Текст книги "Гадюки в сиропе или Научи меня любить (СИ)"
Автор книги: Тильда Лоренс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 47 страниц)
– Ты осуждаешь Люси?
– Нет.
– А что тогда?
– Завидую, – хмыкнула Аманда.
– И чему тут завидовать? Ты жива, у тебя все ещё впереди, а для нее все закончилось в тот день. У тебя есть будущее, а у нее уже ничего нет.
– Силе её чувств.
– Неужели?
– Знаешь, Дитрих, да. Я не кривлю душой, заявляя, что завидую силе чувств Люси. Я никогда не любила настолько сильно, чтобы отдать свою жизнь за человека. Сейчас я не уверена даже в том, что смогла бы пожертвовать собой ради Эштона. А ведь он для меня не посторонний человек. Он мой родной брат. У тебя с Люси не было родственных связей, тем не менее, она решила, что ты должен жить, и ради тебя пошла на такой шаг.
– Спасибо за честный ответ.
– Я никогда не кривлю душой.
– Никогда
никогда?
– Никогда.
– Прекрасное качество.
– Спасибо. Польщена, – хмыкнула Аманда, слегка приподнимая уголки губ в улыбке.
– Я не пытался льстить, – ответил Ланц немного грубо.
Но Аманду это заявление совсем не задело.
Она не пыталась привлечь к себе внимание Дитриха. Сказала первое, что пришло в голову, как делала всегда. Аманда редко церемонилась со своими собеседниками, обычно всегда говорила то, что думала. Иногда эти мысли радовали собеседника, иногда разочаровывали. Но Грант давно усвоила знание: нельзя всем нравиться. Она не денежная купюра, чтобы вызывать у всех безоговорочный восторг. Скорее, наоборот есть повод задуматься о своих личных качествах, когда все только и делают, что хвалят. Быть может, хотят чего
то взамен, а за спиной обсуждают. Быть может, просто издеваются. За свою короткую, но довольно насыщенную жизнь Аманда успела убедиться в том, что истинная симпатия встречается крайне редко. Чаще бывает лицемерие.
– Да и я на комплимент не напрашивалась, – заметила девушка.
– Тебе не кажется, что продолжение обмена любезностями может привести к скандалу?
– Заметила, – ответила Аманда, поправляя очки, и так идеально сидевшие на переносице. Просто ей нужно было что
то сделать, дабы не демонстрировать состояние нервозности. – Потому и удаляюсь.
– Так как ты сказала, тебя зовут? – крикнул Дитрих напоследок.
Он и так запомнил, просто хотелось немного поиздеваться над собеседницей.
Она на это заявление отреагировала не так, как предполагал Ланц. Не стала возмущаться. Просто сняла очки, посмотрела Дитриху в глаза и произнесла четко, практически по слогам:
– Грант. Аманда Грант. Печально, что в этом возрасте у тебя уже такая дырявая память.
Выпалив это, девушка развернулась и направилась домой. Почему
то захотелось улыбнуться, что она и сделала.
*
Ланц шел домой, думая о странной девушке, во второй раз появившейся на его пути. Странная. Очень странная. Именно эта характеристика всплывала первой же ассоциацией с его новой знакомой. Хотя, не такой уж и новой. Если задуматься, то он и раньше с ней виделся, просто не обращал внимания, с головой погруженный в проблемы. Тогда у него на повестке дня были проблемы Люси, и ничего кроме них в поле зрения не попадало.
Аманда Грант… От этого имени веяло загадкой. Девушка казалась непредсказуемой, способной на любую дикую выходку. Она была стервой, сволочью, отменной дрянью. Той самой великолепной мразью, к разряду которых причислял себя Дитрих. До этого ему приходилось сталкиваться с парнями такого же типа, но девушек подобных встречать не доводилось. На его жизненном пути появлялись тихони, отъявленные скромницы, встречались и те, кто намеренно примерял на себя образ стерв, но таковыми не являлись в жизни, встречались дешевки, пытавшееся набить себе цену, поднявшись в глазах окружающих, но девушек, наделенных от природы качествами, присущими Аманде, не встречал. Почему
то не оставляла странная мысль о том, что однажды они снова столкнутся на улице. Быть может, это произойдет в ближайшее время, может, в далеком будущем, но встреча на мосту не станет последней.
– Какая глупость в голову лезет, – протянул Дитрих.
Он и сам не понимал, отчего думает об этой встрече. Ведь она была мимолетной, не имела особого значения. Просто пересеклись, поговорили немного. Разошлись и забыли.
Аманду Дитрих ни в коем случае с Люси не сравнивал. Лайтвуд была единственной и неповторимой. Таких, как она, больше нет и никогда не будет. Но в этом как раз и заключена вся прелесть. Дитрих понимал, что будет помнить Люси всегда. Не только потому, что она стала его первой любовью, пробудив в нем умение чувствовать, но и потому, что она единственная в своем роде. Удивительный человек, с поразительной, кристально
чистой душой.
Ланц всегда был уверен, что нет на свете людей, в которых совсем нет грязи. Все они таят камень за пазухой, старательно дожидаясь момента, когда можно причинить вред своему недругу, но Люси смогла его переубедить. Она отличалась от всех, с кем ему раньше доводилось встречаться на жизненном пути. Она научила Ланца верить в людей, пусть и не во всех, не безоговорочно, но все
таки верить.
Следовало привести мысли в порядок, а лучше всего это получалось в разговоре с кем
то. Особого разнообразия не наблюдалось. Как всегда, выбор пал на Эшли. Паркер уже стал иронизировать на тему того, что Дитрих записал его в свои личные психологи. Так что пора уже перестать бесплатно выслушивать жалобы, следует начать брать деньги за эти разговоры по душам. Ланц, конечно, этого юмора не ценил, но ограничивался лишь недовольным выражением лица. Вслух свои претензии не озвучивал. Ведь, перестань Паркер обращать внимание на крики его души, посоветоваться будет не с кем. Родители могут помочь, но с ними Ланц свою личную жизнь не обсуждал. Это казалось едва ли не кощунством вплетать родителей в свои личные переживания.
С наступлением теплых деньков работы по дому у Паркера прибавилось. Теперь он занимался не только благоустройством быта, но и за садом ухаживал, стараясь держать его в чистоте и порядке. Подстригал розовые кусты, придавая им презентабельный вид, точно так же, как и Ланц, следил за газонной травой, состригая её каждый раз, когда она вырастала, подметал дорожки, поливал цветы, растущие на клумбах. Довольно странно было наблюдать за тем, что он ухаживает за цветами. Ланц не упускал возможности отпустить остроту в адрес Паркера, да еще и наградил его прозвищем «ослик
огородник». Эшли явно не был в восторге от подобной клички, но он ведь платил Дитриху той же монетой, именуя соседа доберманом. Можно считать, что они – квиты.
Сегодня он не изменял своей привычке. Вновь без проблем обнаружился в саду. Только на сей раз не занимался цветами. Он лежал в шезлонге, надев на глаза солнцезащитные очки, с книгой в руках. Видимо, постигал азы такой интересной науки, как химия. Паркер, откровенно говоря, ненавидел химию, но ничего не мог поделать: ради него никто не стал бы вычеркивать обязательную науку из учебной программы.
– Какая муть, – прошипел он, в очередной раз перечитав параграф, но так ничего и не поняв. – Этой наукой можно пытать, честное слово.
– Грызешь гранит науки? – насмешливо произнес Ланц, остановившись напротив дома Паркеров.
– Откуда такой бодрый и веселый?
Эшли с удивлением отметил некую оживленность Дитриха. В последнее время он таким не бывал, так что сегодняшний день стал едва ли не грандиозным событием.
– Разве я выгляжу бодрым и веселым?
– Да. Даже счастливым, я бы сказал.
Ланц тут же перестал улыбаться. Нахмурился, так что Эшли мог бы забрать свои слова обратно. Теперь на лице соседа не было радости и веселья. Только задумчивость осталась.
– Я поговорить хотел, – произнес Ланц.
– О чем? – поинтересовался Паркер, вновь утыкаясь носом в учебник.
Делая вид, что намеков не понимает, и вообще не здесь. У него только появилась возможность посвятить время учебе. Эмили рядом не крутилась, работа по дому была сделана. Самое подходящее время, чтобы заняться углубленным изучением непонятной науки, как вдруг на горизонте нарисовался человек, который явно не ограничится незначительным обменом приветственными фразами, а будет цепляться с основательным разговором. Тем самым пустит под откос все планы по освоению химии.
– О девушке, – произнес Ланц решительно.
Вот это уже было интересно.
Паркер оторвался от учебника, очки снял и посмотрел на Ланца внимательно, словно ждал подробного отчета.
– Что за девушка? – поинтересовался.
– Аманда Грант.
– Кто это?
– Ты не знаешь?
– А должен?
– Она учится в нашей школе.
– В нашей? Это в какой? Где учишься ты, или где мы учились вместе, но куда теперь хожу только я?
– В царстве Кристины Вильямс.
– О, – произнес Паркер. – И что же не так с этой девушкой?
– Мы с ней сегодня разговаривали.
– Поздравляю, – равнодушно выдал Эшли.
Его совсем не волновало то, о чем говорил ему Дитрих. Даже на самую малость не заинтересовало. Хотя, конечно, в первый момент стало немного обидно за Люси. Вроде бы такая любовь была, а сейчас… Прошло всего лишь пару месяцев, и Ланц уже нашел ей замену. Какая
то очередная дурочка пала жертвой его обаяния.
– Она странная.
– В каком смысле?
– С придурью в голове.
– Лестная характеристика, ничего не скажешь.
– Она, правда, немного странная.
– И в чем эта странность выражается? Она ходит на руках? Бегает голая по городу? Что с ней не так?
– Все так. Просто она… мрачная.
– То есть?
– Я не знаю, как это объяснить. Нужно видеть и общаться с ней, чтобы понять.
– Как она хоть выглядит?
– То есть, ты тоже её не помнишь?
– Она же в параллельном классе учится. Какой смысл мне её помнить, если я из своего класса половину человек по именам не знаю?
– Здравое суждение, – согласился Дитрих.
– Она блондинка? – спросил Эшли.
– Почти угадал. Брюнетка. Крашеная.
– Мало ли крашеных брюнеток, – вздохнул Паркер, первым делом вспоминая, разумеется, Эмили, основательно его доставшую.
– У нее был брат
близнец, – произнес тем временем Ланц. – Странно, но я вспомнил её брата сразу же, как только она сказала.
– В отличие от тебя, я никогда примерным учеником не был. Занятия посещаю редко, потому и учеников в лицо знаю плохо.
– Да
да, понимаю. Но его ты точно видел. Помнишь, мы стояли тогда в коридоре, и мимо нас шел блондин… Такой… Я не знаю, как описать. Мне сложно как
то охарактеризовать внешность парня, – проворчал Дитрих. – Просто он ещё притормозил тогда, задержал на нас взгляд…
– А, – протянул Эшли. – Тот, которого ты послал?
– Я его послал? – удивленно выдал Ланц.
– Ты не помнишь?
– Нет.
– Печально.
– Не говори так! – взвился Дитрих.
– Почему?
– Аманда сегодня сказала то же самое.
– В связи с чем?
– С моей памятью.
– Вынужден заявить, что полностью солидарен с данной девушкой, хотя знать её не знаю, – произнес Паркер. – Твоя память, на самом деле, вгоняет в тоску. Она и, правда, слишком кратковременная. А, может, ты просто не запоминаешь тех, кто тебе не интересен.
– Вот это уже ближе к истине.
– Тогда у тебя прекрасная избирательная память.
– То есть, ты мне ничего об Аманде рассказать не можешь?
– Увы, – развел руками Эшли. – Мне совершенно нечего тебе поведать. Впервые слышу об этой девушке, но почему
то узнавать ничего не хочется.
– Это из
за твоей головной боли?
– Эмили? – хмыкнул Паркер.
– Да.
– Эмили – это нечто совершенно потрясающее. Знаешь, она говорит, что любит меня, а на деле демонстрирует что угодно, но только не любовь. Больше одержимость.
– Знакомая ситуация.
– Неужели?
– В Берлине у меня была девушка. Гретхен. Вела себя точно так же, как твоя Эмили.
– А потом? – заинтересовался Эшли.
– А потом отстала.
– Сама? Или кто помог?
Дитрих многозначительно хмыкнул. Это могло означать, что угодно. Паркер озадачился. Ему в данный момент не помешал бы совет, как избавляться от назойливых поклонниц. На лице его отразилась заинтересованность в разговоре, какой не было прежде. Разумеется, для Ланца перемены в настроении собеседника не остались незамеченными.
– Можно в гости заглянуть? – поинтересовался Ланц.
Ему уже порядком надоело стоять за забором.
– Заходи, – откликнулся Паркер. – Только извини, с шезлонга не слезу, место не уступлю.
– Ничего, я найду, где устроиться.
В подтверждение своих слов Ланц забрался на стол, расположенный рядом с шезлонгом. Учебники, до этого лежавшие на столешнице, положил на колени.
– Не стану же я кричать на всю улицу о своих неблаговидных поступках, – произнес чуть тише.
– Бедная девушка так тебя достала? – поинтересовался Паркер, на время откладывая учебник в сторону. – Боюсь представить, что ты натворил, если теперь не хочешь делать свои поступки достоянием общественности.
– Бедная девушка имела мой мозг во всех позах так, как ей хотелось, но никаких угрызений совести по этому поводу не испытывала.
– Навязывала свое общество?
– Она меня достала тогда невероятно. Ну, и плюс ко всему она умудрялась за спиной у меня распускать сплетни и крутить роман с другим парнем.
– И что ты сделал, если не секрет?
– Пришел на школьный вечер, где никто меня не ждал. И выплеснул на нее ведро с грязной водой, – откровенно признался Ланц, даже минимально не приукрашивая события.
Паркер несколько секунд изумленно смотрел на собеседника, затем сполз по шезлонгу вниз; сдавленно фыркал, пытаясь справиться со своими эмоциями. Понял, что ничего не выйдет и все
таки засмеялся в голос, даже захохотал. Представил, как это выглядело со стороны, и вновь зашелся в приступе хохота.
Идея была интересная, но практиковать подобное в отношении Эмили Паркер не собирался. Как
то… Слишком низко, на его взгляд было прибегать к таким методам.
– Хорошо, хоть файер
шоу не устроил, – заметил, отсмеявшись.
– В смысле?
– Ну, знаешь…
– Нет, не знаю.
– Был в моей школе случай. Почти идентичный тому, о котором ты рассказал. Только там предварительно волосы подожгли, а затем окатили человека грязной водой. Вроде как помогли, но при этом унизили.
– Да? И что послужило причиной?
– Я не помню. Кажется, две девушки не поделили парня. Но это давно было, я ещё в средней школе учился. Особо сплетнями не интересовался, просто доводилось слышать.
– Ясно, – подвел итог Дитрих. – Новаторства в моей идее не оказалось.
– Это обыденно уже, – произнес Эшли. – Ты же знаешь, что нередко школьники проходят через испытание, именуемое «головой в унитаз»? Грязная вода – не самое страшное.
– Трудно не согласиться. Кстати, о девушках, не поделивших парня…
Ланц сделал выразительную паузу, посмотрел на Паркера, как на подопытного кролика. Ждал реакции на свои слова. Эшли выставил руки вперед примирительно и проворчал:
– Будь другом, не напоминай.
– Ты до сих пор не знаешь, что с этим делать?
– А ты знаешь? Если да, то подскажи.
– Увы, без вариантов.
– Хотя бы какие
то идеи у тебя есть?
– Единственное, в чем я сейчас уверен на сто процентов, так это в том, что вечно это продолжаться не может. Рано или поздно тебе придется сделать выбор, остановившись на ком
то из них.
– Ты и так знаешь, кого я выберу.
– Керри?
– Разумеется.
– Кстати, а Эмили знает о существовании в твоей жизни другой девушки?
– Знает, но упорно отказывается в это верить. Кстати, что
то мне подсказывает, что и с тобой она пыталась познакомиться только для того, чтобы больше узнать о Керри.
– То есть о родстве она тоже знает?
– Конечно, – кивнул Эшли. – Даже удивительно, что Эмили не попыталась познакомиться с тобой раньше. Ей очень интересно узнать, какая Керри. Временами у меня создается впечатление, что она ждет появления твоей сестры сильнее, чем я. Постоянно забрасывает меня вопросами о Керри. Правда, зачастую они остаются без ответа.
– Не хочешь откровенничать с ней?
– А смысл?
– Раньше мне казалось, что у тебя с Бланш достаточно доверительные отношения сложились. Я ошибался?
– Фатально.
– То есть вас совсем ничего не связывает?
– Если только секс.
– И только?
– Да. Вообще, если говорить откровенно, было время, я даже задумывался об отношениях с ней. Если бы она не уехала из страны на время и все время жила в Лондоне, я бы, наверняка, начал встречаться с ней, но сейчас об этом и речи быть не может. Она стала слишком навязчивой, прилипчивой. Словно не понимает, что таким поведением отталкивает меня еще сильнее, чем раньше.
– А любовь?
– В смысле?
– Ты любил её когда
нибудь?
– Вряд ли, – ответил Паркер, не раздумывая.
На этот вопрос и не могло быть иного ответа. Он точно знал, что Эмили никогда не переходила в статус любимой девушки. Самое большее – близкая подруга, но явно не любовь всей жизни.
Керри тоже пока на это звание не претендовала, но у нее было гораздо больше шансов рано или поздно услышать от Паркера слова любви, нежели у Эмили. Да, сложно отрицать тот факт, что внешне сестра Ланца проигрывала Бланш, но дело тут было не во внешности. Иногда и признанных красавиц бросают ради невзрачных серых мышек. Не все в жизни определяется внешностью, не все измеряется критериями привлекательности, бывают и иные случаи. Именно так и сложилось все у этого любовного треугольника. Паркер, выбирая между Эмили и Керри отчего
то остановил свой выбор на сестре Ланца. И у этого выбора не было никакого двойного дна. Все получалось само собой, а не из желания досадить Дитриху, как он думал на первых порах.
– А Керри? – поинтересовался Дитрих. И прошипел чуть тише: – Только попробуй сказать «нет».
Эшли ухмыльнулся.
– Не знаю.
– Как расценивать данный ответ?
– Так и расценивай. Я не знаю, что к ней чувствую. Все несколько запутано, ты и сам это знаешь. Мы почти не общались с ней в реальной жизни. Большая часть нашего общения проходит в интернете, а так у нас было всего одно свидание, и тот, не самый приятный эпизод в школе. Ну, ты и сам знаешь…
– Знаю, – хмуро ответил Дитрих.
Сейчас, когда прошло определенное количество времени, он думал о том, что просьба его тогда была нелепа до крайности. Он сам себе виделся гениальным стратегом, а на деле совершал невероятные глупости, за которые сейчас было немного стыдно. И за свое поведение, в целом, тоже приходилось краснеть. Дитрих, конечно, в этом не признавался, но часто думал о том, как глупо они с Паркером выглядели со стороны, когда старались прицепиться к мелочам и развить скандал на пустом месте.
– Она мне нравится, – продолжил тем временем Эшли – Но симпатия – это не любовь, согласись.
– Соглашаюсь.
– Сегодня ты, на редкость, толерантен к моим заявлениям. Что с тобой случилось? Та девушка повлияла? О чем вы с ней вообще разговаривали?
– О многом.
– А конкретнее.
– У нас с ней своеобразные разговоры выходят.
– Разговоры? – на всякий случай решил уточнить Эшли.
До этого момента Дитрих ни разу не упоминал о существовании в его жизни какой
либо девушки, так что сейчас у них был едва ли не день откровений.
– Да, разговоры, – подтвердил Ланц.
– Их было много?
– Два.
– Не так уж и много, если разобраться.
– Первый раз вообще можно смело вычеркнуть из памяти. Мы просто столкнулись на могиле и обменялись не самыми добрыми взглядами. Кажется, Грант тоже не особенно рада была моему появлению.
– Могла просто испугаться.
– Могла, – согласился Дитрих.
Он и сам такой вариант рассматривал. Ведь он появился неожиданно. Выпрыгнул, словно черт из табакерки. Естественно, она испугалась, потому в глазах и промелькнул страх. Потом она оправилась от потрясения, даже язвить начала, что было ей свойственно. Ланц за время их коротких разговоров успел отметить тот факт, что Аманда никому спуску не дает и всегда стремится ответить колкостью на колкость. Молча замечание не проглотит, смирение – не её сильная сторона.
– Где сегодня столкнулись?
– На мосту. Она подошла, поболтали обо всем понемногу.
– Она тебе нагрубила?
– Нет. Но и особо не нежничала. Почему, кстати, спрашиваешь?
– Обычно ты акцентируешь свое внимание на людях, которые не падают к тебе в ноги после знакомства. Тебе нравится взращивать дружеские чувства из ненависти. Не знаю, какой в этом заложен смысл, но все именно так, как я сказал. Или я ошибаюсь?
– Наверное, ты прав. Мы же с тобой друзья?
– Ну… – протянул Эшли. – Друзья, наверное. Может, приятели. Но не враги точно. Хотя, изначально, все шло к тому, чтобы мы стали врагами. Впрочем, сейчас не обо мне речь. Мы говорим о том, что связывает тебя с Амандой. Она ведь тоже привлекла твое внимание. Заставила тебя думать о ней. Не так ли?
– Интересная она особа, – признался Ланц.
– А Люси? – тише спросил Паркер.
Он знал, что своим вопросом испортит Дитриху настроение, но не мог удержаться от этого замечания. Хотелось понять, то ли это, о чем он подумал, или же все немного проще. И Ланц, на самом деле, просто заинтересовался Амандой, как человеком, а не как девушкой.
– Таких, как Люси больше нет, и не будет, – со вздохом пояснил Дитрих.
– Аманда на нее не похожа?
– Нет. Совсем нет. Ничего общего. Разные, как небо и земля.
– Но и небо, и земля – интересные объекты для исследования, – задумчиво протянул Эшли.
– Быть может.
– Не станешь этого отрицать?
– На что намекаешь?
– Так быстро оправился от потери? – поддразнил собеседника Паркер.
– Дело не в этом, – процедил Дитрих сквозь зубы. – У меня нет никаких планов на Грант. И встречи с ней спонтанные. Я их точно не планирую. Не думаю, что она специально меня преследует. Все получилось случайно. Не факт, что повторится в дальнейшем.
– Забудь. Я просто предположил, – пожав плечами, выдал Эшли. – И ни в чем тебя не обвиняю.
Теперь Паркер невольно заинтересовался личностью девушки, что смогла привлечь внимание Ланца. После того, как Люси похоронили, Ланц вел себя тише воды, ниже травы. Практически ко всему потерял интерес, оттого вдвойне занятно было узнать, как выглядит девушка, сумевшая пробудить в нем желание выйти из анабиоза.
*
Аманда Грант. Имя это Паркер запомнил с первого раза, даже повторять не пришлось. Во время перемены он стоял у окна с тетрадкой в руках, перечитывая то, что написал ранее, старался вникнуть в смысл изложенного материала, но вновь и вновь возвращался мыслями к девушке, о которой говорил Дитрих. Хотелось понять, что в ней такого странного и мрачного. От прикосновения ладони к своему плечу он вздрогнул, но потом понял, что это, как всегда, Эмили. Она в школе ему буквально прохода не давала, занимая все свободное время парня собой.
Впрочем, это не мешало девушке всегда быть в курсе событий. Знать все обо всех остальных школьниках, не только из своего, но и из параллельного класса. Её любопытство могло сыграть на руку Эшли.
Повернувшись к однокласснице, Паркер решил быть милым и отзывчивым, потому даже на улыбку расщедрился, чего Эмили совсем не ожидала.
– Ты сегодня необычайно приветлив, – протянула Бланш, запрыгивая на подоконник.
Поведение Эшли, на самом деле, удивило девушку. Она смирилась с тем, что Паркер в последнее время её не жалует. Только и делает, что просит оставить его в покое, не таскаясь за ним по пятам. Однако Эмили не желала мириться с обстоятельствами, она всячески старалась привлечь к себе внимание Эшли, удержать его рядом любыми способами. Попытаться вернуть все хотя бы на исходную позицию, к взаимной симпатии.
– У меня хорошее настроение.
– А раньше было плохое?
– Просто не хотелось разговаривать.
– Со мной?
– Со всеми.
– Не любишь людей?
– Они меня быстро утомляют.
– Излишним вниманием?
– Нет. Сами по себе. Вовсе не обязательно оказывать мне знаки внимания, достаточно просто находиться поблизости.
– Я не знала, – честно призналась Эмили. Задумалась на время и добавила: – Я вообще многого о тебе не знаю. Паркер, мы с тобой долго общались, а ты, как был, так и остаешься для меня загадкой. Как у тебя это получается?
– Само собой, вероятно. Потому что я ничего не скрываю, меня достаточно просто изучить. Если есть желание.
– Желание есть, но изучить не получается.
Эмили прислонилась затылком к стеклу, сложила руки на груди и закинула ногу на ногу. Одарила Паркера задумчивым взглядом, словно пыталась понять его мотивы. Залезть в душу, посмотреть, что же там творится.
Эшли хотел ответить в язвительной манере, но потом от этой идеи отказался. Какой смысл спорить с Бланш? Все равно она сделает вид, будто ничего не заметила, и общение продолжится в уже привычном ритме. Её попытки привлечь внимание, его равнодушие. Её признания в любви, его молчание и холод в глазах. Все это уже стало стилем жизни.
– Послушай, – обратился он к девушке. – Можно кое о чем тебя спросить?
– О чем? – насторожилась Эмили.
Она ждала каких
то провокационных вопросов, потому интерес Паркера, озвученный буквально в следующую минуту, её немного удивил.
– Ты знаешь, кто такая Аманда Грант?
Эмили удивленно моргнула, стараясь удостовериться в том, что ей не послышалось. Эшли продолжал стоять и смотреть ей в глаза. Не послышалось. Парень ждал ответа на свой вопрос.
– Девочка из параллельного класса.
– Как она выглядит?
– Тебе зачем?
– Можешь мне её показать? – не обращая внимания на вопрос Эмили, продолжил Паркер.
– Зачем тебе? – повторила Бланш.
В очередной раз в глубине души её взыграла ревность.
Она знала о существовании в жизни Эшли девушки с именем Керри, но сейчас подумала первым делом о том, что Паркер отчего
то заинтересовался Амандой. Раз есть интерес, это неспроста. Видимо, имеется какая
то подоплека у этого желания узнать Грант в лицо. До этого момента Эмили относилась к ней ровно, сейчас едва ли не возненавидела.
– Интересно посмотреть, – ответил Эшли. – А что, собственно, не так?
– Нет, все нормально, – тут же отреагировала одноклассница. – Просто неожиданно было услышать из твоих уст её имя.
Эшли изогнул бровь, демонстрируя степень своего удивление без слов.
Эмили слегка стушевалась от этого взгляда. Она не привыкла к подобным взглядам. Паркер словно без слов назвал её идиоткой, и она себя именно так и чувствовала в тот момент.
– Та, кого нельзя называть? – хмыкнул Паркер.
Бланш засмеялась, решив разрядить обстановку. Эшли сдержанно улыбнулся. Он не шутил, просто бросил первое, что пришло в голову.
– Симпатичнее кинозлодея.
– Это не может не радовать. И все
таки как она выглядит?
Эмили обвела коридор взглядом, пытаясь выцепить из толпы Аманду. Грант стояла у самого дальнего подоконника. Смотрела на противоположную стену, ни на кого не обращала внимания. Кажется, что
то слушала и подпевала песне, звучавшей в наушниках.
– Видишь ту брюнетку, что стоит у окна? – спросила Эмили, кивая в сторону Аманды.
Паркер оторвался от своей тетради, посмотрел туда, куда указывала девушка. Грант в толпе обнаруживалась без труда. На самом деле, было в ней нечто мрачное. Дитрих был прав, когда говорил, что она выделяется из толпы.
Она была одета в стандартную школьную форму, но помимо этого ладони у нее были обтянуты перчатками черного цвета, а на глазах темные очки. Девушка стояла в помещении, но очки все равно не снимала, будто так и надо.
Первая ассоциация, возникшая в сознании Паркера, легко определялась словом «странная». Тут Эшли с Дитрихом поспорить не мог. Действительно, довольно загадочная девушка. Подходить к ней и заводить разговор желания не возникло. Эшли ограничился наблюдением на расстоянии.
– Это и есть Грант? – переспросил на всякий случай.
– Да, – подтвердила Эмили, продолжая сверлить взглядом девушку.
Её очень интересовал вопрос: что именно заставило Паркера заинтересоваться личностью Грант, но она пока не решилась обременить своего собеседника данным вопросом.
Аманда, почувствовав на себе чужой взгляд, обернулась. Очки сняла, повертела их в руках, потом забросила в рюкзак, стоявший на подоконнике, и теперь смотрела на Эмили открыто, глаза в глаза. Почему
то от этого взгляда Бланш почувствовала себя неуютно. В Аманде было нечто такое, что вгоняло окружающих её людей в ступор. Взгляд такой, будто королева смотрит на своих подданных, и они вынуждены подчиниться ей.
Эмили ненавидела подобные взгляды. В последнее время все чаще и чаще Паркер смотрел на нее именно так. Это было невыносимо.
Грант тоже чувствовала себя неуютно под чужими взглядами. Заметив, что девушка из параллельного класса смотрит на нее изучающе, будто экспонат на выставке разглядывает, Аманда не придумала ничего лучше, чем показать молчаливому наблюдателю неприличный жест, а затем, закинув рюкзак за спину, направиться в свой кабинет. Так и не дождавшись реакции на свой поступок. Впрочем, вряд ли девушку он обрадовал. Разозлил, а, может, удивил, но точно не обрадовал.
– Вот стерва, – обиженно выдала Эмили.
Паркер никак это заявление не прокомментировал. Аманда сделала то, что он сам давно хотел сделать. Так что оставалось лишь мысленно поаплодировать девушке.
Глава 20. Симпатия? Влюбленность? Любовь?
Расскажи людям правду о себе, и твои слова подвергнут сомнениям. Солги, и все незамедлительно поверят. Аманда давно привыкла к тому, что все, кто её окружает, всегда, затаив дыхание, слушают вымышленные истории. Случаи из реальной жизни остаются незамеченными. Эта парадоксальная ситуация немного забавляла, но в то же время казалась сущим абсурдом. Возможно, никакого парадокса здесь и не было. Давало знать о себе банальное желание людей перетряхнуть чужое грязное белье, покопаться в чужих секретах, вытащив на поверхность все самые неприглядные истории. Только бы был повод почесать языками.
Подобная тактика поведения казалась Аманде невероятно глупой. Она давно перестала обращать внимание на сплетни, разлетавшиеся в её окружении. Знала наверняка, что большая часть их не имеет под собой реальной основы. Каждый думает в меру своей распущенности, использует так распространенную тактику суждения по себе, верит только тому, чему хочет верить. Стадный образ жизни давно стал для них идеалом, непоколебимым, непревзойденным. Только вместе с кем
то, не в одиночестве могут они блистать остроумием. Когда никого из единомышленников рядом нет, красноречие улетучивается. Это стало чем
то вроде традиции. Полировать чужие кости до зеркального блеска, пока виновник торжества ни о чем не догадывается. Грант никогда не принимала участия в обсуждениях, старалась держаться обособленно от заслуженных сплетников. У нее это получалось замечательно. Неудивительно, что Аманда была одной из самых активно обсуждаемых личностей. Недостаток информации о человеке нередко дает такой результат. Когда нечего сказать, люди придумывают сотни способов восполнить пробел в своих знаниях, так и рождаются сплетни.
Добровольное заточение в четырех стенах, тоже стало достоянием общественности. Передаваясь от одного знакомого к другому, оно обрастало подробностями, росло и ширилось, пока не превратилось в сущий бред. Услышав все это, Аманда не смогла сдержать эмоции и засмеялась. Все настолько нелепо, что даже противно слушать. Грязь, грязь, грязь… Очень много грязи вылилось на нее после того, как она окончательно ушла в себя, не попрощавшись со своим окружением. Странные люди были среди её знакомых. Знали, что Эштон погиб, знали, при каких условиях это произошло, были осведомлены о присутствии Аманды на месте преступления, но все равно разродились какой
