Текст книги "Побочная Судьба (СИ)"
Автор книги: Валиса Рома
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 40 страниц)
Побочная Судьба
Глава 1. Лекарство от боли. 1
Мрак накрыл нас, и я напряглась, аккуратно ведя корабль и посматривая на монитор. Никаких инородных тел не было. Сердце билось часто, не удивлюсь, если сидевший рядом Ориас слышал его. Мимолётом я поймала его взгляд: настороженный, внимательный. Он следил за всеми показателями.
– Поймали ещё один сигнал, – произнёс врас. – Точно такой же, какой ты расшифровала.
– Какой промежуток времени между ними?
– Четыре часа.
– Поразительно… спустя столько времени корабли до сих пор отправляют сигналы, – прошептала я.
– Это… настораживает. Не думала, что будет, когда мы достигнем конца? – так же негромко поинтересовался Ориас. – Если мозг корабля до сих пор отправляет сигналы, то почему он не может нас уничтожить на подходе?
Я не задумывалась об этом, постаравшись забыть мрачные мысли на этот счёт. Надеюсь, мозг корабля окажется умнее и свяжется с нами перед тем, как размельчить на атомы.
– Так, – насторожился Ориас, всматриваясь в экран. – Тьма почему–то начала рассеиваться, хотя до её конца ещё несколько часов.
– Может, «пузырь»? – предположила я.
– Возможно… узнаем через три минуты.
Я кивнула, стараясь не прибавлять скорость, чтобы не наткнуться в последний момент на неожиданное препятствие.
Встретить в Вечной Тьме «пузырь» не такая уж и большая редкость – он может быть совсем небольшим – проскочишь и не заметишь, – а может затрагивать несколько планет и даже звезду – как в случае цепи Зелёной Стрелы, где меня поджидал Кайон.
Ты не всегда понимаешь, когда заканчивается Тьма, разве что по звёздам, а если это маленький «пузырь», то и вряд ли поймёшь. В такой сравнительно «небольшой» пузырь мы и попали, вот только от увиденного я резко притормозила корабль, приподнявшись с кресла и неотрывно смотря на мониторы.
Ориас поражённо выдохнул, отклонившись назад.
– Поразительно…
Впереди, буквально в паре километрах от нас, в бездонном космосе, спрятанная Вечной Тьмой, зависла величественная армада Мёртвого Узурпатора. Сотни громадных – с самых больших дредноутов, когда–либо созданных разумными существами – кораблей, переливающихся от чёрного до фиолетового с плавными, изогнутыми корпусами, чем–то походившими на голову рыбы–молота, бездвижно висели в пустоте. А впереди них, больше раза в четыре, направленный в нашу сторону, завис самый главный корабль. Дредноут самого Мёртвого Узурпатора, поражающий своим величием и своей мощностью. Мы на его фоне были песчинкой.
Между дредноутами зависли истребители, которые обязаны были охранять армаду, но так же погрузились в сон.
Мы достигли конца.
***
За один оборот Вселенного Колеса.
Дождь хлестал по лицу, а ревущий над головой ветер драл волосы с такой силой, что они уже спутались окончательно. Глаза защищала специальная пластина, но и она не спасала, заставляя ругаться сквозь зубы.
В правом верхнем углу мелькали жёлтые… нет, уже красные цифры. Я стиснула до боли челюсти, притаившись в узком проёме между домами, когда как нормальные существа сидели в укромных квартирках, пережидая разразившуюся вот как на неделю бурю. И всю эту неделю нам пришлось провести здесь, в почти вечном полумраке, рассеянном слабой лампой, с ужасным запахом протухшей одежды и на одной зеленовато–серой похлёбке.
Да–да, вы не ослышались – не я одна застряла в этом болоте, промокшая насквозь и с ужасным настроением. Просто мне «повезло» стоять на стрёме, когда мой напарник, как бы не задушить его, решил смело возложить на себя обязанность переговоров с одной из зелёных планет, недавно присвоенных к Империи. Существа тут, мягко говоря, необразованные: от нашего корабля прямо таки шуганулись, сами только начали сельское хозяйство разрабатывать, дома, правда, приличные, каменные в два–три этажа. Но до высоких технологий им далеко.
Как же я была бы рада свалить отсюда! Во–первых, я хожу постоянно мокрая. Даже когда просыпаюсь, такое ощущение, что только что побывала под дождём. Во–вторых, переговоры, как по мне, затянулись. Видите ли, все быстренько решили организовать собрание и решить, верить нам или сжечь на костре. Хотя, нет, сжигать нас не будут. Просто утопят.
Сквозь шум ветра донеслись громкие, пытающиеся перекричать дождь, слова. Я невольно напряглась, отступив подальше и прижавшись к стенке. Голоса приближались, и я заставила себя прислушаться, улавливая знакомые слова. Звёзды, а это ещё что? Кто–то решился прогуляться в бурю, да ещё и неплохо так разговаривает на гариакском? Языке пиратов?
Сердце забилось в ушах, и я приблизилась к углу, включив особый режим на очках и выхватив две фигуры. На их ушах тут же вспыхнула красная точка. Ага, кто–то внешность свою поменял, смешиваясь с толпой. С виду это были два рослых мужика с капюшонах, только вот язык их выдал.
И что тут забыли пираты?
Подождав, пока они пройдут, я вышла из укрытия, плюнув на время и на Аяка – моего относительно нового партнёра, который, как и Совик, был врасом. При этом слишком гордым врасом, который решил отправиться на переговоры без оружия и моральной поддержки в моём облике. Ну ничего – убьют, плакать не буду.
Двигаясь бесшумно по тёмной брусчатке, я шла вдоль стен домов, неотрывно следуя за иномирцами. Те свернули на одну из улиц, оканчивающуюся дорогой в грозовое поле со свинцовыми тучами. Я двигалась следом, заметив, как от домов навстречу пиратам отделилась ещё одна фигура, держа на плечах брыкающийся мешок.
– Последняя. Четырнадцатая, – довольно прохрипел похититель.
– Надо пятнадцать, – хмуро заметил один из них.
– Опасно. Эти одни были. Других выследить не получилось.
Сдавленные ругательства заглушил новый рёв ветра.
Ага, работорговцы. Интересно, они работают на Тутам? Хотя, учитывая их серьги скрытия личности, и едва заметный акцент, то они, должно быть, с Содружества. Воруют девушек и продают их в различные бордели и подобные заведения.
Работорговцы, о чём–то договорившись, зашагали к полю. Один из них громко свистнул, и в воздухе начали проступать черты старого, сваренного из различных частей, корабля. Я даже нос поморщила – у Цербера, бывшего и уже покойного «правителя» пиратов Межмировой Империи, даже самый ужасный корабль был лучшего качества. Этот в небе развалится, стоит ему только взлететь.
Корабль расположился в поле, опираясь тремя клешнями о землю. Между двух задних со скрипом, который даже я услышала издалека, опустился трап. Мешок на плече одного из иномирцев с новой силой взбрыкнулся, и оттуда раздался приглушённый тканью крик. Мужчина с силой ударил кулаком по своей ноше, и жертва в мешке обессиленно обмякла. Всё внутри меня скрутилось: когда узнают, что пропало четырнадцать местных жителей, заподозрят нас, мол, а кто ещё мог похитить? Вот тогда никакого мира во век не будет.
Работорговцы не спеша, стараясь не поскальзнуться на платформе, начали взбираться на корабль. Я оглянулась, смотря на улицу с бегущими по ней потоками воды. И вновь на иномирцев. Звёзды, как же порой бесит собственный героизм!
Плюнув, я сорвала с глаз очки, бросив их на мокрый камень улицы, и выбежала в поле.
Это единственное (помимо моих белых волос и узорчатых шрамов на лице, оставленных Лаи Нур–Мал), что выделялось во мне. Одежда была специально подобрана для местности, правда, оставался браслет, который я надёжно спрятала и на всякий случай включила чип.
Вобрав в грудь воздуха, я истошно закричала, сделав вид, что бежала к себе домой и вдруг увидела… вот это вот. Работорговцы перепугались не на шутку: тот, что был с жертвой, вмиг заскочил внутрь, два других, одновременно прикрикнув друг на друга, вытащили из–за спины пистолеты. Хвала звёздам, заправлены они были лишь парализующими дротиками, так что когда один из них впился мне в плечо (каких же трудов стоило устоять на месте), я ощутила мгновенную слабость во всём теле и рухнула на землю, лицом прямо в мокрую грязь
Разум ещё не успел кануть в небытие, так что поспешные звуки шагов я услышала, как и довольную усмешку.
– Пятнадцатая.
На голову накинули мешок, и стало окончательно темно.
2
Голова гудела, мешая сосредоточиться. Нос улавливал запах сухости, старой одежды и пыли. Я фыркнула, тут же поморщившись от резкой боли в виске и едва сдержав стон. Кажется, меня чем–то накачали: мысли были вялые, а веки раскрыть было невозможно. Поэтому я лежала, облокотившись щекой обо что–то жёсткое и пыльное и чувствуя, как постепенно проходил гул в голове. Он сменился шуршанием ткани и тихими, полными страха и отчаянья, голосами.
Так, судя по ощущениям, я не в сырой камере темницы Цербера, это что–то другое. Видимо, моя догадка была всё же верной, осталось только раскрыть глаза и осмотреться… как же, это только на словах легко. И о чём я вообще думала? Приключений на жопу не хватает?
Спустя пару минут, собравшись с силами, я всё же приоткрыла глаз, стараясь хоть что–то разглядеть за белой пеленой волос. Дёрнув рукой, которая едва шевельнулась, я с силой придвинула её к себе, осторожно смахнув волосы. Перед глазами предстало небольшое помещение с красно–лиловыми обоями, успевшими поблёкнуть, и коврами на полу. Ничего больше не было, даже окон, только лампы над головой.
Помимо меня, в комнате находилось ещё четырнадцать испуганных, пытающихся понять, что происходит, девушек. Платья у всех были грязными, лица – бледными и очень испуганными. Кто–то плакал, кто–то молился, кто–то утешал других, а кто–то просто молчал. У всех на руках, в том числе и у меня, были полоски металла. Наручники, которые, если что, ударят током.
Прикрыв глаз, я полежала ещё несколько минут, прежде чем осторожно сесть. На меня даже внимания не обратили, и прикрыв лицо волосами, я пододвинула к груди колени, делая вид испуганный девушки. На самом деле никакие чувства ещё толком не пробудились, хотя, чувствую, на подходе у меня гнев на саму себя, самобичевание и ужас от того, что я натворила. Впрочем, ничего нового.
Притянув к груди руки, я оглядела наручники, едва слышно хмыкнув. Ничего не сведущий в них вряд ли поймёт, как выбраться, а вот я тут же поняла. Наручники старые, не раз использованные, так что вскрыть их будет легко.
Соединив запястья вместе и зажав между коленей, я надавила со всей силы, чувствуя, как кожу кольнул ток, успев пропасть прежде, чем меня ударило. Ну вот и всё – теперь это обычные железяки, которые можно с лёгкостью разбить, но не сейчас.
Кожу что–то неприятно оттягивало, и подняв руку, я нащупала корку грязи на лице. Ну и грязной же я была! Наверное, это спасло меня от «узнавания» – с тех пор, как золотой Барон Айшел Ши–Тейн опубликовал видео со мной и моим вызовом Томену Нур–Малу, моё личико стало весьма… известным. Да и как пропустить такое событие, когда какая–то землянка объявляет во всеуслышание, что убьёт самого Барона?! И ладно бы у меня была заурядная внешность, так нет, пар Орика выбелил мои волосы, а благодаря Лаи на лице появились шрамы! Нет, золотую хиимку я в этом не виню, сама оставить захотела, но это уже делало меня узнаваемой.
За дверью послышались шаги, и все тут же смолкли. Я приподняла глаза, слыша, как пискнул замок на двери, и та отъехала. Внутрь вошла дородная дама с тёмно–синей, почти чёрной кожей, такими же глазами и яркими жёлтыми точками зрачков. Одета она была… хм, как бы это описать… Тучное тело с выразительной грудью обрамлял багрово–чёрный корсет, от которого вниз ниспадала полупрозрачная юбка. Голова иномирянки была лысой, но лысина скрывалась за париком. Мне она показалась почему–то знакомой.
Обведя надменным взглядом девушек, она наконец–то довольно усмехнулась, явив несколько рядов мелких жёлтых зубов. Кто–то из девушек вскрикнул и упал в обморок.
– Мне плевать, что вы, дуры, ничего не понимаете, – хриплым накуренным голосом произнесла она, властно обводя взглядом комнату. – Вас продали мне, мадам Жозели, и теперь вы мои девочки для утех.
Я закатила глаза. Мда, что мне в жизни не хватало, так это работы путаной. Кого там соблазнить надо? Только, прошу заметить, я кусаюсь и могу случайно крылышки показать, после которых вы точно на небеса отправитесь.
– Начнём с красивых, – продолжила мадам Жозели, войдя в комнату и подходя к каждой девушке. Беря её за подбородок, она запрокидывала голову, тщательно осматривая испуганное лицо и зубы. При виде некоторых она морщилась, при виде вторых едва вскидывала бровь, при виде третьих удовлетворительно хмыкнула, веля им подняться на ноги. Дойдя до меня, мадам Жозели схватила за волосы и запрокинула голову, приблизив своё обрюзгшее лицо ко мне. – Видала и красивее… ладно, тоже сгодишься. У каждого свои вкусы. Поднимайся.
Она подняла меня за волосы, заставив издать стон и облокотиться об стену. Всего осталось стоять четыре девушки, считая и меня, которых мадам Жозели пальцем поманила за собой, не обращая внимания на оставшихся. Мы послушно последовали следом. Я заставляла себя делать вид испуганной, ничего не понимающей простушки, шагая по пропахшим духами и алкоголем узким коридорам. Вскоре мы вышли к десяткам дверям. За первыми была ванная с круглыми купальнями и уже стоявшими служанками, смотрящими в пол.
– Отмойте их! Живо! Одежду выкиньте! – крикнула на них мадам Жозели. – Приоденьте и отправляйте ко мне!
Служанки, а их было так же четыре, затравленно кивнули. Они не отвели взгляда от пола, даже когда мадам Жозели ушла, мягкими, успокаивающими движениями помогая нам раздеться. Кто–то из девушек заплакал, другие начали тараторить на своём языке, но их никто не понимал, и вскоре они замолкли.
Я позволила себя раздеть и отвести в ванную с горячей, вкусно пахнущей водой. Меня отмыли от недельной грязи и сырости, не смотря в лицо, и потому не узнавая. Я таяла от нежных рук служанки, чья кожа была полупрозрачной, а глаза и вовсе двумя белыми каплями. На тыльной стороне левого запястья красовался личный номер. Меня пробрала дрожь, и я заставила себе напомнить, ради чего тут. Надо узнать планету, где мы сейчас, и связаться с Дамесом Грандерилом. Если тут ещё ловит связь.
Из купальни я вышла свежей, отмытой и чистой, завернувшись в мягкое полотенце и сплетя волосы в косу. Остальные девушки тоже успели выбраться, краснея и заворачиваясь в полотенца. Служанки тем временем открыли соседние двери, отведя нас в просторную, обшитую коврами, комнату с десятками вешалок и нарядами на них. В основном это были платья, начиная от самых откровенных и начиная теми, которые даже в моём понимании были весьма приличными.
Приставленная ко мне служанка подобрала мне небесно–голубое платье со струящимся подолом, разрезанным до бедра. Нижнее бельё было тёмно–синего оттенка, и настолько откровенное, что я не видела разницы идти с ним или без, но ради приличия всё же надела. На спине зашнуровали платье, и подвели к столику с косметикой. Служанка уверенно взяла в руки кисточку с тенями, впервые подняв на меня взгляд и… застыв. Её глаза поражённо раскрылись, впрочем, рот не отставал.
Узнала.
Я подняла руку, прижав палец к губам и улыбнувшись одними уголками. Служанка сглотнула.
– Замаскируй меня, – тихо прошептала я на родном языке иномирки, и та чуть не выронила кисточку.
Моргнув и придя в себя, служанка чуть растерянно кивнула, отложив тонкую кисточку и взяв побольше, обмокнув её в румяна. Я закрыла глаза, чувствуя, как мне, слой за слоем, наносят пудру, скрывая шрамы и делая лицо не таким узнаваемым. Спустя четверть часа на меня с зеркала смотрела та девушка, чей облик я запомнила до своей добровольной отсрочки к Нур–Малам. Правда, служанка придала лицу более здоровый цвет, глаза сверкали лазурью, а шрамы бесследно пропали. Белые волосы иномирка закрутила в лёгкие вихри, закрепив сзади заколкой в виде бабочки.
Остальных тоже привели в порядок, вот только страх из их глаз никуда не пропал, а лишь усилился.
Нас вновь вывели в коридор, и одна из служанок повела к самой дальней, резной, двери. Та раскрылась перед нами сама собой, являя шикарно убранную комнату с балдахинами, подушками, дымом под потолком и тошнотворным запахом духов. На подушках устроилась сама мадам Жозели, а рядом с ней две прелестные иномирки с наручниками. Пусть они нас и встретили с улыбками, глаза их были пустыми.
Я вгляделась в лицо мадам Жозели, и наконец–то вспомнила её! Это была та самая «сварливая несговорчивая старуха», которая продавала Церберу понравившихся ему девочек! Последний их шанс выбраться отсюда я загубила собственными руками…
– Да, совсем неплохо, хотя могли и лучше, – кинув недовольный взгляд на приведшую нас сюда служанку, сухо бросила мадам Жозели. – Дайте им переводчик. Я не хочу говорить в пустоту!
Одна из девушек рядом с хозяйкой поднялась, со своей улыбкой и пустыми глазами дав нам капельки наушников для одного уха. Я и так понимала, что мне говорят, но сделала глупый взгляд и воткнула наушник. Голос мадам Жозели немного исказился, впрочем, не очень страшно.
– Вам повезло, – вальяжно продолжила хозяйка борделя. – Я выбрала вас для продажи своим лучшим клиентам. Перед каждым слиянием вам будут даваться специальные напитки, которые даже самую робкую девицу делают хищницей в кровати.
Девушки вздрогнули и густо покраснели. Я тоже смущённо потупила взгляд, хотя была и не удивлена. Только так бордели в нынешние времена и зарабатывают. Девушкам даже притворяться не надо – наркотики всё делают за них.
– Я весьма щедрая хозяйка, – продолжила мадам Жозели. – Вы обязаны будете отработать у меня пять поворотов Вселенного Колеса, тогда как остальные – десять.
А потом можете идти на все четыре стороны, если, конечно, не захотите продлить контракт, как остальные.
Я взглянула в пустые глаза девушек рядом с хозяйкой. Их глаза были затуманены от вечного наркотика, а на губах блуждала глупая улыбка дурака. После таких «коктейлей» вряд ли ты можешь мыслить здраво, особенно когда употребляешь их по несколько раз на дню. У тебя вырабатывается вечное чувство эйфории, и кроме как новой дозы наркотика, ничего тебе не нужно. Да и вряд ли тут возможно прожить пять оборотов – разные ведь клиенты попадаются.
– Ты и ты, – продолжила мадам Жозели, затянувшись из затейливой трубки цвета кости. Её толстый палец в кольцах указал на меня и на стоявшую рядом девушку, которую пробила дрожь. – Пойдёте первыми. Белобрысой заинтересовался господин из Каха.
Звёзды… вся краска отлила от лица. Меня ведут на съедение людоеду. И это я сейчас не преувеличиваю – существа с Каха – красного, то есть, опасного мирка, – любят перекусить всем, что попадается им под руку, начиная от простых цветов и заканчивая чужеземцами.
– Проводи их, – бросила мадам Жозели служанке, – и дай им напитки. К тому моменту, как вы дойдёте, они уже подействуют.
Ох, как же я хотела стереть эту наглую улыбочку с лица хозяйки борделя, да только понимала, что комната может быть напичкана различными оружиями и охраняться как банк. Так что лучше её не злить и вести себя тише воды и ниже травы.
Меня с выбранной девушкой вывели из комнаты, оставив остальных двух так и стоять. Служанка на выходе протянула две прозрачные бутылочки с мизинец длинной, в которой плескалась голубая жидкость. Девушка рядом со мной горестно вздохнула и выпила всё, я последовала её примеру, но глотать не стала. Удостоверившись, что мы всё выпили, служанка повела нас по коридору. Пришлось отстать, чтобы незаметно выплюнуть напиток в ближайший горшок с цветами, хотя во рту остался сладкий привкус. Что–то да и попало внутрь, отчего движения сделались лёгкими, а проблемы – несущественными. Ладно, это не так страшно.
Больно укусив себя за губу и слизав кровь, я избавилась от лёгкой дымки в глазах, запоминая коридоры, по которым вела нас служанка. Сначала они были узкими, освещёнными маленькими лампочками, уже потом переходя в более просторные, с дымком под потолком и не таким навязчивым ароматом духов. Стены были матовыми, с плотно закрытыми дверями. Лишь несколько было открыто на распашку, и тогда стена из матовой делалась стеклянной, позволяющей рассмотреть небольшую аккуратную комнату с низким столиком, подушками у него и просторной кроватью. Окно было маленькое, через которое невозможно будет пролезть, но за ним угадывались очертания зданий и пролетающих туда–сюда кораблей. Небо было тёмным, практически чёрным.
Служанка остановилась у матовой стены с закрытой дверью, аккуратно постучав в неё и спустя пару секунд открыв. Стекло тут же стало прозрачным, вырисовывая сидевшего внутри иномирца с закрученными вверх рогами и бутылкой цветочного вина на столе. Служанка аккуратно подтолкнула девушку в комнату, та уже и не сопротивлялась, задумчиво улыбаясь и покорно склоняя голову. Меня так и пробрала дрожь. Я едва успела среагировать и зашагать следом, незаметно ощупывая ткань своего платья. Вроде, не такое плотное, разорвать можно с лёгкостью. Ну, допустим, обезврежу я этого кахатца, но ведь наверняка в комнатах стоят камеры, меня быстренько так засекут. Впрочем, наручники всё равно не работают, но как выбраться из здания? Коридоры не настолько просторные, чтобы по ним можно было летать, да и у охраны наверняка дротики со снотворным есть. Придётся искать обход.
Дверь рядом с нами распахнулась. Матовая стена тут же стала стеклянной, и я рассеянно взглянула на выходившего иномирца, ведущего под руку растерянную девушку, которая, видимо, пришлась не по нраву. Скользнув взглядом по комнате, которая была расставлена куда богаче, чем все до этого, я чуть не запнулась об подол платье. За столом сидел ещё один иномирец, держа в руках пиалу с горячим вином. Сердце забилось в разы быстрее, когда мужчина, словно заметив мой взгляд, подняла багровые глаза. Дверь в этот момент закрылась, и стекло вновь стало матовым.
Сердце колотилось чуть ли не в ушах, заставив через силу сфокусироваться на затылке служанки. Нет, это же не может быть он… Почему в таком месте?! Почему именно сейчас?! Так, надо срочно убираться отсюда, пока не стало слишком поздно.
Позади со щелчком раскрылась дверь, и я зажмурила глаза, заслышав незнакомый голос.
– Остановитесь.
Служанка тут же повернулась к иномирцу и послушно склонила голову. Я последовала её примеру, старательно сверля взглядом пол.
– Сколько стоит эта девушка?
– Она уже продана, – тихо прошептала служанка.
– Цена, – холодно повторил мужчина.
Служанка помедлила, прежде чем смиренно произнести:
– Тридцать тысяч льесов.
Тридцать тысяч льесов… если переводить на имперы, то это где–то… шестьдесят тысяч импер?! Я стою как месяц (то есть 2 недели) проживания на золотых пляжах Океании?! Серьёзно?! И это всего за одно слияние?! Звёзды, так что я раньше на панель не пошла?! Впрочем, ладно, мечты можно оставить на потом. Мне и так Дамес неплохо платит, но шестьдесят тысяч за час…
– Пятьдесят тысяч льесов и я её забираю, – невозмутимо произнёс иномирец. – Больше за неё никто не даст.
И вот вроде бы обидно, но учитывая, что меня вели как бы на съедение, я запихнула эту обиду подальше.
– Мадам Жозели будет рада этой сделки. Я оповещу её, – кивнула служанка, выпрямляясь. – У вас час.
Она ушла оповещать мадам Жозели о покупке и замене. Звёзды, как же я сожалею той девушке, что сейчас пойдёт к каханцу. Такое худшему врагу не пожелаешь: быть заживо съеденным.
Я выпрямилась, но иномирец, в котором прослеживались черты серебряного хиима (видимо, он был полукровкой), уже стоял у двери, смотря на меня оценивающими чёрными глазами. Я не спеша подошла к двери, которую он открыл передо мной, и настороженно застыла на пороге, смотря в два рубина глаз.
– Мэлисса.
– Оникс.
