Текст книги "Кукольный домик (СИ)"

Автор книги: Станислав Конопляник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц)

Я лежал на кровати, глядя в потолок и занимаясь тем, что складывал детали головоломки воедино. Сильфида появилась из воздуха и улеглась рядом на плечо, закидывая на меня невесомую ногу. Я ощутил лёгкое прикосновение силы.

– Ты не устал думать? – раздался её голос.

– Да как бы думать – это всё, что мне осталось, – пожал плечами я. – Что-то не получается у меня общей картины.

– Могу помочь проанализировать информацию, – бросила она. В этом была вся Сильфида. – Для этого тебе нужно предоставить её в каком-нибудь виде. А могу и помочь найти нужную.

– Ладно, не откажусь. Чем бог отличается от мага? – задал я роковой вопрос, который меня мучил каждый день и часто ночью.

– Таких данных у меня, к сожалению, нет, – надулась Сильфида. – А какой информацией ты располагаешь?

– Десяток поэм в стихотворной форме, несколько молитв и пара мифов, – выдал я. – Везде боги могут что-то, что в общем случае согласуется с теорией магии на все сто: наслать дождь, саранчу, раздвинуть море, лечить людей, насылать болезни, швыряться огнём с небес… – я вздохнул. – Дайте мне силы и терпения начертить необходимую пиктограмму и с этим потоком магии, который у меня сейчас есть под контролем, я бы мог абсолютно то же самое. Ничего сложного. Однако я не бог, я обычный маг.

– Значит богов нет, – сделала вывод Сильфида и вытянулась на кровати, натягивая майку так, чтоб лучше просматривалось декольте.

– Я тоже об этом думал, – честно признался я. – Но правитель королевства зовётся королём. Его не называют бароном, не называют императором, он может быть рыцарем, а может и не быть, но в любом случае он будет королём. Почему? По определению. Бог – это управитель мира.

– Поздравляю, ты ответил на свой вопрос, – Сильфида расплылась в улыбке. – Мало?

– Мало, – кивнул я.

– Что, слишком просто? Не усложняй.

– Я не усложняю, этого действительно мало. История знает случаи, когда правителем мира становился один аэлья. Однако он не становился богом, даже будучи магом. Но большее я…

«Вот бы уметь рожу свою подправить, как Гарри, чтоб Аря на меня хоть глянула…» – словил я мысли какого-то парня и меня это порадовало. Это значило то, что мой слух наловчился улавливать мысли, хоть и не все, вне состояния медитации.

– Снова провалился, – вздохнула Сильфида. – Хочешь быть богом – будешь богом, – хохотнула она, сделала вид, что целует меня в щёку, подкинула ушанку в воздух и исчезла.

Я остался один и какое-то время ничего не делал, а после решил понаблюдать за парнем, который хотел себе «рожу свою поправить». Нужно определённо было наведаться в Анатор и воспользоваться услугами местной библиотеки, когда здесь книги закончатся, а пока пришла пора перестать игнорировать свои обязанности и хотя бы изредка наведываться к Марсенасу.

– Корнифер Йонхунгер, Анатор, ближе к ночи —

Корнифер откровенно зевал. В библиотеке было темно, лишь две свечи давали хоть сколь-нибудь немного света. За окном шумел ветер и валил мелкий снег. Скоро пора было идти домой. Посетителей не было, однако свою работу библиотекарь выполнял исправно, приходил на работу вовремя и не уходил с неё раньше положенного срока. Книги хранились у него в абсолютном порядке, пыль протиралась каждые два дня, пол мылся каждые другие два дня.

А всё же как хорошо было бы сейчас навернуть супчику да завалиться спать.

Он ещё раз зевнул и услышал хлопок, будто с полки плашмя упала книга. Но с полки книги плашмя сами не падают. Зевать расхотелось.

Дрожащей рукой Корнифер взял канделябр и маленькими шажками пошёл между стеллажей с книгами туда, откуда раздался звук. Судя по звуку книга обшитая кожей, на двести тонких страниц или на страниц пятьдесят кожаных. Мог быть ещё вариант, что страницы были глиняные, но звук тогда был бы совершенно другой.

– Кто здесь? Отзовись, кто тут есть, а то я… Нето я… – не мог он придумать, что же он сделает с наглым вором, который разбрасывает здесь книги.

Однако больше шума не было, лишь сопение, которое издавал сам Корнифер, когда шёл к месту падения книги с колотящимся сердцем и дрожащими мелкой дрожью руками. Он дошёл, выглянул из-за стеллажа и никого не увидел. Но если он никого не увидел, то это не значило, что там никого нет?

– Пок-пок-п-покажись! – выкрикнул Корнифер лишь для того, чтобы было не так страшно.

Он выскочил из-за угла так, что чуть не затушил свечи в канделябре, но в скачущем свете свечей на полу лишь лежал одинокий томик. «Безымянный». На букву «Б», а тут буква «М», а он никогда так не… «Безымянный»? Он не помнил такой книги.

Корнифер поднял книгу, поставил на полку канделябр, убедившись, что пламя не зажжёт ничего, и принялся листать. Здесь были рисунки, сделанные на тонкой коже чернильными ручками разных цветов. И надписи на понятном ему языке – на всеобщем. Где-то рисунки изображали людей, где-то животных или птиц, цветы и деревья. На одном из рисунков он увидел себя и подпись снизу: «Корнифер Йонхунгер», и это было необычно. Других лиц здесь не было, лишь горы, дома, деревья, одна красивая картинка с пятью кольцами с разными камнями и много всего остального, что библиотекарь решил не рассматривать.

Пусть и было это всё необычно, но задумываться о таких пустяках Корнифер Йонхунгер не любил, потому он нашёл книге её место в алфавитном порядке, поблагодарил Беллатора за то, что остался жив, оделся, затушил свечи и ушёл домой, желая поскорее забыть о странной книге.

Глава 4. Росток

– 22 день Чёрной ханты —

– Сеамни из ветви Аккинукен —

Даже не смотря на толстый слой меха, медитировать было прохладно.

Сеамни то и дело ёжилась, тёрла руки, не могла сосредоточиться на потоке энергии, витавшей вокруг неё. В горшке была земля: влажная, чёрная – упитанный дёрн, благодатная почва для посаженной туда яблоневой косточки. Однако яблоневая косточка не спешила прорастать.

Эльфийка потянулась, стараясь прогнать усталость, но с недавних пор синяки под глазами были её постоянными спутниками. Сеамни утомлял распорядок дня: с утра пробежка, после тренировка на силу, дальше чтение сложных и заумных трактатов (занятие воспринималось как абсолютно бессмысленное), отработка чар и, в завершение, несколько частей медитации до глубокого вечера.

И так каждый день.

Каждый, кроме сегодня. А сегодня она участвовала в каком-то эксперименте Гарри. Он её разозлил, а после ещё и заявил, что ничего не узнал. Эльфийка чувствовала себе опустошённой.

Просторный зал, поросший эльфийской лозой, с потрескавшимися от магии стенами, слегка осыпавшейся штукатуркой на потолке и ажурными окнами, полнил серый полумрак короткого зимнего дня. Она уже почти полюбила это место, но до полного единения, которого добивалась готталмаэ, было ещё долго. Сеамни зевнула, прикрывая рот ладонью – медитировать ужасно утомительно.

Гарри попросил о нём не думать, но сегодня, после всего, что было, ей сконцентрироваться на другом было весьма сложно. Она в который раз усомнилась в своём предводителе и винила теперь себя. «За столько времени вы ко мне так и не привыкли». Да и выглядел он весьма отстранённо. Вернее будет сказать, что он всегда с ними, всегда часть их группы, никого не обидит, не обойдёт стороной, но всегда немного поодаль, не делясь даже планами.

Мы все его дети? Глупо звучит. Сеамни не знала, сколько чародею лет, но предполагала, что не больше, чем ей или Леголасу. Какие это могут быть дети? С другой стороны глупой она не была и прекрасно понимала метафору, хоть и не могла с ней согласиться.

В голове стрельнуло, дыхание перехватило, вспышка предсказания обожгла сознание.

Тело с закрытыми глазами опирается о дерево, тело женское, длинные светлые волосы, собранные в косу. Кругом лес, ухающие звуки, сгущающийся полумрак. Последний отсвет луча солнца падает на волосы и на листву, пропадает – тьма сгущается. Сеамни стало тяжело дышать, она будто утопала в видении. Нужно было очень срочно выбираться отсюда, иначе тьма поглотит её сознание и никто не сможет помочь. Но девушка рассчитывает на неё.

Судорожно шаря взглядом, Сеамни нашла дерево, о которое тёрся лесной зверь и стёр часть снега. Из-под снега виднелся мох, и она мысленно запомнила направление.

– Гарри… – прошептала она, выныривая из тьмы видения и вдыхая воздух.

Сеамни повертела головой. Серый свет ещё лился из окон – время было, но было его крайне немного. «Думай громче!» – прикрикнула на себя Сеамни, но у самой не получалось – Гарри не отзывался.

Она дёрнулась бежать. Где его искать?

Паника.

Человек умрёт, а может быть даже эльф!

Руки её тряслись мелкой дрожью.

Она вдохнула, медленно выдохнула, накинула плащ и пулей выбежала из Замка Древней. Летя по улице, она чуть не сбила идущего по своим делам Курта, обратила на себя внимание местных мужланов, спугнула сидящую на заборе птичку. За всё это ей было стыдно, но жизнь важнее.

Дверь таверны она распахнула ударом плеча, ворвавшись в неё словно вихрь, глазами выцепила безликого трактирщика, метнулась к нему.

– Госпоже Сеамни что-то нужно? – обратился щупленький трактирщик к ней.

Имени его она не знала и тоже испытывала по этому поводу неудобства, но смертный за всё время так и не представился. Может ему так проще?

– Где Леголас, уважаемый?

Высокий темноволосый эльф появился из подсобки, вытирая руки тряпочкой, глянул на неё и всё понял. Без спешки, но и не теряя времени, он принялся одеваться.

– Что ты видела, акинукиа?

Она замялась, подавилась едва вырвавшимся словом. Эльфийка всегда таяла, когда он называл её дикой лозой, а делал он это часто. Обругав себя за то, что она не может держать мысли в узде, она принялась рассказывать.

– Девушка, в лесу. Я видела мох, он был… – она замялась, ориентируясь.

Леголас покачал головой:

– Было ли солнце?

Сеамни вспоминала, но не погружалась, как Гарри учил. Почему мох не подходит? Она рассказала всё, что видела, а после заявила:

– Я пойду с тобой.

– Времени мало, мне нужно будет бежать, – принялся отговаривать её эльф.

– Я побегу с тобой, – кивнула она и Леголас вздохнул.

Он никогда её не пускал. Готталмаэ Сеамни так и не удалось заслужить место рядом с ним. В этот раз он точно так же с пониманием глубоким взглядом вглядывался в её душу, и ком подходил к её горлу.

Эльф кивнул.

Нет, не так. Эльф Кивнул!

– Не отставай, – бросил он и широкими шагами вышел из таверны, переходя на быстрый бег.

Сеамни не было времени радоваться, она бежала следом. Плащ мешал, хотелось его скинуть. Мешали мешочки с реагентами, которые она по одному из книжных рецептов насушила и теперь всегда носила на поясе. Мешал нож, ударяя ножнами по поясу. Но она бежала и благодарила саму себя, что не бросила тренировки, бегая каждое утро, чего бы ей это не стоило.

Замок Древней остался по правую руку, возвышаясь могуче на вершине скалы, упираясь пикой башни в самое небо. Вэдаэн Гот начался как обычно внезапно, сделав серый свет золотистым, а мысли тёмными. Она ощущала исходящую от деревьев, лежащих под снегом, магию – древнюю и дикую, никому не подчиняющуюся. Готталмаэ – дочь леса – могла бы поговорить с деревьями. Возможно, она нашла бы даже с ними общий язык, при этом раньше, чем это смогли бы сделать и Гарри, и Марьяна, и Луанна, и даже Леголас. Она была уверена в этом. Но сейчас этот лес был таким же чужим для неё, как и для всех остальных.

Леголас не сбавлял темп, ориентируясь в лесу по одним ему известным меткам.

Когда Сеамни дышала тяжело, а ноги налились тяжестью, эльф остановился, замерев у большого камня, стоящего под золотой берёзой. Вправо шли горные тропы, угрожающие снегом, готовым сорваться в бурную лавину, но именно туда им сейчас и надо было.

Сеамни едва успела отдышаться и они принялись красться по лесу, вслушиваясь в каждый шорох. Готтэлмаэ чувствовала злые и голодные взгляды, ощущала страх и ненависть, нависшие со всех сторон, но так же она понимала, что враги были далеко.

Они шли всё глубже, пока её словно не ошпарило.

Рядом.

Что-то совсем рядом, спрятанное, магическое.

Сеамни стояла и хлопала глазами.

– Там, – указала она в заросли, которые даже в зимнее время сплетались в непроглядную стену. – Но это не то, что мы ищем.

– Да, это другое, дикая лоза, – холодно кивнул эльф.

Он направился меж камней в сторону большого дерева, растущего поверх возвышенности. Обходя холм стороной, он держал лук наготове, а Сеамни следовала за ним, положив руку на раскрытый мешочек с каменным порошком. Дойдя до противоположного края возвышенности она увидела щель, ведущую вниз.

Оттуда исходила пульсирующая сила, заставлявшая эльфийку морщиться, словно от зубной боли.

– Мы пойдём внутрь? – с опаской спросила она.

Леголас покачал головой.

– Почему?

Сеамни никогда не сомневалась в нём. Он всегда оставался самым сильным воином в этом мире, но она хотела знать, почему непобедимый готталмаэ, которого она почти избрала, вдруг решил повернуть.

– Не стоит лишний раз рисковать, – заметил эльф – достойный ответ.

Они вышли снова на тропу и эльф заглянул Сеамни в глаза.

– Спасибо, дикая лоза, – обратился он к ней на её родном языке, – ты верно указала направление.

– А дальше что? – похлопала Сеамни глазками.

– Я её чувствую, жизнь в ней есть, – заявил эльф и принялся пробираться через заросли.

Человеческую женщину (адратиа) они нашли быстро. Она оказалась уже немолодой, растерянно взирала по сторонам, не сходя с места, и ни слова не говорила. Сеамни попыталась с ней поговорить, успокоить, приободрить. Женщина лишь назвала своё имя.

Готталмаэ была довольна тем, что очередной смертный спасён ей и Леголасом, а ещё довольней была тем, что он взял её с собой. Хоть на своём пути они и не встретили никакой опасности, но то, что Леголас взял её с собой значило, что он уверен – Сеамни уже может за себя постоять.

Путь назад занял дольше. Стемнело настолько, что идти приходилось наощупь. Леголаса это ни сколько не смущало, а вот их спасённая путница шла медленно, делая маленькие шажки.

– Обычно ты звала Гарри, – заметил Леголас.

– Я не знала, где его искать. А где искать тебя, знала, – объяснила эльфийка, а после добавила: – Гарри странный сейчас.

Леголас лишь кивнул.

– Иногда правитель делает вещи, которых никто не понимает. Нужно верить, – заметил он. – Часто это тяжело. Особенно с Гарри.

– Гарри —

Парень кричал, скрючившись на снегу.

Серое небо, на котором светит тусклое солнце. Начинающийся реденькими деревьями и кустами лес. Низкий снег, носимый холодным ветром. Серое и чёрное. А ещё вкрапление алого, такого яркого и горячего на холодном снегу.

Крик боли и отчаяния.

Вокруг было два человека и один низушек. В беспорядочной суете они переругивались, и пытались сделать хоть что-то. Ботинки топтали невысокий снег на опушке леса, оставляя кровавые следы – парень потерял много крови.

Я не знаю, чьи мысли я услышал. Это мог быть один из людей, а мог быть низушек. Впрочем, не столь важно было, кто меня вызвал. Намного важнее было, что я в итоге их услышал, и сейчас нужно было не обосраться, иначе второй раз меня не попросят о помощи.

– Что у вас тут?

– А? Бля, кто здесь? – обернулся на меня здоровый дородный детина с пухлым детским личиком.

– Гарри, хвала Беллатору, ты прибыл, – плюхнулся на колени низушек.

Видимо он меня вымолил, но обращение ко мне было весьма странным: упоминать одного бога, когда к тебе явился другой как минимум бестактно.

Мужики притихли, лишь парень поскуливал, закатывая глаза. Я подскочил к нему и ударил по щеке, вливая часть магической силы.

– А ну не вырубаться мне тут!

И достал нож с пояса.

– Ч-что… – округлились глаза моего пациента.

– Куртку разрежу. Лучше стони, больше толку будет, – бросил я и принялся чёткими движениями распарывать ткань.

Рана была глубокой, задета подключичная артерия, кровь рывками прорывается наружу – потерял безумно много. Ещё повезло, что холод слегка замедлил кровотечение, иначе я мог бы и не успеть. Грубо и без церемоний я надавил на рану, перекрывая ток крови, чтобы выиграть немного времени – парень заорал и задёргался подо мной, мужики засуетились.

Первое же заклинание пошло не так гладко, как я ожидал, и, вскрикнув, лежащий скрюченным и страдающий от боли человек замолк, потеряв сознание – душа всё ещё была при нём. В образовавшейся тишине я слышал лишь хруст снега под ногами его приятелей и лёгкие перешептывания:

– Он его убил?

– Святой слуга Беллатора никого не убивает, – отозвался низушек.

– Но Макс молчит, смотри, губы синие какие. Так и есть – убил!

Я когда-то спас Ника от более сложной травмы. Тот, правда, не успел столько крови потерять. Сейчас я наращивал ткани и в то же время вытягивал часть боли, чтобы она не повредила сознание больного. Ну хоть тут шло намного легче, чем тогда в пустыне. О моих провалах всё так же напоминал синяк на шее, который я специально не стал сводить.

Куртка была в крови, рубашка в крови, снег в крови, мои руки тоже в крови. Я, широко расставив ноги, в полуприсяде нависал над парнем, зажимая рану, и пропускал через себя силу, преобразуя её в новую живую ткань – базовые заклинания лечения всегда мне хорошо давались в этом мире.

– Он жив, – смог выдать я, не ожидая, что мне сильно поверят.

Ещё минут пять я колдовал (в прямом смысле) над телом, пока не убедился, что дыхание парня стало ровным. Отойдя от него на шаг, я сунул нож обратно за пояс, поправил мечи, глянул на лица перепуганных охотников.

Дело было близ Анитуэна – территория графа де Баниса, далеко за границей вверенных мне земель. Впрочем вмешиваться и помогать обычным людям мне никто не запрещал.

Обернувшись, я увидел мнущихся на одном месте аэльев, три в ряд по росту: здоровый бугай с детским пухлым личиком, парень потоньше и поменьше и низушек с большими карими глазами, выглядывающими из-под меховой шапки.

– Я не служитель Беллатора, меня никто не посылал, – обратился я к низушку. – Ты позвал меня и я пришёл.

Низушек покраснел, открыл рот чтоб что-то сказать, но кроме «а» и «ы» ничего не мог выдавить.

– Парня в деревню к местному лекарю, – бросил я и шагнул в портал.

– 23-ий день Белой Ханты —

– Барон Марсенас де Луиз —

Йен был отличным человеком, но ему времени не хватило реализоваться, а вот Гарри… От мысли о нём Марсенас стискивал зубы, хотелось мычать.

Барон стоял у входа в храм Чёрного. Бог выглядывал из-под бесконечного капюшона с насмешкой и вызовом, явно проверяя терпение Марсенаса. Барон терпелив, иначе не смог бы построить такой бизнес.

Марсенас прошёл наверх. Стол, стул, заваленные бумаги, три чернильницы. А стоит ли записывать свои идеи, если Гарри всё равно всё отметает? Нет, великий де Луиз не сдаётся после первой же неудачи – это не в его правилах! Сегодня он придумает действительно нечто путное.

Вообще, подумал Марсенас, нужно придумать нечто, с чем бы он смог бы потом убрать графа Гарри с его должности графа на законном основании. Давний разговор с Микелем о средствах и методах напомнил ему, кто он, в сущности, такой, и как следует поступать.

Это дало уверенности.

Он сидел и выдумывал очередную схему, рассматривая значения потребления продовольствия, которые вела Агнес. В общем и целом план вырисовывался.

Когда пришёл Гарри, к назначенному часу, де Луиз был готов. Он коротко поприветствовал колдуна, встал и, расхаживая, принялся вещать.

– Обычно люди и низушки не слишком мотивированы на перепроизводство продукции, но без перепроизводства не будет торгового движения. Согласно записям люди выращивают ровно столько, сколько хватает на год и на посевную, иногда даже меньше. Ну и амбар наполнить на нужды знати, – заметил Марсенас. – Для того, чтобы их как-то мотивировать, можно было бы в конце лета скупать у людей выращенную продукцию в максимальном объёме, обеспечивая их финансами, чтобы они, в свою очередь, могли бы перераспределять их на свои нужды.

Граф кивнул.

– И?

Марсенас немного опешил.

– С данным подходом в казне будут появляться дополнительные средства, будет запас продовольствия для торговли с другими поселениями, а у людей разнообразие.

– В условиях дефицита?

– Да откуда ж тут дефицит? – взорвался Марсенас. – Больше работают – больше имеют!

Граф Гарри покачал головой.

– Схема стара как мир: скупить дёшево и оптом, продавать в розницу и дорого им же. Проще сразу деньги у аэльев отобрать. Не нужно так делать.

– Откуда такие поспешные выводы, господин граф?

– Пото… – он замер, медленно поднял указательный палец к губам.

У Марсенаса быстро забилось сердце, он оглянулся по сторонам, а когда повернул голову, вместо графа остались падающие на пол снежинки. Барон замер, потянулся к висящей на поясе шпаге: шумит ветер через заколоченное окно, на улице кто-то громко выясняет отношения, ухает сова в перерывах между криками.

Медленно подойдя ближе, он потрогал снег носком сапога.

Кто-то убил графа-чародея? Бессмертного? Да нет, глупости. Граф Гарри просто превратился в снег или испарился. И снова успел сказать ему «нет». Марсенас всё ещё вслушивался в шум Аннуриена, ему было не по себе, но сделав небольшую пометку у себя в записях, он испытал удовольствие от происходящего. Ещё немного, и у него соберётся достаточно материала, чтобы показать, какой всё же из Гарри граф.

– 23-ий день Белой Ханты —

– Гарри —

В Замке я бродил по комнатам, которых было прилично. Весь второй ярус был в комнатах, там и разместились мои товарищи по оружию. Я входил, оценивающе кидал взгляды на стеллажи с книгами, выгребал что было, шёл дальше.

В некоторых комнатах я застревал и начинал по диагонали прочитывать странные эпосы про мир, возникший в рёбрах великой свиньи Ваисфуленахты и первых богах, возникших в этом мире, как, цитирую, «возникают черви в сыром мясе». В каких-то мирах было наоборот, собирались Ао, Эо и Оо и творили мир. Иногда «их было восемьсот и семь» и это было странно. Я не помнил, чтобы восемьсот семь магов где-либо вообще собирались без последствий. А иногда бог и вовсе был один, но его никто никогда не видел. И нигде, абсолютно нигде нет упоминаний про то, что богом кто-то стал.

Часть времени я потратил впустую, пытаясь выяснить, что за дух у меня сидит в подвале. Оказалось, что это просто дух. Ну то есть совсем ничего интересного. Он мне рассказал про свою жизнь и смерть: городской рабочий, грузчик, у торговца работал. Деньги собирал дочке на обучение в храме при какой-то там богине. Стал кашлять, потом кровь горлом пошла, потом умер. Сейчас переживает за дочку, но выходить отказывается. Говорит, что ему и здесь пока хорошо, внешний мир страшный и непонятный.

Оставшееся время я пытался практиковаться.

Заклинательный зал с потрескавшимися стенами отлично подходил для таких экспериментов. Здесь постоянно околачивалась Сеамни, сегодня не было исключением. Она сидела над горшочком с землей и делала то, что я ей сказал не делать – экспериментировала со временем. Каждый раз я мысленно пожимал плечами и продолжал свои изыскания.

Вчера у меня моё заклинание срывалось потому, что я не смог его стабилизировать. Сегодня всё шло гораздо лучше и спустя два часа я мог оставлять правдоподобные иллюзии себя за считанные мгновения. Заклинание плелось немного заранее, а дальше активировалось очень быстро.

Про еду я забыл, в кабак не ходил, питаясь исключительно магией. Я не мог уследить за всем и решил, что еда – меньшее из того, о чём я могу забыть. Зато не забыл к Марсенасу заглянуть. Тот был от меня не в восторге.

Глаза на мгновение сощурились, к лицу прилила кровь, правый кулак сжался.

– Откуда такие поспешные выводы, господин граф?

Пассивно агрессивный тон, как у рычащей собаки. Ещё не бросается, потому что укусить человека чревато последствиями, но и видом всем своим показывает, что лучше не злить дальше.

Я видел в Марсенасе потенциал с его прущими из всех щелей идеями. Проблема была лишь в том, что мыслил новоиспечённый барон мелковато, находясь в поисках выгоды только для Аннуриена. Моей прямой обязанностью было научить его действовать во благо всего Аленоя, и если первая моя попытка закончилась полным провалом, сейчас я собирался ему ещё раз подробно объяснить.

Стоило мне открыть рот, как я услышал крик.

Подняв указательный палец, я замер, прислушиваясь. На краю деревни ругалась Марьяна, ссорившаяся непонятно с кем, ведь Френк от неё давно свалил. В остальном – тишина.

Крик о помощи, это была часть молитвы. Я ухватился за след и принялся сжимать пласты реальности. Два портала за день? Ладно!

В ушах бахнуло, мелькнули образы межреальности, крик ругающейся Марьяны сменился тишиной, а после задул холодный ветер. Мгновение я потратил, чтобы понять, куда меня привела магическая нить – окрестности Адон Аум.

В свете зажжённого мной магического светлячка летал яркими росчерками снег. На расстояние, которое мог окинуть взор, было поле, и лишь впереди можно было различить огни поместья Штольнбахов. Под ногами лёд – речка. Следы. Высвечивая светлячком совсем свежие следы, я пустился бежать и в десяти шагах увидел барахтанье в свежей проруби, откуда местные набирали воду и ловили рыбу.

Последний всплеск.

Нет, мне не показалось, то был действительно всплеск. Я видел пальцы, скрывшиеся под водой.

Без раздумий я нырнул следом, с шумом уходя во тьму реки…

Девушку я спас, едва не утонув сам. Если низушек принял меня за служителя Беллатора, то деваха вообще не признала. Вначале верещала, когда я приказал ей снять всю мокрую одежду, дабы не околеть на морозе. Потом сообщила, что, мол, я это не я, а сын Гертруды Штольнбах. А после и вовсе разрыдалась, когда поняла свою ошибку.

Сказать, что в этих случаях было что-то особенное, я бы не сказал – рутинная работа искателя приключений, который вдруг обрёл способность слышать направленные к нему желания. Рутинная работа, которая, тем не менее, требовала затрат времени и сил. Она казалась сейчас наиболее важной и полезной, но внутри закрадывалось подозрение, что занимаясь ей, я упускаю что-то ещё более важное.

– Сеамни —

Сеамни сидела и смотрела на пустой горшок.

Семечко общалось с ней на очень странном языке чувств и эмоций. Медленно и непринуждённо. Оно само признавалось, что смерть для него не страшна, что это один из выборов – прорасти или нет. Оно обещало прорасти.

И не прорастало.

Горшок с плодородной почвой стоял на старом месте. Сеамни ощущала силу вокруг него, помнила слова Гарри о том, что проращивание – это не магия земли. Поэтому она не пыталась колдовать. Она просто слушала и пыталась договориться, как она договорилась с семечкой. Только сейчас она понять не могла, с кем же ей следовало договариваться.

Сконцентрированная, она ощущала магические потоки всё чётче. Навыки, однажды привитые ей в каком-то далёком и таком чужом мире, возвращались, и теперь она могла слышать землю на которой стоял Замок Древней. Земля ничего не говорила. Не говорила земля и рядом с Аннуриеном, не говорила и в самом Аннуриене, хотя и была везде разная, словно составленная из разных мест.

Чтобы земля говорила, она должна срастись, залечить свои раны, а залечивать она их будет долгие столетия. Сеамни хотелось быстрее.

Леголас стал брать её в походы и теперь людей и низушков приводили в деревню они, а не Гарри, который был занят своими странными делами. Это был большой шаг, и каждый раз Сеамни волновалась, чтобы не ударить в грязь лицом. Каждый раз у неё получалось. Она двигалась к своей цели, медленно проращивая свои таланты, медленно приближаясь к заветному.

Сеамни хотелось быстрее.

Быстрее прорастить семечко, быстрее залечить землю, быстрее стать Леголасу ровней. Нельзя получить всё и сразу, но желание помогает получить это быстрее, а начинать нужно с малого.

Горшок. Земля. Семечко.

– Леголас —

Гарри вытирал сопли рукавом рубахи, кашлянул пару раз, достал платок, высморкался, спрятал платок, взял палку в руки, став в стойку. Если за первым сражением никто не наблюдал, то сейчас появились желающие поглазеть. Кто-то рассказал по замку, что Гарри готовится сразиться с Леголасом, и аэльи принялись даже делать ставки, кто же победит. Всем этим людским уродством с опошлением дуэлей занимался Курт.

Эльф стал в стойку, почувствовал текущую через него силу, почувствовал лёгкость тяжёлой палки в руке, прикрыл глаза, настраивая органы чувств. С Гарри всегда нужно быть настороже, он опасный противник, не смотря на то, что очень легко проиграл в прошлый раз. Возможно его прошлый проигрыш был для того, чтобы Леголас расслабился и проиграл сегодня. Эльф на такое, естественно, не поведётся.

Гарри сделал лёгкий выпад. Леголас отбил палку в сторону и сократил дистанцию, полосуя своим оружием словно мечом снизу вверх. Гарри ушёл в сторону, и эльф ударил вразрез туда, где должен был бы оказаться Гарри, но тот подпрыгнул, огибая удар. Пришлось уклоняться, пропуская сделанный в воздухе выпад около самого уха. Леголас напряг мышцы, присел и выбросил ногу туда, где Гарри должен был приземлиться, метя в голень. Привычно замедляя движение врага, эльф наблюдал, как Гарри перекатывается через спину, встаёт на ноги. Его противник видел всё, но ничего не успевал сделать. Палка уже летела в сторону ноги Леголаса, но тот совершил воистину молниеносное действие. Нога эльфа хлёстко рванула в сторону голени Гарри – попал, хрустнуло.

Естественно, если бы Гарри ушёл в осторожную оборону, они бы фехтовали долго, пытаясь вынудить противника сделать первый шаг. Гарри резонно считал, что в обороне ему не победить, и в этом был совершенно прав, потому схватка заканчивалась на третьем-четвёртом ударе.

Хватаясь за ногу, Гарри повалился на пол. Послышались отголоски заклятия исцеления. Гарри встал, закашлялся, вытер слёзы, высморкался.

– Ах ты ж хитрая жопа, – ухмыльнулся он. – Давай ещё раз.

Гарри стал разговаривать – нервничает.

Маг шагнул в сторону Леголаса. Эльф ударил с плеча. Гарри отбил удар, поднырнул, ударил выпадом и… Леголас замешкался, что-то тут было не так. Он уже готов был отбить выпад, но что-то поменялось. Его инстинкты вопили и вместо того, чтобы отбить летящий удар, он повернулся к противнику спиной, увидев прямо перед собой ещё одного Гарри, наносящего удар сверху. На полусогнутых, всё ещё в повороте, Леголас шагнул в сторону, выбрасывая руку с палкой.

Гарри получил ровно помеж глаз, опять хрустнуло, в все стороны полетели брызги крови. Он уселся на пол, держась за восстанавливающий форму нос.

– Ещё раз, – улыбнулся Гарри.

Он раскрыл свой финт. На что он теперь надеется.

Леголас не сбавлял бдительность.

Гарри встал и шагнул вперёд, атакуя снизу вверх. И с первого же удара снова Леголас почувствовал, что Гарри переместился за спину. Он крутанулся, уходя в сторону и собираясь ударить по горизонтали скользящим, чтоб снова не разбить или не сломать что-то Гарри и… В какой-то момент Леголас ощутил подмену, но остановиться уже не мог. Его палка пронеслась сквозь тело Гарри, развеивая его, словно туман, и голова эльфа разразилась болью, он осел на пол.