Текст книги "Охотник (ЛП)"

Автор книги: Том Вуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)

  Иногда в работе Рида требовался более прямой подход. Некоторые цели были слишком хорошо защищены, опытны или просто слишком осторожны, чтобы их можно было незаметно удалить. В таких случаях Рид выбирал более подходящие методы удаления, чем те, которые он обычно использовал. Он обнаружил, что девятимиллиметрового диаметра обычно вполне достаточно, но он предпочитал заостренную керамику для более индивидуального подхода.

  Последняя из перечисленных целей представляла особый интерес для Рида. Имени не было, только кодовое имя, и одно это многое сказало Риду. Этот безымянный человек был наемным убийцей, и, судя по всему, хорошим убийцей. Если информация, которую ему дали, была верна, этот Тессеракт убил семерых боевиков, которые пытались устроить ему засаду в отеле, а также избежал еще одной попытки убийства в Швейцарии. Риду приходилось восхищаться такими выступлениями, даже если результаты были достигнуты с гораздо меньшим изяществом, чем он хотел бы разыгрывать сам.

  Рид с нетерпением ждал убийства этой цели. Другим профессионалам всегда было труднее всего выполнять чисто, но Риду нравились вызовы. Как и сам Рид, опытные были почти навязчиво параноидальными в своем поведении, и меры предосторожности, которые они принимали, чаще всего были особенно обширными – не забывая тот небольшой факт, что они, как правило, были более чем способны дать отпор. Именно поэтому их было так весело убивать.

  Тот факт, что эта добыча обладала навыками, привлекал Рида, который оценивал свои собственные достижения по качеству своих жертв. Он убивал за деньги, будь то банкнота его страны или какого-то частного клиента, но он все равно гордился своим ремеслом. Участие в спортивном убийстве доставило Риду значительное личное удовлетворение, даже несмотря на то, что по самой природе его собственных способностей такие состязания были так сильно сложены в его пользу. Но только в выступлении против самой лучшей оппозиции можно было измерить свои истинные способности.

  Рид прошел через свободную парковку позади ресторана быстрого питания. Запах болезни сердца испортил в остальном приятный вечерний воздух. Он просто надеялся, что этот Тессеракт был достаточно хорош, чтобы не быть задержанным властями, прежде чем Рид догонит его. Это было бы крайне неудовлетворительно.

  Шаги.

  Ботинки, кроссовки. Несколько шагов по асфальту за его спиной, не пытаясь скрыть их шум. Не профессионалы.

  Рид знал, что он увидит, еще до того, как обернулся. К нему подошла банда подростков-хулиганов и дегенератов лет двадцати с чем-то. Они представляли собой смесь рас, почти все с бритыми головами, одежда представляла собой смесь мешковатой спортивной одежды и подделок дизайнерских лейблов, дешевые украшения были в изобилии и безвкусны.

  Они рассредоточились, и он позволил окружить себя так, чтобы более смелые, естественно, столкнулись с ним лицом к лицу. Трусы за спиной его не беспокоили. Некоторые принимали причудливые позы, и если бы Рид не знал лучше, он бы предположил, что у них деформация позвоночника. Он насчитал двенадцать, шесть или семь из них, судя по их телосложению, были способны справиться с собой, а по поведению были более чем готовы к этому. Другие не обладали такими же способностями или уверенностью.

  – Вы проезжаете через мое королевство, – сказал по-французски один из них, самый крупный и дерзко одетый. – Значит, вы должны заплатить налог.

  Рид выдержал его взгляд. – Поверь мне, когда я скажу, что ты не хочешь этого делать.

  Крупный юноша уставился на Рида с чем-то близким к недоверию, явно не привыкший встречать что-либо, кроме страха. Полное отсутствие страха в немигающих глазах Рида заставило его выражение дрогнуть. Он посмотрел на остальных. Рид знал, что ребенок зашел слишком далеко, чтобы отступить.

  Он вытащил пистолет из куртки и свободно держал его в руке. Никелированная Беретта. Похоже, его регулярно полировали, но Рид сомневался, что рабочие части будут очищаться с таким же усердием. Парень поднес пистолет к лицу Рида, плохой хваткой, держа его горизонтально, чтобы завершить свое восприятие крутости.

  – Бумажник, телефон, часы, – потребовал лидер.

  Двое других показали собственное оружие. Один свободно держал револьвер рядом с собой, другой поднял рубашку и положил пальцы на автомат, заткнутый за пояс. Рид ничего не сказал, просто смотрел, не мигая, на человека перед собой, на ребенка, который знал, что ему не по себе.

  «Черт возьми, отдай их».

  Выражение лица Рида оставалось пустым. 'Почему?'

  'Чего-чего?'

  В тот момент, когда растерянность соединилась с тревогой, Рид схватил вытянутую перед собой руку, обхватив левой рукой запястье и резко потянув ребенка вперед, направляя пистолет подальше и в сторону. Свободной рукой он взялся за нижнюю часть трицепса парня и скрутил запястье в своей хватке, зафиксировав руку. Он рванул его вниз, сильно – против сустава – сломав руку в локте и приняв форму перевернутой буквы V.

  Пистолет лязгнул по асфальту, и ужасный вой на мгновение оглушил остальных. Рид отпустил запястье, и ребенок рухнул. Среди криков ему удалось найти свой голос.

  «УБЕЙ ЕГО НА БЛЯДЬ».

  Рид прыгнул вперед к другому вытащенному оружию, отбросил оружие в сторону, когда оно было поднято для выстрела, используя свой импульс вперед, чтобы увеличить силу удара локтя, который он направил в лицо врагу. Его голова откинулась назад, кровь брызнула изо рта, и парень тяжело упал, замерев, со сломанной челюстью.

  Другой юноша, вооруженный пистолетом, попятился, показывая ладони, широко раскрыв глаза и тряся головой. Рид проигнорировал его, услышал щелчок открывающегося выкидного лезвия, повернулся, отступил в сторону, когда нападавший сделал выпад и вытянулся в пустоту, спотыкаясь, полностью потеряв равновесие, размахивая руками.

  Следующий пришел сзади, его ноги шаркали по земле. Рид развернулся и вонзил ребром ладони парню в горло. Он упал в конвульсиях.

  Одновременно выступили еще двое, один держал в руках охотничий нож с четырехдюймовым заостренным лезвием, другой – лом. Лом ударил в него первым, слева, целясь ему в голову. Рид поймал ее вместе с рукой нападавшего, перенаправил ее вниз, используя инерцию ребенка против себя, чтобы вывернуть стержень из своих пальцев в пальцы Рида.

  Он ударил локтем юношу в бок, отбросив его назад, юноша задыхался, ребра треснули. Рид продолжил с ломом, вонзив его в череп нападавшему. Кровь брызнула на лица в толпе.

  Охотничий нож пронесся в нескольких дюймах от лица Рида, неуклюже и неуклюже. Рид увернулся, выжидая следующей атаки, используя свое предплечье как щит, чтобы отвести лезвие в сторону, и лом, чтобы выбить ноги нападавшего из-под себя. Он вонзил его в лицо мальчишке, разорвав ему щеки носом.

  Маленький юноша с выкидным ножом пришел в себя и завопил, снова нанеся бешеный удар. Рид увернулся, вызвал еще один удар и с силой ударил ломом по обнаженной руке юноши, сломав кости. Он вскрикнул и выронил нож, запястье и рука безвольно свисали с середины предплечья. Рид перехватил лом, взмахнул им вверх, сломав юноше челюсть, сила сбила его с ног и швырнула на землю бесшумной грудой.

  Все закончилось менее чем за семь секунд. Шестеро лежали на мокрой земле, некоторые совершенно неподвижны, другие стонали и корчились. Все они будут жить, но не так, как раньше. Остальные стояли парализованными в смеси благоговения и ужаса. Рид какое-то время смотрел на них. Он знал, что может взять «беретту» и казнить каждого из них за считанные секунды, но они были просто идиотскими детьми, а двенадцать выстрелов вызовут полицейских. Половине побитой банды было достаточно внимания, не создавая трупов. Кроме того, при нынешних обстоятельствах даже те, кого он не покалечил, найдут время, чтобы переосмыслить свою жизнь, и Рид почти гордился этим общественным служением.

  Он покрутил лом в руке, прежде чем передать его сопротивляющемуся получателю. Юноша взял его, поморщившись, чувствуя, как влажная кровь и кожа его товарищей по банде прилипли к металлу. Рид расправил куртку и посмотрел на тех, кому посчастливилось оставаться в вертикальном положении.

  'Переехать.'

  Они благоговейно расступились, пропуская его.

  ГЛАВА 34

  Центральное разведывательное управление, Вирджиния, США

  Суббота

  10:49 по восточному поясному времени

  Чемберс вел себя как большая шишка на холме, поэтому Проктер председательствовал на брифинге. И Сайкс, и его старый ублюдок-наставник Фергюсон выглядели так, будто у них были долгие недели – особенно Сайкс, хотя он нашел время, чтобы посетить солярий после последней встречи, судя по обновленному оттенку его лица.

  Альварес говорил по громкой связи о том, что он узнал о Стивенсоне и его загадочном работодателе. «Стивенсон допустил несколько ошибок, когда дело дошло до заметания следов, – говорил Альварес. «Он не очень хорошо справился с удалением конфиденциальной информации со своего компьютера, и нам удалось извлечь некоторые электронные письма с его жесткого диска. Эти электронные письма являются сообщениями между ним и его клиентом, имя которого никогда не называлось. Это человек, который дал Стивенсону чемодан, полный денег, которые он положил на хранение в свой банк.

  «В электронных письмах они договаривались о встрече, чтобы передать деньги. Место этой встречи, время и дата были зашифрованы, но мы обнаружили, что Стивенсон встречался со своим клиентом в Брюсселе чуть меньше трех недель назад.

  Морщины на лбу Фергюсона углубились. – Вы взломали код?

  «Нет, нам не нужно», – ответил Альварес. «Стивенсон проделал за нас тяжелую работу. В другом месте на его жестком диске мы нашли фотографии встречи, на которых Стивенсон и еще один человек, его клиент, стояли возле кафе в центре Брюсселя».

  Проктер наклонился вперед. – Какие фотографии?

  «Фото с камер наблюдения. Кажется, Стивенсон был недоверчивым парнем, и с ним был кто-то еще, без ведома его клиента. Вероятно, один из семи других мертвецов, но мы не знаем наверняка. На фотографиях указано название кафе, дата и время. Думаю, Стивенсон сделал фотографии в качестве страховки на случай, если что-то пойдет не так».

  – Мы что-нибудь знаем о человеке, с которым он там был? – спросил Проктер.

  «У нас было несколько четких снимков его прихода и ухода, поэтому мы использовали распознавание лиц, но нам не повезло. Нам повезло после улучшения других фотографий. Мы установили название компании по аренде автомобилей, которой пользовался работодатель Стивенсона. Я связался с компанией, и на момент встречи отсутствовал только один автомобиль данной марки, модели и цвета».

  – Так кто он? – спросил Проктер.

  – Себастьян Хойт, – сказал Альварес по громкой связи, – голландский бизнесмен и генеральный директор небольшой финансово-консультационной фирмы, расположенной в Милане. В тот день я зарегистрировал рейсы в Брюссель и из Брюсселя, и Хойт прибыл и вернулся в тот же день».

  – Отличная работа, – сказал Проктер. – Что мы знаем об этом Хойте?

  – Не так уж и много, – ответил Альварес. – Но это первые дни. Он частный предприниматель, это очевидно. Я уже кратко поговорил с нашими людьми в Италии и попросил их начать копать.

  – Я также свяжусь с итальянцами, – добавил Проктер. «Я хочу знать все, что можно знать об этом человеке, и я хочу знать это быстро».

  «Раньше, в восьмидесятых, он был одним из наших активов, – как ни в чем не бывало сказал Фергюсон.

  Проктер и Сайкс посмотрели на него.

  'Ты уверен?' – спросил Проктер.

  – Надеюсь, что да, – ответил Фергюсон. «Раньше он был одним из моих активов».

  – Расскажи мне больше.

  Фергюсон кивнул. – Он дипломированный юрист из богатой семьи, но имеет дело с очень неприятными людьми. Когда я знал его, он вел дела с коррумпированным офицером советской армии. Он снабжал меня сведениями о Красной Армии от этого генерала – о методах обучения, вооружении и тому подобном. Взамен я позволил ему уйти от посредничества с оружием, которым он занимался для офицера. В основном поставляет АК и РПГ в Африку».

  – Так чем он занимался с тех пор? – спросил Проктер.

  Фергюсон пожал плечами. 'Я не знаю. После того, как Стена рухнула, он нам не особо пригодился, не то чтобы я мог продолжать платить ему тем, что осталось из моего бюджета. Я ожидаю, что он по-прежнему будет делать то, что у него получается лучше всего, торговать незаконными товарами, оружием, людьми, информацией. Если у него есть собственная фирма, он проделал долгий путь; и если он все еще работает, то он либо стал законным, либо был достаточно умен, чтобы не попасться и не наступить никому на пятки ».

  – До сих пор, – холодно добавил Проктер. – У нас есть досье на этого клоуна?

  Фергюсон кивнул.

  – А как насчет ваших личных файлов?

  – Я достану их для вас.

  – И Альварес, – сказал Проктер.

  'Да сэр.'

  – Я слышал о Джоне Кеннарде. Мне жаль.'

  'Я тоже.'

  – Я не встречался с ним, но мне сказали, что он был хорошим человеком. Что с ним случилось?'

  «Не в том месте, не в то время. Ему просто не повезло.

  Фергюсон и Сайкс сидели совершенно неподвижно.

  В коридоре перед конференц-залом Сайкс подождал, пока выйдет Фергюсон. Пульс Сайкса участился, и ему было трудно не выглядеть так, будто он облажался. Фергюсон остался, чтобы поговорить с Проктером, и Сайксу нужно было немедленно с ним посоветоваться. Альварес был всего в шаге от Хойта. В десятом варпе дела шли из плохого в дерьмовое.

  Прошло около пяти минут, прежде чем Фергюсон, наконец, появился через мгновение после большого парня, но для Сайкса это могло быть пять часов. Он вытер пот с лица по крайней мере три раза.

  Когда Проктер оказался вне пределов слышимости, Сайкс подошел ближе к Фергюсону.

  – Прежде чем что-то сказать, – начал Фергюсон, – сделайте вдох и успокойтесь.

  Сайкс вздохнул, но даже если выпьет еще сотню, он не думал, что чудесным образом успокоится. «Нам пиздец», – сказал он.

  – Это ваше профессиональное мнение?

  Сайкс никогда не видел Фергюсона по-настоящему взволнованным, и сейчас он не выглядел взволнованным. – Как ты можешь сохранять спокойствие в такое время?

  – Потому что, в отличие от вас, это не первое мое внеклассное занятие, – сказал Фергюсон. – А еще у меня есть пара таких. Он приложил руку к яичкам.

  – Что, черт возьми, там произошло? – прошептал Сайкс. – С каких это пор у вас отношения с Хойтом?

  'Так всегда.'

  – Почему, ради всего святого, ты мне ничего не сказал?

  'Не было необходимости.'

  'Нет нужды? Что случилось со всем этим дерьмом о том, чтобы убедиться, что мы не связаны ни с кем другим, причастным к этой операции?

  «У нас не было выбора, кроме как использовать Хойта. Нам нужны были нападающие, которых не было в файлах ЦРУ, и я не знаю, как вы, но я не знаком со многими из них. Однако Хойт связан с такими кругами. Он был необходим для достижения наших целей. Тот факт, что он был моим предыдущим активом, не имел к этому никакого отношения».

  – За исключением того, что Альварес сейчас на него напал. И, следовательно, на нас.

  «Мы не могли знать, что Хойт передаст деньги Стивенсону лично. Я бы подумал, что он был бы более осторожен.

  Сайкс уставился на Фергюсона. «Жадность заставляет людей забывать об осторожности».

  Фергюсон проигнорировал тон Сайкса. «И мы не могли знать, что Стивенсон будет настолько параноиком, что сфотографирует их встречу. Это то, что в этом бизнесе мы, взрослые, называем невезением.

  – Случай благоволит к подготовленному разуму, – сказал Сайкс с еще одним намеком на сарказм.

  – Действительно, – согласился Фергюсон, и Сайкс не был уверен, то ли он не заметил этого тона, то ли просто проигнорировал его. «Именно поэтому у нас есть Рид. Пусть он вылетит ближайшим рейсом в Милан и разберется с Хойтом.

  – Вероятно, он снова преследует Ребекку Самнер.

  – Хойт гораздо более актуален.

  – А как же Альварес?

  – Он не тронется с Хойтом, пока не узнает о нем все, что можно знать. У Рида будет достаточно времени, чтобы творить свою магию.

  – Ладно, но зачем ты вообще рассказал им все это дерьмо о Хойте? Конечно, вы могли подождать, вместо того, чтобы приблизить их на один шаг к распутыванию этой штуки.

  «Слушай меня внимательно и учись. Я рассказал им о Хойте, потому что завтра или послезавтра они бы узнали, что он все равно был моим активом. Такой актив не забывается в спешке. Как бы это выглядело, если бы я забыл упомянуть об этом? Слово «слегка подозрительное» не совсем соответствует этому.

  «А что, если девушка не будет торчать рядом? Рид уже один раз скучал по ней в Марселе.

  – Мне это хорошо известно. После того, как Рид позаботится о Хойте, он сможет разобраться с Самнером. У вас есть еще один потенциальный удар? Сайкс кивнул. – Так что не беспокойся об этом. Даже если она не останется на месте, она не оперативник, долго ей не прожить.

  'Надеюсь нет.'

  Сайкс прислонился к стене и тяжело вздохнул. Он почесал затылок.

  – Давление действует на вас, мистер Сайкс? – спросил Фергюсон.

  – Собственно говоря, да, – ответил Сайкс. – Я не рассчитывал на всю эту чушь.

  – Добро пожаловать в ЦРУ, – с горечью сказал Фергюсон.

  ГЛАВА 35

  Санкт-Петербург, Россия

  Суббота

  16:23 МСК

  Когда Виктор приземлился, было минус четырнадцать градусов по Фаренгейту, и короткое ожидание такси возле аэропорта было мучительным. Он попросил водителя отвезти его в лучшую из известных водителю гостиниц и включить обогреватель. Водитель пробормотал, что уже достаточно жарко, но Виктор протянул ему двадцать долларов, чтобы он посмотрел в зеркало заднего вида, и щелкнул переключателем на максимум.

  Такси увезло его вглубь города. Он видел Петербург как город контрастов. Новые современные небоскребы капитализма стояли рядом с ветхими постройками советской эпохи, а между ними, несколько не на своем месте, возвышались величественные здания исторической России, пережившие войну. Погода ничем не отличалась. В разгар лета могло быть так же жарко, как в Мадриде, но в самый разгар зимы трудно было найти более холодное место на планете.

  Гостиница была дорогой по сравнению с петербургской нормой, что вполне устраивало Виктора. Он забронировал номер на неделю, но намеревался остаться самое большее на несколько дней. Он всегда считал, что лучше всего, если служащие отеля знают о его планах как можно меньше. Другое такси отвезло его на восток, где он указал водителю направление к бару, затерявшемуся в одном из промышленных районов города. Название бара изменилось с тех пор, как он был в последний раз, но он надеялся, что покровительство осталось прежним.

  Он заказал водку и сел в конце длинного бара, тихо потягивая ее. Закончив, он поманил бармена за вторым стаканом. Виктор говорил с ним на беглом русском языке с намеком на украинский акцент.

  – Я ищу Александра Норимова.

  – спросил он так, как будто ему было просто любопытно, как будто ответ был неважным, но молодой человек за барной стойкой заметно напрягся. – Я его знал, – добавил Виктор, делая вид, что не заметил реакции бармена.

  Он покачал головой. – Я не знаю, кого ты имеешь в виду.

  – Он все еще владеет этим баром, не так ли?

  'Я не знаю.'

  Он дал Виктору свой напиток и перешел в другой конец бара. Он достал тряпку и начал ее вытирать, время от времени подергивая глазами в сторону Виктора. Через две минуты бармен подошел к таксофону и вложил несколько монет. Виктор не мог слышать, что он говорил, и не мог видеть свои губы, чтобы читать их. Звонок занял не более сорока пяти секунд, после чего бармен вернулся к уборке бара. На этот раз он ни разу не посмотрел в сторону Виктора.

  Хорошо. Он не ожидал, что ему придется долго ждать.

  К тому времени, как Виктор допил свою третью порцию водки, в бар вошли двое мужчин. Оба были значительно выше шести футов и имели телосложение серьезных тяжелоатлетов. У них была типично русская бледная кожа, румяные от холода щеки. Виктор заметил, что их длинные пальто не только защищают их от петербургской морозной погоды.

  Виктор наблюдал за ними краем глаза, пока ел чипсы. Они подошли к барной стойке и обменялись парой слов с барменом. Он не дал им выпить, но жестом указал Виктору. Двое мужчин приблизились медленно, без трепета, просто высокомерие, вызванное как размером, так и статусом. Очевидно, они понятия не имели, с кем имеют дело.

  Их тени упали на Виктора, когда он повернулся на своем месте, запрокинув голову, чтобы посмотреть на них.

  'Кто ты?' – спросил один.

  В его голосе был глубокий резонанс, и он говорил с сильным сибирским акцентом. По опыту Виктора, сибиряки были особенно крутой породой даже среди и без того крепких русских.

  – Я друг Александра Норимова.

  Сибиряк помолчал секунду, прежде чем ответить. 'ВОЗ?'

  «Владелец этого бара».

  – Он больше не владелец.

  – Так ты знаешь, о ком я говорю?

  Крупные мускулы челюсти сибиряка напряглись. – Норимов умер в прошлом году.

  Виктор тяжело вздохнул. – Тогда я ценю, что ты проделал весь этот путь только для того, чтобы сообщить мне об этом. Вы действительно слишком добры.

  Сибиряк замолчал, слегка приоткрыв рот, не зная, говорит ли Виктор серьезно или саркастически.

  – Что вам нужно от Норимова?

  – Какая разница, если он мертв?

  Сибиряк недоверчиво покачал головой, но в глазах его была угроза. «Кем, черт возьми, ты себя возомнил?»

  – Я друг Александра Норимова.

  'Вы оглохли? Я сказал тебе, что он мертв. Так что вы зря тратите здесь время.

  – Я допиваю свой напиток. Виктор указал на пустой стакан водки.

  – Ты закончил, – сказал сибиряк.

  – Боюсь, в этом мы не согласны.

  Он двигался на удивление быстро для крупного парня, сильно ударяя по стеклу тыльной стороной ладони. Он разбился о стену за барной стойкой. Все остальные разговоры немедленно прекратились.

  Сибиряк самодовольно ухмыльнулся. «Теперь вы закончили».

  – Ты поведешь меня к Норимову или нет?

  Сибиряк засмеялся.

  Виктор вздохнул. «Должен ли я принять это как нет?»

  'Если хочешь.'

  – Думаю, тогда я уйду.

  Он стоял. Сибиряк был перед ним, другой мужчина сзади. Сибиряк пристально посмотрел на Виктора, от чего Виктор быстро опустил глаза, заставив сибиряка громко выдохнуть, полуухмыляясь, покупая знак подчинения. Он отошел в сторону, пропуская Виктора. Сибиряк посмотрел на своего соратника и поднял брови. Другой мужчина согласно кивнул.

  В этот момент ни один из них не наблюдал за Виктором.

  Проходя мимо сибиряка, он поднял левую руку и отбросил ее назад, ударив локтем сибиряка по лицу. Он почувствовал, как у него подкосился нос. Сибиряк захрипел, кровь брызнула из его ноздрей. Его глаза наполнились водой. Он привалился к стойке бара, чувства выбили из него.

  Продолжая движение, Виктор обернулся и увидел, как второй парень вытаскивает из кармана пальто тяжелый пистолет «Байкал». Большой русский был бы более эффективен, если бы схватил Виктора сзади, но он этого не сделал, решив вместо этого пойти за своим пистолетом. Его ошибка.

  Виктор шагнул вперед в пределах досягаемости мужчины, сведя на нет угрозу пистолета, отбросил оружие в сторону и ударил русского тыльной стороной правой ладони в сторону груди, где было мало мышц для защиты. Треснули ребра. Русский упал, задыхаясь. Байкал стучал по твердому полу. Виктор снова обратил внимание на сибиряка, который с трудом поднимался на ноги. Даже с разбитым носом он был быстр, вытащив складной нож из кармана пальто.

  Появился клинок, и он бросился на Виктора, который схватил сибиряка за запястье и локоть, заблокировав руку и вывернув ее. Сибиряк закричал, нож выпал из его пальцев. Виктор отпустил руку и ударил его кулаком в живот. Он едва вздрогнул.

  Руки схватили Виктора за куртку, подняли с ног и швырнули. Он тяжело приземлился, но перекатился, чтобы смягчить удар. Он вскочил на ноги и увидел, что сибиряк уже идет на него. Виктор уклонился от удара, а затем от другого, уклонившись в сторону, мимо одного из кулаков здоровяка, позволив инерции сибиряка вывести его из равновесия. Виктор пнул его сзади под колено, и он споткнулся. Виктор схватил Байкала с пола как раз в тот момент, когда сибиряк оправился и повернулся.

  Два фунта твердой стали в руке Виктора попали под челюсть парня и бросили его на колени. Второй удар в висок заставил его остаться там.

  Виктор сунул руку под пальто сибиряка и вытащил из подмышечной кобуры пистолет. Он бросил его с другой стороны бара и огляделся. Остальные посетители бара были ошеломлены, все молчали, совершенно пассивно. Ему не нужно было говорить им, чтобы они не создавали проблем.

  Виктор всадил бочку «Байкала» в лицо сибиряку. 'Вставать.'

  Сибиряк выплюнул зубы и сумел подняться на ноги, одной рукой под носом истекая кровью, другой ладонью у виска.

  – Повернись, – приказал Виктор. – Положите лицо на стойку.

  Сибиряк колебался. Он поднял руки. Виктор схватил его за волосы, прижал лицом к стойке, убедившись, что его сломанный нос принял на себя основной удар. Он закричал. Виктор прижал пистолет к основанию черепа мужчины.

  – Где Норимов?

  Нет ответа.

  Он снова ударил сибиряка лицом о стойку, заставив того вскрикнуть во второй раз. 'Где он?'

  Опять нет ответа.

  Виктор приказал: «Ты за стойкой, принеси мне бутылку твоей самой крепкой водки».

  Бармен выглядел не старше двадцати, вероятно, никогда раньше не видел оружия. Это было явно слишком для него. Он был слишком напуган, чтобы двигаться.

  Виктор направил на него Байкал. «Сделай это, или я разрисую стену твоими мозгами и получу это сам».

  Он не нуждался в дальнейшем поощрении.

  Виктор сильнее прижал Байкал к черепу сибиряка. – Твой пистолет вмещает десять пуль, если ты двинешься, я выпущу каждую тебе в лицо. Ты понимаешь?'

  Виктор воспринял молчание как знак согласия. Он отступил назад, оглянулся на большого русского, лежащего на полу, увидел, как тот корчится, прижав руки к груди, и каждый вздох был упражнением в агонии. Он был не в том положении, чтобы попробовать что-либо. Виктор опустился на колени, не сводя глаз с сибиряка, и левой рукой взял выкидной нож. Он встал, покрутил нож в ладони так, чтобы лезвие было направлено вниз, и вонзил острие в ухо сибиряка, прижав его к перекладине.

  Не обращая внимания на его крики, Виктор взял у бармена бутылку водки, проверил, достаточно ли она крепка, и прошел в другой конец бара. Он зубами оторвал крышку от бутылки и пошел обратно к сибиряку, капая водкой на поверхность стойки. Когда он добрался до него, Виктор вылил остаток бутылки себе на голову. Сибиряк ахнул, но не пошевелился; даже малейшая борьба порвала его ухо о лезвие ножа.

  Виктор посмотрел на бармена. – Возьми зажигалку.

  Сибиряк обрел голос. 'Нет.'

  Виктор схватил нож и повернул его, издав сибирский крик. 'Молчи.'

  Бармен предложил Виктору одноразовую зажигалку.

  – Нет, – сказал Виктор. – Отнеси его в другой конец бара.

  Бармен неохотно отошел в дальний конец.

  – НЕТ, – снова закричал сибиряк. 'Пожалуйста.'

  – У тебя был шанс сделать это легким путем. Виктор прижал Байкал к черепу мужчины и запустил пальцы левой руки в волосы сибиряка, сильнее вдавливая его в стойку. «Теперь мы сделаем это по-моему».

  Большой сибиряк хрюкал и боролся, его огромные руки упирались в край стойки. Кровь, смешанная с водкой, на поверхности бара.

  – Ты мне точно скажешь, где я могу найти Норимова, и тебе лучше надеяться, что я тебе поверю. Он посмотрел на бармена. «Зажги», а потом снова к сибиряку. – У вас есть около десяти секунд, пока вы не загоритесь, как римская свеча.

  Краем глаза сибиряк наблюдал, как бармен чиркнул зажигалкой и опустил огонек на стойку. Водка загорелась, горя синим пламенем. Он мчался вдоль барной стойки к широко раскрытому глазу сибиряка.

  «Девять секунд». – решительно заявил Виктор.

  – ОКЕЙ, ОКЕЙ, – закричал сибиряк. 'Я вам скажу.'

  – Скажи мне сейчас. Семь секунд.

  «Железнодорожная станция Калари».

  'Вы отвезете меня туда? Четыре секунды.

  'ДА.'

  Виктор отпустил волосы сибиряка и вытащил нож из уха. Сибиряк отшатнулся назад, его лицо оторвалось от стойки за секунду до того, как пламя достигло его. Здоровяк споткнулся, потерял равновесие и упал на стол, сломав его под своим значительным весом.

  Некоторое время он лежал оглушенный, тяжело дыша среди обломков. Подняв глаза, он увидел стоящего над ним Виктора.

  – Что ж, – сказал Виктор. 'Что мы ждем?'

  ГЛАВА 36

  Цюрих, Швейцария

  Суббота

  13:11 по центральноевропейскому времени

  Когда Ребекка села в электрический трамвай, холодок взбодрил Ребекку. Она села сзади, чтобы наблюдать за тем, кто еще садится, и приняла меры предосторожности, которые подчеркивал ее новый партнер, или партнер, или кем бы он ни был. Трамвай доставил ее в финансовый район Цюриха, и она держала тревогу глубоко внутри, пока ехала по чистым улицам города. Ребекке нравился Цюрих, нравилась эффективность швейцарцев в их делах. Это был город с богатой историей, но еще не разрушенный туристами. Люди приезжали в Швейцарию работать или кататься на лыжах, а не осматривать достопримечательности.

  Она могла бы ехать в тихом трамвае всю дорогу, но паранойя заставила ее сойти и вернуться к самой себе, периодически останавливаясь, чтобы посмотреть на витрины, чтобы она могла наблюдать за отражением проходящих мимо людей. Опять же, как он велел ей сделать. Она не видела никого, кого видела раньше, но с болью осознавала, что не была обучена таким вещам. Кто-нибудь мог проследовать за ней всю дорогу из Парижа в смешной шляпе, и она, вероятно, не заметила бы этого. Когда она взяла под контроль свой страх, она села в другой трамвай и заняла последнее свободное место.

  Она уступила место пожилому мужчине с грустным лицом, который сел на Банхофштрассе, и через три остановки она выехала в центр Цюриха. Здесь каждый человек, казалось, был одет как она, и она расслабилась в толпе, идя немного легче.

  Ребекка прошла мимо бутиков и кафе, обслуживающих толпу банкиров, называвших Цюрих своим домом. Повсюду были банки, а там, где банков не было, были финансовые учреждения другого рода, одни открыто рекламировавшие свои услуги, другие скрытые от прохожих.

  Холодный воздух стянул кожу на ее лице, когда она подумала о нем, убийце, имени которого она даже не знала. Она посмотрела на часы. Прошло несколько часов с тех пор, как они разошлись. Она уже сомневалась в том, что делает. И даже если она поступила правильно, она не могла доверять ему. Как она могла? Он убивал людей за деньги. Он был настолько бесчестен, насколько это вообще возможно.