Текст книги "Смерч над Багдадом"
Автор книги: Теренс Стронг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)
Глава 15
Каким странным и непривычным предстал перед Эвери по возвращении Лондон – туманный, унылый, зажатый в тисках экономического спада, готовящийся к войне, которую теперь все считали неизбежной.
Как странно и непривычно было без Мегги. Уже развешивали рождественские гирлянды, зажигались огни, но волнующая предпраздничная атмосфера тоже казалась Эвери странной и непривычной.
Он привык видеть, как Мегги хлопочет с подарками и поздравительными открытками, суетится, не успевая испечь сладкие пирожки, приходит в отчаяние, готовя костюм для рождественского представления в госпитале, волнуется, как сложится график дежурств на Рождество…
Теперь он привыкал постоянно видеть рядом с собой свою тень – Джерри Фокса.
– А где миссис Мег? – был первый вопрос, которым Флойд встретил входящего в павильон Эвери.
И он беззаботно ответил:
– Она ненадолго задержится в Греции, мы там познакомились с одной английской супружеской парой, владельцами виллы. Ей надо отдохнуть.
Рот менеджера широко раскрылся от удивления при виде Фокса, разглядывающего выставленные на продажу машины.
– А это кто, Макс?
– Джерри? Он немножко у нас поработает.
– Он? – не поверил своим ушам Флойд. – Что он понимает в технике? Нам надо сокращать штат, шеф, а не увеличивать.
Эвери заставил себя улыбнуться.
– Он будет работать бесплатно. Займется одним небольшим дельцем, которое нам подвернулось.
– А меня вы не собираетесь посвятить в это дельце?
Эвери похлопал пальцем по носу.
– Извини, Флойд, это маленький секрет. Я открою его тебе, когда станет ясно, что получается. – Он быстро сменил тему. – Как Джош? Надеюсь, он вас не замучил?
– Да нет, замечательный парень. Ровена к нему привязалась.
– Так она согласится оставить его у себя еще на какое-то время?
– Надолго?
– Не знаю, Флойд. На несколько дней или недель…
Менеджер наморщил лоб.
– Макс, что случилось? Все в порядке?
– В полном порядке, лучше не бывает.
Вечером он, с Фоксом на буксире, отправился к Флойду взглянуть на ребенка и огорчился, видя, что малыш проявил интерес не столько к нему, сколько к светловолосому ирландцу. Как странно было видеть террориста, который ползал на четвереньках среди разноцветных кубиков, издавал дикие звуки и корчил смешные рожи, к радости и удовольствию лепетавшего что-то Джоша.
– Детей я всегда любил, – признался Фокс позже, вернувшись в квартиру Эвери, где сразу освоился, как у себя дома, – хоть своих у меня никогда не было.
– Женишься, будут.
– Кому я нужен?
– И то правда.
Жизнь рядом с Фоксом сразу же стала адом. Долгие годы Эвери привыкал к этой дружбе без взаимности, учился терпеть и не выдавать полное отсутствие теплых чувств со своей стороны, но сейчас пребывал в постоянном раздражении. Полуграмотный неотесанный парень умудрялся окрашивать почти каждую фразу в сальный и непристойный оттенок. Гостиная через пару дней оказалась заставленной банками с пивом и картонками с едой, запасы пополнялись быстрее, чем Эвери успевал их опустошать. Из каждого угла со страниц разбросанных Фоксом эротических журналов скалились в нарочитых улыбках голые девицы, и Эвери казалось, что они потешаются над ним.
Выхода не было, он начинал испытывать приступы клаустрофобии. Фокс с омерзительной точностью выполнял инструкции Мойлана, ни на миг не оставляя его одного, ни дома, ни в павильоне, ни в каком-либо другом месте, когда они отправлялись выполнять очередной заказ из списка Временного совета.
Порой его присутствие осложняло контакты Эвери с преступным миром. Но Фокса это нисколько не волновало. Мойлан возвысил его, оказал доверие, посвятил его в тайну. Фокс искренне наслаждался своим новым статусом.
Хуже всего было то, что Эвери оставался в неведении, последовала ли Кларисса его совету, сумела ли убедить британское и американское правительства захватить яхту «Король Солнце».
Если бы только можно было связаться с ней, узнать, что решили Лондон и Вашингтон. Но рядом с осточертевшим и неотступным Фоксом он ничего не мог сделать. Он не успевал вытащить из тайника в двери конторского шкафа свой шифровальный блокнот. А когда сказал, что отправляется в библиотеку, Фокс увязался за ним. Не представлялось возможности даже воспользоваться авторучкой с бесцветными чернилами.
Одно утешало – сознание, что где-то рядом рыщет Брайан Хант со своей командой, что дом и офис держат под наблюдением. Слабое утешение, ибо он понимал, что они не рискнут выйти с ним на связь, а сам он сделать это не в силах.
На третий после возвращения вечер, когда Эвери, погруженный в свои мысли, лежал дома в двуспальной кровати, на него вдруг нахлынула тревога. Он не мог вызвать в памяти образ Мегги, как ни старался. Раньше она сразу вставала у него перед глазами, а теперь он вскочил и кинулся к шкафу за семейным альбомом. Лихорадочно перелистывая страницы, отыскал фотографию, увидел задорно улыбающееся дерзкое мальчишеское лицо, обрамленное массой черных кудрей, и почувствовал облегчение. «Моркамб. Лето 1988 г.». Веселые каникулы, когда он услышал новость. Новость о Джоше. Никогда она не была счастливей, никогда не была красивей, чем в тот момент.
Он погрузился в беспокойный, полный видений сон.
Монотонный гул винтов вертолетов походил на глухое биение сердца. Тяжелое, беспощадное, неотступное.
«Если „Король Солнце“ не свернет с курса, расчетное время прибытия – десять минут», – пробился сквозь оглушительный рев моторов в наушниках Брайана Ханта голос Джима Бакли.
Простой знак внимания, приятная сердцу любезность. Хант сейчас сбоку припеку, операцию проводит «Дельта», и в ней принимает участие группа Бакли. Хант до сих пор толком не видел американцев в деле. Когда начиналось их сотрудничество, он наблюдал со стороны, как они пытаются освоить незнакомую технику слежки в разных условиях. Теперь все пошло по-другому, они делали дело, которое знали и умели делать, гордясь своим профессиональным мастерством. Выполняли поистине хирургическую операцию.
Три вертолета «Сикорски», выстроившись в ровную линию, скользили низко над морем, поднимая крупную пенную рябь на поверхности воды всего в футе под ними. Они были уже в двадцати пяти милях от яхты, когда радар «Короля Солнце» мог засечь их в любой момент. Но это исключено, ибо где-то там, в темноте ночи, авианосец Шестого флота «Граммен А-6 Праулер» намертво глушит связь, создавая плотную завесу помех.
Через несколько минут, когда команда на яхте удивлялась, откуда взялись атмосферные возмущения, и гадала, не приближается ли непредвиденная магнитная буря, два маленьких военных вертолета «Аэроскаут Белл», сопровождавшие «Сикорски», замкнули цепь. Оба несли ракетные снаряды и были оснащены пулеметами.
Строй двигался с хорошо отработанной точностью, машины и экипажи принадлежали 160-й оперативной группе элитного полка, насчитывающего семьдесят пять вертолетов и базирующегося в Форт-Кемпбелл в штате Кентукки, которая специализировалась на секретных ночных полетах и приходилась кровной сестрой группе «Дельта».
По окончании спешно созванного для обсуждения запроса Клариссы Ройстон-Джонс совещания из Вашингтона последовал сигнал, и часть 160-й оперативной группы, направлявшейся для участия в операции «Щит в пустыне», завернули с пути. Гигантский транспортный самолет «Галакси С-5» выгрузил вертолеты на базе обслуживания военно-морских сил США Сигонелла в Сицилии, где их оснастили винтами.
Разведывательный спутник американских ВМС обнаружил «Короля Солнце» и сообщил, что яхта находится в нейтральных водах, примерно в ста пятидесяти милях от западного побережья Греции. К огорчению британских десантников, которым предстояло вернуться в Лондон, группа Джима Бакли улетела из Афин в Сигонеллу, где присоединилась к сводному оперативному отряду вертолетчиков.
Хант в американском пятнистом камуфляже для действий в пустыне и британском десантном берете песочного цвета с крылатым кинжалом сидел в первом вертолете «Сикорски» и волновался вместе с американцами. Приглушенный красноватый свет, необходимый для работы приборов ночного видения, мелькал на знакомых лицах людей, которые за несколько недель стали его друзьями.
Первым у люка расположился Лютер Дикс с застывшей на черном блестящем лице белозубой улыбкой, рядом – неразлучный с ним Брэд Карвер, потом жизнерадостный Баз, явно и безусловно уверенный в полном успехе. Такова была первая тройка в ряду из одиннадцати человек, который замыкал Хант. Могло показаться, что все они в последние дни сильно прибавили в весе, пока не догадаешься, что под камуфляжем с замазанными звездно-полосатыми нашивками надеты бронежилеты, раздувшиеся карманы набиты снаряжением, довольствием, медикаментами и средствами спасения на воде, минимальным набором личных вещей. Вымазанные камуфляжной краской лица и вязаные водолазные шапочки довершали жутковатую картину.
В рубке второй пилот в очках ночного видения, усиливающих слабое мерцание звезд средиземноморского неба, напоминал существо с другой планеты. Первый пилот вел машину на бреющем полете в метре над бурлящей морской водой, полностью полагаясь на приборы, передающие на контрольный экран на панели управления отраженный инфракрасный сигнал, в то время как центральная навигационная система отмечала курс вертолета на дисплее.
Только они могли видеть, откуда взялся огненный метеор, неожиданно описавший стремительную яркую дугу. Сверкающий луч расколол небо надвое, слепя незащищенные глаза, когда перед носом захваченной врасплох яхты пронеслась сигнальная ракета, пущенная первым вертолетом «Белл».
Затем последовал грохот и фейерверк от второй ракеты с другого «Белла», стрелявшего вдоль борта «Короля Солнце».
Не успели угаснуть вспышки, как команда первого вертолета «Сикорски» услышала по радио гнусавый голос, вещавший на международной частоте: «„Король Солнце“, слышите меня? Повторяю: „Король Солнце“, слышите меня? Вызывает Шестой 290 флот Соединенных Штатов, действующий в рамках резолюций ООН номер шестьсот шестьдесят и шестьсот шестьдесят один. Повторяю: „Король Солнце“, слышите меня, отвечайте».
Вызовы повторялись, пока яхта не вышла в эфир и чей-то робкий голос произнес: «Я – „Король Солнце“. Чего вы от нас хотите?»
И вновь зазвучал бесстрастный голос с американским акцентом: «Немедленно остановитесь. Повторяю: немедленно остановитесь, приготовьтесь принять на борт десант».
Через несколько секунд из открывшихся люков ведущего вертолета «Сикорски» полетели осветительные ракеты. Они падали, словно звезды, взрывались ослепительной вспышкой и повисали на раскрывшихся парашютах, освещая гладкую шелковую поверхность моря и белую яхту, замедлявшую ход.
Лютер Дикс ждал у люка с одной стороны, Брэд Карвер – с другой, защелкивая карабины на страховочном тросе и переглядываясь, пока вертолет маневрировал над покачивающейся внизу палубой судна.
– Пошла «Дельта»! – крикнул инструктор.
И они пошли, перебирая ногами перекладины трапа, держась за трос одной рукой, оставляя вторую свободной для стрельбы из своих смертоносных короткоствольных «кольт-коммандо». Палуба вдруг вздыбилась навстречу Диксу, он тяжело спрыгнул, пригнулся, поднялся, крутнулся на месте, держа кольт наготове.
Карвер был рядом, прикрывая его со спины. Тут же неподалеку высадился Баз вместе с другими. Зрелище впечатляющее: палубу освещают ракеты, словно для киносъемки, воздух наполнен оглушительным шумом и солеными брызгами воды, взбитой чудовищной мощью винтов вертолетов.
Они оказались на верхней палубе, прямо перед небольшой трубой и за маленькой рулевой рубкой, в которой горел свет. Баз и четверо парней из «Дельты» направились в каюты, а Дикс и Карвер двинулись к рубке.
Неожиданно ее дверь распахнулась, и показался маленький филиппинец в белой форменной куртке, дрожащий от страха, с высоко поднятыми над головой руками.
– Ложись! Ложись! – заорал Дикс.
Человечек покорно распростерся на палубе, очевидно ожидая немедленной пули в затылок. Карвер пинком раздвинул ему ноги, обшарил в поисках спрятанного оружия и оставил на попечении подоспевших членов своей команды.
В рубке оказались еще двое филиппинцев – капитан яхты и матрос, – которые без всякого сопротивления подняли руки вверх.
Дикс облегченно вздохнул.
– Черт возьми, где же вооруженные до зубов иракцы?
– Спроси у них, – предложил Карвер.
– Слышите? – прогремел Дикс. – У вас на борту есть иракцы?
Филиппинцы нервно переглянулись, попятились, глядя, как надвигается гигантская фигура Дикса.
– Иракцев нет, сэр. Они ушли.
– Куда? – спросил Карвер, которого начинали терзать дурные предчувствия.
– Исчезли еще вчера.
– О Господи.
В рубку ворвались Джим Бакли с Хантом.
– Ну что, ребята, все в порядке?
– Эти шутники заявляют, что иракцы исчезли еще вчера.
Капитан яхты яростно закивал головой, испуганно улыбаясь.
– Да, сэр, это правда.
В дверях появился Баз.
– На всех палубах чисто, сэр. Никто не оказывает сопротивления.
Бакли нахмурился.
– Ни иракцев, ни оружия?
– Боюсь, что нет, сэр.
– Никаких следов Корригана, Мойлана и других пассажиров?
– Нет, сэр.
Бакли повернулся к капитану.
– Давай говори, кого и где ты высаживал на берег?
– Я не понимаю.
Командир «Дельты» мигом явил на свет автоматический кольт 45-го калибра, приставив дуло к уху филиппинца.
– Сейчас поймешь.
И он понял.
– Вчера мы высадили пассажиров на берег, сэр.
– В том числе ирландца и грека?
Филиппинец послушно кивнул.
– Да, господина Георгоса, остальных я не знаю.
– Двое мужчин и женщина?
– Да, с больной ногой.
– Где вы их высадили?
– Возле деревни в заливе Лаконикос-Кольпос.
Бакли поморщился – это на южной оконечности материка.
– А иракские солдаты?
– Они пересели на другое судно.
– На какое?
– Я не видел. Было темно.
Американец сунул кольт в кобуру и повернулся к Базу.
– Свяжись с Гретхен в Афинах, пусть едет в деревню на юг, может, чего раскопает. Спроси у этого мошенника, как она называется.
– Простите, теперь мы свободны?
– Нет, черт возьми! – яростно огрызнулся он. – Я человек добрый, но удача от вас отвернулась. Это иракское судно, и я конфискую его от имени Организации Объединенных Наций.
– Прошу прощения, сэр, – оскалился филиппинец в улыбке, – но это панамское судно. Оно принадлежит иорданцу.
Обескураженный Бакли безнадежно взглянул на Ханта.
– Как думаешь, это сильно понравится в округе Колумбия?
Плохие вести докатились до Эвери через нескодько дней, когда в его офисе зазвонил телефон. Под церберским оком Фокса, взирающего поверх газеты, он снял трубку.
– Это Вильерс, приятель Брайана Ханта. Он вроде бы слышал, что вам требуется механик?
«Слава Богу», – подумал Эвери, но взял себя в руки, прежде чем отвечать.
– Может, и требуется, если у вас подходящая квалификация. Когда сможете подъехать поговорить?
– Прямо сейчас. У вас в офисе?
Эвери покосился на Фокса, следившего за ним с праздным любопытством.
– Зачем так официально, лучше в обеденный перерыв за пивом.
Фокс все равно настоял на своем и потащился за ним. Вильерс предстал заляпанным с ног до головы машинным маслом, в грязнейших джинсах и совершенно безобразном виде. Он так убедительно поведал о безуспешных поисках работы и о своей высокой квалификации, что произвел впечатление даже на Фокса. Когда ирландец, хлопнув три пинты подряд, пошел в уборную, они воспользовались моментом.
Первым делом Вильерс сообщил, что «Короля Солнце» нашли, но не обнаружили никаких следов Мегги, Корригана и Кона Мойлана. Группа «Чарли» вернулась в Грецию, ищет их с помощью Стаффорда Филпота, но особо надеяться не на что.
А пока Клэрри предложила устроить Вильерса, профессионального водителя-механика, в гараж Эвери, чтобы установить двустороннюю связь, осложненную постоянным присутствием Джерри Фокса.
Когда последний вернулся из уборной, Вильерс уже был принят на службу.
Стремительно надвигалось Рождество, и вездесущий Фокс достал даже уравновешенного Флойда.
– Мне иногда кажется, Макс, что вы с Фоксом сиамские близнецы. Вы всегда будете приводить его с собой, когда навещаете Джоша? Простите, но я в затруднительном положении. Дело в том, что Ровене он не понравился. Честно говоря, она нервничает в последнее время.
Эвери понял намек.
– Ей тяжело управляться с Джошем?
Флойд смущенно замялся.
– Вы понимаете, уже почти месяц, конечно, она устала. То есть я все хочу спросить, когда Мегги вернется домой? Как-то странно…
– Можно тебе доверять, Флойд? – Он решил предложить объяснение поубедительней. – Я сказал, что она осталась у наших новых знакомых, с которыми мы подружились, – это правда. Но ты не знаешь настоящей причины. Мы жутко поссорились, чуть не порвали друг с другом. Потом решили, что ей нужно время подумать. Вот так.
– Простите, старина, я не знал. А вы получаете от нее известия?
– Пришла пара открыток, – соврал он.
На самом деле, единственное известие он получил через Фокса. Мойлан поддерживал с ним связь, присылая письма, которые доставлял курьер на мотоцикле. Эвери попытался проследить, но выходило, что курьер каждый раз был из новой фирмы. Фокс читал письма сам, потом сообщал о здоровье Мегги. Она уже могла ходить с палкой и «передавала привет». И все. Никакими силами не удавалось заставить Фокса проговориться, где они прячутся, и скоро Эвери догадался, что ирландец сам этого не знает.
Тем временем его работа по подготовке к крупной акции успешно продвигалась. Он присмотрел у старьевщика на свалке в Северном Лондоне разбитый белый фургон «транзит», купил его номера и документы. Потом приобрел точно такой же новый и поставил у себя во дворе.
Флойд пришел в ярость, крича, что смешно в такое время тратить деньги на новую машину, когда невозможно продать даже подержанную. К его огромному удивлению, покупатель объявился на следующий день – человек с ирландским акцентом, которого Эвери никогда раньше не видел. Он расплатился наличными, и прежде чем успел отъехать, Макс вручил ему холщовую сумку с номерами и документами на разбитый фургон.
Он точно не знал, но догадывался, что машину отправят в надежный гараж, который ему удалось снять в Сидкапе.
Он получил от подпольного специалиста шесть полных наборов удостоверяющих личность документов. Специалист постоянно выплачивал деньги студентам из Австралии и Новой Зеландии за то, что они запрашивали в Национальной службе здравоохранения медицинские карты на время своего пребывания в Англии. На основании этих карт впоследствии можно было получить британские паспорта, водительские права, банковские документы и кредитные карточки.
Эвери запечатлел в памяти шесть фамилий и передал документы Фоксу.
Его поражал объем работы, которую ему поручают. Впервые в его руки ежедневно и непрерывно шел огромный поток информации. Он почти убедился, что Мойлан решил не обращаться к другим квартирмейстерам и поставщикам. Это выглядело несколько необычно, но Эвери не роптал, зная, что облегчает задачу МИ-5, которой приходится складывать воедино разрозненные фрагменты головоломки.
– Все идет хорошо, Макс, – сказал ирландец, когда они сидели в местном погребке за несколько дней до Рождества. – Твоей работе скоро конец. Только Кон просит еще одно. – Эвери вспомнил, как утром к павильону подкатил курьер-мотоциклист. – Ты знаешь, наверно, у кого можно достать полдюжины шестидюймовых газовых баллонов «Гиннес»?
– На кой черт Кону газовые баллоны?
– А ты как думаешь? – захихикал Фокс.
– Не имею понятия.
– Ну и хорошо.
Макс, конечно, соврал. Фургон «транзит» плюс баллоны означают только одно – самодельная передвижная пусковая установка, гранатомет.
Он ощутил непроизвольный спазм в животе. Опасность надвигается. Скорее всего исключительно из соображений безопасности Мойлан предпочитает держать его подальше, поддерживая связь через Фокса, как и с другими пособниками и боевиками ИРА, реальными исполнителями операции.
Гранатомет. Вот на чем строится тот спектакль, который задумал поставить Мойлан. Но где и когда он начнется?
Фокс полез в карман, прервав размышления Эвери.
– Кон подарок тебе прислал. – На столе появился коричневый конверт. – Здесь не открывай. Это чек на десять тысяч. Он говорит, в кассе, где их выдают, таких полным-полно.
Эвери силился улыбнуться.
– Значит, за выпивку плачу я. – И, словно что-то припомнив, сказал: – У иракцев еще есть к нам просьба, Джерри? Кон тебе не говорил?
– Нет, конечно, – обиженно буркнул Фокс. – Он говорит только, что надо достать, что сделать и как с ним связаться. Каждый раз по-разному. Все про себя держит. Если честно, жутко на нервы действует.
И Эвери отступил. Если нажать, можно возбудить подозрения. Хочешь не хочешь, надо терпеть и ждать.
Спустя два дня он через знакомого нашел и купил газовые баллоны «Гиннес». Их переправили в надежный гараж в Сидкапе.
Литературный труд давался Дэнни Грогану с трудом.
Ему понадобились три черновика и полбутылки виски «Бушмиллс», прежде чем отчет Совету ИРА о расследовании истории Макса Эвери вышел более или менее удовлетворительным.
Утром он посетил маленькую римско-католическую церковь Святого Франциска Сальского и школьный комплекс на Хейл-роуд, откуда было рукой подать до Гудисон-парка, где располагался Эвертонский футбольный клуб. Отрекомендовавшись сотрудником телевизионной программы «Такова ваша жизнь», уговорил удивленную и замотанную делами секретаршу разрешить ему покопаться в архивах в поисках старых однокашников знаменитого футболиста местной команды. Теперь он, конечно, зарекся называть имя объекта своих изысканий.
На поиски желтоватого досье Патрика О’Рейли ушло двадцать минут. Последняя запись гласила:
«Патрик – блестящий и усердный ученик. В высшей степени дисциплинирован, полностью отдается занятиям, хотя ему следует уделять больше внимания математике и истории, равно как и спорту, к которому он довольно равнодушен. В следующем семестре мы надеемся добиться успехов по этим предметам».
Судя по всему, это было написано прямо перед катастрофой, в которой погибли его родители, после чего мальчика отдали на попечение доктора Барнардо.
На мгновение Гроган представил, какой страшный удар и невыносимый ужас обрушились на маленького О’Рейли, пережившего такую утрату, как потрясла эта трагедия друзей и соседей семьи. У него даже комок подступил к горлу.
Но глаза его сразу высохли, когда в памяти встал образ Макса Эвери. Как ни старался Гроган, симпатии к взрослому человеку не возникало. Читая заметки и оценки учителей, он едва мог поверить, что речь идет об одном и том же человеке.
И все же это был один и тот же человек. Вчера наконец в ответ на запрос, посланный через фирму дублинских адвокатов, которой он поручил это дело, из штаб-квартиры организации доктора Барнардо пришли документы о пребывании Эвери в приюте.
Он проверил записи, удостоверяющие, что родители мальчика были похоронены на большом кладбище Энфилд, недалеко от Гудисон-парка.
Сведения о его службе в армии не вызывали сомнений, поскольку были списаны из «Красной книги» министерства обороны, а Дон Мерривезер подтвердил, что он работал у него между отсидками в тюрьмах. И это сразу подводило Грогана к моменту явно случайного знакомства Эвери с Маргарет О’Мелли на кулинарных курсах в Лондоне.
Гроган закончил третий вариант отчета и, преодолевая внутреннее сопротивление, в последнем параграфе подтвердил, что согласен с ранее сделанными выводами Джерри Фокса.
Макс Эвери наверняка не был подсажен разведкой. Нельзя полностью исключить возможность того, что, оказавшись в кругу террористов ИРА, он пошел на контакт со спецслужбами и стал осведомителем. Но этого абсолютно ничто не доказывает.
Конечно, сильное облегчение принесет этот отчет Совету, не говоря уж о Мойлане, который затерялся где-то в Европе, устраивая какую-то очередную операцию.
Приехал мотоциклист, забрал и увез конверт, а вскоре зазвонил телефон.
– Можем встретиться вечером, Дэнни? – спросил бывший заключенный Майкл. – В «Филли»?
Когда Гроган прибыл в филармонический кабачок на Хоуп-стрит, перед его приятелем, старавшимся выжать максимум из последних деньков на свободе, уже стояло несколько пустых пивных кружек.
– Насчет твоего знакомого, Дэнни. Полный ноль информации. Никто о нем ничего не слыхал. Я разговаривал с ребятами, которые сидели в то время во всех трех тюрьмах. Должно быть, мистер Эвери – человек-невидимка.
Гроган растерянно улыбнулся, этого он совсем не ожидал.
– Может, он просто держался в сторонке?
Майкл выразительно глянул на него.
– Ты внутри никогда не был?
– Нет, – честно ответил Гроган. Роль связного Совета ИРА мог выполнять только человек, не имеющий никаких приводов, ни по уголовным, ни по террористическим делам.
– Ну, так я тебе скажу – там все все друг о друге знают. В тюрьме только и делают, что разговаривают, это такой образ жизни. Если Макс Эвери сидел, его кто-то должен помнить. Ты не перепутал тюрьмы или сроки?
– Все точно.
– Откуда сведения?
– От его жены.
Майкл пожал плечами.
– Тогда я бы сильно поостерегся, пока сам все не перепроверил. Можно обратиться в инспекцию Уолтона, запросить информацию из архива, правда, там хранят досье только пять лет…
– А еще где?
– В судебном архиве – узнаешь даты, сроки, детали, приговор и прочее. Спроси клерка, скажи, что ты поверенный, проверяешь, на чем строилась защита клиента…
Остаток вечера был совершенно испорчен. Майкл стоял на своем, как скала, но Гроган не мог столь же безоговорочно признать, что через тюремную систему нельзя пройти незамеченным. Из каждого правила есть исключения. Однако сомнения не исчезали, а час от часу крепли.
Тип О’Хейр стал садовником поневоле.
И не жалел, ибо, переехав шесть лет назад на окраину городка Лимерик, никак не мог найти себе более приятного занятия.
Три раза в неделю он по утрам помогал в лавке местному бакалейщику, а в остальное время ухаживал за растениями в саду или копался в горшках в теплице, устроенной позади ветхого бунгало с покосившейся жестяной крышей. Удобрив почву, он добился таких урожаев, что стал продавать скромные излишки зеленщику и получил неплохую прибавку к сумме, которую ему выплачивал за прошлые заслуги Временный совет ИРА.
Тихое уединенное существование не тяготило его. Было время, когда он не надеялся дожить до женитьбы и завести детей. Но вот уже шесть лет жена на его глазах набирает вес и приближается к среднему возрасту, а той юной красавицей, какой она была когда-то, становится их дочь.
Иногда он грустил о прошлом. Борьба, кипение страстей, дождливые темные ночи, неожиданные вспышки взрывов, клубы порохового дыма… Он по-прежнему с интересом смотрел телевизор, следя за событиями на Севере, прочитывал газеты. Но сегодня ему казалось, что все это происходит за миллионы миль от него. Временами он уже не верил в прошлое. И совсем перестал надеяться, что оно когда-нибудь повторится.
Но в одно прекрасное утро вдруг пришел грузовик с навозом. Только что доставленная куча еще дымилась между зимующим луком-пореем и брюссельской капустой, а возле сломанного штакетника ограды снова остановилась машина.
О’Хейр навалился на вилы. Ему были известны все грузовики в городке и в округе, но этого он не встречал – старый «форд-кортина», бледно-желтый, весь заляпанный содержимым своего кузова.
Шофер высунулся из окна.
– Ты Тип О’Хейр?
Он застыл. В чем дело? Не в таком же наряде глядеть в лицо опасности! Если ему суждено умереть, то не в старом джемпере и вельветовой куртке, не в фетровой рыбацкой шляпе. Он всегда представлял себя в этот момент в балаклаве и черном камуфляже.
– Предположим.
– Не помнишь меня?
Лицо вроде знакомое, только изрядно прибавилось морщин и седины в поредевших черных волосах.
– Салливен… Неужто Салливен?
– Сильно изменился?
– Столько лет прошло…
– Слушай, у меня для тебя новость. Фокусник объявился.
Вот оно что. Фокусник.
Опять эта кличка. Звучит так тревожно и странно. Пугающе и приятно.
Прошло шесть лет с тех пор, как О’Хейр вместе с Салливеном служил в опергруппе Фокусника. Никто из нижестоящих по рангу не знал, кто он такой на самом деле. Но даже сейчас он стоит перед глазами: высокий, худой, с непомерно широкими плечами и буйными темными волосами. Да еще глаза. Поразительные – один ярко-синий, другой бледно-голубой, – проникающие прямо в душу.
Фокусник одним из первых руководителей «боевых единиц» сплел новую сеть боевых ячеек, непроницаемую, абсолютно надежную. Во всем Лондондерри ни одна душа не знала ни членов, ни главаря группы. Поэтому они остались в живых. Поэтому у О’Хейра есть жена, и он может радоваться, глядя, как растет и хорошеет его дочь. Этим он обязан Фокуснику.
А потом вспыхнула и разгорелась зависть и ненависть. Ненависть к высокомерию и самонадеянности Фокусника, зависть к его успехам и авторитету, а может, и к черноволосой красавице, всегда молчаливо присутствующей рядом с ним. О да, к ней тоже, особенно к ней. Если бы враги О’Хейра знали, что он… Но они и без того много знали.
С тех пор О’Хейр не слышал о Фокуснике. Думал, что он в тюрьме или убит. Никто не ведал, что с ним стало. И вот теперь он объявился.
– Ты сможешь уехать? – спросил Салливен. – Может быть, понадобится.
– Без проблем. Это, – кивнул он на кучу навоза, – обождет. Скажи, ты сам его видел?
Шофер отрицательно покачал головой.
– Звонил Фокс, назначил встречу в Лондоне. Помнишь Джерри? Он мне прислал шесть конвертов. Это тебе.
Обождав, пока Салливен уедет, Тип О’Хейр зашел в теплицу, сел и вскрыл коричневый конверт. Нашел внутри машинописный листок с инструкциями, британский паспорт, билет на самолет в Афины и толстую пачку долларов.
Фокусник всегда и во всем был щедрым. Включая черноволосую девушку.
Под кучей пластиковых мешочков с семенами хранилась старая красная жестянка. Внутри, тщательно завернутый в промасленную тряпку, лежал пистолет, но не это сейчас ему было нужно. Балаклава – вот что скорее всего пригодится.
Это всегда казалось абсолютно невозможным и все же случилось. Из всех людей на свете именно он – Нико Легакис – занимался любовью с Софией Папавас.
Лежал в постели в ее квартирке, смотрел на ее пышные ягодицы, когда она направилась в ванную, слышал, как она закрывает за собой дверь и пускает воду.
Он перевел взгляд на свое отражение в высоком зеркале у стены и обратился мыслями к собственной персоне.
Тоненькие бледные ляжки в полосатых боксерских трусах, обвисшая на костлявых плечах майка, знакомое лисье лицо с усами и потной лысиной.
Да, это ты, Нико Легакис. Сколько раз на этой кровати занимался любовью Андреас и разглядывал себя в зеркало, так же, как ты сейчас?
Может быть, он сошел с ума? Всего за пять недель эта девочка-женщина одурманила его и заманила в сети. Он предал жену, верность которой хранил с тех пор, как она стала его юной невестой. Да, это сумасшествие, помешательство. Но устоять не хватало сил. Он ни минуты не мог думать ни о чем, кроме нее, только сон иногда приносил облегчение, но она все чаще врывалась в его сны. Он никогда еще не был так влюблен, и это чувство не приносило ему радости. Сознание безнадежности причиняло почти нестерпимую боль. Ибо он твердо знал, что никогда не сможет оставить жену.
