Текст книги "Казанские "Тандерболты" (ЛП)"

Автор книги: Стюарт Слейд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)

– Вольно. Буду краток. Ещё никто не выигрывал войну, умирая за свою страну. Выиграть её можно только заставив врага умереть за его страну. А значит, воевать будет тяжелее – ибо каждая капля пота сейчас спасёт литр крови потом. Поэтому, чем упорнее мы наступаем, тем больше фашистов убиваем. Чем больше умрёт их, тем меньше умрёт наших. Настойчивое продвижение означает меньше жертв. Я хочу, чтобы все вы это усвоили. Даже раненый способен сражаться. И это не пустой трёп. Мне нужны люди, такие как один лейтенант в перестрелке, случившейся километров десять назад. Налетев на фашистского пулемётчика, он оттолкнул одной рукой ствол, другой сорвал с него каску, и ею же его забил. Потом поднял пулемёт и убил ещё одного. Всё это время у него была пуля в лёгком. Вот вам пример! Вот американский солдат!

Не думайте, что герои есть только в сказках. Любой человек в армии жизненно важен. Поэтому – никогда не расслабляйтесь. Не считайте свою работу мелочью. Что будет, если каждый водитель грузовика при звуке снарядов обоссытся и выпрыгнет в канаву? Такой трусливый гад может сказать себе: "Обо мне никто не вспомнит, я один из многих тысяч". В какой жопе мы бы мы тогда оказались? Но, благодарение богу, американцы так не говорят. Все делают свою работу. Важны все. Ремонтники нужны, чтобы поддерживать оружие и снаряжение в порядке. Снабженцы нужны для поставок обмундирования и еды – потому что там, куда мы идём, даже украсть нечего. Даже последний поварёнок, который кипятит воду в столовой, чтобы вы не бегали в сортир каждые пять минут, занят важной работой. Вот, например, рядовой Саутард. Он, увидев белые вешки, понял, для чего они нужны. Доложил своему командиру, и теперь о них знает вся армия. Оглянитесь. Кто-то из вас стоит здесь только потому, что рядовой Саутард выполнил свой долг и перевыполнил его. Генерал Хармон, а почему он ещё рядовой? Повысьте его. Хотя бы до капрала. Ладно, сучьи дети. Вы знаете, что я чувствую. Я буду горд вести вас в любой бой, когда угодно. Всё!

Паттон спрыгнул и обошел броневик спереди.

– Саутард, чем занимаешься?

– Отмываю вам фары, сэр.

– Спасибо, – Паттон понизил голос, чтобы никто не мог расслышать, – я прослежу, чтобы твои родители получили письмо с рассказом о том, как деятельно вы служите своей стране и как я горд служить вместе с тобой.

– Сэр, могу я вас попросить об одолжении? Вы могли бы написать на заклейке конверта "DESIGN"?

Глаза Паттона слегка сузились.

– Я знаю "SWALK"[278]278
  Американский акроним, означающий «Заклеено поцелуем», или просто «ЧМОК!».


[Закрыть], «EGYPT»[279]279
  Американский акроним, означающий «Всё здорово, а ты красотка»


[Закрыть] и «BURMA»[280]280
  Американский акроним, означающий «Готовься раздеваться».


[Закрыть]. А это что означает?

– "Не волнуйтесь, новости добрые"[281]281
  Don’t Sweat, Its Good News


[Закрыть]. Для большинства семей армейский штемпель означает нечто обратное, сэр.

Это заставило Паттона задуматься.

– Совет более чем хороший, сынок. Так держать, и к концу этой войны генералом станешь.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТЬ

ЖАЖДА МЕСТИ

Округ Колумбия, Вашингтон, кабинет Джозефа Кеннеди

– Сэр, тут к вам какой-то офицер рвётся, – у секретаря было такое ощущение, что лучше бы он сегодня сказался больным.

– Ему назначено? И кто это вообще?

– Капитан II ранга Ян Флеминг, с британского Королевского флота. Не назначено.

– Ну и гоните его в шею.

– Сэр, он настаивает, что это весьма срочно. Говорит, по вопросу лейтенанта Крэйга.

Секретарь расслышал, как у начальника перехватило дыхание.

– Вот как. Впустите.

– Благодарю, что нашли время для меня, сэр. Я прошу прощения за назойливость, но это на самом деле более чем безотлагательно. Я только что вернулся из Англии. Сведения, которые мне там передали, вы должны увидеть прямо сейчас.

– Англия? Кого вы там видели, Галифакса?

– Нет, сэр. Извините, но я связан клятвой. Могу только сказать, что эти люди знакомы вам по времени службы послом в Лондоне. Они попросили меня передать это вам.

Флеминг протянул папку. Она была в обычной обложке Аналитического управления флота. И обложку, и содержимое тщательно подобрали в штабе Свободного Королевского флота в Отаве, пока Флеминг летал в Казань и обратно. Самой мякоткой являлся материал, переданный Джоном Кеннеди чекисту Напалкову в госпитале Старой Майны. Для сокрытия источника в него добавили воды и преднамеренных ошибок. Ян, наблюдая за Джозефом Кеннеди, подумал: а он очень патриотичен. Краснеет, белеет и синеет в надлежащем порядке, а теперь сдвигается в лиловый.

Когда Кеннеди наконец заговорил, его голос походил на карканье ворона.

– Как вы смеете использовать семейную трагедию подобным образом? Я должен вас убить за такое.

– Сэр, я всего лишь курьер. Суть вопроса вот в чём. Люди, попросившие меня доставить документы, не чувствуют, что вы придерживаетесь правил сделки. Безотносительного того, существует ли какая-то сделка вообще. В конце концов, они делали одну политическую и военную ошибку за другой три года подряд. Уверен, их деятельность, – он показал на стопку бумаг, – ещё одна грубая ошибка. Огромная и с далеко идущими последствиями. Я был бы рад помочь вам уменьшить ущерб от неё. Откровенно говоря, сэр, необходимость доставить эту папку вызывала у меня отвращение, а её авторов счесть за презреннейших из людей. После прикосновения к ней мне хочется вымыть руки карболовым мылом.

– Тогда почему же вы пошли на это? – голос Кеннеди дрожал от гнева, но в нём появился оттенок любопытства.

– Сэр, я офицер не Королевского флота, а Свободного Королевском флота. Ещё я член Сопротивления. Мой брат, Питер Флеминг, лидер сопротивления. Мы ориентированы на Содружество. Участие Британии в нём приостановилось июне 1940 и то, что было Британским Содружеством, теперь Содружество Наций. Могу честно сказать, что когда с этим ознакомились представители от каждой страны, они были точно так же потрясены. Индийский атташе в Оттаве вообще сказал: «Это как-то совсем бесчестно». Они, в любом случае, готовы вам помочь. Чем больше времени у них будет, тем больше они смогут сделать.

– Если вы член сопротивления и "Свободной Британии", почему для доставки этой мерзости выбрали вас?

Фламандец мысленно задержал дыхание. Это был ключевой момент встречи. Если он успешно преодолеет его, игра не закончится, но произойдёт существенная подвижка в нужную сторону.

– Всё верно, сэр, я член сопротивления. Мое выживание зависит от сокрытия этого факта. Для Лондона я – лояльный офицер Королевского флота. Если они пронюхают, мне конец.

– Но ведь это похоронит вас, – Кеннеди, похоже, сам не понял юмора в своём замечании. – Так чего хотят люди в Лондоне?

– Такие как я, не удостаиваются похорон, сэр. Неглубокая грязная дыра, в лучшем случае. Насчёт того, что хочет Лондон, всё довольно просто. Они хотят, чтобы вы использовали всю свою власть и влияние, чтобы устроить выход Америки из войны. Иначе это разлетится по страницам всех газет мира.

– Даже не рассматривается! Невозможно! – вновь взорвался Кеннеди. Флеминг наблюдал, как он опять меняет цвета. В итоге сенатор позеленел – до него дошли все последствия капкана, в который он влетел. Публикация содержимого этой папки уничтожит его, навсегда покончит со всем его авторитетом. Выполнить требования правительства Галифакса означает то же самое. Вывести США из войны сейчас просто невозможно. Никоим образом. Время размышлений прошло. Это была бы та же ошибка, которую совершила клика Галифакса в 1940-м. Приемлемое и где-то даже одобряемое в январе стало анафемой в июне. Флеминг подумал, что будь в закрученной им интриге вообще хоть капля правды, это был бы блестящий политический трюк для краха карьеры Кеннеди.

– Вы сказали, что Содружество готово помочь мне. Почему? И какова цена?

– Никакой цены, сэр. В целом, это вопрос общей благопристойности. И практичности, конечно. Если такой способ станет приемлемым дипломатическим поведением, то вся международная дипломатия будет спущена в сортир. Кроме того, считайте нашу помощь демонстрацией добросовестности.

Кеннеди немного расслабился. Он понимал, что его покупают, но не понимал, чем. Определённо он мог сказать только одно – ему предлагают выход из западни.

– Что вы задумали?

– Нам нужно сначала выяснить одну вещь, чтобы сорвать эту попытку. Найти её место в картине, так сказать. Аналитическому управлению тоже не понравился столь грубый шантаж. Честно говоря, сэр, мы сами не поняли, почему документы передали через них. Обычно это работа для СИС, или как их называют вовне, МИ-6. Объяснения мы пока не нашли. В Аналитическом управлении эти сведения готовы похоронить, а для прессы они подсунут переиначенную историю о вашей опрометчивой речи в 1940-м[282]282
  Джозеф Патрик Кеннеди отличался изрядным антисемитизмом, и однажды – когда Вторая мировая уже вовсю шла – толкнул речь о том, что с Гитлером необходимо «найти взаимопонимание». Евреев же назвал «вредным народцем».


[Закрыть]. Газетчики прочитают её по диагонали, пометят как старьё и выбросят. И вопрос решён.

– И что же вы посоветуете? – Кеннеди снова успокоился.

– Мы должны что-то предложить взамен. Они будут сильно рисковать, поставив под удар множество людей, и риск необходимо компенсировать. Откровенно говоря, сэр, вы сами ничего для них не значите. Им требуется предложить нечто действительно стоящее. Единственное, что им пригодится, это разведданные. Они нужна для планирования антигерманских ударов в рамках движения Сопротивления. А здесь есть затруднение. План бригадного генерала Донована по созданию централизованной русско-американской разведслужбы выводит Содружество за скобки. Я думаю, что это совпадение – хотя могу ошибаться – такой шаг также лишит спецслужбы Содружества средств, которыми они смогут обезвредить данные документы.

Существует альтернативная схема под названием "Золотой глаз". Она предполагает создание комитета по разведке в составе представителей всех разведслужб союзников. И все службы подотчетны комитету. Эта схема даст доступ к механизмам, с помощью которых шантаж будет сделан невозможным. Как я уже говорил, сэр, это не требование или сделка. Содружество поможет вам в любом случае. Но это самый верный и быстрый способ вытащить вас из этой передряги. И все в выигрыше.

– Кроме бригадного генерала Донована.

– Он продемонстрировал вам добрую волю, сэр?

– Нет, отнюдь. Ограничился обещанием. Договорились. Я использую свое влияние, чтобы запустить работы по плану "Золотой глаз". Через месяц или около того вы должны увидеть первые результаты моих действий. Будет ли этого достаточно?

Флеминг кивнул.

Кеннеди нажал на кнопку селектора.

– Пожалуйста, сообщите сотрудникам приёмной, что капитан II ранга Флеминг имеет право прохода в любое время, с предварительной записью или без.

Когда он покидал кабинет, то с трудом сдерживал ухмылку. Когда война закончится, я начну писать шпионские романы. Если я смог продать эту кучу дерьма, то смогу продать что угодно.

Его ожидал лимузин. Забравшись на заднее сиденье, разведчик торжествующе поднял вверх большой палец.

Чувашский плацдарм, Каликово, 746-й танковый батальон 83-й пехотной дивизии

Старший сержант Фредерик Мерримен вернулся на свое место в «Шермане». 746-й батальон пополнили новыми танками и в основном новыми экипажами. Ядро ветеранов распределили между экипажей новых машин.

– Внимание, частокол!

Предупреждение разнеслось по всему батальону и его прикрытию. Кто-то где-то заметил белую вешку на обочине и выкрикнул кодовое слово. Водитель тут же бросил танк назад и начал пятиться, как и все позади. Пехота выбралась из полугусеничников и броневиков, готовая выбить немцев из опорного пункта. Хотя колонна шла с приличной скоростью, реакция оказалась достаточно быстрой.

Мерримен мог поклясться, что в зазоре между стволом орудия и верхней частью корпуса промелькнула красная искра бронебойного снаряда.

– Дымовой, опушка на 11 часов, 300 метров, – позицию он угадал по траектории и дальности полёта, предположив, что противник вооружён 50-мм пушкой. M4 покачнулся. Мехвод развернул танк лбом к направлению обстрела, чтобы подставить самую толстую броню. Грохнуло 75-мм орудие. Донный трассер прочертил линию, закончившуюся вспухающим белым облаком дыма. Опушка, казалось, вспыхнула по всей длине – на неё обрушилось множество дымовых и фугасных снарядов. Танки и бронетранспортёры покатились вперёд. Раньше неопытные американские танкисты рванули бы на всей скорости, позабыв про пехоту. Те дни миновали, и опыт, заменивший старые привычки, обошёлся дорого. Они шли со скоростью пешехода, постоянно высматривая засаду. В промежутках двигались полугусеничники, постоянно стреляя из пулеметов на подавление. Пехота держалась позади. С места предполагаемой фашистской позиции тоже стреляли, но густые облака удушающего дыма исключали прицельный огонь. От брони рикошетили пули, редкие росчерки бронебойных снарядов в основном пролетали выше или между машин. Попали только в один танк, 50-мм болванка ушла в сторону. Потребовалось всего несколько минут, чтобы техника приблизилась на полсотни метров. Танки остановились и обрушили огонь на позиции фашистов. Пехота рывком набрала темп, пробежала между машинами и у опушки метнула гранаты. Последовала короткая, жестокая перестрелка из автоматов и пулемётов, прежде чем по радио прозвучало победное сообщение: "Позиция занята. Вражеские силы ликвидированы".

Доклад Мерримана был кратким. Вражеская позиция найдена, атакована и занята. Фашистские войска ликвидированы, уничтожено два противотанковых орудия, три пулемета, 15 человек. Свои потери: 12 убитых, 17 раненых, один танк получил попадание, но не поврежден. Фашисты все ещё наносят нам потери, но разница постоянно уменьшается. Слава богу, здесь не было ни одного из этих чудовищных «Тигров». Исчезли так же таинственно, как появились.

– Лазейка-5, это Новичок. Нам приказано продвигаться до следующего населённого пункта. Называется Кармамей. Его надо взять и удерживать.

Мерримен посмотрел на свою карту. До Кармамея оставалось чуть больше четырёх километров.

– Принято, лейтенант. Мы зайдём с северо-запада. Пусть потом колонна подтянется с западного ракурса и зайдёт с юго-запада, прямо в город.

В промежутке тишины старший сержант отчётливо слышал шелестение карт.

– Лазейка-5, Дача[283]283
  Dude ranch – ранчо для лентяев (в сленге Америки середины XX века). То есть дача :).


[Закрыть] подтверждает. Делайте как сказали. Мушкет-3 последует за вами в качестве пехотной поддержки. Следите за вешками.

– Так точно, Новичок. Выдвигаемся.

Два танка в сопровождении трёх бронетранспортёров тронулись с места. Короткий просёлок вывел их на дорогу. По карте выходило, что она сначала идёт на северо-запад, потом загибается на запад и только после этого на юго-запад. Все смотрели по сторонам, чтобы не прозевать вешки или что-нибудь другое странное либо неуместное в пейзаже. Кто-то вслух предположил, что гитлеровцы вскоре догадаются – американцы знают о назначении белых столбиков, и придумают что-то ещё. Тем временем Мерримен, разглядывая длинный язык леса, уходящий на север, понял, что это южный фас "Колхозного прохода", промежутка, по которому отходила 83-я пехотная. Дорога лежала всего в полутора километрах севернее, а Яндобские высоты в пяти километрах на восток.

Когда Кармамей показался в виду, Мерримен приказал остановиться. Городок казался вполне мирным, но никогда не помешает проверить.

– Глянь, мы здесь. – водитель протянул карту. Его палец указывал на маленькую возвышенность прямо по курсу, у подножия господствующего холма.

– Вышли точно туда, куда собирались. Вот только там на поле... Что это за чёрный дым из-за холма? – он присмотрелся. Ничего подобного он раньше не видел. Это не было похоже на признаки разбитой техники или горящего топлива. Слишком редкая пелена. Внезапно вспомнив о бинокле, Мерримен поднял его к глазам, и понял, что он видит.

– Джо, это не дым. Это во?роны. Сотни и тысячи во?ронов.

Чтобы они в таком количестве куда-то слетелись, была всего одна извечная причина. Во?роны скапливались всюду, где случается беда и появилась пожива. Заряжающий Мерримена был из Техаса, и сразу заключил:

– Сержант, если дома мы видели, как кружат канюки, это означало что-то мёртвое. А такая туча... там очень много мертвецов.

Маленькая колонна снова тронулась и вскоре приблизилась к месту. Всего нескольких минут хватило понять, что никакого сопротивления они не встретят. Когда танк снова остановился, в ноздри Мерримена ударило зловоние. Он выглянул из башни, осмотрел ворота и весь остальной загон, и едва успел свеситься за борт. Его стошнило.

– Сержант?

– Это наши ребята. Фашистские скоты расстреляли их. Несколько сотен. Убили всех и бросили тела гнить.

Мерримена схватился за крупнокалиберный пулемёт, установленный на обечайке люка, и дал в небо длинную очередь. Во?роны от испуга попытались разлететься, но некоторые так наелись, что не смогли взлететь и короткими прыжками поскакали прочь.

– Мушкет-3, высаживайтесь и оцепите район. Ничего не трогайте. Мы должны собрать все доказательства.

Мерримен повернулся, заметив выросшую возле танка фигуру.

– Сержант, я Роберт Капа, фронтовой фотограф. Скажите, что... ох ты ж матерь божья.

– Снимайте всё что можете. Общую картину и каждое тело. Делайте по несколько кадров, я достану вам плёнку. О Иисусе, даже ада будет мало для расплаты за такое. Новичок, это Лазейка-5. Сэр, вы нужны здесь немедленно. Фашисты убили сотни наших пленных... Да, сотни... Нет, я не преувеличиваю, тела повсюду... Брошены как есть, их уже расклёвывают птицы... Тут рядом Роберт Капа, он уже занялся съёмкой. Погодите. Роберт, вам какая плёнка нужна?

– "Кодак". Если найдётся, новая "Кодаколор".

– Сэр, вы слышали? "Кодак" и всю цветную, что у нас найдётся. Пусть подъедет кто-то из командования. Санитарные машины, грузовики и всё такое. Нет, я не думаю, что кто-нибудь выжил, но всё равно проверю. Обязательно военную полицию. Когда об этом узнают, немцев никто в плен брать не будет.

Мерримен отпустил радио и вновь оглядел местность. Ночью, когда он ушёл в разведку, фашисты уже захватили центр американских позиций. Ему пришлось решать, куда идти, на восток или на соединение с силами в Канаше, чтобы помочь с обороной города. И пошёл на восток. Сейчас он однозначно был уверен, что имел все шансы лежать здесь же.

Волга, Ульяновское сужение, бронекатер ПР-73

Столько бронекатеров южнее руин моста Кеннеди ещё ни разу не видел. Два 42-метровых «Хакинса», шесть «Элко» и больше десятка русских катеров. Среди них затесалась даже старинная паровая канонерка начала века, «Красный металлист» со 130-мм орудием. Ветеран обеспечивал силовую поддержку, забрасывая тяжёлые снаряды через гряду холмов, которая не позволяла накрыть цели огнём с восточного берега. Американские бронекатера сместились южнее, и из своих трёхдюймовок простреливали пространство вдоль гряды. И, ближе к западному берегу, русские корабли вели прицельный огонь из 45-мм пушек и крупнокалиберных пулемётов.

– Десантные суда на подходе, Джек.

Лейтенант Том, теперь официально назначенный капитаном ПР-73, смотрел, как по реке от Красного Яра[284]284
  Посёлок городского типа на севере Самарской излучины.


[Закрыть] поднимаются «Хиггинсы». Уничтожение гитлеровской агентурной сети на железной дороге обеспечило скрытность их переброски, и оперативная инициатива перешла к союзникам. Они собрали десантную группу из различных американских и русских подразделений морской пехоты. Объединение их на тактическом уровне оказалось непростым делом, пока кто-то из американцев не отметил, что русские пока ещё просто флотская пехота, но никак не морпехи. Когда неизбежный мордобой закончился – примерно через пять часов – и русские, и американские бойцы сошлись во взаимоуважении. И теперь этот дух единения предстояло проверить.

– Обстрел есть? – Кеннеди знал, что "Хиггинсам" потребует более получаса, чтобы пересечь Волгу. Правильно расположенные орудия береговой обороны могут сорвать всю операцию. Именно поэтому бронекатера так старательно лупили по берегу. Одновременно, на их стороне было сочетание пологой равнины и двухсотметрового гребня вдоль западного яра. Рельеф создавал мёртвую зону, в которой десантные силы могли безопасно подойти и высадиться.

– Пока нет, – Том пристально наблюдал за любыми признаками сопротивления. Фашисты были слишком коварны, чтобы просто так отдать позиции. Поэтому большая часть огня велась как раз на подавление, чтобы не дать защитникам дёрнуться с места. Ну а попробуют – им же хуже.

– Самолёты по азимуту 190, предположительная численность 50, угол места 12[285]285
  Относительное возвышение объекта над горизонтом, с точки зрения наблюдателя.


[Закрыть]. Мичман Эд Мейер ещё не привык, что флот взял и повысил его до офицера. Желающим узнать причину её могла поведать любая русская газета. В них появились статьи, описавшие, как его бдительность при погрузке боеприпасов помогла вскрыть фашистскую агентурную сеть. Лично для него куда больше значило, что это спасло сотни русских и американских жизней. Эд отправил домой копии всех документов, вместе с точным англоязычным переводом – его передал сотрудник ЧК, проводивший расследование. Ответом было простое письмо, где говорилось: «Сынок, я и твоя мать, да и все мужчины и женщины в нашем городке гордимся тобой». Впервые его отец сказал эти слова.

– Это B-26. Точно в срок, – помощник боцмана Джо Палаццоло первым опознал приближающиеся средние бомбардировщики. Они появились, как и было запланировано последовательностью действий, чтобы занять гитлеровцев, пока не подойдут десантные суда. По сравнению с медленным движением "Хиггинсов" "Мародёры" стремительно покрывали расстояние. Бомбардировщики летели прямо, выдерживая высоту, очевидно, построившись ещё над дружественной территорией. Палаццоло ощутил некий контраст. Проводимая операция была самой сложной и опасной, которую когда-либо затевали прибрежные силы. А для проносящихся сверху самолётов – обычное полётное задание, чуть сложнее учений.

Вокруг бомбардировщиков захлопали чёрные облачка, будто напоминая, что это всё же не учения. Огонь был рассеян и неточен, но один из "Мародёров" внезапно потянул струю белого дыма из крыла. Его явно подбили, но он сохранил место в строю и продолжал полёт. Боевой порядок углубился за линию берега, а потом внезапно развернулся на восток, домой. Палаццоло увидел, как из-за холмов поднимается дым, и начал отсчитывать секунды. На пятнадцатой эхом докатился грохот взрывов. Пять километров, подумал он, у колбасников ещё одним аэродромом меньше.

Повреждённый B-26 теперь явно был в бедственном положении. Полоса белого дыма стала толще, шире, и перемежалась бурыми и чёрными пятнами. "Мародёр" покинул строй и пошёл к восточному берегу самым прямым путём. Ему помогал западный ветер. С точки зрения Палаццоло, теперь всё должно было быть в порядке. Подтверждая его вывод, позади снижающегося бомбардировщика распустились белые купола. Сосчитав их, он вздохнул. Экипаж "Мародёра" состоял из семи человек, а парашютов оказалось шесть. Джо не отводил глаз, пока после напряженной паузы не появился седьмой. Очевидно, пилот продолжал удерживать самолёт, чтобы команда спокойно его покинула. Затем рискнул доверить машину автопилоту и выпрыгнул сам. Риск оправдался, хотя и не для самого B-26. Он стал раскачиваться всё сильнее, начал терять высоту, лёг в спиральное снижение и скрылся из виду где-то за пригорком на восточном берегу. Через пару секунд вздыбился взрыв. "Хиггинсы" наконец пересекли Волгу и уткнулись в песок возле посёлка Карамзина[286]286
  Посёлок в черте Ульяновска, на самом берегу.


[Закрыть]. Там и пригодилась помощь небольших бронекатеров. Они сопровождали десантные суда, постоянно обстреливая здания, стоящие вдоль набережной.

Кеннеди это не очень нравилось. Постройки были возведены ещё в XIX веке, и отличались прочностью, которой не хватало современной советской архитектуре. Он решил, что когда-то они являлись "курортным" местом Ульяновска, где богачи или люди со связями устраивали загородные дома. Теперь они наверняка принадлежали чиновникам коммунистической партии. Джон отбросил чувство вины, исходившей от понимания, что скоро здесь не останется ничего.

Русские бронекатера развернулись к берегу бортом. Их переоснастили для работы речными "Катюшами" – кормовые орудия заменили пусковыми установками на 16 направляющих. И ракеты оправдали все трудности переоборудования. Они с воем пересекли промежуток воды и строения, которыми Кеннеди только что восхищался, стали складываться в огненном шторме взрывов. Стены медленно оседали на землю. В это же самое время "Хиггинсы" высунули носы на пляж. Морские пехотинцы хлынули из них прямо через борта, и побежали к посёлку. Джон уже знал, что следующую серию "Хиггинсов" собирают с опускаемыми аппарелями для упрощения высадки.

– Господа, радиограмма от десанта, – Мейер всё ещё сохранял прежние привычки. – "В посёлке Карамзина сопротивления нет, несмотря на то, что его серьёзно укрепили. Морские пехотинцы начинают захват высот позади зданий".

– Артиллеристы постарались, – Том изучал зону высадки в бинокль. Он видел небольшие группы морпехов, пробирающихся наверх. – Они вынудили фашистов отказаться от него, разрушив укрытия. Думаю, до самого гребя серьёзного сопротивления не будет.

– Вы лучше это прочитайте, – Том оглянулся на Мейера. Тот побелел и мелко трясся. – Только что передано, шифр самый стойки. Мы перепроверили трижды. Всё точно.

Том взял распечатку и прочитал. Дойдя до конца, он побледнел точно так же. Дрожащей рукой он потянулся к системе оповещения.

– Внимание всем постам. Внимание всем постам. Только что получена передача из главного штаба экспедиционных войск в Канаше. Неподалёку от Кармамея были найдены тела 486 американских военнопленных, включая четырех армейских медсестёр. Свидетели бойни говорят, что их расстреляли эсэсовцы. Это все сведения, которые сейчас есть. Как только будут новости, я сообщу.

Ульяновск, гряда холмов над посёлком Карамзина

Лейтенант морской пехоты Евгений Брусилов провёл весь свой взвод через руины без потерь. Долгий опыт борьбы с фашистами всех научил, что любой предмет, вплоть до частей человеческого тела, может быть минной ловушкой. Ни к чему не прикасаясь, бойцы проверили все двери, окна, водосточные трубы и стоки на предмет подрывных зарядов. Отметив найденное, они передали схемы сапёрам из штрафных батальонов, чтобы они занялись обезвреживанием. На то, чтобы город вновь стал безопасен для вернувшихся жителей, могло уйти больше месяца.

Стометровый подъём на высотку тоже оказался сравнительно лёгким. Всего нескольких подстрелили снайперы, немного больше получили ранения от осколков мин, залетевших на обратный скат гребя, но русские и американские морские пехотинцы оседлали хребет и окапывались прямо на нём. Фашисты вполне могли ожидать, что следом они подтянут силы, и обрушатся с гребя на травяной аэродром у его подножия. Четырьмя километрами далее находился второй, довоенной постройки, с бетонированными взлетно-посадочными площадками. "Мародёры" бомбили именно его, и хотелось бы надеяться, нейтрализовали. Тем не менее, он оставался главной целью. Брусилов посмотрел на часы. Слабое сопротивление привело к опережению графика. Оставалось больше времени закрепиться и подготовиться к отражению контратаки. Он хорошо понимал – как только у фашистов появится возможность, они её обязательно устроят.

Стрелки указали 13:00, и восточный берег волги озарился долгими молниями. Начался основной удар. Со всеми силами, вовлечёнными в организацию высадки на берег у посёлка, это была диверсия, нацеленная на отвлечение гитлеровцев на юг, подальше от направления основной атаки в центре Ульяновска. Брусилов подумал о том, что ни разу с начала войны не знал о предстоящей операции так много. Американцы задачу ставили столь подробно и продуманно, что русские офицеры, привычные к обеспечению безопасности, чувствовали себя неловко.

Однако, хорошо знать весь замысел и представлять своё место в нём. Легче принимать решения.

Грохот стрельбы из орудий катился по Волге, эхом отражаясь от берегов. Это сочеталось с устрашающей плотностью разрывов на длинном пологом склоне, ведущем от гребня к основному плацдарму. Этот склон почти целиком простреливался фашистами и оставался непреодолимым. Теперь он скрылся под градом снарядов, разносящих каждый квадратный сантиметр. Союзники собрали все орудия, которые смогли найти. Артиллерию Первого Казахстанского фронта, батальоны американских подразделений, ещё остававшихся на восточном берегу, и даже первые батальоны американской корпусной артиллерии. Были завезены целые составы боеприпасов и теперь их бодро выпускали по врагу. Русские наводчики устроили огневой вал, который прикроет наступающую пехоту – она уже начала атаку вниз по склону. Американские начали с обычного заградительного огня, а потом переключились на точечные удары по наводке корректировщика. Следующей их задачей назначили уничтожение внезапно вскрытых целей.

Над Ульяновском кружился маленький лёгкий самолётик. Догадываются ли фашисты о его связи с необычной точностью американских орудий?

– Артиллеристы пончиков своё дело знают, – сержант Пётр Лашков наблюдал за артподготовкой с некоторой долей страха. В русских войсках вошло в привычку называть американских солдат "пончиками", за их пристрастие к этой выпечке и её щедрую раздачу.

– Товарищ лейтенант, чувствуете?

Горячий ветер, поднятый свирепой бомбардировкой, начал подниматься вдоль склона над западным берегом. Артиллерия вела огонь почти четверть часа, и подходило время следующего этапа наступления. Пехота, в основном русская, но с приданным американским полком, должна атаковать берег, следуя за огневым валом. Когда они подойдут к гребню, отделяющему их от города, обстрел будет перенесён в сам Ульяновск, на сосредоточения обороны немцев. Брусилов и его люди уже столкнулись с таким после высадки. Склон до гребня был почти чист, но как только союзники пересекут его, их артиллерия станет бесполезной, и они окажутся под обстрелом. Но для Ульяновска решение нашлось. Двести B-17 держались наготове, чтобы обрушить туда более тысячи тонн бомб. Штабные назвали этот этап "Большой разгрузкой", в представлении американцев это было чем-то надрывно смешным. Лейтенант отметил, что американское чувство юмора иногда трудно поддаётся переводу.

Со своей позиции он отчётливо видел направление атаки. Возле Ульяновска береговой гребень был почти вдвое выше, чем у Карамзина, представляя собой отличное природное укрепление. Но наступая вслед за огневым валом, пехота быстро захватила ключевые позиции на высотах. Продвижение остановилось непосредственно у самой оси. Как и Брусилов, командиры союзных войск знали, что оборона на противоположном скате серьёзная.

– О, летят! – Лашков указал вверх, на белые следы инверсии, прочертившие небо по направлению к Ульяновску. Хорошо отличались прямые, жирные линии от "Летающих крепостей", и размашистые кривые от истребителей прикрытия. Лейтенант смотрел, как они надвигаются, выдерживая боевой курс сквозь плотный зенитный огонь. Со времени боя на Десятом Острове он отметил, что B-17 улучшили свои умения и дисциплину. Каждый раз их строй выглядел всё более плотным, угрожающим и решительным. Он удивился, заметив, как группа из шести бомбардировщиков приотстала и поползла куда-то в сторону. Несмотря на это, вид мощных взрывов на пологой стороне пригородного хребта всё равно потрясал. Когда опали последние фонтаны земли, русско-американская пехота просто подошла и заняла его.