Текст книги "Элантида (СИ)"

Автор книги: Валерия Лихницкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 46 страниц)

Сын Илидора без всякого намека на шутку изобразил полный церемониальный поклон, выражающий глубокое почтение и безграничное уважение к высшему по положению собеседнику. Я, совершенно потеряв дар речи, молча повернулась к Витольду, но он только приложил палец к губам и молча кивнул – видимо, несмотря на всю абсурдность ситуации, она была более чем нормальной в рамках эльфийского этикета. Переведя взгляд на Дани, я получила подтверждение своей догадке – он отреагировал точно так же, как и Витольд, только вдобавок еще принялся бешено жестикулировать, благодаря чему я очень смутно поняла, что все это как-то связано со старыми легендами и древними традициями. По крайней мере, кроме меня поведение Эльстана никого не удивило.

Даже Зверя – мой скакун вытянулся по струнке, принимая дань уважения и почитания как должное, без зазрения совести слегка склонил голову – самую малость и еще больше вздернул подбородок, но уже как-то дружественно, если можно так сказать. Однако Эльстан это заметил и чрезвычайно обрадовался.

В конце концов, мне все это надоело, и я высказала Зверю в ухо все, что я о нем думаю. Он обиделся, но поскольку я это проигнорировала, скоро перестал дуться и снова принялся тыкаться мордой мне в плечо, пытаясь помириться. Но я была непреклонна в своем решении наказать его за чопорность и наглость, превзошедшие всякие границы. Он очень грустно вздохнул, потом сорвал зубами какой-то цветочек, припал на колено и с мольбой в печальном взоре протянул мне под всеобщие дружные аплодисменты. Конечно, такому натиску противостоять я была не в силах, я тут же рассмеялась, приняла подарок, почесала его за ушами и даже погладила по гриве, приговаривая ласковые слова. Мир был восстановлен.

Очень скоро мои ребята были полностью экипированы.

Лохмотья Дани и Корда, "задаренные" им "сердобольными" тюремщиками Чудесной Речки, и подпаленные на инквизиторском костре, выглядели, безусловно, экстравагантно, но для носки и, тем более, для путешествия, были совершенно непригодны. Но по счастью, у Витольда в его поистине бездонном мешке оказался запасной дорожный костюм, такой же, как и у него самого – неприметный, но очень добротный.

Они его и разделили. Дани экспроприировал себе штаны и рубашку, которые, правда, на нем болтались, как на пугале, а Корду достался плащ, поскольку, по уверению нашего болтливого мага, ничто другое на орка все равно не налезет.

К сожалению, темный эльф оказался прав, и они, даже переодевшись, не перестали представлять собой абсолютно умопомрачительное зрелище. Эту потрясающую картину довершали их лошади, – великолепной рыже-пегой масти, периодически вызывающей у темного эльфа приступы гомерического хохота. Вдобавок ко всему, Дани, услышав об идее Эльстана, соорудил им вполне приличные... мм... "накопытники", приговаривая, что в таких "туфельках" их "коровки" обязательно отобьют у Звездочки завидного жениха. "Завидный жених" фыркал, Звездочка гордо отворачивалась, чем бесила моего Зверя еще больше, ведьмаковская Ромашка... если я что-то понимаю в лошадях, тихо посмеивалась, а сами пятнистые лошадки вообще не обращали на трескотню темного эльфа никакого внимания. Впрочем, это его нисколько не смущало.

Однако следующее действие нашего неугомонного мага добило меня окончательно – когда он принялся их "разувать", объяснив это тем, что по траве несчастным коняжкам во всем этом будет идти неудобно, а сейчас он просто тренировался, дабы потом у самой горы долго времени не терять. Я уже собралась высказать все, что я думаю о его гениальной идее и о нем лично, но осеклась и делать этого не стала – что стояло за этой бестолковой затеей Дани, было ли это пустое ребячество и умение любое, пусть даже и серьезное занятие превратить в балаган, или же им двигал подсознательный страх перед наверняка более, чем опасной и чем-то ему самому неприятной предстоящей нам горной "прогулкой", и желание оттянуть этот момент – я так и не поняла. Эльф дурачился, и по его глазам, искрящимся звездами ночного неба, понять ничего было невозможно. Я махнула рукой и говорить ничего не стала.

Как бы то ни было, сборы были закончены.

Мы двинулись к пещере.

Глава 15.

– Фа-э-но-о-ор!

Этот крик не умолкал никогда. Он всегда звучал в его голове, не давая ему спать ночами, сводя с ума его и тех, кому не посчастливилось в это время находиться рядом.

– Фа-э-но-о-ор!

Протяжный вопль, похожий на вой, переходящий в... хрип, чаще всего предсмертный. Иногда женский, иногда мужской, иногда вообще мало похож на человеческий, но всегда – жуткий.

– Фа-э-но-о-ор!..

Так когда-то кричала его жена, когда на их деревню напали восставшие. Инквизитор еще сказал, что это – дело рук некроманта, который, спасаясь от справедливого наказания, к которому его приговорил Святой Орден, поднял кладбища в нескольких окрестных городах и направил на их маленькую деревеньку. Впрочем, ему это все равно не помогло – он все равно был схвачен и казнен. Так сказал Инквизитор. И Фаэнор ему поверил. Тогда. Зря. Но не поверить он тогда не мог... Тогда он был ослеплен ненавистью и болью. Его дом, равно как и другие, был буквально погребен под останками восставших и присоединившихся к ним селян. В этой бойне выжить было невозможно. В этой бойне погибла его жена... единственная женщина, которую он любил всю жизнь... жизнь, которая потеряла для него всякий смысл после этой чудовищной битвы. Он сам не понял, как выжил тогда, а главное – зачем. Хотя... у него был тогда еще сын, которого ему все-таки удалось спасти... тогда...

– Фа-э-но-о-ор!

Так кричал целитель, уже отчаявшись вернуть его к жизни. Светлый маг никак не мог понять, почему простой человек, без каких-либо магических способностей, крепкий телом – судя по всему, отменный солдат, чудом выживший в этой мясорубке, не приходит в себя сейчас, когда все его раны уже почти полностью залечены. Почему! Да потому что – не все! Потому что даже самый простой человек, кем бы он ни был, деревенским конюхом или солдатом из отборной армии Его Величества, получившим за отличную службу кратковременный отпуск, чтобы повидать свою семью... чтобы увидеть, как его семью... Да не может этот человек жить с такой душевной раной, неужели не понятно?! Не может, а главное – не хочет! Толку с его боевых заслуг, если он, такой сильный и ловкий, один из лучших мечников королевской гвардии, не смог защитить ту, что любил больше жизни!

– Фа-э-но-о-ор!

Какой, однако, настырный лекарь... Да, не хотелось, очень не хотелось оживать. Но пришлось. Из-за сына. И... не только. Еще надо было отомстить. Жестоко. Только вот – кому? Некромант, наславший полчище мертвецов на богами забытую деревню, давно уже мертв. Но, с другой стороны, он же не единственный, сеющий зло и насилие, есть и другие, живые и здравствующие, несмотря на все старания Инквизиции. В душе Фаэнора закипала жгучая ненависть, и она требовала выхода. Он уже ненавидел не только некромантов, но и всех магов – ведь они, пользуясь невесть откуда льющейся силой, недоступной ни взгляду, ни слуху, ни даже пониманию простого народа, мнят себя чуть ли не богами, смотрят на всех свысока и считают, что вольны распоряжаться судьбами людей! Прав отец Инквизитор, все зло – от них, и он, Фаэнор Тринни отныне объявляет им войну! Всем магам. Некромантам – в особенности.

– Фа-э-но-о-ор!

Но, однако же, нельзя забывать, что своей, пусть и никчемной жизнью, он обязан одному из Светлых магов, целителю, тому, кто спас не только самого Фаэнора, – об этом его, кстати, никто не просил! – но и его сына. Единственного. Совсем еще мальчишку. А быть неблагодарным Фаэнор не умел.

Поэтому с местью пришлось погодить. Потом. Позже. Убивать магов только за то, что они маги – не лучший выход, и, как бы его не ослепляла ярость, безумцем он не был. Поэтому, пока у него не было иного выбора, он решил их просто ненавидеть.

– Фа-э-но-о-ор!

Какое-то время так кричал его капитан – это когда, решив начать жизнь заново, он вернулся в королевскую армию. Но все-таки что-то в нем изменилось – на поединок с ним выходили немногие и неохотно, хотя он всегда был отличным мечником, да и сам капитан смотрел на него с опаской – видимо, что-то мелькало в его глазах во время боя, вызывающее у противников по упражнениям беспричинный страх. Впрочем, его это не сильно беспокоило – друзей у него здесь никогда не было, а отношение людей, которые были ему безразличны, его не волновало вовсе. Обидно только, что, несмотря на его мастерство, оттачивающееся день ото дня, его никак не хотели повышать по службе. Хотя странно, ведь он был мастером меча и лука, к тому же, в стратегии боя разбирался получше капитана, не первый раз замечая ошибки в лекциях, что тот читал солдатам. К чести Фаэнора, на это он внимания не обращал, и вообще, с капитаном не спорил, однако, не из-за смирного поведения, а наоборот, зная свой взрывной характер, предпочитал не затевать разговоров, о которых мог потом пожалеть, поскольку вовремя останавливаться Фаэнор не умел.

Но, кажется, капитан все равно это чувствовал, может, поэтому его и недолюбливал. В принципе, ему было все равно, какое звание он носит, тщеславным он не был, единственно, что его раздражало, что приходилось подчиняться тем, кто на деле слабее его и в мастерстве и в знаниях, к тому же, он был бы не прочь получать жалование чуть больше того, что ему полагалось как простому солдату. Но, опять-таки, большой трагедии не было и в этом – даже простым солдатам король хорошо платил. Так что, ему хватало. На безбедную жизнь и воспитание сына, которого забрал в столицу.

Мальчик учился в одной из лучших школ Эвенкара, ни в чем не знал нужды и размышлял над тем, кем хочет стать в будущем. К счастью отца, способностей к магии у него не оказалось, но талантов было множество, кои он и собирался развивать.

А вот у Фаэнора был один талант – талант воина. Но почему же его не повышали по службе?

– Фа-э-но-о-ор!

Многие воины обжигались о пламя смерти, пылающее в его глазах, а капитан, почему-то, завидев это пламя, начинал истошно вопить. Может, его считали сумасшедшим? Глупцы! Глупцы и трусы. Как бы ярость ни плескалась в его душе, пытаясь вырваться наружу, он всегда четко контролировал все свои действия. Тогда. Но потом...

Судьбе было угодно приготовить ему еще один удар. Да, именно приготовить. Как лучник прилаживает стрелу, подгоняет оружие под себя и под цель, в которую он метится, как натягивает тетиву, рассчитывая силу удара, как полководец выстраивает схему боя, прописывая до мелочей, какой должна быть одна-единственная атака, порой решающая исход многолетней войны, так и злой рок припас для Фаэнора удар, который он никогда бы не смог отразить.

Его сын определился с выбором. Выбор мальчика был столь неожиданным, что Фаэнор, выбитый из колеи, даже не знал, как на это отреагировать. Отговаривать сына он не хотел – в конце концов, это было его решение, да и не смог бы, прежде всего, не зная, чем на это можно было возразить. Да и стоит ли? А если стоит, то – как? Мальчик, лишенный матери, сын Фаэнора Тринни, воина королевской армии, решил посвятить свою жизнь служению... Святому Ордену.

– Фа-э-но-о-ор!

Он столько раз просыпался в холодном поту от этого крика, когда жена, приходя к нему во сне, пыталась его предостеречь... Казалось бы, ну что тут такого? Святой Орден как раз очищает мир от "всякой скверны", от таких, как тот некромант, из-за которого погибла его любимая женщина. Именно Святой Орден поддерживает порядок в мире, призывая к ответу зарвавшихся магов, которым он когда-то объявил войну... Так в чем же дело? Почему вместо радости за выбор сына, решившего воплотить мечту отца, – о которой он, кстати, никогда при мальчике не заикался, – он чувствует леденящий сердце ужас? Почему его сердце сжимается, а по спине бежит холодок, поднимается по шее и нашептывает в ухо самые страшные сказки, которые оказались детским лепетом по сравнению с тем, что...

– Фа-э-но-о-ор!

А ведь жена являлась ему во сне не один раз... Тогда еще мальчика можно было спасти...

Фаэнор даже не успел проследить за тем, когда же сын успел пройти "предварительное обучение", которое, как он полагал, должно было существовать перед посвящением в неофиты Святого Ордена, но оказалось, что он бы и не смог этого сделать – ничего подобного в Инквизиции не было.

Все было намного проще – у юного Тринни не так давно появился друг, раскрывший мальчику глаза на мир, так что после столь плодотворного общения иного пути, кроме как в Инквизиторы молодой человек уже не видел. Но как же он не смог за этим уследить?!

– Фа-э-но-о-ор!

Да, предостережения были. Да, нельзя было его отпускать. Но, с другой стороны, как бы он ему это запретил? Что делать, если мальчик хочет стать послушником Святого Ордена? Если он хочет отомстить за мать? Если он хочет сделать то, что так и не сделал его отец?

– Фа-э-но-о-ор!

Женский крик, звучавший в его голове, был уже нестерпимым... он проникал все глубже, в мозг, превращаясь в протяжный стон...

– Фа-э-но-о-ор!!

Стон... сладострастный стон...

– Фа-э-но-о-ор!!!

Стон исступленного наслаждения... самой дорогой проститутки славного города Рейнгарда.

– Фа-э-но-о-ор!!!

Шепот, хрип, стон продажной женщины, в кровь расцарапывающей ему спину, и без того покрытую боевыми шрамами.

– Фа...э...но...о-о-ор!!!

Через некоторое время он приподнялся на локте, с интересом разглядывая женщину, спящую в его постели с блаженной улыбкой на припухших губах. Красивая... Он перевел дыхание, встал с кровати, осторожно, стараясь ее не разбудить, подошел к столу и жадно припал губами к кувшину с вином. Опять... опять воспоминания... Как-то не вовремя... Он потряс головой. А когда оно бывает вовремя? Когда приходит время бередить душевные раны?

Встряхнувшись, он допил содержимое кувшина и уже собрался вернуться к дремавшей в сладкой истоме женщине, как вдруг услышал за окном едва уловимый шорох.

Конечно же, ему показалось. Конечно же, надо завязывать с выпивкой. Конечно же, надо просто не обращать внимания на подобного рода галлюцинации и ложиться спать... вместо того, чтобы стоять сейчас с обнаженным мечом, выхваченным в одно мгновение из-под кровати, притаившись за шторой, затаив дыхание, слушая нарастающий шорох снаружи. Вор. Скорее всего, небольшого роста. Возможно, худой. Мальчишка. К тому же, судя по всему, неопытный – уж больно неуверенно ступает. Но на случайного искателя приключений – как, например, на удирающего через окно, любовника, чуть не застуканного ревнивым мужем, тоже не похож. И уж конечно, не на убийцу – слишком неуверенная поступь, того и гляди – сорвется.

Фаэнор усмехнулся. Да уж, мастерство не пропьешь... Из гвардии он уволился уже давно... кстати, капитаном его все-таки сделали. Перед самым уходом. Сволочи. Ладно, боги их рассудят... хотя вряд ли.

В мире, где нет богов, судить некому... А Гаронд – какой же он бог? Он не бог. Он – кара божья. Обрушившаяся на этот брошенный богами мир...

Но дело не в этом. А в том, что уже забыл, когда ушел со службы, а навыки все те же. А с другой стороны, куда им деться, если он с мечом не расстается? Только теперь он не солдат Его Величества, а вольный наемный воин.

На подоконник, ища опоры, ступила маленькая ножка в кожаном сапожке. Ступила неслышно, Фаэнор даже подивился такой необычной для новичка легкости. Однако, в том, что это был именно новичок, сомнений больше не возникало. Фаэнор бросил беглый взгляд на улицу, оценивая обстановку, после чего слегка усмехнулся, осторожно положил меч на столик рядом с подоконником и приготовился ждать.

Ждать пришлось недолго.

По заднему двору, куда выходили окна из комнаты Фаэнора, кошка гоняла воробья. Это было очень забавно, принимая во внимание глубокую ночь, висевшую над Рейнгардом. Где она откопала этого воробья, неизвестно, видимо, спугнула, забравшись на дерево, где бедолага имел несчастье задремать, и теперь пыталась поймать его с похвальным упорством. Воробей по глупости особого шума не поднимал, видимо не хотел тратить силы, а может, просто окончательно не проснулся, и кошку это заметно радовало. Хотя, насчет кошки он погорячился – на деле это был совсем молодой котенок, быстрый, ловкий, но чересчур азартный и ужасно смешной. Смешнее него была только собака, дремавшая в своей будке в двух шагах от выделывающего фантастические кульбиты ночного охотника.

Собака была большая, мохнатая, не старая, но грузная и ленивая – настолько, что ее длинная шерсть не спутывалась в колтуны и была почти не грязной, несмотря на то, что задний двор ослепительной чистотой не блистал, да и собакой особо никто не занимался. Впрочем, ее окрас был очень для этого выгодный – подобного пятнистого зверя Фаэнору встречать в своей жизни не приходилось. Какие пятна были поставлены природой, а какие приобретены благодаря купанию в корыте с последующим валянием в песке – понять было невозможно.

Как бы то ни было, собака мирно спала в будке, радуясь, что сейчас ее никто не потревожит – котенок не будет играть с ее лохматым хвостом, воробьи не будут чирикать на будке, а также никакому сумасшедшему ребенку, – местному или прибывшему в город вместе с родителями, коим вознамерилось остановиться в этом трактире, – не придет в голову на ней кататься.

Но радоваться собаке пришлось недолго. Воробей, вконец загоняв своего преследователя, вскочил на будку, котенок сиганул за ним... и сорвался, не удержавшись на косой крыше, грохнувшись прямо на голову собаке. Та, понятное дело, тут же проснулась и принялась оглушительно лаять, перепуганный котенок стрелой метнулся к дому, привычным маневром взлетел в кухонное окно, воробей, воспользовавшись переполохом, вернулся на дерево, в одно мгновение скрывшись от глаз стороннего наблюдателя.

Впрочем, Фаэнора это уже не интересовало. Гораздо любопытнее для него было, как теперь выкрутится воришка – ведь все произошло именно так, как он и предполагал. Испуганный неожиданным лаем, юный искатель приключений сорвался с подоконника и с пронзительным визгом полетел вниз, даже не пытаясь зацепиться руками за ту опору, на которой стоял несколько мгновений назад. Неизвестно, чем бы закончилось его падение, учитывая его полную несостоятельность как вора в частности и, судя по всему, авантюриста вообще, но Фаэнор, сжалившись над несчастным, поймал его за руку. Мальчишка закричал еще громче. Фаэнор закатил глаза. Как же этот юнец ворует? Криком оглушает, что ли?

– Эй, чудо, – по-доброму усмехнулся бывший воин, – ты чего орешь?

Крик мгновенно прекратился.

– А вы меня не убьете? – до смешного деловито осведомился вор.

– Я-то нет. А вот охрана, которую ты разбудил – возможно.

– А вы разве не охрана? – паренек распахнул огромные глаза, в которых засветилась надежда.

Фаэнор покачал головой.

– Нет. Но если ты будешь продолжать тут висеть, мне будет довольно трудно объяснить, что я делаю в такое время с прицепившимся к руке таким неестественным грузом.

Мальчишка хитро прищурился.

– А может, вы меня отпустите? – заискивающе улыбнулся он.

– А ты хорошо подумал? – усмехнулся Фаэнор, слегка разжимая хватку.

Мальчишка прикусил губу, зажмурился, вцепляясь ногтями в руку своего сомнительного спасителя, но визжать не стал. И то хорошо.

– Ой, простите, я вас поцарапал, – прошептал паренек, не открывая глаз.

Фаэнор, сдерживая смех, прикусил губу. Откуда ж такое чудо свалилось на его голову? Он уже знал, что сдавать паренька не будет – уж больно чудной, да и безобидный. Глупый, правда, но смешной. Выпороть бы такого, конечно, не мешало бы, но в тюрьму... нет, это слишком.

Неожиданно в комнате послышалось шевеление. Красавица проснулась! Не зря, видно, нахваливают правителя Рейнгарда – какой, должно быть, спокойный город, если на такие крики никто не обращает внимания. И это вовсе не потому, что все к ним привыкли, напротив, люди даже не предполагают, что у них, в Рейнгарде, что-то может случится. Кричит – так, мало ли, палец прищемил кто или уколол, не иначе, ученик какого-нибудь мастера решил ночью работу справить, чтоб днем побольше погулять, что ж теперь, вскакивать посреди ночи, чтобы посмотреть на неуклюжего портняжку? Даже проститутки, и те ухом не ведут – вот ведь жизнь! Жаль, что самого графа Рейнгарда сейчас здесь нет, а то можно было бы к нему попроситься на службу. Хотя, с другой стороны – а зачем? Если уж тут так все спокойно... А получать жалованье задаром – это уж извините...

– Фа-э-но-о-ор-р-р... – промурлыкала женщина, призывно изгибаясь на ложе, поглаживая тонкими умелыми пальцами обнаженную сочную грудь.

Мальчишка за окном замер. Фаэнор вздохнул. Окинул взглядом комнату. Маленький столик с опустевшим кувшином. Стол с остатками жареного мяса и фруктов. Шкаф... большой. Но далеко. Кровать. За дверью шум – пробудившаяся стража ходит по комнатам и выясняет, что случилось. В другое время бы ничего, но сейчас в городе гостит Архимагистр Лотар, будь он неладен, и все просто помешались на мерах предосторожности. Хотя, кому он нужен, этот старый маг? Да, он глава Светлой Гильдии, и что с того? Это что, повод для того, чтобы обыскивать каждую комнату в гостинице из-за какого-то визга, прозвучавшего на другом конце города? Тем более, что он – не инквизитор, не темный какой, а светлым-то чего бояться? Они, вроде, зла никакого не делают... Спятил старик, не иначе... Кстати, может, к нему в охрану пойти, раз он такой боязливый? Надо будет с утра попытать счастья.

Мальчишка деликатно пошкрябал по его руке, напоминая о своем присутствии. Да и девица надула губки, не совсем понимая, чего это он застыл у открытого окна, когда его тут такая красота дожидается.

– Милый... ты что там?..

Фаэнор прикусил губу.

– Так, ничего... душно.

– Душно? – округлила глаза проститутка. – В Рейнгарде не может быть душно, здесь всегда погода хорошая.

– Погода хорошая, а мне душно, – хрипло огрызнулся Фаэнор.

– Тебе плохо? – обеспокоилась она. – Я кликну целителя.

– Целителя не надо, – остановил ее он, – воды принеси. Холодной.

Она послушно кивнула, вскочила с кровати, замоталась в простыню, хотела подбежать к нему, но он ее поторопил.

– Быстрей только, там стража ходит, постарайся до их визита вернуться, а то мало ли...

Уговаривать ее не пришлось. Хотя, причем тут стража? Продажных девиц стража не гоняет, тем более, здесь, в трактире – это же для них самое хлебное место! К тому же, вполне законное. Однако на глаза охране она решила не попадаться – почему, интересно? Девичий стыд запрещает предстать перед незнакомыми мужчинами завернутой в простыню? Никогда не понимал женщин! Ведь ляпнул первое, что пришло в голову, а смотри ж ты, подействовало!

Едва за целомудренной проституткой закрылась дверь, он одним движением втащил висевшего на руке мальчишку в комнату.

– Быстро под кровать, – скомандовал он.

– Но...

– Я сказал, быстро, – повторил Фаэнор, и мальчишка, коротко кивнув, в одно мгновение оказался под кроватью.

Фаэнор с тоской посмотрел на опустевший кувшин. Может, девчонка догадается вместе с водой вина прихватить? Паренек под кроватью завозился, шумно засопел.

– Ты чего? – не глядя в его сторону, спросил Фаэнор, разрабатывая затекшую руку.

– Ничего... разминаюсь... – просипел мальчишка.

– Что, висеть устал, акробат?

– Да уж лучше так, чем на виселице! – хмыкнул воришка.

Фаэнор рассмеялся.

– Твоя правда, малыш.

– Господин... а что со мной теперь будет? – осторожно спросил паренек.

– Откуда ж я знаю? – пожал плечами бывший воин. – Это ты у пророка спроси, может, и ответит.

Мальчишка обиженно засопел.

– Но вы же знаете, о чем я! – с упреком фыркнул он.

– Конечно, знаю, – хохотнул Фаэнор. – Лежи и не задавай глупых вопросов. Уйдет стража, расскажешь мне то, что я от тебя потребую, тогда и решу, а пока приготовься лежать долго и не шевелиться. Дышать можно, но тихо. Ты меня понял?

– Понял... Погодите! – спохватился мальчишка. – Какая еще стража? Тут же никого нет!

Фаэнор застонал.

– О боги, за что мне... Нет, так будет! – рявкнул он. – Тихо лежи!

Воришка хотел возразить, но вовремя замолчал. Дверь распахнулась, и в комнату влетела женщина с... двумя кувшинами. Молодец, все-таки догадалась!

– Мой господин... – видимо, красавица бежала со всех ног – ее грудь энергично вздымалась, пытаясь вырваться из объятий гостиничной простыни и... впрыгнуть в другие объятия, Фаэнора Тринни, по крайней мере, во взгляде женщины читалось именно это.

Фаэнор, не говоря ни слова, шагнул к ней, она быстро поставила кувшины на пол и тут же обвила руками его шею, а ногами – могучий торс. В то же мгновение они рухнули на кровать, теряя по дороге нелепую простынь, до сего момента скрывающую роскошное тело красавицы. О недомогании, постигшем "ее господина", женщина более не вспоминала – на больного он похож не был, а под каким предлогом он хочет послать ее за вином, так мало ли какие у него могут быть причуды – платит он хорошо, да и... честно говоря, с таким бы она и за бесплатно отработала по полной программе, даже сама бы приплатила... А что пьет много – да и пусть, не пьянеет ведь... Как это у него, кстати, получается? А как у него вообще все получается...

– Фа-э-но-о-ор! – выдохнула женщина, закатывая глаза от наслаждения.

В дверь постучали. В самый неподходящий момент. Женщина застонала.

– Кто там еще? – рявкнул Фаэнор.

Видимо, сильно рявкнул. Так, что стражники за дверью замешкались, послышалось смущенное покашливание.

– Господин Тринни, простите за беспокойство... – наконец, осмелились доблестные охранники рейнгардского трактира. – Не подумайте ничего плохого, но... разрешите осмотреть вашу комнату?

– Что?! – очень убедительно зарычал отставной капитан личной армии Его Величества. – Не разрешаю!

– Но...

Фаэнор громко выругался. Стражники замолчали. Потом, видимо, собравшись с силами, постучали снова. Тринни встал с кровати, распахнул дверь, перекрыв собой дверной проем.

– Если меня сейчас же не оставят в покое, – процедил он, испепеляя взглядом стража, которому не посчастливилось оказаться к нему ближе всех, – я спущу вас с лестницы. При всем моем уважении к вашему славному городу. У вас что, комендантский час? Что за порядки на этом постоялом дворе? Где хозяин? – Фаэнор намеренно слегка пошатывался, опираясь на дверной косяк, пьяный может поднять скандал в трактире, не опасаясь, что его призовут к ответу, особенно, если он – капитан армии Эвенкара, пусть даже и бывший. К тому же – хороший клиент, который хорошо платит. Ему можно простить пьяное бахвальство, а вот раздражать его не стоит. Проще согласиться. Все равно не добиться от него ничего не получится.

Стражники тоже так решили. Для проформы заглянув ему через плечо, увидев разозленную женщину в его постели, смущенно поклонились и с извинениями отступили. Один, правда, самый дотошный, все-таки уговорил подвыпившего гостя впустить его на пару мгновений и даже заглянуть в шкаф, но на этом его храбрость иссякла вместе с терпением капитана Тринни, в наличии у коего дурного характера уже никто не сомневался. К тому же, он имел неосторожность уронить один из стоящих на полу кувшинов... к счастью, с водой, иначе капитан одними воплями бы не ограничился. Вода разлилась по полу, стражник, пытаясь загладить неловкость, хотел было вызвать горничную, но тут ярость пьяного капитана вырвалась наружу. Он так неистово ругался, что на его крики прибежал трактирщик, сам вытолкал стражу и пообещал капитану, что более никто его беспокоить не будет. А за моральный ущерб пришлет еще вина и мяса. За счет заведения. Сейчас же.

Надо сказать, трактирщик оказался человеком слова – он прислал все, что обещал, после чего перед капитаном Тринни в очередной раз извинились и пожелали спокойной ночи.

Все ушли. Фаэнор с досадой отпил от кувшина, потом поставил его на стол к остальным яствам.

– Все настроение испортили, – пробурчал он. – Уроды!

Женщина потупила глаза.

– Господин хочет, чтобы я ушла? Или...

– Или, – ответил он, немного подумав. – А потом сразу уйдешь. До утра тебя оставить не могу, извини.

– Господин не должен передо мной извиняться! – развела она руками.

После чего, приступила к работе – пока он не передумал. А потом, как и обещала, сразу ушла. Очень хорошая женщина. Понятливая.

Фаэнор заглянул под кровать.

– Эй, ты там жив?

– Угу... – промычал "узник". – Вылазить можно?

– Не вылазить, а вылезать, – автоматически поправил его Фаэнор, одеваясь. – Нужно. Я уж думал, ты там заснул.

– Заснешь тут... – обиженно фыркнул мальчишка и неожиданно чихнул.

Фаэнор удивленно приподнял бровь.

– Ты там что, замерз? – усмехнулся он.

– Между прочим, ничего смешного! – вспылил его подопечный. – Там сквозняк, по полу... и вода еще... холодная... неожиданно так... У меня теперь вся одежда мокрая!

Фаэнор расхохотался. Нет, паренька было, действительно жалко, просто... вид у него был тот еще. Очень похож на воробья. Или на котенка. Такой же неопытный, неловкий и самоуверенный.

– Честно говоря, я думал, что ты заорешь, когда холодная вода тебя коснется. Но ты молодец. Давай, раздевайся.

Мальчишка распахнул огромные глаза, захлопал ресницами.

– За... зачем? – икнул он.

– Затем. Чтоб в мокром не ходить. Не тупи, раздевайся, – он открыл шкаф, достал рубашку и штаны. – Тебе, конечно, немного великовато будет... Ты что, глухой? Раздевайся, говорю.

– Не могу... – казалось, мальчишка был готов провалиться сквозь землю от смущения. Даже в тусклом свете свечей было видно, как пылают его уши.

– Это еще почему? – не понял Фаэнор.

– Стесняюсь, – выдавил из себя паренек.

Тринни снова выругался.

– Не сердитесь на меня, господин, – запричитал малец. – Только отвернитесь, пожалуйста! Ну что вам стоит?

– Что мне стоит? – прищурился капитан. – А вот это я не знаю. Ты мне еще не рассказал, что делал на моем окне посреди ночи.

– Что делал! – фыркнул воришка. – Падал! А то вы сами не видели!

– Ты мне зубы не заговаривай, – он удобно строился в кресле, налил вино в бокал, приготовился слушать.

Мальчишка замялся.

– Я... мм...

– Впрочем, можешь не говорить, – перебил Фаэнор его бессвязное мычание. – Что ты и у кого украл, мне плевать. Попытаешься ограбить меня – прибью на месте. Мысль моя понятна?

– Еще бы! – хмыкнул паренек. – Только я ничего не украл...

– Ну конечно. Ты сбежал. Из-под венца. Или еще откуда-нибудь. Злые люди хотели распорядиться твоей дальнейшей судьбой, но ты, переодевшись в это тряпье, решил сам выбрать свою дорогу. И вообще ты – женщина.

– А как вы догадались? – заулыбался паренек. Но потом вздохнул. – Знаете, что самое обидное? Ниоткуда я не сбегал... по крайней мере, сейчас... нет, конечно, я попытался сбежать, но вы сами видели... Короче, – собрался он с духом, – я действительно вор. Только плохой. Я правда ничего не украл, – мальчишка опустил глаза и огорченно засопел.