Текст книги "Пропасть, чтобы вернуться (СИ)"

Автор книги: Светлана Дениженко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 32 страниц)

Глава 42

Арлен подошел к двери, но когда её распахнул, то очень удивился. На пороге его дома стояла малышка Касси и её мама. Девочка радостно улыбнулась магу и кинулась к нему, обхватила его руками, прижалась так, будто они не виделись несколько лет.

– Касси? Зелла? Что вы тут делаете? – оторопело спросил он, посматривая то на одну, то на другую гостью.

– А ты что, нам не рад? – насупилась девочка и отошла к матери, – Совсем-совсем?

– Нет, отчего же?! – Арлен наклонился, погладил Касси по голове, нежно провел рукой по мягким светлым волосикам, а потом вдруг подхватил девчушку, порывисто прижал к себе. – Очень-очень рад!

– Извини, ничего не могла с ней поделать, – ответила на его молчаливый вопрос Зелла, – Она очень хотела тебя видеть. Уверяла меня, что ты в опасности. Все хорошо?

– Почти, – ответил Арлен, приглашая жестом, – Проходите в дом.

– Мама, посмотри! И она тут! И Элит! – воскликнула девочка, едва не выпрыгивая из рук мага.

Он бережно отпустил её от себя, и Касси подбежала к Элиту.

– О, я так понимаю, что это и есть твои важные гости? – улыбнулся эльф, подхватывая смеющуюся девчушку на руки. – Ох, ты и выросла!

– Да, самые важные, – ответил Арлен, переглянувшись с Хельгой, – Поможешь мне накрыть на стол?

– Конечно, – с лёгкостью согласилась девушка.

Когда они прошли на кухню. Арлен прикрыл плотно дверь.

– Хельга, мне нужно, чтобы ты увела Касси наверх и … можешь поиграть с ней?

– Ты хочешь избавиться от меня?

– Что ты? Вовсе нет. Мне нужно, чтобы Касси и Зелла были подальше от этой истории. Ты понимаешь? Отвлеки их. Пусть думают, что со мной все в порядке, – он замолчал.

К ним вошла Зелла. Она строго посмотрела в глаза магу и тихо произнесла:

– Ты можешь ничего не говорить Касси, но меня тебе не обмануть. Покажи мне рану на твоем плече. Я могу помочь.

– Зелла…

– Покажи, – произнесла она тоном, не терпящим возражений.

– Нет, – твердо ответил Арлен и, выдержав взгляд знахарки, вышел – оставил дам наедине.

Хельга смотрела на женщину, которой была обязана жизнью и видела в ней большое сходство с госпожой Ангелиной. Цвет волос, глаз, та же стать…

– Я раньше жила в северных землях, – будто угадала её мысли Зелла, – оттого и выгляжу не как южанка.

Хельга смутилась, но не отвела взгляд, осмелилась спросить:

– Вы, наверное, из знатного рода?

– Какое это имеет значение? – Зелла глубоко вздохнула, – Перед бедой и смертью – все одинаковы. Так какая разница: есть у меня в кармане медная монета, или имеется дом полный золота?

Хельге нечего было возразить на такие простые и в тоже время мудрые слова знахарки. Та немного помолчала, а потом вдруг спросила:

– Хельга, вы давно знакомы с Арленом?

– Да. Мы учились вместе. Но узнали друг друга недавно…

– Если он хоть немного дорог вам, – Зелла порывисто взяла Хельгу за руку, заглянула в её глаза. Горячо прошептала, – Я люблю его, как родного брата, дороже него и Касси нет никого в моей жизни. Умоляю, скажите мне, кто … Кто его ранил?

Хельга хотела уже сказать, имя ведьмы село на кончик её языка, но она вовремя вспомнила, о чем совсем недавно попросил её маг: «Мне нужно, чтобы Касси и Зелла были подальше от этой истории. Ты понимаешь?» Теперь она понимала. Нельзя, чтобы эта женщина знала правду – боль, которую та может принести, будет слишком тяжелой для нее и её девочки. Поэтому он не позволил ей посмотреть свою рану. Она не сможет помочь. Никто не сможет помочь…

Хельга выдержала взгляд, справилась с эмоциями и твердо произнесла:

– Я не знаю, Зелла, простите. Но даже если бы знала, вряд ли могла бы сказать. Арлен никогда бы не простил мне такого предательства.

– Предательства?! – Зелла сокрушенно покачала головой, – Это не предательство. Вы не понимаете… если есть хоть один шанс … Почему вы не хотите помочь?!

– Потому что этого не хочет Арлен.

– Я не понимаю… неужели вам все равно?!

Хельга отвернулась, прошла к окну. В её душе поселилась боль. Ей было не все равно. Но она доверяла Арлену, и знала, что если он что-то делает, то делает это не просто так. Девушка чувствовала, что у него есть план. И не желала ему мешать.

– Нет. Мне не все равно, – ответила она ровно и тихо, оборачиваясь к знахарке, – Послушайте меня, Зелла, и постарайтесь понять: если вы сейчас вмешаетесь, Арлен может погибнуть и не только он. Пожалуйста, будьте благоразумны и доверяйте мне. Все будет хорошо. Понимаете?

Зелла притихла и казалось, что каждое слово дошло не только до её сознания, но и коснулось её души.

– Вы сами-то верите в то, что все будет «хорошо»? – тихо спросила знахарка, потом дотронулась до Хельги, – Дайте мне вашу руку.

Девушка удивленно протянула женщине раскрытую ладонь. Та вгляделась в нее и на миг побледнела, прикрыла глаза, а потом будто сбросила с себя наваждение. Даже улыбнулась легкой, светлой улыбкой:

– Да. Вы правы. Все будет хорошо. Я вам верю.

Тут к ним протиснулась Касси и звонко потребовала:

– Мама! Где чай?! Идем же его уже пить!

Хельга и Зелла переглянулись. За разговором они совсем забыли про чай.

– Сейчас, милая, – ответила Зелла, – Скажи Арлену, мы уже идем.

Малышка убежала, а женщины принялись за дело. Знахарка хорошо ориентировалась на кухне мага (Хельга отметила это для себя), видно было, что Зелла тут часто бывала. Пробежав взглядом по шкафам и полкам, она открыла нужный, и достала все необходимое для чаепития.

Хельга развела огонь в высокой каменной печи и поставила в нее чайник, предварительно налила в него воду из большой круглой кадки, заполненной почти доверху.

Спустя чуть меньше четверти часа они вышли в гостиную, где неторопливо вели беседу мужчины. Они сидели на широком светлом диване, а Касси, уютно расположившись у ног Арлена, что-то рисовала цветными мелками на расстеленном перед ней светлом плотном полотне. Лист бумаги был размером почти со столешницу рядом стоящего круглого стола, и на нем под руками девочки оживали цветы, бабочки, а птицы, казалось, вот-вот звонко запоют или отряхнут перышки.

– Ты красиво рисуешь, – заметила Хельга, расставляя на столе чашки.

– Ничего особенного. Мама говорит, что мне еще многому надо научиться, – вздохнула девочка, не отрывая взгляда от нарисованного, – Если я буду стараться, то мои картины оживут.

Хельга мысленно пожала плечами – по её мнению картинка Касси была почти идеальной. Смущали только слишком яркие оттенки, выбранные девочкой, которые и отличали сказку от реальности.

– Знаешь, мне кажется, что у тебя все получится, – сказала Хельга, присаживаясь рядом с девочкой на мягкий ковер.

– Правда?! – и столько в этом вопросе одновременно прозвучало – сомнения, недоверия, легкой надежды, что девушка невольно вспомнила себя и свою первую беседу с Грейс. Тогда ей тоже казалось, что у нее никогда в жизни не получится стать настоящим деймом, и она так боялась, что волшебство в ней заупрямится и не станет расти.

– Конечно, правда. Главное, только немного в это поверить, – Хельга улыбнулась, а Касси посмотрела на нее долгим, взрослым взглядом и больше ничего не сказала. Её глаза были такого же цвета, как у её матери – нежно-васильковые. Необычный цвет. Слишком теплый для северных земель.

– Так, Касси, мальчики – мыть руки и за стол! – скомандовала Зелла, и все поспешили выполнять её «приказ». По очереди они поливали на руки друг другу ароматную воду, смывая пену душистого мыла в широкий таз. Женщина довольно улыбнулась, протягивая им полотенце, – Всегда бы так слушались…

Хельга помогла знахарке убрать воду и мыло, а потом они присоединились к 'пирующим'. За чаем почти не разговаривали. Касси с удовольствием уплетала приготовленные Хельгой булочки с вишневой начинкой. Они удались на этот раз лучше, чем обычно. Зелла поначалу, когда увидела Хельгино волшебство, скривилась и недоверчиво покосилась на полученный результат – пышные румяные булочки. Выбирать особо не приходилось, поэтому вздохнув, знахарка уступила, и сама подала сдобу к чаю. В запасах Векина имелось почти все необходимое, кроме клубничного джема, но его Хельга с легкостью заменила на найденное вишневое варенье. А вот времени выпечь все так, как следовало, в печи – не имелось, и девушка приготовила булочки с помощью заклинания.

Зелла, не смотря на недоверие (видимо традиционный способ был для нее понятнее), все-таки надкусила предложенное волшебницей угощение и даже одобрительно улыбнулась. Лучшей похвалы было и не найти, учитывая, что в кулинарии Хельга не обладала блестящими навыками. Арлен, заметив на подносе её стряпню, удивленно приподнял брови, но сразу же сделал вид, что все знал заранее. Лишь взглядом поблагодарил, наблюдая за малышкой Касси.

Хельга осмотрелась за столом. Ей было уютно от тепла собравшихся под одной крышей, таких разных, но очень близких друзей. Казалось, что между присутствующими протянута тонкая невидимая нить. Они связаны прочно друг с другом, но в то же самое время, исходящая от каждого из них тревога и недосказанность делали эту самую нить едва заметной.

– Все! Я наелась! – отодвинула от себя пустую чашку Касси, – Можно мне поиграть?

Взрослые будто бы только и ждали этих слов. Переглянувшись между собой, каждый из них понял, что пришло время для решения серьезных вопросов, а все, что было до этого, пропитанное теплом и дружбой – самое яркое мгновение единства, за чашкой горячего, но не обжигающего чая – останется с каждым лишь приятным воспоминанием. На хозяине дома в одно мгновение появился черный строгий костюм, да и сам он стал будто чужим и холодным.

– Касси, Зелла, пойдемте со мной наверх, – предложила Хельга, поднимаясь из-за стола.

– Играть? – обрадовалась девочка. – Арлен, Элит идемте тоже с нами – играть!

– Нет, милая. Арлен и Элит придут попозже, – вступила в разговор Зелла, понимая, что Касси нужно чем-нибудь занять, чтобы она не помешала.

Приближался час, назначенный Арленом для его важных гостей, и маг заметно нервничал. Элит положил ему руку на здоровое плечо и легонько его сжал, подсказывая, что он тут, с ним, и все будет хорошо.

*Эта сказка размещена в свободном доступе только на сайте 'Самиздат' при библиотеке М.Мошкова. Надеюсь, что здесь вы её и читаете.

– Хорошо, – согласилась девчушка, и первая побежала наверх по лестнице. Едва женщины поднялись вслед за ней, раздался звон колокола, известивший о прибытии первого гостя.

Хельга привела гостей к себе в комнату, но зашла последней и плотно прикрыла за собой дверь. Касси заинтересованно огляделась.

– Ты тут спишь? – подбежала она к кровати, и без приглашения забралась на неё – Мягко.

– Касси, что ты делаешь? – удивилась Зелла на поведение дочери. – Может быть, госпожа Хельга не любит, когда трогают её вещи. Нужно спрашивать разрешение, ты же знаешь!

– Знаю… – помрачнела малышка, спускаясь на пол, – Извините…

– Ничего, – ответила Хельга, – Если хочешь, можешь даже на ней попрыгать. Вот увидишь, тебе понравится.

– А… можно? – взгляд девочки загорелся искорками озорства и перепорхнул с Хельги на Зеллу и обратно.

– Можно, – почти одновременно разрешили они.

Касси вновь забралась на кровать и осторожно подпрыгнула, но приземлившись, она подлетела чуть выше. Упругая тонкая сетка немного прогибалась под весом девочки, а потом подбрасывала её вверх.

– Ух, как! Мама, смотри: я – лечу!

Хельга и Зелла понимающе переглянулись. Какой ребенок откажется от полетов? В своем детстве Хельга тоже 'летала' под потолок, подпрыгивая на кровати, когда жила в семье Лисов, за что её нередко ругали. Опекуны полагали, что она её сломает и не на чем станет спать. Но их тревоги были напрасны, сетка могла выдержать прыжки и взрослого, а уж детский вес для нее точно не был опасен.

– У нас нет такого развлечения, – грустно вздохнула Зелла, наблюдая за дочерью. – Такая кровать в поселке ни к чему. Но я помню, как в детстве прыгала так же, и ничего лучше этих полетов, казалось, нет на свете.

Знахарка чуть-чуть приоткрыла дверцу в свои воспоминания, и Хельга поняла, что была права – не селянка эта женщина. В поселках спали на топчанах да лавках, на которые сверху укладывали солому, звериные шкуры или перину, в зависимости от местности, ну, а в северных землях, когда были холода – спали на печи. На обычную горожанку Зелла тоже была не похожа.

И дело не только в правильной речи, прямой осанке, манере гордо держать голову, тонких пальцах и плавной поступи. И пусть платье Зеллы было из простой грубой ткани, а волосы не украшены замысловатой прической – в ней все-таки проглядывала утонченность и вкус, присущий благородному сообществу. Это все равно, что смотреть на мула в красивой попоне и золотой сбруе и на породистого жеребца в незатейливой упряжи. Разница очевидна.

Вдоволь 'налетавшись' малышка попросила Хельгу стать кошкой, чтобы поиграть с ней в салочки.

– Но, Касси… – попыталась возразить знахарка и уступила, потому что хозяйка комнаты была не прочь выполнить просьбу её дочери.

– Почему бы и нет, – согласилась девушка, тем самым обезоружив Зеллу, и в одно мгновение стала мурчащим существом.

То кошка бегала за девочкой мягко подпрыгивая и дотрагиваясь лапами до её ног, то малышка ловила кошку, которая пряталась от нее в разных потайных местах комнаты: под кроватью, за шторами, цветами, шкафом и даже за юбкой Зеллы. Женщина с удовольствием наблюдала за их игрой, но сама в нее не вступала. Касси визжала от восторга, смеялась да подпрыгивала и набегалась так, что вскоре забралась на постель, и устало потирая глазки, попросила мать спеть ей колыбельную. Зелла присела на кровать и, баюкая дочь, мягким голосом тихо запела…

Хельга слушала с наслаждением незатейливую песенку о том, как месяц медленно выходит на небо, зажигаются звезды и дарят всем сладкие сны. Ей никогда не пели перед сном. Матильда Лисс была хорошей матерью, но говорила, что совсем не умеет петь, поэтому вместо колыбельной – читала ей книги. Лишь теперь Хельга понимала, что это совсем не то. Важны не слова песни и не голос, а чувства, с которыми передается любовь; прикосновение, ласковое касание материнских рук, от которого теплее, чем от жаром наполненной печи.

– Вы плачете? – Хельга и не заметила, что Зелла уже не поет, а просто сидит рядом со спящей дочерью.

От слов знахарки девушка будто проснулась и, дотронувшись до своего лица, смахнула непрошеные слезы.

– Ваша песня… мне никогда не пели колыбельных, спасибо, – она чуть улыбнулась, заметила легкое удивление на лице Зеллы, и добавила с грустью, – Моя приемная мать не умела петь.

– Приемная… Но почему?

– Я дейм. У нас не так, как у обычных людей. Есть свои правила жизни, – вздохнула Хельга и подошла, укрыла девочку легким покрывалом.

Малышка пошевелилась во сне, и легкие локоны её волос соскользнули с тоненькой шейки, открывая прячущееся под ними родимое пятно. Не веря своим глазам, Хельга потянулась к изогнутой змее, так похожей на ту, что красовалась на шее наследника.

Зелла подскочила – быстрее, чем взлетает птица – и не позволила прикоснуться к дочери.

– Вы ничего не видели и никому ничего не расскажете! – заявила она твердо, крепко сжимая запястье девушки.

– Чья она дочь? – спросила Хельга, мягко освобождаясь от рук знахарки, – Если расскажете, кто её отец, я постараюсь сохранить вашу тайну.

Глава 43

Жусс прошел через портал и торопливо повернул в сторону беседки. Стемнело, но освещенная фонарями на входе, она сразу привлекла его внимание. Заблудиться он не мог. Жусс не любил опаздывать и часто приходил раньше назначенного времени. Сейчас же чувствовал, что его нетерпеливо ждут.

– Мой господин! – поприветствовал он повелителя, который теребил в пальцах снятую с руки тонкую перчатку.

При его появлении господин спрятал перчатку в глубокий карман своего пиджака и завел руки за спину.

– Жусс. Ты вовремя. Есть дело.

От проницательных глаз слуги не скрылось волнение повелителя. Но он не подал виду, что что-то заметил, так как умел надевать и носить любую маску, что нередко ему пригождалось. Сейчас же его лицо оставалось невозмутимым, а все жесты говорили о верности и покорности:

– Слушаю.

Повелитель задумчиво посмотрел на Жусса, который являлся для него скорее другом и соратником, чем простым слугой. Они многое пережили вместе, но всегда между ними проходила невидимая грань, которая не позволяла стать ближе. Верным было и то, что повелитель никому не доверял, порой, даже себе.

– Лисси славно поработала сегодня. Она вообще славная девочка. Вот возьми, – в руках господина появился увесистый расшитый золотом мешочек.

Жусса всегда удивляло желание кого бы то ни было расшивать золотом мешок, в котором лежат деньги. Притом, немалые. Бедняку такой мешок мог стать дороже тех монет, которые тот мог хранить в нем. Но, он, конечно, ничего не сказал на этот счет, а лишь покорно принял подарок для своей ученицы. То, что Лисси справилась с заданием, в этом Жусс нисколько не сомневался. Оставалось только выяснить, как глубоко она вошла в роль, и какие имеет для себя последствия.

– Благодарю, мой господин. Могу я узнать, как её самочувствие?

– Затем я тебя и позвал, – нахмурился повелитель. – Ей хуже, чем было в прошлый раз, и надежда только на твое мастерство. Помоги ей. Лисси Жер» Олом нужно увезти отсюда на некоторое время. Не хочу, чтобы она помешала моим планам. Её ненависть к Хельге д» Аймон переходит все мыслимые границы.

– Я же предупреждал вас… – Жусс недвусмысленно посмотрел на господина.

Тот, передернув плечами, отвернулся. Было видно, что ему неприятен этот разговор.

– Я знаю все, что ты мне можешь сказать. Но не тебе решать: что, как и для чего делаю – Я. Были причины. Мне нужно было заставить Ангелину сказать правду о сыне. Теперь я знаю, где его искать, – повелитель сделал два шага до стены и резко развернулся. На его губах играла торжествующая улыбка, – Я долго ждал, друг мой. Слишком долго! И, поверь мне, игра стоила свеч!

– Что будет, если я не смогу её вернуть? – каждое слово Жусс произнес твердо, будто вбивая гвозди в доску – один за другим.

– Решай сам, – отмахнулся господин, – она твоя ученица.

– Вы хотите сказать… – Жусс выждал, подбирая слова. Он верил и не верил в то, что наступил тот момент, которого всегда опасался, с той самой минуты, как окликнул девочку в школьном саду, – Она вам больше не нужна?

– Я хочу сказать, дорогой мой Жусс, что если твоя юная бестия испортит мне хоть одно мгновение в той игре, которую я затеял; если она прикоснется к Хельге хоть пальцем раньше времени – мне не только она, но и ты станешь без надобности.

– Вот как?!

– Но! – повелитель поднял вверх указательный палец, – Я доверяю тебе и надеюсь (это слово он выделил голосом), что все будет так, как мне нужно. И ты не подведешь меня, ведь так?

– Да, мой господин, – поклонился он в ответ, – Я могу идти?

– Иди. Через неделю дашь мне знать, как обстоят дела у госпожи Жер`Олом. – Повелитель строго посмотрел в глаза своему слуге. В них он увидел лишь преданность, и это его успокоило, он улыбнулся и добавил чуть мягче, – И, Жусс, я надеюсь на тебя, как на брата.

– Сделаю все, что в моих силах, – смиренно ответил слуга и, поклонившись, вышел быстрой походкой из беседки.

«…как на брата. Как же! Так я вам и поверил! Знать бы еще, где вы его спрятали и столько лет скрываете от всего мира, – мрачно подумал Жусс, – Видно я, правда, слишком близко подошел к разгадке, раз вы и меня хотите освободить от своей персоны. Ну, что же – посмотрим, как карты лягут».

Лисси – бледная, с бескровными губами, ввалившимися щеками и синими кругами под глазами, высохшая, будто старуха – неподвижно лежала на кровати, укрытая до подбородка теплым пуховым одеялом. Несмотря на летний зной её бил озноб. Девушка мерзла так, словно бы находилась на жутком холоде в одной сорочке. Жусс проделал обычную процедуру: прощупал пульс, убедился в том, что он, как прежде, еле различим; ввел Лисси в вену витаминную инъекцию – единственное, чем можно было поддержать ослабленный организм; просмотрел её мысли, которые с недавнего времени стали тягучими и безучастными ко всему.

Три недели он провел у постели девушки, в её доме, который утопал в роскоши. Его ученица, как галка, тащила к себе в жилище всё блестящее. Но у неё имелся почти безупречный вкус и, благодаря этому, свой дом она сделала довольно уютным.

Жусс с сожалением думал о том, что все мечты и стремления Лисси ни к чему хорошему не привели. Он чувствовал, что виноват перед ней и старался помочь, правда, пока результаты его лечения были неутешительными.

Первые несколько дней девушка буйствовала так, что её приходилось связывать, чтобы она не навредила себе. Возле Лисси в его отсутствие всегда находилась сестра дома милосердия. Такие дома имелись в каждом крупном городе, и ему пришлось специально ехать за помощницей. Одному было тяжело, тем более, что никто не освобождал его от имеющихся ежедневных обязанностей. Главной из них являлась, как и прежде – воля его повелителя, которую он должен был исполнять незамедлительно.

Сестру милосердия Жусс нанял в первый же день, после бессонной ночи, которую провел возле обезумевшей ученицы. Вдвоем с этой угрюмой высокой женщиной по имени Удана они ежедневно заботились о Лисси.

Через неделю он сообщил повелителю, что девушка тяжело больна и не имеет связи с окружающим миром. На что его господин сказал, с видимым облегчением:

– Вот и славно, друг мой… но не оставляй её одну и лучше, когда уходишь – привязывай… Я не хочу сюрпризов.

Больше они не заводили разговоры про Лисси Жер`Олом, словно девушки уже не существовало на свете.

Жусс иногда размышлял о том: когда его друг стал таким? С какого момента он стал чернее, чем ночное небо? Ведь в детстве и юности повелитель тоже умел сопереживать, сочувствовать и даже плакать. Жуссу иногда казалось, что он не знает того кому служит. Да и слугой он стал не сразу, постепенно дружба превратилась в обязанность, а после… привык повиноваться.

Переломный момент в жизни Юса наступил после ссоры с отцом и даже немного раньше. Женщина и сильное влечение к ней – стали причиной многих несчастий. Жусс не знал, можно ли было назвать любовью то, что почувствовал Юс по отношению к красавице Картапелле. Оглядываясь на прошлое, он часто винил себя в том, что не смог увести друга от беды. И все-таки в нем всегда жила надежда на то, что наследный принц образумится, до тех пор, пока Ференс Соэль Диа, узнав о порочной связи сына, не лишил его всего. Жусс присутствовал при разговоре, который произошел в королевской семье.

– Как ты можешь, сын? Моя надежда, опора?! Как ты можешь просить меня помиловать эту женщину? Замолвить слово на совете деймов за кого? Она же убивает младенцев! Она чудовище во плоти и ты… ты готов дать ей свободу?! – Ференс Соэль чуть ли не метал молнии в круглой зале своего дворца. Его гнев, казалось, был способен разрушить колонны стоящие вокруг. Но он сдерживал себя ради любимого сына. – Но почему?

– Я люблю её, – был ответ, который поверг повелителя в сильнейшее смятение.

– Что?! Что ты сказал? Это не может быть правдой! Сын. Только не ты. – Ференс Соэль в одночасье постарел на несколько веков. Он безумным взглядом смотрел на сына, как будто увидел его впервые.

– Это правда, отец. Я люблю Картапеллу и умоляю вас, сделайте так, чтобы судьи позволили нам быть вместе.

– Нет. НЕТ! Никогда! И если ты не отречешься от своей любви, я прокляну тебя и никогда, слышишь, никогда ты не станешь наследовать моё королевство. Я назначу наследником Аля. Ты слышишь меня?!

– Значит, нет? – вспылил Юс.

– Нет, – твердо ответил его отец.

– Тогда ты сам выбрал свою судьбу. И знаешь, я стану повелителем, даже без твоего благословления. Стану! – Юс с ненавистью посмотрел на родного отца и зло усмехнулся, – Но ты этого уже не увидишь!

– Никогда! – прокричал вслед удаляющемуся сыну повелитель. Он устало опустился в свое любимое кресло с высокой спинкой и мягкими подлокотниками. Жусс вспомнил, что в этом кресле совсем недавно сидел Юс и делился с другом планами, мечтами, желаниями. Тогда они были чистыми и радужными, где-то наивными, ещё по сути детскими. Юс хотел лишь одного – прославить свое темное королевство, возвысить его над мирами, стать великим мудрым правителем, как его отец, но теперь этим мечтам не суждено было свершиться, никогда. И от этих воспоминаний на душе Жусса стало очень горько.

Заметив его все так же стоящего возле одной из колонн, Ференс Соэль кивком подозвал к себе:

– Жусс… как же так?.. Жусс. Почему ты не был с ним рядом?

– Я был, мой повелитель, но не смог отвести беду… и готов понести самое суровое наказание.

Повелитель тяжко вздохнул, опустил на голову склоненного перед ним юноши свою крепкую твердую ладонь, слегка потрепал. Так, как будто бы перед ним сидел родной сын.

– Бедный юноша, ты не виноват в безрассудстве моего мальчика. Но наказание твое будет серьезным. Заклинаю тебя быть всегда рядом с Юсом. Не спускай с него глаз и обо всем, что происходит с моим сыном, ты будешь докладывать лично мне. А если… меня … не станет, то старейшине деймов, кем бы тот ни был. – Ференс Соэль смотрел в глаза Жуссу и ему казалось, что в тот момент решалась вся его дальнейшая судьба. Он хотел быть преданным своему повелителю, но также не хотел подводить и друга. Повелитель понял его борьбу и сказал, – Я понимаю, на что похоже мое предложение, но только так я смогу его вернуть. Когда-нибудь он поймет, что заблуждался. В этом я полностью уверен. Я могу надеяться на тебя, мой мальчик?

– Да, – ответил тогда Жусс.

Ему казалось, что слова Ференса Соэля справедливы и не лишены смысла. Юс сделал всё не так, совсем не так, как от него ожидали. Он не вернулся и начал жестокую игру против деймов, отца и собственного брата.

– Учитель… – тихий голос вывел его из задумчивости.

Очнувшись от раздумий, Жусс медленно обвел взглядом комнату, будто забыл, где находится. Он сидел в удобной позе, в кресле, напротив постели больной и машинально перебирал жемчужины. За окном наступали сумерки.

– Учитель… – вновь позвал тот же тихий голос.

Жусс неловко выронил из рук свои бусы и недоверчиво покосился на кровать: не послышалось ли?

Он поднялся из кресла и наклонившись подцепил пальцем белоснежную нить, которая хорошо выделялась на темном полу. Спрятав бусы в карман, подошел к кровати.

– Лисси, ты слышишь меня? – Жусс внимательно вгляделся в неподвижное тело. Его ученица по прежнему была безучастна к окружающему миру. Он обернулся, зажег свечи и при их свете еще раз склонился над девушкой.

Вдруг её ресницы мелко задрожали. Жусс чуть не выронил подсвечник, но вовремя перехватил его покрепче и взял Лисси за руку, нащупал пульс. Тот оказался быстрее обычного ритма. Она была слишком слаба и ей не хватало сил даже на то, чтобы открыть глаза. Лисси тяжело вздохнула и тихо прошептала:

– Помогите мне… учитель… – после этих слов, силы оставили её.

Жусс положил руки на холодный сухой лоб девушки и довольно легко проник к ней в сознание. Оно было распахнутым, будто дверцы кухонного шкафа. Лисси нуждалась в помощи, и он готов был поделиться с ней своей силой. Его ученица возвращалась к жизни. И это обстоятельство с одной стороны – обнадеживало и уменьшало его вину, а с другой – приносило большое беспокойство в отношении Хельги д` Аймон.

Как бы он хотел, чтобы госпожа дейм была подальше от этой истории, но, увы, Жусс Сауэль Зей не имел власти над её судьбой. И понимая это, он лишь обреченно вздохнул, освобождаясь из слияния с Лисси. Девушка открыла глаза и встретилась взглядом с учителем. Он улыбнулся и ласково прикоснулся к её щеке:

– С возвращением!