Текст книги "Побочная Судьба (СИ)"
Автор книги: Валиса Рома
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 40 страниц)
– Будем у «Пристанища» через три минуты и сорок секунд, – раздался голос Завоевателя, занимающего пост капитана. Тут все члены отряда состояли из Завоевателей, временно снявших свою броню. Теперь мне было видно, кто скрывается за ними: светлокожие врасы с тёмными хвостами, в аккуратной бело–красной форме и отточенными годами движениями.
– Мэлисса, можешь приступать, – обратился ко мне Дамес, сидевший в метре от меня.
Я кивнула, вынув две железные палочки, между которыми тут же натянулся экран планшета. Найдя нужный документ и открыв его, я всмотрелась в сначала незнакомые буквы, которые на глазах становились мне доступными.
– Установите связь с «Пристанищем» и откройте канал, – скомандовала я.
Командир – широкоплечий врас с грубым, но всё равно отчасти красивым лицом, – недоверчиво взглянул на меня, но приказ выполнил. В капельках наушников тут же установилась непривычная тишина, перекрывающая голоса команды.
– Корабль «Центр–Ли» запрашивает переход через Т–3802, – на языке сайканов произнесла я.
Буквы на планшете ожили, и явилась громадная карта Вселенной, когда в ушах раздался плавный неживой голос, от которого многие вздрогнули:
– Конечный пункт вашего путешествия?
Я отыскала на карте галактику Ледяная Долина с обозначенными планетами. Всего там было три «Пристанища», один из которых оказался в непригодном состоянии. Но он нам и не нужен был – самый ближайший был в двух часах от Серфекса. И вряд ли просто так.
– В–3490, – произнесла я, и от выбранного «Пристанища» пролегла золотистая линия, закончившаяся вблизи Файи.
– Время перехода составит тринадцать секунд.
Застывшее не так давно «Пристанище» ожило: два кольца – внешнее и внутреннее – начали медленно вращаться в противоположные стороны. В центре, вспыхнув, начала изменяться сама материя, являя голубой водоворот, в который мы должны были залететь. По спине пробежали мурашки от такого зрелища, а моя и без того скромная персона вновь оказалась в центре внимания. И это было не простое любопытство: это была настороженность и слегка пробивающийся страх.
Землянка с крыльями, что свершила два переворота, разговаривает на незнакомом языке и включает «Пристанища» Мёртвого Узурпатора. Такое же каждый день случается, не так ли?
Наш корабль медленно подлетел к «Пристанищу», и, не натолкнувшись ни на какие энергетические барьеры, вплыл в голубой водоворот. Мир за стёклами стал нестерпимо белого цвета, заставив опустить прочные железные ставни, что с едва слышимым щелчком закрылись. Повисла непривычная тишина, в которой я отсчитывала тринадцать секунд. Как и в прошлый раз, никакого дискомфорта я не ощутила, на этот раз уже зная, почему. Если Поезда и телепорты в Барониях были до того, как Мёртвый Узурпатор объявил войну, и менялись крайне редко (что практически не случалось, только если их ремонтировали и подкрашивали), то корабли больше трёх, а то и четырёх сотен лет не проживали. Так как данные сайканов засекречены, то и их не вносили в общую базу, и потому каждый раз при «прыжке» было чувство, словно кто–то мне кости ломает.
– Переход завершён, – раздался в голове всё тот же голос.
– Всё закончилось, – пояснила я.
Капитан, помедлив, убрал ставни. За стёклами вновь был бездонный космос, но уже не тот, который мы покидали. Звёзды были расположены иначе, как и покрытые толстым слоем льда планеты.
– Курс на Серфекс, – скомандовал Дамес, приводя своим глубоким, властным голосом команду в чувства.
Спрятав планшет, я откинулась на спинку кресла. Вот так Мёртвый Узурпатор и перемещался из одной части Вселенной в другую. На всё – тринадцать секунд, если не меньше. Так куда проще, но те, кто мог запускать «Пристанища», спят беспробудным сном в Вечной Тьме.
Спустя два часа показалась самая ужасная, самая известная тюрьма во всей Вселенной. Серфекс. Тюрьма, чьё имя заставляло даже самых жестоких тиранов содрогаться в ужасе, являла собой неровный шар, покрытый толстой коркой хрусталя и льда. Он лениво вращался вдали от белой звезды, совершая за несколько сотен лет всего один поворот. И, конечно же, на нём было ужасно холодно. На поверхности постоянно бушевали такие бури, что могли с лёгкостью содрать мясо с костей, а так же обратить в лёд. Как мы будем приземляться, я не знала. Но знал капитан.
– Включить защитный барьер и связаться с Серфексом, – скомандовал капитан, обратившись к Дамесу. – Через сорок минут приземлимся.
Всё внутри сжалось от странного предчувствия. Во рту резко пересохло, и я сглотнула. Через час я вновь увижу Кайона. А где–то на расстоянии нескольких этажей и стен будет сидеть Ориас. Состарившийся и обезумевший.
3
Первое, что бросалось при посещении Серфекса, была неестественная тишина. Она настораживала, вселяя трепет и чувство тревоги. При входе нас встретили охранники этого места, одетые в тёплые чёрные одежды, подбитые внутри мехом, тяжёлые сапоги, с оружием на поясах и шлемами на голове. Невозможно было понять, мужчина перед тобой или женщина, но эти существа были высоки – выше двух метров, с коленами, повёрнутыми во внутрь, как у животных. Их шаги были мягкими, пружинистыми, а сами они едва не задевали макушками потолок.
Всё в Серфексе, начиная от коридоров, залов и заканчивая простыми лифтами и комнатами, было из белого мутного камня с серыми разводами. Краем глаза я отметила, что эти разводы двигаются, перемещаясь с места на места и преследуя тебя. Так недолго и параноиком стать можно.
Нам выдали тёплую одежду: куртки до колен, тяжёлые ботинки, которые, однако, не производили никакого шума, и перчатки. Всё это происходило в гробовом молчании. Нарушать вечную тишину не хотелось, а чем глубже мы будем спускаться, тем старше она будет.
Завоевателей оставили наверху, в круглой полупустой комнате с холодными креслами и чёрным экраном телевизора. Даже знать не хочу, какие каналы тут показывают и как развлекаются тюремщики.
На широкой платформе мы спустились с главного здания, что находилось на поверхности Серфекса, вниз, в глубину планеты. Кроме как через этот лифт, живым отсюда выбраться невозможно. Тех, кого всё же щадят, убивая на креслах в пустых комнатах, сжигают в печах, а пепел выбрасывают в космос. Выйти отсюда живым, как вы поняли, невозможно, а в здравом уме – нереально.
Платформа лифта замерла, и тяжёлые, толщиной в полметра, двери плавно раскрылись. Мы оказались на площадке круглой широкой лестницы, воронкой уходящей вниз. От одного края до другого было несколько десятков метров, словно громадный бур продырявил Серфекс насквозь, параллельно делая отверстия в стенах. Рядом с ними были неясные мне символы – видимо, номера коридоров, с виду пустых, идущих в бесконечность.
В сопровождении двух охранников, мы начали спуск вниз. Пол был гладким, хрустальным, под уклоном спускаясь всё глубже и глубже в Серфекс. С каждым пройденным метром чувствовалась угнетающая атмосфера этого места. Она давила, заставляя сердце испуганно биться, а мысли путаться. Температура заметно понижалась, и холод начал щипать щёки.
В самом низу ждали своего часа одни из опаснейших преступников во всей Вселенной. Там же была уготовлена камера для Цербера и, возможно, Мёртвого Узурпатора. Узникам насчитывалось несколько тысяч лет, некоторые, возможно, даже застали и не одну войну.
От Матери Орика я узнала, какие знаменитые личности заключены в Серфексе. К примеру, это одни из Герцогов и Баронов, всполошивших Вселенную двадцать восемь тысяч лет назад. Они заключили союз на свержение Сената, который не мог их поймать около сотни лет, пока те успешно разрушали устой Содружества. Кажется, их смогли заманить в ловушку и отправить в Серфекс на тридцать пять тысяч лет. Неплохой срок, да? А ещё тут сидит последняя из своего рода – Биль'Ера. Кровожадное существо, чей истинный облик никто не знает, а сама она может становиться кем угодно. В своё время они навели много шуму – им поклонялись целые миры, считая за богов, говорили, что даже где–то во Вселенной ещё остались особи, и именно они вызвали Геноцид. Но самой знаменитой была Биль'Ера, которая в одиночку убила всю планету из–за какой–то давней вражды. Так как принято считать, что настоящего тела у неё нет, а истинная её форма в виде дыма, значит, убить её практически невозможно, Биль'Еру заточили в Серфекс до конца эпох. Сколько она тут торчит – вряд ли кто вспомнит.
На ум приходят многие известные личности, всех и не перечислишь. И многие нашли свой конец здесь, в Серфексе. Наверняка где–то наверху есть архив всех заключённых, а так же сейфы с их вещами, некоторые из которых наверняка окажутся интересными. Вот только выдадут их тогда, когда заключённый умрёт, да и то с разрешения стоящего свыше.
К счастью, спускаться в самый низ мы не стали, и так от холода становилось трудно дышать. Мы были очень глубоко, добираясь досюда чуть ли не час. Я у меня болели ноги, а тёплая куртка покрылась едва заметным серебристым налётом. Волосы и ресницы и вовсе покрылись инеем.
Свернув в просторный коридор, мы ещё несколько минут шагали в полном молчании. Камеры обозначались табличками – убери их, и подумаешь, что это обычный коридор, вот только за стенками по обе стороны сидят заключённые.
Тюремщики остановились у левой стены с золотыми знаками. Один из них молча показал, что надо коснуться холодного камня, сняв перчатку. Помедлив, я послушалась, приложив ладонь к гладкому камню, не ощутив его холод, скорее, неприятное покалывание. За моей спиной настороженно замер Дамес, а по сторонам высокие тюремщики, которые не издали ни слова с момента нашего прибытия.
Камень под ладонью начал тускнеть, становясь сначала матовым, а после и вовсе прозрачным, вырисовывая небольшое квадратное окно с видом на камеру. Она была шестигранной, и примерно такой, какой я себе представляла. Гладкие, ровные стены без единой неровности или стыка, выполненные из специального камня, добываемого в Барониях. Его плавили и добавляли примеси, закаляя до тех пор, пока он из чёрного не становился серебристо–голубого цвета, как лёд. Если в изначальном состоянии этот камень мог отравить до такой степени, что начинались жуткие галлюцинации, то в своём новом обличии к этому свойству добавлялись и другие. Одним из них была старость. Вечная старость, сколько бы тебе не было оборотов, будь ты хоть ребёнком или таким же стариком. Второй особенностью был вечный, неутолимый голод, который мог веками пожирать тебя, но еды не давали.
Вот и сейчас в камере сидел старик.
Я помнила Кайона как высокого, хорошо сложенного иномирца с тёмно–синими глазами в серебряной окантовке, светлыми волосами и линиями, идущими от уголков губ и поднимающимися на скулы. А ещё у него были чёрные клыки.
Теперь же на полу камеры, облокотившись об стену и свесив голову, сидел старик. Сморщенная серая кожа обтянула кости, волосы свалялись, обкусанные до крови пальцы дрожали, лежа на коленях. Лицо Кайона закрывали волосы, однако я всё равно разглядела заострённый подбородок, впавшие щёки, сухие губы, не скрывающие клыков. Грудь иномирца с трудом поднималась и опадала, едва прикрытая широкой рубашкой белого цвета. Серые штаны были закатаны до колен, и судя по сломанным ногтям и зажившим ранам на пальцах ног, Кайон не раз пытался отсюда выбраться.
– Я могу с ним поговорить? – обратилась я к тюремщикам.
Те взглянули на Дамеса, и увидев его немое одобрение, жестом показали оставить на камне всего два пальца: средний и указательный. Я послушалась, тут же уловив тяжёлое дыхание Кайона. Если в прошлый раз я могла дать ему столько же, сколько и Дамесу, то сейчас он выглядел сморщенным, дряхлым стариком.
– Кайон.
Грудь сайканца замерла, и он медленно раскрыл глубоко запавшие глаза, заволоченные белой плёнкой. Было чувство, что он меня не видит, даже едва понимает, что я говорю.
– Кайон, ты меня понимаешь?
Его бессмысленный взгляд наконец остановился на мне, и пленник, склонив голову, вдруг хрипло рассмеялся, сотрясаясь всем телом. Я чуть не отпрянула назад, стараясь не показывать свою растерянность. Расправив плечи, я почувствовала слабую волю Кайона, и надавила, заставив его хрипло вдохнуть, схватившись за горло. На миг мне подумалось, он придушит себя, но руки иномирца всего лишь коснулись шеи, не собираясь её сдавливать.
– Я знал… звёзды, я знал, что ты придёшь… – сиплым, едва разборчивым голосом прошептал Кайон. Его слова имели смысл, но взгляд был пустым, отчасти безумным. – Ты не могла не прийти, не так ли?..
– Что он говорит? – нахмурился позади меня Дамес.
– Говорит, что знал, что я приду, – не оборачиваясь, ответила я. – Я вновь хочу задать тебе вопросы.
– Вопросы… вопросы… везде одни вопросы… – безразлично пробормотал Кайон, закусив кожу на большом пальце. – Все задают вопросы… но ответы не все находят… вопросы могут быть разными… ответы тоже. Надо задавать вопросы правильно… чётко… ясно…
– Есть ещё базы, помимо той, на Земле, где выращивали гибридов?
Пленник повёл плечом, смотря куда–то в сторону.
– Должны были быть… если проект оказался бы удачным. Я не успел их создать…
– Кто руководил тобой?
– Глупая женщина, сломленная после смерти мужа…
– Дива Минита? – затаила дыхание я, хотя и так догадывалась, что это правда.
– Возможно… сначала её муж, на которого я вышел, после она сама…
Я мимолётом глянула на Дамеса, решив пока умолчать об этом факте.
– Зачем им это надо было?
– Откуда мне знать?
– Ты служил Мёртвому Узурпатору? – перебила я.
Кайон замер, вновь переведя взгляд на меня. В глазах мелькнуло что–то похожее на осмысление.
– Тогда их называли не так…
– Их? – переспросила я, боясь, что ослышалась.
– Их, – неосознанно кивнул Кайон. – Мы не живём так долго… мы умирали в войне. Умирал Узурпатор. Им становился другой… и так далее, на протяжении тысячи лет… но все они были из Йолинеров. Этих тщеславных ублюдков…
Лицо Кайона исказила гримаса боли и злости, и он закашлял, давясь собственной слюной. Я не вмешивалась, стараясь переварить услышанное. Наша раса не долгожители, и Мёртвый Узурпатор не мог прожить тысячу лет. Он умирал в войне, и на его место приходил новый. Но мы всегда знали только одного, не двух, не трёх, а одного. И они из семьи, а может даже из клана Йолинеров. Знали ли об этом во время войны? Вряд ли, иначе бы какие–то сведенья да и остались.
– Где на данный момент находится армада Узурпатора? – как только кашель стих, продолжила я.
– Там, где их никто не найдёт, – расплылся в безумной улыбке Кайон. Линии на его скулах открылись, обнажая жуткий, омерзительный оскал, от которого меня бросило в холод.
– Вечная Тьма, Белый Свет.
Оскал как ветром сдуло с лица Кайона. В одно мгновение он уже стоял на ногах, а во второе находился напротив, тяжело облокотившись об камень и сверля меня своими мутными глазами. Дамес позади отступил назад, не ожидав такой быстроты от заключённого. Тюремщики же оставались спокойными, зная, что камень всё выдержит.
– Откуда…
– Значит, правда, – как можно спокойней произнесла я. – Это была догадка, которую ты благополучно подтвердил.
Гнев мелькнул на состарившимся лице Кайона, сменившись болезненной усмешкой, казавшейся зловещей из–за клыков. Даже думать не хотела, для чего они, проведя по своим вполне человеческим зубам языком.
– Хитрая стерва… такая же, как Ассандра, – прошипел он.
Значит, всё ещё в рассудке. Прекрасно.
– Благодарю. А теперь скажи – как ты выбрался из Вечной Тьмы?
Кайон разразился смехом, задохнувшись, когда моя воля сжалась на нём. Слабые ноги пленника подогнулись, и он рухнул на колени, всё ещё отчаянно цепляясь за стену и пытаясь отдышаться. Из–за спины виднелись натягивающую рубашку обрубки крыльев, которые ему никто так и не удалил.
– Я слушаю, – напомнила я, ослабив хватку.
Кайон судорожно закашлял, успокоившись лишь спустя пару минут и опасливо отодвинувшись от стены. Он вспомнил, что моя воля сильнее его, и постарался скрыться, вот только куда? Я достану его из любого угла этой камеры, если он откажется говорить.
– То, что задумал Узурпатор… это сводило на ноль все наши результаты… он захотел отступить. Уйти, оставив всё как есть… ещё бы чуть–чуть, и Вселенная стала нашей! Он не захотел… сказал, что хватит войны… такой же дурак, как все Йолинеры, – хрипло выдохнул Кайон, дрожащими пальцами соскабливая кровь с ладоней. – Отступить домой… в Белый Свет… в Сайкан… у кого–то получилось, но на главных кораблях что–то случилось... им пришлось остановиться в Вечной Тьме. На время, когда устранят поломку… но всё было серьёзней… мой корабль был последним. Я не стал заходить так глубоко в Вечную Тьму… остался с краю, позволив кораблю дрейфовать, чтобы однажды выйти из Тьмы… Узурпатор оказался глупее. Неисправность заставила его и остальных погрузиться в криогенный сон до тех пор, пока их корабли не найдут выхода из Тьмы…
Кайон хрипло рассмеялся, уже с отчаяньем раздирая кожу на ладонях практически до крови.
– Не знали, что всё подстроено… что их корабли так и останутся на одном месте, пока не развалятся на части… они и до сих пор там висят с живыми трупами…
– Кто это подстроил? Эту неисправность? – чуть не зарычала я.
– Те, кто хотел войны… те, кому нечего было терять… те, кто был зол на Узурпатора… некоторые генералы. Я… мы должны были очнуться, когда наши корабли выйдут из Тьмы. Но вышел только мой…
– На твоём корабле ещё кто–то был?
– Да.
– Где они?
– Мертвы.
– Ты убил их?
– Отключил камеры… тела всё равно никто не найдёт…
Я вспомнила неопознанный корабль, найденный людьми Цербера. Не корабль ли Кайона они нашли?
– Как найти корабль Мёртвого Узурпатора?
Кайон взглянул на меня, и в его глазах отразился страх с безумием.
– Ты не должна… не стоит…
– Как? – повысила голос я, заставив пленника сжаться, обхватив руками голову. – Говори!
– Сигналы… надо поймать сигнал… он для Сайкана, но мы обратили в другую сторону… другие его не поймут. Только мы…
Значит, Мёртвый Узурпатор специально закончил войну, но такие, как Кайон, не смирились с этим. Они знали, что способны продолжать игру, и выйти из неё победителями. Но что–то пошло не так, и собственные расчёты погубили их. Кайону пришлось действовать в одиночку.
– Как можно связаться с Сайканом?
Кайон замер, взглянув на меня через седые патлы волос.
– Никак… они закрылись… делают вид, что умерли, но живы… как те, что на кораблях. Их предводителя нет… они не знают, что делать, и ждут, – забормотал тот, обхватив ладонями плечи и задрожав от беззвучного смеха. – Неужели ты думаешь, что тебя примут?.. ты не такая… ты урод, которого никто не потерпит! Ты слаба, по сравнению с истинными чернокрылыми! Ты лишь оружие!
Кайон уже кричал, брызжа слюной и оголяя клыки в оскале, чёрной молнией растянувшемся от скулы до скулы. Он вопил, не сдерживая истеричный хохот.
– У тебя нет и не должно быть собственного сознания! Ошибка! Никто, никто, никто тебя не примет! Сайкан отвернётся от тебя, Гарпия! Ты второсортная! Даже ненастоящая! Клон, выращенный в в пробирке! Мусор, который я оживил! Падаль, что смеет…
Я отняла пальцы от камня, который вновь стал белым. Крики и смех оборвались так резко, что тишина показалась ещё более пугающей.
– Я на минуту, – тихо прошептала я, не глядя на Дамеса.
Отвернувшись, я зашагала куда–то вперёд, стараясь совладать с эмоциями. Слёзы подступили к глазам, грозясь пролиться сразу, как я остановлюсь. Поэтому я не останавливалась, уставившись вперёд и медленно прокручивая в голове слова Кайона.
Есть ещё чернокрылые, помимо меня и Ассандры. Чернокрылым наверняка был Узурпатор из Йолинеров, и, возможно, его доверенные лица, которые руководили целыми подразделениями. А ещё Сайкан может быть населён, но специально не подаёт признаков жизни. Там живёт моя раса, но она может меня не принять. Я отличаюсь от них – нет этих жутких клыков, более укреплённые кости, да ещё и клон. В нашем мире до сих пор мутантов не приняли, а я так и вовсе ходячий набор всего, что обходят стороной и в тайне ненавидят. Про клонов вообще молчу – их запрещено воссоздавать, и одно моё существование уже идёт вразрез законам.
Однако я узнала кое–что важное. Эскадра Мёртвого Узурпатора действительно находится в Вечной Тьме, и она там в ловушке. Хорошо это или плохо – я пока не знаю, вот только разницу между Кайоном и Узурпатором уже вижу. И пока последнему я симпатизирую больше, чем безумцу с манией править всей Вселенной.
Тяжело выдохнув, я остановилась, ощутив небывалую тяжесть на сердце, от которой никак нельзя было избавиться. Только ты думал, что нашёл ответ на мучавший тебя вопрос, как тот менялся, становясь более заковыристым. Хотела бы я вновь всё забыть, вот только слишком далеко зашла, и остановиться уже просто не могла.
Носа коснулся странный запах, который совершенно не вязался с белыми холодными коридорами Серфекса. Оглянувшись, я осторожно шагнула к белой стене с иероглифами, коснувшись ровной поверхности камня. Тот помутнел, прежде чем стать кристально прозрачным. От сидевшего внутри узника я резко отступила назад, поражённо застыв и боясь сдвинуться с места.
Со стороны послышались шаги, и кто–то меня окликнул. Скорее всего Дамес, заметив моё выражение лица и напряжённую позу.
– Мэлисса, что ты… – Он оборвал самого себя, застыв рядом со мной. – Звёзды, Ориас…
Внутри камеры и вправду сидел бывший Император.
– Если я продержусь там хотя бы одну часть и не сойду с ума, ты простишь меня?
Почти три недели прошло с тех пор, как Ориас Грандерил был заключён в Серфекс. Некоторые через три дня сходят с ума, некоторым и часа достаточно. Кайон провёл в Серфексе практически целый оборот, и пусть ещё может мыслить, но рассудок у него явно помутился. Ободранные пальцы, сломанные ногти, спутанные волосы, истеричный смех и загнанный взгляд. Многие узники такие. Сидят в углу, страдая от собственных кошмаров и не зная, как их прекратить.
Какой–то частью подсознания я мечтала, что и Ориас станет таким же сумасшедшим. Что его личность исчезнет, сотрётся, забудется, и мне станет легче жить. Но это были лишь пустые мечты, которые вряд ли исполнятся.
В центре камеры, скрестив ноги лотосом и положив на них тонкие пальцы, обтянутые сморщенной кожей, сидел врас. Длинный посеревший хвост спокойно лежал рядом, неудобно стянутые за спиной верёвкой крылья казались потрёпанными и взлохмаченными. Но это единственное, что выбивалось из его образа.
Седые, похожие на серую мышиную шёрстку, волосы были забраны в опрятный хвост, перекинутый через плечо. Знакомое лицо было необычайно спокойно, даже лишено эмоций, и если бы не покрытая старческими тёмными пятнами кожа и множество морщин вокруг рта и глаз, я бы не с первого раза поняла, что изменилось в лице Ориаса. Одежда теперь висела мешком на худых плечах и талии, кожа плотно обтягивала мышцы, которые до сих пор не атрофировались, в отличие от Кайона – тот больше походил на скелета. Не удивлюсь, если Ориас каждый день занимается, чтобы держать себя в форме. А значит, он до сих пор в рассудке.
Ориас раскрыл глаза, но взгляд его упал не на меня, а на стену. Чистые, зелёные глаза, в которых вдруг вспыхнули золотые искорки, заставили сердце болезненно сжаться. Тонкие сухие губы дрогнули в печальной улыбке, словно врас видел то, что не видели мы. Но ведь оно и было так – сейчас Ориас должен был видеть свой самый страшный кошмар и сходить с ума, но вместо этого он улыбался, как при виде старого друга, с которым расстался на хорошей ноте.
Почему? Почему он до сих пор не лишился рассудка?
Рука задрожала, и я беспомощно опустила её. Камень вновь стал белым, и в этот самый момент, когда образ Ориаса пропал, всё внутри меня рухнуло. Слёзы защипали глаза, скатываясь с щёк и срываясь с подбородка. А я даже не пыталась их вытереть, чувствуя тепло на плече от руки Дамеса. Закрыв глаза, я закачала головой, всхлипнув, когда врас молча обнял меня, неуверенно поведя ладонью в перчатке по спине. Как же это было унизительно – разреветься в самой жуткой тюрьме во всей Вселенной, перед камерой того, кого я ненавижу, но к кому до сих пор тянется моё сердце.
Не будет у меня никакого будущего, когда единственного, кого я полюбила, ненавижу всей своей гнилой душой.
