Текст книги "Кукольный домик (СИ)"

Автор книги: Станислав Конопляник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)

Аш не успел договорить и согнулся пополам от удара в живот. Другая лапища, заканчивающаяся здоровенным кулаком, влетела Ашу в челюсть. Третья и четвёртая собирались отбить тифлингу селезёнку и сломать рёбра. Аш выставил локти и упал в сторону.

Энейя перебирала в голове защитные и обездвиживающие заклятья, но всё более-менее не убивающее вылетело из головы. Всё, что она смогла повторить: щит, сотканный из тьмы, и старый добрый топор.

Низушки завизжали и отбежали к стене, выкрикивая что-то одобряющее. Эльфийка не могла понять, на чьей они стороне.

– Ты, тварь, смотри, что ты наделала! – ревел Друштабад, намекая на свою изувеченную морду и слепой глаз.

«Что делать?» – мелькнуло паническое в мыслях. Ноги стояли твёрдо в полусогнутом положении, готовые к прыжку.

– Я тебе твою остроухую рожу подравняю сейчас! – вошёл в раж демон и замахнулся кулачищем.

Четыре, нужно было следить за четырьмя кулаками. Правый верхний делает прямой, одновременно с ним левый нижний бьёт в живот. Энейя шагнула на корпус влево и два удара пришлись по воздуху. Правый нижний размахивается, ожидая схватить. Левый верхний метит хуком в плечо. Почему в плечо? Энейя не успела подумать, сделала ещё один шаг влево, подставляя щит. Кулак не успел набрать нужной скорости и распластался о щит, но рука у Энейи всё равно заболела, напряжённая в раненном плече.

Друштабад скривился, пошатнулся. За его спиной нарисовался Аш, который вмазал рогатой разъярённой твари с локтя по затылку – без должного эффекта. Демон обернулся, ударил себя кулаком в грудь, совершенно не боясь подставлять Энейе спину, и тут же получил от тифлинга кулаком в лицо. Друштабад и это не заметил, лишь мотнул головой, разбрызгивая текущую из носа кровь.

Эльфийка перевела дух и решила повременить – убить она его всегда успеет.

– А ты кто?!. – взревел Друштабад.

– Лорд Аш, повелитель Дишты! – рявкнул тифлинг. – И за свою выходку ты прямо сейчас будешь отвечать перед господином Като.

Демон шумно втянул воздух через разбитый начавший снова кровоточить нос, вытер кровь с лица, рыкнул.

– Друштабад ни перед кем не отчитывается.

Он повернулся к Энейе, не зная уже, как себя вести. Судя по всему он рассмотрел тот оберег, что дал ей Като – символ принадлежности.

– Паршивая сучка, выметайся из моей крепости, чтоб мой оставшийся глаз тебя не видел, блять! – гневно пророкотал он и плюнул ей под ноги. – Это моя крепость, и я…

Голос, раздавшийся, заставил его съёжиться.

– Она здесь будет столько, сколько я скажу, – тихо прохрипел Като, но все замерли, мгновенно утихая.

– Д-да, господин, – тут же пролепетал Друштабад, втянув голову в плечи. Глаза его забегали по углам в надежде найти место, куда можно убежать.

– Тебя Ксерот наградил яйцами, Друштабад? – спросил вдруг Като, подходя к нему.

Като был словно ребёнок по сравнению с огромным четырёхруким демоном. Алые глаза даже не пытались заглянуть великану в лицо, направляя взгляд куда-то в землю, от чего было ещё более непривычно.

Демон задумался, к чему эти речи, и неохотно кивнул, всё ещё тяжело дыша. Кровь стекала по его лицу и капала с подбородка.

– Сколько он дал тебе? Тоже четыре, как рук?

Като не смеялся, он был предельно серьёзен. Энейе же вдруг стало смешно, но она сдерживалась. «Хотя чего я сдерживаюсь, в самом деле?». Она позволила себе кривую усмешку победительницы.

– Два, господин, – всё ещё не понимая, что к чему стал отчитываться Друштабад.

– А волос у нашей госпожи много. Слушай сюда. За каждый волос, упавший с её головы, будешь отчитываться мне яйцом. Упал один, и ты уже лишь наполовину самец. Упало два, ну что ж, не везёт. Упало три… Ах да, их же только два. Я не советую проверять, что тогда будет.

– Д-да, господин, – только и вымолвил Друштабад, всё ещё взирая на Като сверху вниз.

Като кивнул и растворился во тьме.

– Придурок, как ты не заметил, что у неё знак приближённого? – тут же наорал на него Аш.

Друштабад развернулся.

– А чего ты мне не сказал, мразота половинчатая!? – вдруг принялся орать на Аша здоровяк, а после сложил одни руки на груди, а другие упёр в пояс. – И вообще, ты кто, нахер, такой? Может тебе съебать из моей крепости, пока… Пока…

Казалось, что ещё чуть-чуть, и у него из ушей дым повалит.

– Ты ж наш строитель! – дошло до него. – Вот и строй себе тихонечко.

Аш подошёл ближе, ничуть не смущаясь здоровенного и опасного верзилу. Он выпятил грудь, упираясь ею в руки Друштабада, сложенные на груди. Задранный подбородок едва не надавливал на кадык демону, а глаза тифлинга сверкали безумным огнём. Друштабад замер, тяжело дыша.

– Ты что-то недопонял, – прорычал Аш, впиваясь в Друштабада взглядом. – Я тебя спас, козлиная твоя бошка! Что было бы, если бы ты убил Темноликую?

– Э-э, – почесал здоровяк репу и замер, вдруг осознав последствия и отстраняясь от полукровки на шаг. – Иди ты в жопу! К Беллатору в самый анус, урод, – чуть не плюнул четырёхрукий тифлингу в лицо.

А после он раздражённо зашагал к воротам крепости, всё ещё бормоча что-то. У самых ворот он вызверился на одного из стражников, долбанув его головой о стену и, сломав тому рог на голове, пошёл дальше. Демон стражник потёр ушибленную голову, потрогал отломанный рог и с кислой рожей продолжил стоять на посту.

Энейя успокоила сердце и села рядом с костром.

– Так Вы и нас спасли, господин Аш? – нашёлся вдруг низушек, увидев повод подмазаться к господину.

– А то. Правда не всех. Ваш белобрысый всё ж коней двинул, – гордо заявил Аш.

– Ну и поделом ему, – отозвался второй половинчик, с фингалом под глазом. – Ему ж сказали, не лезть, а он куда?..

– А ты куда? – хохотнул Аш.

– А я куда? А никуда, за компанию. Растерялся, ваше господинство, – смутился низушек, а после поднял взгляд на Энейю. – И Вы нас простите, что ж с нас взять-то. Никогда такой красивой женщины в жизни не видывали, вот и зачесалось что-то.

Лучше б не извинялись.

– Это вы там в башне развлекаетесь? – подняла бровь Энейя.

Два низушка переглянулись и покраснели.

– Ну, эт самое, нас позвали, – начал первый.

– А чего хозяйкам отказывать-то, – продолжил второй.

– Да, это ж некуртурно получается. Кур-туль-но, – продолжил первый.

– А мы ж не знали что там, – сделал невинное лицо второй.

– Само собой вы, два долбоёба, ничего не знали, – снова расхохотался Аш и встал, хлопками по плечам вбивая половинчиков в землю.

Энейе стало противно.

Спустя время пришли остальные строители, до захода солнца сидели и травили всякую непотребщину. Потом пожарили себе что-то, что было похоже на потроха демона. Все поочереди отлили прямо под кладку крепостной стены и пошли внутрь башни. Энейя же продолжила сидеть, глядя в мерцающие угли.

Это дно? Она свалилась к грязным демонам и теперь одна из них? Через это нужно будет пройти, дабы попасть домой? Если да, то она согласна. Насильников и убийц, особенно среди смертных, она никогда не жаловала. Тупоголовые агрессивные куски мяса её тоже не тревожат. Значит она может ими попользоваться, выполнить свою часть и отправиться домой, а там никто и никогда не узнает, что она здесь вытворяла и свидетелем каких гадостей была.

Утро третьего дня наступило тихо и мирно. К ней не ввалился Като. У неё не стреляла рука, хотя боль ещё проявлялась при движении, особенно обострилась после того как вчера по магическому щиту вмазал четырёхрукий разъярённый придурок.

Она села в своей импровизированной кровати и принялась залечивать плечо. В первый раз за долгие дни она прибегла к целительной магии и осознала, что работы там больше, чем на раз: кроме ужасного шрама, который она могла лишь нащупать, у неё было уплотнение в мышцах и нарушено кровообращение, а ещё иногда поджимался нерв. Она принялась рвать уплотнение и заново сращивать мышцы, разжимая зажатый в тугое кольцо нерв.

Оторвалась она от сеанса лишь когда солнце принялось светить ей прямо в лицо.

Она спустилась вниз. Четверо оставшихся работяг уже поели: первый этаж пустовал. Вышла во двор – низушек с рыжим человеком месили глину в деревянном корыте, двое остальных распаливали костёр, рядом высилась аккуратно сложенная куча кирпичей.

Энейя оглянулась, но Аша нигде не было видно. Ей на мгновение стало даже грустно.

– Куда делся ваш главный? – бросила она работягам.

Низушек пожал плечами:

– Он нам не отчитывается, госпожа.

Энейя предполагала подобный ответ, но спросить всё равно стоило. Значит сегодня обойдёмся без душа.

Она прошла за ворота и перешла на бег, разгоняя по мышцам застоявшуюся кровь. Пробежав по старому маршруту и обежав приметное вчерашнее дерево, она вернулась к Валору и принялась выполнять упражнения на силу и ловкость, окончив всё растяжкой и заминкой.

Ожидая, что Като её сам найдёт, когда надо будет, она пошла на второй этаж замковых покоев и села в медитацию, параллельно восстанавливая плечо.

Тук-тук…

Она открыла глаза и увидела Като. Без лишних слов, не вставая с места, она принялась объяснять ему последний оберег, и дело пошло даже быстрее, чем она думала. Като кивнул, во всём разобравшись.

– Если ты меня обманула, наш уговор будет считаться нарушенным, – предупредил Като.

Лёгкий холодок пробежал по спине от нервного напряжения.

– Если я не увидела какой-то из оберегов – это уже не моя вина, – заявила в оправдание Энейя. – Со своей стороны я могу поклясться перед Хши, вечной луной, коих здесь целых две, что рассказала, – она вдруг залилась краской. «Какой позор, я предатель своих же, сдала самое дорогое, что есть в этом мире самому отвратительному из этого же мира. На кон поставлено всё», – что рассказала тебе всё в максимальной точности.

Тряпки кивнули в знак согласия.

– Теперь ты свободна делать, что хочешь.

– Один вопрос, – тут же сообразила Энейя. – Запрет на убийство ещё действует?

Като помолчал, потом подал голос:

– Всё стало сложнее. Демоны постоянно убивают друг-друга, но ты не из наших. Как и мне, тебе можно убить и тебя не станут судить, ежели мотив был – власть, гордыня, жадность, страсть, похоть или гнев. Смерть – отличный наставник. Смерть – наставник суровый, тренирующий до упаду, пока мышцы твои не станут как сталь, пока мысли твои не станут как стекло. Выживает лишь сильнейший, умнейший, хитрейший, наиболее ловкий в своих интригах. Но не думай, что тебе это сойдёт с рук, ежели ты своими действиями навредишь Штагре.

Его алые глаза не отражали никаких эмоций.

Энейя скупо кивнула.

Като кивнул в ответ и исчез.

Энейя попыталась нащупать след в астрале, но разрез затянулся практически сразу, будто Като улизнул между слоёв реальности без разреза. Это заняло Энейю на какое-то время, но после она плюнула на эту загадку – Като теперь не был её проблемой. Её проблемой стал Ишиан.

Эльфийка встала и спустилась вниз, проходя мимо трудяг и выходя за пределы крепости. Отправиться в дорогу? Но куда? Она должна была проложить маршрут и заклинания дальновидения покажут ей направление к Ишиоху. Однако одного направления мало для того, чтобы добраться до места целой и невредимой.

И почему она не подумала об этом заранее? Видимо расслабилась, пока была в Валоре. Что там говорил Аш? В Аур, Ди-чего-то-там и что-то похожее на «огр». Непростая задача.

Тёмная эльфийка вздохнула от неожиданного осознания, что до Ишиоха ещё нужно добраться. Она почувствовала себя ужасно неуютно. Встречаться с четырёхруким громилой ей очень не хотелось. Те суккубы, что прятались в башне, её так же напрягали. Оставаться в Валоре не имело большого смысла, однако и продолжать путешествие она не знала как.

Придётся признать, что Аш был бы неплохим проводником по землям Штагры, а он, как назло, куда-то пропал.

Энейя присела на пень и принялась думать, но мысли лишь бродили по кругу. Времени у неё много, путешествует она налегке, в пище и воде не нуждается, а значит может выдвигаться напролом и прямо сейчас. И проведёт нескончаемые месяцы в опасных дебрях демонического логова вместо шести быстротечных дней.

Она выругалась и сжала кулаки так, что судорога вновь прокатилась по всей левой руке от кончиков пальцев до самого плеча, уходя куда-то глубоко к шее. Она разжала кулаки, рассматривая свои грязные и поломанные ногти, ощутила смрад пропахшей грязной куртки.

Она встала с пня, на котором сидела, обратилась к своей внутренней злости, закричала во весь голос и одним заклинанием разнесла пень в крупные щепки. Выдохнула.

Ей не нужно было так кричать, но такое приятное тепло разливается после вымещенной злобы в теле, что она не могла отказать себе в подобном удовольствии. Вспоминая про удовольствие, она вдруг вспомнила грубые руки на её теле и похотливые взгляды.

– Что же с твоей головой творится?

Она нашла щепку нужного размера – чуть больше чем с кулак, достала нож с пояса, уселась на новый пень и принялась строгать, выстругивая себе гребешок. Вдруг пока она будет строгать, и проблемы её решатся? Как добраться до Ишиана Рихара, она пока не знала, а как волосы расчесать, знала, ну вот и нужно браться только за то, что знаешь.

Встав, она пошла к лесной черте и долго ходила, на ходу выстругивая зубец за зубцом. Солнце ползло, а у неё всё ещё никаких мыслей. Свобода от Като радовала, свобода от наставницы… Тоже радовала, хоть это и пугало Энейю. Ощущение бесконечности времени и неотвратимости выполнения её цели успокаивало, и даже факт пребывания в этом гадюшнике её перестал на время тревожить.

К вечеру она вырезала гребешок нужной ей формы, после прошлась ещё парой чар, чтобы убрать трещинки, неровности и шероховатости, вновь вернулась к крепости, прошла на свой заслуженный второй этаж под косые взоры оставшихся четырёх работяг, и принялась расчёсывать волосы.

О том, что будет с наставницей, ЛеиЕна, ЛеиМаорМаэ и дальнейшей её судьбой, она старалась не думать и у неё это, к сожалению, прекрасно получалось.

– Нода —

Тьма заливала лес. В сумеречном зрении лишь серые тона да гнетущая тишина. Во тьме, среди вечнозелёных деревьев, сидела императрица эльфов, поджав ноги под себя и устроив на коленях тонкую саблю.

Мрака занялся своей игрой, свой шанс она сознательно пресекла, демоны концентрируются в Бруме и бить их по периметру немного надоело, графство Врана в лютой вражде и ничего интересного там обычно не происходит. Сгонять за Огненную Гряду что ли?

Нода почуяла Като сразу, но не подала виду, сознательно думая что-то отстранённое. Он оказался проворнее, чем думалось полуэльфийке и нашёл её раньше.

Ждать, всё ещё ждать, ничего не предпринимая, даже не доставая саблю из ножен. Сердце её билось так же ровно, мысли шли привычной вереницей.

Тьма разошлась по швам, лязгнуло железо, полетели искры и тишина.

Полуэльфийка с удивлением обнаружила, что один из её оберегов перестал работать. Встав, она достала саблю из ножен.

Тьма взорвалась во второй раз. Аморфное нечто, сплошь состоящее из алых тряпок, вынырнуло, нанося восемь ударов. От пяти Нода уклонилась, три отбила, нанесла несколько выпадов и активировала амулет.

Като застыл на мгновение, глаза его сверкнули в темноте. Клинки вновь пришли в движение.

Слева, сверху, снова слева, два справа, подсечка, опять сверху. Он её теснил, не замечая, что петля на его шее медленно затягивается. Охранные чары активированы, бурлящий поток силы заполнил само пространство – ему не уйти.

Нода атаковала, вкладывая в клинок тёмную магию, пару раз швырнула иглу, убеждаясь, что ловкий Като играючи уходит от её приёмов. Ждать оставалось недолго. Первые два контура заработали, третий начинал функционировать.

В один момент случилось странное. Когда заклинание уже готово было связать наглеца по рукам и ногам он исчез вопреки шторму, бушующему в астрале. В то же мгновение Нода учуяла последний штрих чужого заклинания, но то было сработано настолько мастерски, что заблокировать его не вышло бы никому – она осталась без оберегов.

Нода на мгновение опешила, в следующее сообразила, что исчезновение не было уходом в подпространство, это был просто отвод глаз. В то же время все обереги Ноды были сломаны, все четыре хитроумные защиты разрушены. Она определённо недооценила противника, а Като исчез исключительно для неё, пользуясь примитивными псионическими приёмчиками.

И этого мгновения было достаточно, чтобы алый карлик появился перед самым носом, никуда не пропадая, а лишь накладывая хитроумную иллюзию, которую не враз получилось императрице эльфов разгадать. Клинок снизу вверх взлетел, стараясь остриём вспороть живот. Нода напряглась, отталкиваясь назад, глядя в большие алые глаза и видя в них своё удивлённое отражение.

Боль полоснула, ошпарила, взбодрила. Лезвие вспороло кожу, прошлось по рёбрам и прошелестело совсем рядом с шеей, задевая мочку уха, разрезая её на две равные части. Звякнула звеньями цепочка на шее, взмывая в воздух.

Императрица эльфов замерла от сковавшей её боли и запустила чары.

Като растянулся в прыжке, одним ятаганом стараясь достать полуэльфийку, которая неуклюже выставила саблю, приходя в себя после удара: тело сковывал яд и три проклятья. Все силы уходили на то, чтобы оставаться в сознании.

Тьма сгустилась вокруг него, образуя купол.

С излишком вкладывая силы, Нода захлопывала ловушку, затягивая удавку, не обращая внимания на расползающийся по телу яд – она успеет спасти тело, она всегда успевала. Если Като сейчас воспользуется своим перемещением – останется расчленённым лежать на этой же траве. Если же не воспользуется… Нода внутри ухмылялась.

Ятаган Като коснулся кольца, вращающегося в воздухе. Шлейф крови брызнул Ноде прямо в лицо. Глаза закрылись, осталось лишь астральное зрение, в котором угасала аура Като. На траве были следы алого карлика, но не его самого. В астрале тоже было месиво, однако душа опасного создания всё ещё была на свободе.

Нода откинула ножны, протирая глаза от крови, разлепила веки, одновременно с этим накладывая несколько лечащих заклинаний.

Тёмная воронка крутила в воздухе меч, оторванную руку и переломанную в двух местах ногу, постепенно оседая. Кровь была разбрызгана ровным слоем по всей поляне. Нода дождалась, пока заклинание сойдёт на нет, подошла ближе и потрогала носком сапога упавший ятаган. Тот принялся рассыпаться, растворяться в воздухе, словно был лишь иллюзией. Рука и нога ссохлась и так же рассыпалась.

– Ну блять… – выдохнула Нода и не смогла вдохнуть.

Вместо вдоха она услышала свист, сложила меч и положила руку себе на лёгкое. Часть её сознания рвалась на кусочки от раздирающей тело боли, ту часть она сейчас старалась не слушать. Нельзя дышать – не будем дышать.

Гадёныш Като всё же рискнул. Что он ещё потерял в безумном магическом водовороте? Нода надеялась, что ему намного хуже, чем ей самой. Не на ту напал! Однако её рана тоже была серьёзной, заливая кровью кожаную куртку и штаны. В глазах появились алые круги, тело сигнализировало, просило и умоляло о помощи.

Нода запускала магический каскад за каскадом, нейтрализуя попавшие в тело проклятья. Ей удалось справиться с двумя из трёх.

И при этом она пыталась понять: у него были отличные шансы добить её, но он прыгнул за кольцом. С другой стороны останься он хоть на мгновение дольше, и выбраться из «тёмной воронки» у него уже не вышло бы гарантированно. И всё же из двух целей он выбрал кольцо. Где оно?

Полуэльфийка шарила взглядом по кустам, но не могла найти.

Сердце ушло в пятки от осознания, боль проникла в сознание и ударила, словно кузнечный молот по больному пальцу. Навалилось всё и сразу: горечь поражения, толика отчаяния – она просчиталась, он забрал кольцо! Она думала, что его цель – она сама, и она ошиблась. И вместе с тем пришёл долгожданный азарт – забрал кольцо в итоге Като, а не Ишиан, как она думала.

Она упала на колени, судорожно хватая ртом воздух и направляя лечащие чары на остановку кровотечения, понимая, что проваливается в небытие. Эльфийский слух уловил чьи-то шаги.

Затылок лёг на мягкий мох, волосы цвета опавшей листвы разбросались по сторонам. Через тело шла отвратительная рана, начиная от пупка и заканчивая ключицей и мочкой уха. Одна рука жестами всё ещё формировала поток, другая зажимала рану на груди сколько было сил.

Губы императрицы эльфов, стремительно синеющие, сложились в азартную ухмылку – ещё не зная, выкарабкается она после ранения или нет, она ликовала от восторга.

Глава 15. Праздник Жизни

– Самуэль Виен, перед Праздником Жизни —

По ту сторону зеркала стояло нечто, что отдалённо напоминало человека: с припухшим лицом, с залегшими под глазами мешками, фиолетовой россыпью вылезли капилляры на щеке рядом со шрамом, глаза были сухие и красные от обезвоживания. Щёки ввалившиеся, кожа висящая, борода торчала в разные стороны. Он стянул грязную рубаху и увидел торчащие рёбра там, где раньше были горы мышц. Руки при этом у него дрожали мелкой дрожью.

Парень был костистый и невкусный. Для поедание людской плоти Виену пришлось пересилить себя, хотя убить пацана было проще простого. Лишь за миг до того, как его булава опустилась на голову бедняге у него что-то в груди шевельнулось, но тут же погасло.

А дальше закончилось зерно, умер осёл, половину вещей пришлось выкинуть, а осла разделать. Его мясо тоже было отвратительным, но это было мясо.

Вскоре он нарвался на ещё одну деревню, полностью населённую мёртвыми. Он совершил попытку найти что-то съестное, но в итоге лишь потерял полдня. Уходя, он был немного невнимателен и в итоге один из мертвяков, который оказался более шустрым, чем его собратья, успел разорвать походный мешок. Самуэль думал, что забрал всё, вырубив наглеца булавой и шаря по земле, но оказалось, что самое главное – кусок сырого мяса осла – он забыл в кустах под телом ещё одного мертвяка.

Дальше были самые сложные четыре дня в его жизни. Он ничего не ел и почти не пил, чтобы не подцепить заразу от грязного снега. Он брёл по заснеженной пустыне, едва переставляя ноги и силы его истончались с каждой секундой. Но он добрался.

В Анатор его впустили без вопросов, так же почти без вопросов он смог на рынке задорого продать митриловую кольчугу, которую выменял у парнишки, чьё имя он успешно забыл, на пистолет и пару безделушек. Пистолет с безделушками он так же продал, обзаведшись необходимой суммой местных денег.

Его никто не пытался ограбить, что было необычно, к нему никто не приставал, а одна женщина даже позвала к себе за сущие копейки, накормила и натаскала воды. И теперь, когда он был сыт и напоен водой, он мог насладиться горячей ванной. Впрочем Самуэль Виен не из тех, кто верит в людскую доброту, потому с настороженностью относился к доброй хозяйке, которая непонятно что после потребует. Свои вещи он зачаровал, а при себе всегда имел оберег от простых проклятий.

Но всё обошлось. На утро он собрался, уже выбритый, с постиранной одеждой, закупил еды в дорогу и, не тратя времени, отправился искать картографа. Оказалось, что карты есть только в библиотеке. Найти это место было не сложно, но там его ждало лишь разочарование.

Проведя там целый день, он не нашёл ничего путного. Старик, что заведовал библиотекой, косился на странного незнакомца с опаской, явно собираясь что-то сказать.

– Господин, – обратился к нему Самуэль. – Можете мне подсказать, есть здесь что-то, что не написано аэльями, но чтоб там говорилось о Безымянном?

– Так это… – замялся библиотекарь по имени Корнифер. Его бледное лицо говорило, что он не хотел неприятностей, но почему-то предвкушал их. Самуэль сдерживался от того, чтобы немного надавить на старичка, чтоб дело пошло быстрее. – Граф Аннуриена её взял почитать, он приезжал вчера. Ну как приезжал? Прилетал, наверное… Припоявлялся. И забрал себе.

Самуэль Виен был раздосадован, ведь вчера он тоже был в Анаторе.

– Граф, говорите, – в задумчивости произнёс Самуэль, стараясь не выдать в себе, что он не местный. Хотя чего уж там, перед кем он прячется? – Кто такой этот граф?

– Ну как же. Один из двух графов: граф Гарри без роду, – развёл руками Корнифер.

В тот же вечер Самуэль стал собираться в Аннуриен. С первого взгляда его и здесь ждала неудача – большой караван отправился в Аннуриен на некий Праздник Жизни ещё вчера утром. Но не унывая, он принялся расспрашивать дальше и в итоге прибился охранником к одному непутёвому торговцу, который отмечал начало ярмарки с друзьями и проспал с больной головой выезд, проснувшись лишь к обеду.

Путь, по сравнению с дорогой сюда, был крайне прост. Он зачаровал телегу, наложил пару оберегов на лошадей, а дальше много спал, много ел, иногда шёл рядом с обозом, чтоб размять ноги, но, в общем и целом, восстанавливал силы. Шли они быстро, поторапливая обеих лошадей, останавливаясь на ночлег не в деревнях, которые они проходили, а в безлюдной глуши, чтобы успеть. Его спутник – Василий, безбородый узколицый мужичок с усиками как у таракана – охал и ахал, подкручивая усы и говоря, что они прибудут только к середине второго дня. Виену же спешка была на руку.

Его план немного отклонился от цели. Он ожидал увидеть книгу в библиотеке, как в сказке сказано. Вместо этого в библиотеке оказался тот, у кого чародей собирался просить помощи. Вернее будет сказать, что Самуэль Виен хотел взять к себе кого-то в роли наёмника, расплатившись собранными за долгие годы артефактами: амулетами, оберегами, микрочипами и экзотическим оружием. Половину он растерял в дороге, но всё же у него было чем заинтересовать даже очень опытного чародея.

Столько, сколько он себя помнил, он помнил себя сильным магом, влиятельным и знающим. Проводившим свои собственные исследования, сражавшимся в войнах и участвовавшим в политике. Однако этого всегда было недостаточно. Он родился заново в этом мире с пониманием, что это его шанс стать сильнее. И он собирался стать сильнее, отправившись в ученичество к господину Мраке, однако тот немилосердно отверг его, заявив, что учеником будет этот недоносок Майкл Наталь из штаба.

Что ж, иногда нужно действовать самому, не полагаясь на волю сильных.

С Гарри вариант был беспроигрышный. Во-первых, он и так собирался к нему, чтобы набиться в ученики, так как от Слушающих Астрал он выкопал отчёт о сложности заклинаний Гарри и запутанности его магии. Хотя отчёты разнились и в некоторых говорилось про крайнюю примитивность использованных заклинаний. Вторая же причина пришла очень неожиданно, когда наряду с другими сказками, повествующими о силе источников, он услышал ту, которая напрямую указывала на обретение божественности.

Сила бога – это уже не сила обычного мага. Это тот долгожданный прорыв, о котором он мечтал, сидя перед камином долгими зимними вечерами. Это то, ради чего он пошёл на убийство, каннибализм, бросил свою гильдию и поставил на кон всё.

– Гарри —

Когда это произошло, я был в главном зале. Время было уже вечернее, я сидел на холодном мраморе, смотрел в пол и соображал, как я обычно делал всегда, когда натыкался на косяки в собственных чарах: меч не подчинялся, заклинания астральной иллюзии работали через одно не очень приятное место. Я пришёл в главный зал из-за того, что устал пролетать сквозь стены и падать, оставив на сегодня эксперименты.

Сильфида сидела в резном троне и методично мотала ногой, глядя в пустоту.

Выстрел!

Я напрягся, перепроверяя магические защиты. Глаза Сильфиды на мгновение сделались большими от удивления.

Витраж на уровне второго этажа разлетелся на осколки. Стекло со звоном разбилось о чёрный мрамор, рассыпаясь в пыль. Я лишь внимательнее сосредоточился, мгновенно обнаружив стрелявшего.

Второго выстрела не последовало.

Я встал и ухмыльнулся, выходя из своего загадочного состояния. Магия Нуриен Юндил уже латала разбитый витраж – струйки раздробленного стекла текли к зияющей дыре, срастаясь без швов воедино.

Выйдя через боковую дверь, я прошёл к воротам. За мостом стояла знакомая мне фигура с алыми волосами и обрезом в руках.

– И что, обязательно было стрелять? – крикнул я, подходя ближе.

Радя спрятала обрез, развела руками.

– А как мне тебя ещё было выловить? Окопался тут, принцесса.

– Ну, например, послать кого-то ко мне, у кого пропуск есть, – пожал я плечами и обнял её.

Радя прижалась ко мне, похлопала меня по плечу, после улыбнулась:

– Погнали к барону?

Я кивнул.

Проходя мимо храма, я увидел на привязи три мохнатых низкорослых лошадки с увесистыми мешками на крупах. Шесть мешков, приблизительно по килограмм двадцать каждый – сто двадцать килограмм монет на чеканку. Ограбить это богатство и просто одной меди будет выше крыши, а тут Радя приехала лишь с двумя охранниками, и явно проехала она и Аэглир Лоэй, и Эрлоэну, и Грувааль, пока сюда добралась.

– Дай угадаю, – предположил я. – С тобой приехали Трума и Кинур.

– Мильфорт. У Кинура какие-то важные дела, да и праздник Жизни, – Радя скривилась, изображая недовольную морду графа, – «ересь очередная, чтоб чужих богов славить». О! Гарри, я тут слышала… – она вдруг начала смеяться. Отсмеявшись, она сделала серьёзное лицо. Только хотела продолжить, как снова принялась заливаться звонким смехом.

Я стоял и ждал, хотя невольно сам принялся подхихикивать.

– Ну что ты такое слышала?

Радя выдохнула, посмотрела на меня и опять расхохоталась.

Пока она смеялась на пороге появился Марсенас. Радя показала ему ладонь, мол «подожди, дай в себя приду».

– Что ты сделал с госпожой княгиней? – нахмурился де Луиз.

– Гарри, Марсенас, подождите… Фух. Ты тут был царь, а стал ещё и бог? – задала она наконец вопрос, хлопнув меня по плечу.

– А, ты про это! Так, вынужденное хобби.

Марсенас стоял не при делах.

– Привет тебе, барон де Луиз, – склонила голову Радя. – Помоги, пожалуйста, с мешками.

Она подошла к лошадкам, резво закинула себе сорок килограмм на плечи, едва не свалившись от тяжести, сама небось не многим больше весила. Лицо её сделалось красным, под цвет волос, а ножки задрожали, но хрупкая с виду девушка справилась. Я тоже закинул два мешка на плечи – мне помогали мои ауры, увеличивающие силу мышц, но спешить нести не стал, наблюдая, как кряхтит Марсенас, стаскивая объективно тяжёлый груз с крупа низенькой лошадки.

Я достал с пояса кинжал, подцепил один край и отрезал верёвку. Мешок со звоном упал на землю, второй оказался в руках у барона, который, поднатужившись, потащил его наверх, явно не желая терять лицо. Я же подхватил оставшийся и все шестьдесят килограмм потащил на себе.

В который раз я задумался, что такова плата за невозможность использования огнестрельного оружия. При этом у Ради я тоже чувствовал подпитку, но та была намного слабее моей. Может потому порох у неё всё же загорался, а у меня любой пистолет клинил после второго выстрела. Грех жаловаться – отсутствие огнестрела у меня с лихвой компенсировалось наличием нечеловеческой силы.