Текст книги "Охотник (ЛП)"

Автор книги: Том Вуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)

  Виктор положил руку на живот. Скорее тысяча семьдесят восьмой.

  Под досье было его лицо, или, по крайней мере, лицо, которое могло быть его. Это была цифровая композиция, достаточно близкая к реальной, чтобы быть составленной из достаточно надежной и свежей информации. Здесь словесное описание, там зернистое изображение с камеры наблюдения – добавьте капельку слухов и подайте.

  Фотосессия вызывала беспокойство, но он с облегчением обнаружил, что их знания о нем так ограничены. Если бы они знали что-то еще, это было бы и здесь. Даже самый любитель-убийца знает цену подробному досье, и даже самый осторожный из клиентов хочет, чтобы его наемники имели все доступные преимущества. Он сложил листок и сунул его во внутренний карман. На конверте не было почтовых штемпелей, поэтому он оставил его.

  В кузове фургона лежали жирные остатки завтраков на вынос, но больше ничего. Он не удивился этому. Единственной полезной вещью, которую он нашел, был единственный чек из прачечной. Остальные члены команды постарались не взять с собой ничего лишнего.

  Виктор посмотрел в оба боковых зеркала, чтобы убедиться, что никто не смотрит, и выбрался на тротуар. Полиция установила периметр вокруг отеля, и он присоединился к толпе, позволив взволнованному полицейскому увести себя с улицы.

  В конце дороги Виктор поймал такси и велел водителю отвезти его в музей д'Орсе. Таксист спросил его, что случилось, указывая на соседнюю улицу и ее огромную толпу.

  Виктор пожал плечами. «Ca a I'air serieux». Что-то плохое.

  Именно тогда кто-то заметил безмозглый труп, лежащий в канаве, и начался новый крик.

  Мужчина, наблюдавший, как отъезжает такси, был высоким, с темными волосами, уложенными гелем. Он стоял среди толпы возле отеля, притворяясь таким же сбитым с толку, как и толпа парижан вокруг него. Он разделял их тревогу, но не невежество. Его глаза следили за такси, пока оно не съехало с улицы, и он вытащил из внутреннего кармана пиджака тонкий блокнот. Он пролистал несколько страниц и написал четким почерком номерной знак такси и краткое описание пассажира.

  У лица на фото-подгонке не было бороды и волосы были другими, но ошибиться было невозможно, кто это был. Высокий мужчина тяжело вздохнул. Это было плохо.

  Он пробирался сквозь постоянно растущую толпу зевак и, наконец, вышел из толпы, чувствуя себя жарко, несмотря на холодный ноябрьский воздух. Мужчина был одет в костюм и плащ и выглядел как любой другой солдат торговли. Без крайней необходимости он не разговаривал ни с кем из окружающих. Его французский был хорошим, но не беглым.

  Он пошел прочь контролируемым шагом, торопясь, как перепуганная толпа, хотя он не был напуган. Он хотел бы остаться подольше, но повсюду была полиция, а в пути должно было быть больше. Полицейские уже осматривали толпу, выискивая потенциальных свидетелей и подозреваемых. Было бы нехорошо, если бы ему пришлось отвечать на трудные вопросы.

  Он знал, что дальше по дороге, в переулке, к которому он направился, есть телефон-автомат. Он был достаточно удален от дороги, чтобы его можно было использовать незаметно, но достаточно близко к отелю, чтобы он мог быстро доложить. Доклад, который он собирался дать, был далек от того, что ожидалось.

  Он не знал точно, что произошло в отеле, но мог провести достаточно разумный анализ. Цель скрылась таким образом, что привлекла огромное количество полицейских, и не было никаких признаков команды, которая должна была выполнить эту работу. Он слышал, как люди в толпе говорили о телах. Никто из членов команды не покинул отель. Не нужно быть гением, чтобы соединить точки.

  Он миновал группу молодых женщин, направлявшихся навстречу суматохе, и свернул налево в узкий переулок, где кафе выпускало в воздух мириады экзотических запахов. В телефонной будке никого не было, и он вошел внутрь, закрыв за собой дверь, благодаря приглушению внешнего шума, который позволил ему мыслить более ясно.

  Он набрал номер и, ожидая соединения, обдумывал, как лучше сказать, что работа потерпела полный провал.

  Его работодатель не собирался быть довольным.

  ГЛАВА 7

  09:15 по центральноевропейскому времени

  Менее чем в миле от него Альварес посмотрел на труп на стальном подносе перед ним и тяжело вздохнул. Морщинистая кожа была бледной, глаза закрыты, губы синели. На коже левого виска была небольшая красная дырочка. Входная рана. Дырка в правом виске была крупнее, грубее. Выходная рана.

  – Да, – выдохнул он. – Это бедняга.

  Французский помощник гробовщика ответил кратким кивком. Он стоял в нескольких футах от него, по другую сторону стола, молодой человек лет двадцати, и, несмотря на прохладную температуру, Альварес видел, что у него на лбу выступил пот. Гробовщик переместил свой вес, заерзал. Альварес сделал вид, что не заметил.

  Американец понял, что не помогает успокоить ребенка. Альварес знал, что его лицо, казалось, постоянно хмурилось, и люди, которые не знали его лучше, чувствовали себя неловко. Даже улыбка не помогала, а его размер только усугублял проблему. У Альвареса шея была шире его черепа, а плечи занимали дверной косяк. Когда дело доходило до конфронтации, его внешность давала ему преимущество, но в остальное время просто мешала. Ему приходилось работать в два раза больше, чем кому-либо другому, просто чтобы люди ему доверяли.

  У него в руках было заключение патологоанатома. Он просмотрел детали там, где были описаны пулевые ранения. Еще двое были у груди. Он сделал жест.

  'Покажите мне.'

  Гробовщик нервно огляделся, прежде чем осторожно сжать белую грязеотталкивающую простыню. Он сложил его назад от шеи тела, чтобы открыть туловище.

  Альварес осмотрел два аккуратных отверстия в грудине. «Мне они кажутся мелкокалиберными. Двадцать два?

  – Нет, – ответил гробовщик. «Все три раны. Два в грудь, один в голову. Патроны калибра 5,7 мм.

  'Интересный.' Альварес наклонился вперед, чтобы рассмотреть поближе. «На какой диапазон мы смотрим?»

  – Порох не горит, значит, не в упор, кроме этого я не могу вам сказать. Послушайте, я здесь всего лишь помощник. Я не специалист по баллистике. Я… я не очень много знаю.

  Вот дерьмо, подумал Альварес. Он задумался на мгновение. То, что патроны были 5,7 мм, означало FN Five-seveN, один из самых изящных и дорогих пистолетов в мире. Он представил эту сцену в своей голове. Двойной удар в сердце, затем, поскольку жертва лежала ничком, головой набок, убийца наносил еще один через лобную долю. Не рискуя. Альварес был знаком с профессиональными убийствами, и эта казнь была столь же тщательной, как и они. Он моргнул.

  – Послушайте, – начал гробовщик, – мой босс скоро вернется.

  Альварес мог понять намек. Он открыл кошелек.

  Выйдя из больницы, он застегнул пальто от моросящего дождя. Где, черт возьми, был Кеннард? Прошло пару минут, прежде чем темный седан остановился снаружи.

  – Извините, – сказал Кеннард, когда Альварес забрался на пассажирское сиденье.

  Альварес вытер каплю дождя со своей короткой стрижки. – Это Озолс, – сказал он. 'Он умер.'

  – Господи, – выдохнул Кеннард. 'Пакет?'

  Альварес покачал головой. Он резюмировал увиденное.

  'Что мы делаем?' – спросил Кеннард.

  Альварес какое-то время грыз ноготь большого пальца. Он полез в куртку за мобильным телефоном. – Мне нужно поговорить с Лэнгли.

  ГЛАВА 8

  09:41 по центральноевропейскому времени

  Отель Abrial располагался на авеню де Вилье, к северу от Сены. Виктор поймал второе такси у музея, и это была долгая и медленная поездка через парижские пробки. Водитель, к счастью, молчал, и Виктор дал ему умеренные чаевые. Щедрые чаевые или вообще отсутствие чаевых, и водитель может вспомнить его, если его спросят позже.

  Виктор отметил, что это был хороший район, светящийся всем тем позитивом, который туристы рассказывают своим друзьям о Париже, но без дождя, грязи и кислых парижан. Виктор шел по оживленной улице, минуя гостиницу. В паре кварталов от него он нашел аптеку, где купил кусок мыла, дезинфицирующее средство, пинцет, ватные тампоны и дезодорант. Затем он нашел тихий бар, где купил лимонад и помылся в ванной.

  Затем он обратил внимание на деревянные осколки, вонзившиеся в его лицо. Тогда адреналин блокировал боль, но Виктор уже не мог наслаждаться такой роскошью. Осколки были маленькими, но грубыми и зацепились за его плоть. Стиснув зубы, он вытащил их из щеки с помощью пинцета. Он предпочел бы покончить с этим быстро, но ему приходилось работать медленно, чтобы не сломать их. Когда закончился последний, он приложил ватный тампон, смоченный дезинфицирующим средством, к крошечным ранам так долго, как мог.

  Если бы пуля попала в дверной косяк на несколько дюймов выше, он бы вытащил осколки из глазного яблока, а не из щеки. Не приятная мысль. Он достал из кармана пузырек с глазными каплями, плеснул силиконовым раствором на руки и втер их. Капли высохли за считанные секунды. Он позволил себе зажечь сигарету на улице и неторопливо выкурил ее, пока шел по тротуару. Хит никотина был как раз то, что ему нужно. Быть живым было хорошо.

  Он пообещал себе, что сегодня это будет первый и последний. Всю прошлую неделю он пытался поддерживать дневную ставку и был полон решимости придерживаться ее на этот раз, может быть, даже еще больше урезать через пару недель. А может и нет. В любом случае, он не собирался разрушать послебоевой восторг, беспокоясь о своей маленькой зависимости. Виктор выбросил выкуренную сигарету, на мгновение почувствовав себя плохо из-за того, что мусорил, но облегчил свою вину, добросовестно выбросив туалетные принадлежности, но в несколько разных мусорных баков.

  Вестибюль отеля был простым, но со вкусом и, к счастью, тихим. Он поймал взгляд счастливого администратора за стойкой, который почесывал свою выбеленную бородку, и подошел.

  – Puis-je vous aider, мсье? – спросил парень.

  – Oui, avez-vous un tele phone public?

  Секретарша указала на дальний конец вестибюля, на вывеску туалетов. «Ла – бас».

  Виктор поблагодарил его и пересек вестибюль. За углом стояли два устаревших телефона-автомата. Виктор проверил номер внутренней линии обслуживания номеров и позвонил туда. – ответил веселый женский голос.

  – Привет, – ответил он. «Мне нужно доставить белье, но я не могу прочитать номер комнаты». Он дал код ссылки на квитанции.

  Послышался напряженный вздох. – Хотел бы я, чтобы они с этим разобрались. Виктор услышал, как быстро и эффективно бьют по клавишам пальцы. – Господин Святослав. Потребовалось несколько попыток произношения. – Он в комнате 210.

  Это был приятный номер с удобной кроватью, просторной ванной комнатой и элегантным декором. Виктор включил телевизор и с помощью пульта переключился на новостной канал. Пока ничего о расстрелах. Он сомневался, что пройдет много времени, прежде чем в эфир выйдет история об убийствах. Он выключил телевизор и оглядел комнату. Убийца не торопился уходить. Одежда висела снаружи шкафа, туалетные принадлежности все еще стояли на раковине в ванной. Может быть, он планировал немного осмотреть достопримечательности после того, как застрелил Виктора. Иностранец в Париже, почему бы не познакомиться с культурой? Теперь единственная достопримечательность, которую он будет делать, будет в аду.

  Виктор с нетерпением ждал открытки.

  Он ожидал, что у других убийц будут номера в разных отелях по всему городу. В этом смысле он менее заметен, особенно для многонациональной группы, члены которой, по мнению Виктора, не знали друг друга до того, как собрались, чтобы убить его. Без каких-либо подсказок о том, где они остановились, ему придется максимально использовать свое текущее местоположение.

  На столиках у кровати и в ящиках рядом с ней ничего не было. Он провел пальцами между матрацем и рамой, найдя и вытащив коричневый кожаный бумажник, в котором не было ничего, кроме нескольких евро. Ни паспорта, ни билета на самолет. Он полагал, что это было бы слишком просто.

  Виктор тщательно обыскал комнату, сначала проверив бачок унитаза, чтобы убедиться, что убийца использовал те же методы безопасности, что и он сам, но там ничего не было спрятано. Стыд. Было бы неплохо разделить немного родства с человеком, которого он убил.

  Все остальные возможные укрытия оказались пустыми. Сейф отеля тогда. Это имело смысл. Никаких шансов, что горничная или кто-либо еще уйдет с чем-то ценным или компрометирующим.

  Убийца совершил явную ошибку, взяв с собой на работу личные вещи. Это было непростительно, если и можно было понять. Ведь он не планировал быть убитым. И мертвым вряд ли имело бы значение, если бы кто-то узнал, кто он такой. Это подтвердило то, что Виктор уже знал о команде. Они были независимыми подрядчиками, не связанными с какой-либо организацией. Если бы они были, убийца был бы более осторожен. Так кто их собрал? Кто-то с ресурсами, кто-то со средствами. Нанять убийц было не так просто, как открыть телефонную книгу и посмотреть под А.

  Виктор нажил врагов, просто выполняя свою работу, но только тот, кто знал, что он будет в Париже, мог иметь убийц в городе. Насколько ему известно, только два человека попадали в эту категорию. Его клиент и его брокер.

  Человека, предоставившего ему работу, он знал только как брокера. Это был человек, выступавший в качестве посредника между Виктором и человеком, который действительно хотел, чтобы работа была выполнена. Клиент. Виктор не знал ни того, ни другого. Виктор также не знал, почему клиент хотел, чтобы цель была мертва, за исключением того, что это имело какое-то отношение к предмету, который теперь лежал в кармане его куртки.

  Какая связь была у брокера с клиентом, Виктор не знал. Иногда брокерами были частные лица, свободные агенты; в других случаях они работали на разведывательные службы страны, частные охранные фирмы, организованную преступность или другие группы. Или они могут быть связаны с клиентом посредством других деловых практик, таких как адвокат или консул, или клиент может быть передан брокеру через других посредников.

  Всегда существовал риск, что брокер на самом деле является сотрудником полиции или разведки, который каким-то образом узнал о Викторе и нанял его, чтобы задержать. Одна из многих опасностей внештатной торговли. Брокер, передавший эту работу Виктору, был новичком, по крайней мере, в отношениях с Виктором. Он ничего не знал о брокере, за исключением того, что продемонстрированные эффективность и профессионализм свидетельствовали о том, что они раньше имели дело с наемными убийцами.

  Виктор достал флешку и внимательно ее рассмотрел. Просто карта памяти – не очень интересно, но он догадался, что информация, которую она содержала, принадлежала кому-то. Он должен был спрятать диск в безопасном месте по своему выбору и связаться с брокером, чтобы его можно было забрать.

  Брокер подал прошение о личной передаче привода, но Виктор никогда не встречал никого, кто был бы непосредственно связан с его работой, если только он не планировал их убить. Мало того, что он хотел, чтобы никто не видел его лица, так еще и заранее оговоренная передача всегда давала прекрасную возможность устроить ему засаду. Теперь оказалось, что засада была именно тем, что произошло бы, если бы Виктор согласился с просьбой брокера. Поскольку он отказался подчиниться, им пришлось попытаться убить его сразу же после того, как он убил Озолса, пока они еще знали его местонахождение. Если бы они дождались, пока он спрячет диск, и связались с брокером, они могли бы потерять его навсегда.

  Если мотив желания его смерти заключался в том, чтобы гарантировать, что любое последующее расследование или репрессалии не могут быть отнесены к ним, тогда это было понятно, но глупо. Если не считать коммюнике через Интернет, никакой связи между Виктором и брокером и абсолютно никакой связи между Виктором и клиентом не было. Этот метод защитил все стороны. Или, может быть, это было проще, чем это. Может быть, они просто не хотели платить ему вторую половину его гонорара. Тем не менее, наем целой команды убийц не мог быть дешевым, даже для тех, кто, как он сомневался, брал столько же, сколько он.

  В вестибюле он сообщил регистратору данные Святослава и попросил проверить, прежде чем добавить: «У вас есть некоторые мои вещи в сейфе».

  Если клерк решит сверить фотографию в паспорте с человеком, стоящим перед конторкой, то ошибиться нельзя будет. Виктор потянулся к пальто, чтобы сбросить его. 45, но передумал. Клерк был молодой, худощавый. Он не стал бы сильно сопротивляться.

  Клерк вернулся через несколько секунд и вручил Виктору паспорт, билет на самолет и бумажник с кредитной картой. Радостное выражение лица клерка не изменилось. Виктор был доволен, что не удосужился сделать какие-либо проверки. Виктор осмотрел предметы, как и любой, кто беспокоится о том, чтобы что-то оставить. Он отметил, что билет на самолет был до Мюнхена, бизнес-класс. В кошельке были две кредитные карты. И карты, и билет на самолет принадлежали Михаилу Святославу. Виктор положил бумажник и билет в карман. Нет ключей. Слишком поздно беспокоиться о том, где они могут быть сейчас.

  Он расписался и оплатил счет с более изношенным видом кредитной карты убийцы после тонкой проверки подписи на обороте. Его подделка не прошла бы мимо эксперта по почерку, но это было достаточно близко для клерка, который выглядел так, будто у него проблемы с чтением статей в порножурнале.

  Клерк вручил ему копию счета, в котором, как увидел Виктор, был указан адрес убийцы, и сказал: «Мы надеемся, что вы приятно провели время в Париже».

  Он звучал искренне. Виктор подумал, насколько искренним он был бы, если бы знал об этом за несколько мгновений до того, как Виктор решал, как лучше всего его убить.

  Виктор поднял бровь.

  «Это было стимулирующим».

  ГЛАВА 9

  13:15 по центральноевропейскому времени

  'Что, черт возьми, здесь происходит?'

  Альварес и Кеннард стояли на улице Фобур-Сент-Оноре. Перед ними толпа стояла в три ряда перед полицейским барьером. Дорога была оцеплена по обе стороны от отеля. Альварес мог видеть множество офицеров в форме и штатском, а также криминалистов, выполняющих свои обязанности.

  Кеннард отключил телефон и повернулся к Альваресу. – Насколько я понимаю, сегодня утром здесь произошло что-то безумное. Я слышал, что восемь человек убиты – застрелены – и один подозреваемый на свободе, который может показаться вам знакомым.

  – Святое дерьмо, Джон. Альварес выжидающе посмотрел на Кеннарда. – Мы уверены, что это тот же парень, что забил Озолса?

  Младший кивнул. «Стрелок разделяет тот же вкус к экзотическим снарядам. Судя по всему, несколько человек были расстреляны из дозвуковой пушки калибра 5,7 мм. Им еще рано подбирать пули, но…

  «Вероятность того, что два разных боевика используют один и тот же патрон в Париже в одно и то же утро…»

  «В лучшем случае стройны».

  – Даже скелет. Альварес изо всех сил старался заглянуть поверх голов зрителей, жаждущих взглянуть на что-то пикантное. – Когда все это произошло?

  – Лучшее, что мне могут сказать, – где-то в первой половине дня. Так что не так давно.

  – До того, как Озолса подрезали?

  – Не уверен, по крайней мере, через час, я думаю.

  – Мы должны проникнуть туда.

  Альварес протиснулся сквозь толпу. По любым меркам он был большим человеком. Он пробился через колледж, строго придерживаясь греко-римского стиля, и в шесть четных и два десять он все еще выглядел воином, даже несмотря на то, что в его черных волосах появилось больше, чем несколько седых друзей. Его размер мог быть пугающим, и он много раз эксплуатировал это раньше, но в эти дни Альварес понял, что людям гораздо лучше недооценивать его, чем бояться его. Однако в такие моменты он использовал свою массу с пользой.

  Он встретил ладонь, как только достиг линии. Альварес показал свои полномочия. Осмотрев их на мгновение, парень жестом пригласил своего начальника. Француз, который прогуливался, был среднего возраста, невысокий, тщательно ухоженный, выглядевший раздраженным тем, что ему действительно нужно что-то делать. Альварес все еще держал руку поднятой, и полицейский несколько секунд щурился на раскрытый бумажник.

  'Да?' – спросил он просто по-английски.

  – Вы здесь главный?

  Парень кивнул. – Я лейтенант Лефевр. Он сделал паузу. 'Что я могу сделать для вас?' Он добавил вторую часть почти как запоздалую мысль.

  Альварес убрал бумажник. «Я работаю в Государственном департаменте США через американское посольство здесь, в Париже. Я полагаю, что вашим подозреваемым в этой стрельбе может быть тот же человек, который ранее сегодня убил моего связного, гражданина Латвии по имени Андрис Озолс».

  Альварес мог сказать, что Лефевр уже знал об этой связи, но сомневался, что Лефевр знал, что Озолс делал в Париже. 'Так?' – просто спросил он.

  Альварес не особо удивился, но ему хотелось бы получить более обнадеживающий ответ. – Итак, – повторил он, – в наших интересах объединить наши ресурсы для этого. Если я смогу осмотреть отель, я…

  – Боюсь, это невозможно.

  – Почему вы не слышали, что я только что сказал?

  Лефевр перенес вес между ног, что, судя по его нутру, было значительным. – Это наше расследование. У вас нет юрисдикции в этой стране.

  Альварес не клюнул на удочку; вместо этого он вздохнул и ровным голосом сказал: – Я не собираюсь украсть у вас вашего подозреваемого или вашу репутацию, я просто хочу помочь найти его. И как бы безумно это ни звучало, я подумал, что мы могли бы помочь друг другу достичь этого».

  – Спасибо за предложение, – сказал Лефевр без малейшей попытки искренности. – Если потребуется ваша помощь, будьте уверены, мы о ней попросим.

  Он развернулся и направился обратно к отелю.

  – Вот мудак, – пробормотал Альварес, когда ушел.

  Он выбрался из толпы менее вежливо, чем вошел. Он достал свой мобильный телефон и посмотрел на Кеннарда.

  «Хорошо, время для плана Б».

  ГЛАВА 10

  Шарлеруа, Бельгия

  понедельник

  17:02 по центральноевропейскому времени

  Парень за прилавком взял деньги Виктора, не отрываясь от графического романа. Одной рукой он открыл кассу, бросил туда евро и протянул Виктору клочок бумаги, не говоря ни слова. Виктор сел за один из самых дальних от входа компьютеров, выбрав такое положение, при котором он все еще мог видеть дверь, не поворачивая головы.

  Компьютерный монитор казался недавним приобретением, но в канавках клавиатуры скопилась пыль. Пластик пожелтел и блестел от чрезмерного использования. Виктор, быстро печатая, ввел десятизначный код с листка бумаги и нажал клавишу ввода.

  В интернет-кафе было полдюжины других клиентов. Все они были молоды. Вошла китаянка-подросток с розовыми прядями в волосах, пока Виктор ждал появления браузера. Возможно, студентка по обмену. После беглого взгляда он не обратил на нее внимания.

  Он предпочел бы более людное заведение для обеспечения анонимности, но никто не обратил на него ни секунды внимания. Парень у двери не сводил глаз с комикса с тех пор, как Виктор заплатил. Передняя обложка была сплошь огромной грудью и изогнутыми мечами. Через пять минут Виктор исчезнет, а еще через пять минут о нем забудут совсем.

  Пошел мелкий дождь. В окно Виктор мог видеть спешащих по улице пешеходов, кто с зонтами, кто без зонтов. Никто, казалось, не наблюдал за кафе.

  Рациональная часть его мозга подсказывала ему, что никто не мог преследовать его через границу, но в работе Виктора присутствовал определенный уровень паранойи, необходимый для выживания. Он понимал, что подвергается наибольшему риску не тогда, когда он явно уязвим, а когда чувствует себя в безопасности.

  Выйдя из второго отеля, Виктор провел час в парижском метро, курсируя между станциями и меняя поезда наугад, чтобы избежать любых возможных теней. Маловероятно, что за ним могли последовать еще люди, но протокол всегда требовал осторожности. И сейчас было не время отказываться от методов, которые почти десятилетие поддерживали его в профессии, столь же неумолимой, как и раньше.

  Хеклер и Кох, которые он забрал у женщины-убийцы, были брошены в Сену после того, как их тщательно вытерли. В миле вверх по течению его второй FN Five-seveN постигла та же участь. Паспорт, под которым он ехал, был сожжен, а другой изъят из банковской ячейки, которую он арендовал под вымышленным именем. У него были боксы в нескольких европейских столицах и других городах мира. По опыту Виктора, профилактика всегда была лучше, чем лечение, и его предыдущая встреча подтвердила эту философию.

  Он отказался от продаваемых без рецепта очков и снял синие контактные линзы, прежде чем парикмахер из подворотни подстриг его машинкой для стрижки волос и побрил опасной бритвой. По настенному телевизору Виктор смотрел новость о стрельбе в отеле. Пока что полиция обнародовала некоторые подробности. Мертвец в переулке не упоминался, вероятно, потому, что массовое убийство было гораздо более волнующим для зрителей.

  Виктор купил новый костюм в универмаге, еще одну рубашку и пару туфель в разных магазинах. Если бы он купил их все в одном и том же месте, продавец мог бы его запомнить. Другая его одежда была упакована в мешки и оставлена в переулке на переработку городскими бродягами. Единственным вещественным доказательством того, что он когда-либо был в Париже, были оставленные им трупы.

  Возможно, если бы он остался, то мог бы узнать больше о нападавших, но пока он оставался во Франции, ему приходилось защищаться как от своих охотников, так и от властей. Снаружи было один на один. Гораздо лучшие шансы.

  Он был осторожен в своем отеле, чтобы убедиться, что камеры безопасности не засняли его лицо, но, возможно, портье или гость запомнят его черты. Борода, очки, волосы и цветные контактные линзы могли бы испортить набросок любого художника, но даже в этом случае ему, вероятно, потребовалась бы операция, чтобы изменить лицо. Он тяжело вздохнул. Это была необходимость, с которой он был вынужден смириться на протяжении многих лет, даже если он никогда не сможет полностью к этому привыкнуть. Лицо, смотревшее на него в зеркало, больше не принадлежало ему, менялось так много раз, что он не мог вспомнить, как он выглядел на самом деле. Иногда он был этому рад.

  Интернет-браузер, наконец, загрузился, и он ввел адрес прокси-сервера, на котором у него был аккаунт под вымышленным именем. Затем, используя прокси-сервер для маскировки IP-адреса компьютера, он ввел веб-адрес форума ролевых онлайн-игр, базирующегося в Южной Корее.

  Игра пользовалась огромной популярностью, и на форуме были зарегистрированы сотни тысяч пользователей. У форума была собственная сложная система безопасности, чтобы хакеры не могли нарушить его работу. Не так хорош против правительств, но с объемом трафика, прошедшим через сервер форума, было бы почти невозможно перехватить его сообщения.

  Виктор ввел свои данные для входа и выбрал вариант обмена мгновенными сообщениями. Он предпочел это традиционной доске сообщений, где сообщения можно хранить практически бесконечно. При обмене мгновенными сообщениями данные, передаваемые между компьютерами, не оставляли следов на форуме, которые можно было бы обнаружить. Остались только следы на его компьютере и на принимающем компьютере, который использовал его брокер.

  Как только он вошел в систему, он увидел, что единственное имя в его списке контактов находится в сети.

  Брокер.

  Виктор дважды щелкнул имя, открыв окно чата. Он напечатал сообщение. Чтобы еще больше снизить вероятность того, что АНБ или GCHQ подхватят такой разговор, он всегда избегал каких-либо очевидных тегов, на поиск которых были запрограммированы правительственные суперкомпьютеры. Нет Аллаху Акбар и тому подобное.

  У меня была проблема.

  Ответ был почти мгновенным: что случилось?

  В сделке участвовала еще одна фирма.

  О чем ты говоришь?

  Семь продавцов-конкурентов, хорошо проинформированные о моем предложении. Они дождались моего утреннего собрания и предложили мне новую должность. Постоянного разнообразия.

  Ответ занял несколько секунд. Мне жаль это слышать.

  Пожалейте этих представителей. Я был вне их ценового диапазона.

  Сделка прошла?

  Да, он печатал. Клиент нашел мое предложение неотразимым.

  Вы собрали товар?

  Виктор на мгновение задумался, печатая. У меня есть это.

  Что вам нужно от меня?

  Объяснение.

  Я не понимаю.

  Тогда позвольте мне просветить вас. Кроме меня, единственными людьми, которые знали, где я буду завершать сделку, были вы и тот, на кого вы работаете.

  Что вы получаете в?

  У меня нет привычки саботировать собственные контракты.

  Это не то, что вы думаете.

  Тогда что это?

  Что бы ни случилось, это не имело к нам никакого отношения.

  Виктор сел обратно. Использование слова «нас» навело его на мысль, что брокер и клиент более тесно связаны друг с другом, чем он думал.

  Виктор ничего не печатал.

  Брокер продолжил. Я ничего не знаю о том, что произошло, кроме того, что вы мне только что рассказали. Ты должен доверять мне.

  Если бы на компьютере брокера была кнопка, имитирующая громкий смех, Виктор нажал бы ее.

  Я предпочитаю доверять себе.

  Так как я могу убедить вас?

  У тебя был шанс.

  Что насчет предмета?

  Я не буду его доставлять.

  Был долгая пауза. Пожалуйста, пересмотрите.

  В лучшем случае вы были настолько некомпетентны, что позволили третьей стороне узнать о нашей договоренности. В худшем случае просто настолько глуп, чтобы попытаться подорвать меня. Как бы то ни было, на этом мы расстаемся.

  Ждать.

  «Вы меня больше не увидите и не услышите», – напечатал Виктор. Но, возможно, я увижу тебя.

  Он вышел из системы, поскольку брокер все еще печатал ответ. Было приятно закончить с угрозой. Старый друг говорил ему, что любая победа, даже самая маленькая, все равно остается победой.

  Брокер сказал нам. Это могла быть кратковременная потеря концентрации, обнаружившая, что брокер и клиент вступили в сговор, чтобы подставить его, или это могло быть ничем. В данный момент не было никакой возможности убедиться.

  Шум заставил его поднять голову. Раздражающая мелодия новинки сотового телефона. Китайская студентка порылась в кармане, чтобы достать его. Виктор набрал еще один заученный веб-адрес. С небольшой задержкой на экране появился новый сайт. Он щелкнул одну из двадцати доступных ссылок и наблюдал, как загружается программа.

  Он был размером всего в несколько мегабайт и занял всего несколько секунд при быстром интернет-соединении кафе. Затем Виктор запустил программу. Он пассивно наблюдал, как всплывает серый ящик и появляется быстрый поток номеров и имен файлов, прокручивающийся вниз. Через две минуты программа доработала, удалив с жесткого диска компьютера все записи о недавней интернет-активности. Программа не только удалила эти записи, но и перезаписала бесполезными данными те сектора жесткого диска, где хранились интернет-записи. Затем он удалил эти данные и перезаписал их снова. Этот процесс повторялся тысячи раз в быстрой последовательности, гарантируя, что исходные данные никогда не будут восстановлены.