Текст книги "Терминатор 2 инфильтратор"

Автор книги: Стивен Майкл Стирлинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 37 страниц)

Дойдя до сквера в центре площади, Джон остановился, чтобы отдохнуть в тени большого раскидистого дерева. Неподалеку от площади несколько мальчишек его возраста увлеченно гоняли футбольный мяч, подбадривая друг друга громкими криками.

Джон принялся наблюдать за игрой. Игроки были известны поименно, поскольку на протяжении всех последних лет Джон просто вынужден был отстаивать в схватках свою честь, доказывая, что он сильнее. Нападая на Джона скопом, они одерживали победу, но он вылавливал их по одному. Очередному задыхающемуся противнику, лежащему на земле с разбитым носом, он выговаривал:

– Слушай, дружище, не вынуждай меня проделывать это снова, о'кей?

Мало-помалу они повиновались. И однажды, вместо того, чтобы напасть, бросили под ноги мяч. С тех самых пор он стал среди них своим.

Вскоре его заметят, обсудят армейскую форму и позовут играть. Он, конечно, с радостью примет это приглашение. Тем не менее, некая часть его сознания будет все равно оставаться начеку, фиксируя и оценивая остальные события, происходящие вокруг.

«Быть может, подобная осторожность выработана постоянной угрозой нападения нового Терминатора,– подумал он.– Или все же воспитанием матери, которая прекрасно знает, что именно мне предстоит спасти человечество от СкайНет. Что мне, черт возьми, суждено снасти человечество и отправить собственного отца в прошлое, чтобы он спас маму…

Нет, я вовсе не стану жалеть, если мир не взорвется однажды огромным огненным шаром. Совсем наоборот». Но в этом мире ему слишком многое было запрещено… Например, Джои был лишен простейшей возможности поехать в Соединенные Штаты и поступить там в колледж. «Достигая более-менее значительных успехов, здесь, в Парагвае, придется соблюдать предельную осторожность. Не то кто-нибудь, скажем, из ЦРУ, узнает знаменитую семейку Конноров, и тогда США, безусловно, потребуют их выдачи. Да, в Парагвае скрывается уйма народу… Если иметь хоть какие-то деньги, никто не станет задавать лишних вопросов. Но одно дело – позволить болтаться здесь потомкам группы немцев, прибывших аж в сорок шестом году, и совсем другое– раздражать США, укрывая двоих настоящих, опасных террористов, с большой буквы Т.

Хотя но большому счету все это сплошная ерунда. С амбициями расстаться легко, особенно когда тебе – всего шестнадцать». Но ведь ему внушали всю сознательную жизнь, что именно он рожден для великих дел, рожден стать героем. А на деле выходит, что пределом мечтаний является управление небольшой грузовой компанией, да промысел мелкой контрабандой.

«Какой удар по самолюбию! – Джон грустно улыбнулся.– Бедный я, бедный,– подумал он.– В десять лет спасти мир, а дальше погрузиться в сплошную темноту… Скользить вниз, по наклонной плоскости.– Он усмехнулся.– Джон, ты должен взять себя в руки. Вспомни, что ты всегда с негодованием думал о тех рохлях, которые тратят бесценное время на то, чтобы жалеть самих себя».

Тут Карлос, самый младший из игроков, заметил его и заорал: «Джон!» Прочие подошли поближе. Самый высокий парнишка – признанный предводитель команды по имени Франциско Энсиньяс – сохраняя невозмутимый вид, смерил Джона взглядом. – Эк вырядился-то,– насмешливо заметил он.– На маскарад?

Джон медленно улыбнулся:

– Я вернулся домой как раз вовремя, чтобы увидеть, как ты управляешься с мячом. Любая старуха сыграла бы лучше. Откуда такой шаг – из школы народных танцев?

Остальные захихикали, а Карлос неуклюже изобразил танцевальное па. Франциско в шутку пихнул его в бок.

– Когда ты играл с нами в последний раз, так только и делал, что пахал носом землю,– напомнил он Джону.—Ну что, будем заниматься делом или будем трепаться?

Сняв китель, Джои аккуратно повесил его на дерево, затем развязал галстук и расстегнул рубашку.

– А я уж думал, что ты ни за что не догадаешься пригласить меня к себе.

Сара нашла Джона пару часов спустя в том же месте. Прислонившись к дереву, на котором висел его китель, женщина с гордостью наблюдала за своим сыном. «Как же хорош,– подумала она,– грациозен и точен. За последнее время Джон сильно вырос; видимо, через пару лет будет не менее шести футов ростом. Хм, гораздо выше своего отца,– подметила Сара.– Хотя, в конце концов, Ризу пришлось расти среди руин, оставшихся после развязанной СкайНет истребительной войны, в условиях постоянного поиска еды». Джон был гораздо темнее, чем они оба, а черные, коротко стриженые волосы и худое загорелое лицо с заостренным подбородком придавали его внешности некоторое сходство с местными мальчишками. Ее сын никогда не был по-детски пухлым, а сейчас он двигался как атлет, с широкими плечами и длинными ногами. Остальные дети просто не поспевали за ним.Джон заметил свою мать и радостно помахал в ее сторону. Сара подняла руку в ответном приветственном жесте. Юноша сказал остальным игрокам несколько слов и подбежал к матери.

– Необязательно было останавливаться,– сказала она.– Мне очень нравится на тебя смотреть.

– Шутишь? Ты меня просто спасла, а то я ужасно устал. Сегодня утром меня подняли в пять часов, а эти ребята способны гонять мяч хоть целый день.– Он улыбался, шумно дыша.– А еще я очень голоден.

– Ты хочешь поесть в городе,– спросила она,– или, может, подождешь, пока мы доберемся домой?

– Я бы не отказался от нескольких калорий, чтобы подкрепиться,– ответил Джон.– Но лучше подождать настоящей еды дома… Я очень соскучился по твоей стряпне.

В ответ на эти слова Сара громко рассмеялась.

– Вот уж чего совсем не ожидала услышать!

– Не прибедняйся, мам,– шутливо ответил он.– Мясо на костре, приготовленное твоими руками,– просто не передать словами.

Джон вовсю наслаждался «банановым ассорти», от одного вида которого у Сары ныли зубы. Но ведь в его возрасте у мальчишек не желудки, а бездонные бочки; он может совсем не считать калорий. Кроме того, в училище, вероятно, запрещены любые сладости, несорванные непосредственно с дерева.

– Мммм…– промычал Джон с полным ртом взбитых сливок.– Я мечтал об этом с позавчерашнего дня!

– Вкусно? – поинтересовалась Сара.

– Угу! Оно почти такое же вкусное, каким я его помню.– Облизав ложку, он взглянул на мать.– А ты сладкого не ешь?

– Да, я, по некоторым причинам, воздерживаюсь от мороженого.

– Странно. А ведь такая разумная женщина… По крайней мере, во всех прочих смыслах.

Сара весело рассмеялась.

– Знаешь, я очень соскучилась но тебе.

– И я тоже, мамочка…

Разговор па щекотливые темы Джон отважился завести только в машине, но пути домой.

– Ты не будешь возражать, если мы повременим отправляться в поход? – спросил он.

– Смотря какой промежугок времени ты имееть в виду,– ответила Сара.– До конца следующего месяца мне нужно побывать в Сюдад-дель-Эсте. Решив пару неотложных дел, мы сможем заехать на несколько недель в Национальный Парк Каагуазу, а потом переберемся в город.– Сара пожала плечами.– Словом, природные ландшафты нас ждут в любое время. А что?

– Семья Льюиса Сальсидо устраивает асадо в честь его приезда из школы, и мы приглашены.

– Оба?

Сара была приятно удивлена. Сальсидо были одним из самых преуспевающих семейств в округе, но с нею всегда держались не более, чем вежливо.

– Ага. Мы с Льюисом закончили семестр отличниками.

Поразмыслив некоторое время, Сара в конце концов спросила;

– У него – очень симпатичная сестренка, верно?

– Неужели мои намерения настолько прозрачны? – улыбнулся Джон.

– Прозрачны? То есть очевидны, наглядны, прямолинейны? Нет!

– Прямолинейны? Это – у меня-то? В прошлом году я на Консуэлу даже ни разу не взглянул!

– В прошлом году там и смотреть было не на что.

– Жестоко, мам. Правдиво, но жестоко.

Сара в ответ только улыбнулась. Она так соскучилась по подобным пикировкам…

– И когда же состоится асадо? – спросила она.

– В следующую субботу.

– Замечательно. До этого времени я все равно буду готовиться к отъезду.

«А может, Джону вовсе не хочется на природу?» – внезапно подумала Сара.

Их небольшая семейка постоянно ходила в походы, но крайней мере, чтобы не потерять форму. Хотя, быть может, причиной данной традиции была просто скука… Но теперь Джон стал старше; и в этом возрасте молодые люди хотят самостоятельно планировать собственное время… Да и не только время, а компанию. «Наверное,– подумала Сара,– это вполне естественно, что ему захочется побыть в обществе друзей и симпатичных девчонок вместо того, чтобы торчать возле престарелой матери. Что ж, в таком случае мне следует предоставить ему самому выбрать место и время для поездки… Если, конечно, он вообще пожелает куда-либо с нею отправиться».

– А мы сможем взять с собой Льюиса? – спросил Джон, внимательно наблюдая за выражением ее лица.

– Вполне,– с облегчением ответила Сара.– Если его родители не будут против.

– Думаю, нам стоит подождать, чтобы Льюис успел им надоесть.

Сара хихикнула.

– Для своих шестнадцати лет ты слишком хорошо разбираешься в человеческой природе,– сказала она, отдавая себе отчет, что в этих словах есть и доля правды.– Тогда решайте, куда вам хочется попасть, и– в путь. Думаю, нам это понравится.

После паузы в несколько секунд она спросила:

– А снаряжение у него есть?

– Сомневаюсь,– ответил Джон.– Их семья не слишком любит походы. Мать Льюиса считает, что это – «деклассе».

– Подозреваю, что его мать и меня считает «деклассе»,– заметила Сара.

Джон покачал головой:

– Вряд ли эта женщина вообще понимает, что о тебе думать, мам. Она ведь всю жизнь провела здесь, в Вилла Хейс. Ты для нее – верх экзотики. Женщина, которая умеет водить грузовик… По меркам Парагвая это очень круто!

– Скорее, грубо и неженственно,– добавила, усмехнувшись, Сара.

Джон слабо улыбнулся ей в ответ:

– К счастью, ее мы с собой не берем.

– А Консуэлу? Ее мы возьмем с собой?

– Эх, мам… Конечно, это было бы здорово во всех отношениях, но ее родители, скорее, усыновят меня. Или даже тебя.

Рассмеявшись, Сара покачала головой:

– Да, своих девушек они охраняют строго…

– Мам,– отсмеявшись, заговорил Джон,– а ты когда-нибудь обращала внимание, как мы оба говорим о них?

Сара непонимающе взглянула па сына.

– Ну,– заерзал на сиденье Джон, чтобы развернуться лицом к матери,– понимаешь… где бы мы ни оказались, мы… вроде как не местные. Ни в Штатах, ни здесь– нигде. Везде есть «мы» и есть «они». Когда же мы присоединимся к «ним»?

Некоторое время Сара молча вела машину,не отрывая взгляда от ленты шоссе. Затем она пожала плечами и слегка склонила голову набок.

– Не знаю. Наверное, когда почувствуем себя комфортно среди местного населения… Трудно сказать, Джон.– Она быстро взглянула на него.– Хотелось бы мне самой знать ответ на твой вопрос. Хотя…– Она наморщила лоб.– Только не пойми меня превратно, о'кей? Ощущение отчужденности, одиночества для твоего возраста – это вполне естественно.

Джон закатил глаза:

– Мам! Ну, ты опять об этом?

– Я хочу сказать, что в данном возрасте ощущение одиночества и отчужденности может быть выражено гораздо более явно, чем в иное время, и тебе следует учесть это. Если бы даже мы с тобой жили обыкновенной, нормальной жизнью…

– То есть, если бы мой отец не был пришельцем из будущего, если бы мы даже не слышали никогда о Терминаторах, если бы нам никогда не приходилось спасать свои жизни, а заодно и жизни всего населения земли?

Сара стиснула зубы.

– Да,– ровно ответила она, искоса взглянув на сына.– Именно это я и имела в виду. Знаешь, к чему все слова?

– Да уж.– Джон снова сел прямо и махнул рукой.– К тому, что у меня– просто такой возраст…

– Нет, этого я не говорила. Я хотела сказать, что переживания могут быть сильнее из-за того возрастного периода, в котором ты сейчас находишься.– Последовала довольно напряженная пауза.– Джон, я ведь никогда не отмахивалась от тебя и ни разу не отнеслась легкомысленно. Более того, я не собираюсь этого делать впредь.

– Знаю, мам. Я только хочу…

Он не закончил фразу, слишком утомленный затянувшимся разговором, однако Сара и без того прекрасно поняла его мысль.

– Я тоже, милый мой.

О том, что тревожило его сильнее всего, Джон заговорил лишь тогда, когда они подъезжали к дому. Делая вид, что смотрит на дорогу впереди, он внимательно наблюдал за матерью краешком глаза. Она выглядела усталой и измотанной. Материнское лицо словно застыло в мягкой, деликатной гримасе, за которой скрывалось раздражение. Наверное, это выработалось с опытом, поскольку добрую половину жизни ей приходилось сохранять невозмутимый вид.

Джон повернулся к боковому окну. После появления Терминатора, узнав правду о безнадежной борьбе, которую матери пришлось вести в одиночку, он восхищался силой ее духа. Теперь, когда будущему ничто не угрожало, дух этой женщины слабел на глазах. Исчезло самое главное– жизненная цель. Джон это прекрасно понимал, а потому искренне ей сочувствовал. Сколько раз, бессонными ночами, ему самому доводилось представлять то прекрасное будущее, в котором для него не было места…

Разочарование, одиночество и откровенная скука сказывались на них обоих. Порой Джон даже ужасался тому, какие желания все это будило в нем. Но его мама, кажется, в самом деле, поддалась этим желаниям. Что-что, а уж страх он безошибочно распознавал и в себе, и в других… Сейчас стоило, кажется, бояться за свою мать.

Главный вопрос заключался в следующем: не слишком ли он напуган, чтобы предпринять какое-либо значительное решение? Джон заерзал на сиденье. Будет ли он спокойно смотреть, как она катится вниз по наклон ной плоскости, в туже самую бездну страха, что завораживает его самого?

– Давно ты пьешь? – резко спросил он.

От неожиданности Сара приоткрыла рот, а затем захлопнула его, так ничего и не сказав. Некоторое время они ехали молча.

– С пятнадцати лет,– заговорила, наконец, Сара, чувствуя на себе взгляд сына.– Именно тогда я впервые попробовала пиво.

– Мам, ты знаешь, о чем я…

Сдвинув брови, она взглянула на сына:

– Не нужно меня опекать, о'кей?.– Резко крутанув руль, она объехала ухаб.– Сегодня мне просто захотелось добавить в чай каньи, что я делаю далеко не каждый день. Честно говоря, ее и было-то совсем немного.

– Мам, да меня она чуть не свалила с ног!

– Канья в самом деле крепка, – улыбнулась Сара. – Но в стакане ее было не больше столовой ложки. Обычно я этого не делаю, но порой – очень приятно немного расслабиться. Чего же в этом дурного? – Сара взглянула сыну в глаза.– Я не напиваюсь допьяна, Джон, если тебя тревожит именно это.

«Да, именно это меня и тревожит»,– подумал Джои и спросил вслух:

– Так когда же у тебя пришла любовь к этому напитку?

– А с каких это нор ты начал узнавать вкус каньи с одного глотка?– перешла Сара в наступление.

– Ну, я ведь – подросток. У нас – свои способы.

Сара окинула сына взглядом. Он, конечно, старался сохранять спокойствие, однако с первого взгляда было понятно, что ему– неудобно и неприятно.

– Прошлой зимой я здорово простудилась, и никак не могла поправиться. Один из шоферов принес мне бутылку и велел добавить в чай – сказал, что сразу же все пройдет. И знаешь, канья в самом даче очень хорошо помогла.

– Да ты уже, наверное, насквозь проспиртована,– буркнул Джон.– И прокурена.

– Ну и ну! Не кури, не пей! Может, мне вовсе постричься в монахини, или дуэнью нанять?

На миг опустив взгляд к полу, Джон вновь уставился в окно.

– Прости, мам,– пробормотал он. Сара закатила глаза.

– Милый мой,– тихо сказала она,– нам с тобой не на кого положиться, кроме нас самих, и мы должны заботиться друг о друге. Но обоим будет несравнимо легче, если мы не станем дергать друг друга из-за мелочей.

Джон окинул мать сардоническим взглядом, которого Сара, сосредоточившись на ухабистой дороге, просто не заметила. «И такие слова говорит женщина, отправившая меня в военную школу! – подумал он– Вот уж там-то из-за этих самых мелочей дергают каждого курсанта, с утра до ночи. Мам, совесть-то у тебя есть?»

Джон подавил вздох. Он просто будет присматривать за матерью. Раньше за ней подобного не наблюдалось, хотя… кто знает? В походе наверняка выяснится, насколько далеко это зашло. Именно там и выясняются все скрытые особенности человека.

Лежа в постели, Сара медленно курила, наблюдая, как дым клубится в лунном луче, поднимаясь к грубо оштукатуренному потолку. Она думала о том, что это – одна из последних сигарет до тех пор, пока Джон не вернется обратно в школу. Думала о молоденькой девушке Саре Коннор, работавшей официанткой, и гадала, какой бы стала она сейчас, не ворвись в ее жизнь Кайл Риз с Терминатором.

Совсем недавно Сара искренне жалела о навсегда утраченной нормальной, спокойной, обустроенной жизни, хотя отлично сознавала, как была бы бедна эта жизнь.

«Почему– я?» – в который мучительно думала она.

Досадливо поморщившись, она погасила сигарету. Подобные размышления– пустая трата времени. Любые позывы найти им оправдание следует просто давить в зародыше. Однако здесь, в Парагвае, ей было так одиноко, что не погрязнуть в жалости к себе становилось все труднее и труднее.

Взбив подушку, Сара улеглась поудобнее. Раньше она была вовсе не склонна жалеть себя. Вдобавок, поводов для того, чтобы чувствовать себя счастливой, у нее более чем достаточно. В конце концов, она находится в безопасности, и Джон– тоже, что, по сути, еще важнее. Будущему, насколько она может судить, не угрожает ничто. И живут они здесь, в Вилла Хейс, в покое и уюте. Кроме того, им почти не приходится связываться с вещами грязными и недостойными, кроме контрабанды, но как раз в Парагвае контрабандисты– люди весьма респектабельные.

«Уютная, спокойная, смертельно скучная, тоскливая и пустая жизнь»,– со вздохом подумала Сара. Да, та девушка, которой она была когда-то, нашла бы эту жизнь весьма достойной и полнокровной. Как бы хотелось Саре искренне считать ее таковой! А еще… она страшно хотела каньи– так, чтобы просто поскорее уснуть. Останавливала только явная тревога Джона. А еще– сила тяги к спиртному.

Глупо было бы, после всего перенесенного и достигнутого, сдаться на милость демону рома. «Все, что осталось у меня в жизни, это сын, и его уважением я рисковать не стану. Значит, придется засыпать естественным образом…»

По крайней мере, ее больше не мучили кошмары… На миг Сара зарылась лицом в подушку: слишком уж яркая картина возникла перед ее мысленным взором, вырванная памятью из небытия. Ослепительно-белая вспышка, горящие тела разлетаются на куски под ударом взрывной волны; ее собственное тело, обгоревшее до костей, но все еще живое…

Теперь, если ей и снились кошмарные сны, все они были о сумасшедшем доме. Конечно, там тоже хватало ужаса… Эта жуткая скотина Дуглас и его хлыст, барабанящий о прутья решеток по ночам, присутствовали в ее кошмарах всегда.

«Надеюсь, я порядочно изувечила этого ублюдка,—подумала она.– Смерти для него было бы слишком мало…»

«Да еще этот доктор Силберман со своим фальшивым состраданием и пониманием…» Сара улыбнулась, вспомнив, каким видела его в последний раз – прижатым к решетке, с раскрытым от изумления ртом, не сводящим выпученных глаз с жидкометаллического Т-1000, проходящего сквозь прутья камеры.

«Интересно, долго ему пришлось убеждать себя, будто все, что он видел – всего лишь некий вид массовой галлюцинации? Какая статья могла бы выйти!»

«Спать!» – приказала она себе. Неудивительно, что это не подействовало. Со вздохом Сара поднялась, накинула халат и вышла из спальни. Пол приятно холодил босые ноги, а ночная тьма словно подрагивала от жужжания тропических насекомых.

Сара замерла. Она находилась в комнате не одна.

– Джон?

– Привет, мам. Никак не уснуть?

– Со мной всегда так…– Она присела рядом с ним.– Я знаю, что ты беспокоишься обо мне,– сказала Сара.– Однако не стоит. Ни к чему. Прислушаемся, как говорится, к голосу разума. Если тебя действительно тревожат эти проблемы, то их просто больше будет. И все. О'кей?

Джон глубоко вздохнул.

– Спасибо,– просто ответил он.

– Не за что.

Конечно, выполнение подобных обещаний будет стоить ей значительных усилий, но Джону вовсе незачем знать об этом.

Некоторое время они сидели рядом и молчали, наслаждаясь нежной ночной прохладой.

– Теперь ты сможешь спокойно спать? – спросила Сара.

– Ага.

С удивлением Джон понял, что именно так оно и есть.

– И я тоже. Идем, придавим тюфяки.

– Спокойной ночи,– сказал Джон, целуя ее в щеку.

– Спокойной ночи, родной мой.

– Так что же ты собираешься делать сегодня? – спросила Сара, отрывая кусок галеты и впившись зубами в горячий хлеб.

Булочки на завтрак они любили оба. И завтракать оба предпочитали здесь – на тенистой, просторной веранде. Их каса гранде не отличалась грандиозной величиной и была построена всего восемь лет назад, но выглядела гораздо старше. Наверное, причиной тому являлся старый стиль здания, сложенного из добела отмытого самана и крытого черепицей. На этом самом месте некогда находился центр обширного поместья, однако Сара купила лишь небольшую его часть– чтобы было где жить паре людей да пастись одной-двум лошадям.

Джон с преувеличенной серьезностью покачал головой.

– Не знаю. Хотя… могу немного покататься на Линде, если ты не возражаешь.

– Замечательно. Она как раз слишком растолстела и отвыкла от узды.– Сара глотнула матэ.– Значит, сегодня побудешь один?

– Да. Наконец-то позволю себе предаться величайшей роскоши– праздному времяпрепровождению.

– Что означает: «Все равно все мои приятели еще учатся». Кроме,– Сара склонила голову набок,– кроме разве что тех бездельников, которые ошивались вчера на площади.

– Неа! – Джон махнул рукой.– Просто у меня нет настроения.

Сара слегка улыбнулась, и Джон сделал вид, будто не замечает улыбки.

– Ты просто боишься, что я заставлю тебя работать.

– Не в первый же день,– возразил он.– Не можешь же ты быть настолько жестокой. Порядочному парагвайцу образ такой мамаситы даже в голове не укладывается!

Сара хмыкнула:

– Мамасита? – Устремив взгляд вдаль, она улыбнулась. – Вот, значит, как ты теперь заговорил? Ага, у тебя старенькая, седая мамочка, вечно хлопочущая у плиты да пекущая имбирные пряники?

– Мам! Когда я увижу тебя в фартуке, у плиты, пекущей пряники, я в тот же день просто уйду из дому. «Седенькая», скажешь тоже!

Джон воззрился на нее в притворном негодовании, и Сара не смогла удержаться от смеха.

– Мие-нужпо тебя кое о чем спросить,– сказала она, отсмеявшись.– Сама себе удивляюсь, по все же… Как мне одеться на асадо у Сальсидо? Что предполагается: пикник на копнах сена или же нечто вроде барбекю в стиле «Унесенных ветром»?

Джон беспомощно развел руками.

– Хм, «сама себе удивляюсь»… Удивительно, что ты спрашиваешь об этом меня! Откуда же мне знать? Наверное, Льюис поручит своей матери послать нам приглашение, а там, должно быть, будет сказано.

– Если уж нам пришлют приглашение, праздник почти, наверняка, будет формальным,– задумчиво проговорила Сара.– Обычные пикники обходятся без рассылки приглашений. По крайней мере, в Штатах.

– Я спрошу Льюиса, когда он вернется.– Джон повел бровями.– Я вовсе не хочу, чтобы мы произвели дурное впечатление.

– Поздно спохватился,– печально ответила Сара.– Однако в некоторых случаях дело еще можно исправить.

– Новые костюмы? – догадался Джои.– И мне, и мне!

– Но расходы ты отработаешь сполна, – зловеще заметила Сара.

– Подмести плац,– безнадежно протянул Джон.– Покрасить газон, прочистить дымоходы, вымыть сортиры…

– Я имею в виду работу в компании,– серьезно сказала Сара.– Кстати, пора тебе получить водительские права. И, вдобавок, поучиться вести дела – это еще одна причина нашего совместного визита в Сьюдад-дель-Эсте. Пора передавать тебе все мои связи.

Джон мгновенно сменил той на серьезный.

– Не уверен, что мне этого хочется.

Нескольких тайных встреч с трущобными людьми, внушавшими ему неподдельный ужас, хватило на всю оставшуюся жизнь.

– Без контрабанды мы умрем с голоду, сынок.– Инстинкт подсказывал Саре, что здесь – нечто большее, чем обычный детский бунт.– К тому же, мы не ввозим в страну наркотики или оружие. Наш товар – всего лишь компьютеры, си-ди-плейеры да прочая подобная чепуха. На контрабанде держится вся страна, Джон. Это здесь– нечто наподобие гигантского, неофициального, несанкционированного государственного предприятия.

– Да, я знаю. Но так будет не всегда, мам. Люди вроде Льюиса хотят, чтобы их страна стала богатой, и понимают, что ввозить товары нелегальным путем – вовсе не способ изменить экономику. Через каких-нибудь десять лет эта страна изменится до неузнаваемости, и я не хочу, чтобы кто-то из моих знакомых и близких попал в тюрьму.

Сара испустила вздох: досада смешалась с восхищением.

– Возможно, ты и прав,– признала она.– Но я полагаю, что нам должно хватить ума заметить приближение перемен и уйти из бизнеса прежде, чем фараоны возьмутся за это дело вплотную. Однако в данный момент на нас положилось слишком много людей, которые просто не могут без этого обойтись. Не можем же мы подводить своих партнеров и обрекать их на голодную смерть.

– Верно,– с подозрительной легкостью согласился Джоп.– Возможно, мы и преступники, но не убийцы.

Сара подняла взгляд к потолку.

– Все, мне пора. Если хочешь, продолжим разговор вечером, ж буду дома часов в шесть.– Быстро поцеловав его в лоб, она направилась к дверям, но на пороге остановилась.– Добро пожаловать домой, любимый мой.

– И я люблю тебя, мам.

Улыбающаяся официантка принесла Саре сандвич с говядиной, жареной на угольях.

– Ах! Забыла про ваш терере, сеньора. Сейчас принесу.

Улыбнувшись ей в ответ, Сара кивнула. Здесь прекрасно знали, что ей нужно, не требовалось даже делать заказ. Впрочем, еще бы им не знать: она обедает в этом кафетерии, по соседству со своей конторой, вот уже добрых пять лет. Какая роскошь! Как здорово, что она может позволить людям знать о себе хотя бы такие мелочи… Для Сары это было символом свободной, открытой, беззаботной жизни.

Она схватила сандвич обеими руками. Он был огромен: целый ломоть хлеба и большой, сочный кусок мяса; ничего особенного и в то же время – прекрасное лакомство.

Сара широко раскрыла рот, чтобы откусить первый кусочек, но тут, боковым зрением, заметила проехавший мимо джип. За рулем его сидел одинокий мужчина – больше в кабине никого не было.

Сердце едва не выпрыгнуло из груди под действием хлынувшего в кровь адреналина. Желудок сжался, точно кулак перед ударом. Дыхание перехватило, словно ее внезапно бросили в ледяную воду,

Сара в буквальном смысле слова замерла с сандвичем во рту. «Это совсем не похоже на бедую горячку, – подумала она.– Столько я еще не выпила».

В настоящий момент она могла бы поклясться, что за рулем джипа сидел Терминатор.

Опустив сандвич, она с трудом проглотила кусок и осторожно повернулась к окну,– туда, где скрылся джип. «Показалось?» – спросила она себя. Но джип никуда не исчез. Водитель разговаривал с одним из мальчишек, болтавшихся в сквере. Лица, конечно, видно не было, однако фигура…

– А вот и ваш терере, сеньора! – весело сказала официантка, ставя перед ней запотевший бокал.

Сара вздрогнула и ахнула, резко повернувшись к официантке.

– Ох, сеньора, вы совсем бледная! Вам плохо?

Сглотнув, Сара постаралась улыбнуться.

– Нет,– сказала она,– я просто обозналась.

Официантка выглянула в окно. Сара опасливо посмотрела в том же направлении, однако джин уже уезжал.

– А-а, это же сеньор фон Росбах.– Вздохнув, официантка принялась обмахиваться ладонью, словно веером.– Фу, ну и куимба… Вы его знаете?

– Нет.– Сара откашлялась и положила сандвич на тарелку.– Просто он очень похож на человека, которого я знала когда-то.– Она нахмурилась.– Как, вы сказали, его зовут?

– Сеньор фон Росбах,– охотно ответила официантка.– Ай, странно, что вы не знаете его, сеньора. Его эстанция располагается почти рядом с вашей. Знаете, она еще раньше принадлежала старику Стреснеру.

– Нет,– сказала Сара,– я с ним не встречалась. Вроде бы слышала, что кто-то купил эту эстанцию, по даже не знала, что там уже живут.

– Говорят, он приехал из-за океана,– сказала официантка, не отводя глаз от окна, точно он мог вот-вот проехать мимо снова.– О-очень симпатичный.– Взглянув па Сару, она озабоченно нахмурилась.– Но с вами, действительно, все в порядке, сеньора?

Сара взглянула на свой сандвич.

– Простите,– сказала она, – что-то у меня сейчас нет аппетита. Принесите счет.

– Я его вам заверну, сеньора. После проголодаетесь, так будет, чем подкрепиться.– Она улыбалась, но темные глаза ее были полны тревоги.– А тот ваш друг, за которого вы приняли сеньора фон Росбаха… с ним что-то случилось?

Сара со вздохом кивнула.

– Да. Он погиб… Сгорел при пожаре.

– Ох! Какой ужас! Неудивительно, что вы так побледнели. Подождите, сеньора, я – мигом.

Сара едва заметно улыбнулась. «Как забавно люди ведут себя, когда считают, что ты – на грани эмоционального срыва»,– подумала она.

Поднявшись, Сара прошла вслед за официанткой к стойке.

– Это случилось много лет назад,– промолвила она ей вслед.– А вот сегодня – увидела человека краешком глаза, и на секунду мне показалось, что это – тот самый…

– Да,– согласилась официантка.– Такое бывает. Особенно если частенько веноминаешь кого-то…

Она вручила Саре пакет с сандвичем, и та расплатилась по счету.

– Спасибо,– поблагодарила она.

От сочувствия официантки ей стало немного легче. К тому же, она чувствовала, что слегка виновата перед ней: ведь то, что она выплеснула на малознакомого человека, было по сути не совсем правдой.

«Сегодня мне явно не по себе,– подумала Сара.– Кому-то чудятся белые мыши, а мне– Терминаторы».

Поспешив вернуться в контору, она подошла к Эрнесто, лежавшему под грузовиком.

– Эй,– весело сказала она,– а я только что обнаружила, что у меня – новый сосед.

Механик высунулся из-под машины.

– Этот австрияк-то?– сказал он.– И вы о нем только что узнали? Сеньора, он уже больше месяца здесь живет.

– Так введи меня в курс дела,– сказала она, облокачиваясь на крыло.

– Я о нем почти ничего не знаю,– предупредил Эрнесто.– Люди считают, что он– богач. Я слышал, что у этого человека имеются какие-то дела с сеньором Сальсидо.– Он пожал плечами.– Людям он, вроде бы, нравится, а женщины от него – и вовсе без ума. Вот и все, наверное.

– Что ж, этой информации и то достаточно,– сказала Сара.– По крайней мере, теперь я знаю гораздо больше, чем утром. Получилось совсем неудобно: наверное, надо было бы нанести ему визит гораздо раньше и поприветствовать по-соседски. Но теперь, пожалуй, уже поздно. Кстати, фамилия его– фон Росбах, а звать-то как?

Механик сощурился, припоминая.

– Что-то такое, очень немецкое… Э-э-э… Дитер. Да, именно– Дитер фон Росбах.

– Спасибо, Эрнесто. Я знала, что могу на тебя положиться.

Механик принял обиженный вид.

– Я вовсе не сплетник, сеньора!