Текст книги "Казанские "Тандерболты" (ЛП)"

Автор книги: Стюарт Слейд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц)

– Молодцы.

Вторая рота и штаб батальона уже резво двигалась на Тимяши. "Шерманы" шли через поле кукурузы, вымахавшей ростом с танк, и мало что видели вокруг, если только не натыкались на межевую дорогу или технический проезд.

– Смотрите по сторонам. Колбасники вывели танки, – передали из первой роты. Их наблюдательная позиция располагалась на небольшой возвышенности, и позволяла просматривать местность поверх кукурузы. Они заметили немецкий танк, ползущий наперерез. Лонг уловил впереди угловатые очертания T.IV, размытые из-за стекавших по оптике капель и частично скрытые толстыми стеблями.

– Стоп. Прицел 30 вправо, Т.IV в пределах 400 метров, – выпалил Лонг, понимая, что оба танка идут сходящимися курсами и столкнутся друг с другом, если только кто-то не выстрелит первым. Послышалось жужжание привода башни – наводчик направлял орудие в указанную сторону. Он видел, что немецкий панцер тоже засёк их, и начал разворачивать башню на появившуюся из дождя и тумана цель. Лонг взялся за панорамный перископ, чтобы наблюдать за "четвёркой", выходящей в наилучшее для стрельбы направление. Разумеется, она оказалась точно там, где он и рассчитывал – правее. Полковник помнил совет русских танкистов. Как только ты увидел гитлеровский танк, стреляй в него немедленно! В ту же секунду! Единственный способ остановить его до того, как он тебя убьёт – убить его раньше. Если ты дашь фашисту выстрелить, надеяться остаётся только на промах. Его, скорее всего, не случится, но если он будет – тебе повезло. Стреляй, потому что следующим он не промажет. Такие вот они умелые парни. Сожгут тебя при малейшей возможности.

– Огонь!

И ничего не произошло. Т.IV уже наполовину выполз из прицела. Лонг понял, что ждать больше нельзя. Длинный ствол "крестил"[151]151
  Наводчик сначала грубо доворачивал орудие на цель поворотом башни, затем ловил её вертикальной наводкой орудия. «Крестит» – значит выставляет последние доли градусов в прицеле, мелкими движениями башни и ствола завершая наведение.


[Закрыть] его машину, это означало, что до выстрела остались считанные мгновения. Бросив взгляд на наводчика, он увидел, что тот сидит, уставившись на немецкий танк как загипнотизированный. Полковник за шкирку выдернул его с кресла и отшвырнул, благо, просторное боевое отделение позволяло это. Наводчик приземлился на боеукладку и скатился на полик. Лонг приник к прицелу, поправил его и нажал спуск. Бронебойный снаряд вошёл точно по обрез башни. Вражеский танк вспыхнул, никто не выбрался. На лицах экипажа явственно проступило облегчение и восхищение – они понимали, что смерть проскочила мимо только благодаря командиру. Наводчик Николас Дрю, побелев и дрожа, сидел на полике.

"Шерманы" второй роты продолжали двигаться, пока не заняли дорогу, шедшую между полями. Высокая кукуруза скрыла их от чужих глаз, одновременно по ней было удобно выйти южнее Тимяшей и приблизиться к райцентру. Небольшой пригорок стал хорошим наблюдательным пунктом, и теперь вторая рота прикрывала первую, а та пошла вперёд.

В этот момент Лонг увидел, как вспыхнули машины слева и справа от него. Он не представлял, откуда ведётся обстрел – хуже того, вновь пошёл дождь. Очевидно, где-то поблизости скрываются немецкие танки, и теперь основной целью остался он. Внезапный, оглушающий удар дал понять, что его танк только что получил прямое попадание. Полетели сверкающие искры окалины, засиял свет, и в этом дымном столбе синеватыми призрачными пятнышками заплясали пылинки. Полковник сначала решил, что танк взорвался и он уже мёртв, но это ощущение длилось долю секунды – стало ясно, что удар снёс основной башенный люк.

– Закрой этот хренов люк!

– Сэр, не получится, – заряжающий, рядовой Колин Грин был самым непритязательным членом экипажа. В то же время его место считалось самым неудобным, если надо срочно покинуть машину. Тем не менее, он вскарабкался и посмотрел. – Люка нет, улетел к чертям.

Беглая проверка подтвердила его вывод. Бронебойный снаряд срезал одну из петель и крышку как корова языком слизнула. Лонг не успел порадоваться промаху, как ещё один бронебойный ударил точно в лобовую броню "Шермана". Танк покачнулся и заглох, но не загорелся. По крайней мере, открытого пламени не было. Полковник благословил русских танкистов, решительно настаивавших на преимуществе дизельных двигателей перед бензиновыми. "Шерманы" строились с обоими типами, но после того, как американские стратеги выслушали их аргументы, в Россию отправили дизельные машины, а бензиновые остались в Штатах как учебные или передавались на Тихоокеанский фронт и на Филиппины.

Решение, принятое на уровне промышленного планирования, подарило Лонгу несколько секунд, чтобы осознать происходящее и начать действовать.

– Экипажу покинуть машину!

В этот миг закалённый сердечник прошил броню напротив стрелка-радиста, убив осколками его и ранив механика-водителя. Дальше сноп окалины и фрагментов брони пролетел по низу боевого отделения. Если бы наводчик вернулся на место, а не скорчился на полике, то выжил бы, а так он оказался прямо на линии поражения.

– Все вон!

Лонг вместе с Грином вытащили водителя из его закутка, торопливо выскочили наружу и спрятались за кормой. Неподалёку захлопали разрывы мин.

– А теперь валим отсюда. Миномёты означают, что пехота колбасников на подходе.

– Меня не бросайте, – взмолился мехвод.

Ну да, с таким именем – Соломон Яблонский – фрицы точно не возьмут его в плен, – подумал полковник.

– Ясное дело не бросим. Ты же знаешь, как тяжело найти толкового мехвода.

И это святая истина. В танковом бою решающая роль за ним. Опытный механик способен спасти весь экипаж. Он может найти относительно безопасную позицию, спрятавшись в укрытии, или дать наводчику и командиру «дорожку»[152]152
  «Дорожка» – способ ведения танка, не оснащённого стабилизаторами орудия, когда машина не совершает резких рывков. Возможен не на любой местности, но с опытным мехводом – чаще, чем с неопытным.


[Закрыть], чтобы вести прицельный огонь на ходу. Яблонский хвастался, будто никогда не погибнет, потому что знает, как расположить танк, чтобы в него не попали. Ни за что с ним не расстанусь.

Дождь ненадолго прекратился, а потом вновь обрушился ещё сильнее, чем с утра. Видимость упала до нескольких десятков метров, и продолжать бой было просто бессмысленно. Лонг предположил, что майор Барндоллар зацепится за занятый плацдарм и организует оборону. Хотя, как это можно сделать без пехоты, представлялось с трудом. Кажется, мы совсем неправильно воюем на танках. Когда он увидел, что батальон потерял двенадцать танков из сорока шести, собственное пессимистическое настроение показалось ему преуменьшенным.

Московский фронт, передний край, Приволжский, аэродром №108

– В такую погоду мы просто не взлетим.

Колдунов не выглядел сильно расстроенным тем, что дождь приковал его подразделение к земле.

– Интересно, американцы тоже сидят? – Лиле Литвяк было любопытно. Русские пилоты уже заметили, что крупные[153]153
  В авиастроении есть понятие «уравнение существования». Оно определяет, в том числе, какую полезную нагрузку и оборудование, исходя из прочих условий, может нести самолёт. Из 10 тонн P-47 можно выделить намного больше, чем из неполных 3-х «Яка».


[Закрыть] «Тандерболты» оснащены намного лучше их истребителей, и способны к работе в более сложных метеорологических условиях, чем «Яки». Кроме того, на P-47 поголовно стояло радио, дававшее огромное тактическое преимущество.

– Возможно, они что-то придумали, – с некоторой завистью сказал Колдунов. У русских хватало врожденной осторожности. Неудачная попытка могла иметь катастрофические последствия. Если есть сомнения, лучше всего поступить проверенным способом. Американцы думали иначе. Столкнувшись с лично опасным делом, они скорее ушли бы в него с головой и постарались добиться успеха. Сработало – поделятся опытом, нет – постараются разобраться, почему, и попробуют ещё раз. Или столько, сколько понадобится.

– Я наблюдала, как летают наши американские братцы, – задумчиво сказала Лиля. – Их тактика прямолинейна как лом. В команде они работают слаженно, но воздушный бой как таковой для них пока новинка. Они полагаются на скорость и огневую мощь. Но когда наберутся опыта те, кто выживет... вот они будут по-настоящему умелыми истребителями.

– Они и сейчас умелые. Например наш друг Миша. Ты знаешь, какой у него налёт на "Тандерболте" до прибытия в Россию? Четыреста часов! А ещё сто пятьдесят во время начальной подготовки и двести на курсах повышения квалификации! И это всё до армии, он самоучка. У него должна быть почти тысяча часов налёта. В пять раз больше, чем у фашистских пилотов и в десять, чем у нас. Перед фронтом у меня набежало всего пятнадцать часов на "Яке". А у тебя намного ли больше?

Литвяк покачала головой.

– Я полетела в 14 лет и в 15 пошла на курсы. Потом закончила Херсонскую школу военной авиации. Перед войной у меня было три года лётного стажа и почти четыреста часов. Я попыталась пойти добровольцем, но армия не принимала женщин с налётом меньше тысячи. Тогда я заглянула в другой военкомат и приписала недостающее. Но на "Яке" у меня те же самые пятнадцать часов перед фронтом.

– Пятнадцать. А у Миши четыреста. Я тоже смотрел, как летают американцы. Они знают свои машины и исключительно уверены в них. Они выжимают из "Тандерболтов" всё до предела и часто сверх него. Представляют все возможности самолёта и применяют их всеми доступными способами. Разумеется, у "Тандерболтов" есть бесспорные недостатки. Они не рвут с места и скороподъемность у них невелика. Но та прямолинейная тактика, о которой ты говоришь, основана на сильных сторонах P-47 и сглаживает слабые. Миша, разве вы сидите на поле?

– Неа, – Эдвардс был взволнован утренними новостями с передовой. – Фашисты всё время атакуют наши позиции на Чувашском плацдарме. На участке 83-й дивизии они прорвали фронт. Дождь задержал нас всего на несколько часов. Как только немного распогодится, бомбардировщики намерены ударить по колоннам снабжения сразу за передним краем. А "Крепости" собираются на Москву, бомбить сортировочные станции. Мы займёмся свободной охотой и расчистим для них небо.

– Свободной охотой? – Лиля впечатлилась. Разрешение действовать по своему усмотрению означало признание истинного таланта лётчика-истребителя. То, что Эдвардсу и коллегам доверили такое задание, заставило её наконец-то принять его всерьёз.

– Так точно. Мы будем перехватывать фашистские истребители до того, как они выйдут на наши бомбардировщики. На этот раз погода работает на нас. Нам сообщили, что небеса над Москвой чистые, но в районе базирования немецкой авиации по большей части облачно.

– Следи за хвостом, – Лиля посмотрела прямо в глаза Эдвардсу. – Фрицы способны появиться внезапно.

– Есть сведения, что в район, где мы будем пролетать, перебросили "Вепрей"[154]154
  Wilde Sau – вообще это был не только и не столько модификация самолётов, сколько целый комплекс наземных и воздушных тактических мероприятий. В РИ достиг значительного, но кратковременного успеха.


[Закрыть]. «Фокке-Вульфы» с приборами для всепогодных полётов и усиленным вооружением. Они, как предполагается, должны работать ночными истребителями, но у них нет радара. Во время дождя летать способны, хотя при этом ведут себя более вяло, чем обычные 190-е. Перетяжелённые. Надеюсь перехватить их, когда они вылезут за облака.

– Что же, успеха тебе, – искренне пожелала Литвяк. – А кто прикроет бомбардировщики?

– 4-я эскадрилья Дона Блэксли. Это их первый вылет на "Тандерболтах", но все пилоты – ветераны. 4-я сформирована из "Летающих Медведей", трёх добровольческих соединений, сражавшихся под Москвой в прошлом году. Тогда они летали на P-40. Так что "Крепости" будут в надёжных руках.

Московский фронт, над Полянками, «Тандерболт» «5х5»[155]155
  Five by five – американское сленговое выражение, пришедшее из радиодела. «Как слышимость? Пять из пяти». Т.е., переносное значение эмблемы – «Всё в порядке», «Зд?рово», «Удача».


[Закрыть]

Единственное, чего на самом деле боялся Эдвардс – головокружение. Лётчики-инструкторы описывали его как потерю положения пространства, происходящую из ложной информации, передаваемой мозгу органами чувств. Для пилота это, в первую очередь, означало «Где я вообще»? Труднее всего было донести до учеников, что в определённых условиях их ощущения могут быть смертельно опасны. Усаженные на неустойчивый, постоянно движущийся насест кресла, с потерей твёрдой опоры под ногами, ясного горизонта и других надёжных ориентиров, к тому же под воздействием угловых ускорений или центробежной силы, неотличимой от силы тяжести, они легко терялись и путались.

Никто не относился к этому предупреждению всерьёз, пока не наступило ненастье и учебная группа не начала полёты в облаках на P-44A[156]156
  Непосредственный предок P-47. Очевидно, после перевооружения стал учебно-тренировочным самолётом.


[Закрыть]. Один из самолётов появился из тучи и отвесно спикировал, пока не врезался в землю. Так и не удалось понять, что произошло на самом деле. Но все сошлись на том, что пилот доверился собственным ощущениям во время выполнения стандартного, в общем, манёвра с разворотом «3 градуса в секунду», увеличил скорость на вираже и почему-то решил, будто находится в пологом снижении. Это заставило его потянуть ручку, уменьшить радиус разворота и в итоге P-44 сорвался.

В тот же вечер инструкторы использовали это происшествие как наглядный урок. Без обучения ориентировке по приборам в условиях ограниченной видимости летать невозможно. В развороте «блинчиком»[157]157
  Разворот самолёта одним только рулём направления, без крена.


[Закрыть] вы можете подумать, что летите по прямой или набираете высоту. В устоявшемся вираже тоже легко решить, что летишь по прямой. В завершении плоского разворота может показаться, что самолёт теряет высоту. В левом повороте, если резко наклонить голову, вообще может показаться, что вы падаете. Доверять можно только приборам! Смотрите на них, а не вокруг! Они – лучшая страховка, которую только можно представить.

Эдвардс внимательно слушал инструктора и сейчас, летя в сплошной облачности, чётко отслеживал показания креномера. Он игнорировал клочковатую муть снаружи и не прислушивался к чувству равновесия. Только поглядывал по сторонам, чтобы не прозевать другой самолёт, способный заблудиться и наскочить на него. Для этого хватало кратких поворотов головы.

В какой-то момент, бросив взгляд за остекление, он заметил, что небо медленно проясняется. Спустя несколько секунд его "Тандерболт" пронзил верхний слой облаков, и он увидел клубящееся тёмно-серое море, простирающееся до горизонта. После бесцветного мрака глаза не сразу привыкли к яркому солнечному свету. На мгновение Эдвардс отвернулся в другую сторону.

Вместе с ним из облаков появлялись остальные "Тандерболты" их эскадрильи, рассеянные после долгого подъема в нулевой видимости, но только один отошёл сильно в сторону, левее. Эдвардс решил, что пилот не обратил внимание на крутящий момент от мощного двигателя и дал увести себя. Но удачно, что налево, а не направо, к основной массе самолётов.

"5х5" выглядел иначе, чем во время первых полётов. Индекс подразделения на фюзеляже, у самого хвоста, закрасили. Его нарисовали намного меньшими буквами, такими, что разобрать их можно было только вблизи. Вместо него опознавательным знаком эскадрильи теперь служил ярко-красный обтекатель двигателя, с маленькими синими звёздочками. Рули тоже сделали красными. Приказ изобразить визуальные знаки опознания на капотах и рулях пришёл с самого верха как обязательный к исполнению. Но с ним же поступило и "предположение" пилотам нарисовать имя любым художественным способом, какой они посчитают подходящим.

Как раз ночью перед тем, как поступил приказ, Эдвардс играл в кости и выбросил подряд несколько десяток. Сначала он не поверил своим глазам и перебросил, но снова получил десятку. И наконец, когда кости в третий раз уставились на него глазками двух пятёрок, он подумал, что мироздание хочет ему что-то сказать. Так наутро PI-H стал "5х5", а на носу появился рисунок двух игральных костей, лежащих пятёрками вверх.

Блудный "Тандерболт" воссоединился со строем. Пилот выглядел растерянно даже из-под лётного шлема, кислородной маски и очков. Это была "Жани", машина Билла Андерсона. Эдвардс успел одёрнуть себя за секунду до включения связи. Приказ гласил, что теперь самолёты надо вызывать по их именам. К этому ещё предстояло привыкнуть.

– Держись левее меня, "Жани".

– Принял, "5х5". Извини, что заблудился.

Шестнадцать P-47 360-й эскадрильи 356-й истребительной авиагруппы шли на север. В районе Хахалов[158]158
  Хахалы – деревня в Нижегородской области, примерно в 70 км на северо-восток от Н. Новгорода.


[Закрыть] им предстояло встретиться с «Крепостями», и затем расчистить пространство на запад от настолько, насколько это возможно. Немного восточнее 359-я эскадрилья займётся тем же самым, а 361-я заглянет ещё дальше на запад. Итого, по плану, над вражескими позициями должна быть проверена полоса шириной почти сто километров.

Всё упиралось в расход топлива. R-2800 хлестал бензин вёдрами, и следить за его расходом надо было тщательно. В эскадрилью передали полевые наборы для установки крыльевых подвесов, на которые можно было зацепить 500-л сбрасываемый бак или четвертьтонные бомбы. Инженеры и механики с завода в Эвансвилле прилетели к ним на C-54[159]159
  Американский четырёхмоторный военно-транспортный самолёт фирмы «Дуглас», обладавший большой дальностью полёта (до 6400 км) и значительной по тем временам автоматизацией управления. В 1947 году совершил трансатлантический перелёт полностью под управлением автопилота, включая взлёт и посадку.


[Закрыть] и наладили всё раньше, чем в других подразделениях. Сегодня самолет взлетел на внутреннем баке, но переключился на подвесные, ещё не успев полностью убрать шасси. И теперь надо было высосать их досуха, прежде чем сбросить.

Первым делом Эдвардс обеднил смесь настолько, что ещё немного, и двигатель заглох бы. Конечно, обеднение смеси влекло нагрев головок цилиндров. В норме они дополнительно охлаждались с помощью протекающего по специальным канальцам топлива. И чем богаче смесь, чем больше мощности выдаёт мотор, тем лучше он охлаждается. Уловка работала в обе стороны – при сохранении высоты двигатель отдавал больший момент на вал, росла скорость, и рёбра цилиндров обтекало больше воздуха. Эдвардс методом проб и ошибок подобрал сбалансированный режим, точку пересечения двух кривых – охлаждения и состава смеси. К его огромному удивлению, большинство других пилотов тоже дошли до такого решения.

Был и ещё один способ выжать из баков всё до капли. Внизу, в уголке кабины, стоял прибор, отслеживающий давление топлива. Когда подвесные баки окажутся на грани опустошения, стрелка кратковременно отклонится на ноль, но на несколько секунд вернётся в обычное положение. Потом она упадёт на ограничитель, и там и останется – подвесные баки исчерпаны, двигатель вот-вот остановится. После первого движения стрелки надо переключиться на внутреннее питание, и можно сбрасывать подвесы.

Вперед Эдвардс видел молочный-белый шлейф, тянувшийся за плотными боевыми порядками B-17. Выше них вились длинные, изгибающиеся следы P-47-х 4-й истребительной группы. До сих пор бомбардировщики всегда сопровождала их 356-я. Новички тоже несли новый окрас – красно-белые полосатые носы и ярко-красные кили. Убедившись, что подошедшие самолёты – свои, они вернулись к "отаре".

С этого момента начиналась свободная охота. Если бы 4-й авиагруппе не удалось встретиться с "Крепостями", то запасной план предусматривал сопровождение как раз силами 356-й авиагруппы. И даже на случай, если "Тандерболты" не выйдут в точку рандеву, 55-я истребительная группа на P-38 уходит от Волги и прикрывает рейд. Ну а если и они заблудятся в сплошной облачности, тогда бомбардировщики сбиваются ещё плотнее и идут только на одну цель.

360-я эскадрилья встала на курс, ведущий к Москве. В небе сегодня было тесно от американских самолётов. Второй рейд B-17 заходил с северо-востока, в сопровождении 56-й истребительной авиагруппы. Одна стая В-26 направлялась на радарную станцию, другая на аэродром Люфтваффе в Балахне[160]160
  Город в Нижегородской области, примерно в 30 км на северо-запад от Н. Новгорода.


[Закрыть]. Как они собираются попасть в цель из-за облаков, озадачивало Эдвардса, но он понимал, что в действительности это неважно. Средние бомбардировщики были, по существу, ложными целями. Они добавят путаницы в картину тактической обстановки и помогут перегрузить немецкую систему управления авиацией. Вместе со сложными метеоусловиями, прижавшими большинство немецких истребителей к земле, всё это давало весомый шанс успешного прорыва «Летающих крепостей» сквозь оборону.

Волга, Старая Майна, штаб 5-го соединения бронекатеров

Генри Фэрроу оглядел собравшихся.

– Надо пошевеливаться, товарищи. Наблюдатели с Десятого Острова возле Мордово сообщили, что вверх по реке выдвинулся целый флот колбасников. Ударная группа состоит из двух шнельботов – один опознан как S-38, другой как S-67 – и двух малых катеров, LS-9 и LS-12. С ними идёт переоборудованный речной пароход. Мы уверены, что фрицы вооружили его парой "восемь-восемь". И самое неприятное. Шесть БДБ[161]161
  Оригинальная немецкая разработка, быстроходная десантная баржа, предназначенная для доставки, высадки и первичного прикрытия десанта на необорудованном берегу. Круговая защита в 20..25 мм корабельной брони прикрывала от всего, кроме прямого попадания снарядов и бомб, а малая осадка не позволяла торпедировать. Широко использовалась на Средиземном и Чёрном морях, а также на реках. Были злым и живучим противником.


[Закрыть], несущих не менее батальона штурмовиков СС. Берегитесь их, на БДБ стоят 75-мм орудия и две автоматические пушки. Нас застали со спущенными штанами, другие бронекатера ушли на север, поддержать войска на Чувашском плацдарме. Рано утром колбасники прорвали фронт на полосе шириной почти двадцать километров и, по последним данным, углубились в нашу оборону на девять. 83-я пехотная дивизия отступает с тяжёлыми потерями. Наверняка этот караван предназначен для высадки в тылу и блокирования войск, отходящих к реке. Бои в Ульяновске наверняка спутали их первоначальные планы, и мы собираемся перехватить их там. Есть и хорошие новости. Дождь остановил все воздушные операции колбасников, а ваши радары обеспечат видимость и наведение. Кроме того, такой ливень усиливает течение реки, обращая его нам на пользу и давая время на подготовку. Джон, ты пойдёшь ведущим на своём ПР-73, вместе с Кауфманом на ПР-84, МакХейлом на ПР-109 и Дженнингсом на ПР-57. Усиление – два русских артиллерийских бронекатера, БК-116 и БК-119. Через час все должны быть готовы.

Кеннеди сменил командующего за кафедрой.

– Итак, вот что я предлагаю сделать. ПР-73 пойдёт головным, с русскими бронекатерами по сторонам. Андрей Егорович, Сергей Петрович, бой начнётся к югу от моста, на малой дистанции. Ваши катера со скорострельными 45-мм – главная скрипка в огневом превосходстве. Втроём мы исключаем из картины шнельботы. Дженнингс, затем ты. Займёшься пароходом. Подпаливаешь его со всех сторон и топишь. Кауфман и МакХейл, на вас поражение БДБ, по обстановке. Они несут штурмовой батальон СС, а все мы знаем, что они творили с нашими сбитыми лётчиками. Пора им заплатить. МакХейл, даже если ничего прочего у нас не получится, любой ценой потопите БДБ. Чтобы ни одна сволочь не выплыла!

МакХейл встал и раскланялся.

– Шкипер, мы можем действовать по своему усмотрению?

– Разумеется, – хихикнул Кеннеди хихикал. – Мне и в голову не приходило, что вы сделаете как-то по-другому.

– Спасибо. Я подумаю.

– На БДБ самое большее несколько сотен человек или две или три единицы бронетехники. То есть батальон с минимальной огневой поддержкой. Оно стоит таких волнений? – озадаченно спросил Дженнингс.

– Я поясню, – вновь поднялся Фэрроу. – По нашим данным, десантная группа насчитывает батальон с тремя самоходками StuG. Этот батальон – одна из составных частей 502-го штурмового дивизиона СС. А 502 дивизион – самая что ни на есть отборная боевая единица во всей гитлеровской военной машине. Год назад, когда немцы всё-таки высадились в южной Англии, именно они захватили аэродромы. Они также принимали участие в спецоперациях на Ближнем Востоке и во время начала "Барбароссы". Самые лучшие воины из тех, которыми располагает Германия. Если они организованно высадятся на берег, чертям в аду тошно станет. Так же, как было в Англии.

С этими словами все притихли. События годичной давности не истёрлись из памяти. Малочисленные спецкоманды СС, под видом полицейских частей Люфтваффе, захватили несколько аэродромов и удерживали их до прилёта общевойсковых сил и своих коллег. Десант, высадившийся на захваченных площадках, ударил с тыла по портам на побережье, и к рассвету занял их достаточно, чтобы там могли высадиться танки и регулярная пехота. Специалисты Военного ведомства оценили эту операцию как "великолепно запланированную и блестяще выполненную операцию, в которой на долю случая и слепой удачи не оставили ничего". С тех пор за 502-м дивизионом СС приглядывали, и его уничтожение стало важной задачей.

Кеннеди посмотрел на командиров бронекатеров.

– Думаю, самое время устроить 502-му дивизиону выставку берёзовых крестов. Морпехи на Острове №10 наглядно показали, что бить их можно. Они не сверхчеловеки, просто хорошо делают свою работу.

Внезапно он замолк и задумался. Его собственное замечание дало подсказку.

– У нас же тут два или три отделения морской пехоты. Стоит взять их с собой, для уверенности. Ленни, найди канонира Кастера и пригласи его присоединиться к нам. Генри, можно устроить их временный перевод под наше командование?

Фэрроу кивнул.

– Вообще не вопрос. Морпехи давно скучают по погромам.

После этого Кеннеди посетила ещё одна свежая идея.

– Вот ещё что. 502-й дивизион всегда специализировался на работе по важным целям, сообразно своей численности и боеспособности. Обычный фланговый тычок, так или иначе, не их стиль. По реке они могли бы напасть где угодно от Ульяновска до самой Казани. На самом деле, удар по переправам в районе Казани как раз самое подходящее для них дело.

– Или крепость Ветреного Фредди.

– Сомневаюсь, Генри. Всё-таки эсэсовцы пока на другом берегу.

Тонкая ирония Джона было встречена овацией американской части речников и ошеломлением русской. Они ещё не привыкли к такому пренебрежению субординацией.

Кеннеди оглянулся на карту.

– Знаете, есть на Волге ещё одна достойная цель, которая просто на виду. Наша Старая Майна. Мы устраивали переполох несколько месяцев, и вполне подходим для атаки штурмовиками СС. Очень рискованно, нагло, но чрезвычайно выгодно в случае успеха. Захват или хотя бы уничтожение порта устраняют серьезную угрозу их линии фронта, позволяют оборудовать опорную точку на восточном берегу Волги и получить операционную базу для атаки на казанские переправы.

– Проклятье! – воскликнул Фэрроу. – Безопасность порта обеспечивают два батальона морпехов, наш и русский. Я сейчас позвоню и вызову подкрепление. По эту сторону Волги войск хватает, отправить сюда усиление можно без труда.

Чувашский плацдарм, Сеитово, главный штаб американской экспедиционной армии

– Ну что, у кого-нибудь есть мысли, что происходит?

Полковник Райан Андерсон был в недоумении. Насколько я могу сказать, здесь ничто не является тем, чем кажется. Мы отправляем подразделениям бессмысленные приказы, и получаем доклады, что они находятся вовсе не там, где надо. Целая пехотная дивизия так расползлась, что ни одна из её частей не способна поддержать другую. У нас пехота пытается удержать оборону без поддержки танков, и танки пытаются контратаковать без поддержки пехоты. Мы не можем использовать нашу самую сильную карту, артиллерию, потому что толком не знаем, где наши собственные подразделения, и ещё меньше – где вражеские. Если так продолжится, то орудиям скоро придётся стрелять прямой наводкой. И тоже безо всякой поддержки.

– Сэр, разрешите говорить как есть? – майор Джордан Свонсон был молод, но серьёзен и чрезвычайно дотошен.

– Да ради бога! – Андерсон почти проглотил фразу. – Хоть кто-то здесь должен говорить прямо.

– Сэр, я думаю, что фронтовые подразделения просто перестали понимать полученные приказы. Генерал пишет в них лютую тарабарщину и собственные безумные пояснения вместо уставных. Он отказывается использовать стандартную военную карту, основанную на квадратах местоположения, или применять стандартные форматы приказов. Похоже, в частях, понимая тупость генерала, плюют и действуют по наитию. Я думаю, сэр, нам тоже стоит забыть о попытках интерпретировать распоряжения Фредендаля. Вместо этого мы должны проанализировать поступающие доклады, чтобы разобраться, где на самом деле находятся наши части, а затем включить здравый смысл и прикинуть, что мы сделали бы, находясь на их месте. Таким образом у нас, по крайней мере, будет некоторое понимание реальной обстановки, даже если мы не сможем повлиять на неё.

– Какой безумный способ военного управления... Неудивительно, что нам надавали пенделей. Хорошо, так и поступим. Джордан, вот мой приказ: соберите лучших специалистов по связи, и всех других, кого сочтёте нужными. Выясните действительное расположение наших подразделений. Я, со своей стороны, посоветуюсь с русскими товарищами. Если вы сможете узнать, чем конкретно занимается та или иная часть, тоже зафиксируйте это. Сведите данные на карту, но кому попало не показывайте. И я надеюсь, вы понимаете, что особенно её следует беречь от Ветреного Фредди. У него пар из ушей пойдёт, если он узнает, что мы сохранили собственное командование.

– Полковник, а генералу Уорду можно сказать, что мы затеяли?

Райан заколебался. Генерал Орландо Уорд[162]162
  Орландо Уорд (1891 – 1972) – американский кадровый офицер, принимал участие в обеих мировых войнах. В РИ непосредственно участвовал в операции «Факел» в Северной Африке, где безвылазно пробыл до марта 1943-го, пока его не отозвали на курсы повышения. Командовал 1-й танковой дивизией армии США. Кавалер многих боевых наград, включая «Пурпурное сердце» за ранение.


[Закрыть] был в составе командования 1-й танковой дивизии, в настоящее время пересекающей Волгу. У него шла вялотекущая позиционная война с Фредендалем. Руководитель объединённых экспедиционных сил пытался раздробить дивизию на мелкие группы и рассеять их по всему Чувашскому плацдарму. Уорд пригрозил рассказать генералу Маршаллу. Фредендаль отступил, но впоследствии сознательно не приглашал танкиста на оперативные совещания. На самом деле эти два генерала вообще едва поддерживали отношения.

– Да. Неофициально, конечно, и потихоньку.

– Очень хорошо, полковник. Одно мы уже точно выяснили. Кажется, наши ребята сумели собраться с силами и теперь блокируют каждый перекрёсток, который только найдут. Колбасники в основном привязаны к дорогам, и неизбежно упираются в засады. Это тормозит их как ничто другое. Мы определили три таких места – возле Климово, возле Тимяшей и ещё одно у Кольцовки. Если провести линию фронта по ним, то окажется, что колбасники вклинились в наши порядке не менее чем на двенадцать километров за неполные четыре часа.

440 км от Москвы, «Тандерболт» «5х5»

Море серых облаков внизу казалось бесконечным. Офицер метеослужбы заверил, что верхняя граница облаков лежит на уровне пяти километров до самой линии фронта. «Тандерболты» шли россыпью, чтобы экономить топливо. На семи с половиной километрах не ощущалось ни малейшей остаточной турбулентности от бури. Несколько минут назад они рассмотрели строй В-26, державшийся в толще облаков. Эдвардс подумал, что для этого должны быть какие-то неизвестные ему причины. Он постоянно косился пелену под крыльям в поисках первых признаков немецких истребителей, но не упускал из внимания контрольный манометр давления бензина.

На глаза попалось какое-то движение, но это оказались не "Фокке-Вульфы". Один из "Тандерболтов" поблизости сбросил подвесные баки. Один из тех случаев, когда быть первым – не такая уж хорошая идея. Командиру следует больше вдалбливать способы управления расходом топлива. Но следом и другие машины освободились от внешних баков, стремительно, одна за другой. Затем щёлкнул манометр в кабине Эдвардса, прежде чем обнулиться. Он переключил подачу на внутреннее питание и нажал сброс. Баки закувыркались вниз, сдутые потоком воздуха от мощного двигателя. Самолёт сразу прибавил резвости – сопротивление от подвесов съедало больше семидесяти километров скорости. Даже без баков «5х5» оставался медленнее на двадцать пять километров в час по сравнению с гладкими крыльями, но всё равно был достаточно быстрым, чтобы считать эту недостачу мелким беспокойством. Здесь, на высоте семь с половиной километров, ни одна немецкая машина не могла с ним тягаться.

Холмистые волны облаков внезапно покачнулись. На мгновение Эдвардс представил, будто некие гигантские небесные акулы пронзают эту хмарь. Появились законцовки килей, похожие на плавники, кружащие у тонущего корабля. Иллюзия усилилась – тёмно-серые FW.190 появились из облаков, выискивая строй бомбардировщиков, которые, по их мнению, должны быть перед ними. Несколько "Тандерболтов", ещё не сбросившие подвесные баки, тотчас избавились от них и вся 360-я истребительная эскадрилья рванулась в пикирование.