Текст книги "Дочь врага Российской империи. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Василиса Мельницкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

Глава 61

Зря Савелий думал, что совладал с ревностью. Стоило увидеть рядом с Ярой Матвея – и кровь ударила в голову. Они и в зал вошли нарочито нагло держась за руки! И Яра…

Яра сияла. Яра прямо-таки лучилась от радости. И выглядела сногсшибательно. Ради Савелия она никогда не наряжалась. Но как она могла? Ладно, не знала, что он тут будет. Но Ольга⁈

– Мне это мерещится? – спросила Савелия Ольга, стоящая рядом.

– Нет, – ответил он.

И едва успел поймать ее за руку.

– Пусти! – прошипела Ольга. – Я ни минуты тут не останусь!

– Ты ошибаешься, – соврал Савелий. – Наверняка, все не то, чем кажется.

Он не верил в то, что говорил, но Ольга – не эмпат, не почувствует его эмоций. А вот от Яры лучше закрыться. Это ж стыд-то какой, так безумно ревновать. Перед ним она точно ни в чем не виновата.

Блок Яра заметила. И обиделась, как обычно. В последнее время она очень легко обижалась, сила эспера еще не стабилизировалась. И зачем играет с огнем? Ольгу лучше иметь в союзниках, чем во врагах.

Поведение Яры задело Савелия сильнее, чем он хотелось бы. Блок он поставил, но вести себя, как обычно, удавалось с трудом. От безобразной сцены он удержался лишь потому, что напомнил себе о задании. Никто не приказывал ему влюбляться в рыжую бестию, его чувства не должны мешать главному: Яру необходимо подготовить к учебе в академии.

И вот с чего она решила, что он ее бросил? Александр Иванович не рассказал ей о смерти бабушки? Да быть такого не может.

Во время заседания клуба Савелий немного успокоился. И даже примерно представил, что скажет Яре, когда они останутся наедине. Только Матвей смешал все планы.

– Яру я понять могу, – сказал ему Савелий, когда дурацкое собрание закончилось. – Ты парень видный, красивый. Жизнь ей, опять же, дважды спасал. Но ты же не дурак. Зачем Ольке сказал, что тебе Яра нравится?

– Надеялся, что это ее остановит, – пробурчал Матвей.

– Остановит? Кого? Олю? – Хотелось расхохотаться в голос, но Савелий сдержался. – Так ты о своем спокойствии переживал? Лучше бы подумал о том, что теперь будет.

– А что? – вскинулся Матвей. – Лучше обманывать всех? Лишь бы Олечка Романова была счастлива в своем заблуждении, что я паду жертвой ее чар?

– О Яре надо было думать, – вздохнул Савелий. – О ее спокойствии и безопасности. Ты же в курсе всего, я правильно понял?

Матвей кивнул.

– Значит, представляешь, как ей нелегко. На ее жизнь уже покушались.

– Собака? – перебил он.

– Собака. И кто ее подослал, пока неизвестно. Теперь еще и от Ольги жди беды. Она же никогда не простит, будет мстить. Яра уязвима.

– Оля – твой друг. Вот и вразуми. – Матвей криво усмехнулся. – За Ярой следят. Значит, защитят и от козней Романовой.

– Ловко у тебя выходит, – согласился Савелий не без ехидства. – Ты весь в белом, а твои косяки разгребать будут другие.

– Сава, я не хочу с тобой ссориться.

– Так и я не хочу! – Он возвел очи горе. – И почему из всех… именно ты? Будто нарочно… Вот, смотри. Они уже поругались.

Оля, эмоционально взмахнув руками, сбежала. Яра бессильно смотрела ей вслед.

– Все, дальше без меня, – сказал Савелий Матвею. – И вообще, я вам мешать не буду. Яра выбрала тебя.

Он ушел вслед за Ольгой, но догонять ее не стал. Выйдя из Летнего сада, Оля села в машину. Убедившись в этом, Савелий отправился к своему спорткару. Правда, сразу не уехал, поэтому видел, как Яра и Матвей идут к метро. За руки они не держались и, кажется, не разговаривали. Вот только Савелия это ни чуточки не обрадовало.

Вернувшись в общежитие, Савелий на несколько часов завис в спортзале. Несколько дней он пренебрегал тренировками, пусть и по уважительной причине. Смерть бабушки выбила его из колеи. Бабушка казалась чем-то вечным, незыблемым, постоянным. Они были близки, маленьким Сава проводил с ней много времени, а потом стало как-то некогда ездить в гости. И о том, что бабушка болела, он не знал.

Чувство потери смешалось с чувством вины, и Савелий переживал свое горе сам, не делясь им ни с кем. Он и в Летний сад идти не хотел, но с понедельника надо возвращаться к учебе и к обязательным тренировкам с Ярой, и он пересилил себя, выполз из раковины. Может быть, поэтому выходка Яры так сильно его задела? Он все еще уязвим. И, кажется, надеялся, что Яра поможет. С ней он смог бы поделиться своими переживаниями. Но не случилось.

И с романтическими страданиями пора завязывать. Яра свой выбор сделала. Еще немного – и Савелий стал бы похож на Олю с ее безответной любовью.

После спортзала Савелий едва успел принять душ, как его позвали к телефону.

– Девушка? – спросил он посыльного.

– А мне докладывали? – фыркнул тот. – Иди и спроси.

Звонил Александр Иванович.

– Сава, что там у вас произошло в Летнем саду? – спросил он, пропустив приветствие.

– А что-то произошло? – ляпнул Савелий исключительно из вредности.

Иногда на него находило. И уж точно в теперешнем его состоянии хотелось язвить и даже хамить. Всем подряд.

– Бестужев! Давно нарядов не получал⁈ – рявкнул Александр Иванович.

– Зачем глупые вопросы задавать? – огрызнулся он. – Спросите тех, кто за ней следит.

– Сава, последнее предупреждение. – Голос его прозвучал тише и мягче. – Исключительно в виду обстоятельств. Да, за Ярой наблюдают. На расстоянии. Разговоры не слушают. И внутрь кафе никто не заходил.

– Почему вы решили, что что-то случилось? – Савелия вдруг осенило, что повод для позднего звонка у Александра Ивановича все же есть. – Ну, она с Матвеем пришла. Они теперь вроде как вместе. Олька, естественно, психанула. Но скандала не было. Драки или дуэли – тоже.

– Как же меня достали эти ваши треугольники, – пробурчал Александр Иванович. – Ладно, отбой.

– Нет, подождите! – Савелий вцепился в трубку мертвой хваткой, будто это могло удержать Александра Ивановича на линии. – Почему вы позвонили? Что с Ярой?

– Яра вернулась домой, переоделась и отправилась к заливу, – устало произнес он. – Сидит на берегу уже второй час. Не переживай, утопиться ей не дадут.

– А Матвей?

– Матвей давно в расположении.

Естественно! Довел девчонку своей правдой – и в кусты!

– Где Яра? Я подъеду, поговорю с ней.

– Не надо.

– Надо, – возразил Савелий. – Мы нехорошо расстались.

Александр Иванович возражать не стал.

Яру Савелий нашел легко. Она плохо знала окрестности и выбрала место, где они бывали вместе. Он набросил ей на плечи легкое одеяло, прихваченное из машины. Яра не шевельнулась.

Что она чувствует, Савелий не ощущал. Блок надежно прятал и его, и ее эмоции. Снять? Но на нее обрушится вся эта дрянь…

– Мяу, – сказала химера, переползая на плечо Яры.

Савелий сунул ей булку, купленную по дороге. «Ты… помоги ей, ладно? – попросил он мысленно. – Приглуши…»

Рассказать кому, что он с химерой телепатически разговаривает – засмеют. Те, если и понимали кого, то лишь хозяина.

– Сава, прости, что меня не было рядом, – произнесла Яра, все так же глядя на залив.

Что она там видела, в темноте? Загадка.

Савелий опустился рядом с ней на песок. И как не замерзла? Хотя, о чем это он. Конечно, замерзла. Не замечает холода, потому что расстроена.

– Александр Иванович запретил тебя беспокоить, – продолжила она ровным голосом. – Я хотела спросить у Ольги, но она меня избегала. И к телефону не подходила. И ты… не подошел.

– Я не мог, – выдавил Савелий. – Это ты… прости.

Он снял блок и ощутил пустоту. Яра в блоке? Что ж, тут он бессилен. Мгновение – и Савелий понял, что ошибся. Это внутри Яры разлилась пустота. Или, вернее, опустошение. Плохо дело.

– Плакала? – спросил он. – Яра, я уже говорил, ты не виновата. Скоро это пройдет. И в том, что ты выбрала Матвея, тоже нет твоей вины. Я не буду Олей. Встречайтесь, наслаждайтесь друг другом. Александру Ивановичу я сам все объясню.

– Матвей такой благородный, что тошно, – выдала Яра. – И от твоего великодушия тошно.

Она поежилась.

– Пойдем в машину? – предложил Савелий. – Там печка есть. Ты замерзла.

– Пойдем, – согласилась она покладисто.

В машине Савелий завел мотор, включил обогреватель.

– Ты отвезешь меня домой? – спросила Яра.

– Отвезу. Позже. Или сейчас, если ты не хочешь со мной разговаривать.

– Разве ты хочешь? – пробурчала она и отвернулась. – Все время в блоке.

– Уже нет.

– Да неужели? – Она нахмурилась, прислушиваясь. Обернулась к химере, устроившейся отчего-то на заднем сидении. – Карамелька, это ты⁈

– Мя-у-у…

– Не ругай ее, это я попросил.

Савелию не верилось, что он это говорить, но…

– Ты? Когда?

– Мысленно. Я не думал, что она услышит.

– Но почему?

Яру, казалось, способности ее химеры ничуть не удивили. Зато Савелий почувствовал огорчение. Вот не зря говорят, что благими намерениями вымощена дорога в ад.

– Я не хотел, – произнес Савелий мягко. – Мне рвало крышу от ревности, я не хотел, чтобы ты это почувствовала. И теперь не хочу, чтобы ты знала… какие демоны поселились внутри меня.

– Карамелька! – сердито прикрикнула на химеру Яра.

И, наверное, та тут же послушалась, потому что черты лица Яры исказились, а глаза наполнились слезами. А Савелия опалило резкой обидой.

Но то, что Яра произнесла, не сочеталось ни с выражением ее лица, ни с эмоциями, что она испытывала.

– Сава, прости. Я плохой друг. И чьей-то девушки из меня тоже не получится.

Она вдруг коснулась пальцами его щеки. Савелий почувствовал тепло, разливающееся внутри. Тепло и… покой.

– Яра, что ты делаешь⁈

Она отдернула руку.

– О таком надо спрашивать, верно, – прошептала она. – Прости, что украла немножко твоей боли. Карамелька, нам пора.

Яра выскочила из машины прежде, чем Савелий успел ее остановить.

Глава 62

Меня оглушили чувства и эмоции Савы. Какая там ревность! Тоска, растерянность, разочарование, сожаление… Но больше всего боли. Не физической, а душевной, окрасившей все в черный-черный цвет.

Я уже осознала, что заигралась. Гормоны тому виной, глупость или мое нестабильное состояние, не важно. Теперь бы с последствиями разобраться. Зато выбор я сделала окончательный: никакой романтики. Не буду ни с кем встречаться, не имею права. Неизвестно, что меня ждет, и тянуть за собой ни в чем не повинного человека – мерзко.

А еще я поняла, что если бы имела право выбирать, то выбрала бы не Матвея, а Саву. Хотя бы потому, что он давал мне свободу выбора, ничего не требовал и беспокоился обо мне, несмотря ни на что. А Матвей… он прав. Но он меня подставил.

И эта тьма… Тьма, в которой есть и моя вина…

Я зачерпнула ее неосознанно, забрала себе, заполняя образовавшуюся пустоту светом. И только потом поняла, насколько это интимный жест. Даже поцелуй не был бы таким откровенным выражением чувств.

И что мне оставалось? Только сбежать…

Я ничего не соображала, очутившись на улице, не могла сориентироваться в пространстве. Внутри разгорался непонятный жар, кожа пылала, в глазах темнело, голова кружилась. И хотелось выплеснуть это все, освободиться…

– Яра, нет! – услышала я.

Сава схватил меня сзади, заламывая руки за спину.

– Держись, Яра! Не сейчас! Не здесь! – И совсем непонятное: – Где вас носит⁈ Быстрее!

Писк Карамельки ударил по ушам.

– Да к черту!

Мы провалились в Испод.

– Давай, – выдохнул Сава, отпуская меня. – Теперь можно.

Я вскинула руки, и вокруг меня закрутился огненный смерч. Карамелька, яростно вереща, вцепилась коготками в плечо. Сава обнял меня со спины, крепко прижимая к себе.

– Давай! – подбодрил он. – Жги!

И я ударила. В пустоту, в никуда, но в полную силу. Водоворот огня с оглушающим гулом умчался прочь, оставляя после себя пепел. Нам с Савой и Карамелькой он вреда не причинил.

Вздох. Другой.

– Что теперь будет? – прошептала я.

– Ничего, – ответил Сава. – Все в порядке. Бей еще, если нужно.

Я отрицательно качнула головой, ощущая опустошение. И повернулась к нему лицом, обняла. Карамелька захлопала крыльями где-то сбоку.

– Возвращаемся, – сказал Сава.

В обычном мире ничего не изменилось. Все та же пустынная набережная, едва подсвечиваемая светом уличных фонарей. Разве что рядом со спорткаром Савы появился свирепого вида мужчина в темной одежде. Его я заметила не сразу. Разжимать объятия не хотелось.

«Прости, – мысленно произнесла я, обращаясь к Саве. – Я поздно поняла, что выбрала не того парня. Но теперь ты об этом не узнаешь».

– Мяу! – напомнила о себе Карамелька.

Я спохватилась, что надо искать ошейник-артефакт, ведь она теряет его перед Исподом, и сейчас любой признает в ней химеру. Однако Карамелька вновь стала обычной кошкой, правда, без ошейника. И я увидела незнакомого мужчину.

Сава развернулся к нему, задвинув меня за спину.

– Курсант Бестужев, мне придется доложить о том, что произошло.

В голосе мужчины не было злости или высокомерия, но Сава моментально выпустил колючки, как ежик.

– А что мне оставалось делать? Было бы лучше, если бы она спалила половину пригорода⁈

– Я не обвиняю, – вздохнул мужчина. – Но правила ты знаешь.

– Знаю. Докладывайте.

– Сава не виноват, – вмешалась я. – Не надо его наказывать.

Мужчина закатил глаза.

– Яра, помолчи, – велел Сава. – И вообще, как ты себя чувствуешь?

– Нормально… – Я повела плечом. – Не пойму только, что с ней не так.

Я указала на Карамельку.

– Преобразование, – выдал мужчина. – Твоя химера теперь метаморф. Это из-за вашей связи и из-за артефакта, работающего в момент выброса силы.

– То есть, ошейник больше не нужен? – удивилась я.

– Не нужен.

– А вы кто? То есть… я знаю, кто, но как вас зовут?

Мужчина усмехнулся и оставил мой вопрос без ответа.

– Курсант Бестужев, – обратился он к Саве. – Проводите девушку.

После этого он шагнул в кусты и растворился в темноте.

– Ты как? Идти можешь? – спросил меня Сава.

– Смеешься⁈ – возмутилась я.

Сделала шаг и покачнулась. Он усадил меня в машину, нашел ошейник и сел за руль. Карамелька настойчиво тыкалась носом в ладони. И, кажется, просила она не ласку. Я и сама вдруг поняла, что сильно проголодалась.

– Еще не очень поздно, я знаю кафе, что еще работает. Поедем туда, – сказал Сава, не смотря в мою сторону.

– Домой, – попросила я.

– Хватит спорить.

Он произнес это негромко, но плеснуло раздражением.

– Время, – пояснила я. – У меня комендантский час.

– В ночь испытания тебя это не остановило.

– Так лестница была. У Клавы.

Сава чертыхнулся и завел мотор. Через несколько минут мы остановились у дома, где я жила.

– Тебя покормят? – спросил он.

– Найду что-нибудь.

– Например, веревку?

– Э-э… Зачем?

– Спустишь из окна. Пакет привяжу. С едой, – проговорил он с выразительными паузами.

Кажется… Нет, определенно. Его раздражала моя глупость. И что делать? В очередной раз просить прощения? Есть один прекрасный способ не доставлять людям неудобств. Думать головой прежде, чем что-то делать. Просчитывать наперед последствия любого поступка.

– Яра, дальше будет легче, – терпеливо произнес Сава, так как я молчала. – Сила стабилизировалась. Это был последний скачок. После него нужно хорошо поесть, ты потеряла много энергии. И химеру покормить, она тоже голодна. Прекрати винить себя, ты ни в чем не виновата.

Виновата. И мы оба это знаем.

Карамелька раздраженно куснула меня за палец. Как бы она в таком состоянии не опустошила холодильник Антонины Юрьевны.

– Подождешь? Я быстро, пара минут, – сказала я. – Карамелька, остаешься здесь!

Хозяйка дома не спала, гладила на кухне белье. Да уж, ей определенно не до ужина.

– Антонина Юрьевна, мне надо срочно отвезти кошку к врачу, – выпалила я. – У нее рвота, она в машине у Савы. Я только предупредить, что вернусь поздно. Прошу прощения, иначе никак!

Ложь во спасение? Нет, это меня не оправдывает. Просто из двух зол я выбираю меньшее.

Сава ни о чем не спрашивал, и я молчала. Я хотела сказать многое, но все свелось бы к тому, чего я поклялась избегать. Он накормил нас с Карамелькой и отвез обратно домой. Хотелось спать, свернувшись клубочком, как это делала химера у меня на коленях.

– Не вставай завтра на пробежку, – произнес Сава на прощание. – Я прикрою.

Я хотела возразить. Он не пожалел меня после двух бессонных ночей, а теперь-то что! Однако подумала о том, что и ему надо выспаться. Ведь Сава мотается между общагой, гимназией и своей академией круглосуточно. А ему сейчас самому нелегко. Поэтому ответила:

– Хорошо. – И спросила: – Завтра тебя ждать?

– Не знаю. – Он смотрел вперед, не на меня, положив обе руки на руль. – Я попрошу Александра Ивановича подобрать тебе другого куратора. Но навряд ли это быстро. Скорее всего, еще увидимся.

В глазах опять потемнело. Я могла сказать, что этого делать не нужно, что с Матвеем я встречаться не буду. Я могла попросить Саву остаться со мной. Но я не хотела его мучить.

Мне опять нужно выбирать!

– Если из-за Матвея, то не надо, – произнесла я. – Но я приму любое твое решение.

– Вы помиритесь, – сказал он.

Я не стала спорить. И на пробежку вышла в шесть утра, как обычно. А в гимназии в тот день мне вручили черную метку. Она не означала смертный приговор, как у пиратов, все же это слишком для девушек из аристократических семей. Меня исключили из парфеток за «поведение, недостойное воспитанной барышни». То есть, за то, что я увела «жениха» у Олечки Романовой.

Мне полагалось расстроиться, но это была лучшая новость за последнее время. Учиться мне не помешают, зато не надо участвовать в собраниях и заниматься всякой ерундой, вроде организации благотворительных вечеров. В них нет ничего плохого, но у меня другая цель.

Сава так и не появился. Зато вечером позвонил Матвей.

– Нет, – сказала я ему после приветствия. – Мой ответ – нет.

И повесила трубку.

Глава 63

Тесты я сдала успешно. Нам не озвучили количество набранных баллов, просто вывесили список допущенных к зачислению на лечебное направление. Или факультет целительства, его называли и так, и эдак. Моя фамилия в списке была.

Теперь все зависело от уровня силы. Первыми зачислят тех, у кого он выше, а «хвост» безжалостно отсекут.

Катя тоже сдала тесты, Рита их не писала, сразу выбрав бытовое направление, а Клаву я в списке не нашла. Однако не похоже, чтобы это ее расстроило. Клава активно помогала парфеткам, водила дружбу со старшекурсницами и готовилась к балу в императорском дворце.

Каждый день в шесть утра я отправлялась на пробежку, после занятий шла в библиотеку, а перед ужином проводила пару часов в спортзале. Одна, без наставника. Сава исчез, Александр Иванович не появлялся. В библиотеке я занималась в компании с Катей, а иногда к нам присоединялась Карамелька.

После того выброса силы химера подросла. В своем истинном облике она уже не напоминала котенка. И в образе кошки стала крупнее. А еще не бросалась на еду. Ела аккуратно, по расписанию. Правда, от лакомства не отказывалась в любое время суток.

Саве я не звонила. А смысл? Он или не может со мной общаться, или не хочет. В обоих случаях, я не вправе ему навязываться. Очень хотелось узнать, не наказали ли его за перемещение в Испод, но Александр Иванович ответил, что он сильно занят и свяжется со мной, когда сможет.

Несколько дней обо мне никто не вспоминал.

Для измерения уровня силы всех первокурсниц пригласили на полигон. Существовало несколько способов определить магический потенциал. Николай Петрович мог видеть его без приборов, но он был магом высочайшего класса. Примерно, с небольшой погрешностью, уровень замеряли портативные приборы. Нам же предстояло пройти тщательную проверку, для этого на полигоне приготовили несколько испытаний.

Однокурсниц с заведомо высоким уровнем было мало. Катя не волновалась, уверенная в собственных силах. А я, памятуя о своем огненном смерче, переживала, выдержит ли защита полигона. Перед испытаниями всех проверяли на наличие артефактов, для чистоты эксперимента, поэтому о том, чтобы использовать ограничители, не могло быть и речи.

В тот день, едва я пришла в гимназию, меня вызвали к директрисе.

– Поспешите, вас ждут! – велел посыльный.

– А что случилось? – недоуменно спросила у меня Катя. – Зачем это?

– Откуда мне знать, – вздохнула я.

– О тапочках патологоанатома узнали, – зловеще прошептала мне на ухо Клава. – Не допустят к испытанию. К бытовикам отправишься.

– Не смешно, – мрачно ответила я и отправилась к знакомому кабинету.

А ведь в этом есть смысл. Клава знала, кто забросил тапки на люстру. Да все знали! И молчали, пока я была своей. Но теперь-то я – изгой. Неужели сдали меня директрисе?

– Яра? Заходи. – Вера Васильевна выглядела недовольной. – С тобой хотят побеседовать.

На кожаном диванчике, заложив ногу за ногу, расположился Александр Иванович. Я поздоровалась, одновременно улавливая напряженность, висящую в кабинете.

– Не буду вам мешать, – сказала Вера Васильевна и вышла.

Однако…

– А вы… – начала было я.

– А я, Яра, в комиссии, – перебил меня Александр Иванович. – У академии тесные связи с гимназией. Хорошие врачи, знаешь ли, всем нужны. Да и бытовики тоже.

Так и хотелось спросить, неужели не нашлось другого времени для разговора, но он и тут удовлетворил мое любопытство.

– Не получилось встретиться с тобой раньше, а позже, боюсь, будет поздно. Яра, придержи силу на испытании. Не надо показывать, что у тебя десятый уровень.

– И как это сделать? – спросила я.

– Я подскажу. Придержать руку при ударе ты можешь?

– Да…

– Это то же самое. Вас попросят выплеснуть силу, чтобы пробить десять щитов. Остановись на восьмом. Когда же щит придется держать тебе, считай до восьмидесяти. По десять ударов сердца на уровень. Потом позволь щиту рассыпаться.

– Ведь там будут и приборы, – возразила я. – Более точные, чем…

– Это не твоя забота. Сделай, как я сказал.

– А если не получится?

– Получится, Яра. Постарайся, и все получится. Химеру на полигон не бери. И запрети ей там появляться. Это все. Иди.

– Все? – удивилась я. – А как же мой наставник? Кто им теперь будет?

– Что значит кто? – Александр Иванович приподнял бровь. – Савелий Бестужев, кто ж еще.

– Он… ничего вам не сказал? – растерялась я. – Тогда… где он? С ним все в порядке? Это из-за Испода? Александр Иванович, если бы Сава…

Он поморщился и жестом заставил меня замолчать.

– Я не монстр, чтобы наказывать Савелия за то, что он предотвратил беду. В любом правиле есть исключения. Но выслушивать невразумительные блеяния насчет несовместимости характеров наставника и подопечной, я не намерен. Поэтому твой Савелий отправился на сельскохозяйственные работы.

– Он не мой, – пробормотала я. – Э-э… что⁈ Вы наказали его за то, что он не хочет быть моим наставником?

– Яра, ты б разобралась со своими мужиками!

– А я уже, – с вызовом ответила я.

– И кто, позволь узнать, счастливчик?

– Никто. Я отказала обоим.

– Надо же! – Александр Иванович не скрывал восхищения. – Мудро. Так вот, у академии давние связи с сельхозпредприятием «Рассвет». Они нам продукцию поставляют, а мы им – бесплатную рабочую силу для борьбы с урожаем. Это обычная практика. Поэтому в сентябре все курсанты на сельхозработах. У Бестужева было особенное поручение, поэтому я выправил ему освобождение. Но теперь, когда с тобой все в порядке, пусть потрудится на благо империи.

– Все же наказали, – вздохнула я.

– На самом деле, нет. – Взгляд Александра Ивановича потеплел. – Там весело. Через пару лет сама узнаешь. Савелию стоило сменить обстановку после похорон бабушки. С тренировками ты и сама справляешься неплохо, скоро еще курс военной подготовки начнется. Вернется твой Савелий, никуда не денется.

– Он не мой! – вновь возразила я.

– Как не твой? Твой наставник, – с ехидством напомнил Александр Иванович. – Ладно, Яра. Иди. И не надо махать мне рукой, когда увидишь на трибуне.

– По-вашему, я совсем дура? – обиделась я на прощание.

Я и насчет Карамельки сама догадалась. Не стоит ей появляться на полигоне, неизвестно, как она на концентрацию магической силы отреагирует. Вырастет до размеров пантеры, например. И как я ее прятать буду?

Комиссию нам представили в первую очередь. Кроме Александра Ивановича в нее вошли люди из министерства здравоохранения и офицеры кадетского училища. Вызывали по алфавиту, и перед тем, как зайти под защитный купол, я успела понаблюдать за испытаниями. Действительно, все просто: пробить чужую защиту и не позволить разрушить свою.

Выполнить задание Александра Ивановича было бы сложно, если бы щиты не подсвечивались разными цветами, для удобства членов комиссии. Всего-то и оставалось, что не сбиться со счета. Хм… И не переусердствовать, разбивая очередной щит. Это я поняла, начав слишком резво. От первого соприкосновения с моей силой лопнули три щита. Я надавила чуть слабее – разнесло два следующих. Чтобы разбить шестой, пришлось добавить силы. Седьмой и восьмой испарились практически одновременно. А по девятому пошли трещины.

Отсчитывая удары сердца, я думала о том, что случится, когда я уберу щит. Ведь девчонки держали его до последнего, и воздействие ослаблялось, когда щит покрывался трещинами. А я уберу… и что? Меня размажет по защитному куполу?

Уходить с линии удара – не вариант, я выдам себя. Рискнуть? Я доверилась бы Александру Ивановичу, если бы не знала о его тяге к проверкам. Сразу не сообразила спросить, теперь вот… выкручивайся!

Мало практики, я не умела управлять своей силой так, как хотелось бы. А что бы я сделала, если бы могла? Убрала бы щит постепенно? Нет. Пожалуй, пустила бы по нему трещины. Как это должно выглядеть? Точка. Ползущая паутина. На счет… семьдесят пять. Пяти ударов сердца хватит?

Семьдесят три. Семьдесят четыре. Семьдесят пять. Я представила, как по щиту расползаются трещины. Семьдесят шесть. Семьдесят семь. Не только я, комиссия тоже должна их увидеть! Семьдесят восемь. И все, кто за мной наблюдает. Семьдесят девять. Пора!

Восемьдесят.

Щит рассыпался. Я закрыла глаза, ожидая удара. Но нет. Обошлось. Хоть тут попала в восьмерку!

– Барышня Михайлова, оставайтесь на месте.

Как? Разве это не все?

– Еще одно испытание. – Я не видела того, кто говорил. Голос мужской, но незнакомый. Его усиливали искусственно. – Вы же ведьма, верно?

Я неуверенно кивнула. Отрицать как-то глупо, хотя природной, ведьмовской силой я не пользовалась с тех пор, как прокляла девчонок в детском доме.

– Покажите нам ее.

– Что именно? – спросила я.

– Что угодно, на ваш выбор.

Проклинать кого-то – определенно не вариант. Тогда что? Отворот– приворот? Глупо и противозаконно. И почему на ум приходят только пакости? И я понятия не имею, как определяют уровень силы у ведьмы. Если, к примеру, я ветер вызову? Управление погодой, пожалуй, самое безобидное. Или дождь? Я посмотрела на небо – ни облачка. Да и купол может помешать. Тогда вода? Ладно, попробую.

«Матушка вода, чистая струя…» – пронеслись в голове слова давно забытого заговора. Того, что из прошлой жизни. Я закрыла глаза и раскинула руки в стороны, нащупывая в земле воду. Пол земляной, может, и откликнется какой родник. «Вода, водица, моя сестрица, бежишь, не останавливаешься, омываешь пенья, коренья, желты пески…»

Есть! Не то, чтобы сильный родник, но вывести на поверхность земли эту воду мне по силам. Еще немного…

– Достаточно! – прогремел голос. – Боярышня Михайлова закончила испытание.

Я открыла глаза и увидела трещину в земле, пересекающую площадку полигона. Она до краев была наполнена водой.

Из гимназии я улизнула сразу после того, как объявили результаты. Посчитали, что у меня девятый уровень силы, и получить нагоняй от Александра Ивановича я всегда успею.