Текст книги "Авалон. Возвращение короля Артура (ЛП)"

Автор книги: Стивен Лоухед

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)

Коллинз хорошо выполнил свою работу, она выдержала самый строгий анализ. Он сумел предвидеть и обезоружил каждое потенциальное возражение. Тем самым он нанес первый удар противнику еще до того, как враг узнал о начале битвы.

Джеймс старался не замечать шторма, бушующие на полосах газет. Вместо этого он занялся организацией своего домашнего хозяйства. Впервые он поселился в замке, в тени которого прожил большую часть жизни. Работы было много, а кроме хозяйственных забот, его ждали груды документов, так или иначе связанных с его предстоящим правлением. Здесь неоценимую помощь оказывал опять же Эмрис: по нескольку часов в день наставник инструктировал Джеймса, экзаменовал по королевскому протоколу, британской конституции, экономике, европейской социальной истории, государственному управлению и дипломатии.

Пресса не собиралась оставлять Блэр Морвен в покое. Лагерь, разбитый журналистами во дворе, напоминал части осаждающей армии. Фактически они захватили маленький Бремар. Джеймс оказался в собственном доме в заточении. Стоило ему выйти за порог, как вокруг начиналась давка операторов и репортеров. Однажды пришлось даже вступить в бой. В результате рукопашной пострадали, впрочем, несущественно, четыре наиболее ретивых журналиста. Эмрис заявил, что настала пора обратиться к профессионалам.

– Шона МакКрири, – представил он на следующий день невысокую, несколько полноватую девушку. – Она из Сент-Эндрюса и последние четыре года живет в Лондоне, работает в Page One, консалтинговой фирме в области СМИ.

– Всем доброе утро, – любезно сказала она. – Ваше Величество, – легкий поклон в адрес короля. – Я слышала, у вас проблемы с папарацци. – Она довольно зловеще улыбнулась, и Джеймс в тот же миг опознал в ней родственную военную душу, радующуюся возможности хорошей драки. – Считайте, что этой проблемы больше нет. Всё. Была и кончилась.

– Добро пожаловать на борт, – обрадовано сказал Кэл, сытый по горло постоянными контактами с докучливыми репортерами.

– Предлагаю назвать меня вашим личным представителем, или специальным королевским представителем – да как угодно! – но с этого момента все заявления для прессы, радио или телевидения будут проходить через меня. Увидите, очень скоро доверие к вам значительно повысится, не говоря уже о качестве вашей жизни, но это только в том случае, если мы будем говорить в один голос. И голос этот будет моим.

Газетчикам она сообщила примерно то же самое, при этом многих из них она знала по именам. Представители прессы и впрямь сразу успокоились и безропотно приняли новые условия игры. Шона быстро определила границы, географические и профессиональные, за которые СМИ не должны были выходить; она установила правила проведения пресс-конференций, очередность и частоту интервью, ввела систему ротации для журналистов, четко обозначив, сколько репортеров могут присутствовать в поместье одновременно.

Блэр Морвен с первых дней зарекомендовал себя надежной базой для деятельности молодого государя и его штаба. Резиденция династии Морвенов представляла собой довольно беспорядочную архитектурную композицию в старом горском стиле. Вокруг центрального зала группировались разные помещения, разбросанные по всем трем этажам и четырем круглым башням, каждая из которых содержала вполне комфортабельные апартаменты. Старый герцог потратил немало средств и времени на модернизацию водопровода и сантехники и сделал замок, несмотря на размеры, вполне пригодным для жизни и даже в некотором роде уютным. На верхнем этаже располагались спальни, на среднем – офисы и прочие служебные помещения, а на первом этаже гостей ждали семь приемных. В пристройке 1950-х годов располагались удобная большая кухня и кладовые. Большое древнее здание гарантировало некоторую конфиденциальность и в то же время позволяло новому королю с удобствами расположить свой персонал – если не в самом замке, то в близлежащих коттеджах, окружающих старый конюшенный двор, и в других постройках вокруг поместья.

Несколько последних лет замок пустовал – австралийцы отправили персонал на пенсию, – так что некоторое запустение все-таки имело место быть. По указанию Джеймса Кэл взялся уговорить полдюжины бывших вассалов старого герцога, включая кухарку, дородную улыбчивую женщину, отзывавшуюся только на имя Придди, и ее мужа, мистера Бакстера, главного садовника, вернуться к прежней работе.

Мебель вернули со склада, комнаты прибрали и дооборудовали, превратив в современные жилища. Распаковали все, от льняных наволочек до графинов из эдинбургского хрусталя, провели инвентаризацию и вернули в постоянное пользование. Выбрали и заказали краску и обои; каждый квадратный дюйм замка был тщательно вымыт и освобожден от пыли. Договорились с охранной компанией в Абердине, и в течение дня она разместила в замке свое высокотехнологичное оборудование, обеспечившее ненавязчивую охрану всего и вся. Придди составила список продуктов и заключила контракт с местными мясниками, овощеводами и пекарями на поставки к королевскому столу. Мистер Бакстер внимательно изучил садовые каталоги и заказал инвентарь на предстоящую весну.

Блэр Морвен, напоминавший раньше пыльный музей, быстро становился настоящим дворянским гнездом. Джеймс сравнивал подобное преображение с отличной удобной одеждой, много лет провисевшей в шкафу, извлеченной оттуда, проветренной и вернувшейся в обращение. Кэл поселился в замке, а у Шоны появился отдельный коттедж, как и у Эмриса, Риса, Придди и мистера Бакстера. Через неделю поместье практически вернулось к активной фазе существования, как оно и было а начале герцогской династии.

А правительство Уоринга молчало. Джеймс бесполезно пытался связаться с премьер-министром. Он собирался возобновить традиционные еженедельные встречи между монархом и его премьер-министром, что и предлагал сначала по факсу, потом по электронной почте, в телеграммах и заказных письмах. Шона тоже пыталась связаться по своим каналам с личным секретарем Уоринга, но столь же безрезультатно.

– Не может же он вечно играть в прятки, – заметил однажды Джеймс. – Что толку от меня прятаться? Я как смерть и налоги. Рано или поздно ему придется встретиться со мной.

Трое мужчин в темных костюмах явились без предупреждения и принесли признание законности прав Джеймса на престол. Случилось это ранним ясным декабрьским утром. Они позвонили у дверей, представились сотрудниками Комитета соблюдения королевских прав, и спросили, нельзя ли им переговорить с мистером Джеймсом Артуром Стюартом. Эмрис сопроводил их в библиотеку герцога, и заставил прождать пятнадцать минут, пока он инструктировал Джеймса о том, чего ожидать.

– Видишь, они явились без предупреждения, надеялись застать тебя врасплох. Просто помни, о чем мы говорили, и ни о чем не беспокойся.

– Ты будешь со мной?

– Нет. С тобой будет Кэл, – ответил Эмрис. – Мне лучше пока не показываться.

Джеймс поприветствовал посетителей и спросил, чем обязан. Старший чиновник, мужчина средних лет, среднего роста и безупречной внешности, снисходительно улыбнулся, сразу став похожим на судебного пристава, навестившего арендатора, которого предстояло выселить от имени отсутствующего домовладельца.

– Я мистер Томпсон, – сказал он, протягивая узкую руку с маникюром. Указав на сопровождавших, он представил их – один, лысый и пожилой, оказался мистером Райли, его помощником, другой – молодой человек светло-каштановой масти с бесхитростным выражением лица – просто мистером Гилкристом.

Джеймс приветствовал чиновников, а затем представил Кэла.

– Господа, это мой начальник штаба, мистер Маккей.

Кэл при этом неодобрительно нахмурился.

– Мы бы предпочли обсудить наши дела наедине, – пренебрежительно заметил мистер Томпсон. – Думаю, вы согласитесь, когда услышите, с чем мы пришли.

– Мы ожидали вашего визита, – сказал Джеймс, присаживаясь на край стола. Посетителям он сесть не предложил, и они продолжали стоять. – Однако ожидание затянулось. Поскольку вы пренебрегли обычной вежливостью, не договорившись предварительно о встрече, я могу только предположить, что вы либо очень заняты, либо плохо воспитаны.

Мистер Томпсон не обратил внимания на упрек.

– Ваши притязания на трон, как вы понимаете, вызвали значительный переполох. – Судя по выражению его лица, Джеймс все это затеял именно для того, чтобы доставить неприятности членам комитета. – Надеюсь, вы также понимаете, в свете предполагаемой отмены монархии ваше требование э-э, несколько несвоевременно.

– Продолжайте, – сказал Джеймс, – я слушаю.

– Тогда перейдем непосредственно к делу, – мистер Томпсон кивнул своему помощнику. Тот открыл портфель и достал толстый свиток пергамента, перевязанного широкой красной атласной лентой.

– Я могу воспользоваться вашим столом? – поинтересовался чиновник, указывая на библиотечный стол.

– Он в вашем распоряжении, – кивнул Джеймс.

Мистер Райли развернул пергамент. Джеймс подошел к столу и обнаружил, что перед ним печально известная Великая хартия вольностей II. Интересно, подумал он, это они специально стилизовали документ под исторический источник? Красными чернилами на овечьей шкуре... Наверное, считали, что это придаст такую же законность их бредням, какую имела настоящая Хартия Вольностей. Раз документы похожи, значит, оба законны? Ну-ну!

Под текстовым блоком, озаглавленным «Декларация об отречении», было место для подписей. Подписались все члены королевской семьи – герцоги и герцогини, принцы и принцессы – не хватало только верхней подписи. Ее должен был поставить бедный старый Тедди.

– Как видите, – сказал Томпсон, – дело за малым. – Он достал перьевую ручку и передал ее Джеймсу. – Если вы будете так любезны и распишитесь здесь, – он указал на верхнюю строку, – мы с радостью оставим вас в покое.

Джеймс положил ручку на стол.

– Я не собираюсь подписывать этот документ.

– Это всего лишь формальность, – спокойно ответил Томпсон. – Собираетесь или нет, это ничего не изменит. Акт об отмене монархии будет принят – с вашей подписью или без нее.

– В таком случае, тем более, – спокойно заметил Джеймс, – не имеет значения, подпишу я вашу бумажку или нет. Или все же имеет?

На лице молодого Гилкриста мелькнула лукавая улыбка, он с трудом сдержал смешок, и Джеймс понял, что у него есть союзник.

– О, Господи! – проворчал Томпсон. – Ну, давайте порассуждаем вместе. Передача полномочий идет по плану. Необходимый закон уже принят, а до референдума, как вы, наверное, знаете, осталось несколько недель. – Взяв ручку, он снова протянул ее Джеймсу.

– И почему вы думаете, что это повлияет на мое решение? – задал вопрос Джеймс.

Томпсон покрутил головой и повернулся к Кэлу, словно это именно он был причиной нежелания Джеймса покончить с этим докучливым делом. Мрачно помолчав, мистер Райли вновь заговорил: – Возможно, мистер Маккей сможет убедить Ваше Величество избежать ненужных неприятностей, которые непременно последуют за вашим поспешным решением.

Вместо ответа Кэл забрал ручку у Томпсона.

– Вы слышали короля. Он не собирается подписывать вашу бумажку.

На этот раз молодой Гилкрист не удержался; он отчетливо фыркнул и прикрыл рот ладонью. Томпсон с ненавистью посмотрел на своего подчиненного.

– Прошу меня извинить, – сказал Райли с ледяной наглостью. – Я не хотел проявить неуважение.

– А-а, так это и были те самые ненужные неприятности, о которых вы говорили, – покивал Кэл.

На этот раз Гилкрист просто разразился хохотом, а его начальник бросил на него испепеляющий взгляд.

– Вы должны извинить моего молодого коллегу, – сказал Томпсон ядовито-насмешливым голосом. – Кажется, сегодня ему трудно сосредоточиться на работе.

– А может он просто считает, – беспечно ответил Джеймс, – что он напрасно тратит свой талант и время, пытаясь поставить на ноги старю клячу?

– Ну что же, жаль, что вы заняли такую позицию, – проворчал Томпсон. Он порылся в кармане и достал еще одну ручку. – Я все же надеюсь, что смогу вас уговорить совершить весьма благородный поступок. – Он снял колпачок и протянул ручку Джеймсу. – Я прошу вас в последний раз. Вашу подпись, пожалуйста.

– Не подписывайте, Ваше Величество, – посоветовал Гилкрист. – Вам это зачем? А заставить вас никто не может.

– Оставьте нас, сэр, – прошипел Томпсон сквозь стиснутые зубы. – Я вам приказываю. – Он кивнул Райли, и тот сделал шаг к молодому человеку.

Джеймс жестом остановил его.

– Я уже сказал, что не собираюсь подписывать этот документ, и я не вижу оснований менять свою точку зрения. Если вы приехали только за моей подписью, то наша повестка дня исчерпана. Я вас более не задерживаю.

– Что же, это ваше решение, каким бы неразумным оно ни было, – Томпсон пренебрежительно пожал плечами. Он резко повернулся и начал свертывать пергамент. – Мы больше ничего не можем сделать, – сообщил он мистеру Райли. – Я передам в инстанции отказ мистера Стюарта. Дальше не нам решать. – Он вручил пергамент Райли и буднично предложил:

– Идемте, джентльмены.

– Нет. – это был голос Гилкриста.

Томпсон недоуменно уставился на него.

– Мы уезжаем. Немедленно идите к машине.

И снова Гилкрист отказался.

– Нет, – сказал он тихо. – Я не вернусь.

Авторитету мистера Томпсона нанесли удар. Почти дрожа от ярости, он одарил молодого человека ледяной улыбкой.

– Сейчас не время и не место для школьных истерик, – выговорил он, тщательно произнося слова.

Игнорируя начальника, молодой человек повернулся к Джеймсу. Он сделал шаг вперед и опустился перед ним на одно колено.

– Ваше Величество, – произнес он, – для меня будет большой честью служить вам, чем смогу.

Томпсон, которого, казалось, вот-вот хватит апоплексический удар, уставился на своего сотрудника, стоявшего на коленях перед королем.

– Прошу вас, сэр, – сказал Гилкрист ровным низким голосом. – Если вы возьмете меня на службу, обещаю служить вам верой и правдой. Клянусь.

– Встань, сэр рыцарь, – с улыбкой ответил Джеймс. – Я принимаю твою клятву.

Томпсон бросил последний негодующий взгляд на своего бывшего помощника, развернулся на каблуках и быстро зашагал к двери, вынудив Райли бежать за ним с пергаментом и портфелем. Провожать их никто не собирался.

Гилкрист неловко переминался с ноги на ногу. На лице его было написано огромное облегчение; теперь, когда его присяга принята, он стал даже менее уверенным, чем прежде.

– Ваше Величество, простите меня, если я невольно смутил вас. Прикажите, и я уйду.

– Ничем ты меня не смутил, – махнул рукой Джеймс. – У меня всегда найдется место для сообразительных, верных людей вроде тебя. Так ты не против прямо сейчас заняться одним необходимым делом?

– Все, что угодно! – с энтузиазмом воскликнул молодой человек. – Мне не нужно никакой платы. Я буду работать даром. – Он выпрямился, расправил плечи и заявил: – Я слышал вашу речь в ту ночь, и она запала мне в сердце. Вы говорили о Летнем Королевстве, и с этого момента я решил, что буду служить вам и Британии. А на эту змею Томпсона я работать больше не собираюсь. Я рад, что кто-то наконец-то окоротил его. Он давно напрашивался.

– Одной его бумажки маловато, чтобы Джеймс снял килт, – заметил Кэл. – Выброси его из головы!

– Вы видели все эти подписи? – продолжал молодой человек. – Там же были хорошие люди, истинные дворяне, а он общался с ними, как с нищими. Нельзя так ни с какими людьми обращаться. Это подло! – Он посмотрел на короля и смущенно улыбнулся. – Я всю жизнь ждал чего-то подобного. И у меня есть друзья, сэр, такие же люди, как и я, они готовы руку отдать, чтобы сделать что-то достойное.

– Буду иметь в виду, – ответил Джеймс. – А пока я попрошу тебя отправиться наверх, найдешь Шону и скажешь ей, что я прислал тебя на подмогу. Об оплате потом поговорим.

– Гилкрист – имя шотландское, – раздумчиво сказал Кэл. – Откуда ты родом?

– Из Инвернесса, – ответил молодой человек, – там у меня до сих пор полно дядей и теток. Мой отец работал в Министерстве иностранных дел, и мы много переезжали. Я родился во Франции, но домом ее никогда не считал. – Он улыбнулся и покраснел. – А теперь я словно домой вернулся.

– Так. Гилкрист – фамилия, а зовут тебя как? – спросил Джеймс.

– Гэвин, сэр, – ответил он.

– Тогда добро пожаловать на борт, Гэвин. – Джеймс взял молодого человека за руку, и знакомое покалывание пробежало по всему его телу. На него просто рухнул fiosachd. Его охватило чувство, что перед ним стоит старый друг, с которым они не виделись много лет. – Я рад, что ты здесь, – добавил он.

Гэвин отправился на поиски Шоны. Ему еще предстояло обустраиваться на новом месте. Джеймс и Кэл прошли в кабинет, где их ждал Эмрис. Перед ним на столе лежал раскрытый блокнот, и он что-то быстро писал.

– Парень просто прелесть, – заявил Кэл. – Тебе бы понравилось.

– Этот Томпсон… – Эмрис пожевал губами. – Вполне возможно, наши пути пересекались в прошлом. Он может даже помнить меня. До сих пор они, кажется, не догадываются о моем присутствии. Хорошо бы и дальше так… – Он оторвался от своего блокнота. – Ну что, нас можно поздравить.

– С чем?

– Они явились, стало быть, правительство признало законность твоего требования. Если бы у них была хоть единственная возможность как-то прикопать тебя, им было бы наплевать на твою подпись.

– А ты обратил внимание: в конце он все-таки выдавил из себя «Ваше Величество».

– И у нас новый воин, – вставил Кэл. – Ты бы видел эту сцену, Эмрис. Я думал, что Томпсон сейчас сожрет свой пергамент.

– Интересно, а чего они, собственно, ждали, когда приперлись сюда без звонка? – спросил сам себя Джеймс. – Даунинг-стрит не отвечает на наши звонки, игнорирует письма, и после этого они надеялись, что я это подпишу?

– Нет, конечно, – вздохнул Эмрис. – Но им же надо было посмотреть на тебя. Хотели понять, насколько ты серьезно настроен.

– Я им покажу, насколько я серьезен, – сказал Джеймс. Он повернулся и пошел к двери. – Хочешь со мной, Кэл?

– Само собой. А куда ты направляешься?

– В садике погулять! – рявкнул Джеймс.

– Эй, притормози! – остановил его Эмрис. – Что ты намерен делать?

– Расставить все по местам, – последовал ответ. – Узнаешь из вечерних газет.

Глава 26

На дворе Джеймса тут же окружили операторы и журналисты. Толпа была такой плотной, что Шона пригрозила сделать ее пореже, выгнав некоторых особо рьяных.

– Места всем хватит, – сдвинув брови, предупредила она. – Давайте все вести себя прилично.

– Вы здесь только потому, что король позволил, – напомнил им Кэл. – Будете буянить, все разом кончится.

Подождав, пока установится относительный порядок, Шона объявила:

– Король подготовил заявление, сейчас вы его услышите. Все вопросы потом. И постарайтесь не перебивать. – Повернувшись к Джеймсу, она громко произнесла: – Его Величество, король Британии.

– Спасибо, Шона, – король сделал шаг вперед. Журналисты еще повозились, устраиваясь поудобнее, и приготовились слушать.

– Несколько минут назад меня посетили представители Специального комитета по упразднению монархии, – начал Джеймс. – Они даже привезли с собой Вторую Великую Хартию вольностей. Мне предложили подписать собственное отречение. Как вы знаете, так называемая Вторая Хартия вызвала в стране много споров и возражений. Так вот, я отказался. – Он сделал паузу, глядя на возбужденные лица репортеров.

– Они сказали, что будет, если вы не подпишете? – выкрикнула женщина из задних рядов.

– Вопросы позже, Джиллиан, – напомнила Шона журналистке.

– Я отказался отказываться от суверенитета Британии, – продолжил Джеймс, – и я хочу, чтобы все знали, никому не удастся заставить меня отказаться от короны. Кроме того, я намерен немедленно восстановить традиционную еженедельную встречу короля с премьер-министром. С сегодняшнего дня я ожидаю этой встречи и настоятельно предлагаю его помощникам связаться со мной, чтобы обговорить место и время.

Как и предполагал Джеймс, журналисты встретили его слова с негодованием в адрес правительства. Некоторые попытались протолкаться вперед, чтобы лучше видеть и слышать.

– Спасибо за внимание, – сказал Джеймс. – Готов ответить на ваши вопросы прямо сейчас.

Поднялся гомон. Впрочем, Шона быстро навела порядок.

– Или мы сделаем так, как я говорю, или не сделаем вообще, – предупредила она. –Сегодня последние станут первыми. – С этими словами она указала на высокого мужчину, поднявшегося в заднем ряду. – Слово Гордону Грейнджеру.

– О, спасибо! – Гордон так обрадовался неожиданному везению, что не сразу вспомнил, о чем хотел спросить.

– Задавайте вопрос, – подбодрила его Шона.

– Ваше Величество, – начал журналист, – минуту назад вы употребили слово «настоятельно». Надо ли это понимать так, что пока вы не установили связь с Даунинг-стрит?

– Именно так и надо понимать, – ответил король. – Связи нет. Правда в том, что правительство до сих пор игнорировало все наши попытки общения. Мы отправляли письма, факсы, телеграммы, только что почтовых голубей не посылали. Они ни разу не ответили ни в какой форме.

– Так вы поэтому решили собрать пресс-конференцию? – спросила женщина из первого ряда. Шона сурово посмотрела на нее, но король уже отвечал.

– Я предпочел бы стандартные процедуры. – Джеймс подумал. – Но они меня обязательно услышат. – Он улыбнулся. – Подумать только! Совсем недавно любой подданный лишился бы головы, попытайся он игнорировать своего короля.

– Хотите потребовать голову премьер-министра Уоринга? – выкрикнул кто-то.

– Не стоит меня искушать, – улыбнулся Джеймс.

– А где вы будете встречаться? Здесь или в Лондоне?

– Если мне не изменяет память, – ответил Джеймс, – встреча традиционно проходит в главной резиденции монарха. Поскольку это единственное место, которое у меня есть, я думаю, и встреча будет происходить здесь.

– Интересно, о чем пойдет разговор, – спросил другой журналист, – когда, или, может быть, мне следует сказать, «если», премьер-министр согласится встретиться с вами?

– Разговор на таких встречах традиционно шел об участии королевской власти в жизни Британии, – ответил король. – Не вижу причин менять тему. Но я не собираюсь ничего от вас утаивать. С премьер-министром мы будем говорить об управлении страной и о том, как улучшить жизнь Британии.

Это заявление мгновенно подхватили. Женщина-репортер, которую, судя по лейблу, звали Джиллиан, тут же задала вопрос:

– Многие считают, что для Британии лучше всего отмена монархии. И это мнение разделяет премьер-министр Уоринг. Что вы на это скажете?

– Леди и джентльмены, – сказал Джеймс, – простите меня, если я не совсем ясно выразился. Я намерен править Британией как король. Я верю, что монархия может быть и должна быть восстановлена, и я надеюсь, что мне будет предоставлен шанс проявить себя не только достойным монархом, но и показать, что означает для страны иметь на троне короля.

Последовало еще множество вопросов, и в какой-то момент Джеймс обнаружил, что ему становится все легче и проще по мере того, как контроль над ситуацией переходит в его руки. К тому времени как Шона предоставила слово последнему журналисту, он даже пожалел, что все кончилось так скоро.

– Что ты на это скажешь? – спросил он Эмриса в библиотеке, после того как рассказал ему о своих ощущениях. – Ну что, оправдал я твои надежды?

– Вы бы его видели! – ликовал Кэл. – Они наши. Джеймс заставляет их есть из рук.

– Да видел я, видел, – отнюдь не радостно проворчал Эмрис. – Передача шла в прямом эфире. Ладно, раз уж так получилось… Вызов брошен.

– Какой вызов? – оторопел Джеймс. – Я же правду говорил, за каждое слово ручаюсь.

– Премьер-министр не простит, что ты призвал его к ответу. Ты на глазах всей страны диктуешь ему образ действий. А он очень не любит глупо выглядеть. И уж конечно отомстит.

– Ну и ладно, – отмахнулся Джеймс. – Справлюсь как-нибудь.

– В самом деле? – вопрос Эмриса прозвучал неожиданно резко. – Что же, поглядим.

Вечерние выпуски новостей показали импровизированную пресс-конференцию короля с мельчайшими подробностями, тщательно разбирая вопросы и ответы, а потом аналитики и комментаторы, поразмыслив на глазах публики, пришли к выводу, что это была одна из самых необычных пресс-конференций.

– «Необычных», – рычал премьер-министр. – Собака жрет свою блевотину, а они называют это «необычным»!

– Знаешь, Том, не хотел бы это говорить, – видно было, что слова даются Деннису Арнольду с трудом, – по-моему, ты зря не отвечал на его звонки. В конце концов, он король.

– Да мне плевать, кто он такой, черт возьми! – орал Уоринг. Он вместе с двумя своими главными помощниками смотрел новости в квартире премьер-министра на Даунинг-стрит. – Какой-то нахальный красавчик, возомнивший себя королем, будет еще мне указывать, что и когда делать! – премьер никак не мог, да и не хотел, успокаиваться.

– Сочувствую, – осторожно проговорил Арнольд. – Но посмотрите, куда это нас завело. Теперь-то уж точно придется с ним говорить. Конечно, удовольствие сомнительное…

Уоринг гневно посмотрел на своего советника, затем перевел взгляд на пресс-секретаря.

– Что думаешь, Хатч?

– Деннис прав, – сказал Хатченс. – Придется хотя бы поговорить с этим парнем.

– А если откажемся?

– Так себе вариант. Пресса тут же начнет говорить, что мы боимся открытого разговора. Это, знаешь, как на районе отказаться от разборки…

– И что?

– Нельзя показывать им спину, – продолжил Хатченс, сцепив руки за головой и откинувшись на спинку стула. Он перебирал в уме варианты развития событий. – Нельзя давать прессе возможность даже предположить, что мы боимся. Нас растопчут.

– Подумаешь! – скривился премьер-министр. – А то нам раньше не приходилось переживать бури в СМИ, если до этого дойдет. Не в первый раз.

– О, до этого обязательно дойдет, – предупредил политтехнолог. – Им же кинули кость. Теперь они станут носиться с ней до тех пор, пока мы не сдадимся.

Премьер-министр встал и принялся расхаживать перед телевизором.

– Это что же получается? – бормотал он. – Какой-то клоун заказывает музыку, а я должен плясать под нее? Он свистнет, а мне к нему бежать? Да пошел он к черту!

– Том, игнорировать его больше не получится, – Деннис старался говорить проникновенным голосом. – Вы же видите, к чему это приводит, – он кивнул в сторону выключенного телевизора. – Мы попробовали. Не сработало.

Уоринг тяжело упал в кресло. Он понимал, что его советники правы, но очень не хотелось признавать, что нового короля недооценил именно он. Еще больше его раздражала предстоящая встреча с коварным противником. Но даже сейчас, когда неподалеку маячит возможность поражения, он не собирался сдаваться.

– Ладно. Поздно уже. Обсудим завтра на собрании персонала. Деннис, свяжись с Сесилом Блэкмуром и получи юридическое заключение. Возможно, там найдется какой-нибудь выход.

Отпустив помощников, премьер-министр так и просидел остаток вечера с пультом, зажатым в кулаке. Спал плохо. Встал рано. Перед завтраком начал просматривать утренние газеты, в итоге забыл позавтракать. Пришлось договариваться, чтобы приготовили кофе и булочки на собрании для всех. Ровно в восемь премьер-министр на личном лифте спустился на первый этаж, поприветствовал дневную смену и направился в конференц-зал.

Первым появился Адриан Бёртон, канцлер казначейства.

– Доброе утро, Томас, – поздоровался он. – На улице холодновато. Зима, наверное, будет ранней. Глядишь, на Рождество снег выпадет. И чего его все так любят? Есть планы на Рождество? Если что, милости просим. Мы с Милдред будем очень рады.

«Вот, – язвительно подумал Уоринг, – человек еще о планах беспокоится!»

– Когда я начну составлять планы, вы об этом первым узнаете! – ответил он.

Не обращая ни малейшего внимания на плохое настроение шефа, Бёртон уселся, налил себе кофе и взял круассан.

– Кстати, там у ворот телевизионщики.

Премьер-министр с отвращением посмотрел на своего фаворита.

– У ворот всегда есть съемочная группа, Адриан. Они там живут.

– Большая группа, – Бёртон переломил круассан пополам и окунул в кофе. – Больше, чем обычно, я еще подумал, с чего бы? Наверное, встреча короткой не получится?

– Кто знает? – пожал плечами Уоринг.

– Это я к тому, что мы с Милдред за ланчем встречаемся с руководством кампании «Дети в беде». Нас попросили вручить награды за выдающиеся заслуги.

– Ну что же, – иронично заметил Уоринг, – значит, постараемся закончить к обеду. Не портить же вам фотосессию.

– Замечательно, – согласился Бёртон, вдумчиво жуя круассан.

Следующим прибыл вице-премьер в сопровождении Мартина Хатченса.

– Доброе утро, Том, – сказала Анджела Телфорд-Сайкс, бросая портфель на длинный стол. – Видела Леонарда снаружи. Плохие новости.

– Что еще? – глухо буркнул Уоринг.

– Вчера у Альфреда Норриса случился сердечный приступ, – сообщила Анджела. – Он в отделении экстренной помощи в больнице Святого Георгия. Очень некстати.

– Господь Всемогущий, – мрачно прокомментировал Уоринг.

– Простите, – сказал Бёртон, – а что такого важного представляет собой Альфред Норрис?

– Ради бога, Адриан, – прорычал Уоринг. – Это же один из наших самых верных сторонников. Если он не выберется, наше большинство в Парламенте сократится до пяти.

– Понятно, – кивнул Бёртон. – Можно подумать, что вы больше заботитесь о большинстве, чем о Норрисе.

Уоринг закатил глаза. Он и так уже на грани, а встреча еще не началась.

– Держите меня в курсе, – велел он Анджеле, а затем спросил: – Кто-нибудь видел Денниса?

– Говорила с ним десять минут назад, – ответила Телфорд-Сайкс. – Может припоздать, но во всяком случае – едет. Шах тоже.

Уоринг взглянул на часы и окинул взглядом своих ближайших советников. Задержался на пресс-секретаре.

– Сложная ночь, Мартин?

– Да уж, нелегкая, – вздохнул Хатченс, наливая вторую чашку кофе. «Кто-нибудь, напомните мне никогда больше не ходить в Stringfellows. [Stringfellows – один из самых известных мужских клубов Лондона.]

Уоринг решил не тянуть.

– Я полагаю, все видели вчерашнюю трансляцию.

– Да ее весь мир видел, – Хатченс откинулся на спинку кресла, отхлебнул кофе и посмотрел на своего босса воспаленными глазами. – Джордж Буш по этому поводу высказался исчерпывающе: «Мы в глубокой заднице, ребята».

– Прошу прощения, – встрял Бёртон. – О какой именно трансляции идет речь?

Уоринг бросил короткий взгляд на своего заместителя. Тот покорно пояснил:

– Речь идет о пресс-конференция короля. Не говорите мне, что вы этого не видели, Адриан.

– А-а, король… Конечно, видел, – сказал Бертон. – Ну, может быть, не всё, но уж большую часть точно.

– Господи, Адриан, – Хатченс воздел руки к небу, – неужто вам это не показалось важным?

– Не-а, – протянул Бёртон. – Знаете, я как-то не люблю смотреть телевизор во время еды. Это неправильно. – Он огляделся, ища поддержки. – Но я поставил на запись, потом посмотрю. А что, это действительно важно?