Текст книги "Кукольный домик (СИ)"

Автор книги: Станислав Конопляник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 30 страниц)

Глава 22. Путь смерти

– Гарри —

Второй за день прыжок и я уже в говно. Круги под глазами, трясущиеся руки. Очень легко было отыгрывать около Андремуэрмара старого хлыча на тощей кобыле. Аэльи, что были закованы в кандалы, впервые за всё время ликовали, крича, что их освободил Гарри, а не что-то там, связанное с законом. Местные рыцари недоумевали и крутили у виска.

«Гарри, – довольно отчётливо я услышал в сознании. Сдвоенное кольцо усилило эффект молитвы, слушать становилось очень приятно. Говорил со мной Уве Лэнг, тот, кто задавал мне вопросы, на которые я со сдвоенным кольцом смог начать отвечать. – Мне кажется учитель мой ко всему причастен – Микель Эдамотт. Он спрятался и ведёт себя странно».

«Где?» – спросил я, обращаясь конкретно к нему.

И я увидел метку в лесу, в паре часов пути от Грувааля.

Внутри что-то шевельнулось и я ощутил холодную злость, которую не испытывал никогда. Я не радовался смерти Крита, не радовался смерти Криона, не гордился, что помог убить демона, который охотился на эльфийку. Сейчас же я словно стал на путь, с которого не свернуть. На давно забытый путь мести.

В Груваале я вновь зашёл к Софье.

Бабки не было на месте, пришлось ждать. Она появилась с испариной на лбу, долго отдувалась, предложила мне отвар из трав и на этот раз я отказался.

– Могу я попросить об услуге?

– С какой стати?

– Потому что я хороший, – выпалил я.

– Ах ты жулик, – рассмеялась Софья. – И всё равно малец, ты мне определённо нравишься. Был у меня такой ученик, уверенный такой, девки по нему прям сохли. Он же внуком был, да в том далёком мире и остался.

– Значит в память о внуке. Дело плёвое, – я протянул бумагу. – Нужно передать рыцарям, которые сюда приедут. И ахеллота отдать Марсенасу де Луизу.

– А ты куда? Отдохнул бы, скоро снова кровью харкать начнёшь.

– Есть одно дельце.

Я шагал за пределы Грувааля, через вырубленный лесок, когда меня окликнули.

– Стой, кто идёт?

Голос Ганса.

– Не поверишь пока сам не увидишь, – развернулся я.

– Гарри! – выкрикнул Ганс и на усатой широкой морде засияла улыбка. Он ускорился, побежал ближе ко мне, не забывая поставить автомат на предохранитель. – У нас тут такое было! Я бы их всех… Ну ты понимаешь. Но тебя не было, я решил слушать Айко.

– И правильно решил, – кивнул я, вспоминая Ворвуса и девять трупов. – Не зря я с вами через такие трудности прошёл. А что было, то всё знаю.

Я замялся, хотел спросить про похороны, но передумал.

– Умершие верили в тебя. Не так, как я. Они будто тебе молились. Их тела до сих пор лежат за деревней. Вроде сегодня собираются прощаться.

– Скажи им, чтоб повременили прощаться, пока те, кого увели, не прибудут обратно.

Ганс не скрыл своего удивления, но кивнул.

– Помощь тебе нужна сейчас? – спросил вдруг он.

– Нет, выполняй свою службу.

Я пошагал дальше в лес, прислушиваясь к своему следу. Этот след уводил меня всё глубже, к топким местам, где сложно было пробираться сквозь густой подлесок. Силы мои хоть и восполнялись, но медленно.

«Помогите мне, молитесь», – бросил я в пустоту.

И шёпот голосов затуманил мысли, а тепло от магии, разливаемой по телу, было сродни успешному умозаключению – кайф. Я помотал головой, принимая только столько, сколько нужно было и почувствовал себя намного бодрее, хотя всё ещё восполнил только часть своих запасов.

Впрочем этого хватило чтобы среди деревьев обнаружить смердящий магией страха круг, в котором расположились двое: смазливый алхимик с тоненькими усиками и козлиной бородкой и совсем ещё юный парень. Они сидели и переговаривались о чём-то на тему алхимии, разбирали свойства алого рубида.

Меня они даже сразу не заметили.

– Привет, Микель, – крикнул я, подходя ближе.

Микель медленно встал и замер.

– Ты… – выдавил он и подавился. На лице было смятение. – Мы с тобой боремся с общим врагом, мы не враги друг-другу. Ты ведь умный, ты должен понять. Хаосу нас не перехитрить.

– О чём ты? – сыграл я дурачка.

В руке у Микеля что-то было и стоило проявить лишнюю осторожность.

– Я борюсь против Хаоса, иду против воли Сестёр, а ты нарушил законы, – стал втолковывать Микель, – и это был план Хаоса, которому ты случайно стал следовать. Ты тоже борешься с Хаосом, но он победил, поставил меня на путь, в котором я…

– Чушь мелешь, – буркнул я.

– Не чушь. Гарри, мы уже с… тобой, – он старался разговаривать со мной по моим правилам, – уже говорили об этом. У Порядка есть свои законы, и только Хаос может их нарушить, а мне казалось, что ты нарушил и потому я отправился спасать Порядок, чтобы не дать воплотиться сущности Хаоса в тебе.

Я шагнул вперёд, вытянул меч.

– Стой, подожди.

– Ты отличный алхимик, которого сложно будет отыскать во всём Аленое. Кладезь бесценного знания. Так уж вышло, что алхимия – не самый сильный мой навык. Но видит Творец, то, что ты тут устроил, без внимания оставлять нельзя.

– Так это ведь твой план! – вдруг поменял мнение Микель. – Ты же сам хотел, чтобы я разобрался с этим, не так ли? Ты дал мне подсказки, не прогнал с демонстрации сил, не остановил, когда я пошёл к гроссмейстеру. Ты всё знал, но ничего не сделал. Так же ведёт себя Хаос?

– Микель, вот скажи, чего ты опасался? Кем я стану? Новой Адельгейдой? – рассмеялся я.

Уве стоял немного в стороне, пятясь к дереву и случайно даже покинул круг. Взмахнув руками, он побежал по лесу, пока не скрылся за деревьями, там он замер, тяжело дыша.

Микель же на моё высказывание улыбнулся.

– Может быть этими жертвами мне удалось помешать твоему воплощению?

– Может быть. Скорее всего я бы никогда не воплотился, но ты своего добился, верно?

Я спрятал меч в ножны, подходя ещё чуть ближе.

– Нет, – ухмыльнулся алхимик и швырнул пробирку.

Я не стал разбираться, что в ней, воплотив совсем рядом с рукой алхимика временный щит. Пробирка разбилась, громыхнуло, со всех щелей полезло пламя и Микель завопил, хватаясь за лицо. Одежда на нём горела.

– Знаешь, у меня вчера умерло тринадцать идиотов, но они были тихими, – стал втолковывать я ему под его вопли. Я испытывал некоторое непонятное самому мне наслаждение в подобном отмщении. – А ты мало того, что идиот, так ещё и инициативный.

Я затёр круг страха носком сапога. Микель катался по влажной траве в надежде сбить алхимический огонь, который он знал, что будет гореть, пока не выгорит полностью.

– А! Потуши, пожалуйста-а…

– К тому же ты ещё и маг. Ну, алхимик. А значит авторитет для тихих идиотов. А с идиотами одна беда – они всегда считают, что умнее всех остальных. Такие пойдут по головам и напролом, не задумываясь о последствиях, о тех тринадцати жизнях…

Тело забилось в конвульсиях, источая смрад горелого мяса и жира.

– Не успел. Уве, подойди сюда!

Из-за деревьев мелкими шагами вышел бледный как смерть парень.

– Хочешь быть самым крутым в Аленое алхимиком? Ты ж, надеюсь, умнее господина Эдамотта.

Усталость доканывала. Не дай Творец ещё и этот тип на меня кинется… Придётся его убить только потому, что на другое сил нет.

Но Уве, на удивление, посмотрел на своего бывшего наставника, на его обуглившееся, всё в алых волдырях, лицо, побледнел, сглотнул и кивнул.

Вечером я стоял у кострища, на которое было сложено три тела. Собралась вся деревня и дабы не смущать аэльев, освобождённых мной, я принял другую личину. Низушка и трое женщин с факелами подошли и под рыдания подожгли дровницу. Алые языки быстро ухватились за сухое дерево, заплясали, выбрасывая в небо снопы ярких искр.

– Ким мой маленький, мальчик мой… – рыдала Камилла. – Этот урод у меня заплатит! Бог, ходящий среди людей, но ничего не делающий, очень уж плохой бог.

За плечи её обнимал её муж полуэльф, с невыносимо кислым выражением лица, но он держался. Его задачей было приободрить, утешить, что-нибудь объяснить, и я ему откровенно сочувствовал.

– Жизнь такая, что закон даже детей не щадит, – обронил я.

Женщина на меня уставилась полными слёз глазами и для неё я снял личину. Она подавилась слезами, замолчала, глядя на меня с открытым ртом, не в силах поверить, что видит перед собой.

Я же достал кубик с идеально чистыми гранями и хотел уже было швырнуть в огонь, но передумал.

– Тушите! – крикнул я. – Живо!

Низушка и женщины переглянулись, схватились за вёдра. Камилла уставилась на меня полными ненависти глазами, готовая кинуться и вцепиться в меня, перегрызть мне глотку.

– Падай на колени и молись как последний раз в жизни, – приказал я не только ей, но всем, кто меня слышал. – И, возможно, в этом мире будет на одного мертвеца меньше.

Вода зашипела, потекла по обожжённой коже мёртвого тела, а я уже провалился.

Мотыльками ко мне слетались молитвы, неся крохи силы. Они питали меня, проходили через меня, я их вдыхал и поглощал, они переполняли меня. Магия души легла легко, будто я всю жизнь её знал, хотя до этого момента ни разу так и не воспользовался. Я позвал. Это было похоже на стихотворение на непонятном языке, и оно разнеслось далеко окрест.

На зов откликнулись: что-то тёмное и мрачное, что-то гадкое и слизкое и что-то серое, но с угольком жизни внутри. Я стал говорить с серым полотном увядающей души, и оно меня понимало, делая шаг навстречу. Оно было слабым, говорить с ним было просто, слить с телом ещё проще.

Светлячки молитв потекли через меня в тело Кима, в его душу, связывались и расплывались, воссоединяясь с умершим. Как когда-то совсем недавно воскрес Фернандо, возвращённый своей богиней, так и я пытался воскресить этого маленького чемпиона.

Моё тело закашлялось, сплюнуло кровью под ноги. Меня подхватили под руки, подставили могучие плечи, а я продолжал.

Люди, полуэльфы и низушки молились, поток тёк и тёк сильнее, чем когда либо. Я чувствовал двухголосие сдвоенного кольца, но ничего не происходило. Я не был уверен, что так и надо. Мне казалось, Ким должен был вздохнуть, втянуть в себя воздух, стать румяным, крикнуть «мама, я жив, а ты боялась!», вскочить с дровницы и крепко её обнять. Её и стоящего за моей спиной отца.

Однако я открыл глаза, а Ким так и лежал бездыханный.

Ковыляя, я подошёл к нему, положил руки на грудь и надавил. Резко, крепко. Раз, второй, третий, а после поднёс ухо к его бледным губам. Тонкое сипение раздалось мне в ухо, едва уловимое. Прощупал запястье – пульс был.

– Он жив, – огласил я приговор хриплым шёпотом и уселся у дровницы, закашливаясь.

Молитвы всё летели в мою сторону, их становилось больше, силы постепенно восстанавливались, но в голове ещё гудело, в глазах мутилось, а к горлу подкатывал ком.

Камилла плакала, стоя на коленях и не в силах подойти к ребёнку. Из толпы вышла Софья, принялась командовать. Двое здоровых мужиков, среди которых я узнал Ганса, аккуратно сняли мальчика, положили на появившиеся вдруг носилки и понесли куда-то в сторону.

Двое других мёртвых тел так и осталось лежать на дровнице, но больше никто не плакал.

– Как мне тебя благодарить? – заливалась Камилла, на коленях подползая ко мне с какими-то не очень здоровыми намерениями: целовать руки, обмазывать меня слезами?

– Стань моим апостолом, – обронил я, не долго думая. – Неси моё слово, помогай моим именем, позволь мне творить твоими руками.

Она успокоилась, лишь широко глядя мне в глаза. Надо мной замерла небольшая толпа, слушая мои слова.

– Да, я позволяю, я клянусь! – принялась она снова рыдать.

Я протянул ей руку, она подставила ладонь и туда упал деревянный кубик без граней. Простой кубик, но с такой сложной историей.

– Мрака —

Гарри метался по всему Аленою. Мрака следил за волнами, исходящими от этого непоседы, и ему так и хотелось подлезть. После стольких переходов должно быть он потратил все свои силы. Вот он шанс, просто подойти и прибить. Даже не заклинанием, а обычным камнем. Но охотник, став на путь смерти, следит внимательно, выжидает до последнего, чтобы нанести один удар, но гарантированный.

Как же императору Мрака хотелось бы, чтобы вот прямо сейчас заработало бы заклинание, не оставляя Гарри ни единого шанса, но так не получалось. Впрочем даже восстановившись у него не окажется шанса, нужно лишь подождать.

– Гарри —

Два дня прошло с тех пор. Я лежал и смотрел в потолок. Руки мои больше не дрожали, интенсивные молитвы восстанавливали лучше, чем пребывание близ источника, но и источник помогал.

Я лежал и общался со своей паствой. Овцами они больше не были, пересказывая из уст в уста мои наставления, приукрашивая их и дополняя. Их количество всё же уменьшилось, но лишь ненадолго. Вера в меня набирала силу, словно снежный ком. За два дня мало что поменялось, но голосов стало немногим больше, чем раньше. Что ж, это определённо что-то значило.

Вчера я снова слышал Кима и тот клялся мне, что станет рыцарем, но не рыцарем Беллатора, а рыцарем Гарри. Слышал я и Камиллу, которая уже готовилась отправиться к самому Анитуэну, побывать везде и даже за пределами Аленоя, неся слово моё о том, что не нужно быть идиотами, и мой же символ – кубик с пустыми гранями, символ выбора без выбора, абсолютного предопределения всего.

Кольцо перестало жечь палец, мысли очистились окончательно. Чувствовал ли я вину за двенадцать умерших? К своему сожалению вину я чувствовал ровно до похорон и воскрешения Кима, а дальше было пусто. Почему же я лежал два дня? Эти два дня мне нужны были даже не для восстановления магических сил. Я разбирался с собственным уродством.

Каким же нужно быть уродом, чтоб читать мораль умирающему алхимику? Зачем было так поступать? Специально мучить человека, наслаждаться его страданиями. И те двенадцать. Они стёрлись из моей памяти так же быстро, как туда когда-то вписались.

– Тряпка! – бросила Марьяна, едва успев отворить дверь и заулыбалась.

– Чего весёлого?

– Великого Гарри отделали. Отымели во все дыры. Только знать бы ещё, что произошло.

Она уселась на край кровати, задирая юбку и оголяя ноги.

– На, смотри. Тебе же нравятся ноги.

Я сел, глядя на неё снизу вверх.

– По сути ничего не произошло. Ты как себя чувствуешь?

– Свою заботу засунь себе в жопу и сургучом залепи, чтоб не вываливалась больше, – скривилась Марьяна и стрельнула в мою сторону глазками. – Ничего такого не хочешь?

Я покачал головой, вспоминая предыдущий раз.

– Скорострел, ещё и с медленной перезарядкой?

– Тебе ж вроде тогда понравилось, – пожал я плечами.

Марьяна смутилась, на веснушчатом лице появился румянец. Она встала, махнула рукой и ушла прочь, хлопнув дверью. Её седьмой отдел был в таком же плохом состоянии, как и тогда, когда я её забрал в крепость – ничего не поменялось.

Встав, я спустился вниз, проходя в тронный зал. Было ещё раннее утро, и на весь тронный зал разливались переливы эльфийского пения – Сильфида «настроила громкую связь», убедившись, что Леголас ушёл на охоту.

– Уже пришёл в себя? – спросила нимфа, сидя на троне и раскачивая ножкой.

– А есть другие варианты?

Я накинул плащ и вышел из крепости, шагая к деревне АнНуриен Юндил – «У Замка Древней», уже ставшей мне родной. Конечно, ещё многое не решено: слухи только добрались до Анатора, я слышал аэльев, которые говорили о защите веры и наказании слуг Беллатора. Радя явно снарядила сюда людей.

С Анэмиваэлем и Ворвусом мы что-нибудь решим. Вряд ли из-за ошибки Кинура я вдруг потеряю графский титул, хотя кто его знает, как оно обернётся?

Кроме этого нужно сгонять всё же в Анатор на какое-то время, пробежаться по деревням и организовать призыв на воинскую службу, заглянуть к Штольнбахам, поговорить о школе и финансах на следующий год. Если я, конечно, не развяжу сейчас гражданскую войну из-за выходки Ворвуса.

Рядом с храмом Чёрного стояла Агнес. Вокруг неё были мешки с зерном, запасённые ещё Йеном на посевную. А прямо перед ней огромная вереница низушков и людей, которым что-то из этого зерна почиталось. Рядом со мной возник Марсенас.

– Спасибо, что не дал наших в обиду, – поблагодарил я его.

– Как обычно без приветствия, господин граф, – ухмыльнулся де Луиз и посерьезнел. – Рыцари совсем с ума посходили. Пришли, обвинили тебя в том, что ты демон, хотели устроить проверку и форменный акт охоты на ведьм! Я был о Кинуре лучшего мнения, – скрипнул он зубами от злости.

– Они тут не виноваты. Может помнишь, а может нет, но тут на меня точил зуб…

– Микель! – тут же выдал Марсенас.

– Он мёртв, – шепнул я.

– Это ведь убийство! Пусть даже он и виновен! Зачем ты мне это говоришь?

– Кому мне ещё доверять? – проманипулировал им я, чтобы ещё больше укрепить доверие.

Марсенас улыбнулся.

– Зайди вечером ко мне, нужно обсудить деньги на расширение, – бросил он мне через плечо.

Я видел, на сколько ему ещё сложно даётся подстройка под мой стиль общения, но он искренне старался, чувствуя себя героем. Я же не ощущал подобного подъёма. Напротив, было немного противно копаться в политике, но настолько привычно, что это меня приводило в ужас.

Кто я такой? Кем был? Какова моя роль во всей этой игре? Да даже на вопрос кем стал мне сложно было ответить!

Бог? Граф-чародей? Наверное просто хранитель Аленоя.

Я вглядывался в ясное небо, увидел на горизонте Леголаса, помахал ему рукой, на которой было кольцо, и заметил что-то странное. Меня вдруг словно ошпарило, тело рвануло в астрал, прорывая собой ткань реальности.

Что это?

– Мрака —

Заклинание пришло в действие. Мрака ощутил волну, пробежавшую по астралу, встал, направляясь из негустого подлеска. Рядом подскочил Горкиз и два дуболома: один побольше, второй поменьше.

– Ребята, ещё раз объясните мне, почему никто не взял арбалет?

– А толку? От него пули отскакивают, – пожал плечами один из ребят Алана.

Мрака лишь вздохнул.

– Гарри —

Драгоценные миллисекунды бежали, а я шарил по своему астральному телу в поисках чар, не в силах их найти. И вот я зацепился – краешек, ниточка, что проявила себя, сплетённая из односложной структуры, так похожей на обычную грязь. Я потянул за неё, углубился дальше, нашёл паттерн, по которому нить изменялась, и пришёл в ужас.

Тянущаяся от кольца, она оплетала всё моё астральное тело и сейчас с невероятной скоростью сплеталась в сгустки. Вот второй отдел повредился, вот эффект распространился на нервную систему, вот подточился седьмой отдел. Я влил в тело силы, что были, но лишь замедлил распространение. Словно гниль, оно подтачивало моё тело с момента, как я надел кольцо.

Меня прокляли?

Я замер, зависнув в астрале в поисках направления. Мои верующие в меня светились яркими огоньками и я попросил у них сил. Ким тут же упал на колени, отдавая всего себя мне в жертву. Я потянул обратно к замку, под защиту.

– Мрака —

«Ах ты хитрый, назад рванул».

Мрака напрягся. По его подсчётам диссоциатор должен был быть полностью оплетён, но что-то и откуда-то Гарри всё же получал, раз мог сопротивляться и прокладывать себе в астрале дорогу. Некромант никогда не бросал начатое дело – не бросил и сейчас, направляя своё заклинание и усиляя его там, где это было необходимо.

– Гарри —

Грубой рукой меня швырнуло в сторону – это была часть заклинания. Пространство прорвалось, через него угадывался Атор Адолен и поле за ним, почти под самыми стенами.

Кто это был? Кто смог меня провести?

Загадка складывалась воедино, но от этого было не легче. Тот сон о кукольном домике – сознание подсказывало мне, что нужно разложить сон на составляющие, проверить глубоко и основательно, а не принимать на веру, что это послание мира. И книга, которая так легко угодила мне в руки. И разгадка, что пришла ногами в виде странного мага. И та тварь в астрале рядом с лешим, возможно, так же его рук дело, хотя тут скорее догадки.

И я повёлся, потому что «а какие варианты». И надел кольцо, потому что игральная кость всегда выпадает на пустую грань. Играл по всем правилам чужой игры, напрочь утратив инициативу. Что сейчас будет?

– Мрака —

Ожидание: Гарри повалится на землю пластом, с закатанными глазами и в конвульсиях, не в силах шевельнуть рукой, потому что второй отдел должен быть напрочь отбит, что сходно с параличом центральной нервной системы.

Реальность: Гарри вынырнул на ноги, встал перед тремя бравыми ребятами, достал меч и хищно ухмыльнулся. Плавным движением он сделал подшаг, спровоцировал щуплого на удар, легко отвёл его меч в сторону и всадил свой прямо ему в лицо так, что лезвие вышло из затылка.

Ощущение, что проклятье и вовсе не подействовало, что не входило в планы. Мрака усилил контроль, зацепился за существующие узлы заклинания и принялся их питать, накладывая всё новые и новые проклятья, надеясь всё же в этот раз дожать.

– Гарри —

Виновник стоял позади. Нужно было до него добраться, но его закрывали уже двое – один лежал в луже собственной крови.

Средний здоровый мужик ударил выпадом, я шагнул в сторону и хотел контратаковать, но запутался в ногах. Правый, со стальной ногой и стальной частью черепа стоял удивлённый, гдядя на своего поверженного приятеля. Я шагнул к нему, замахнулся. Он с лёгкостью уклонился, а я понял, почему – мой замах был словно у пьяного. Мир шатался, тело двигалось сквозь воздух так тяжело, будто это была густая болотная грязь.

– Мрака —

Он видел, как Гарри сейчас плохо. Он видел, на сколько нелепыми сделались его атаки. И если раньше он мог выруливать на ловкости, скорости и силе, то сейчас полагался лишь на навыки фехтования.

Здоровяк с полуторником нанёс удар сверху вниз. Гарри пьяной походкой сделал шаг в сторону и ленивый взмах – запястье с мечом упало на землю, здоровяк заорал. Гарри ткнул его остриём куда-то в защищённое лишь курткой пузо.

А всего этого можно было избежать, если бы идиоты взяли хоть один арбалет.

– Гарри —

Тело разрывало от жгучей боли, астральное тело тоже билось в агонии. Парень с топором и железной вставкой в черепе растерялся, значит его можно будет проигнорировать. Здоровяк со свищущей кровью из обрубка всё ещё стоял, а мне требовалось его оббежать, добраться до поганого колдуна, хотя в глазах уже плыло. Силы заканчивались, нужно было действовать быстро и решительно.

Я ткнул здоровяка в живот, в надежде разрезать брюхо, но меч выскользнул из моей руки. Я потянулся за ножом и почувствовал нечто… Невесомость.

Под моими ногами лежало тело мужчины младше среднего возраста, без бороды, без усов, с отвратительным шрамом на щеке и под глазом, с ещё одним через всю щеку и с топором в голове. Кровь вытекала лужицей под телом.

Здоровяк достал из моей головы топор. Голова раскололась пополам, виднелись раздробленные мозги, глаза неестественно смотрели в разные стороны, нос вмялся вовнутрь. Человек с железякой в голове упёрся в моё тело, размахнулся, рубанул по кисти, складывая руку со сдвоенным кольцом в деревянный ларец.

Седой колдун стоял немного позади. Мир подёрнуло дымкой и его лица я не мог рассмотреть.

– Господин, Вы сказали, что он не сможет двигаться! – в ужасе и с негодованием произнёс мой убийца.

Колдун ничего не сказал.

Я тем временем наблюдал, как из тела выходит проклятье, как льются ко мне молитвы, как мои верующие пошатнулись от ужаса и ощущения моей смерти. Место, где были надеты кольца, пережимало палец.

Я рассматривал расквашенную собственную голову со срезанной черепной коробкой и раскроенным на две части мозгом, и меня начинал раздражать мужик, потрясывающий окровавленным топором. Колду так же напрягал, потому как упорно шёл в мою сторону. «Уходите быстрее и дайте мне с телом разобраться», – пронеслось в голове.

Наконец проявилось лицо колдуна. Я его уже видел на картинке в книге – Интали Мрака Коринус.

– Мрака —

Привязанная серебряной нитью душа Гарри никуда не собиралась деваться. Чего и следовало бы ожидать от мага его силы и опыта. Более того, тот рассматривал Мраку и запоминал, изучал, раскладывал его ауру на составляющие, оценивал во что тот был одет и какое снаряжение при себе имел.

Серебряная нить развеется со временем и душа улетит в Серые Пустоши, иначе и быть не может, но некромант и личь с опытом не мог просто так это оставить.

Он повёл навершием посоха, разрывая серебряную нить.

– Гарри —

Яркий свет ослепил меня, поднялся невидимый для остальных серебряный ветер, который стал уносить меня дальше и дальше.

– Чтоб наверняка, – слышал я напоследок. Труп потёр руки и, взяв коробочку, заглянул вовнутрь, довольный собой.

А меня уже уносило всё дальше и дальше. Люди становились крошечными, потом в точку сжался и Анатор, стали полосками ряды исполинских гор и сам мир скрывался в пелене.

Ну а что с предсказаниями? С кривым ятаганом, срезающим мне шею? Со смертями Ника, Валькры, с Сеамни и моим предназначением? Что с этим всем? Я что, не бессмертный?

– Мрака —

На столе лежала деревянная шкатулка с вонючей рукой.

Гарри мёртв. Точно, определённо, основательно и безвозвратно.

Но Мрака боялся заглядывать внутрь.

Убранный зал был абсолютно пуст, на столе горели свечи только потому, что ему так захотелось. Он стал богом, вернее скоро станет. Убил Героя, самого Ревизора, того, кто сам привык расставлять ловушки на богов. Обыграл Просто Гарри. Видано ли такое? Могло ли это произойти?

И он был хорош, но Мрака оказался лучше.

Адреналин от победы не сходил несколько дней, пока он возвращался к себе. Все ловушки сработали, захлопнулись. Все актёры отыграли мастерски и так, как он и предполагал. Не всё шло по идеальному сценарию, иначе обошлись бы без потерь, но проклясть самого Гарри не каждый может.

Мрака сидел и ждал связи с Алейной, которая обязана была ему помочь. Он не знал как – это уже её проблема. Свою часть сделки он выполнил.

И всё же, почему он так боялся заглядывать внутрь?

Он, великий и бесстрашный, бросивший вызов этой мстительной твари. Гарри выслеживал одного своего обидчика восемьдесят лет! Выследил и не просто убил, а растоптал, развоплотил и лишил культа. Убийца богов – прозвище, которое даётся не просто так. А теперь он мёртв и его убил Мрака. Теперь Мрака убийца богов? Нет, он намного лучше – убийца Гарри.

И всё же он заглянул.

Открыл.

И закрыл.

Лицо его стало грустным.

Он открыл шкатулку снова, с отвращением достал мёртвую руку и повертел её – кольца на руке не было.

Мрака заглянул в шкатулку, потом в последней надежде посмотрел под стол, бросил руку себе через плечо и сел, глядя в пустоту.

– Ну вот как он это делает?