Текст книги "Охотник (ЛП)"

Автор книги: Том Вуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)

  Кеннард покачал головой. – А через несколько минут они оба трупы.

  «Они пришли в отель за ним, а не наоборот», – сказал Альварес. «Хорошо, давайте пропустим, пока не придут другие ребята».

  Альварес ослабил галстук, наверное, в десятый раз, а Кеннард уставился на экран. Техник молча работал над ускоренной перемоткой вперед. В комнате было душно. Окон не было, а кондиционер был на пути к машинному аду. Снаружи было ужасно холодно, но Альварес, Кеннард и технарь уже несколько долгих часов находились в коробке десять на десять, набитой электрическим оборудованием. Воздух был практически ядовит.

  – Ну вот, – сказал Кеннард.

  Человек, который должен был быть убийцей Озолса, вышел из лифта и сел в кресло. В бешенстве он все время прятал свое лицо от камеры, не открыто, а легким наклоном или наклоном головы, гарантируя, что камера не уловит его черты. Это было слишком много, чтобы быть просто удачей.

  Он не мог знать, где находится камера, до прибытия в отель, но он заселился за несколько дней до этого, а отель хранил записи только в течение сорока восьми часов. После этого их использовали повторно. Альварес не видел в этом смысла. С тем же успехом в отеле вообще не было камер. Он сказал об этом менеджеру.

  Убийца вновь появился на записи всего на несколько секунд, двигаясь по вестибюлю к лестничной клетке. Затем он снова исчез, и это был последний раз, когда он появлялся на кадрах. Одно тело было найдено на кухне, так что для Альвареса было разумным предположить, что убийца ушел туда, а не к торговцу, где находилась вторая камера. Затем в здании напротив было убито еще несколько человек, а еще один – на самой улице.

  Альварес стоял, не двигаясь, пока проигрывалась остальная часть записи, надеясь на что-то еще, что могло бы помочь. Он устал как собака. Его глаза защипало. Он был уверен, что Кеннард чувствует то же самое. Он предположил, что технарь привык целыми днями пялиться в экраны, и у него не было с этим проблем. Вероятно, он находил подобное дерьмо захватывающим. Ненормальный.

  Еще через полчаса Альварес наконец вытащил стул и сел.

  – Больше мы от этого ничего не получим.

  Кеннард кивнул. 'Согласованный.' Он хрустнул костяшками пальцев. – Думаешь, в этом городе готовят китайскую еду? Не знаю, как вам, ребята, а мне не помешала бы хрустящая утка. Меня тошнит от этого лягушачьего дерьма.

  Техник нашел свой голос. – В паре кварталов к западу есть хорошее местечко с чертовски красивыми азиатскими задницами, официантами. Я покажу тебе.'

  'Хорошо.' Кеннард хлопнул себя по животу. «Я голоден».

  Альварес был не в настроении есть. Он говорил наполовину про себя. «Один парень убивает Озола, а через два часа возвращается в свой отель, где семеро стрелков пытаются убить его, но вместо этого он убивает их всех».

  – Ага, – сказал Кеннард, глядя на дверь.

  «У нас есть описание от администратора высокого или среднего роста европеоида с каштановыми или черными волосами. Но можно было покрасить. Не могу вспомнить цвет глаз. Может очки. Некоторым от двадцати пяти до сорока лет. У него есть борода, но она уже сбрита, если не приклеена, так что то, что у нас осталось, касается почти всех остальных белых парней».

  – Примерно столько же, – согласился Кеннард. 'Это фигня. У нас ничего нет. Он поднял свою куртку.

  Альварес не мог спорить. Он провел ладонью по своей щетине, думая о том, что делать дальше. Он был опустошен, но не хотел спать. Предстояло еще слишком много сделать. У него зазвонил мобильный телефон, и он быстро ответил. Повесив трубку, он улыбнулся Кеннарду.

  'Ты говорил?'

  ГЛАВА 14

  Мюнхен, Германия

  вторник

  01:12 по центральноевропейскому времени

  Шел дождь, когда Виктор вышел из поезда с четырнадцатью другими пассажирами. Станция в это время ночи была в основном пуста, и количество открытого пространства вокруг Виктора вызывало у него некоторые опасения. Он сделал все возможное, чтобы уйти быстро, но не выглядел так, будто пытался это сделать. Возле вокзала такси не ждали, поэтому он пошел пешком. Просидев в поезде несколько часов, он был рад возможности размять ноги.

  Он нашел ресторан быстрого питания, который все еще был открыт, и сел у окна, чтобы поесть. Некачественный даже для нездоровой пищи, но ему нужны были калории, и не было более быстрого способа заправиться. По крайней мере, молочный коктейль был не так уж и плох. Ваниль.

  Он поймал такси, назвал водителю улицу Святослава, делая вид, что не говорит по-немецки, чтобы не говорить глупостей в дороге. Здание представляло собой четырехэтажный многоквартирный дом на востоке Мюнхена. Район был богатый, застройка девяностых с дорогими квартирами с видом на реку и просторными домами.

  Главная дверь здания была заперта наглухо, а камера слежения и свет делали ее слишком рискованной, поэтому он провел ночь, дегустируя ночные бары Мюнхена, позволяя себе не более одной рюмки в час. Он использовал свое время, разглядывая представителей противоположного пола, как и другие одинокие мужчины. Он оставался максимум два часа в баре, чтобы люди не запоминали его слишком легко. В шесть он позавтракал в маленьком кафе, прежде чем отправиться обратно в здание с черным кофе на вынос в руке и паром в холодном воздухе.

  Он стоял на противоположной стороне дороги к зданию, защищенный от моросящего дождя автобусной остановкой. Приют также дал ему повод ждать на улице, если кто-нибудь его заметит. Согласно гостиничным записям, Святослав жил в квартире 318, но всегда оставался шанс, что на самом деле он не Михаил Святослав. Виктор был уверен, что это не так. Паспорт Святослава был слишком хорошо использован, чтобы быть случайным удостоверением личности, и поэтому был либо подлинным, либо его единственным прикрытием. В нем было множество марок для поездок в страны за пределами Европейского Союза, в основном старые советские государства – Эстония, Украина, Латвия, Литва и другие. Он либо часто путешествовал по работе, либо был заядлым туристом с лишенным воображения вкусом в местах назначения. В любом случае, адрес, которому соответствовала личность, стоил бы расследования.

  Виктор сделал глоток кофе. Это была типичная немецкая еда. Ужасный. Они производили огнестрельное оружие мирового класса, но, похоже, не могли сварить чашку хорошего кофе, если бы от этого зависело выживание их нации. Предполагая, что у них закончилось оружие.

  Виктор видел, как четыре человека вышли из здания, но никто не вошел. Все они были в костюмах, длинных пальто, с портфелями. Городские дроны едут обслуживать улей. Между глотками кофе он наблюдал за людьми, идущими в направлении здания, пытаясь определить, кто собирается войти.

  Утро было холодное, сырое, небо над головой было невидимо за грифельно-серыми тучами. Летом Германия могла быть прекрасна, но Виктор находил ее зимой более угнетающей, чем любая другая европейская страна. Адом викингов было холодное царство под названием Нифльхейм, и Виктор предположил, что северяне в ноябре боялись чего-то похожего на Германию.

  Он сделал еще глоток кофе и увидел человека в шерстяном пальто, спешащего на улицу с металлическим портфелем в руке. У него было длинное бледное лицо, темные волосы. Виктор узнал его, десять минут назад видел, как мужчина выходил из здания. Лучше, чем идеально.

  Виктор дождался подходящего времени, бросил кофейную чашку в мусорное ведро и направился через улицу. Он контролировал свой темп, чтобы добраться до ступеней одновременно с мужчиной. Он взглянул в сторону Виктора, но тот отвел взгляд, его руки шарили в карманах в поисках ключей, которых там не было.

  Виктор позволил мужчине добраться до двери первым, который открыл ее своим ключом.

  – Данке, – сказал Виктор, открывая дверь до того, как мужчина успел спросить, живет Виктор в этом здании или нет.

  «Главная проблема».

  Коридор был ярко освещен, чист и просторен. Виктор поднялся по лестнице, заметив по безупречным перилам и безупречным ступеням, что лифт почти никогда не выходил из строя. Житель поспешил в свою квартиру на первом этаже, скрылся внутри. Виктор надеялся, что вернется к работе вовремя.

  Достигнув третьего этажа, Виктор открыл дверь на лестничную клетку и вышел в коридор. На 318 было три замка. Определенно место убийцы.

  На взлом замков ушло две минуты, и он вошел внутрь. Похоже, Святослав только что въехал, давно там не жил. Там была только самая необходимая мебель, пара фотографий, никаких реальных личных вещей, чтобы выразить его личность. Это напомнило Виктору о его собственной резиденции. Это не было обнадеживающим сравнением.

  Там было две спальни, одна из которых была оборудована под тренажерный зал с набором свободных весов и велотренажером. В спортзале был большой телевизор, расположенный так, чтобы его можно было смотреть во время использования велотренажера.

  Главная спальня была такой же пустой, как и остальная часть квартиры, только с аккуратно заправленной кроватью; комод; гардероб; и еще один телевизор, чтобы убийца мог смотреть его в постели. У одной стены была стопка фильмов, у другой – консольные игры. Ингредиенты грустной и одинокой жизни. Кухня была современной, чистой, почти прямо из брошюры. На прилавке стоял старый телевизор.

  Виктор обыскал каждую комнату, каждый ящик, каждый шкаф. Он ничего не нашел. Никаких свидетельств того, кем был Святослав. Ничего, что даже намекало бы на то, что он убивал людей за деньги.

  Виктор принес себе на кухне стакан воды. Он чувствовал себя усталым, опустошенным. Он включил телевизор, желая немного отвлечься. Ничего не произошло, когда он нажал кнопку включения. Он заметил, что телевизор был старым коробчатым телевизором, неуместным среди других современных товаров. Он снова нажал кнопку включения. Еще ничего. Индикатор режима ожидания загорелся красным.

  Три телевизора на человека в маленькой квартире были чрезмерными, а стареющий телевизор на кухне, когда все остальное было новым, просто неуместно. Виктор провел пальцами по корпусу телевизора, отыскивая винты в пластиковых углублениях. Головки винтов были острыми на кончиках его пальцев. Недавно использовал.

  Виктор обыскал ящики, пока не нашел отвертку. Он отключил портативный телевизор и повернул его, чтобы увидеть винты. Они были отмечены и прорезаны. Ему потребовалась минута, чтобы открутить их все и снять заднюю панель с телевизора. Внутри он нашел, почему он не включался. Если не считать резервного света, он был пустым. Скрыть. Внутри находился 9-мм пистолет Браунинг, А. 22 Luger, отдельный глушитель для Luger, пара запасных магазинов для каждого, набор ножей и две коробки патронов для пистолетов. Просто тайник с оружием. Ничего больше.

  Он надеялся найти гораздо больше, какую-нибудь маленькую подсказку, которая поможет ему узнать, кто нанял команду убийц. Он зря потратил время, вероятно, скомпрометировал себя в процессе и не стал ближе к своим врагам. Виктор сопротивлялся тому, чтобы швырнуть телевизор с насеста, и вздохнул, чтобы прийти в себя. Он снова прикрепил футляр к фальшивому набору и положил его обратно точно так же, как он его нашел. Затем он вымыл стакан, высушил его и вернул на полку, где он стоял. Он провел еще одну проверку квартиры, чтобы убедиться, что ничего не пропустил и не пропустил.

  Снаружи он направился обратно в центр города. Он ничего не мог сделать в Мюнхене с той скудной информацией, которой располагал. Но у него была флешка. Тот, кто хотел этого, все еще был там, невидимый для его глаз. Как долго он сможет оставаться незамеченным для них? Ему нужно было сформулировать новый курс действий. Но пока он должен был залечь на дно, собраться с мыслями, обдумывая свой следующий шаг, отдохнуть там, где, как он знал, это было в полной безопасности. Было только одно такое место, где он мог это сделать. Рядом с деревней Сен-Морис, к северу от Женевы, Швейцария.

  Самое близкое, что у него было к дому.

  Перед отъездом ему нужно было посетить еще одно место. Это было снова то время года, хотя он из-за обстоятельств откладывал это, но он не мог больше этого делать. Он изменил направление.

  Это было ветхое здание, призрак старины в современном районе, где он его и нашел. Кирпичи были выцветшими, грязными, темными под дождем. Оранжевые полосы ржавчины покрывали стены под окнами, защищенными железными решетками. Дверь была не заперта, и он толкнул ее. Внутри было сумрачно, высокий потолок терялся в тени наверху.

  Ботинки Виктора цокали по кафельному полу, единственным звуком было его дыхание. Он чувствовал, как его пульс неуклонно учащается с каждым шагом, который с пугающей скоростью приближал его конечную цель. Потребовалось много силы воли, как всегда, чтобы не развернуться и не пойти прямо назад.

  Он отдернул занавеску и вошел в коробку, которую сравнил с перевернутым гробом. Он задернул за собой занавеску и упал на колени, склонив голову и сложив ладони.

  Тихим голосом Виктор обратился к безликому силуэту по ту сторону сетчатой панели.

  'Прости меня отец, ибо я согрешил.'

  ГЛАВА 15

  Центральное разведывательное управление, Вирджиния, США

  вторник

  06:07 по восточному поясному времени

  Проктер отметил, что все мандарины отсутствовали в такой ранний час, так что с ним за столом были только Чемберс, Фергюсон и Сайкс. Чемберс выглядел так же презентабельно, как и всегда, но и Фергюсон, и Сайкс выглядели немного грубовато, особенно Фергюсон. Он был слишком стар, чтобы все еще стартовать в шесть утра, и до выхода на пенсию оставалось всего около года.

  Голос Альвареса раздался из громкой связи. – Я провел всю ночь, поддерживая связь с французской полицией и ее разведывательными службами, которые, к счастью, дали нам поблажку. У меня есть копия их осмотра места преступления и лабораторных работ, но, к сожалению, это нам мало помогает. Как я и ожидал, в сцене убийства Озолса нет ничего полезного. По версии копов, убийца поджидал Озолса в переулке и выстрелил в него с близкого расстояния. Он взял с собой пустые гильзы, хотя это не имело значения, как вы сейчас поймете.

  «Теперь в отеле у нас есть второй шанс получить что-то от этого парня, но лучше от этого не становится. Нет неопознанных волосков или прослеживаемых волокон. Единственные отпечатки пальцев, найденные в комнате убийцы, принадлежат горничной, которая ее убирала. На этот раз он не взял с собой пустые гильзы, но и отпечатков пальцев на них тоже нет».

  – Он все время носил перчатки? – спросил Проктер.

  – Отрицательно, – ответил Альварес. «Кадры видеонаблюдения показывают, что убийца их не носил. Если бы он вытер все, к чему прикасался, не осталось бы отпечатков пальцев служанки в тех местах, где вы ожидаете их найти. Лаборанты нашли следы силикона. До сих пор я не мог…

  – Мытье рук силиконовым раствором предотвращает появление отпечатков пальцев, – перебил Фергюсон.

  Проктер посмотрел в сторону Фергюсона.

  «Он создает на коже водонепроницаемый барьер», – продолжил Сайкс своему боссу. «Масло с ваших пальцев не может проникнуть сквозь него, поэтому вы не оставляете отпечатков ни на чем, к чему прикасаетесь. Вы не можете сказать, носит ли его кто-то, так как это совершенно ясно. Он был разработан для предотвращения промышленного дерматита у фабричных рабочих».

  Проктер кивнул. Каждый день чему-то учишься, подумал он.

  – Хорошо, – продолжил Альварес. – Это решает эту маленькую загадку, так что спасибо. У нас нет кадра его лица с лент наблюдения, так как он все время держал его под углом к камерам. Но он белый, высокий, в костюме, у него темные волосы и голубые глаза, в очках. Была и борода. Хотя, если он снимет очки и побреется, его никто не выделит из толпы. Баллистика – это тупик, как и все остальное. Боеприпасы были произведены в Бельгии, но, хотя это и не то, что вы видите каждый день, они слишком распространены, чтобы их можно было проследить дальше.

  «Он был зарегистрирован в отеле под именем Ричарда Бишопа, гражданина Великобритании. Никто с таким именем не покидал страну со вчерашнего дня, и, насколько я слышал, ни один британский гражданин по имени Ричард Бишоп даже не въехал во Францию за последний месяц. Я уверен, это будет фальшивка, но стоило бы просто перепроверить у британцев.

  «Я позову кого-нибудь, – сказала Чемберс и нацарапала себе записку. «Я лично связался с главами резидентуры в Лондоне, Москве, Берлине, Эр-Рияде, Дели, Исламабаде и Сеуле. Пока ничего подозрительного об Озолсе не слышно. Я ожидаю обратных вызовов в течение дня, но я не надеюсь. Кто бы ни организовал это убийство, он хорошо постарался, чтобы скрыться».

  Проктер еще не решился насчет Чемберса. Он считал ее временной заменой, кем-то, кто будет держать стул в тепле, пока не будет найден долгосрочный кандидат. То, как она выступила на этом, так или иначе ответит на его сомнения. С одной стороны, ее мозг практически выпирал из черепа, но с другой стороны, Проктер просто не был уверен, что у нее хватит смелости для этой роли. Буквально больше, чем фигурально.

  Он наклонился вперед. – И у нас нет перехватов, касающихся Озоля, Пэрис или ракет. В последнее время в этом районе не было замечено ни одного известного убийцы, и у нас нет надежды опознать его, основываясь на тех немногих деталях, которые у нас есть. Я звонил своим коллегам в союзных странах, чтобы узнать, знает ли кто-нибудь МО, но это слишком неконкретно, чтобы давать какие-то зацепки».

  Настала очередь Сайкса говорить. «Мы проверяли русский угол, и независимо от того, с кем мы говорим, это одно и то же. Москва считает, что все на борту затонувшего фрегата не подлежит восстановлению. Очевидно, что мы не можем задавать слишком много вопросов, если не сообщим им о том, что мы делаем».

  Альварес продолжил: «Интерпол также мало что может сделать с тем, что у нас есть, но мы могли бы сделать перерыв в этом инциденте в отеле. То, что показала нам запись с камер видеонаблюдения, с учетом того, как я собрал это воедино, выглядит следующим образом. Убийца убивает Озолса и возвращается в свой отель примерно через два часа. Добравшись туда, он замечает двух мужчин и либо узнает их, либо что-то вызывает у него подозрения. Он пытается избегать их, но в конечном итоге его видят.

  «Через несколько минут он убивает их в коридоре возле своей комнаты, стреляя в дверь напротив. Через пару минут входят еще двое мужчин. Он ждет их, следует за одним и в конечном итоге убивает их обоих. Выведенный из строя или замученный взрывающимся аэрозолем, если вы можете в это поверить. Кстати, все эти люди вооружены и не имеют при себе удостоверения личности. Далее он убивает женщину на кухне отеля, парня в многоквартирном доме напротив и из того же дома стреляет из винтовки еще в одного снаружи. По пути убивают пожилую женщину, но пули, выстрелившие в нее, соответствуют пистолету шестого убитого парня, так что она, вероятно, попала под перекрестный огонь.

  – Информация о семи других убитых нашим парнем поступает постоянно. Они похожи на наемных стрелков. То, как они вели себя, говорит мне, что они были в Париже, чтобы задержать убийцу Озолса. Очевидно, вместо этого он убрал их.

  Брови Фергюсона нахмурились. – Значит, вы говорите нам, что один убийца убивает Озолса, а через пару часов семеро других убийц пытаются убить его, но он их всех застреливает?

  – Именно так оно и выглядит.

  Фергюсон поднял ладони. «Кто-нибудь, пожалуйста, объясните мне, какой в этом смысл?»

  Чемберс сняла очки. – Есть какие-нибудь указания, кто послал группу?

  – На данном этапе нет, – с сожалением ответил Альварес. – Но я не думаю, что пройдет много времени, прежде чем мы опознаем их всех. Это дает нам семь шансов узнать, кто их послал. И тот, кто послал их, очевидно, чертовски много знает об убийце Озолса. Так что, если мы выясним, кто нанял этих парней, у нас будет хороший шанс найти убийцу, и, может быть, мы еще сможем получить эти ракеты.

  Чемберс и Фергюсон кивали, но Проктер заметил, что Сайкс не выглядел таким расслабленным. Проктер понял почему. Парень был не в курсе, ему нечего было сказать, нечего предложить, и ему это не нравилось. Он был еще сравнительно молод, и Фергюсон, очевидно, высоко ценил его, так что его не должно волновать отсутствие его вклада. Не было смысла говорить просто так. По крайней мере, Фергюсон должен был научить своего ученика этому. Если бы Сайкс был действительно умен, то на данном этапе своей карьеры он должен был бы довольствоваться тем, что просто смотрел и учился у плеймейкеров.

  «Последнее и, возможно, самое важное, что я выяснил, – объявил Альварес, – это то, что убийца не покинул Париж сразу после нападения. Кажется, он околачивался, чтобы выяснить, кто из парней пытался его избить.

  Фергюсон говорил. 'Откуда ты это знаешь?'

  'Потому что один из боевиков, найденный изрешеченным. Пули 45-го калибра в здании напротив отеля убийцы, выписавшегося из его собственного отеля примерно через час после того, как он был убит».

  В комнате на мгновение воцарилась тишина. Проктер услышал скрип кожи.

  – Умный трюк для мертвеца, – сказал Сайкс с ухмылкой, обнажающей блестящие зубы. Все проигнорировали его, и Проктер незаметно покачал головой.

  «Клерк в отеле описал мужчину как довольно высокого, худощавого, с темными волосами, в очках и с бородой», – объяснил Альварес. «Настоящий мужчина, Святослав, не подходит под это описание. Он ниже ростом, коренастее. Нам повезло с распознаванием лиц, и мы опознали его по камерам видеонаблюдения в аэропорту.

  Проктер наклонился вперед. – Дай угадаю, убийца забрал вещи Святослава?

  – Да, – согласился Альварес. «Он выдал себя за него и вышел. Служащий передал ему паспорт Святослава, билеты на самолет и так далее, которые хранились в сейфе отеля. Они не появились в сети, значит, он не воспользовался паспортом, чтобы покинуть страну».

  Чемберс спросил: – Как вы думаете, что убийце понадобилось от вещей Святослава?

  «Я думаю, что он, должно быть, пытается что-то узнать о нем, – сказал Альварес. – Вот почему он пошел в отель. Он не бежал из страны; он отправился туда, где остановился один из тех, кто пытался его убить».

  – А если он пытается установить личность нападавших и на кого они работали, каков его следующий логический шаг? – спросил Проктер.

  – Проверить адрес Святослава, – ответил Альварес.

  – Пожалуйста, скажите мне, что мы знаем, где это, – сказал Чемберс.

  'Мюнхен.'

  Чемберс положил обе руки на стол. 'Хорошо, это то, что мы собираемся сделать. Мы немедленно свяжемся с немецкой разведкой и попросим их поставить этот адрес под наблюдение. Сообщите им, с каким человеком они имеют дело. Я не хочу, чтобы его пытались задержать, просто держи его в поле зрения. Я не допущу, чтобы из-за этого кого-то еще убили. Альварес, как только вы закончите инструктаж, я хочу, чтобы вы прилетели следующим рейсом в Германию, чтобы посмотреть, что вы можете узнать. Позвони мне из Мюнхена. Если он все еще там, у вас будет столько поддержки, сколько вам нужно.

  Когда Альварес не говорил по телефону, говорил Фергюсон. Его густые серебристые волосы, обычно аккуратно зачесанные назад, сегодня выглядели немного непослушными. – Шансы на то, что этот убийца все еще владеет информацией, в лучшем случае невелики. Если его работа заключалась в том, чтобы перехватить Озола и забрать двигатель, то он будет доставлять его своему работодателю – он не будет гоняться за зацепками в Германии. В этом нет никакого смысла.

  Чемберс вздохнул. – Может быть, это его работодатель пытался его убить. Экономит, платя ему. Или, может быть, он уже сделал это. Но пока у нас нет больше сведений о том, кто его послал, это наш лучший подход. Мы здесь на время; как только эта информация будет доставлена, эти ракеты исчезнут в течение нескольких дней, и в следующий раз мы услышим о них, когда кто-то применит технологию против нас. Если есть небольшой шанс, что человек, убивший Озолса, мог уехать в Германию, то и мы тоже должны. Фергюсон не выглядел убежденным. – Если у вас нет других идей, которыми вы хотели бы поделиться с нами. Вызов в ее голосе был очевиден.

  Выражение лица Фергюсона выражало тихое презрение. Он пожал узкими плечами. Проктер посмотрел на Чемберса. Очевидно, она не беспокоилась о том, чтобы поддержать старика, какой бы ни была его история.

  Может быть, между ее ног все-таки болталась пара.

  ГЛАВА 16

  Женева, Швейцария

  вторник

  18:32 по центральноевропейскому времени

  Виктор прошел через Невскую площадь и прошел мимо Большого театра. Город был полон людьми, туристами, которые развлекались, и местными жителями, довольными окончанием рабочего дня. Виктор бросил мимолетный взгляд на Большой театр, жалея, что у него не было возможности посмотреть спектакль, возможно, Пуччини или Моцарта. Вместо этого он ходил взад и вперед среди толпы, чтобы отбросить любые тени.

  Солнце село, и никто не заметил его, когда он проходил по улицам города. Это было после наступления темноты, где он действительно принадлежал. Днем он мог прятаться в толпе, а ночью мог быть незаметен. Перед ним шла пара, переплетя руки, слегка спотыкаясь и смеясь. Они были так увлечены друг другом, что не заметили бы его, позволил бы он им или нет.

  Из Мюнхена он отправился в Берлин, а затем в Прагу, прежде чем отправиться в Швейцарию. Это было долгое и утомительное путешествие, но Виктор никогда не путешествовал по прямой. Он свернул в переулок, выбрав обходной путь к вокзалу. Она была ярко освещена и заполнена пассажирами в костюмах. Как и большинство мужчин Женевы, Виктор был одет в толстое пальто, перчатки и шляпу. Он был рад холоду, который заставлял всех нагромождать слои, смешивая толпу в массу консервативных цветов. Даже целая команда опытных теней не смогла бы последовать за ним в таком месте.

  Он не спал почти сорок восемь часов и прекрасно осознавал этот факт. Лишение сна замедляло разум так же сильно, как и тело, и теперь Виктору как никогда нужно было быть на сто процентов. Но в бегах он не мог отдохнуть, пока не убедился, что в безопасности. Каждый час, проведенный во сне, давал его врагам шанс приблизиться к нему.

  Он съел плохой бутерброд и крепкий кофе в маленьком кафе, пока ждал свой поезд. Когда он прибыл, он выждал последний возможный момент, прежде чем взобраться на борт и сел с окном справа от него, в задней части вагона. Из Женевы Виктор ехал на север, поезд петлял по горам.

  Он жил в Швейцарии несколько лет, находя ее климат, людей и образ жизни по своему вкусу. Жизнь на высоте значительно увеличила его выносливость, плюс секретность банковской системы страны и спокойное отношение к огнестрельному оружию особенно хорошо подходили его призванию.

  Поезд вез Виктора через Вале, третий по величине регион или кантон Швейцарии. В этом регионе находилась долина Роны, которая питала знаменитое Женевское озеро. Было поздно, когда Виктор сошел с поезда в деревне Сен-Морис. Снег падал тяжело, и он поднял воротник и сгорбился. Он купил соответствующую одежду для гор в бутике на вокзале и переоделся в поезде.

  Сама деревня была изолированной, далекой от ближайшего города, состоящей в основном из богатых иностранцев, которые проводили лишь несколько недель в году в своих дорогих бревенчатых шале во время лыжного сезона. Это было место, где мало кто знал своих соседей и где никого не удивляли странные лица и машины. Виктор, который часто приходил и уходил, никогда не вызывал подозрений.

  В одном из самых дорогих продуктовых магазинов мира он купил цельное молоко, яйца от кур свободного выгула, выбор свежих овощей, английский чеддер, соевый и льняной хлеб и копченого лосося. Он возмущался, что ему приходится платить грабительскую сумму денег женщине за прилавком, но он знал, что так ему и надо жить здесь.

  Он прошел через остальную часть деревни с двумя сумками и портфелем в левой руке. Он использовал боковые улицы вместо главной дороги. Вокруг было мало людей, и когда он наконец убедился, что за ним не следят, он направился к деревьям, двигаясь полукругом туда, где его шале находилось в миле от основного скопления зданий. Он осторожно двигался по темному лесу, зная дорогу без необходимости как следует видеть.

  Когда он увидел сквозь деревья шале, освещенное луной и звездным светом, ему захотелось броситься внутрь и рухнуть на собственную кровать. Ему не хотелось ничего больше, чем спать, как забыть о своей жизни на восемь часов подряд, но дисциплина заставила его остановиться и присесть на корточки, выискивая признаки незваных гостей. Было почти невозможно поверить, что кто-нибудь знает, где он живет, но после Парижа он не рисковал.

  Он отложил покупки и провел час, объезжая здание, пока не убедился, что внутри или поблизости никого нет. Шале со всех сторон было защищено густыми соснами, а на главную дорогу вела единственная узкая тропинка, по которой могли проехать только полноприводные автомобили. Собственный «Лэнд Ровер» Виктора был припаркован в отдельно стоящем гараже. Было слишком темно, чтобы разглядеть свежие следы на тропинке или следы на снегу вокруг здания, но он не видел и не слышал ничего, что указывало бы на то, что поблизости кто-то есть.

  Внутри богато украшенной деревянной и армированной сталью входной двери он вздохнул немного легче, но все же нашел время, чтобы тщательно осмотреть интерьер. Шале было пять лет, Виктор был единственным владельцем, и оно было построено в традиционном савойском стиле с шиферной крышей, деревянными балками, каменными стенами и дровяным камином. На его двух этажах было четыре спальни, гораздо больше, чем нужно Виктору, но шале здесь не были построены с расчетом на одного жильца.

  У него не было обычной сигнализации. Если бы кто-то вломился, Виктор не хотел, чтобы власти были предупреждены и шныряли вокруг. Вместо этого у него были изготовленные на заказ датчики движения, подключенные к камерам безопасности с высоким разрешением, и чувствительные микрофоны, охватывающие каждый угол здания. Каждый предмет был тщательно замаскирован, а камеры и микрофоны были запрограммированы на запись только через две минуты после срабатывания. Таким образом, они должны оставаться незамеченными для тех, кто ищет электронные жучки, когда они впервые входят в комнату.

  Все окна были оснащены поликарбонатными и ламинированными стеклами толщиной три дюйма, которые могли остановить даже высокоскоростные винтовочные пули. Чтобы пройти через усиленные передние и задние двери и рамы, потребуется больше, чем ручной таран. Несколько окон открылись, и ни одно полностью.