Текст книги "Смерч над Багдадом"
Автор книги: Теренс Стронг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)
После короткой беседы на пропускном пункте его провели в офис адъютанта.
– Сержант Королевского полка Макс Эвери прибыл для прохождения службы.
Адъютант выскочил из-за стола.
– Макс? Это ты? Давно не виделись! Господи, ну и задал ты нам работы за последние несколько месяцев! А мы думали, что все шесть лет ты был в самоволке!
– Тут вроде компания собралась на прогулку? Найдется местечко для «зайца»?
Глава 21
Тридцать минут они летели в воздушном пространстве Ирака высоко в небе.
Сорок тысяч футов. Любые противовоздушные ракеты здесь бессильны. Если верить специалистам.
Все глубже и глубже их «Скайлифтер» ввинчивался в темноту над вражеской территорией, несомый четырьмя мощными моторами фирмы «Пратт и Уитни».
Если не знать, кто сидит первым в ряду, никто не узнал бы Брайана Ханта. Как и все остальные члены «красной» группы, он превратился в существо с другой планеты. Воин с межзвездного корабля в огромном сверкающем куполообразном шлеме со встроенной системой связи, защищающие от ветра очки похожи на выпученные черные гляделки насекомых, от кислородной маски к баллонам тянутся, извиваясь, щупальца 392 соединительных трубок. Для полноты впечатления – скафандр с электрообогревом, рассчитанный на арктический холод – минус сорок – на большой высоте.
Хант хорошо знал, что с каждой секундой члены объединенной американо-британской команды все больше волнуются Напряжение нарастало, заполняло чрево машины, удушьем наваливалось на солдат «Дельты» и десантного полка, сидевших друг против друга. Все вместе и каждый сам по себе, наедине со своими страхами.
Даже сейчас он чувствовал мощный приток адреналина в крови и усиливающееся биение сердца, морщился от неожиданных болей в животе и желудке, где бурлили накопившиеся после декомпрессии газы.
Прокляв свои мучения, он помолился, чтобы все поскорее закончилось и они приземлились за линией вражеской обороны.
Инструктор, мастер военно-воздушных сил США по прыжкам, встал с сигнальной табличкой в руках.
Пять минут до высадки десанта.
И тут же массивный люк с трапом с невыносимой медлительностью пополз вверх, дюйм за дюймом открывая волшебную картину – россыпь алмазных звезд на простирающемся в бесконечность черном бархате ночи. Край люка залил серебряный свет, взволнованные люди ощутили режущее дуновение ледяного воздуха верхних слоев атмосферы. Фантастически великолепный вид, протяженность пустого неба захватывали дух.
Далеко внизу и позади выгибались дуги желтых огней, фейерверком вспыхивали и плясали над темным пятном цвета индиго – землей Ирака.
Красивое, но невеселое зрелище – зенитная артиллерия. Смертоносный огонь иракских противовоздушных установок, слепо посылающих в небеса перекрещивающиеся потоки трассирующих снарядов. Пустая охота – их радары глушат два самолета сопровождения «EF-111» со специальным электронным оборудованием, которое контролирует иракские частоты, создает помехи, подает на локаторы ложные сигналы. Милях в семидесяти впереди лежит Багдад, сердце вражеской страны, где глубоко под землей в непроницаемом бункере спрятан Лу Корриган.
Хант на мгновение вдруг усомнился в разумности и выполнимости поставленной перед ними задачи.
Сказать по правде, он вообще удивлен, что операция началась. Можно представить, как перепуганы Лондон и Вашингтон. В таких масштабах, с такой полнотой они еще никогда не сотрудничали. Разворачивается поистине беспрецедентная совместная англо-американская акция. Она преследует главным образом американские цели и укладывается в рамки разработанной главным командованием широкой разведывательной программы; если операция провалится, об ее истинной цели никто никогда не узнает. Номинально она проводится под американским командованием – в составе иностранных формирований войска специальной воздушно-десантной службы, как правило, держат в тени, чтобы в случае чего дать официальное опровержение, – но в действительности за нее отвечает майор Криспин в Эр-Рияде, [55]55
Эр-Рияд – столица Саудовской Аравии.
[Закрыть]командир полка, из которого набирали команду для операции «Лошадь в бизоньей шкуре». Оперативные планы предварительно согласованы с майором американской группы «Дельта», который от имени главного командования несет ответственность за операцию в целом.
В руках инструктора появилась вторая табличка. Четыре минуты.
Хант подал пример остальным. Взмокшей от пота рукой открыл широкий пластмассовый клапан на конце прикрепленного на груди автономного кислородного баллона и сделал глубокий вдох из черной консоли, установленной в самолете. Потом отсоединил шланг и перешел на собственное кислородное питание.
Другие сделали то же самое, переключили питание и, горбясь под тяжестью основного и запасного парашютов, приволакивая ноги в ботинках с утяжеленными подошвами, которые позволяют менять центр тяжести, зашагали к люку. Взаимная проверка. Каждый осматривает парашюты и снаряжение товарищей. Лютер Дикс и Брэд Карвер небрежно, Рэн Рейд и Вильерс внимательно. Снова, снова и снова. Кислородные баллоны, запасные парашюты, крепление оружия, прицепленные на груди два альтиметра.
Одна минута.
Рукой в перчатке Хант протирает запотевшие очки, смахивающие на пчелиные глаза. Все в порядке.
Предстоит комбинированный прыжок. Им придется пикировать десять тысяч метров, чтоб не засек вражеский радар, и отлететь на максимальное расстояние от самолета. Раскрыться на высоте в двадцать пять тысяч футов и начать долгий управляемый спуск, пролететь дистанцию в тридцать миль и приземлиться с невероятной точностью у самых окраин Багдада.
Вспыхнула красная лампочка.
Пятнадцать секунд. Хант почувствовал, что сердце бьется спокойней. Все. Пути назад нет.
Начинается танец смерти, восемь союзников выстраиваются в очередь, придерживаются за поручни трапа, готовые ринуться в бездну.
Зеленый. Пошли!
Вперед, в звездный провал. Руки вытянуть, ноги согнуть в коленях. Люди, как жалкие мошки, кувыркаются в стратосфере.
Первые двенадцать секунд падают вертикально, камнем, со скоростью в сто семьдесят два фута в секунду, вырывающееся из двигателей самолета пламя превращается в расплывчатое пятно, словно огни проносящегося мимо локомотива. Очки покрываются ледяной коркой, сквозь них ничего не видно, глаза шныряют за стеклами, пытаясь поймать отблеск скафандра соседа или след химической сигнальной ракеты, которая должна дымить у него за спиной. И если сейчас в сиянии звезд на ультрамариновом небе они слепы, в чернильной темноте на земле будет еще хуже.
Кто-то исчез. Потерялся. Замолк тонкий сигнал, ракетой выскочил на орбиту, мгновенно унесся в сторону, утонул в ужасающей пустоте.
Хант предположил, что это Вильерс, но точно сказать не мог.
Ничего. Вильерс – мастер, имеет хороший шанс со своей навигационной системой целым и невредимым догнать команду уже на земле. Строй восстановлен.
Теперь они попали в воздушный поток, скорость падения замедлилась. 120 миль в час. Даже приятно, вроде серфинга, можно спокойно поддерживать равновесие, принять обычную позу астронавтов, выгнуть спину, перенести центр тяжести в область желудка.
Хант – исполнитель ведущей партии в этом воздушном балете – отлетел в сторону, и строй, превратившись в длинную змею, пополз вбок. Команда начала полугоризонтальный полет под звездами на высоте в пять тысяч футов к зоне приземления.
Цифры на прикрепленном к груди Ханта альтиметре стали сменяться медленнее, пощелкивать в упорядоченном ритме. Он оглядел построение, подсчитывая присутствующих. Семеро, все вместе. Никаких следов пропавшего парашютиста, кем бы он ни был, хотя глаза привыкли к ночному небу.
Но думать об этом не время.
Двадцать семь тысяч футов.
Двадцать шесть.
Двадцать пять.
Хант взмахнул свободной рукой, подняв большой палец, чтобы просигналить остальным.
Шеренга распалась. Один за одним парашютисты отлетали в сторону, считая до пяти, прежде чем рвануть кольцо, и в пустоте бесшумно начали расцветать купола.
Хант последним раскрыл парашют, увидел взметнувшийся над головой купол, почувствовал жесткий надежный рывок, вздернувший плечи. Опытным глазом окинул своих ребят. Все в порядке, никого не закрутило. Сориентировался, сверив местоположение по приборам, и начал маневрировать, нацеливаясь на верхнюю точку горного массива, который спускался уступами к чернеющей внизу земле.
В ухе уже не смолкал писк далекого радиомаяка, уловленный автоматической навигационной системой в куполе парашюта.
Впереди тридцатимильный полет над пустыней к цели, поджидающей семь фантомов, которые прокладывают путь в высоте, укрывшись под черными шелковыми куполами.
Кто-то из «красных» пробормотал по радио: «Духи в небе…»
«Еще двадцать минут», – прикинул Хант, учитывая небольшой ветерок.
На дальнем горизонте над Багдадом бил нескончаемый фонтан трассирующих огней, время от времени пролетал огненный метеорит – противовоздушная ракета яростно и неумолимо поражала цель, – ослепительно вспыхивал мощный взрыв, когда следующая бомба или ракета отыскивала свою жертву.
Минут через пять Хант заметил движение над головой, чья-то тень на секунду закрыла звезды. Вильерс наконец догнал команду, слушаясь своего радиомаяка.
Теперь вместо широкого неба перед Хантом простиралась чернота земли, он дрейфовал ниже линии горизонта. Присутствие остальных выдавало только поблескивание скафандров, крошечные блестки, летящие в пространстве и времени.
Далеко внизу зажглось ожерелье зеленых огоньков – химические зажигалки на земле, отмечающие зону посадки, дразняще кружили, становясь все больше и ярче.
Он приготовился к приземлению, начал тормозить, согнул колени. И сразу увидел перед собой круглую площадку. Песок, глина, колючие кусты неслись навстречу. Он бросил взгляд на другие парашюты, которые падали сверху, словно сорванные цветы. Сильно навалился на стропы, свернул влево, целясь на чистое место.
Задохнулся от удара, не успев мягко спружинить и встать на ноги, тяжело рухнул на каменистую осыпь. Уцепился за камни, опрокинулся назад, вскочил и принялся гасить парашют, чтобы его не утащило ветром.
Рядом в нескольких дюймах с неба свалился Вильерс. «Красные» высадились.
Собирая парашют, Хант наблюдал, как первые приземлившиеся десантники сбрасывают парашюты и выстраиваются в боевой порядок, отстегивая автоматы «М-16». Цепочка сигнальных огней мерцала поодаль, ярдах в тридцати. Неплохо для тридцатимильного перелета.
Он с облегчением сорвал маску и шлем, наслаждаясь дуновением свежего воздуха, странной тишиной, которую нарушало лишь щелканье пряжек и шепот проклятий.
– Кто-то идет, – прохрипел чей-то голос.
Все замерли в ожидании, хватаясь за оружие.
– Машина. Без огней, – снова сказал голос и помолчал. – Две машины. Многоместные легковушки.
Хант метнулся вперед и упал рядом с тем, чьи предупреждения он только что слышал. Им оказался Брэд Карвер, державший в руках маленький прибор ночного видения «Спайлюкс».
– Иракцы?
– Не знаю, шеф, по-моему, штатские. Арабы.
Хант слышал щелчки спускаемых предохранителей, тихий металлический стук вставляемых обойм. Легкий ветерок донес шум моторов карабкающихся по ухабам машин. Первый фургон встал за линией сигнальных огней.
Вышел водитель, его можно было хорошо разглядеть – бедуин в белом дишдаше и головной повязке.
– Черт, – буркнул Хант, – это Бастер Браун.
– Ты уверен?
– Сроду не забуду противную рожу.
Он встал и медленно двинулся вперед, оставив остальных в укрытии на всякий случай.
– Боже, что здесь происходит? – сказал Браун. – Нашествие марсиан?
Хант крепко пожал ему руку.
– А ты, должно быть, Али-Баба?
– Потом объясню, Брай. Пускай ребята грузят свое барахло и сигналки прихватят. – Он посмотрел на остальных. – Сколько вас тут?
– Ровно восемь.
– Никого не потеряли?
– Хотели было потерять Вильерса, да он увязался за нами.
Браун кивнул.
– Ладно, поторопитесь. Эта местность вредна для здоровья. Если мы сегодня потеряем кого-нибудь из пилотов, Саддамовы герои воспрянут духом.
За пять минут десантники побросали в машины снаряжение и парашюты, поснимали скафандры, быстро накинув поверх бронежилетов бедуинские дишдаши и прикрыв головы покрывалами.
Автомобили стоически пробивались через пески, пока не выбрались на пыльную гудронную дорогу. Проехали пять миль по направлению к Багдаду, никого на пути не встретив, и Браун снова свернул в пустыню.
– Некоторые из наших с сентября тут торчат, – небрежно пояснил он, как будто в этом не было ничего удивительного. – Успели насладиться кочевой жизнью до бомбежек. Всему хорошему приходит конец… Мы тут возились с лазерными наводчиками и прочими штуками, а они сейчас что-то забарахлили. Так что, может оказаться жарковато.
– А эти машины откуда?
Браун искоса лукаво взглянул на него.
– Купили в Багдаде на распродаже. Почти даром и в приличном состоянии. Двое наших с прибылью торговали на рынке фруктами, пока не пошли бомбежки – почему-то считается, что они вредят коммерции. А еще парочка – знаешь Таффи Робертса и Слима Питерсфилда? – ушла к Саддаму в армию.
– И эти слабоумные ублюдки им поверили?
– Они раньше служили в ремонтно-восстановительных войсках. Сняли мы как-то ночью двух часовых, и Тафф говорит, как бы эти униформы пристроить к делу? Пошиты в Англии, представляешь? Короче говоря, кровь отстирали, и они вдвоем потопали на ремонтную базу милях в десяти отсюда. Взяли документы убитых, фотокарточки жуткие, вся куча проверяльщиков купилась. У них даже строевые офицеры верят любой официальной бумажке, и если запудрить мозги как следует, можно уцелеть. Таффи и Слим, конечно, выросли в Саудовской Аравии, говорят по-арабски лучше арабов, ругаются здорово и все прочее.
– Ну, что дальше? – поинтересовался Хант.
– Пару недель проработали в авторемонтной мастерской. Добыли кучу всякой информации, набрали иракских шмоток, военную форму, каски, нашивки, набили битком два иракских джипа и укатили якобы на отборочные испытания. Только Саддамовы орлы их и видели.
Машины круто свернули в высохшее русло между двумя каменистыми глыбами. При свете звезд Хант ясно разглядел палатки настоящего бедуинского лагеря. Рядом даже пасся верблюд.
– Мы сразу решили обосноваться на самом виду, – продолжал Браун. – Отличный способ делать, что пожелаешь, не вызывая у иракцев никаких подозрений. Видят – машина идет или ребята шатаются, – ага, значит, из лагеря. Правда, местный командир вполне компанейский малый. Кофе заходит выпить. Мы тут мотаемся в радиусе десяти миль, а в лагере остаются те, кто хорошо говорит по-арабски. У иракцев хлопот полон рот, они нас не дергают. У других ребят постоянное пристанище милях в пяти от лагеря. В округе у нас тайники для машин, барахла и людей.
Подъехали к пещере, где большинство солдат проводили дневные часы. Предоставив остальным выгружать парашюты и снаряжение, Хант с Брауном вошли внутрь через тщательно замаскированный вход, скрытый в глубокой темной лощине, незаметный со стороны. Пещера оказалась гораздо больше, чем ожидал Хант, состояла из нескольких помещений, соединенных короткими туннелями, прокопанными в песке и глине. Разнокалиберные балки и бревна подпирали низкую кровлю.
– Хорошо, что к войне начали готовиться загодя, – сказал Браун. – Ребята устроились совсем по-домашнему. Да еще перед зимними холодами спешили как сумасшедшие.
Пещера была почти пуста, должно быть, члены команды «хулиганили» в Багдаде и его окрестностях. Хант с любопытством взглянул на американского летчика-истребителя, который раскладывал пасьянс на перевернутой канистре из-под бензина.
– Удивляешься? – засмеялся Браун. – Ему придется сидеть вместе с нами до конца войны, разве что ты прихватишь его с собой. – Он вытащил стоявшую в углу пластиковую фляжку. – Виски?
Как странно было сидеть в пещере, в шести футах под землей, чувствуя легкое содрогание почвы от разрывов бомб, сыплющихся на Багдад в десяти милях отсюда.
– Посмотрели мы на твой бункер, как ты просил, – сказал Браун, – ну, доложу я тебе, Брайан, крепкий орешек. Он стоит под гражданским бомбоубежищем, вчера туда пролез Тафф. Это убежище прямого попадания не выдержит, а бункер выдержит. «Всемирные новости» Си-эн-эн все болтают о точечных ударах, которые будто бы прошивают эти бетонки насквозь, – полный бред. Такие серьезные сооружения можно только слегка поцарапать. Саддам не зря тратил деньги, когда нанимал немецких, шведских и швейцарских инженеров. Он жить хочет.
Хант уныло кивнул.
– Знаю, Бастер, мы видели в Рияде планы и модели. Изучили как свои пять пальцев, и, по здравом рассуждении, взять его невозможно. Вся эта сволочь сложена из трехэтажных блоков в восемь футов толщиной из армированного бетона, покоится на резиновых подушках, которые гасят взрывные волны, и уходит под землю на глубину в сорок футов. Даже два аварийных выхода закрыты двухфутовыми стальными плитами, тяжесть такая, что их открывает гидравлика. Единственный шанс – направленный взрыв с обеих сторон.
Браун согласно кивнул.
– И все равно, должна же быть хоть какая-то возможность. Как насчет воздуховодов? Мы заметили дырки в бетоне на потолке в гражданском убежище.
– Правильно. Только мы сразу от этого отказались. В бункере поддерживается нормальное давление, так что трубы идут вглубь до самого конца к встроенным в бетон фильтрам. Чтобы пробиться к воздуховодам на нужный этаж, надо заложить восемнадцатидюймовый снаряд на глубину как минимум в пятьдесят футов, зажечь запал и успеть смыться до взрыва. И даже тогда остается стена в два фута толщиной. Если бы первый взрыв удался, в чем я лично сомневаюсь, пришлось бы сразу закладывать еще порцию взрывчатки. Это просто не пойдет.
Ветеран-десантник мрачно обдумывал перспективы.
– Выходит, идей у тебя вообще нет?
– Боюсь, что так. Ты разговаривал с агентом Интеллидженс сервис?
– С торговцем коврами? Да, и его не обрадовала наша встреча. Он больше не хочет впутывать своего племянника.
– По-моему, Бастер, этот мальчишка – единственный шанс. Он все еще бывает у Лу Корригана?
– Да, он должен докладывать тайной полиции. Мелкая сошка. Как почти все они, ненавидит Саддама и, как все, страшно боится себя выдать.
– Неужто и этот вариант не пойдет? – Хант даже охрип от досады.
– Я этого не сказал. Постараемся завтра утром организовать встречу.
– Господи, Бастер, ты просто гений.
– Не я, старичок. Благодари нашего краснобая из Уэльса – все это работа Таффа.
С первым проблеском надежды в душе Хант отлично выспался в подземном убежище, а на рассвете его разбудила группа десантников, вернувшихся из Багдада.
Выйдя на свет, он увидел множество знакомых лиц среди выскакивающих из длинных пустынных вездеходов людей. Пустые машины загоняли в укрытие, где они стояли в дневное время. Эта модель, которую окрестили «динки» [56]56
«Динки» – паровозик-«кукушка» (амер.).
[Закрыть], была легче американской, хотя ее остов все равно весил около тонны, включая мощный мотор «фольксваген». Она быстро вытеснила традиционные ненадежные в песках «пинки» [57]57
«Пинки» – розоватый (англ.).
[Закрыть]– «лендроверы» «Розовая пантера», прозванные так из-за камуфляжной окраски, которую в министерстве обороны упорно считали «песочно-серой».
Съев овсянку с яблочным пюре и переодевшись в бедуинские халаты, Хант и Брэд Карвер вместе с Брауном и Таффом сели в машину и отправились в опасное и тревожное, но абсолютно необходимое путешествие в Багдад. Навстречу попалось несколько выпущенных из города частных машин, битком набитых пассажирами, с наваленным на крышу барахлом, которое им посчастливилось спасти. Весь другой встречный транспорт был военным – главным образом грузовики с юными новобранцами, направлявшиеся к югу, на границу с Кувейтом. После жестокой ночной бомбардировки небо над городом окутывали клубы серого дыма, людей на улицах почти не было.
Лавка торговца коврами закрыта, ставни опущены, рынок пуст. Понимая, что они торчат на виду и сильно рискуют, десантники прождали несколько бесконечных минут, прежде чем дверь открылась и их пригласили войти.
В дальнем углу конторы горела керосиновая лампа, рядом сидел небритый и грязный молодой солдат, глядя на гостей темными умными, полными страха глазами.
– Электричества больше нет, – сказал торговец. – Это мой племянник, Низар.
– Рад познакомиться, – сказал Тафф по-арабски. – Мы очень признательны тебе за помощь.
– Вы американцы? – неуверенно спросил солдат по-английски.
– Американцы и англичане.
– А, миссис Тэтчер, – улыбнулся он, очевидно не зная, что в Британии новый премьер-министр. – Она знает, что мы с вами здесь разговариваем?
– Она нас послала.
– Правда? – Глаза его вспыхнули. – И мистер Буш?
– И он тоже. Они оба нуждаются в твоей помощи, чтобы закончить войну.
Низар растерялся.
– Не знаю, что я могу сделать. Я ведь не генерал. Даже не офицер.
– Ты бываешь в бункере, где держат американца по имени Лу Корриган?
Он кивнул.
– Иногда. Он хороший человек. Сказал, что после войны я приеду к нему в Нью-Йорк. Очень хорошо.
– Ты хочешь поехать в Америку?
Он глуповато улыбнулся.
– Очень.
Тафф глянул на Карвера.
– Вот что я тебе скажу, Низар. Помоги нам, и мы заберем тебя вместе с Корриганом в Нью-Йорк. Ну как?
– Очень, очень хорошо. Большое спасибо.
Через два дня, когда Низар по расписанию снова заступил на пост в бункере NZ-2, он отправился обедать с несколькими своими товарищами. В комнатке на нижнем этаже шла азартная игра в чешбеш – разновидность триктрака. Там, среди воздушно-фильтрационных и изношенных канализационных труб, электрогенераторов и цистерн с водой, можно было расслабиться, ненадолго забыть о каре небесной, способной обрушиться на голову в любой момент, укрыться от неодобрительных косых взглядов офицеров и высокопоставленных чинов из партии Баас.
Сыграв одну партию, Низар отошел, чтобы поесть и просмотреть последние невеселые заголовки газеты «Аль-Таура». Убедившись, что участники и болельщики полностью поглощены игрой, он незаметно протиснулся за огромный корпус главного генератора и сунул в темную дыру под кожухом пластиковый мешок. В этом мешке лежало взрывное устройство, которое передал ему утром на тайной встрече в чайной старший сержант полка специальной воздушно-десантной службы Брайан Хант. Оно должно было сработать в два часа ночи.
Ровно через двенадцать часов после того, как Низар установил взрыватель, на далекой американской авиабазе в Эль-Джауфе на границе Саудовской Аравии зазвонил телефон секретной связи. Ночной звонок пришел от командира главного соединения военно-воздушных сил США, Первого специального оперативного авиакрыла, расположенного в Эр-Рияде.
В палатке, выделенной для группы «синих» из объединенной команды «Дельты» и британских десантников, нарастало волнение и напряжение.
Но труднее всего было ждать одному члену группы – Максу Эвери.
Несмотря на приветливость старых полковых друзей и чрезвычайную любезность американцев, он чувствовал себя чужаком. Сидя поодаль, разглядывал незнакомый ему странный круглый шлем с ремешком под подбородком и встроенными радионаушниками, который носили члены «Дельты». И пятнистый пустынный камуфляж казался ему слишком американским. Только кожаные высокие ботинки с матерчатым верхом навевали приятные воспоминания.
Пока члены группы пытались привести нервы в порядок, занявшись проверкой и перепроверкой снаряжения, их командир Джим Бакли в очередной раз подкреплялся. Он всегда хотел есть, когда волновался, и нынешней ночью аппетит у него был превосходный. С наслаждением уминая третий гамбургер, Бакли увидел в открытом проеме двери майора Билла Рейнхарта.
Все повернулись к человеку в летном костюме. На его костлявом лице играла широкая, чуть беспокойная улыбка.
– Операция «Шабаш» начинается, ребята, – с любезного разрешения ставки главного командования. Отправляемся через десять минут. Пошли.
Бакли проглотил последний кусок, схватил свой «кольт-коммандо» и махнул членам группы, приглашая следовать за ним. Но в этом не было необходимости, все уже вскакивали с мест, надевали рюкзаки, собирали оружие и снаряжение.
Светящееся небо над пустыней наполнил демонический усиливающийся рев огромных черных чудовищ – вертолетчики запускали моторы, щелкали переключателями, опробывали инструменты и приборы.
– Что слышно от Ханта? – спросил Бакли, спеша вместе с Эвери и майором к ведущему вертолету.
– Спасательный отряд десантников весь день держит наш бункер под наблюдением, – ответил Рейнхарт, – и подтверждает, что «красные» берегут объект «Манхэттен».
– А заправщик – объект «Небраска» – они берегут?
Летчик покосился на него.
– Не шути с этим, парень. Если не сберегут, нам из Багдада долго придется добираться.
«Синие» карабкались на борт одной из двух супермашин – вертолета «Сикорски», стоимостью в двадцать шесть миллионов долларов, предназначенного для доставки коммандос точно на место высадки, независимо от погоды и рельефа местности.
Бакли оставалось только молиться, чтобы они оправдали свою репутацию. Он пристегнулся, кивая товарищам. Знакомые лица американцев и англичан под шлемами, перепачканные камуфляжной краской, были почти неузнаваемыми. Баз, Монк, Поуп, другие, даже Гретхен, официально включенная в группу в качестве наблюдателя от отдела обеспечения разведывательной деятельности.
За несколько месяцев он здорово привязался ко всем шестнадцати членам группы, гордился тем, как успешно они справлялись с задачами, возникавшими в ходе операции «Лошадь в бизоньей шкуре». И сейчас им снова предстоит сделать дело, к которому их так долго готовили.
Легкий толчок – «Сикорски» поднялся в воздух. За ним должны выстроиться еще три вертолета. Два пустых – в одном вернется группа захвата, другой – на всякий пожарный случай, третий обеспечит прикрытие, оснащенный двумя орудиями «апачи», которые грозно щетинятся снарядами, и ракетами, и мощными тридцатимиллиметровыми орудиями.
Через несколько минут «синие» посыпались с борта вертолета со скоростью сто пятьдесят миль в час с высоты не более пятидесяти футов.
