Текст книги "Авалон. Возвращение короля Артура (ЛП)"

Автор книги: Стивен Лоухед

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)

Слушайте! Здесь и сейчас начинается битва за восстановление Британии. Я, Джеймс Артур Стюарт, ваш король, зову вас к оружию. Становитесь под мое знамя! Возьмите в руки мечи, откройте сердца для мужества и займите место рядом со мной. Вместе мы сделает это островное королевство благословением для всех народов земли. Вместе мы создадим чудо, мы создадим Авалон!

Глава 23

Дневная рыбалка оказалась относительно удачной, и экипаж «Годольфины» с нетерпением предвкушал свою вечернюю пинту в «Гербе контрабандистов». Короткий зимний день завершился около двух часов назад, но яркая луна набросила на море серебряную сеть. Дул легкий южный ветерок теплый не по сезону. До родного порта Пензанс на побережье Корнуолла оставалось не больше семи миль. И в это время море забурлило.

– Тревор! Пит! – крикнул шкипер Джордж Кернан. – Гляньте за корму!

Первый помощник Тревор Куалк выглянул из маленькой рулевой рубки и посмотрел назад. Ничего он не увидел, кроме лунных бликов на поверхности спокойного моря.

– Ну и что? – недоуменно переспросил он.

– Море кипит! – встревожено крикнул в ответ шкипер.

– Да где? До самой церкви Святой Марии даже ряби нет!

Питер Кернан – сын шкипера и один из двух других рыбаков на борту – он в это время как раз выливал воду из ведра с кормы, – увидел, как из-под воды поднялся большой, словно купол шатра, пузырь и лопнул на поверхности.

– Вижу! – крикнул он.

– Да о чем вы толкуете? – раздраженно воскликнул Тревор, перегнувшись через леера.

Энди Галликс, четвертый матрос, вязал сети. Он оглянулся на крик Питера как раз вовремя, чтобы увидеть рябь, вызванную лопнувшим пузырем.

– Есть! – подтвердил он. – Зюйд-вест!

Тревор подошел и встал рядом с ним. Он уже хотел спросить, не издеваются ли над ним, но тут третий большой волдырь, почти в два раза больше первых, вздулся и лопнул на поверхности. И почти одновременно к поверхности поднялось еще несколько пузырей. А потом пошло! Море рябило, по спокойной воде расходились кольца, они догоняли кораблик, словно подталкивая его.

– Святый Боже! – Тревор перекрестился. – Никогда такого не видел.

– Вы тоже видите? – спросил Джордж у троих остальных рыбаков. Те подтвердили.

Питер заскочил в рубку, схватил бинокль и выбежал на палубу. Облокотившись на стену рубки, он прижал бинокль к глазам. Море, яркое в лунном свете, действительно кипело. Вода вздымалась там, где из глубины поднимался очередной купол, и опадала, когда он лопался. Питер передал бинокль Тревору и сказал отцу, что, кажется, заметил землю в двух-трех милях к юго-западу.

Джордж, всю жизнь ходивший по морю, заглушил двигатель и присоединился к команде на палубе. Люди передавали бинокль друг другу и пытались понять, что они видят. Даже в ярком лунном свете не удавалось разглядеть, что это за земля, и земля ли вообще, вдруг появилась на этом румбе. Кто-то посоветовал подойти поближе, но осторожный Джордж отверг это предложение как слишком рискованное.

– Может, рацию включить, – предложил Питер, – вдруг кто-нибудь есть в эфире?

– Проще позвонить Самстеду в Хью-Таун, – возразил Тревор. – Может, там что-нибудь знают.

В этот момент в двадцати метрах по правому борту лопнул еще один огромный пузырь. Через несколько секунд до людей дошел запах тухлых яиц, а волна с шипением понеслась к судну.

– Всё! – решительно произнес Джордж. – Идем домой.

Он вернулся в рубку, запустил двигатель и тут же дал полный газ. Уже через несколько минут они заметили свет слабого маяка на Гвеннап-Хед, а вскоре показались и огни на побережье. Через час «Годольфина» вошла в порт.

Направляясь к причалу, Тревор махнул рукой в сторону толпы на пристани.

– Не стоит пока рассказывать о том, что мы видели, – посоветовал Джордж. – Сначала послушаем, что люди говорят.

Судно малым ходом подошло к своему месту на причале.

– Вовсе не обязательно было готовить нам такую торжественную встречу, – проворчал он, бросая швартовочный конец матросу на причале.

– Как улов? – поинтересовался матрос.

– Средненько, – отмахнулся Джордж. – Но все-таки сходили не зря. – Он приказал Питеру и Энди вытаскивать ящики с рыбой на причал, к стоянке фургона.

– А-а, так вы, значит, не слышали? – азартно начал рыбак Жермо. – В Шотландии новый король!

– Ох уж эта Шотландия! – пробормотал Тревор. – Будь я проклят!

– Мы вообще ничего не слышали, мы же в море были, – сказал Джордж, спрыгивая на причал. – Целый день ходили. Хороший денек, теплый, как майское утро, и море спокойное. Надо было тебе с нами идти.

– Да я бы с удовольствием, – сокрушенно ответил Жермо, – только эту чертову муфту вала никак не привезут. Чертовски обидно, знаешь, терять день рыбалки, но зато вы пропустили главную новость. В Шотландии появился какой-то тип, и утверждает, что он новый король. Это было во всех шестичасовых новостях. Говорят, дослужился до капитана в армии. В общем-то, парень приятный. Ну, сам увидишь. Так чего наловили-то?

– В основном, макрель, немножко Джона Дори, еще дюжина крабов, две лимонных камбалы и минтай, – ответил Джордж. – А ты ничего не слыхал, в море ничего такого не заметили? [«Джон Дори» – промысловая морская рыба оливково-желтого цвета с большим темным пятном и шипами на спинном плавнике.]

– Так они поэтому и пришли, – Джермо указал на толпу. – Самстед звонил около часа назад, сказал, что у них там тряска.

– Какая еще тряска? – Джордж и Тревор переглянулись.

– Ну, просто трясет, – Джермо пожал плечами. – Картины там со стен прыгают, и тому подобное. Вроде бы ничего страшного, переживут как-нибудь, но на всякий случай предупредили: если что, значит, чтобы спасали их. – Он кивнул на толпу, и Джордж заметил, что на пирсе собрались только владельцы лодок. – Вот мы и стоим, ждем, что дальше будет.

– Так, может, лучше отправить к ним катер? – высказал предположение Пит, выбираясь на пирс. – Хорошему катеру тут ходу пятнадцать минут!

– Эй, а вы что-то видели?

– Видели, – кивнул Тревор. – Довольно странная картина: морские пузыри величиной с дом, штук двадцать или тридцать.

– Где это было? – спросил один из подошедших рыбаков.

– Привет, Эрик, – кивнул ему Джордж. – Да ты подходи, послушай.

Джордж начал рассказывать, как выглянул из рубки и заметил в море что-то странное.

– Расстояние было приличное, может, два, а может, три кабельтова. Потом все исчезло, но я направление приметил. А потом оно снова появилось, да много на этот раз, только южнее. Я Тревора спрашиваю, видит ли он, а он говорит, что нет там ничего.

– А я и не видел, – вступил Тревор, – пока кэп не сказал, что, мол, сматываемся, в порт идем. И тут вижу, – он широко развел руки в стороны, – здоровенный такой пузырь, ну, как воздушный шар из-под воды поднимается! А потом он лопнул! Плеснуло сильно, и волны накатились.

– Да какие там волны! – Энди, вытирая руки о джинсы, встал рядом с Питером. – Чуть качнуло, и все.

– Да, в гавани некоторое время назад море поволновалось, – подтвердил Эрик. – Но потом все успокоилось. И сейчас тихо, – сказал он, вглядываясь в море поверх волнолома.

– Пит взял бинокль, – рассказывал Тревор. – Там, на румбе Силли, вроде было что-то видно, какая-то темная полоса, но мы не разглядели.

– Хотели подойти, посмотреть, – вставил Питер. – Но тут у нас прямо по левому борту такой пузырище всплыл, что мы от греха подальше решили домой идти.

– Самстед что-нибудь говорил об этом? – спросил Джордж.

– Эй, а что всплывало-то? – подошел с вопросом другой лодочник.

– Пузыри такие большие, – объяснил Тревор.

– Большие – это как? – спросил кто-то из толпы.

– Подожди, Мак, – сказал Джермо. – Мы же тут как раз обсуждаем.

– Они из воды выпрыгивали, – говорил Питер. – И вонь такая пошла…

– Тухлыми яйцами запахло, – кивнул Энди.

– Сера, – уверенно заявил Джермо.

– Мы тоже так подумали, – подтвердил Джордж. – Сера.

– А вспышки какие-нибудь были? – допытывался Эрик. – Старожилы говорили, что иногда видели вспышки света и большие пузыри.

– Эй, о каких это старожилах ты толкуешь? – скривился Джордж. – Я в этих водах почти двадцать лет рыбу ловлю и ни разу не слыхал ни про пузыри, ни про серу, и ни про какие вспышки.

– Ну да, – Эрик почесал в затылке. – Это мой отец рассказывал. И дед говорил. Однажды его лодку такой пузырь чуть не перевернул.

– Это когда же было? – недоверчиво спросил Жермо.

– Ну, лет шестьдесят-восемьдесят назад, – ответил Эрик.

К ним присоединился мужчина в кепке и синем комбинезоне. В углу рта у него дымился окурок сигары.

– Добрый вечер, джентльмены, – поприветствовал он собравшихся.

– И вам того же, – вразнобой ответили рыбаки.

– Я связался по рации с Самстедом. У них там все устаканилось. Толчков больше не было. Последний случился уже час назад. Думаю, можно расходиться по домам. У меня все телефоны ваши есть, если что, позвоню.

Рыбаки потянулись в сторону «Герба контрабандистов».

– И то верно, – сказал Эрик. – Я же из паба ушел. Идете, ребята?

– Сейчас будем, – озабоченно ответил Джордж. – Я только сначала с Ноэлем поговорю.

Ноэль Гант, начальник порта, погасил сигару и закурил новую, пока Джордж описывал то, что они видели на воде.

– Вам случалось слышать что-нибудь подобное? – спросил он под конец. – Мне так не доводилось.

– Нет, ничего такого не слышал, – ответил, помолчав, начальник порта. – Похоже, в море кроме вас сегодня никого не было. Тони и Билл ушли рано утром, но вернулись еще до заката. Томми отправился в Фалмут, его лодка на месте.

– Ну и слава Богу, – сказал Джордж. Он оглядел свою команду. – Что ж, нам лучше поторопиться в паб, пока у них там пиво не кончилось. А вы, ребята, – сказал он, поворачиваясь к Питеру и Энди, – тащите рыбу к набережной, увидимся там. – Он повернулся к начальнику порта. – Вам взять пинту, Ноэль? Угощаю.

– Спасибо, Джордж, но мне нужно вернуться и послушать, что там у Самстеда. Я попросил, чтобы он через полчаса перезвонил мне на всякий случай.

– Тогда до встречи. – Джордж собрался уходить, но задержался, добавив: – Позвоните нам, если мы понадобимся.

– Да, конечно. – Ноэль махнул им рукой и вернулся в свой офис на набережной.

В баре «Герб контрабандистов» за барной стойкой и в холле работали телевизоры. Обе залы переполнены, люди смотрели в девятичасовом выпуске новостей краткое изложение речи нового короля. Этот парень уже получил кличку «Молодой претендент» – в знак признания последнего шотландского дворянина, который пытался восстановить монархию в ее законном виде.

Рыбаки отнеслись к новому короля терпимо, но в целом довольно скептически. Некоторые, и Джордж в их числе, высказывали мнение, что будь у них такой красноречивый король, как этот молодой человек, члены королевской семьи, глядишь, и не сели бы на мель, как в последние годы.

– А может, они все еще на плаву, – закончил Джордж, и многие покивали в ответ.

После новостей разговор зашел о море и о странных событиях у островов Силли, о которых люди уже слышали, а команда «Годольфины» видела своими глазами. Как только в пабе узнали, что Джордж со своими сами наблюдали это явление, никому из них не пришлось платить за пиво до самого конца вечера.

Глава 24

Избегая репортеров, разбивших лагерь у его двери, премьер-министр Томас Уоринг покинул Даунинг-стрит через черный ход, перейдя в дом номер 11 по соседству. Он вызвал машину, она быстро пришла и его увезли. В прохладной кожаной темноте он впервые за этот день расслабился.

А как хорошо все начиналось! Погода послушно выдала унылое, тоскливое утро. Похороны, по его мнению, тоже не подкачали. С самого начала они взяли правильную ноту: не сентиментальную, с церемониальной помпезностью, чтобы удовлетворить мокрохвостую фронду, чуть что блеявшую о протоколах и традициях, но сдержанно помпезную, ровно настолько, чтобы произвести впечатление на тех, кто это видел. Впрочем, видели не так уж и многие; ранние данные о просмотрах предполагали, что канал смотрели примерно в одной семье из пятнадцати. Может, какой-то скрытый интерес имелся и у большего числа, но тут сработало перенесение похорон на пятницу, когда большая потенциальных зрителей заканчивала рабочую неделю.

Прекрасная работа, он мог по праву ей гордиться. Но едва он решил открыть по этому поводу бутылку шампанское, как позвонил Деннис Арнольд и сообщил неожиданную новость о том, что, согласно пресс-релизу, разосланному по всей стране всего несколько минут назад, в стране появился новый король.

На вопрос о том, насколько правдиво это утверждение, Арнольд ответил:

– Все так и есть. У меня тут один из разосланных пакетов. Производит впечатление, все законно. Любой суд примет эти документы, и решение будет соответствующее. Все информационные агентства отнеслись к этому серьезно.

– Чушь! – взревел премьер-министр.

– Я тоже сначала так подумал.

– Как это могло случиться?

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, как, черт возьми, ты позволил этому парню проскользнуть через сеть?

– Да кто же мог предполагать что-то подобное? Я имею в виду, что…

– Тебе за это деньги платят, черт возьми!

– Будьте благоразумны, Том.

– Хватит втирать мне тут насчет благоразумия! У тебя было шесть лет, у тебя были люди, мы приняли законы, черт возьми! Я дал тебе все, чтобы ничего такого не случилось, а теперь ты звонишь мне и говоришь, что оно-то как раз и случилось!

На другом конце провода повисла пауза. Потом вкрадчивый голос произнес:

– Может, не стоит по этому поводу заморачиваться?

– Тогда ты чертов идиот, Деннис. Говорю тебе, это катастрофа!

– Том, вы сейчас слишком расстроены. Давайте поговорим позже, вам надо остыть.

– Еще бы мне не расстраиваться! Ты только что сообщил мне, что все, над чем я работал, развалилось на хрен! Что, черт возьми, я должен сказать?

– Я позвоню позже. Обсудим.

– Ты чертовски прав. Обсудим.

Он с такой силой швырнул трубку, что вбежал личный секретарь, узнать, не случилось ли чего.

– Меня окружают идиоты и придурки!, – заорал на него премьер-министр. – А в остальном все прекрасно, просто чертовски здорово!

Затем он все-таки налил себе бокал шампанского и включил телевизор в своем кабинете, чтобы хотя бы примерно оценить ущерб. Сначала ему показалось, что он и в самом деле несколько преувеличил. Возможно, Арнольд все-таки прав. СМИ восприняли полученный материал как диковинку – этакий пример английской эксцентричности.

Но по мере того, как приближался вечер, разные источники все добавляли информации, и тон начал резко меняться. То, что было встречено с легкой насмешкой, теперь вызывало все большее уважение. К растущей тревоге премьер-министра Уоринга, новая история начала затмевать тщательно продуманное и срежиссированное освещение такого несущественного события, как похороны короля Эдуарда.

К четырем часам все телеканалы перешли на двадцатиминутные выпуски новостей. К пяти часам большинство из них и вовсе перекроили сетку вещания, занявшись историческими исследованиями и бесконечными комментариями о поиске таинственного нового короля. К шести часам все теле– и радиостанции в прямом эфире занимались только этим.

В Шестичасовом репортаже BBC Уоринг, окруженный сотрудниками и советниками, с отвисшей челюстью в ужасе наблюдал, как с заднего сиденья черного «Ягуара» появляется высокий смазливый молодой человек. Его встречали. Ни единого намека на скудоумие, умный, сдержанный. И что самое главное, даже на вид властный, такой царственный, что Уоринг испытал огромное желание всадить в него пулю. Человек улыбнулся, и все эти шакалы ни с того, ни с сего начали аплодировать.

Стюарт еще не успел открыть рот, а премьер-министр уже понял, что попал в беду. Когда же молодой король заговорил, Уоринг подумал, что «беда» – недостаточно сильное слово; он смотрел в лицо катастрофе. Вместо обычной королевской болтовни о долге перед народом и естественных привилегиях, этот самозванец с какой-то необузданной страстью заговорил о героическом прошлом и славном, вполне достижимом будущем. Удивительное дело, но он сумел изложить все это простыми, искренними словами, которые просто не могли не достичь цели.

Уоринг только головой качал, слушая, как будущий король говорит о Британии, которую собирается возглавить. Любой на его месте держался бы подальше от националистических настроений, а этот человек словно упивался ими, разжигая искру британской гордости простой, но убедительной честностью.

А еще хуже то, что делал он это без высокомерия, без малейшего намека на помпезность, просто и естественно. Ни единой нотки снисходительности, тщеславия или требования пиетета, обычно присущих королевским особам. Господи Боже, подумал Уоринг, этот педераст столь же скромен, сколь и приятен.

В общем, он видел потрясающий спектакль, да еще поставленный экспромтом, без суфлера и написанной речи! Конечно, Уоринг был уверен, что спектакль отрепетирован в каждом слове, в каждом движении. Это представление, разыгранное для камер проницательным и расчетливым выскочкой с пока еще неизвестными целями.

Премьер-министр не стал дожидаться окончания пресс-конференции. Он выключил телевизор и, повернувшись к своему штабу, тихим, размеренным тоном произнес:

– Этот человек представляет угрозу. – Кое-кто из молодых советников открыл было рот, собираясь возразить, но Уоринг жестом и мрачным взглядом остановил их. – Не знаю, чего он хочет добиться этим трюком, но уверен, больше ему в центре внимания не быть. Это был последний раз. – Он нашел взглядом вице-премьера: – Анжела, я хочу знать, кто за этим стоит. Я хочу знать, в какую игру они играют. Я хочу знать, чего они хотят.

Телфорд-Сайкс давно знала Уоринга, прекрасно понимала, когда можно возразить, а когда надо заткнуться и делать то, что ей говорят.

– Я займусь этим, – сказала она. – Немедленно.

Уоринг повернулся к своему пресс-секретарю.

– Хатч, этот медийный цирк нужно закрыть. Если он собирается лоббировать какое-то решение, пусть знает: его кампания провалилась. Он больше не получит эфирного времени, во всяком случае, не больше, чем любая реклама.

– Сделаем, – ответил Хатченс.

– Остальным, – сказал премьер, – заниматься делом. Соберите на него все, что сможете. Полное досье жду завтра утром.

– Сделаете заявление? – спросила Анджела Телфорд-Сайкс.

– И не подумаю, – пренебрежительно усмехнулся Уоринг. – Он указал на пустой экран телевизора. – Не собираюсь комментировать это дерьмо. Шутите? Пусть развлекаются. Когда у нас будет готов ответ, он должен разнести его в пух и прах.

Он отпустил всех и некоторое время сидел, глядя в темный экран и размышляя о том, что видел. Чем больше он думал, тем большее беспокойство овладевало им. Он встал и отправился в кабинет личного секретаря, где и замер на пороге. Де Вриса нигде не было видно, но две его помощницы – молодые незамужние женщины, имена которых он так и не удосужился запомнить, – сидели на краю одного из столов, наблюдая за репортажем о явлении короля.

– Он великолепен, – сказала одна из помощниц. – Этот шотландский акцент! Так бы и съела его прямо сейчас.

– А то! – с энтузиазмом согласилась ее коллега. – Я бы тоже не отказалась.

Реакция этих молодых женщин обрушила на премьер-министра ушат ледяного ужаса. Если всего минуту назад он был встревожен, то теперь его охватила паника. Две молодые женщины, готовые прыгнуть в экран, пускающие слюни при виде молодого самца, напугали его больше, чем все прочее. Ибо в них он увидел исход грядущей битвы.

Уоринг шагнул в комнату.

– Где мистер Де Врис?

Обе женщины вскочили, как ошпаренные.

– Извините, господин премьер-министр, мы просто…

Он поднял руку.

– Это мне не интересно. – Он изобразил пренебрежительную улыбку и взглянул на телевизор. – Согласен, он привлекательный. Я бы и сам увлекся.

– Мистер Де Врис вышел на минутку, – сказала старшая из двоих. – Сказал, что скоро вернется. Я сразу передам ему, что вы хотели его видеть.

– Передайте, пожалуйста, – ответил Уоринг, возвращаясь в свой кабинет.

Он подошел к столу и сел, но не мог сосредоточиться ни на одном из документов, ожидающих его внимания. Перед ним все еще стоял Стюарт, изливающей сердце и душу на головы телевизионщиков. Неслыханно! Реакция двух женщин в соседней комнате была надежным признаком того, что мир поглощал эту речь полной ложкой.

Раздался стук в дверь, и Леонард Де Врис сунул голову внутрь.

– Вы хотели меня видеть, сэр?

– Курение – отвратительная привычка, Лео, – сказал премьер. – Однажды она тебя убьет.

– Вы правы, сэр, – беззаботно откликнулся личный секретарь. Подобный разговор возникал у них не в первый раз – Вам что-то нужно?

– Вызовите машину. К номеру 11. Я выйду через заднюю дверь.

– Сию минуту. Назвать пункт назначения?

– Я сам скажу водителю, – ответил премьер. – Если что-то произойдет, свяжетесь со мной по мобильному.

– Непременно, сэр.

Как только Де Врис исчез, Уоринг поднялся из-за стола, подошел к шкафу и достал темно-синее кашемировое пальто и перчатки. Затем прошел через систему коридоров к соседнему дому. Он подумал было переговорить с канцлером, но решил, что на мнение Адриана Бертона можно наплевать. Тот был просто шутом при премьере.

Тяжелые, рассчитанные на взрыв бомбы двери распахнулись, и Уоринг вышел в сад. Даже зимой здесь царил идеальный порядок, розовые кусты украшали крошечные белые гирлянды. Счастливого Рождества, подумал он, увидев их. Чем ближе Рождество, тем расслабленнее и сентиментальней становится страна. Вот уж не вовремя, так не вовремя! Эти чертовы короли всегда любили дешевые сантименты, и только он понимал, насколько это опасно с политической точки зрения. Взорваться может в любой момент.

Медленно шагая по дорожке, премьер качал головой. Похороны Тедди прошли как по маслу; казалось, они предвидели и предусмотрели любые неожиданности. Любые, кроме этой. Как он мог представить такой вираж? Не успели избавиться от одного короля, и вот вам, пожалуйста, как черт из табакерки, выскочил другой. При этой мысли внутри него распахнулась черная бездна. Премьер глубоко вздохнул. Ладно, раз так сложилось, и эту яму закопаем.

Подъехала машина. Через садовую калитку премьер вышел на узкую аллею, перекрытую на выезде шлагбаумом. Охранник выскочил и открыл заднюю дверь.

– Добрый вечер, сэр, – сказал он.

– Добрый вечер, Роберт, – ответил Уоринг, забираясь на сиденье.

– Куда сегодня, сэр? – спросил охранник.

– А никуда, – ответил Уоринг, стараясь, чтобы его голос звучал как можно беспечнее. – Давай просто поездим, подышим свежим воздухом.

– Хорошо, сэр. – Роберт закрыл дверь и сел сам. Нажал кнопку, и дверные замки щелкнули. Отогнув лацкан пиджака, охранник быстро произнес в крошечный микрофон ряд цифр и непонятных слов. Для Уоринга это была полная абракадабра. Из ящика на приборной панели послышался звуковой сигнал. Охранник повернулся к водителю.

– Чисто. Можем ехать.

Машина двинулась. Дежурный опустил цепь с шипами, поднял шлагбаум и помахал им рукой. Изумрудно-зеленый автомобиль въехал на Конногвардейскую улицу и присоединился к редкому движению на Молле. Водитель явно нацелился на север. Вывернув на набережную, он повел машину вдоль реки.

Подъехали к Нью-Бридж-стрит. Уоринг наклонился вперед и сказал:

– Мне нужен телефон.

– Можете этим воспользоваться, сэр, – живо откликнулся охранник, протягивая премьеру мобильный телефон.

– Благодарю, Роберт, но я предпочел бы телефон-автомат. Найдется такой поблизости?

– Конечно, сэр, – кивнул охранник и значительно взглянул на водителя. Водитель пожал плечами.

Они неторопливо двигались вперед и доехали до нескольких красных телефонных будок возле Олд-Бейли.

– Останови здесь, – распорядился Уоринг. Вместе с сопровождающим они подошли к будкам. Ни в одной из них никого не было, поэтому премьер-министр выбрал первую, принимавшую монеты, открыл дверь и вошел.

Опустив несколько монет в прорезь, Уоринг быстро набрал номер. Он слушал гудки, и чем дальше, тем больше падал духом. Когда после шестого гудка никто не ответил, премьер-министр уже решил повесить трубку. И в этот момент шелковистый женский голос произнес: «Да?»

– Мне надо тебя увидеть, –с облегчением выдохнул Уоринг.

– О, Томас! Какой приятный сюрприз. – В голосе женщины удивления не было и в помине. – Почему я была уверена, что ты позвонишь?

– Ты нужна мне, лучше сегодня же вечером.

– Боже, какой нетерпеливый мальчик, – промурлыкала она. – Я, знаешь ли, сомневаюсь, надо ли нам видеться. В прошлый раз ты совершенно ясно выразил свои желания.

– Сейчас другой раз, – стараясь унять нетерпение, проговорил Уоринг.

В ответ он услышал тихий гортанный смех, очень дразнящий смех, очень соблазнительный.

– Так все говорят, мой дорогой.

– Ну, пожалуйста, – взмолился он, а сам подумал, что говорить с ней – та еще работа. Всего десять секунд разговора, и вот он уже просит.

– Хорошо, – сдалась она.

– Я на машине. Можем захватить тебя.

– Нет, – резко ответила женщина. – Неразумно. Я сама найду дорогу.

– Хорошо. Когда мы увидимся?

– Сейчас взгляну на свой ежедневник…

– К черту ежедневник! Сегодня вечером.

На том конце провода помолчали, словно обдумывали предложение.

– Нет, сегодня, пожалуй, не получится. Подождешь еще немного.

– Только поскорее.

– Скажи это, милый.

– Что сказать? – Желудок Уоринга сжался.

– Ты знаешь, – мурлыкнула она. – Пока не скажешь, тебе меня не видать.

Уоринг оглянулся через плечо. Телохранитель стоял неподалеку, слышать он ничего не мог.

– Я жду, Томас. Ты же знаешь, как я расстраиваюсь, если приходится ждать.

Крепко прижав трубку к уху, он прошептал:

– Я… я боготворю тебя, Мойра.

– Прелестно, мой милый. – Она снова засмеялась и шепнув: – До скорой встречи…, – дала отбой.

Уоринг швырнул трубку в гнездо держателя, не попал, и толкнул дверь будки, чуть не сбив с ног охранника.

– Куда теперь, сэр?

– Домой, – буркнул премьер.

Они подошли к машине, и как раз в тот момент, когда сопровождающий открыл дверь премьер-министру, на Лондон обрушилась первая волна землетрясения. Земля коротко затряслась, а потом пришел звук, похожий на проходящий под землей поезд метро. Уоринг разом выбросил из головы все прочие мысли.

Глава 25

Связаться с премьер-министром Джеймс поставил себе первоочередной задачей. Существовало множество договоренностей, которые следовало соблюдать, взаимные обязательства, требовавшие исполнения, новые формы сосуществования, которые предстояло выработать; оговорить экстренные линии связи и многое другое. После импровизированной пресс-конференции Джеймс позвонил на Даунинг-стрит, чтобы договориться о встрече с Томасом Уорингом. Его не соединили. Он отправил факс. Никакого ответа. Он написал письмо, и в ту же ночь отправил по почте. Три дня спустя он все еще ждал ответа из дома Номер Десять.

Резиденция на Даунинг-стрит молчала, но Эмрис заверял Джеймса, что государственные органы знают о нем и активно занимаются его иском.

– Твое объявление застало их врасплох, – говорил он. – Для них это все равно, что объявление войны.

Если правительство на связь с внешним миром выйти не спешило, то внешний мир, напротив, жаждал поговорить. Эмрис предупреждал Джеймса, что провозглашение его королевской власти вызовет переполох. Но, похоже, и он недооценил поднявшийся шум. Джеймс думал только в масштабах страны, но стоило бы подумать и обо все остальном мире. Мир взволновался нешуточно.

В течение нескольких минут после начала трансляции объявления все средства массовой информации в Соединенном Королевстве – и в большей части остального мира – трудились в поте лица, либо доказывая, либо опровергая его претензии на королевскую власть. Из отставки спешно отозвали председателя Геральдического суда, графа Маршалла. Суд традиционно рассматривал все притязания королевской семьи. Джеймс был полностью готов к тому, что его заявление подвергнется тщательному и всестороннему анализу – он даже хотел этого, но он совсем не ожидал, что в СМИ поднимется настоящая волна домыслов, невероятных, а зачастую просто фантастических.

В качестве примера можно привести интервью с дамой-экстрасенсом из Калифорнии, рассказавшей, что ей явился дух покойного короля Эдуарда и сообщил, что новый король был не только мошенником, но и Адольфом. Гитлер в прежней жизни встал на путь мирового господства, и теперь снова взялся за своё. Это утверждение было решительно опровергнуто двумя другими экстрасенсами. Один из Гластонбери настаивал, что новый претендент некогда был Альфредом Великим. Другой, из Кардиффа, утверждал, что претендент на престол когда-то жил под именем Джеймса Тича, брата-головореза Эдварда Тича, известного также под именем «Черная Борода», и по чудесному совпадению он же был личностью покойного короля Эдуарда в прошлой жизни.

Если оставить в стороне сумасшедших маргиналов, Джеймса беспокоило то, что серьезная пресса охладела к нему, заняв агрессивно-скептическую позицию. Газеты переполняли циничные и безответственные высказывания. Судя по тону репортажей, пресс-корпус в массе своей, похоже, разозлился на его выступление, одновременно ощутив, что его претензии могут иметь под собой основание. Его упорно называли «Человеком, который хочет стать королем».

Уже на следующий день после заявления одна газета в завуалированной форме предположила, что Джеймс расплатился за фальсификацию документов из денег, выданных ему радикалами из организации «Спасем нашу монархию». В среду одна желтая газетенка утверждала, что он сам нанял киллеров, чтобы убить старого герцога, дескать, иначе он не унаследовал бы свой титул.

Джеймс не стал собирать пресс-конференции каждые несколько часов, чтобы опровергать поток ерунды, хлынувший со страниц прессы. Эмрис одобрил такое решение и предложил просто переждать шторм.

– Чем больше они будут убеждать себя в твоей честности, – сказал Эмрис, – тем меньше нам потом придется убеждать их.

– Надеюсь, ты прав, – ответил Джеймс, мрачно глядя на стопку дневных газет.

– Надежда, – резко отреагировал Эмрис, – товар очень ценный. Лучше приберечь ее для тех ситуаций, когда она реально может повлиять на результат. Твой титул – это факт, и его законность будет доказана с избытком.

Джеймс понял, что Истинный Бард думает о смерти Коллинза. Один человек уже отдал свою жизнь за эту законность, и, что бы ни говорил Эмрис, Джеймс искренне надеялся, что ученый умер не напрасно.

Эмрис оказался прав. Шли дни, улики как-то помельчали, измышления становились вялыми, тем более, что эксперты Оружейного Колледжа не смогли обнаружить каких-либо препятствий на пути Джеймса к королевской власти. Ни одна из серьезных медиа-корпораций не смогла найти признаков мошенничества или обмана, да и вообще сколько-нибудь серьезных возражений. Кончалась первая неделя его правления, а никакой значимой оппозиции, способной подорвать законность его притязаний на британский престол, так и не возникло.