Текст книги "Охотник (ЛП)"

Автор книги: Том Вуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

  – Я верен этому агентству, сэр.

  Проктер торжественно кивнул. – Я очень рад, что ты это сказал. Действительно очень рад. Потому что мне нужна твоя помощь.

  – Я не уверен, что понимаю.

  – Большая часть того, что вы мне рассказали, не может быть подтверждена, не так ли?

  Сайкс на мгновение задумался. 'Нет, сэр.'

  «И в этом заключается загвоздка».

  – Я все еще не уверен, что понимаю.

  – Это твое слово против слова Фергюсона.

  Сайкс кивнул. 'Да сэр.'

  – И его слово дороже твоего.

  Мысль о том, что Фергюсон уйдет чистым, заставила его кровь закипеть, но его слова прозвучали жалко, а не гневно. 'Это не справедливо– '

  «Справедливо это или нет, такова ситуация. Так что мы должны быть умными, не так ли?

  Сайкс был в замешательстве. 'Да сэр.'

  – Фергюсон не узнает о том, что происходит, и не узнает, что вы мне сказали. Вот что я хочу, чтобы ты сделал. Я хочу, чтобы вы вели себя как обычно и делали то, что вам говорит Фергюсон. Просто запишите это. Проктер встал и положил ладони на стол. – Мне нужны доказательства, достаточно доказательств, чтобы связать Фергюсона за горло так туго, что он не сможет вывернуться. Нам нужно, чтобы дело против Фергюсона было настолько ошеломляющим, а обвинения настолько суровыми, чтобы об этом невозможно было молчать. Люди должны знать, что произошло.

  Сайкс начал понимать. Проктер отчаянно пытался убедиться, что это не осталось незамеченным.

  «И привлечение Фергюсона к ответственности будет означать, что я смогу забыть о любых неосторожных действиях, совершенных вами до этого момента», – продолжил Проктер. «Я не забуду тех людей, которые помогали в его ходе. Но я не хочу заставлять вас делать что-то, чего вы не хотите».

  Сайкс выпрямил спину, зная, что уже собрал более чем достаточно доказательств, чтобы забить гвозди в гроб Фергюсона. Было бы приятно сделать это. Сайкс внутренне улыбнулся. Он знал, что задумал Проктер, хитрый ублюдок. Проктер станет крестоносцем, который очистит – а не очистит – ЦРУ от коррупции и покажет, что один из величайших героев организации прогнил до основания. Такого рода достижения ускорили бы его прямо в режиссерское кресло всего за несколько лет. После этого кто знал? Проктер был на высоте, это было несомненно. И если Сайкс останется таким же умным, каким он себя считал, он тоже пойдет туда. У Сайкса был план.

  «Я хочу все исправить», – сказал он, и он имел это в виду.

  Проктер улыбнулся. 'Повезло тебе.'

  ГЛАВА 81

  13:13 ЕСТЬ

  – Как ты себя чувствуешь, Антонио?

  Альварес немного выдохнул и в ответ поднял перевязанную правую руку настолько, насколько позволяла боль. У него было несколько таблеток в организме, и они сняли остроту.

  «Мне сказали, что он должен хорошо зажить», – сказал Проктер.

  «Не будет качки в ближайшее время, хотя.

  Проктер вошел в гостиничный номер, и Альварес закрыл за собой дверь. Поначалу комната была не особенно большой, но теперь, когда Проктер занимал большую часть доступного пространства, она была прямо-таки тесной.

  – Вы знаете, сколько крови вы потеряли?

  Альварес покачал головой. – Нет, но держу пари, что теперь я наполовину африканец.

  Одной рукой Альварес отодвинул сумку в сторону и сел на односпальную кровать в комнате. Сумка была маленькая, в ней было только грязное белье и несколько личных вещей Альвареса. Одежда, которую он носил, была куплена для него, когда он провел большую часть ночи на больничной койке. Его доставили в столицу Танзании на вертолете посольства и предоставили номер в отеле для отдыха.

  – Но тебе повезло, что ты не отделался еще хуже, – сказал Проктер заметно более серьезным тоном. – Уйти в одиночку вот так. О чем ты думал?'

  «У меня не было много времени, чтобы подумать».

  Проктер нахмурился. – Как офицеру ЦРУ вам, наверное, следовало ответить по-другому.

  «Я под кайфом от болеутоляющих».

  Проктер показал несколько зубов. – Тогда я позволю этому пройти.

  Альварес ничего не сказал. Он потянулся к тумбочке и взял бутылку минеральной воды. Он переложил ее в правую руку, чтобы открутить крышку левой, но вода в бутылке была влажной от конденсата и слишком скользкой в его ослабленной хватке.

  – Позвольте мне принести это вам, – предложил Проктер, подходя ближе.

  Альварес держал бутылку подальше от Проктера. 'Я понял.'

  Он прижал бутылку к груди и с дополнительной поддержкой сумел снять крышку. Он сделал небольшой глоток и поставил его обратно.

  – Не так хочется пить, как ты думал? – спросил Проктер.

  'Думаю нет.'

  – Знаешь, – сказал Проктер, – часть меня хочет накричать на тебя за то, что ты не подчиняешься моим командам.

  – Так почему бы и нет?

  – Потому что я не уверен, что это было бы просто эгоистичным разговором. В конце концов, вы проделали хорошую, хотя и нестандартную работу.

  «Мы не получили ракеты».

  Проктер пожал плечами. «Вторые Озолы были убиты, и двигатель пропал, мы никогда не получим эти ракеты. Это было безнадежное дело с самого начала, независимо от того, что говорил Чемберс».

  Альварес потер плечо.

  Проктер продолжил: «Вы помешали кому-либо получить их. Это самое главное.

  – Статус-кво сохраняется?

  «Это то, чем мы занимаемся».

  – Что будет с Фергюсоном и Сайксом?

  – Сайкс сдался. Он заключит сделку, поможет делу против Фергюсона.

  – Когда Фергюсон получит хорошие новости?

  Проктер какое-то время обдумывал свой ответ. 'Это собирается взять еще некоторые беготни. Но не беспокойтесь, он получит то, что ему причитается. Он протянул руку к воде. 'Разум?' Альварес покачал головой, и Проктер сделал большой глоток. – И не думай снова идти соло, – сказал он, снова завинчивая крышку. «Я не буду таким хорошим парнем в следующий раз, когда ты затеваешь такое дерьмо».

  Альварес снова приподнял руку. – Не смог бы, даже если бы захотел.

  Проктер внимательно посмотрел на него. – Но ты хочешь?

  Альварес на мгновение задумался, затем покачал головой. – Одного раза было достаточно.

  'Хорошо. Потому что ты будешь какое-то время сидеть за столом. Отчасти потому, что тебе нужно время, чтобы исцелиться, а отчасти потому, что я должен увидеть, как я тебя отчитываю. У агентства нет времени на индивидуалистов.

  Альварес кивнул.

  – Во сколько у тебя рейс? – спросил Проктер.

  Альварес перевернул запястье, чтобы посмотреть на часы. 'Скоро.'

  «Убедитесь, что вы на нем».

  'Я буду.'

  – Что ты собираешься делать, когда вернешься?

  «Обычные вещи. Приготовьте барбекю, сходите на игру в мяч. Посмотри на моего ребенка.

  – Звучит неплохо, – сказал Проктер.

  ГЛАВА 82

  Москва, Россия

  среда

  14:11 мск

  Полковник Геннадий Анисковач прошел по коридорам штаба СВР и с сдерживаемой долей гнева признал, что его лицо теперь притягивает к себе больше испорченных взглядов, чем когда оно было красивым. Секретарша Прудникова, прежде всегда смотревшая на него с наглой тоской и желанием, отвела глаза, когда он подошел к ее столу. Анисковач подождал, пока она объявит о его присутствии по интеркому, и, несмотря на причиняемую им боль, одарил ее своей лучшей улыбкой, когда она, наконец, взглянула на него, прежде чем он вошел в кабинет Прудникова.

  Директор читал какой-то отчет и не поднимал глаз. Не было светской беседы. Анисковач знал, что исчерпал это особое удовольствие. В конце концов Прудников отложил отчет в сторону. Он отрегулировал его так, чтобы он был перпендикулярен его столу.

  Он налил себе стакан воды и выпил. «Мое горло охрипло от того количества объяснений, которое мне пришлось давать от вашего имени. Как и следовало ожидать, ГРУ, в частности, не очень-то довольны тем, что четыре награжденных бойца нашего спецназа погибли и еще трое были ранены во время операции, о которой мы им ничего не сказали – операции, которую они должны были провести в первое место.'

  Он потер лоб, прежде чем посмотреть вверх, серые глаза сузились. – Мне не нравится, что вы снова поставили меня в такое положение. Я сделал, как вы просили, и дал вам задание вернуть эти ракеты, в то же время дав вам шанс восстановить свою запятнанную репутацию. И что ты делаешь? Вы ответственны за еще больше смертей; ты создаешь мне еще больше проблем. И ты даже не вернулся с пригоршней болтов.

  – Я хотел бы напомнить вам о непредвиденных обстоятельствах, которые помешали выполнению миссии, – спокойно ответил Анискович. «И все же мне удалось успешно уничтожить ракеты и, таким образом, лишить Америку возможности получить наши технологии». Анисковач стоял с прямой спиной. – И я искренне сожалею о гибели людей, сэр.

  Глава СВР ухмыльнулся. – Даже ты не можешь произнести это искренне, Геннадий. Хотя другие могут не замечать твоего обаяния, меня не так легко ввести в заблуждение. Я разговаривал с солдатами в госпитале и знаю, что произошло на самом деле. Вы не имели никакого отношения к уничтожению ракет. Это было всего лишь удачное совпадение, так что не пытайтесь претендовать на признание. Я всегда знал, что ты безжалостен, но теперь я знаю, что у тебя нет совести, даже когда хорошие люди умирают, чтобы служить твоим амбициям. Если бы это зависело только от меня, я бы вышвырнул тебя из организации или, по крайней мере, приковал бы тебя к столу до конца твоей карьеры, где ты не мог бы причинить больше вреда.

  – Сэр, я…

  'Тишина.' Прудников махнул рукой. – Не проливай на меня свои лживые слова. В этом нет необходимости. Я говорю это честно: ваша способность извлекать выгоду из собственных ошибок чрезвычайно впечатляет. Даже в лучшем виде я не думаю, что смог бы вывернуться из сети рыбака так же хорошо, как ты.

  – Я не понимаю.

  – Уверен, что нет. Но похоже, что ГРУ было не единственным получателем информации об операции в Танзании. То, что мы чуть не уступили американцам наши ракетные технологии, вызвало волнение в бассейнах власти над моей головой. Это был особенно умный ход с вашей стороны – рассказать о том, что случилось, тем, кто не знает лучше, чтобы иллюзия успеха могла защитить вас от вашей неудачи. По крайней мере, я должен уважать ваше коварство.

  Первоначально Анисковач планировала показаться шокированной известием об утечке, но теперь предпочла остаться без эмоций. Казалось, нет смысла вести себя невежественно.

  «Есть много тех, кто заботится только о заголовках, которые чрезвычайно довольны вашими действиями. Пресс-релизы уже готовятся, чтобы похвастаться нашей победой». Прудников вздохнул. – Настоящий герой, не так ли?

  «Я исполняю свой долг, как могу».

  Прудников горько засмеялся и откинулся на спинку стула. «Похоже, ваши акции резко выросли, и у вас появились новые друзья в Кремле, друзья, которые сообщили мне, что вы сделали Россию гордой, друзья, которые сообщили мне, что это ослабит саму нашу нацию, если я понизлю уровень вашей ответственности. . Судя по всему, жизни четырех заслуженных бойцов, четырех настоящих героев – лишь малая цена за сохранение нашего ракетного превосходства. Мне приказано поздравить вас, даже наградить.

  Полковник СВР старался не выглядеть слишком довольным собой. Все шло даже лучше, чем он ожидал.

  'Спасибо, сэр.'

  – Незачем меня благодарить, Геннадий, когда это целиком и полностью твоя заслуга. Поэтому любая благодарность, которую вы получаете, должна быть направлена исключительно на вас самих».

  – Тогда я благодарю себя.

  Глаза Прудникова сузились до щелочек. «Ваше высокомерие погубит вас».

  – Возможно, – начал Анисковач, – но пока всякая заносчивость более чем оправдана. Нет оснований предполагать, что оправдание не должно продолжаться. В этом случае уверенность была бы более точным выбором слова. Сэр.'

  Прудников, показывая вид чистого пренебрежения, долго рассматривал Анисковача. Он не возражал, и Анисковач воспринял его молчание как знак уступки в словесной баталии. В конце концов глава СВР поправил очки и откашлялся. «Поскольку я не могу понизить вас в должности, – сказал он, – я могу с таким же успехом использовать вас. Вам предстоит продолжить поиски убийцы генерала Банарова. Надеюсь, в этом вопросе вы уже достигли пределов любого ущерба, который вы могли причинить. Знаем ли мы о нем что-нибудь еще?

  Анисковач не рассказал Прудникову всего о том, что произошло в Танзании, и полностью исключил причастность убийцы Банарова. Такая информация была слишком ценной, чтобы отказываться от нее до самого подходящего момента. А пока не помешала бы одна маленькая деталь, чтобы успокоить Прудникова.

  – Ну, – начал Анисковач с тщательно выверенной дозой драмы. «У нас было очень интересное развитие в этом отношении».

  ГЛАВА 83

  Танга, Танзания

  среда

  16:50 ЕД.

  Когда Виктор очнулся, ему хотелось блевать, но он заставил себя оглядеться вокруг, как только это позволяло сознание. Он лежал на больничной койке, окруженный москитной сеткой. Его зрение было расплывчатым, но это было яркое дневное время. Над головой гудел потолочный вентилятор. Комната была маленькая. Он был один.

  Каждый дюйм его тела, казалось, болел. Везде были синяки. Раны по всему телу были перевязаны. Кольцо бинтов было туго обмотано вокруг его живота, но сильнее всего было перевязано левое предплечье. Ничего не было шинировано или залито, так что он знал, что костей нет, но, опасаясь повреждения сухожилий, осторожно согнул левую руку. Он вздрогнул от боли, но все его пальцы, казалось, двигались правильно. Он надеялся, что не будет никакого долгосрочного ущерба. Если он вернется в Европу, то на всякий случай отдаст его на осмотр специалисту.

  Он чувствовал себя слабым; трудно было сидеть прямо. Он предположил, что страдал от побочных эффектов от любых болеутоляющих и седативных средств, а также от полученных травм. Он отмахнул москитную сетку. Так как внутри него не было трубок, он высунул ноги из-под одеяла, и ступни коснулись прохладного пола.

  Он не знал, почему оказался в отдельной палате, а не в палате, может быть, только из-за цвета кожи. Ему было трудно встать, и он медленно подошел к окну. Выглянув, он увидел, что находится на втором этаже, не более чем в пятнадцати футах от земли. Недалеко, но в его нынешнем физическом состоянии он сомневался, что сможет выдержать собственный вес, не говоря уже о том, чтобы карабкаться. Окно было потенциальным путем побега, а не его первым выходом.

  Он должен быть осторожен в выборе ухода. Если бы он ускользнул незамеченным, это могло бы создать шумиху; воспоминания людей были бы острее, если бы вопросы о нем задавались позже. Если бы он не торопился, выписался без происшествий, то, если бы кто-нибудь пришел задавать вопросы, никто бы его толком не вспомнил, кроме его расы и ран. После ухода он возвращался и платил стажеру за кражу его записей.

  Он наслаждался ощущением солнца на своей коже. Хорошо быть живым, лучше, чем он мог себе представить. Но он не был в безопасности. Он был удивлен, что возле его комнаты не было охранников. Возможно, танзанийские власти не знали о его причастности к убийствам прошлой ночью. Он понял, что его чувство времени было отключено. Он не знал, который сейчас час дня и сколько времени прошло с той поножовщины в реке. Он помнил, что просыпался раньше, может быть, дважды, но не мог вспомнить никаких подробностей. Он надеялся, что только на следующий день.

  Дверь открылась, и он быстро обернулся и увидел, как входит доктор. Виктор едва мог видеть лицо, его глаза с трудом фокусировались. Доктор был высоким и толстым. Белый. На вид ему было за пятьдесят.

  'Как ты себя чувствуешь?'

  Его акцент был странным. Виктор не мог понять.

  «Грогги», – был его ответ.

  Доктор казался взволнованным. – Тебе следует отдохнуть.

  – Как долго я здесь?

  – Почти два дня.

  Виктор знал, что ему повезло, что люди, которые имели значение, еще не знали, что он был здесь после столь долгого времени. Но любое дополнительное время, проведенное в больнице, давало врагам больше шансов сфокусироваться на его позиции. Ему нужно было уйти сейчас же, невзирая на то, что он вызовет переполох. Виктор открыл шкаф возле кровати и нашел часть своей одежды.

  – Мне нужно идти, – сказал он.

  – Я хотел бы поговорить с вами до того, как вы это сделаете.

  – У меня нет времени.

  – Вы совершенно уверены?

  В тоне было что-то такое, что заставило Виктора поднять голову. Лицо стало проясняться. На лице доктора отразилось любопытное выражение. Его белое пальто выглядело нетронутым. В кармане не было ни ручек, ни стетоскопа на шее, ни удостоверения личности.

  Виктор перестал одеваться. 'Кто ты?'

  – Я не врач.

  – Эту часть я придумал сам.

  Мужчина, который не был врачом, улыбнулся. – Я был бы разочарован, если бы вы этого не сделали.

  – Если ты здесь, чтобы убить меня, ты слишком долго ждал.

  – Ты думаешь, я убийца? Он рассмеялся про себя. 'Едва ли.'

  – Тогда кто ты?

  «Думай обо мне как об администраторе».

  Виктор продолжал одеваться. – Акцент необходим?

  'Это лучше?' Американец.

  – Где твоя поддержка?

  – У меня их нет.

  Ложь.

  – Тогда что мешает мне убить тебя?

  – В твоем нынешнем физическом состоянии, я думаю, даже ты бы боролся с этим. Но, что более важно, то же самое, что помешало бы мне сделать то же самое». Администратор указала, жестом указала через дверное окно на коридор снаружи, полный пациентов и персонала больницы – дворника, медсестер. Свидетели. – Я просто хочу поговорить.

  – Мы разговариваем, – сказал Виктор. – У тебя есть время, которое мне нужно, чтобы одеться.

  – Тогда я буду краток.

  Виктор все это время не сводил глаз с администратора. Он не мог видеть признаки того, что он был вооружен. 'Пожалуйста, сделай.'

  «Я здесь, потому что мы можем помочь друг другу».

  'Как?'

  «Мы оба хотим одного и того же».

  'Который?'

  «Это дело должно закончиться».

  'И?'

  – Я могу это сделать.

  'Почему?' – спросил Виктор, искренне заинтригованный.

  «Не ведитесь на приятную внешность», – сказал администратор. – Я действительно не очень хороший человек.

  – Меня не обманули, – сказал Виктор. – И вы не ответили на мой вопрос.

  «Мои причины – мои собственные. Но весь этот беспорядок никогда не должен был быть создан. Я хочу почистить его.

  Вещи начали обретать смысл. – А кого именно вы представляете?

  «Правительство Соединенных Штатов Америки».

  – Я очень в этом сомневаюсь, – сказал Виктор.

  – Я представляю США по-своему, – поправил администратор.

  Мгновение говорил Нетер, а администратор достал из кармана брюк какой-то предмет и бросил его Виктору. Он поймал его правой рукой. Нож убийцы. Виктор медленно развернул его. Его левое предплечье пульсировало.

  – Это довольно необычное оружие, – сказал администратор. 'Сделанный на заказ. Нет металла. Керамическое лезвие, фурнитура из углеродного волокна, гладиаторское острие, крисс кромка.

  – Ты знаешь свои ножи, – сказал Виктор.

  – Я не всегда был дежурным жокеем, – бесстрастно объяснил администратор. – Что случилось с человеком, который ударил тебя им?

  Виктор сложил лезвие. – Я ударил его ножом в ответ.

  На мясистых губах администратора появилась улыбка. Виктор хотел вернуть нож, но на его пути поднялась ладонь. 'Оставь это. Тебе от этого больше пользы, чем мне.

  Виктор держал его в руке. – Раз уж ты великодушен, – сказал он, – у тебя есть сигарета?

  Администратор покачал головой. «Возможно, я могу достать один для вас».

  – Забудь, – сказал Виктор через несколько секунд. «Кажется, я только что уволился».

  – Молодец, – сказал администратор. – Значит, ваш ответ – да?

  «Это возможно. Но это не единственная причина, по которой вы здесь, не так ли?

  Администратор улыбнулась. «Очень проницателен. Ты прав; есть еще кое-что, что я хочу. Я хотел бы сохранить ваши услуги. Временами.'

  – Я подумываю уйти в отставку.

  – Я надеюсь, вы передумаете.

  – Зачем вам нужен такой человек, как я, на вашей службе?

  «Мой коллега совершил ошибку, используя вас как расходный материал. Я понимаю, что ваш потенциал гораздо выше.

  «Мое эго не нуждается в массаже».

  «Как бы то ни было, бывают случаи, когда необходимо иметь возможность отдавать деликатные задания вне дома. Использование обычных каналов для выполнения работы не всегда является наиболее эффективным использованием времени или ресурсов. Особенно, когда эта работа технически нелегальна.

  – У вас должны быть контактные данные тысячи таких, как я. Зачем тебе еще один?

  – Потому что эти люди существуют, а тебя нет. Несмотря на все, что произошло за последние две недели, у вас все еще есть ваша анонимность, а также ваша жизнь. Агентство по-прежнему ничего о вас не знает; никто не делает. Это какое-то достижение.

  – Ты все же нашел меня.

  «После понедельника это не такая уж сложная задача. Но даже так я не знаю, кто вы, и сомневаюсь, что когда-нибудь узнаю. Я считаю прошедшие две недели вашим интервью. Вы доказали, что очень подходите для должности, которую мне нужно заполнить.

  «Мне очень повезло».

  «Я не верю в удачу. Я не верю, что ты тоже.

  – И как эта договоренность будет работать?

  – Вы не будете выполнять никакой другой работы, кроме той, которую делаете для меня. Эти контракты будут исходить непосредственно от меня или моего партнера. И это все. Простой.'

  Выражение лица Виктора ничего не выражало. «Я знаю, что вы получаете от этого, но какую пользу я получу?»

  – Деньги, конечно.

  – Вы еще не знаете, какой у меня гонорар. Думаю, я собираюсь увеличить свои ставки.

  Администратор ухмыльнулся. – Я уверен, что мы сможем вам позволить.

  «Что еще я получаю, кроме денег?»

  Иммунитет. Мы можем помочь вам избежать ненужных осложнений с другими странами. Французы все еще заняты поисками вас после Парижа, и я уверен, что швейцарцы тоже захотят задать вам несколько вопросов. И не будем говорить о русских».

  – Вы делаете убедительную подачу.

  Администратор продолжил. «Самое главное, если вы будете делать все в точности, как велено, и не будете выставлять себя напоказ, я смогу убедиться, что никто на моей стороне Атлантики вас тоже не побеспокоит».

  – Что, если я скажу «нет»?

  – Я не верю, что вы это сделаете.

  Виктор выдержал его взгляд, точно зная, что произойдет, если он скажет «нет». Широкоплечий дворник, пытавшийся выглядеть занятым в коридоре снаружи, скорее всего, потянулся к своему слишком чистому ящику с инструментами за чем-то другим, кроме отвертки.

  – Хорошо, – сказал он. 'Я согласен.'

  – Я так и думал.

  – При одном условии, – добавил Виктор.

  'Назови это.'

  «Мне нужен человек, который начал это. И это не подлежит обсуждению».

  Лицо администратора практически не изменилось. – Я подумал, что вы могли бы сказать что-нибудь на этот счет. Вы можете получить его. Он достал из блокнота конверт и положил его на край кровати. Я свяжусь с вами через пару недель, как только у вас будет время отдохнуть, чтобы мы могли обсудить, что делать дальше».

  Когда администратор был уже почти у дверей, Виктор заговорил. – Есть еще кое-что.

  – Я все думал, когда ты собираешься спросить. Администратор остановился и повернулся к нему. – Вы хотите знать, что было на той лодке, не так ли? Вы хотите знать, что все это было о.

  Виктор не оглядывался. «Мне на это наплевать. У меня никогда не было.'

  Широкий лоб администратора сморщился, и он скрестил руки на груди. 'Тогда что это?'

  – Там была женщина. Виктор стоял у окна. 'Ребекка.'

  – Ребекка Самнер, – сказал администратор с явным любопытством в голосе. – Ее убили на Кипре.

  – Верно, – медленно сказал Виктор.

  – Так что вы хотите знать о ней?

  Яркий солнечный свет согрел лицо Виктора.

  'Все.'

  ГЛАВА 84

  17:02 поесть

  Администратор закрыл за собой дверь и пошел по оживленному больничному коридору. Он старался не смотреть на уборщика, задержавшегося рядом с комнатой Тессеракта. Простой кивок послужил бы сигналом для его человека войти и казнить раненого убийцу, а Роланд Проктер не хотел, чтобы его новый сотрудник был убит без необходимости.

  Найти Тессеракт было относительно просто. После того, как Сайкс закончил инструктаж Проктера, он использовал местные ресурсы для поиска. Это не заняло так много времени. В городе было очень много недавно госпитализированных белых парней.

  Проктер подумал о Фергюсоне. Все это произошло из-за того, что старый ублюдок не получил достаточного количества пощечин за свою работу двадцать лет назад. Это не повод становиться предателем за несколько миллионов. Это был печальный конец карьеры некогда прекрасного человека. Проктер руководствовался не деньгами; он хотел власти. Власть могла купить все, что можно было купить за деньги, а также все, что она не могла купить.

  Вышел из больницы в отличном настроении. За несколько коротких дней он составил бы дело против Фергюсона, настолько убедительное, что даже писаки с холма не смогли бы замести его под ковер. Благодаря тщательной утечке информации в прессу Проктер позаботится о том, чтобы его лицо было видно за каждым завтраком в городе. Он решил, что «Спаситель ЦРУ» – довольно броское название.

  Он ожидал повышения в течение шести месяцев. Чемберс был там только до тех пор, пока они не нашли кого-то другого, и Проктер скоро станет идеальным кандидатом. После смерти Фергюсона восхождение Проктера станет еще более весомым. Запятнать имя мертвого героя было бы даже дороже, чем уничтожить живого. Все, кто имеет значение, в агентстве и на Капитолийском холме, хотели бы, чтобы скандал такого масштаба оставался в тайне. Если бы он предпочел хранить молчание, количество политической валюты, которую Проктер мог бы получить от высшего начальства, было бы огромным.

  Убийство Фергюсона едва ли пошатнуло моральный компас Проктера, уже сломанный. Фергюсон был предателем и убийцей, и было справедливо казнить его за свои преступления. Проктер приказал убить гораздо более уважаемых людей, чем Фергюсон, и все еще спал, как пухлый младенец. Кроме того, это убийство сопровождалось дополнительным бонусом: оно привлекло Тессеракт на сторону. Теперь у Проктера был свой любимый киллер.

  Он улыбнулся. Все бы прекрасно сложилось само собой, хотя Проктер напомнил себе не быть слишком дерзким. Он был хорош, это было несомненно, но всегда те, кто не осознавал, что они не непобедимы, не могли полностью раскрыть свой потенциал. Он не собирался совершать те же ошибки, что и Фергюсон.

  Проктер знал, что он слишком хорош для этого.

  На улице возле больницы к нему присоединился изможденный мужчина. Он был одет в белый льняной костюм и казался особенно неудобным под танзанийским солнцем. Пот заливал его бледное лицо.

  Проктер шел рядом с ним. 'Как прошло?'

  «Ничего не подлежит восстановлению», – сказал мужчина. – Фрегат в беспорядке, а ракеты на борту разобраны, проржавели или и то, и другое. А что касается грузовика, то ракеты и так были полуржавые. Огонь прикончил их. Если что-то и уцелело, то разграблено.

  «Было бы неплохо вернуть один», – сказал Проктер. «Но вы не можете победить их всех».

  – Нет, ты никогда не сможешь.

  – А как насчет Тессеракта?

  «Наши люди прибыли сюда слишком поздно, чтобы взять отпечатки пальцев, а он этого не заметил, но у нас есть образец крови, когда он пришел, и, что более важно, фотографии. И есть еще кое-что, чем мы займемся, когда вернемся». Изможденный человек обошел группу смеющихся детей, направлявшихся в противоположную сторону. – Все здесь.

  Он передал тонкий файл, и Проктер ненадолго открыл его. – Хорошая работа, мистер Кларк.

  Кларк мало что показывал в своем выражении. – Ты же не думаешь, что он будет придерживаться сделки, не так ли?

  – У него нет выбора.

  Кларк выглядел каким угодно, только не убежденным.

  Проктер сказал: «Когда вы приводите опасную собаку в свой дом, ожидая, пока она не откусит кусок от вашей задницы, слишком поздно выяснять, кто в доме хозяин». Он посмотрел в сторону Кларк. «Мы обязательно дадим этому животному знать с самого начала, что оно находится в самом низу стаи. Если он не будет обучаться дома, есть простое решение. Мы его посадили.

  – Если ты помнишь, – сказал Кларк. «В прошлый раз, когда кто-то пытался, все получилось не слишком хорошо».

  – Верно, – кивнул Проктер. – Но у нас есть одно неоспоримое преимущество перед нашими предшественниками. С этим, – Проктор постучал по новому файлу Тессеракта, – он принадлежит нам.

  ГЛАВА 85

  Фолс-Черч, Вирджиния, США

  Суббота, три недели спустя

  22:49 по восточному поясному времени

  Шторы зашевелились. Ветер из открытого окна был легким и прохладным. Уильям Фергюсон лежал в своей постели, его волосы были влажными после душа, на прикроватной тумбочке стояла бутылка виски с водой, а на коленях лежал открытый экземпляр его любимого ежедневного журнала. Если у него не было возможности прочесть ее полностью в течение дня, он всегда дочитывал ее перед сном.

  В его доме было тихо. Прошло много времени с тех пор, как кто-то еще жил с ним, и он предпочитал собственную компанию. Однако в редких случаях он пропускал чужой шум. Маленький зеленый огонек привлек его внимание. Это означало, что все в порядке. Дом Фергюсона был оснащен самой современной системой безопасности, поставленной и установленной агентством. Свет вспыхнет красным, если что-то, человек или что-то еще, нарушит периметр. Ему еще ни разу не приходилось нажимать тревожную кнопку.

  Казалось, прошло очень много времени с тех пор, как Сайкс вернулся из Танзании со шляпой в руках. Простая операция превратилась в огромный беспорядок, даже Фергюсон был вынужден это признать, но теперь все кончено. Так что он пока не разбогатеет. У него было еще достаточно времени для одного последнего плана, прежде чем он уйдет на пенсию. Ему удалось не допустить, чтобы его страна заполучила в свои толстые незаслуженные руки ракеты «Оникс», по крайней мере. Это было немного, но это была небольшая месть за то, как его игнорировали и недооценивали. Фергюсон позволил бы всему утрястись, прежде чем обдумывал свой следующий шаг.

  Сайкс, счастливый сукин сын, каким-то образом сумел избежать убийства Ридом, но, к счастью, понятия не имел, что когда-либо был мишенью. Рид выпал из сети, и единственным объяснением его исчезновения было то, что он был убит, как бы невероятно это ни было. У Фергюсона не было возможности узнать больше о событиях в Танзании, не вызвав подозрений.

  Однако Фергюсон знал, что он был в чистоте. Альварес больше не искал улик, а у Проктера и Чемберса были более насущные проблемы. Пока Фергюсон держал голову опущенной, он был в безопасности.

  Сайкса все еще нужно было удалить. У метросексуального слабака просто не хватило ума или желудка для такой работы, и теперь он был не более чем ходячей обузой. Он был последним звеном между неудавшейся операцией и Фергюсоном, и ему нельзя было позволить остаться в живых. Теперь, когда Рид мертв, Фергюсону придется найти кого-нибудь другого, кто бы сделал эту работу. Он даже сделал бы это сам, если бы ему пришлось. Вероятно, ему бы это понравилось.