Текст книги "Смерч над Багдадом"
Автор книги: Теренс Стронг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)
Сев на табурет в баре позади менеджера, Эвери заказал пиво.
– Мистер Конноли?
Грустное лицо повернулось к нему.
– Да.
– Вам привет от Фокусника.
В пустом баре долго стояло молчание. Ничего не отражалось в глазах мужчины, нельзя было догадаться, о чем он думает.
– Столько времени прошло, – заговорил он чуть слышно, снова беря свой стакан. – Я думал, он обо мне забыл.
– Так лучше. Безопасней. И для вас, и для нас.
– Как он поживает?
– Отлично. Говорит, что любит, когда ему отвечают услугой за услугу.
– Конечно. Он был очень добр ко мне, когда я нуждался в друге.
– Он будет рад, что вы помните об этом.
Конноли вновь посмотрел на Эвери, вгляделся пристальней, но в его глазах так и не пробудились ни свет, ни жизнь.
– Доброта не забывается. Я помню, что обещал. Собственно, я человек маленький, только держу слово чести.
Эвери положил на стойку бара документы, полученные от агента по недвижимости.
– Есть подвальное помещение в Баундс-Грин, которое мы хотим купить. Позвоните агенту и сделайте предложение.
Человек задумчиво поджал губы.
– Я многим обязан Кону, но у меня нет таких денег.
– Здесь адрес и телефон букмекера, который посвящен в суть дела. Он вас ждет. Подскажет, когда и какие делать ставки, потом сделает так, что вы окажетесь в выигрыше. Квартира свободна, платите наличными и вступайте в права собственности к концу месяца.
Эвери положил поверх бумаг визитную карточку, принадлежащую истинному кудеснику, который работал на нескольких мошенников из Южного Лондона.
– Этот поверенный все оформит со скоростью света. Строительное общество, которому принадлежит дом, торопится его продать.
– И что я с ним буду делать?
– Купите подержанную мебель. Сдайте подвал, пусть подешевле, но не надолго. Желающие найдутся. Надо, чтобы к первому февраля помещение освободилось, мы кое-кого туда поселим.
– Кого?
– Не имею понятия. Вам сообщат. – Он допил пиво. – В свое время вас попросят продать квартиру и вернуть деньги букмекеру.
– А доход от жильцов?
– Оставьте себе.
Человек кивнул.
– Очень кстати. Поблагодарите от меня Кона.
Эвери встал, собираясь уйти.
– Я хочу вам сказать, мистер Конноли, что мне очень жаль вашего сына. – Он не покривил душой.
Глаза за стеклами очков увлажнились.
– Все это было давно.
На обратном пути мысли Эвери занимал человек по имени Конноли. Еще одна трагическая жертва яростной городской войны, которая уже не имеет ни малейшего политического смысла, если, конечно, когда-то имела его вообще. Сегодня единственная ее цель – сохранить властную иерархию террористов в бизнесе, ибо иначе они всего лишатся.
Пока взрывы бомб и убийства питают ненависть, у них всегда будет работа. Они всегда смогут рассчитывать на новый приток юных безжалостных бунтарей из католических гетто, для которых идеи борьбы остаются духовной опорой в пустой и отчаянной жизни. Вдохновленные революционными гимнами, привлеченные славой мучеников былых времен, они с радостью лягут жертвенными агнцами на алтарь ирландской истории.
А вожди вроде Кона Мойлана будут по-прежнему выстилать свои гнезда пухом, вкладывая в законный бизнес – в свои строительные компании – деньги, полученные от террористических экспроприаций. Будут помыкать людьми и запугивать их, без угрызений совести заставляя таких, как Конноли, делать за них грязную работу.
Не то чтобы Конноли шел на какой-то особый риск – его когда-нибудь могут привлечь к дознанию, но вряд ли арестуют. Служба безопасности установит наблюдение за квартирой, которую он купит, будет присматривать за жильцами и знать, где искать виновных после взрыва в Англии очередной бомбы. Точно так же возьмут под присмотр букмекера, который даст деньги, полученные, в свою очередь, из Дублина от Кона Мойлана. Выявлять такие цепочки очень важно, и их накрывают крайне редко, ибо вместо них появляются новые, о которых разведке ничего не известно.
Эвери въехал к себе во двор в половине девятого. В офисе еще горел свет, его там ждал Флойд. Сложности, связанные с дополнительной работой на Мойлана, заключались в том, что Эвери оказался по горло заваленным бумагами, необходимыми для продвижения собственного законного бизнеса. Флойда буквально готов был хватить удар при взгляде на неуклонно растущую кипу документов, требующих внимания самого босса, и Эвери согласился попозже посидеть со своим менеджером, чтоб наверстать упущенное.
Подходя к павильону, он заметил припаркованный рядом незнакомый «мерседес».
Сидевший за столом Флойд поднял глаза.
– К вам посетитель, Макс. – Он кивнул на отведенный для визитеров оазис из увядающих, давненько не поливавшихся растений в горшках, застеленный ковром, на котором были расставлены стулья.
Из низкого кресла с трудом поднимался Кон Мойлан.
– Простите, я предварительно не позвонил.
– Какой сюрприз, – сказал Эвери, стараясь, чтоб голос звучал пободрее.
– В вашем захолустье голову сломишь, думал, совсем заблужусь. – Он хлопнул по карману кашемирового пиджака. – У меня тут наш пухлый контракт. Есть повод отметить.
– Конечно, почему бы нет, – коротко улыбнулся Эвери.
– Только обговорим несколько деталей. Есть где пошептаться?
– В моем офисе.
Флойд посмотрел на хозяина.
– Я вам понадоблюсь, Макс?
– Нет, спасибо. Я все оформлю сам.
Менеджер нахмурился, недовольный тем, что его отстраняют от дел.
– А как же вот эти бумаги?..
Эвери беспомощно махнул рукой.
– Извини, Флойд, может быть, завтра… А теперь лучше иди домой. Извини, что заставил тебя потерять время.
Снимая с вешалки пальто, Флойд многозначительно произнес:
– Я вовсе не потерял время, Макс. Я поработал за нас обоих. – И хлопнул дверью.
– Трудовые конфликты? – засмеялся Мойлан.
– Да нет, с ним у нас все в порядке. Я несколько подзапустил дела. Приходится столько возиться, чтобы организовать все как надо. – Он закрыл за собой дверь в офис. – Я только что виделся с Конноли. Он согласен.
– Я так и думал. – Мойлан присел на край стола. – Но пришел говорить не об этом. Обдумывал вашу идею о контакте с иракцами.
Сердце Эвери затрепетало, но он сумел подавить волнение и постарался не выдать своего интереса.
– Я и не думал, что вы в самом деле ухватитесь за нее, – честно признался он.
– Да это все Корриган, уперся, как бык. Мне она показалась весьма необычной… Я хочу сказать, мы никогда не имели дела с этими людьми, не знаем, как они работают, можно ли им доверять. Но так или иначе, идею Совету ИРА я подбросил. – Он улыбнулся. – И получил инструкции поглубже проанализировать ситуацию и доложить.
Он не сказал, что члены Совета встретили предложение без всякого энтузиазма. Одних останавливали моральные соображения, других, более прагматичных, – опасность публичной огласки связей ИРА с Саддамом Хусейном. Но, к счастью для Мойлана, в Совете не осталось никого, кто помнил бы старые обиды, когда Фокусник пытался учить их вести дела. Сегодня звезда его снова была в зените, авторитетная репутация успешного предпринимателя, обеспечивающего крупные прибыли, затмила прежний образ убийцы. Голосование оказалось в его пользу.
– У нас мало времени, – заметил Эвери. – И у Саддама тоже.
– Знаю, – с некоторым раздражением буркнул Мойлан. – Вы говорили, у вас есть контакт с ливийцами?
Эвери кивнул.
– Есть человек по имени Али Махмуд Абдулла. Он работает на Мальте в офисе Ливийской арабской авиалинии в Луке. С виду, да и на самом деле типичный гражданский служащий, только каким-то образом связан с агентами разведки Каддафи.
– Можете с ним пообщаться?
«Потише», – одернул себя Эвери.
– А сами вы не хотите, Кон?
Мойлан расхохотался.
– Вам не найти моего имени ни в одном компьютере, которые есть у разведки, и я бы желал, чтобы оно никогда там не появилось. Я не собираюсь заканчивать жизнь в тюрьме. Если вы будете настаивать, я лучше пошлю Фокса. Он не так впечатляет, но ему, по крайней мере, можно верить.
Эвери понял, что действовать надо быстро. Когда Мойлан возьмется за дело сам, он тут же лишится возможности контролировать события, и все провалится, не начавшись.
– Бога ради, Кон, только не этого идиота. Если дело выгорит, нам придется вести разговоры с иракцами, скорее всего из военной разведки, а не с игрушечными налетчиками. Давайте уж я сам поеду, я хоть говорю на их языке.
– По-арабски? – удивился Мойлан.
– Я заканчивал курсы в Биконсфильде в бытность парашютистом. Меня приписали к отряду сигнальщиков, который посылали в Кувейт помогать арабам в технической подготовке.
– По-моему, это большой плюс… – задумчиво произнес Мойлан.
Эвери еще поднажал.
– Али плоховато говорит по-английски, да, кроме того, с арабами надо обращаться осторожно. Вам известно, как они рассуждают, как они щепетильны. У меня все же есть опыт. Конечно, если вы мне не доверяете…
– Я этого не говорю, Макс. – И тут у него вдруг возникла идея. – А скажу я вам вот что – поезжайте, и я вместе с вами пошлю Корригана.
– Зачем? – спросил Эвери, старательно пряча радость. – Не очень-то он меня любит.
В глазах Мойлана промелькнула издевательская усмешка.
– А вы его, правда? Прекрасно. Будете присматривать друг за другом. Мне это нравится.
– Ну, если хотите… – буркнул Эвери. – Когда отправляться?
– Думаю, вам не составит труда попасть на ближайший рейс. Как насчет завтра?
Глава 9
– Когда?
– Завтра. На Мальту.
– Проклятье!
Новость, донесшаяся из установленного в офисе Эвери прослушивающего устройства, не обрадовала старшину Брайана Ханта.
Как он и предсказывал, первые результаты совместной учебной работы десантников с «Дельтой» оказались полной чертовщиной. Они никак не поспевали следом за профессионалами из МИ-5, успешно применившими элементарную тактику избавления от хвоста. За три прошедших дня многое удалось поправить, но до приемлемой нормы оставалось еще далеко. С точки зрения Ханта, отправка лучших людей на Мальту именно в этот момент – последнее дело.
– Как ты считаешь, кто пошустрей? – обратился он к Джиму Бакли, с которым они вместе занимали временный командно-контрольный пост в казармах герцога Йоркского.
– Группа «Б», – без колебаний ответил Бакли.
Не удивительно. Группу «Б» возглавляла Гретхен Адамс, женщина из службы поддержки разведки, обладавшая самым серьезным опытом в таких делах. Вместе с ней работали молодой человек из «Дельты», известный под именем Баз, и два десантника элитного полка – Большой Джо Монк и его неразлучный спутник Лен Поуп, ветераны полка, прозванные «Союзом нечестивых», которые получили серьезный опыт конспиративной работы во время службы в Ольстере в составе секретного 14-го разведывательного отряда.
– Тогда зовем их и велим собирать вещички, – сказал Хант.
– Только их четверых?
– Остальные пока не готовы. Могут погубить все дело.
– Есть риск столкнуться с нехваткой людей.
– Такова жизнь, – пожал плечами Хант.
На следующее утро группа «Бейкер» упаковала чемоданы и приготовилась, снарядившись согласно своим легендам. Баз и Гретхен Адамс, путешествующие в качестве супругов-туристов, обвешались множеством фотоаппаратов и камер, в том числе одной с мощным телефотообъективом. Монк и Поуп были в деловых костюмах, у одного в кейсе лежал телефон-шифратор, с помощью которого можно было поддерживать связь с Лондоном.
С коммерческой точки зрения воздушные сообщения переживали худшие в своей истории времена, самолеты летали полупустыми, поэтому легко представилась возможность забронировать места на тот же рейс «Эйр Мальта», которым летели Эвери с Корриганом, равно как номера в отеле «Хилтон» на северном побережье острова.
Британское посольство позаботилось, чтобы в аэропорту Луки ждали два наемных автомобиля, и пока Эвери с Корриганом решали транспортные проблемы, группа «Б» уже сидела в роскошных лимузинах. Они поочередно следовали по пятам за своими подопечными по оговоренному заранее маршруту через окраины Валетты и пустынный район Слиема к более благополучному кварталу Святого Юлиана. Там и стоял «Хилтон», занимая тридцать акров с видом на серое неприветливое зимнее море.
Добравшись до номера, Эвери сразу же позвонил в аэропорт, в офис Арабской ливийской компании. Али Махмуд, казалось, обрадовался, услышав его голос, разговаривал, как всегда, мягко, очаровательно-вежливо и предупредительно. Они условились встретиться в «Хилтоне» в баре «Сокол», получившем название в честь известного фильма, в котором снимался Богарт. [34]34
Богарт Хамфри (1899–1957) – американский киноактер, снимавшийся в амплуа обаятельных гангстеров и преступников.
[Закрыть]
Вечер только начинался, большинство кресел и стульев с богатой обивкой пустовало, в баре сидели лишь несколько бизнесменов, обсуждавших сделки.
Корриган выбрал укромное местечко в алькове, Эвери заказал два пива. Он едва успел вернуться к столу от стойки, как появился ливиец, мужчина лет тридцати, с взлохмаченными ветром черными волосами, с явно нуждающимся в бритве желтоватым лицом, в дорогом черном костюме, но без галстука.
Эвери помахал ему рукой, и он направился к ним через весь зал.
– Рад снова видеть вас, господин Абдулла.
– Счастлив встретиться после столь долгой разлуки, мистер Эвери. – Они обменялись рукопожатиями.
– Это Лу Корриган.
– Очень приятно, – сказал американец, и Эвери заметил, что он намеренно подчеркивает мягкий ирландский простонародный акцент.
– Выпьете что-нибудь?
– С удовольствием выпил бы апельсиновый сок.
На этот раз Корриган отправился к бару, пока Эвери обменивался с ливийцем риторическими любезностями, неотрывно и пристально наблюдая за ним.
Несмотря на его лучезарную улыбку и ласковый голос, что-то настораживало Эвери. Лишь через некоторое время он понял, что именно: хотя араб откровенно демонстрировал свое дружеское расположение, взгляд его тревожно бегал по залу, словно в предвидении опасности. Он только случайно встречался глазами с Эвери, и даже тогда в них мелькало некоторое смущение. Макс припомнил, что Али Абдулла работает в одном офисе с человеком, замешанным во взрыве бомбы в Локерби. «Вполне возможно, – подумал Эвери, – у него есть веская причина озираться по сторонам и выглядывать, не стоит ли кто за спиной».
Когда Корриган подошел к столу, Абдулла наконец сосредоточил внимание на своих собеседниках.
– Что я могу для вас сделать?
Эвери решил не тянуть.
– Наши люди хотят наладить контакт с Саддамом Хусейном.
Ливийца как будто ударило током. Он неожиданно отпрянул, глаза его расширились, щеки вспыхнули. Однако, быстро оправившись, он снова заулыбался и слегка прищелкнул языком.
– Ох, этот Саддам дурной человек, очень дурной. Нехороший. Настроил против себя весь мир.
– Не весь, – перебил Корриган. – Мы уверены, что у него осталось несколько верных друзей.
Глаза Абдуллы снова забегали, на этот раз следя за парой американских туристов, которые усаживались поблизости: мужчина с редеющими черными волосами и женщина лет тридцати, с голыми плечами и руками с отчетливо обрисованными мускулами настоящего атлета.
Минуту араб внимательно разглядывал ее, потом промурлыкал:
– Вы должны знать, что Ливия не одобряет насильственной иракской аннексии Кувейта.
Тень улыбки прошла по лицу Корригана.
– Хотите сказать, что ваш полковник Каддафи до чертиков боится, что американцы разнесут его в пух и прах, если он не будет держаться в рамках приличий?
Эвери бросил на американца короткий сердитый взгляд.
– Господин Абдулла, мой друг хочет сказать, мы понимаем – что бы ни заявлялось публично, прав Саддам или не прав, у Ливии остается общий с Ираком враг. И мы признаем, что полковник Каддафи надежный друг. Ираку нужна помощь против вашего общего заклятого врага. Мы можем оказать вам эту помощь. А вы можете свести нас с ними кратчайшим путем.
Абдулла хлебнул апельсинового сока.
– По-моему, самый короткий и надежный путь – самолетом в Иорданию, а оттуда наземным транспортом в Багдад.
Корриган изменил линию атаки и ринулся в бой.
– Мы тут не в игрушки играем. Некогда ваши люди были нашими друзьями, а мы храним верность своим друзьям так же, как вы своим.
На этот раз Эвери удовлетворило вмешательство американца.
– Это я знаю, – мягко сказал Абдулла. – Но и вам надо знать, что Соединенные Штаты пристально следят за моей страной. Каждый день возле моего дома здесь на Мальте останавливается автомобиль и телефон издает глухой щелчок. Вы понимаете, что это значит? Я рискую, даже когда просто беседую с вами, а ведь мы всего-навсего случайные знакомые.
– Я понимаю, что здесь нам помочь невозможно, – сказал Эвери. – У нас есть на примете другое место.
– Да?
– Афины. Греки не любят американцев и сочувствуют антисионистским движениям.
– Но, кроме того, они члены НАТО, – веско заметил Абдулла.
– Однако не одобряют планов союзников в Персидском заливе, – удачно парировал Корриган. – Грекам предложили поддержать американское заявление против Ирака, а они спросили, где были американцы, когда турки вторглись на Кипр…
Абдулла допил сок.
– Что имеют ирландцы против американцев?
Эвери улыбнулся.
– Лучше спросите, что мы имеем против британцев, злейших врагов ИРА, Ливии и Ирака. Враг нашего друга – наш враг. Вспомните, кому оставался всего один шаг до убийства британского премьер-министра? – Он помолчал, чтоб усилить эффект. – И смекните, какую попытку нельзя повторить дважды?
Одетые в смокинги музыканты оркестра начали настраивать инструменты на эстраде за небольшой танцевальной площадкой, бар постепенно начинал заполняться.
– Мне пора, – сказал Абдулла, занервничав при виде прибывающих посетителей.
Эвери решительно взял его за руку.
– Сведите нас с представителями иракской разведки в Афинах. Вы окажете истинную любезность своим верным и преданным друзьям.
– С Эстикбарой?
– Вот именно.
Абдулла колебался.
– У вас есть визитная карточка?
– Конечно. – Эвери протянул ему карточку.
Ливиец покачал головой.
– Эта не годится. Мне нужно что-то нейтральное, с адресом в Ирландской Республике.
– Берите мою, – сказал американец, вытащил из кармана авторучку и нацарапал на бумажной салфетке адрес и номер телефона «Логова Корригана».
Абдулла встал, сунув салфетку в карман.
– Приятно было повидаться. Возможно, когда-нибудь мы еще встретимся. А если нет, передайте от меня привет вашим друзьям революционерам. Аллах акбар. [35]35
Аллах велик (араб.).
[Закрыть]
И ушел.
Корриган откинулся на спинку стула и мысленно вздохнул.
– Как думаешь, Макс?
– Может быть.
– Может быть? А вдруг у него просто нет нужных связей?
– О, связи-то у него есть. – Эвери обернулся к выходу, как раз вовремя, чтобы увидеть, как покидает зал, взявшись за руки, американская супружеская пара.
– Выпьем еще? – спросил Корриган. – Платить твоя очередь.
– Уговорил, – усмехнулся Эвери.
Он поднялся и замер на месте. В переполненном теперь баре на табурете возле стойки сидел человек, который глядел прямо на него, улыбался, и его заячья губа застыла в оскале, словно он издавал неслышное грозное рычание.
Джерри Фокс поднял стакан в знак приветствия.
Группа слежения чуть-чуть не упустила Фокса. По своему известному лондонскому адресу он больше не появлялся, но никто не ожидал, что он объявится на Мальте.
Гретхен Адамс и Баз от самого бара «Сокол» шли за Али Махмудом Абдуллой, надеясь сделать хоть одну приличную фотографию для досье. Незаметно держа в руке портативный направленный микрофон, Баз уже записал его разговор с Эвери и Корриганом на спрятанный в спортивной сумке магнитофон.
Среди беседующих в баре бизнесменов сидели Большой Джо Монк и Лен Поуп. Именно последний краешком глаза заметил рыжего посетителя, когда тот поднимал стакан, и его почти фотографическая память мгновенно отметила знакомое лицо.
Как бы ни доверял Кон Мойлан Эвери и Корригану, появление Джерри Фокса в качестве наблюдателя доказывало, что он не такой человек, чтобы хвататься за любое мало-мальски пригодное предложение.
Тем временем в Лондоне произошло еще одно небольшое, но важное событие, оставшееся незамеченным.
Поскольку большинство членов объединенной команды десантников и «Дельты» все еще были поглощены отработкой приемов уличной слежки, никто не вспомнил о такой скромной персоне, как медицинская сестра Маргарет О’Мелли.
Она была на дневном дежурстве, когда ее позвали к телефону. Звонил Дэнни Гроган.
– Что тебе нужно? – сказала Мегги и заметила, что голос ее дрожит.
– Ты знаешь. Ты сделала, что я велел?
– Не успела.
– Времени было полно, леди. – Он помолчал, из трубки доносилось только тяжелое сердитое сопение. – Как твой малец? За ним все так же присматривает Ровена, жена Максова менеджера Флойда, пока ты работаешь?
Ублюдок! Прикрыв рот рукой, она прошептала:
– Ладно, я говорила с Максом. Узнала кое-какие детали, не знаю, сгодятся ли они тебе, хватит ли их… – Теперь в ее голосе слышался страх.
– Так-то лучше.
Еще несколько слов, и она повесила трубку. Трясущимися руками открыла сумочку, чтобы взглянуть на листок бумаги со своими заметками, и почувствовала себя предательницей. Слеза капнула на бумажку, чернила расплылись бледной кляксой.
Было темно, сыро и ветрено, когда она вышла из длинного серого здания госпиталя на южном берегу Темзы. Как всегда, проделала длинный путь пешком до станции метро «Элефант энд Кастл», чтобы не пересаживаться с поезда на поезд по дороге домой в Болхэм по Северной линии.
Гроган с газетой в руках ждал на платформе, прислонившись к грязной, некогда белой стене. Она остановилась у него за спиной, незаметно сунула в руку сложенный лист сиреневой бумаги. Он развернул его, прикрывая газетой.
– Приятно пахнет.
Запах бумаги прочно связался в сознании Мегги с острой вонью предательства. Она была противна самой себе, пристыжена и напугана.
– Хватит? – спросила она, глядя на огромное, смеющееся с рекламного плаката на противоположной стене лицо.
Он сунул в карман исписанную бумажку вместе с газетой.
– Хорошо поработала. Теперь забудь навсегда о нашей встрече. Мальца от меня поцелуй.
Из туннеля с визгом вылетел поезд.
Через двадцать четыре часа Дэнни Гроган был в Дублине, куда он, родившийся и выросший в Белфасте, всегда приезжал с таким чувством, словно вернулся домой.
Больше не надо оглядываться через плечо, пугаясь теней, высматривая, не следует ли по пятам ольстерская Королевская полиция или спецслужбы, не надо бояться, что посреди мирной выпивки с друзьями просвистит пуля, не надо ждать, что в любую минуту тебя остановят на контрольно-пропускном пункте британской армии.
В Дублине и девушки казались симпатичней, и пиво крепче, и воздух слаще. Так что, несмотря на нескончаемый мелкий дождик, он отправился на свидание в бар «Берлингтон-отеля» в прекрасном расположении духа.
Он не знал, кого пришлет Совет ИРА, и на встречу явился человек в неприметном деловом костюме, с неприметным лицом, не поддающимся запоминанию, неразговорчивый и необщительный.
Когда он ушел, отпустив несколько банальных замечаний о погоде, и почти не притронувшись к полупинте пива «Сметвик», Гроган почувствовал облегчение.
Распечатав полученный от посланца конверт, он вытащил листок с отпечатанным на компьютере текстом.
Отметил дату – февраль 1986 года, того самого, когда Эймон О’Флаэрти, бывший руководитель европейских операций, приказал расследовать прошлое Макса Эвери, прежде чем дать ему первое небольшое задание.
«Имя:урожденный Патрик О’Рейли.
При регистрации в списках избирателей изменено на Макс Эвери.
Место рождения:Ливерпуль, 1950.
Родители:Томас О’Рейли (род. гр. Клэйр, Эйре).
Патриция Мюррей (род. Корк, Эйре).
История:Отец объекта родился в графстве Клэйр, в Ирландии, служил кочегаром в Королевском флоте до 1948 г. Обосновался в Ливерпуле в 1949 г., где работал автомехаником, женился на Патриции Мюррей.
Объект родился в 1950 г., рос в родительском доме на Эмери-стрит, Гудисон-парк, учился в римско-католической школе Св. Франциска Сальского [36]36
Имя святого Франциска Сальского (1567–1622) – епископа Женевы, автора богословских и педагогических сочинений – носят некоторые католические школы в Великобритании.
[Закрыть]до 1961 г., когда его родители погибли в автомобильной катастрофе на шоссе А-56 по дороге на отдых в Северный Уэльс.Отдан в приют доктора Барнардо, где пробыл до шестнадцатилетнего возраста (1966)».
Пользуясь сведениями, полученными от Мегги О’Мелли, Гроган мог приписать на полях, что местом первой работы Эвери был сахарный завод «Тэйт энд Лайл» в Лав-Лейн, в Ливерпуле.
«В это время объект при занесении в списки избирателей сменил имя на Максвелл Эвери (см. Приложение)».
Гроган вытащил из кармана шариковую ручку и отчеркнул этот параграф, прежде чем читать дальше.
«Оказавшись замешанным в мелких правонарушениях, объект несколько раз задерживался сотрудниками полицейского участка Мерсисайд. В 1968 г. за угон автомобиля (хулиганство) был приговорен к 12 мес. тюрьмы, условно, благодаря положительной характеристике из Барнардо. В том же году вступил в Королевский полк. В 1970 г. переведен в парашютный полк. В 1973 г. вышел в отставку, работал на дилеров по сбору металлолома».
И снова в руках Грогана оказалась новая деталь: дилера звали Дон Мерривезер из Бутла.
«Затем объект отбыл 30-месячное заключение в ливерпульской тюрьме Уолтон за участие в драке в пивной и по обвинению в связях с бандой угонщиков автомашин. В последний раз был арестован за вооруженное нападение на контору букмекера. Отсидел шесть лет, амнистирован в 1982 г.».
Теперь Гроган знал, что драка произошла в погребке Мидленда на Реншо-стрит, за нее Эвери попал в тюрьму Уолтон; следующие три года он провел в престонской тюрьме Ваймот, последний срок отсиживал в Ваймоте и Вейкфилде.
«Заключение:объект известен организации около двух с половиной лет, после его случайного знакомства с Маргарет О’Мелли, а потом со мной. Происходит из семьи с крепкими республиканскими убеждениями, но заявляет, что его собственное отношение к движению оставалось двойственным до тех пор, пока ему не пришлось во время службы в парашютных войсках принимать участие в событиях Кровавого воскресенья (янв. 1972). Вскоре после того он ушел из британской армии и связался с преступным миром. Сменил ряд занятий, однако известно, что у него осталось много полезных связей с бандами Южного Лондона, и он свободно провозит через свою сеть нелегальные товары, как то: каннабис, [37]37
Каннабис (индийская конопля, гашиш) – «мягкий» наркотик.
[Закрыть]контрабанду, фальшивые банкноты, документы, фотопленки и – в одном известном нам случае – оружие.С явным удовольствием бывая в обществе ирландцев и выражая свои политические убеждения, он проявляет умеренное сочувствие республиканским идеям и осуждает деятельность парашютного полка в Северной Ирландии. Эти его взгляды можно считать искренними.
После нескольких бесед с Маргарет О’Мелли я пришел к твердому мнению, что Эвери не откажется от предложения оказать организации материально-техническую помощь за хорошие деньги. Его контакты и прикрытие могут оказаться весьма ценными, особенно для европейских групп.
Рекомендую привлекать его к нашей деятельности осторожно, поручая задания второстепенные и неопределенные, а по прошествии времени вновь дать оценку и заключение».
Джерри Фокс подписался инициалами: «Дж. Ф.»
Вот какой отчет лег когда-то на стол предшественника Кона Мойлана. Гроган перелистал странички до Приложения, к которому было подколото несколько документов.
Первый – свидетельство о рождении Эвери, где стояло имя О’Рейли, домашний адрес и имена родителей, которое Фокс, должно быть, стащил из Ливерпульских университетских архивов. Второй – копия списка избирателей с измененной фамилией из Сомерсет-Хаус в Лондоне. И наконец, копия характеристики из министерства обороны, красная книжечка с детальным описанием воинской карьеры, с комментариями полковника и собственноручной подписью самого Эвери.
Разложив бумаги перед собой на столе, Гроган задумчиво поскреб подбородок. Больно все чисто и гладко. Понятно, что и Фокс, и О’Флаэрти поверили в надежность Эвери.
Большой Том О’Греди напомнил, что идею о подсадной утке разведки давно отвергли, и отчет Фокса объяснял почему. Все можно проверить, вся жизнь англичанина – открытая книга. И никаких намеков хоть на малейший интерес к планам Временного совета.
И все же Гроган вдруг подумал, что никому не пришло в голову поинтересоваться, не связался ли Эвери с военными уже после того, как попал в компанию Мегги О’Мелли, к которой принадлежали люди вроде причастного к делам Совета Джерри Фокса. Не переметнулся ли он из чувства долга, или за деньги, или ради того и другого одновременно?
В середине восьмидесятых бизнес Эвери явно расцвел, но тогда экономика была на подъеме. Фокс раздобыл копии финансовых отчетов фирмы Эвери, все в них казалось подлинным и убедительным. Улучив удобный момент, Фокс приказал поставить его телефон на прослушивание и прицепить к нему хвост на целый месяц – в отчете по окончании слежки не отмечалось ничего подозрительного.
Кроме того, Эвери сознательно пошел на убийство британского солдата в Северной Ирландии.
У Грогана мелькнула мысль, что желанный шанс доказать ошибку Кона Мойлана в деле Эвери ускользает из рук.
Он еще раз пробежал печатный текст и снова остановился на отчеркнутом параграфе.
«В это время объект при занесении в списки избирателей сменил имя на Максвелл Эвери».
Все-таки этот поступок выглядит странным, даже для впечатлительного подростка. Он знал многих О’Рейли, и никто из них не собирался менять фамилию из-за каких-то дурацких насмешек.
Странным казалось ему и само новое имя – Максвелл Эвери.
Отсюда мало что можно выжать, но все-таки Гроган получал хоть какую-то зацепку. Хватит, чтобы убедить себя в пользе своих изысканий, в том, что силы и время тратятся не напрасно.
Он решил не поднимать особого шума, чтобы потом не навлечь на себя насмешек Мойлана и членов Совета. Пошуровать не спеша, когда выдастся время, и скорее всего спокойно похоронить всю проблему.
А пока надо действовать, опираясь на предположение, что с Максом Эвери связана какая-то тайна. С чего же начать?
Гроган вернулся к себе в отель и позвонил в справочную узнать телефон лондонской штаб-квартиры сиротских домов доктора Барнардо. Женщина в офисе внимательно выслушала его объяснения.
– Я, – говорил Гроган, – поверенный одного вашего бывшего воспитанника, мистера Патрика О’Рейли. Он собирается переехать на жительство в Соединенные Штаты и ему требуются некоторые хранящиеся у вас документы. Нельзя ли их получить?
– Конечно, сэр. Будьте добры повторить его имя.
– О’Рейли, Патрик.
– Когда он у нас был?
– С шестьдесят первого по шестьдесят шестой год.
– Где?
– В Ливерпуле. Может быть, мне обратиться туда?
– Нет, сэр. Все сведения за тот период хранятся на микропленке здесь, в Лондоне. Если вы пришлете официальный запрос, подписанный вашим клиентом, мы охотно предоставим вам необходимые справки.
Черт! Гроган обругал себя за то, что не учел бюрократических рогаток на этом пути.
– Но дело срочное.
– Я понимаю, сэр. По получении запроса мы сделаем все очень быстро.
– Надеюсь, – буркнул он, ловя промелькнувшую в голове мысль. – Кстати, вы не могли бы дать мне телефон вашего ливерпульского офиса?
