаете?

– Яра! – опять вмешался Александр Иванович.

– Ничего, Саша. Ничего. Дочь Ивана Морозова разочаровала бы меня, если бы согласилась на сделку, не обговорив условий. – Петр Андреевич вновь довольно улыбнулся. – Предлагаю в последний раз…

– Нет.

– Хорошо. Тогда постарайся понять. Полковник Нестеров сам по себе – ничто. Однако у него влиятельные покровители. Настолько влиятельные, что мне они не по зубам. И даже если мне удастся избежать, скажем так… последствий, то Матвею – нет. В лучшем случае, ему испортят карьеру. В худшем – искалечат или лишат жизни.

– Он что, родственник императора? – спросила я мрачно.

– Императрицы, – ответил Петр Андреевич. – Поверь, это гораздо хуже. С императором можно договориться.

Любовник он ее, что ли? Я прибью Ольгу! Вызову на дуэль – и прибью!

– Доказать виновность Нестерова легко, ты ведь согласна на ментальный допрос, – продолжил Петр Андреевич.

– Согласна, – подтвердила я.

– Это замечательно. Благодаря этому я могу вытащить Матвея с минимальными потерями. Пострадает только его самолюбие.

– А полковник Нестеров останется безнаказанным?

– Если сделка состоится, его переведут в провинцию. Покровители понимают, что Нестеров виновен, но хотят сохранить лицо. Если правда станет известна, разразится скандал. Интересы семьи пострадают.

– Вы принесете Матвея в жертву?

– Я спасаю Матвея, Яра. Спасаю. Оставь эмоции, подумай о последствиях. Да, твой поступок будет благородным и правильным. Поверь, правда – не всегда лучший инструмент, чтобы наказать виновного. Я умею ждать. Я накажу Нестерова. Но не сейчас.

– Обещаете, что накажете? – Я смотрела на Петра Андреевича исподлобья. – Дайте слово.

– Даю слово боярина Шереметева, – произнес он.

Я взглянула на Александра Ивановича, словно хотела спросить, правильно ли поступаю. Однако на его лице застыла непроницаемая маска.

– Хорошо, – сказала я. – Вашего слова достаточно. Я изменю показания.

– Я твой должник, Яра. Можешь обратиться с любой просьбой, я помогу, если это будет в моих силах.

– Вы не в силах внуку помочь, – вздохнула я. – Уж простите… за правду.

Петр Андреевич и теперь не рассердился. Попрощавшись, он ушел.

Александр Иванович молча сверлил меня взглядом. Наконец, я не выдержала:

– Хотите сказать, что я ошиблась? Приняла неверное решение?

– Это я ошибся, – ответил он. – Когда решил, что ты – чудесное решение многих проблем. Ты – их источник. Навряд ли из тебя получится что-нибудь стоящее.

Я не нашлась что ответить. Из меня будто разом выбили все внутренности, воздух и, заодно, мысли. Но я это заслужила.

Глава 69

– Так ничего и не скажешь? – Александр Иванович первым нарушил затянувшееся молчание.

– Можно подумать, вы не знаете, что я чувствую, – огрызнулась я.

Сава был прав, лучше приседать и отжиматься до тьмы в глазах, чем получать выговор от Александра Ивановича. Вчера он меня пожалел, дал прийти в себя, а сегодня не стоит ждать пощады. И да, я виновата. Но не я одна.

– Допустим, ты можешь пообещать, что не будешь делать глупости, – подсказал он. – Что осознала все ошибки, что будешь стараться.

Я ощущала его эмоции. И насмешку в его словах – в том числе.

– Не даю обещаний, если не могу их выполнить, – сказала я кротко. – Одну глупость я совершу обязательно. А не ошибается только тот, кто ничего не делает. И отчего вы решили, что я расстроюсь из-за того, что стала вам не нужна? Или это был мой выбор?

– Яра, безусловно, я ощущаю твои эмоции, но я не понимаю, почему ты дерзишь. – Внешне Александр Иванович оставался спокоен, но я уловила вспышку раздражения. – Кто заварил эту кашу? Не ты ли?

– Нет, не я. Вы.

– Ты в своем уме?

Он и сейчас не повысил голос. Но удивился сильно. Не ожидал от меня такого откровенного хамства.

– Это я поверила записке, написанной не Матвеем. Я нарушила правила, отправившись на тайную встречу. Кстати, почему ваши люди меня не остановили?

– У них приказ. Вмешиваться можно лишь в том случае, если тебе грозит смертельная опасность.

Ага, изнасилование – это не смертельно.

– А до этого я спровоцировала Ольгу на месть. Это же Ольга Романова написала ту записку?

– Технически – нет.

– Значит, Клава, – кивнула я. – И у нее есть мотив. Месть за розыгрыш. Но кто отправил Саву следить за мной?

– Это тут при чем? – Во взгляде Александра Ивановича появился интерес.

– Если бы не Сава, который следил за мной по вашему приказу, меня не пустили бы в то кафе для элиты, – отрезала я. – Я не познакомилась бы с Романовой. И не наделала бы столько глупостей. Знаю, вы сейчас скажете, что не эти глупости, так другие. Да, наверное, вы правы. Но мою судьбу и мой выбор определяете вы. Поэтому не нужно винить во всем только меня.

– Ты умеешь быть убедительной, – признал Александр Иванович. – Хорошо. Я разделю с тобой ответственность за несправедливое наказание Матвея.

– Как его накажут? – спросила я.

– Не знаю. В любом случае, это будет несправедливо.

Он лгал. И знал, что я это чувствую. И терпеливо ждал моей реакции. А толку спорить? Все равно узнаю, рано или поздно.

– Не уверена, что поступила правильно, – призналась я, опустив взгляд. – Но Петр Андреевич… Он ведь мог приказать? Мог передать это через вас?

Александр Иванович медленно и неохотно кивнул.

– Я тоже не уверен, что это решение правильное, – сказал он. – Матвей ему точно не обрадуется. Он предпочитает открытый бой подковерным интригам. Но я понимаю дядю. Он строг, требователен, порой излишне жесток, однако сражается до последнего за любого, в ком есть кровь рода. И я знаю, что за Матвея он отомстит.

Что ж, это хоть немного меня утешит.

– Не расскажешь, что за глупость ты собираешься совершить? – спросил Александр Иванович.

– Дуэль с Романовой, – сказала я. – И вы не сможете этому помешать.

– Смогу, – ответил он. – Но не буду. Ты хоть правила знаешь?

– Знаю. А не подскажете…

– Яра, не наглей.

– Ладно, – согласилась я. – Сама разберусь.

– Ты ужинала?

– Нет. Мне все еще нельзя домой?

– Утро вечера мудренее. Я не сильно тебя обременю, если попрошу собрать ужин?

Александр Иванович ушел к себе переодеваться, я же отправилась на кухню и обнаружила там сладкую парочку – Саню и Карамельку. Карамелька ела сметану из блюдца, Саня заботливо подкладывал добавку, черпая сметану ложкой из банки. Причем банку он держал пальцами задней лапы, а свободной передней чесал Карамельку между лопаток. На меня химеры не обратили никакого внимания.

Я быстро накрыла на стол, подогрела еду, поставила чайник. Александр Иванович набросился на борщ, будто не ел весь день. Наверняка, так и было.

– Спросить хотел, – сказал Александр Иванович, утолив первый голод. – Яра, почему ты не защищалась?

– От Нестерова? – удивилась я. – Так он сильнее. Я пыталась, но…

Я развела руками.

– Физически сильнее, – согласился Александр Иванович. – А магически? Еще ты могла уйти в Испод. И, в конце концов, ты – ведьма.

– Смеетесь? – хмыкнула я. – Нет, если бы стало совсем плохо, если бы никто не пришел на помощь, то я что-нибудь сотворила бы с перепугу. А, вообще, не получается не думать о последствиях. Силу магического удара я еще плохо контролирую. Испод под запретом. К ведьмовской силе после того случая в детском доме я, и вовсе, боюсь прикасаться.

– А, вот оно как… – задумчиво произнес Александр Иванович. – Надо учесть это в тренировках.

– Так они продолжатся? Мне показалось, вы во мне разочаровались. – Я не смогла удержаться от шпильки.

– Дам последний шанс. – Александр Иванович посерьезнел. – Если разочаруешь, блокирую дар и отправлю в архив. Мне обезьяна с гранатой не нужна.

Саня возмущенно заворчал, услышав об обезьяне.

– Это не о тебе, – сказал Александр Иванович, не поворачивая к нему головы. – Инцидент в кадетском училище не получил огласку. Тебя там не было. Матвей не подчинился приказу полковника Нестерова, нагрубил ему, ударил по лицу.

Я подавилась голубцом и долго откашливалась. Вот это поворот!

– Так вы меня из-под удара выводили? Меня⁈ – выдохнула я, едва смогла говорить.

– Не стал бы делать это специально, – ответил Александр Иванович. – Но воспользовался случаем.

– В это кто-нибудь поверит⁈ Матвей – отличник! Он… он лучший! Один из лучших! И конфликт с офицером?

– Это не твоя забота. Ставлю тебя в известность, так как ты собираешься… дуэлировать.

– Учту, – проворчала я.

И без того понимала, что прижать Ольгу к стенке непросто. Она будет все отрицать. Никаких доказательств у меня нет. Это необязательно, но хочется торжества справедливости.

– Соседкам скажешь, что пошла на прогулку, встретила знакомых, они пригласили тебя в гости на выходные. Это я твоей хозяйке сказал, – продолжил Александр Иванович. – Завтра отвезу тебя домой. Справку для гимназии Сава привезет.

– Он знает правду? – спросила я.

– Он знает о том, что произошло вчера. Остальное расскажешь ему сама.

Если он захочет слушать. В последнее время мы общаемся исключительно по делу.

– Позволь дать совет, – добавил Александр Иванович. – Позже не ищи встречи с Матвеем.

– То есть, как? – удивилась я. – Я же в училище на занятия хожу. И Матвей – наставник нашей группы.

– Я имею в виду, вне учебы. Не ищи личной встречи. Но это совет, не приказ.

– И без того не искала, – вздохнула я. И отчего-то вдруг пожаловалась ему: – В последнее время я чувствую себя прокаженной. От меня одни неприятности у тех, с кем я завожу дружбу.

Мне показалось, что при этих словах глаз у Александра Ивановича дернулся.

– Глупости, – сказал он. – Обычные ошибки молодости.

Мы еще долго говорили, но уже о другом. Он расспрашивал меня об учебе, просил показать, чему научил меня Сава, рассказывал о своих студенческих годах.

Подозреваю, что в тот вечер Александр Иванович сильно сглаживал мой эмоциональный фон. Как-то спокойно я восприняла и визит старшего Шереметева, и несправедливое обвинение Матвея в нападении на офицера. И даже не расстроилась из-за того, что Сава, зная о случившемся, не попытался со мной связаться. Запрет его не остановил бы. Раньше, но не теперь.

Я ощущала горечь потери, но, кажется, смирилась с ней. Возможно, это к лучшему.