Текст книги "Кукольный домик (СИ)"

Автор книги: Станислав Конопляник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)

Холодно.

Осознав это, её тело тут же стала бить крупная дрожь. Но она жива, что уже хорошо.

– Я не сразу в тебе распознал одну из шайки ушастых, – раздался хриплый голос из тьмы.

Тьма была такая, что видно не было абсолютно ничего. Магия этого места тоже была буйной и пока из неё не вырисовывалась система, поэтому Энейя понятия не имела, где она, с кем разговаривает и может ли хоть что-то сделать.

Эльфийские уши уловили отдалённый стон и мольбы о помощи, а ещё гулкие удары и хруст ломаемых костей.

– Ты Ишиан? – едва выговорила она из-за дрожи.

Её голос хрипел, будто вторил собеседнику. Ей нужно было смочить горло, желудок требовал пищи, плечо разрывалось от боли, а остальное тело просто саднило. Нижнюю губу так же раздуло, говорить было неприятно.

– Нет, я не он.

«Като», – подумалось Энейе. Он никогда бы не взял её, не будь она магически вымотанной. Тот же доспех тьмы нельзя пробить обычным оружием. Правда, вспоминая, как Като уделал Амлэю, становилось немного не по себе. И всё же, шансы были бы на стороне Энейи, имей она дело исключительно с этим прохвостом, а не ещё и с целой армией демонов впридачу.

– Давай немного порассуждаем, – холодно прохрипел Като откуда-то из-за спины. – Предвосхищая твой вопрос: не убил я тебя потому, что ты можешь мне быть полезной. Молчи пока и пытайся согреться, а я тебе расскажу почему. Ты пришла одна. Разведка?

Он замолчал, будто смакуя свой собственный вопрос.

Неужели кроме прочего он ещё и интеллектом не обделён?

– Ты напала первой. Хотя есть ещё шанс. Хотела выманить кого-то? Меня, например, – он вздохнул. – Не разведка, а бессмыслица.

Он умолк вновь и даже эльфийский слух не мог различить его движений в абсолютной темноте. Его голос раздался из другого конца комнаты.

– Диверсия? Если да, то ты меня разочаровала. Вы у Ишиана уже поперёк горла стоите, – фыркнул он. – И всё же, похоже у тебя была цель: наделать шума. Вернее это не цель, а средство.

Догадается или нет?

Энейя продолжала молчать.

– Но зачем? Это какого-то рода послание? Теперь говори.

Дерзко или сдержанно? Грубо и агрессивно или тихо и рассудительно?

Прежде, чем она смогла решить, она заговорила, полностью подстроившись под речь самого Като.

– Всё п-просто на самом д-деле, – стуча зубами, но спокойно, стала объяснять она. – Как ещё мне п-поговорить с Ишианом и остаться в живых?

Тишина. Неловкая пауза, особенно когда ты прикована голой к куску холодной скалы и единственный звук, который слышишь – стук собственных зубов.

– Ты решила поговорить сама, – произнёс он зловеще и ничего больше не сказал.

Она лежала и думала, может заговорить первой? Но она не решалась. Чем меньше говоришь, тем больше козырей остаётся. А что у неё за козыри? У неё нет ничего, что могло бы помочь ей в текущий момент.

– Я поступил правильно, сохранив тебе жизнь, – резюмировал Като. – И сделка, которую мы заключим, будет не равноценной, но у тебя нет другого выхода. Я могу обеспечить тебе безопасный проход до Ишиоха, где ты беспрепятственно пройдёшь к Ишиану и задашь свои вопросы, после чего беспрепятственно покинешь Штагру. Щедрое предложение.

«Более чем щедрое. Что-то тут явно не спроста. Её должны были медленно пытать, вытягивать из неё кишки, наматывая их на палочку, а вместо этого предлагают помощь».

– С чего т-такая сч-щедрость?

– Я ещё не назвал цену. Мне нужны схемы защитных чар и оберегов Ноды Эйвенстаэль.

– Нода —

В ночной мгле вырисовывались очертания массивного здания. Десятки комнат, три этажа, черепичная крыша. Некогда это великолепие отражало суть жившего здесь. Впрочем сейчас с выбитыми окнами, огромной дырой в фасаде, через которую была видна изломанная мебель и поблескивало битое стекло в свете двух лун, этот дом так же отражает суть жившего здесь, сломленного и убитого эльфа.

Полуэльфийка, императрица эльфов, одна из величайших магов Безымянного бережно взяла кольцо, висящее на цепочке, и спрятала под куртку, чтоб оно не мешало. Надеть его она так и не решилась, пытаясь внутри определиться с целями и мотивами.

Она перемахнула через забор, мягко приземлившись на вечнозелёную траву, в темноте пробираясь к месту, где недавно была дверь. Сейчас лишь одинокая дыра. Можно подумать: а смысл отправлять двух доверенных эльфов на разведку, если хочешь всё выяснить сама? Потому что одно дело – это посылать на разведку по делам государственной важности. Совершенно другое – разведка по личным причинам.

Нода стала тенью, пробираясь по угрюмым внутренностям сломанного дома, переступая через упавшие балки, переломанные стулья, огибая части обвалившихся стен. Пол плаксиво поскрипывал под ногами. В воздухе витали остатки магии: алтоэно с одной стороны и магия астрального творения с другой – довольно редкая не то, что в Безымянном, так и во всём Порядке.

Она вспомнила клинки, которые Като держал в руках: такие правдоподобные, реалистичные. Может они и на самом деле реальны. Чтобы отделить магию от материального мира порой необходимы эксперименты.

Но то, что тут был именно он – сомнений уже не возникало.

Зачем пришёл Като?

Нода уселась там, где стояла и попыталась сделать то, на что ни Матэдо, ни Милья не были способны. Она спрашивала астрал, бомбила запросами и собирала все возможные зацепки, мельчайшие отголоски мысли, что могли паутиной повиснуть на предметах, впитаться стенами этого места. И она узнала – приходили за ней. Като хотел выяснить, где она, отловить по мыслям и у него почти удалось, но собранного ему не должно было хватать, а значит у Ноды есть фора.

Но зачем Като приходил по её душу?

Тут есть очень логичное предположение: руби змею с головы. Нода – слабое звено во всей цепи. Она выстроила ЛеиЕну в одиночку, она собрала всех, организовала, тренировала и дала цель. Она в одиночку дала бой Ишиану и вышла в ничью, чётко показав, что в этом мире Верховному Лорду есть об кого обломать зубы.

Удовлетворённая и немного озадаченная, Нода покинула дом. Она всё ещё не знала, просчитался ли Като тем, что полез на её землю, или специально дал ей информацию, но она собиралась этой информацией воспользоваться, чтобы выбить из наглеца всю дурь.

Глава 12. Не забывать жить

На верхнем уровне Замка Древней, в самом углу была комната, выращенная из сплошного камня. Она была изрезана пиктограммами, через которые проходила сила. Над этой комнатой была замаскированная ёмкость, куда собиралась дождевая вода и талый снег. Всё это великолепие как есть отправлялось по трубам замка в виде холодной воды в четыре отхожих места на втором этаже и ещё два на первом, рядом с заклинательной.

Особенность этой комнаты была в том, что она умела подогревать воду, в потолок был вмонтирован механизм, похожий на душ, а в середине комнаты стояла керамическая ванна небольших размеров. Эту комнату любили все, потому что она помогала ленивым или чрезмерно занятым пользоваться тёплой водой почти без ограничений. Закрывалась она обычной тонкой деревянной дверью и слышно было всё, что происходило внутри.

Нинтр сидел под самой дверью, слушая всплески воды.

Я открыл было рот.

– Тссс, – шикнул Нинтр как можно тише и показал рукой присаживаться рядом.

Я присел. Судя по ауре, в душе была Сеамни.

Что усатый извращенец собирался делать?

Нинтр и не думал подсматривать. Если бы он просто ждал своей очереди, то определённо не прятался бы. Однако он сидел, словно в засаде, и даже мой кровавый вид с засохшей в волосах кровью гарпии и… зубом? не вынудил его произнести и слова. Он немного нервничал, потому как «тссс» тоже можно было услышать, особенно это могла услышать обладательница лучшего в Порядке слуха.

Время шло, ничего не происходило.

Я попытался одним лишь лицом спросить, в чём дело. Нинтр кивнул на дверь, за которой слышались лёгкие всплески. А после Сеамни стала петь.

Высокие переливы сменялись тенором, звуки лились чисто, слова невероятно мелодичной эльфийской речи сливались в трогательную песню о бесконечной любви и привязанности молодой эльфийки к суровому эльфу, который не разделял её чувств, но она не сдавалась, потому она страдала десятилетие за десятилетием. От её страданий засохли деревья в лесу, а тёмные думы привлекли болезни на смертных, что жили рядом, но она всё никак не осмеливалась поговорить со своим возлюбленным во второй раз, потому что была недостойна его.

И на ярком, возвышенном крещендо эльфийка признаётся своему избранному в любви, и тот отвечает взаимностью, после чего песня, долгая и неспешно развивающаяся, уходит в развязку, а мелодия тянется высокими переливами невероятно красивого голоса.

Не заканчивая песни, Сеамни открыла дверь, поглаживая мокрые волосы и замерла, мгновенно умолкая.

Мы с Нинтром переглянулись.

– Я раньше пришёл, я следующий, – мгновенно сообразил Нинтр, краснея.

Сеамни ничего не сказала, лишь смущённо ушла из виду.

Я юркнул за ней.

– Как с Эльстаном прошло?

Эльфийка окинула меня взглядом, вздохнула.

– Вы с ним очень похожи. У тебя в волосах… – она указала на мою голову пальцем. – Где ты был?

– Анэмиваэль, – развёл руками я. – И что может быть общего у такого классного меня и занудного чистюли Эльстана?

– Он тоже не рассказывает, что делает и зачем ему это надо.

– И что, ты просто постояла в пиктограммке, и всё? – сделал я смелое предположение.

Сеамни кивнула.

– Ты красиво поёшь, – бросил я ей напоследок и на щеках у эльфийки появился лёгкий румянец. Она смущённо улыбнулась и поспешила удалиться.

Отмывшись, я отправился вниз, на второй подземный ярус. Идя тёмными коридорами, я гадал, что увижу на этот раз. Подходя к двери я услышал голоса:

– …и он всё мнётся и мнётся. Вижу же, что хочет. И что, мне всё самой делать? – голос Марьяны, осипший и слабый.

– Ник такой же. Я ему говорю – это всего лишь сон. А он стоит, красный как рак, – голос Сильфиды совершенно обычный.

Я постучал, голоса умолкли.

Приоткрыв дверь, я увидел Марьяну, сидящую с ногами на кровати, завёрнутую в одеяло, словно в кокон. Губы её были потрескавшимися, глаза ввалившимися, с опухшими веками.

Ни слова не говоря, я достал из сумки-мир бурдюк с водой и всё ещё горячую похлёбку с куском тушеного мяса. Марьяна пила долго и жадно, после аппетитно ела, хватая куски мяса руками. Лишь утолив жажду и голод, она потянулась, сбрасывая одеяло.

– Может наконец оденешься? – предложил я, поглядывая на голое, слегка исхудавшее тело.

Марьяна зыркнула на меня.

– Твоя хранительница – бессердечная сука.

– Однако я смотрю вы поладили, – парировал я.

– А что делать. В четырёх стенах хуже смерти. Я живой человек и имею право на свободу! Я не твоя собачка! Я ничем тебе не обязана! – принялась она выплёвывать в меня претензии.

Кнута достаточно, пора подключать пряник.

– Хочешь к дереву?

Глаза её сверкнули, лицо сделалось непроницаемой маской.

– Предлагать больному дурман? – нахмурилась она. – Ты в курсе, что рыцари так не поступают?

– Я не рыцарь, – пожал я плечами. – Я это я, просто Гарри. Рано тебе ещё к дереву.

Я понимал, что просто дразню её, но чтоб мотивация работала, нужно о награде сообщать заранее.

– Это ведь… – она закусила губу, закрывая глаза и поправляя прядь рыжих волос, упавших на лицо. – Это как…

Марьяна была не в силах подобрать слова.

– У меня нет цели тебя оградить от силы. Моя цель, чтоб ты научилась контролировать себя при её избытке.

– Это невозможно! Ты просишь невозможного! – выкрикнула мне в лицо ведьма и слёзы навернулись у неё на глаза.

– Держи себя в руках. Никто не терял голову рядом с деревом, хотя Сеамни его вообще коснулась. Никто, кроме тебя.

– Что мне с собой сделать, если я такая? – утерев слёзы, погладила она себя по груди, хищно на меня поглядывая.

– Давай без манипуляций. Восстановишься – пойдём к дереву, – словно маленькой пообещал я. – И оденься наконец.

Марьяна надула губки, наклонилась, чтоб встать с кровати и продолжать бомбёжку моего мужского начала, чтоб выторговать у меня хоть что-то. Я лишь развернулся и вышел, закрывая дверь.

Ведьма осталась одна. Я слышал её рыдание у себя за спиной.

А нужно ли так мучить человека? Словно я садист какой-то… Ведь есть же не совсем нормальные, но всё же существующие маги, эмоционально неуравновешенные, поломанные и сгнившие, но всё же существующие. Если мне нужна сила, может быть спустить Марьяну с поводка?

Я не мог прямо сейчас ответить на свой вопрос. Может быть срабатывала забота об окружающих – я изолировал опасный социальный элемент от остального законопослушного общества. А может быть какие-то принципы обучения магов, если они у меня были. Вполне возможно, что пройдёт время и я смогу дать себе ответ.

Проведав Марьяну, я отправился в заклинательную, где уже сидели в медитации Сеамни и Фернандо. Маг в просторных одеждах с лысой головой сидел без единого движения, закрыв глаза. Сеамни же постоянно ёрзала, поглядывая на вновь прибывшего.

Я уселся рядом.

Магические потоки дерева идеально подчинялись внутри Замка Древней и отказывались подчиняться вне его. Эти потоки были грубы и угловаты, содержали слишком крупные магические структуры, из-за чего их было проблематично поглощать, но плотность была велика, да и источник бурлил этими структурами. Один из четырёх источников этого мира, и он оказался в моём распоряжении – удивительная удача.

У мага, особенно использующего тяжеловесные заклинания мгновенного перехода и иллюзии, есть две проблемы: истощение и перенапряжение. Как и у физического тела, у астрального есть запас выносливости и потребность в пище. Пищей астральному телу служит сила, которую он впитывает, пропускает через себя, замещает повреждённые структуры свежими, накапливает остатки в диссациаторе – специальном узле, в котором сила пребывает в очень плотном постоянном перемешивании мелких активных структур. Чем мощнее развит диссациатор, тем больше он структур может диссациировать, тем больше силы маг может накопить в себе. Однако, сколько бы ты не накапливал, этого будет намного меньше, чем можно взять из мира.

Когда же маг творит заклинания, он берёт частицы из мира и из диссациатора, прогоняя через специализированные отделы астрального тела. Их в астральном теле человека семь, у других рас их иногда бывает до двенадцати, но от количества тут мало что зависит. Астральное тело целиком участвует в создании заклинаний и, так же как физическое от поднятия тяжестей, напрягается. Чем сложнее заклинание, тем больше напряжение. Опытный маг умеет контролировать напряжение, снимать его частично прямо во время сражения или плетения заклинания. Именно по этой причине чаще всего у мага заканчивается внутренняя сила и это причина, почему обычно маги жалуются не на перенапряжение, а на магическое истощение.

У меня под рукой был бесконечный источник силы, подчиняющийся мне безоговорочно, пока я был на территории охранных чар Замка Древней. Как только я покидал замок – начинались странности.

Я зачерпнул силы, наблюдая, как структуры слипаются в кластеры, как проходят реакции, как искры пробегают между пальцев моей правой руки, как ветерок начинает гулять вокруг и тут и там вспыхивают огоньки. Я не придавал силе никакой специфической формы, позволяя ей мутировать так, как она этого сама захочет. Сила была в избытке.

Встав, я накинул плащ и вышел прочь из замка, отправляясь к своему заветному кусту, где я обычно медитировал, рассматривая границу охранных чар Нуриен Юндил. Да и уже подходило время проверить охранные чары вокруг Аннуриена, поэтому я решил прогуляться.

АнНуриен Юндил преобразился. Снег сошёл почти полностью, лишь иногда в тени деревьев оставался лежать грязными кучками. Кругом и всюду бурлили ручьи, норовя смыть дороги и подмыть фундаменты. Вода текла вниз по склону туда, где снег всё ещё имелся. Ночью подмораживало и улица превращалась в ледяной булыжник, но лишь для того, чтобы утром оттаять и устремиться бурными потоками с холма.

Совершая променад вокруг Аннуриена, я раз за разом пытался зачерпнуть силу. Неоформленная сила Замка Древней срывалась с места, потоком устремлялась мне в руки и, по ощущениям, впитывалась где-то посередине, не долетая. Словно ручеёк в песке, становясь всё мельче и мельче, а к месту назначения совсем исчезая.

Методично проходясь по периметру Аннуриена, я поправлял защитные чары, наблюдая где-то на горизонте приближающуюся группу гноллов. Сегодня без сильмира, поэтому защитные чары их отпугнут. В каждом месте, где я поправлял чары, я проверял, меняется ли что-то в конфигурации потока, который я запрашивал.

Что-то менялось незначительно и ничего в результате.

Странным образом поток покидал астрал, просто исчезая. Энергия не может исчезать, она лишь переходит из одной формы в другую. Разве что поток проходил сквозь астрал и уходил куда-то в глубины, до которых я не мог досмотреться. Либо, как вариант, в другое пространство.

– Пространство молитвы?

Так можно с чем угодно такой вывод сделать. Пропал второй носок после стирки? Он не пропал, он оказался в «пространстве молитвы». Это объяснение меня не устраивало.

До самого вечера я блуждал по окрестностям в поисках ответа. Я проверил конфигурацию и правильность моих связывающих чар больше сотни раз. Каждый раз процесс немного отличался, но результат был один и тот же – источником я воспользоваться не мог.

На закате я, пройдя сквозь чёрные ворота Нуриен Юндил, свернул мимо трёх деревянных пустующих домиков к дереву. Оно, как обычно, сияло белым светом, разливая силу в пространство.

Откуда оно брало эту силу? Скорее всего собирало в межреальности, в пространстве между мирами, по пути движения Безымянного мира из «здесь и сейчас» в неизвестность. Подтверждения этому займут не одну пятерню, потому я не спешил ставить эксперименты – не до того сейчас было.

Большие и плоские листья дерева шелестели без ветра, ствол пульсировал: редко и медленно, словно биение огромного сердца. Удар и тишина, длящаяся целую долю. После чего ещё один удар. И каждый удар – мягкое растекание грубоватой силы. Ясно было одно, что дерево – артефакт немного иного уровня. Если меч демона, моя сумка-мир или та рукоятка странного меча, что лежит у меня в подвале – всего лишь прикладные артефакты, то и кольцо, и дерево были чем-то намного более важным, часть большого механизма.

Этот механизм, к сожалению, был за пределами моего понимания.

– Господин граф забывает про свои прямые обязанности? – поднял бровь Марсенас.

Барон наглухо заколотил разбитое окно, а на улице потеплело достаточно, чтобы оставаться за столом лишь в одной шубе вместо нескольких. А ещё прямо сейчас рядом с бароном ошивался взрослеющий пацан – Анрэ Купель.

– Ещё чаю, господин де Луиз? – спросил он вежливо.

– Нет, спасибо, – отозвался Марсенас, всё ещё глядя на меня.

– То, что я приучил тебя к тому, что я тебя контролирую, не говорит о том, что это моя прямая обязанность. Это скорее было необходимостью, – рассудил я.

– Почему было?

– Потому, уважаемый барон, что наши идеи очень сильно отличались.

– И с тех пор что-то поменялось? – искренне удивился Марсенас.

– А то! Сколько нам пришлось отринуть?

– Не нам, а Вам.

– Не вам, а мне.

– Тут уж простите, вежливость во мне воспитывали с детства. А вдруг я придумаю ещё какую-нибудь гадость?

– Например?

– Например объявить себя верховным служителем Чёрного и обязать всех отдавать мне десятину.

Я хмыкнул:

– Ну а тебе самому как эта мысль?

Марсенас слегка задумался.

– Это как ещё один налог получается, только его никто платить не будет, потому что храм и так каждый день пустой. В Чёрного здесь никто не верит, – рассудил Марсенас и принялся краснеть, поняв, что сам развенчал свой план. – Но идея с мунькой на продажу хороша же, ведь так?

– Не в данной реализации. Тинэбрис в деталях. Как дела с подготовкой к празднику?

– Я отправил своих людей по деревням, часть из них уже вернулась.

– Подожди. Ты просто поставил перед фактом? Никого не спрашивал?

– Ну в Груваале сказали, что раз Гарри сказал, то лучше так. А больше нигде не возмущались, – замялся Микель. – И вообще, мы правим или разрешения спрашиваем?

Здесь он был прав, учитывая менталитет территории.

– Я зашёл сказать, что я не буду к тебе каждый день заходить, у тебя вроде всё схвачено. Только давай договоримся: я тебя не трогаю, а ты не забываешь меня вылавливать, если нужно посоветоваться по поводу новой идеи. Идёт?

Марсенас улыбнулся, впервые с тех пор, как я с ним принялся пререкаться.

– Считай это расширением полномочий. Но главное у нас что?

– Эмм… Что? Вылезти из багушкиного дерьма, – уверенно выразился Марсенас.

– Если развивать аналогию, то наш Аленой – это хлев. Нам нужно его почистить, а не сгрузить дерьмо в одном углу так, чтоб кто-то в нём захлебнулся. В общем если я буду нужен – ищи меня в таверне в обед.

Хотя и там я появлялся сейчас не часто.

Ночь тянулась долго. Я задавал в пустоту вопросы и не получал ответов. Задав вопросы про себя, я увидел в состоянии медитации образ себя текущего, а из свершений лишь те, что я совершал в этом мире. Видимо все мои прозвища были даны мне в контекстах, которых я не знал, а астрал про них не рассказывает, будто и не знает ничего. С другой стороны открыв книгу про Адельгейду, я смог из астрала почерпнуть несколько фактов про Алую Империю. Про Седрика тоже ничего слышно не было.

Я всю ночь штудировал истории, которые далеко не факт были реальностью. Какие-то легенды в стихотворной форме, где-то какие-то события про катастрофу в мире под названием Валион, какие-то истории из разряда романтичных, про смерть возлюбленной и три подвига, которые герой совершил во имя её, чтобы навеки быть с ней связанным – ванильная чушь.

Все эти истории давали чуть-чуть дополнительной информации из астрала, но и то при помощи этого метода можно было проверить некоторые конкретные факты с сомнительной достоверностью – бесполезная ерунда.

Представляя василиска, с которым мы с Леголасом недавно дрались и едва не отгребли от него (я до сих пор без меча) я вообразил его во всех деталях, но сколько бы я не задавал вопросов, ответ так и не последовал. Не доставало каких-то деталей, будто такой твари в принципе не существовало.

– 33-ий день Чёрной ханты —

Утром над Аннуриеном зависла большая и тяжёлая туча. По крыше барабанил дождь. С гор катились потоки воды. Ущелье бурлило где-то далеко внизу. Сырость пробиралась всюду и нигде от неё нельзя было укрыться.

Завернувшись в плащ, я шагал вниз, подальше от Замка Древней – развеяться и потренироваться. По пути я глянул в конец коридора, где около душевой сидели уже двое: Нинтр и Курт. Они глянули на меня, я глянул на них, ничего не сказал и пошёл своей дорогой.

«Дядя Гарри, у меня есть спасибо сказать, вот», – послание от Кима.

Прерывать тренировку ради этого?

Если бы у меня было бессчётное множество почитателей, я бы проигнорировал это «спасибо», тем более что самой мысли уже было достаточно. Не так часто со мной делились силой, хотя последнее время всё чаще.

Сейчас даже вопрос такой не стоит: конечно же прервать тренировку!

Я шагнул в портал, ведущий по следу, и заметил, что выставленные скобы деформируют пласты реальности, поэтому каждая скоба добавляет дополнительное ускорение и я промахиваюсь. Отметив у себя это в памяти я шагнул в портал и заскользил по мягкой жиже дороги, едва удерживая равновесие.

Забрызгав себе грязью штаны и оставив за собой приличную борозду, я прошёл к дому. Рядом с домом, сгорбившись на карачках, в грядках ползала женщина, колупая землю тяпкой и что-то туда сажая. Она меня тут же заметила, выпрямилась, улыбнулась и замешкалась.

– Никакой официальщины, – предупредил я.

– А чем я обязана таким визитом? – чуть ли не задыхаясь произнесла она, вытирая грязные руки, которыми она рыхлила землю перед посадкой. – Боги, в голове не укладывается! Бог, отвечающий на молитвы, пришёл ко мне второй раз!

Я не стал её разубеждать.

– Только я не к тебе, а к твоему сыну. У него что-то для меня есть.

– Да-да, – метнулась она к двери, открывая её.

Войдя в чистую и убранную прихожую, я снял грязные ботинки и прошёл в дом. На пороге в хату стоял глазастый пацан, совсем ещё крохотный, молочные зубы ещё не начали выпадать, и держал на вытянутой руке деревянный кубик.

– Это тебе, за сцёку, – показал он на шрам под глазом, так напоминающий мой.

Я молча подошёл и аккуратно взял кубик с чёткими острыми гранями. На нём не было ничего, просто кубик. Ким показал свои руки с двумя порезами и мозолями.

– Я долго его делал. Мама говорит, цто ты меня вылецил.

– Да, я помог, – кивнул я.

– Цпасибо.

Ким шагнул вперёд и обнял мои грязные штаны.

– Мама ругаться будет, что ты вымазался, – потрепал я его по волосам.

Мальчик улыбался.

– Я хоцу с тобой! – заявил он.

– Подрасти вначале. Будешь большой, как твой папа, – будешь со мной, – на полном серьёзе заявил я ему.

Ким надулся, но кивнул.

– А ты не цостарисся? Папа говорит, цто мама цостарицся и умрёт!

– Нет, я как твой папа, – заверил я пацана.

Выходил я преисполненный чувства значимости того, чем я занимаюсь, и чётко решил продолжать этим заниматься не смотря ни на что.

В трактире было пустовато, лишь Ник, Валькра и (что удивительно) Фернандо сидели да молча уминали свою еду. Я подсел к ним за столик.

– Эльфов не видно?

Ник покачал головой.

– Сеамни наорала с утра пораньше на Курта и Нинтра и отказалась идти кушать.

Зная текст её песни можно было понять, на что обиделась Сеамни. Только вряд ли Курт или Нинтр знают, о чём там поётся.

– Я ещё не очень понимаю, в чём дело, – подал голос лысый Фернандо, крутя кусочек муньки на вилке, – но джентельмены подглядывали за дамой в душе.

– Там всё немного не так, – поправил я. – Они подслушивали за Сеамни в душе.

– А это как? Как летучие мыши? – удивился Ник и задумался. – Нинтр и Курт же люди, а люди так не умеют. Люди везде не умеют в эхолокацию?

Он захлопал глазами, глядя на Валькру.

– Ну я не умею, – развела она руками.

– Никто не умеет, – подтвердил я, наблюдая мыслительный процесс Ника. Тот кивнул, потом задумался, снова кивнул и не выдержал:

– Всё равно я не понимаю. Ну вот подсматривать понятное дело, – Ник словил неодобрительный косой взгляд Валькры, – но подслушивать?..

– Сеамни очень красиво поёт, – сообщил я ему.

– Хм. И что? Разве нельзя её попросить спеть?

– Ник, – обратился я к нему, – спой пожалуйста матную частушку прям тут, прям сейчас.

– Да легко, – с набитым ртом буркнул Ник и уже принялся подниматься из-за стола. Валькра его потащила за рукав вниз.

– Гарри к примеру сказал, – объяснила она.

– Ну да, пример плохой, – согласился я. – Фернандо, не соизволишь ли ты исполнить что-нибудь очень непристойное?

– Не соизволю, – совершенно серьёзно заявил Фернандо и продолжил кушать. – Это неприлично.

– И что же это получается? – спросил вдруг Ник. – Сеамни поёт матерные частушки в душе?

Я расхохотался, рассмеялась и Валькра, один только Фернандо остался непоколебим.

– Нет, она поёт романтичные песни про высокие эльфийские отношения, любовь и привязанность до самого гроба, – сообщил я Нику. – И очень сильно стесняется этого. Но поёт очень красиво.

– А чего ж стесняться тут, – буркнул Ник. Валькра покраснела. – Вон… ау! Ты чего дерёшься?

Валькра дала ему в бок с локтя.

Я удивлённо поднял бровь. Понятно было, в каких отношениях состоят Ник и Валькра, только непонятна была причина такой скрытности.

Валькра смутилась окончательно.

– На моей родине воинственные девы не занимаются любовью, – пояснила она.

– Да, они не занимаются любовью, – подтвердил Ник, – они трахаются как дикие кошки, – и тут же получил второй удар, хохоча сквозь боль.

Фернандо поднял взгляд от тарелки с овощами:

– Мокошь благословляет ваш союз.

Валькра чуть не подавилась. Я же попытался её урезонить:

– Забудь уже про свой мир. Есть Безымянный и здесь свои правила. Фернандо, если Мокошь благословляет союз, значит ли это, что ты в качестве исключения обладаешь эхолокацией и уже узнал, что наша Валькра, к примеру, беременна?

Ник замер, не донеся кусочек мяса до рта. Валькра принялась интенсивно багроветь.

– Я обычный человек и вообще не знаю, что такое эхолокация, – ответил Фернандо.

Валькра с Ником выдохнули.

– И что, ты прям не хочешь детей? – уставился на неё Ник.

– Я… Это… Гарри, мне придётся покинуть команду в случае беременности, – совершенно серьёзно заявила она, всё ещё оставаясь красной.

– Да Френк вон и не забеременнев покинул команду, – пожал плечами я и увидел, что на глазах Валькры наворачиваются слёзы.

Она сжала зубы, утёрла слёзы, шморгнула носом и коротко кивнула.

Днём я исследовал магические потоки крепости, отвлекаясь на молитвы. Пришлось попрыгать порталами, чтобы выяснить, что мужика съели лесные звери, у другого сопли и он «умирает», а жадный низушек хочет назад свой товар потому что местный торговец из Аэглирлоэй скупил остаток хлеба прямо перед Праздником Рождения за бесценок потому, что оба были пьяными. Ещё и параллельно с этим меня откровенно засирала какая-то эльфийка с юга, мол я неумелый. В каком это месте я неумелый?!

Постоянные просьбы отвлекали и я принялся реже на них отвечать. Как результат – молиться мне стали интенсивнее и это мне нравилось. Я получал постоянную подпитку силы находясь даже далеко от замка.

Замковый источник всё так же не поддавался.

Отойдя на приличное расстояние от Нуриен Юндил, я расставил кристаллы и принялся их изучать. Закончил я, когда солнце уже село. Обнёс всё защитным барьером и отправился обратно в замок. Продолжил на следующий день, ставя эксперимент за экспериментом. В итоге я выяснил, что поток дестабилизируется и рассеивается. Куда девается сила – загадка, но она исчезает. Остаются структуры такой низкой интенсивности, что они смешиваются с фоном и растворяются в нём.

Я ходил и думал, в чём может быть причина. Мысли мои строились только вокруг моих рассуждений. Весь остальной мир начинал меня раздражать, но про свои обязанности я не забывал, хотя и приходилось ругаться на себя и заставлять себя отвлечься.

По вечерам я заглядывал к Марьяне, оставляя ей еды на день. С каждым днём девушка всё больше впадала в состояние уныния. В какой-то момент я обнаружил её вновь одетой.

– Это не игра, – заявила она мне. – Я пустая, ничего не чувствую. Этого ты добивался?

– Нет, ты должна продолжать пылать, но не выжигая себя изнутри, – отозвался я.

– Я так не умею. Либо всё, либо ничего.

– Дрова в костёр подбрасывают постепенно, иначе можно зажечь лес и сгореть.

Марьяна растянулась на кровати, закинув руки за голову. Выглядела она более здоровой, чем пару дней назад. Выходя от неё, я специально оставил дверь нараспашку, и это было рискованно.

На следующее утро, понимая, что я не спал, вчитываясь в описание странных мест поклонения и артефактов, которые в этих местах использовались, я решил, что пора останавливаться.