Текст книги "Смерч над Багдадом"
Автор книги: Теренс Стронг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)
Корриган быстро, уверенно вел взятый напрокат «ниссан-санни», направляясь на юг к Линдхерсту, потом повернул обратно на север, промчался, резко прибавив газу, по вьющимся через лес дорогам мимо идиллических деревушек Эмери-Даун, Ньютаун и Минстед с крытыми соломой домиками. Дважды на крутых поворотах он далеко высовывался из окна, чтобы обнаружить возможных преследователей.
Проделав этот трюк во второй раз и никого не заметив, он велел Эвери выходить из машины.
– Пушка с тобой, Макс?
– Нет, конечно.
– Давай поглядим. И убедимся, что «жучков» на тебе тоже нет. Не обижайся, такой порядок, ты же знаешь.
Корриган быстро обыскал Эвери, не нашел ни оружия, ни микрофонов, и бросил:
– Поехали.
Он трижды запутывал следы, прежде чем снова вернуться в Каднэм и выехать на прямое шоссе, ведущее в главный порт Саутгемптона, и ни разу не ответил на расспросы Эвери о том, куда они едут и с кем должны встретиться.
Вскоре за сетчатым ограждением вдоль двухполосного шоссе возникли силуэты грузовых судов, а горизонт заполонили кивающие стрелы портовых кранов. Автомобиль двигался вдоль берега, мимо новых гостиниц, выстроенных в безобразном псевдовикторианском стиле, и наконец подкатил к отелю «Пост-Хаус».
Проходя через вестибюль к бару, Корриган кивнул на человека в изысканном деловом костюме в серебристую полоску, в одиночестве сидевшего за столиком в нише, читая «Файнэншл таймс». При их приближении он поднял глаза, бросил газету и встал.
– Это Кон Мойлан, – объявил Корриган.
Перед Эвери, рост которого составлял шесть футов, стоял мужчина на несколько дюймов выше, с непропорционально широкими плечами и крупной головой с длинными черными, напомаженными и зачесанными назад волосами, концы которых кольцами спадали на шею. Он производил впечатление властного и физически необычайно сильного человека.
– Макс, я много слышал о вас.
Мойлан старался умерить свой звучный голос, в котором слышался лишь намек на носовой ольстерский прононс. И рука у него была большая, он сжал пальцы Эвери так, словно хотел помериться силой. Разноцветные глаза оценивающе разглядывали англичанина, потом рука медленно ослабила хватку. Эвери понял, что хитрить с ним нельзя.
– У вас преимущество, мистер Мойлан. Мне о вас ничего не известно.
Мойлан указал на два свободных стула.
– Так и было задумано, Макс, – с едва уловимой ноткой удовлетворения сказал он. – Садитесь. Зовите меня Кон. Я не люблю церемоний.
– Я тоже, – ответил Эвери. – Хотелось бы знать, зачем я здесь?
Кон Мойлан откинулся в кресле, уперся локтями в подлокотники, сцепил длинные пальцы, неспешно ощупывая Эвери взглядом.
– Вы здесь, Макс, потому что я так велел. Потому что хотел сам на вас посмотреть. Увидеть, что представляет собой англичанин, который взорвал булочника…
Он сознательно оборвал фразу, и она повисла в воздухе. Эвери беспокойно оглянулся, не слышит ли кто-нибудь. Но Мойлан со своего места видел, что до закусывающей в баре публики их голоса не доносятся.
Эвери вновь повернулся к нему.
– Это было не очень-то остроумно, Кон. Меня этим не проймешь. И кому бы ни пришла в голову мысль отправить меня туда, я не назвал бы ее удачной.
Четко очерченные губы Мойлана растянулись в широкой молочно-белой улыбке, которую портила только широкая щель между двумя торчащими передними зубами.
– Напротив, Макс, мысль превосходная. Напомню, что если бы вы разочаровали нас вчера, то не сидели бы здесь сегодня.
– Итак, я сижу здесь, – резко сказал Эвери. – Что вам нужно?
Мойлан ухмыльнулся.
– Во-первых, смените тон, Макс, если мы хотим вступить в деловые отношения. А у меня есть для вас деловое предложение.
– Кон руководит крупной строительной компанией, – вмешался Корриган. – Его в Саутгемптоне каждая собака знает. Его люди работают на строительстве туннеля через Ла-Манш и нового Дисней-парка во Франции. У него проекты в Германии и Нидерландах. Ему нужен человек для работы на континенте. Обеспечивать транспорт и жилье для его сотрудников.
– Я этим не занимаюсь, – отрезал Эвери.
– Но могли бы заняться, – быстро вставил Мойлан. – Это крупный контракт. Вы разбогатеете, Макс.
Эвери разгадал хитрость. Мойлан играл на корыстных интересах, задавшись целью накрепко привязать его к своей строительной компании и таким образом подстраховаться. Чем глубже увязнешь, тем труднее будет уйти. Хороший доход станет могучим добавочным стимулом. Если решиться принять этот куш от Мойлана, его затянет с головой. А вытянуть из Мойлана больше сведений о планах Совета, чем он добывал от О’Флаэрти, вряд ли удастся.
Мойлан, казалось, читал его мысли.
– Я знаю, вы бизнесмен, Макс. Вас толкнули к нам деньги, а не идеи. Прекрасно. Заключив эту сделку, вы выйдете на иной уровень.
И это Эвери понимал. Солидная доходная работа. Одними комиссионными дело не ограничится, основные суммы тайно потекут из сложных деловых структур респектабельной головной организации. И может быть, он даже не будет знать, какие откуда.
Его вдруг охватила слабость, перед глазами на миг возник тихий зал библиотеки Тейта и незнакомая рука, вытаскивающая из пыльной книжки зашифрованное послание.
Отставка. Новая жизнь.
– Не думаю, – сказал он.
Меньше всего на свете ему хочется открывать новую главу в отношениях с руководством ИРА именно в тот момент, когда он собрался все бросить. Если МИ-5 проведает о предложении Мойлана, на него нажмут посильней, чтоб заставить остаться. Он принялся объяснять:
– Я не справлюсь. Придется расширять штат, подыскивать помещение побольше. Мой банковский менеджер все время указывает на перерасход. Я в долгах как в шелках.
Мойлан смотрел на него, как на сумасшедшего. Он явно не ожидал, что Эвери откажется и поведет невинную игру, как будто у него в самом деле есть выбор.
– Подумай, Макс, – быстро шепнул Корриган.
Мойлан заговорил спокойным, даже дружеским тоном, только глаза выдавали сдерживаемую злобу.
– Вот что я вам скажу, Макс. Вам позвонят мои юристы, все объяснят, помогут оценить выгоды моего предложения. Я уверен, что мы договоримся.
Но Эвери твердо заявил:
– По-моему, вы зря теряете время.
Ирландец поднялся.
– Я так не думаю, Макс. И вы не станете так думать, когда осознаете возможные последствия. – Это была та степень угрозы, которую можно позволить себе при свидетелях.
Мойлан протянул руку, и Эвери, поколебавшись, пожал ее.
– Кстати, напомните, пожалуйста, обо мне вашей жене.
– О вас?
На губах Мойлана появилась улыбка.
– Да, Макс. Уверен, малышка Мегги О’Мелли должна меня помнить.
Он резко повернулся на каблуках и вышел.
На обратном пути к кабачку «Сэр Джон Барликорн» Корриган весело и почти искренне заговорил:
– А ты его здорово огорошил! Не ждал он такого ответа. Только я не уверен, что это разумно.
Эвери искоса глянул на него, не видя причин скрывать свою неприязнь.
– А я не уверен, что мне интересно твое мнение. Я сделал для них все, что мог. Теперь мне надо думать о сыне. Кругом полно храбрецов, которые кипятком писают, пусть поработают.
Корриган еле заметно улыбнулся.
– У них нет твоего опыта, Макс, твоих связей. Такого прикрытия тоже нет, начать хоть с того, что они ирландцы. – Держа руль одной рукой, он полез в карман куртки, вытащил конверт и бросил его Эвери на колени. – Мойлану нужен ты.
– Что это? – Эвери даже не сделал попытки вскрыть конверт.
– Список заказов. Фургон, надежные гаражи, паспорта… увидишь. И умный совет: не брыкайся и не перечь Мойлану. Затевается крупное дело.
– Какое?
– Черт тебя побери, Макс, Мойлан мне не докладывает. Одно могу сказать: решали все шефы в Дублине, и не один день. Ходят слухи, что они собрались еще раз тряхнуть твою Мегги Тэтчер вместе с ее кабинетом.
– Вовсе она не моя, – проворчал Эвери, взял конверт и, не распечатывая, сунул в карман. – Погляжу, что можно сделать.
Корриган повернул «ниссан» на стоянку у кабачка.
– Мойлан хочет встретиться через две недели в Амстердаме, послушать, как продвигается дело. Где-нибудь в приятном и укромном местечке. Буду на связи.
– Давай, – сказал Эвери без всякого энтузиазма и вылез из машины.
– Если как следует справишься, Макс, Мойлан позволит тебе доживать на покое без инвалидной коляски.
Эвери изо всех сил хлопнул дверцей, и хохот американца резко оборвался.
Глава 5
Кларисса Ройстон-Джонс никогда не могла заснуть в самолете, и ночной рейс «Юнайтед эйрлайнз» в Вашингтон не стал исключением.
Еда не вызвала у нее аппетита, все время дергавшееся на экране во время киносеанса изображение разозлило, сосредоточиться на купленной в Хитроу книжке в бумажной обложке не было никакой возможности.
В результате она, несмотря на данный себе зарок, выпила лишнего. Из-за всеобщего страха перед иракскими террористами, ухитрявшимися закладывать в самолеты бомбы, пассажиров было мало, стюардессы стали необычайно внимательны и то и дело предлагали джин с тоником. Но и это не помогло, сон не шел к ней.
Она содрала целлофан со второй за четыре часа пачки сигарет. Во рту уже помойка. Господи, в самом деле, надо бросать. Только момент сейчас крайне неподходящий.
Впрочем, благодаря этой вредной привычке можно путешествовать отдельно от Ральфа Лавендера, которого она мельком заметила в салоне для некурящих – он храпел, откинув голову на валик кресла. Шеф ближневосточного отдела Интеллидженс сервис не курил и не пил.
«Хрен надраенный», – язвительно подумала Кларисса. Складки на брюках острые как бритва, одеколоном благоухает, маникюр блестит. Наверное, даже волоски в ноздрях выщипывает. Весьма типично для подобного субъекта.
Она считала, что традиционные контры между спецслужбами безопасности и британской военной разведкой МИ-5, в которой Кларисса возглавляла отдел по борьбе с терроризмом, тут ни при чем, ибо прекрасно ладила со многими коллегами Лавендера, так что инстинктивная неприязнь к нему была чисто личной. За годы их знакомства он не утратил ни капли самонадеянности и высокомерия. Она скорее отметила обратное, когда этот молодой турок, малообразованный по сравнению с большинством своих закончивших колледж товарищей, получал награду за несколько изощренных и сложных разведывательных операций, часть которых была признана весьма успешной, несмотря на некоторые нежелательные политические последствия. Он мастерски разработал план привлечения к разработкам программы «звездных войн» ученых, покинувших бывший Советский Союз, и именно его ближневосточный отдел взял на себя ответственность за ликвидацию известнейшего террориста по имени Саббах, хотя ходили слухи, будто бы тот все еще жив.
В профессиональной среде неохотно признавали таланты Ральфа Лавендера, и Клариссе просто не повезло, что ему приглянулась идея, высказанная сотрудником ЦРУ Уиллардом Фрэнксом. На ее несчастье, Лавендер, в свою очередь, продал эту идею генеральному директору Интеллидженс сервис, а тот преподнес ее Объединенному разведывательному комитету. И беда в том, что главную роль в предполагаемой операции предстоит сыграть одному из ее агентов.
Агент. Ненавистное бездушное слово, не принимающее в расчет человека, который за ним стоит. Превращающее в пешку существо из плоти и крови, со всеми его мыслями и чувствами, достоинствами и недостатками. Наверное, Уилларду Фрэнксу, задумавшему операцию «Лошадь в бизоньей шкуре», нужно, чтобы Макс Эвери стал такой пешкой. Но ей нелегко согласиться с этим.
Он хорошо запомнился ей – симпатичный молодой человек с упрямым подбородком с ямочкой и несколько крупноватым, как будто когда-то давно перебитым носом. Но самым привлекательным в нем были глаза, накрепко запечатлевшиеся в ее памяти. Темно-синие, ясные и настороженные. И еще в них сверкала озорная искорка, как будто ему – только ему одному – открывалось вдруг что-то невероятно забавное.
Это было шесть лет назад, когда они сидели вечером у камина в замке в Арденнах, перед тем как ему получить задание. Помнится, хлебнув солодового пива, она пожалела, что он лет на десять ее моложе. Опечалилась, что связана долгими скучными брачными отношениями с нелюбимым человеком. Эвери никогда не узнает, как страстно хотелось ей дотянуться до него, охватить лицо руками, поцеловать. Не узнает, что она готова была это сделать. Готова была отдаться ему.
Кларисса тоскливо вздохнула. Конечно, она подавила этот минутный порыв. Осталась в роли бесстрастного «инструктора». Всегда подтянутая, в изящных туфельках и модном элегантном костюме, она, по мнению окружающих, выглядела эффектной и деловой, но сама себе никогда не нравилась. Послушные волосы казались ей вечно растрепанными, руки и ноги нескладными, походка неуклюжей. Но той ночью, наедине с бывшим десантником, все могло быть иначе.
А если б все было иначе, она бы так быстро не стала руководителем отдела. И не оказалась бы в столь невыносимом положении, в каком пребывала сейчас, вынужденная практически погубить самого ценного своего сотрудника с самой надежной легендой. Обмануть доверие человека, который пробудил в ней чувства. Принести его в жертву ради общего блага.
Как всегда, сон сморил ее за час до посадки в аэропорту Даллеса.
С красными глазами, еле передвигая ноги, совершенно измотанная, Кларисса столкнулась с Лавендером у ленты багажного конвейера. Ее разозлил его свежий, чуть ли не цветущий вид, и она огорчилась, что не имеет возможности поспать в о, теле пару часов перед назначенным на вторую половину дня совещанием.
Пока их проводили через паспортный и таможенный контроль, прибыл Уиллард Фрэнкс со своим шофером.
– Привет, друзья, как долетели?
– Чудесно, – прощебетал Лавендер.
– Чертовски паршиво, – буркнула Кларисса, тщетно роясь в сумочке в поисках сигарет.
Фрэнкс неопределенно улыбнулся. Лавендер поймал его взгляд, вопросительно поднял бровь. Американец понял намек и прокашлялся.
– Гм… надеюсь, вы не слишком утомились. Видите ли, совещание перенесли на более ранний час.
– Боже! – вскрикнула Кларисса, выпустив клуб дыма. – Когда?
– Извините, но все уже собрались. Совет национальной безопасности озабочен – им предстоит докладывать президенту. Мы даже не едем в Лэнгли, чтобы сэкономить время.
Фрэнкс не сказал, что Лавендер звонил ему перед вылетом из Лондона и сам предложил начать совещание пораньше. Ральф знал, что Кларисса собирается протестовать, не желая отдавать своего агента, помнил, что она плохо переносит полеты, и посоветовал Фрэнксу не давать ей времени на отдых, чтобы она не успела набраться сил и отточить свой острый язычок. Представитель ЦРУ не усмотрел в этом ничего предосудительного.
Вашингтонская погода вполне оправдывала свою репутацию непредсказуемой, и на скучном получасовом пути к старому офису лимузину пришлось пробираться в потоках воды, более приличествующих малайскому тропическому ливню, чем заурядному дождику на восточном побережье. Пока они добирались до места, настроение Клариссы все больше омрачалось, ибо в памяти всплывало все неприятное, что было связано у нее с Вашингтоном. Какое-то тупое и неприкрытое самодовольство отличало этот город, считавшийся большинством его обитателей подлинным пупом земли, а то и Вселенной. Он раздражал своей официальностью. Никто из служащих обоего пола не смел и подумать явиться в бар или в ресторан без пиджака и галстука, без форменного платья или делового костюма. Кларисса ненавидела навязчивое вашингтонское радушие и гостеприимство, которое здесь, в отличие от других городов Америки, было сплошным лицемерием. Никто не поможет, никто не окажет любезность, если не получит чего-то взамен. Все охвачены синдромом наживы, многие всерьез копят на черный день.
Ну и, конечно, столичная паранойя по поводу курения – там, где напрочь не запрещено, ограничено самым жестоким образом. Компании с коллективным медицинским страхованием всерьез собираются брать у сотрудников анализ мочи, чтобы выяснить, не курят ли они украдкой дома, секретарши замирают от страха в своих клетушках, если туда проникает запах дыма с улицы, с отведенных для курения мест на ступеньках офисов.
Не обращая внимание на запретительную табличку в лимузине, Кларисса сунула в рот сигарету, пропустив мимо ушей недовольное покашливание Фрэнкса, и продолжала дымить, входя в конференц-зал, заполненный профессионалами из ЦРУ в неизменных серых костюмах.
Прибывших англичан знакомили с каждым по очереди, пока они наконец не оказались лицом к лицу со смущенным бледным очкариком – доктором Мелвиллом Мейсом из госдепартаментского отдела по борьбе с терроризмом, который казался совсем чужим в этой компании. Кларисса с удивлением поняла, что операцию «Лошадь в бизоньей шкуре» предложил именно он.
Не теряя времени, Уиллард Фрэнкс приступил к изложению наметок плана.
– Как видите, – заключил он, – единственное препятствие – это отсутствие подходящего человека, прочно внедренного и пользующегося авторитетом в какой-либо европейской террористической организации. Поэтому мы так рады слышать, что наши британские коллеги готовы сотрудничать и в самом деле располагают агентом во Временном совете ИРА. Т о ска, если не ошибаюсь?
– Я бы сказала, Т о ска – скорее сотрудник, чем просто агент, – раздраженно поправила Кларисса.
Фрэнкс заморгал.
– Ну, конечно.
– И он никогда не был близок к руководству Временного совета ИРА.
Представитель ЦРУ взглянул на Лавендера, ища поддержки, и англичанин не подвел.
– Но, Клэрри, ведь он знаком с человеком, который руководит европейскими операциями. Не будем путать карты.
Она выпустила дым сквозь зубы.
– Давайте тогда уточним. Он был знаком с человеком, который руководил европейскими операциями. К несчастью, недавно из-за вечной нашей неразберихи и умолчаний спецотдел умудрился арестовать именно этого террориста, хотя МИ-5 намеренно оставила его на свободе. Дело в том, что служба безопасности, специальный отдел Скотленд-Ярда, Интеллидженс сервис – все стараются ухватить свой кусок пирога. В результате агент, как вы его называете, попал под такое серьезное подозрение, что вынужден был просить нас свернуть перспективную долгосрочную операцию и отозвать его.
Фрэнкс нахмурился.
– Вы хотите сказать, он собрался уносить ноги?
Кларисса сощурилась за пеленой дыма.
– Не очень корректная формулировка. Это очень смелый и чрезвычайно опытный человек, который много лет ведет рискованную двойную жизнь. Я верю его суждениям. И он верит, что я сделаю все, что надо.
– Но, Клэрри, – заговорил Лавендер, – в данный момент мы не имеем права на жалость и сострадание. По сути дела, идет война. На одной чаше весов безопасность отдельного человека, на другой – угроза ни в чем не повинным людям у нас дома и здесь, в Штатах. Возможно все: взрывы самолетов, газовые атаки, убийство политиков, – и только один наш агент способен выявить этот риск.
– Наш агент, Ральф? – гневно прохрипела Кларисса. – Вы хотите сказать, мой агент.
Широко улыбаясь, Лавендер оглядел присутствующих.
– Ну, разумеется. Однако и генеральный директор МИ-5, и Объединенный разведывательный комитет согласились, что ваш – ваш – агент переходит под наше общее руководство. Действуя за пределами Соединенного Королевства, он не может находиться исключительно в вашей юрисдикции.
Кларисса почувствовала безнадежную усталость.
– Мне это прекрасно известно. У меня нет выбора, кроме как признать свершившийся факт. Однако я должна всех вас предупредить, что этот человек подвергается серьезной опасности, и я прошу внести в протокол мой протест против его использования в этой операции.
Уиллард Фрэнкс сочувственно кивнул.
– Я вас понимаю, Кларисса, поверьте. Но как сказал Ральф, в данный момент альтернативы у нас нет.
Она раздавила сигарету.
– Тогда лучше рассказывайте, чего вы от него хотите.
Мелвилл Мейс поднялся с места.
– Мы обсудили проблему с мистером Фрэнксом и хотим, чтобы ваш агент вступил в контакт с руководством Временного совета ИРА. Пусть предложит идею, которая обещает крупную прибыль. По моим сведениям, организации требуется в год около шести миллионов долларов.
– Верно, – подтвердил Лавендер. – Королевская полиция в Северной Ирландии сильно сократила их доходы от рэкета и протекции. Они скоро столкнутся с дефицитом наличности.
– И я так считаю, – согласился Мейс. – Но если Временный совет решит предложить Саддаму Хусейну помощь, операция должна быть достаточно крупной, чтобы заинтересовать его. Нечто, достойное внимания мировой прессы.
Фрэнкс хмыкнул.
– Пожалуй, этот подонок будет не прочь увидеть на телеэкранах дело своих рук.
– Я изучал в полете донесения Т о ски, – сказал Лавендер. – Он сообщает, что ходят слухи о намерении Временного совета провести еще одну атаку на членов британского кабинета.
– Подобный случай, безусловно, попадет на первые полосы, – согласился Уиллард Фрэнкс. – Почему не подумать об этом, если ваш человек разузнает побольше деталей? Это гораздо лучше и убедительней, чем начинать с мелочей.
Кларисса усталым жестом потащила из пачки новую сигарету.
– А как, по-вашему, мой агент выйдет на иракцев и убедит их в искренности своих намерений? Они сразу заподозрят, что мы приложили руку к плану, который он предложит.
– Мы думали и об этом, – без промедления ответил Мейс. – Подобраться к иракцам можно в любом месте, где приняты не слишком крутые меры безопасности. Лучше всего в какой-нибудь стране «третьего» мира, хотя нам там будет труднее поддерживать связь. Большинство европейских государств отпадает – иракцы уже поняли, что все их контакты под колпаком. Мы прослушиваем телефоны, проверяем корреспонденцию и устанавливаем слежку с ведома и без ведома местных властей. Оптимальный, по нашему мнению, вариант – Греция. Греки не спешат высказывать свое отношение к кризису в Персидском заливе, и там очень сильны антиамериканские настроения, поскольку вторжение Саддама в Кувейт заставляет их вспомнить, что мы не приняли никаких мер к туркам на Кипре. Кроме того, в Афинах обосновалось множество известных террористических группировок, и они беспокоят местные власти гораздо сильней, чем иракцы. По нашему мнению, в Афинах легче всего вступить с ними в контакт.
– Поставим в известность греческое правительство? Попросим содействия? – спросил один из сотрудников ЦРУ, занимающийся международными связями.
Уиллард Фрэнкс позволил себе сухо улыбнуться.
– Не думаю. Мы не можем позволить им отвергнуть нашу идею, а сотрудничество налагает определенные обязательства. Не говоря о возможной утечке информации.
– И все же, – продолжал Лавендер, – ни наш агент, ни представители Совета ИРА не могут просто постучаться в дверь иракского посольства и рассчитывать на серьезный прием. Надо, чтобы их кто-то представил, возможно посредник…
– Может быть, это удастся уладить, – спокойно сказала Кларисса. – И заодно решить еще одну проблему, о которой пока никто ничего не сказал. Чтобы быть убедительным, предложение должно быть настоящим. Даже если наш человек уговорит Временный совет – а я в этом не сомневаюсь, – это не значит, что ему непременно поверят иракцы. Поэтому мы не сможем поддерживать с ним связь. В любом случае это будет крайне трудно и опасно. И, сделав реальное предложение, мы тем самым навлечем опасность на свою голову. Хорошо, если агенту представится возможность контролировать операцию и мы успеем вовремя предотвратить ее. Но мы должны быть уверены, что он будет сам принимать в ней участие. Иначе Совет просто скажет спасибо за идею и провернет ее собственными силами. Тогда мы, посеяв ветер, пожнем бурю.
Хотя соображения Клариссы выглядели вполне резонно, Лавендер слушал ее с подозрением, будучи почти уверенным, что она готовит почву для дальнейших возражений.
– Вы говорите, что эту проблему поможет решить посредник?
К его удивлению, она ответила:
– Если у нашего сотрудника найдется какое-то личное знакомство, которое можно использовать для посредничества, тогда он, по крайней мере, получит необходимые рекомендации и сможет сделать первый шаг.
– Великолепная идея, – решил Уиллард Фрэнкс.
Кларисса на миг прикрыла глаза, безуспешно борясь с усталостью, потом потерла их кулаками, пытаясь сдержать гнев на всеобщее полное равнодушие к судьбе человека в этой игре. Ее человека в их игре.
– Пусть я обязана с вами сотрудничать, но не может быть даже речи о том, что я поставлю своего сотрудника в заведомо безвыходное положение. И не только ради его спасения, хотя, Бог свидетель, для меня это достаточно важно, а и ради того, чтобы иметь с ним надежную связь и знать о любой запланированной террористами акции. – Она многозначительно покосилась на Лавендера. – Помните, дорогой Ральф, если кто-то взорвет парламент, отвечать буду я и МИ-5.
Лавендер беспокойно заерзал в кресле.
– О чем вы толкуете, Клэрри? В данный момент мои люди полностью контролируют все передвижения агентов иракской разведки в каждой стране в пределах нашей сферы влияния.
Кларисса помедлила, закуривая последнюю в пачке сигарету. За столом царило молчание. Она оставалась в центре внимания, все ждали ее слов, и, пожалуй, ей это нравилось. Участие в этом деле может стать серьезным вкладом в копилку на черный день. И эту копилку надо побыстрее наполнить. Наконец она заговорила:
– Мой агент – бывший десантник специального элитного полка. Поэтому лучше всего собрать из его бывших товарищей команду, скажем так, ангелов-хранителей. Чтобы они держали его под незримым колпаком, куда бы он ни попал. Следили за каждым шагом, отмечали любую опасность, записывали разговоры, фотографировали всех, с кем он будет встречаться. Тогда ему не придется рисковать, писать донесения симпатическими чернилами или ловить радиосигналы. Он будет постоянно окружен невидимым мобильным отрядом.
Все переглянулись. Медленно закивали в знак одобрения – весьма разумное предложение.
– Я изложу это министру обороны, – недовольно сказал Лавендер.
Он не питал особых симпатий к полку специальной воздушно-десантной службы – на его взгляд, десантники отличались чересчур галантными манерами и любили поспорить по поводу приказов. Его приказов.
– Агент мой, Ральф, – напомнила Кларисса с лукавой улыбкой на окутанном синеватыми клубами дыма лице, – и условия диктую я.
Уиллард Фрэнкс почел своим долгом вмешаться, пока взаимная неприязнь британских коллег не вышла за рамки приличий.
– Кларисса, мы очень признательны вам за готовность к сотрудничеству. Это снимет тяжелый камень с души нашего президента. Не стоит напоминать, что любая помощь, какая только потребуется…
В состоянии крайнего нервного напряжения она едва не упустила шанс. Едва – но все же не упустила. Глаза ее неожиданно вспыхнули.
– Чудесно! Как это мило с вашей стороны, Уиллард! Я еще в Англии думала, как рискованно возлагать на одного британского агента всю ответственность за дело, столь близко затрагивающее интересы американцев.
Лавендера ошеломил ее неожиданный тактический ход.
– Гм, – промычал Уиллард Фрэнкс, – сейчас мы все в одной лодке, Клэрри. Саддам может нанести удар в Лондоне точно так же, как и в Нью-Йорке. В этой войне мы союзники.
Кларисса вдруг искренне рассмеялась, словно ручеек зажурчал. На мгновение Лавендеру показалось, что она утратила контроль над собой.
– Вы имеете в виду старую концепцию наших «особых отношений»? Сотрудничество двух стран? Справедливую долю риска для обеих сторон?
– Совершенно верно, мэм, – согласился Фрэнкс. – Только дело все в том, что мы не располагаем внедренным агентом, которого можно было бы использовать в этих целях.
Кларисса не собиралась легко сдаваться. Она хорошо подготовилась и не желала отдавать Эвери на съедение или пускать в свободное плавание в ходе чертовски опасной операции.
– В Лондоне было получено сообщение, что в прошлом году в Чикаго осудили пятерых человек за попытку поставить ИРА оружие и электронное оборудование, вы подтверждаете это, Уиллард?
Фрэнкс продемонстрировал свой великолепный дорогостоящий зубной протез.
– Подтверждаю.
– А доказательства представил американский тайный агент, – продолжала она, – личность которого держится в секрете?
– Верно, – с неудовольствием буркнул Фрэнкс, – и я понимаю, к чему вы клоните. Но этот агент официально не числится в платежных ведомостях ЦРУ.
Сладкая улыбка Клариссы никого не могла ввести в заблуждение.
– Вы хотите сказать, Уиллард, что он работает неофициально?
Фрэнкс кивнул.
– Действительно, он неофициальный сотрудник. Положение у него нелегкое – ни дипломатического иммунитета, ни поддержки, ни кнопки, которую можно нажать, подавая сигнал тревоги. Но мы проводим ирландские операции совместно с лондонскими коллегами Ральфа.
Кларисса нахмурилась.
– Что ж, очень жаль, что коллеги Ральфа недостаточно откровенны со мной. Может быть, кто-то где-то строит свои собственные честолюбивые планы. Как бы то ни было, если я соглашаюсь отдать для операции своего агента, по-моему, вы, Уиллард, могли бы оказать любезность и мне, и ему. Давайте мы с вами и с Ральфом потолкуем об этом за обедом.
Один из сотрудников ЦРУ повернулся к ошеломленному Мелвиллу Мейсу и дружески ткнул его в бок.
– Похоже, Мел, ваша лошадка скоро пустится вскачь!
Только Уиллард Фрэнкс по-прежнему выглядел озабоченным. Кларисса понимала почему – при столь влиятельном ирландском лобби на Капитолийском холме ЦРУ приходилось с большим трудом и крайней осмотрительностью пробивать операции против ИРА.
Собравшиеся за столом поздравляли друг друга с удачным началом сотрудничества, разбились на группы, ведя серьезные беседы уже по частным вопросам.
Интересно, подумала Кларисса Ройстон-Джонс, проявили бы эти американцы такой же энтузиазм, если бы она объявила, что Саддаму предложат атаковать не членов британского кабинета, а президента Буша и Белый дом?
Только спустя три дня после возвращения из Саутгемптона Эвери заговорил с Мегги о Коне Мойлане.
Обычно он ничего не рассказывал ей о своих контактах и помощи Временному совету. Держа ее в стороне от своей конспиративной деятельности, он не так остро чувствовал, что обманывает ее доверие. Он уже почти забыл, что когда-то использовал Мегги, чтобы завести нужные знакомства. В течение многих лет он старательно отделял семейную жизнь от другой, тайной жизни. Перенес основную часть агентурной работы в офис. Это позволяло ему дома не думать о делах, снимать бесконечное напряжение и облегчать душу.
Но сейчас ему было интересно узнать, где могли пересечься когда-то пути Мегги и Кона Мойлана. Сейчас, за несколько дней до прощания с МИ-5, он решил это выведать.
– Я встретил одного человека, который с тобой был знаком, – небрежно сказал он, вытирая голову полотенцем.
Они только что занимались любовью. И снова все было как в прежние времена. С тех пор как он пообещал прекратить знакомство с Фоксом и начать новую жизнь, Мегги стала совсем другой женщиной. Постоянная усталость, которую он приписывал заботам о Джоше и работе в больнице, вмиг испарилась. Страсть к сексу вспыхнула с новой силой.
