Текст книги "Авалон. Возвращение короля Артура (ЛП)"

Автор книги: Стивен Лоухед

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)

– Вам повезло, что она предпочла работать на вас, заметил Джеймс. – Она здесь давно?

– Она здесь всегда, – ответил лорд Роутс. – Она – наша дочь.

– Тогда вам вдвойне повезло. Прекрасная молодая девушка.

– И просто незаменима в моей работе. Средний гражданин понятия не имеет, как много дел правительство обтяпывает за кулисами. Член парламента всегда кого-то улещивает. Изабель избавляет меня от лишней суеты и позволяет заниматься своими делами. Не знаю, что бы я без нее делал.

Поговорили о Шотландии, нашли общих знакомых, и тут из кухни явились Кэл и Изабель. Кэл нес поднос с чашками, а Изабель – кофейник и кувшинчик со сливками.

– И что ты скажешь о торте, папа? – спросила она, на ходу наклоняясь, чтобы чмокнуть отца в щеку.

– Восхитительно, моя дорогая, ты, как всегда, на высоте.

Изабель поставила кофейник и освободила Кэла от подноса. Он вернулся на свое место, а она разлила кофе, расставив чашки по столу. Взяв одну себе, она села рядом с Кэлом и объявила:

– У Калума есть лошади для охоты. Он нас всех пригласил на праздники, покататься верхом.

– Буду очень рад, – кивнул Кэл. – Это великолепное поместье, там есть целые мили укромных тропинок. Некоторые вообще никто не знает, кроме нас с Джеймсом. Я бы вам с удовольствием показал...

Роутсы заинтересовались приглашением и пообещали всесторонне рассмотреть его. При упоминании поместья у Джеймса замерло сердце; отвлекшись в приятной компании, он на время забыл о своих заботах. Теперь же он рассеянно слушал, как Кэл расписывает красоты Блэр Морвен. Похоже, Роутсы действительно заинтересовались.

Наконец, к некоторому облегчению Джеймса, Кэролайн встала.

– Извините меня, джентльмены. Время позднее, я устала и иду спать. – Обращаясь к мужу, она сказала: – Если у тебя найдется немного здравого смысла, ты дашь нашим гостям поспать. День был долгий, подозреваю, они устали.

Дональд встал и залпом допил кофе.

– Моя прекрасная жена права, джентльмены. Уже поздно, и я достаточно долго продержал вас в разлуке с вашими постелями. Надеюсь, увидимся за завтраком?

– Хорошо, – сказал Джеймс, тоже поднимаясь на ноги. – Рис говорил, что позвонит в половине девятого.

Гости поблагодарили хозяев за великолепный ужин. На площадке верхнего этажа Джеймс пожелал лорду и леди спокойной ночи и ушел в свою комнату. Последним, что он услышал, закрывая дверь, был вопрос Калума, интересовавшегося временем завтрака и присутствием на нем Изабель.

Кэлу не стоило волноваться. На следующее утро Изабель не только присутствовала на завтраке, а весь завтрак крутился вокруг нее. Джеймс выспался, снова приободрился и с удовольствием присоединился к свежевымытому Кэлу в столовой, который уже разделался с копченой рыбой с яйцами и с вожделением посматривал на кофейник.

– Пришел пораньше, чтобы не стоять в очереди? – поинтересовался он у Кэла.

– И тебе доброго утра, Джеймс, – беспечно ответил Кэл. – Хорошо поспал?

– Спал как булыжник. – Указав взглядом на остатки на тарелке Кэла, он заметил: – Выглядит неплохо.

– Да не то слово! Знаешь, яйца Изабель не похожи ни на какие другие...

– Тут ты наверняка прав. – Джеймс налил себе кофе и осторожно отхлебнул.

Мгновением позже возникла и сама молодая женщина. Выглядела она восхитительно в длинной сине-зеленой юбке с цветочным принтом и в зеленом свободном шерстяном джемпере с огромным воротником-стойкой, который скользил туда-сюда, обнажая красивую шею. Она мило поприветствовала Джеймса и спросила, чего бы он хотел.

– Селедка выглядит очень заманчиво, – ответил он, – а Кэл утверждает, что за яйца он готов пойти на эшафот.

– Да ничего подобного я не говорил! – возмутился Кэл.

Изабель рассмеялась. Ее мелодичный смех будто осветил серое ноябрьское утро.

– Ясно. Рыба и яйца, – она кивнула, – и еще кофе.

– Знаешь, мужчине здесь может понравиться, – вздохнул Кэл, когда она вышла. – Ну, одному, по крайней мере, уже понравилось. – Ладно. Что у нас на сегодня?

– Надеюсь, сегодня станет ясно, что мы тут делаем, – переходя на серьезный тон ответил Джеймс. Он подумал, и пересказал Кэлу слова Эмриса о том, что он, якобы, может претендовать на весь Блэр Морвен.

– Иди ты! – поразился Кэл.

– Он так сказал.

– Чувак, этот Эмрис – он твоя крестная фея?

– Кэл, ну почем я знаю?!

– Слушай, может, это твой поверенный его подослал? Как ты вообще с ним познакомился?

– Я тебе расскажу, но при условии, что не станешь на меня орать.

– И не подумаю! – видно было, что Кэлу не терпится услышать подробности.

Вернулась Изабель с завтраком для Джеймса и извинениями.

– Мама просила передать свои сожаления, она не сможет выйти к завтраку. И папа тоже. Там все сложно. – Она нахмурилась. – Но оба надеются повидать вас до того, как вы уедете. – Она налила еще кофе и ушла.

– Ну, рассказывай, как и где ты встретил этого приятеля, – поторопил Кэл.

Джеймс подумал и коротко пересказал подробности встречи с таинственным Эмрисом. Кэл слушал, и выражение лица у него становилось все недоверчивее.

– Так. Позволь мне подвести итог, – возмущенно проговорил он, когда Джеймс закончил короткий рассказ. – Значит, так. Какой-то псих, с которым ты повстречался на холме посреди ночи, звонит тебе и говорит: «Приезжай в Лондон», и ты бросаешь все и срываешься в город только потому, что он что-то там такое наплел? Верно?

– Не совсем. Но, в общем, да.

– Хорошо, – заключил Кэл, – а то я подумал, может, я упустил что-то важное.

– Он настоятельно советовал захватить с собой друга.

– Ну, это-то понятно. Должен же из нас двоих хоть кто-то быть в своем уме!

– Знаешь, если бы ты оказался на моем месте, то подождал бы иронизировать. Встреча была довольно жуткая.

– Уверен, что так оно и было, – Кэл посмотрел на друга, медленно качая головой.

– Согласись, все оказалось не так уж плохо, – Джеймс повел руками вокруг. – Если бы мы не поехали, ты бы никогда не встретил Изабель.

– Это к делу не относится, – проворчал Кэл. – Я так и думал, что мы охотимся на снарка. [Снарк – вымышленное существо из поэмы Льюиса Кэррола «Охота на Снарка».]

– А если знал, почему согласился пойти с тобой?

– А что было делать? Отпустить тебя одного исполнять тут канкан в Лондоне? – Он неожиданно улыбнулся. – Я же не такой безответственный, как ты, Джимми. Ты замечательно разыграл карту «Ты мне нужен, Кэл», вот оно все и перевесило.

– Я ценю это.

– Я знаю.

Джеймс как раз допивал остатки кофе, когда в дверь позвонили.

– Это, наверное, Рис. Ты готов?

– Как всегда, – сказал Кэл. – Только помогу Изабель прибраться тут немного. – Он взял пару тарелок и направился к кухонной двери.

Пунктуальный Рис стоял в прихожей, ожидая пассажиров. Джеймс поздоровался и сказал: – Кэл сейчас подойдет.

Через пару минут они вышли на улицу в яркий холодный день. На тротуаре скопилась лужа, капли воды поблескивали на зеркально гладкой поверхности черного «Ягуара», стоявшего возле лестницы. Небо, однако, очистилось, сквозь яркую голубизну светило водянистое зимнее солнце.

– Куда едем? – спросил Кэл, когда Рис открыл заднюю дверь для своих пассажиров.

– Сент Джеймс Палас, – последовал короткий ответ. Рис захлопнул дверь и сел за руль. – Не могли бы вы пристегнуть ремни, джентльмены?

Сказано было по-дружески, а уж с точки зрения безопасности и вовсе разумней некуда.

Глава 8

Джеймс с Кэлом устроились поудобнее и смотрели, как город бесшумно скользит за окнами, пока машина неслась по Пэлл-Мэлл к месту назначения. Дворец Сент-Джеймс, как и почти все королевские владения, был национализирован правительством от имени народа. По условиям передачи королевских функций многие аристократы вернули здания и земли обществу, которое, в конце концов, так или иначе заплатило за них. Словно для того, чтобы подчеркнуть этот факт, правительство превратило дворцы и замки королевской семьи в офисы для государственных служащих. На этот момент лишь два королевских здания оставались вне контроля правительства: Букингемский дворец, покинутый предшественниками короля Эдуарда за несколько лет до начала передачи полномочий; и поместье Балморал в Шотландии.

Букингемский дворец взяла в аренду частная корпорация и теперь использовала для проведения особо важных государственных мероприятий, но в первую очередь как туристическую достопримечательность. Здесь проводились экскурсии, а еще туристы могли наблюдать за сменой караула и слушать якобы королевский оркестр. Контракт на аренду составили на несколько лет, но уже теперь ясно было, что Букингемский дворец разделит судьбу Кенсингтонского дворца, Виндзора, Сандрингемского дворца, Хэмптон-Корта, Сент-Джеймса и других величественных зданий. Балморал – любимая резиденция королевской семьей прошлых лет, остался в ведении короны, во всяком случае, до тех пор, пока король платит налоги, как любой честный гражданин. В конце концов, рассудило правительство, надо же парню где-то жить.

Сент-Джеймс, это прекрасное старинное сооружение из красного камня, построенное Генрихом VIII для Анны Болейн, подверглось генеральной реконструкции; его румяный фасад был выскоблен до такой степени, что каменная кладка просто сияла в свете раннего зимнего утра. Даже на огромных часах высоко в шестиэтажной башенке лежали зимние бело-золотые блики.

«Ягуар» остановился у ограждения в красно-белую полоску, где вооруженный охранник проверил машину. Припарковавшись во дворе между двумя крыльями здания, Рис провел Джеймса и Кэла через ворота безопасности и металлодетектор, а затем они попали в настоящий лабиринт комнат, коридоров, офисов и приемных, больших и малых, спустились вниз на множество пролетов, прошли по подземному переходу, который в конце концов привел их к крошечному вестибюлю. Вход преграждала женщина с глазами стального цвета и губами в ярко-красной помаде; волосы гладко зачесаны, белоснежная блузка старомодной модели с высоким накрахмаленным воротником открывала гладкую шею.

– Госпожа Гаррисон, – обратился к ней Рис, – это мистер Стюарт. – Женщина кивнула, пристально разглядывая Джеймса. – И мистер Маккей. – Кэл безмятежно улыбнулся женщине. – Госпожа Гаррисон, – помощник господина Эмриса по административным вопросам. Оставляю вас на ее попечение.

– Доброе утро. – Женщина взяла их куртки. – Он ждет вас. – Сказано было таким тоном, словно Джеймсу предстояло предстать перед Всевышним. – Он приказал привести вас прямо к нему, – она отступила в сторону. За ее спиной обнаружилась дверь. – Сюда, пожалуйста, господа.

Помощник Эмриса провела их через короткую, заставленную книгами прихожую к другой двери, стукнула один раз и, не дожидаясь ответа, открыла ее. Они оказались в кабинете без окон размером с гараж на одну машину. Все пространство занимали книги, книги и еще раз книги на стеллажах вдоль каждой из стен. Сколько бы их ни было, объединяли их три общие черты: все без исключения были толстыми, старыми, потемневшими от времени, от них даже пахло старостью, словно в антикварной книжной лавке. Ни шкафов для документов, ни бюро, ни телефонов, ни компьютеров – в общем, всего того, что придает офисам по всему миру вид бедлама.

За большим антикварным деревянным столом сидел мужчина в строгом черном костюме и жилете. Седые волосы были тщательно причесаны, длинные руки спокойно лежали на столе, пока он, опустив голову, просматривал документ из аккуратной стопки перед ним. Его внешний вид и обстановка настолько расходились с тем, что запомнилось Джеймсу по их первой и последней встрече, что он даже на мгновение засомневался, а тот ли это человек.

Эмрис медленно поднял голову и посмотрел на вошедших блеклыми умными глазами. Все сомнения Джеймса мгновенно испарились. Перед ним был тот же самый человек, с которым он говорил две ночи назад на вершине холма.

Эмрис улыбнулся и встал, протягивая тонкую руку в знак приветствия.

– Добро пожаловать, и спасибо, что поторопились. – Повернувшись к Кэлу, он с сомнением проговорил: – А вы, должно быть…

– Кэлум Маккей – Кэл, если угодно, – к вашим услугам. – Огромная лапа Кэла протянулась в рукопожатии, от которого Эмриса слегка передернуло. Кэлу показалось, что его мгновенно просканировали до самых потрохов.

– Замечательно! – воскликнул Эмрис, и на лице его проступило такое удовлетворение, что заинтригованный Джеймс понял: его друга одобрили.

– Интересный офис, – заметил Джеймс.

– Да. Одно из преимуществ процесса передачи королевских полномочий, – ответил Эмрис, освобождаясь от хватки Кэла. – Даже такие старые боевые кони, как я, теперь могут получить приличный офис в королевской резиденции. Маловат, конечно, понимаю, ну что поделаешь, зато удобно. – Он сделал паузу, пристально глядя на гостя. – Надеюсь, вы поладили с лордом и леди Роутс?

– Без сомнения! – с энтузиазмом воскликнул Джеймс. – Замечательные люди и очень гостеприимные.

– И еда хорошая, – добавил Кэл. – Повар у них фантастический.

– Да, – улыбнулся Эмрис, – Изабель прекрасно готовит. Прошу меня извинить за то, что не смог присоединиться к вам вчера. Неотложные дела. К тому же имеющие самое непосредственное отношение к теме нашего сегодняшнего разговора. Так что, думаю, вы меня простите.

Джеймс решил перейти к делу.

– О чем пойдет разговор?

– Вы прямолинейны. Мне это нравится. Ну, тогда и я скажу прямо. – Он отодвинул от стены два стула и пригласил гостей садиться напротив стола. – Я здесь подготовил для вас кое-какие документы.

Джеймс сел на предложенное место. Перед ним аккуратной стопкой были какие-то явно официальные бумаги, старые, плохо напечатанные и, как ему показалось, совершенно нечитаемые. Первый, лежащий сверху, был озаглавлен: «Регистрация землепользования: GA-5C». Заготовок ничего не сказал Джеймсу, но в глаза бросилось знакомое имя Роберта Морея, лорда Морвена. Наверное, это действительно имело отношение к поместью.

– Можем потратить все утро, разбирая эти завалы, – сказал Эмрис, поглаживая стопку ладонью, – а можем пойти в обратном направлении: я вам расскажу, что обнаружил.

Второй путь точнее отвечал настроению Джеймса, поэтому он кивнул и предложил:

– Давайте сразу перейдем к делу. Две ночи назад вы намекнули, что Блэр Морвен может принадлежать мне. Вот он я. И что теперь?

– Поместье действительно твое.

– Все поместье? – воскликнул Кэл, вскакивая. – Что, все принадлежит Джимми?

– Все, – кивнул Эмрис. – От вереска на вершине холма Уаймх до гравия в конце подъездной дорожки – все принадлежит Джеймсу.

– Чувак, – широко улыбаясь, Кэл повернулся к другу, – ты не представляешь, как я надеялся, что кто-то однажды скажет это на полном серьезе! – Он вдруг насторожился. – Вы действительно это имеете в виду, мистер Эмрис? Без подвоха?

– Никакого подвоха, – Эмрис наклонился над столом.

– Как это может быть? – ошарашено спросил Джеймс.

– Обычное древнее право законного наследования.

– И откуда оно возьмется? – прямо спросил Джеймс. Он не для того проделал путь до Лондона, чтобы играть в игры. «Уж если бы существовала хоть малейшая возможность прямого наследования, я бы давно об этом узнал и меня бы сейчас здесь не было».

– Ты не слушаешь, – спокойно ответил Эмрис.

– Так вы же не говорите ничего, что стоило бы слушать! – огрызнулся Джеймс. – Сплошная дымовая завеса!

Кэл озадаченно посмотрел на своего друга.

– Я уже многое тебе рассказал, – мягко возразил Эмрис. Помнишь: «Если нет особого распределения активов и имущества, которое должно быть произведено в соответствии с последней волей и завещанием умершего, нет необходимости называть законных наследников». Строго говоря, воли вообще может не быть.

– Послушайте, я все это знаю. В чем смысл? – спросил Джеймс, внезапно разозлившись на Эмриса за то, что он зря потратил время.

– Если нет каких-либо юридических препятствий, таких как спор о праве собственности, по шотландскому законодательству поместье просто переходит к единственному оставшемуся в живых наследнику герцога.

Джеймсу потребовалось мгновение на осознание того, что сказал ему Эмрис.

– Вы хотите сказать, что я наследник герцога?

– Великий Боже, – прохрипел Кэл, медленно садясь. – Так вот в чем загвоздка.

– Единственный оставшийся в живых наследник герцогского поместья, – поправил Эмрис, – и, следовательно, имеющий право на все его владения.

Джеймс недоверчиво уставился на своего эксцентричного благодетеля.

– И как это надо понимать?

– Ты – внук герцога Морвена. – Эмрис произнес это настолько обыденным тоном, что до Джеймса дошло не сразу.

– Внук, – глухо повторил Джеймс. Он почувствовал, как его желудок сжимается.

– Сын единственного сына герцога, если быть точным.

«Боже мой», подумал Джеймс, мысленно сделав глубокий вдох; он посмотрел на Кэла, который в изумлении качал головой.

Эмрис же уселся на край стола и с сочувствием смотрел на посетителей.

– Видимо, это немного неожиданно для тебя, но послушай одну историю. Надеюсь, она все объяснит.

Джеймс подозрительно посмотрел на старика.

– Хорошо. Послушаю.

– Начиналось все давным-давно, – напевно начал Эмрис, разглаживая складку на своем элегантном черном костюме. – Некий молодой дворянин – на самом деле маркиз – влюбился в красивую девушку по имени Элизабет Грант, дочь фермера-арендатора в поместье его отца. Отец маркиза, герцог, был категорически против их союза. Человек он был резкий, твердых убеждений, и уж если что вбил себе в голову, так его не свернешь.

По каким-то причинам, известным только ему самому, герцог сильно невзлюбил девушку, покорившую сердце его сына. Я не думаю, что в том была ее вина, ее-то как раз можно назвать безупречной. Скорее, герцог надеялся женить сына на ком-то соответствующем его положению, и заодно поправить свои финансовые дела, которые, надо сказать, пребывали в плачевном состоянии. А может, просто хотел продемонстрировать отцовскую власть.

Факт тот, что он категорически запретил этот брак. Однако молодые люди сбежали, тайно обвенчались, и несколько месяцев путешествовали по стране, чтобы дать старику время остыть и передумать.

Вернувшись после своего затянувшегося медового месяца, они обнаружили, что герцог еще сильнее озлобился. Он отвел сына в сторонку и предложил простой выбор: немедленно расторгнуть брак или лишиться титула, земель и доходов, а также любой возможности вернуть любовь отца на всю оставшуюся жизнь. Он оставил двух молодых людей наедине, чтобы они поразмыслили спокойно часок-другой.

Молодой маркиз вовсе не был материалистом. Думаю, он с радостью отказался бы от наследства, чтобы жить скромно, но с женщиной, которую любил. Но теперь у него прибавилось забот: молодая жена была беременна. Сам маркиз готов был на любые унижения, но опозорить юную леди и своего будущего ребенка не мог.

Поставленный перед сложным выбором, маркиз проявил истинный характер. Он разработал план, который, хотя и требовал определенных жертв в краткосрочной перспективе, обеспечивал долгосрочную выгоду для него самого, его жены и ребенка. Он подумал об идее ложного аннулирования. Через сочувствующего адвоката он составил документ, достаточно убедительный, чтобы обмануть герцога и заставить его поверить, что сын, наконец, решил отказаться от неравного брака.

Джеймс слушал Эмриса со странным чувством отстраненности, хотя участники этой истории были ему близко знакомы, а их жизни были частью его собственной жизни. И все же он нашел в себе силы возразить:

– Вы же не сказали, что герцог попался на эту удочку?

Эмрис поднялся из-за стола и принялся медленно расхаживать ко комнате, поглаживая подбородок.

– Герцог хотел верить, что его сын согласился на его условия, и, надо сказать, у него были основания верить. Тем не менее, он был битый лис. Аннулирование принял, но выдвинул дополнительное требование. Он сказал сыну, что в правах его не восстановят до тех пор, пока молодую женщину не выдадут замуж за другого. Только в этом случае будущее молодого человека можно будет считать обеспеченным.

– Вот это ход! – пробормотал Джеймс.

– Н-да, можно сказать, что молодые люди застряли, – заметил Эмрис. – Такого они явно не ждали, да и время работало против них. С каждым днем младенец приближался к тому, чтобы явиться на свет, долго скрывать тайну не удалось бы. И что им оставалось делать?

– Они уступили старому ублюдку, – мрачно произнес Джеймс.

– Нет. Молодой маркиз не сдался без боя, – продолжал Эмрис, неторопливо перемещаясь по кабинету. – Он боролся и добился решения: о молодой женщине позаботятся, то есть и она, и ее будущий муж, кем бы он ни был, должны получить дом и работу в поместье. Герцог еще не знал, что Элизабет беременна. Нехотя, но он принял эти условия, после чего маркиз разыграл свою последнюю отчаянную карту во этой игре. Он уговорил своего старого друга, чтобы тот фиктивно женился на его женщине.

– Джон Стюарт, – пробормотал Джеймс, когда последняя часть головоломки встала на место.

– Именно. На сцене появился человек, которого ты считаешь своим отцом. Я не знаю условий этой сделки: может быть, речь шла о деньгах, а может, нашелся какой-нибудь другой стимул. Но, зная людей, участвовавших в этом, скорее думаю, что Стюарт действовал из дружеских побуждений и искреннего уважения к Элизабет.

Вскоре после того, как все условия были соблюдены, у герцога случился небольшой инсульт. Это воодушевило молодежь. Никто не ожидал, что ситуация затянется, а после неминуемой смерти старого тирана все вернется на круги своя.

В конце концов, герцогу предстояло сойти в могилу, и тогда маркиз, унаследовавший поместье по праву рождения, мог бы делать все, что хотел. Его другу Джону предстояло отойти в сторону, маркиз собирался воссоединиться со своей возлюбленной Элизабет и воспитывать своего ребенка в соответствии с его положением. В этом была суть. Авантюрный план, казалось, близился к благополучному завершению, но риск оставался, прежде всего для ребенка. Его права в том случае если он явится на свет раньше, будут поставлены под сомнение. Но молодежь готова была рискнуть. Их план, несмотря на все его недостатки, мог бы сработать.

Да вот беда: герцог не спешил на тот свет. Он пережил еще два удара, и хотя каждый из них надолго укладывал его в постель, железное здоровье помогло ему выкарабкаться, отправив сына в глубины черного отчаяния и депрессии. Можно себе представить состояние маркиза: рядом любимая женщина живет с его лучшим другом под крышей, которую он сам же им предоставил. Он может видеть ее, разговаривать с ней, любить на расстоянии, но он не может даже коснуться ее, обнять, заняться с ней любовью, наконец, как подобает мужу. Со временем Элизабет рожает сына – его сына, – а он не может сделать для мальчика ничего сверх того, что подобает сделать лорду для ребенка арендатора. Герцог бдительно за ним присматривает.

Джеймс с усилием сглотнул.

– Вы хотите сказать, что моя мать… что она стала женой Джона Стюарта, еще будучи замужем за маркизом? Это что – двоеженство?

– Эй, полегче, Джимми, – остановил его Кэл. – Давай дослушаем.

Эмрис покачал головой.

– Настоящего аннулирования нет, значит, не было и настоящего брака.

– Тогда что? Прелюбодеяние? – вскричал Джеймс.

– Нет, не прелюбодеяние. – Эмрис не обратил внимания на его возбуждение. – Нет, мы имеем дело к красивой жертвой Джека и Элизабет. В каком-то смысле это самая необычная часть, – сказал Эмрис, и в его голосе появились нотки уважения, почти благоговения. – Выбрав на роль подставного мужа Джона Стюарта, маркиз не ошибся. Он выбрал настоящего и верного друга. Джон жил с прекрасной Элизабет в платоническом браке. Он был – и ты это прекрасно знаешь, – глубоко религиозным человеком, и его нельзя было сбить с пути, который он считал правильным. Он высоко ценил свои убеждения и не стал бы торговать ими.

Джеймс кивнул. Да, он хорошо знал отца.

– Кроме того, надо помнить, что все действующие лица ожидали, что герцог умрет со дня на день, и эта надежда вселяла в них терпение. – Эмрис печально покачал головой. – Но действительность гораздо менее предсказуема, чем мы себе представляем. Порой наши ожидания и реальность можно сравнить с ярким пламенем и остывшим пеплом.

– Ну и что же произошло в конце концов?

– А ты не догадываешься?

–Джеймс, ну что ты спрашиваешь? Сам не помнишь? – воскликнул Кэл. – Я и то помню!

Память мгновенно унесла Джеймса в раннее детство. Он смутно помнил маркиза, тот как-то разговаривал с отцом во дворе, а вокруг него вились три или четыре собаки. И герцога он тоже помнил – грозного деспота с тростью с медным набалдашником, полного решимости сделать всех такими же несчастными, как и он сам. Вглядевшись в прошлое, он понял, что разрушило план.

– Маркиз умер, – тихо произнес он.

Кэл откинулся на спинку стула, одобрительно кивая.

– Да, так и случилось, – подтвердил Эмрис. – Однажды ночью на перевале Глен Ши его машина слетела с дороги – и он умер через два дня, оставив жить своего отца герцога, а жену и маленького ребенка на попечении своего друга. – Эмрис помолчал, словно рассматривал трагическую сцену, случившуюся много лет назад. Потом, стряхнув с себя оцепенение, он продолжил: – Дальше события могли пойти по одному из нескольких сценариев. Твоя мать и Джон Стюарт были за то, чтобы признаться и встретить неизбежные последствиями. Я отговаривал их от этого…

– Вы? Вы отговаривали? – изумленно выдохнул Джеймс, и тут же перед его мысленным взором возникла старая фотография, найденная в охотничьем дневнике. – Так вы с самого начала все знали?

– Нет, не сначала. – Эмрис покачал головой. – Но задолго до того момента, о котором я сказал. Я не советовал раскрывать план маркиза по нескольким причинам. Но главной из них была та, что признание почти наверняка разрушило бы то единственное, ради чего все трое так многим пожертвовали.

– Что это? – ошеломленно спросил Джеймс.

– Твое будущее.

Джеймс вскочил со стула.

–«Мое будущее!» Да это безумие какое-то! Фальшивые аннулирования… фиктивные браки… заговоры и контрзаговоры – вы нам тут мыльную оперу впариваете! Это совершенно не о тех людях, которых я знал в реальной жизни. Это ложь! Я знаю своих родителей. Все было не так, совсем не так!

– Оно и правда, мистер Эмрис, – вставил Кэл, – что-то тут не вяжется. Родители Джеймса были лучшими людьми из тех, которых я знал. Они и для меня были как вторые родители, так что для нас обоих – оскорбление, если вы и дальше будете их оговаривать.

Эмрис оглядел Джеймса с ног до головы и ничего не сказал. Похоже, он не собирался отстаивать свою версию истории, тем более не хотел вызвать возмущение своих слушателей. Он просто смотрел на Джеймса своими бледными глазами и ждал, пока тот успокоится.

– Я полагаю, вы можете все это доказать? – все еще в негодовании спросил Джеймс. – Докажите!

– А что бы ты хотел увидеть?

– Да хоть что-нибудь. Полагаю, там, – Джеймс указал на стопку документов на столе, – есть что-нибудь, что заставит нас поверить в эту историю.

– Я могу показать тебе все, что угодно, – тихо ответил Эмрис. – За доказательствами дело не станет. А вот поверишь ли ты – это дело твоей личной совести. Итак, что же тебе показать? Свидетельство о рождении? Но документы можно подделать, какая уж тут вера! Здесь веры нет, – он положил руку на стопку бумаг, – вера живет здесь, – он концом длинного пальца постучал себя по виску, – и здесь, – он положил руку на грудь.

– Но я все-таки хотел бы посмотреть.

– Так я и думал, – кивнул Эмрис, а потом обратился к Кэлу: – Двигай свой стул сюда, поближе, чтобы и ты мог посмотреть. – Он придвинул к себе стопку документов. – Садитесь оба. У нас впереди долгий день.

С каждым листом бумаги, предъявляемым Эмрисом, доказательства множились. Большая их часть касалась собственности и безнадежно запутанной ситуации с поместьем герцога. За последние несколько месяцев Джеймс достаточно освоил юридические тонкости этого дела, чтобы понять: то, что он видел перед собой, было подлинным. Время от времени Джеймс показывал одну из бумаг Кэлу, тот изучал документ и кивал. Наконец, дело дошло до свидетельства о браке. Когда Эмрис предъявил его, последнее сопротивление, Джеймса рухнуло окончательно.

Несмотря на слова Эмриса о возможной подделке документов, Джеймсу достаточно было взглянуть на единственный документ, чтобы понять: это подлинная запись, удостоверявшая, что Джон Джеймс Стюарт и Элизабет Энн Морей, урожденная Грант, заключили брак в суде магистрата Абердина. Он долго смотрел на дату. Тогда ему было шесть лет.

Наконец, Джеймс увидел достаточно. Толкнув последнюю ксерокопию через стол к Кэлу, он отодвинул стул, встал и быстро направился к двери.

Эмрис окликнул его:

– Джеймс?

– Мне надо прогуляться. Извините.

Кэл быстро встал.

– Ты куда собрался?

Джеймс распахнул дверь.

– Не знаю.

– Я с тобой, – Кэл двинулся за ним.

– Нет, – остановил его Джеймс, не оборачиваясь. – Останься.

– Джеймс, подожди…

– Оставь его, Калум. Ему надо побыть одному, – остановил Кэла Эмрис.

Кэл нерешительно вернулся к столу.

– Похоже, все это его здорово подкосило, – пробормотал он, махнув рукой на документы. – Ну, все то, что вы ему рассказали.

– И что ты думаешь по этому поводу? – спросил Эмрис.

– Я скажу, – ответил Кэл. – Мой друг только что превратился из бездомного ублюдка в чертовски богатого ублюдка – я говорю «ублюдок» в чисто техническом смысле.

– Непризнанный сын, – поправил Эмрис. – Все-таки есть разница. Да только главные сюрпризы еще впереди. Ему сейчас очень нужен близкий человек, Калум. – Голос Эмриса зазвучал очень серьезно. – Ты готов пойти с ним до конца?

Вопрос повис в воздухе над столом. Кэл отвернулся, поглядел на дверь, через которую только что прошел Джеймс.

– Я не просто так спрашиваю, Кэл, – сказал Эмрис. – Мне нужно знать.

Кэл откинулся на спинку стула и прокашлялся.

– Мы с Джеймсом иногда прогуливали школу, – сказал он низким голосом. – Однажды мы взяли пару пони без разрешения и две винтовки. Нам было, может, лет тринадцать, и мы отправились добывать короля-оленя нашей долины. – Он помолчал. – Худшего дня мы не могли бы выбрать. Холодный густой туман катился со склонов холмов, руку перед собой не видно, но мы слыхали об этом олене и твердо намеревались добыть его, чтобы весь мир нами восхищался. Мы вышли на болота и пошли по тропе, которую показывал нам отец Джеймса. Мы ехали все дальше и дальше в горы – давно пора было повернуть назад, но мы тупо перлись вперед. Уже земля вокруг стала совсем дикой, но нас это не остановило. – Кэла унесло в глубины памяти. Сейчас он говорил так, словно все еще шел по той туманной тропе. – Мы остановились передохнуть. Сидим, и вдруг слышим какие-то звуки, не то фырканье, не то рычание. Туман тяжелый, ничего не видать, даже непонятно, откуда идут звуки. Но мы уже знали: это наш олень! «Не шевелись», – говорит Джеймс. Мы даже дышать перестали. И вот спустя мгновение мимо нас несется что-то большое и темное, прямо в гору. Мы бросились за ним. Лошади спотыкаются на скользких скалах, дорога все круче идет вверх, мы отчаянно пытаемся не отставать. Вылетели на вершину холма, и вдруг туман рассеялся, и мы его увидели! Вот он! Боже милостивый, какой зверь! Да просто олень-чемпион с вот такими рогами! – Кэл широко раскинул руки. – А грива черная, как у льва! Олень остановился, обернулся и посмотрел прямо на нас. Он знал, что мы тут, но ему на нас было наплевать.