Текст книги "Кукольный домик (СИ)"

Автор книги: Станислав Конопляник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 30 страниц)

Кабан был всё ближе ко мне. Мышцы моего тела натянулись, точно канаты. Стоя прямо перед летящей огромнейшей головой с горящими глазами, я прыгнул, вкладывая в прыжок часть магии, в прыжке развернулся и ударил сверху вниз.

Меч, испуская мягкий солнечный свет, коснулся широкого лба кабана, вошёл в тело, в кость, разорвал плоть, разрезая её пополам, дошёл до шеи и увяз в середине спины, хотя с магией, рассекающей тьму, он должен был бы разрубить кабана на две половины так же легко, как бритва разрезает волосок – меч подвёл.

Кабан проскакал со мной верхом ещё несколько метров и принялся заваливаться на бок. Я соскочил с него наблюдая, как здоровенная туша, разбрызгивая во все стороны озёра смрадной гнили, упала на бок, умерев своей второй смертью.

Кого-то из охотников тут же вывернуло наизнанку, а я снова почувствовал творимую магию и ждать уже не стал, сворачивая пространство.

Ворвус с Баргуром успели окинуть удивлённым взглядом убитого зверя. Один из охотников извергал остатки желчи, второй его поддерживал за плечи, третий, с гримасой ужаса на лице, тянул в сторону бессознательное тело четвёртого, оставляющего кровавый шлейф на снегу.

Моя дилемма была проста: идти к лешему или в деревню? К лешему сейчас опасно, подставлю ребят и в итоге не сделаю и того, чего хотел, тем более у меня на руках тяжело раненный. В деревню далеко, но правильно.

Долго не думая я ухнул в сугроб, выигрывая себе время для концентрации и плетения сложного заклинания портала. Я лежал плашмя в снегу наблюдая, как гарпия полоснула одного из охотников по лицу и тот натянул тетиву, выстрелил не целясь, в надежде попасть по врагу, но промахнулся. Видел я, как Ворвус вначале пытался отстреливаться, а потом прикладом оглушил одну из гарпий. Вторая его сбила, отобрав когтями автомат, но он схватил её за оголённую грудь, сдирая с неё кожу, затем выдавил глаз, после вмазал с ноги по лицу, швырнул на снег и довершил всё ударом ноги в районе шеи.

Посреди поляны появилась мохнатая двуногая тварь, ухватила Баргура и потащила в лес. Он отстреливался, пару раз в неё попал. Тварь взвыла и прыгнула в сторону, отпуская здоровяка, после чего на него налетела очередная гарпия. Уже второй из охотников валялся в луже крови, когда я открыл наконец портал.

Крик гарпий сменялся отчаянным рёвом борющихся за жизни людей, а где-то вдалеке раздавались совершенно пугающие звуки, от которых холодела кровь.

Весь перемазанный чужой кровью, я стоял один посреди тёмного леса. Вокруг валялись тела убитые ребятами, к ним добавились убитые мной. Вся поляна была завалена гарпиями, хоботунами (большими комарами) и мелкими головотяпами – зубами на маленьких ножках.

Леший так и не показался. Преследовать его я не стал, решив, что у меня и так полно дел. Да и уверен я был, что он не сунется сюда в ближайшие годы, а то и десятилетия.

Я вдыхал холодный воздух. Пустые и бесполезные ножны я спрятал, кинжал же из рук на всякий случай не выпускал. Я шагал не спеша, точно зная, куда мне надо. И я точно знал, что к утру я буду на месте, а там передохну и отправлюсь в Нуриен Юндил.

Бредя по лесу, слыша хруст снега, доносящийся из-под сапог, рассматривая выглянувшие на небе луны, ощущая ветерок своей кожей, я ловил послания. Их было немного в такое время суток, но теперь сложно было концентрироваться, чтобы отвечать даже на такое количество. Впрочем, они могли подождать с ответами – серьёзного ничего не было.

Это был Ким и он спрашивал у меня, что такое звёзды, откуда берутся тучи и почему игрушки с ним разговаривают у него в голове. Прикольный малый. Я ему пытался отвечать, но всё так же безуспешно – я лишь чувствовал, как он замирает, пытаясь меня услышать.

Была девушка, которая хотела проучить парня, потому что тот с ней переспал и бросил. Я всё ждал удобного момента. Ну, там, будут они ругаться, скажет она что-то и это произойдёт. Прыщей на парне нарисовать на пару дней не вопрос. Волосы спалить, тоже, наверное, можно. Шалости, не более того.

Были и другие, которые желали откровенного зла: жена поругалась с мужем, а ей рассказали, что некий Гарри отвечает на молитвы самым прямым способом, и она просит, чтоб у мужа яйца отсохли в самом что ни на есть прямом смысле – перебор.

Слышал я и любовные привороты моим именем и, естественно, не отвечал.

Ощущение молитвенных запросов, которое вначале было странным, казалось теперь невероятно родным. Сравнимо это было с рукой, которая долгое время была в гипсе. Что, это моя рука? Что мне с ней делать? Ах да, мне ж так неудобно было без неё! Ко мне почти вернулась забытая часть меня. «В моём мире зомбиаппокалипсис», – всплыло в памяти. Это говорил я какой-то Альвионе. А может быть так, что фраза «в моём мире» действительно значила, что у меня был мой мир?

Тут я словил очередной запрос из астрала и меня ошпарило от того, кто обо мне думал. Само послание было раздроблено и смазано, его невозможно было восстановить. Суть его была в двух эмоциях: сожаление и сомнение. Та, кто это думал, была той самой полуэльфийкой с волосами цвета осенней листвы – Нода Эйвенстаэль.

– Не той самой, а просто полуэльфийкой, – твёрдо напомнил я вслух, но внутри всё равно расплывалось тепло. Не жар, не огонь, не страсть, а просто тепло. Оно проникало в каждую частичку моего естества, вытесняя всё остальное. – Я пойму, что это она, та самая, когда увижу. Она не та самая! – я на себя прикрикнул.

Голова впервые не слушалась.

«Кто ты такая?» – отправил я в ответ, сконцентрировавшись так, как никогда не концентрировался.

Ответа не последовало.

– Мрака —

День прошёл, но императору всё так же было плохо. Он лежал в кровати, накрытый тонкой простынкой на абсолютно голое тело, и не шевелился, впитывая всю магию в округе. Ему не лежалось.

Сунуться ещё раз, на этот раз со свитой магов, поставить портал.

Он точно знал, где сейчас Гарри. По астральному отзвуку. Знал, сколько сил он потратил там, в лесу, с тварью, с которой справился бы играючи средней силы некромант. Леший – это энергетический вампир, которого точно так же можно выпить, собрав энергию из его воронок.

Любая затрещина убила бы Гарри прямо сейчас, на месте.

Отправить туда команду, срочно!

Но на построение портала уйдёт несколько часов. Гарри придётся выслеживать. Он учует след. Нет, нужно его нагнать! Нужно…

Мрака закашлялся. Рядом стоял его ученик Майкл и ухмылялся.

– Майкл, может… Нет, не слушай.

Мрака остудил свой пыл. Стоило придерживаться изначального плана.

Но он ведь упустит этого скользкого чародея из виду, он снова усядется у себя в башне и его никто больше оттуда не выкурит!

– Майкл, нужно ждать, – сказал он скорее самому себе, а Майкл лишь кивнул.

– Гарри —

Утром я заглянул к Войле – старосте Анэмиваэля. Она не ожидала меня здесь увидеть, потому вначале смутилась, потом обрадовалась и сгребла в охапку, да так сжала, что у меня кости захрустели.

– Джонни плох, но мы его выходим, – стала отчитываться женщина.

«Кто такой Джонни? Это тот, которого на бивень насадили, или которому брюхо когтями вспороли?» – думал я, но язык не шевелился. Я лишь кивал, не стараясь вставить и слова. Слегка клонило в сон.

– Баргур тоже ранен, но ничего, до свадьбы заживёт. Он говорил что-то про тебя, – она хлопнула меня по плечу, вколачивая меня в пол. – Парни отсыпаются в трактире, Мах уже химичит там над ними, что-то колдует. Хочешь зайти?

Я покачал головой и сделал несколько жевательных движений, приготавливая речевой аппарат к связной речи:

– Я к себе пойду, только покушаю у вас, но так, чтоб никто не понял, – с этими словами я сделался бородатым и рыжеволосым, как большинство в этой деревне, тратя остатки энергии в диссациаторе на иллюзию. – В лес ходить можно. Если леший опять чудить начнёт, просто меня позовите. Во второй раз я уж ему по горбу настучу, если горб найду, – я ухмыльнулся и зевнул.

– Спасибо большое. Хороший ты мужик, Гарри, хоть и маг, – улыбнулась она, показывая гнилые передние зубы.

А я отправился в трактир.

Глава 9. Плохие новости

– Сэр Роберт, на пути к Анатору —

Алое солнце заливало низину. Под копытами лошади хлюпала земляная каша от растаявшего снега. Мокрая прошлогодняя трава была скользкой, лошадь брыкалась и фыркала, отказываясь идти, когда копыта едут в разные стороны. Роберт её понимал очень хорошо, потому и не хотел вылезать из седла.

По обе стороны дороги стояли лысые деревья. Ветки шелестели от лёгкого ветра. Алые росчерки заходящего солнца бликовали на влажной коре, застревали в кронах. Жёлтое, алое, бурое.

Он свернул с дороги, ведя лошадь редким подлеском, где снег ещё не успел растаять. Кровавый закат – это к холодной ночи. Роберт понимал это, но тревога на душе не унималась. Для него кровавый закат был дурным знаком. Что делали с герольдами, кто приносил плохую новость в его родном мире? Правильно – вешали на ближайшей сосне.

Стоило ему об этом подумать, как он увидел болтающийся труп с мешком на голове. Руки его были связаны за спиной. Тело опухло и посинело. Он поворачивался на верёвке от дуновений ветра – одинокий, выброшенный, не похороненный как полагается.

Прям как Роберт совсем скоро.

Герольд сглотнул и повёл лошадь подальше от злобного и жуткого висельника.

Он сам не заметил, как лошадь снова выбралась на тракт. Лес закончился, потянулись поля. Тут и там невпопад были выстроены покосившиеся домики – совершенно необитаемые, будто всех жителей скосила чума. Роберт никак не мог привыкнуть к тому, на сколько здесь всё безлюдно.

Солнце уже садилось. Если поторопиться, можно пересечь черту Анатора до темна и оказаться в не очень уютной казарме Храма Лазурного Меча. Может даже придётся сегодня же выкладывать новости. От мысли отчитываться графу-гроссмейстеру Кинуру у Роберта холодело всё внутри и ужасно хотелось отлить.

Он свернул с дороги. Лошадь возмущалась, но слушалась. Храмовые безымянные лошади все были натренированы. Их закупали или у Штольнбахов, или у де Луиза, при этом у де Луиза они были более покладистые. Сейчас он ехал на одной из них и радовался – лошадь Штольнбахов уже попыталась бы его скинуть за то, что он её через бурелом повёл.

Пройдясь по колено в жидкой каше из снега и грязи, Роберт соскочил с лошади, подвязывая её к забору. Он снял поклажу, достал сумку семян ихтуса, нацепил на колышек забора, погладил лошадь по крупу, сам же отправился в дом.

Он смотрел, как за окном темнеет. Мрак наваливался, наступал вместе с тревогой.

Достав чёрствый кусок хлеба и засушенное мясо, он перекусил, механически пережёвывая еду, и улёгся спать. Сон не шёл долго, всё мерещились ему мечи, лица людей и низушков, вой зверья в лесах. Он дремал и ждал утра как проклятья и избавления.

Утро наступило, когда Роберт уже не мог больше ждать. Первые лучи солнца ещё не успели коснуться земли, лишь выглядывая из-за горизонта в виде желтоватой туманной дымки. Роберт отвязал лошадь, влез в седло и поехал в город.

Он дышал полной грудью, улыбался тёплому солнцу, радовался чёрствому хлебу, пытаясь заглушить тревогу. Может граф де Банис не такой? Он выглядит суровым. Ему кто-нибудь приносил дурные вести? Нет, никто дурных вестей ему никогда не приносил – Роберт первый.

Маленькие деревянные домики закончились, пошли трёхэтажные каменные. Улочки сделались узкими, снег – грязным, воздух наполнился шумами. Приехав к высокому и массивному зданию храма, герольд сдал местному конюху лошадь, забирая свои пожитки, и отправился на самый верх, к господину графу де Банису.

Он шёл, и с каждой ступенью у него ноги наливались тяжестью всё больше и больше. Такого тяжёлого подъёма он в жизни своей не совершал.

И вот перед ним заветная дверь, в которую он постучал.

– Да, входите, – раздался звучный бас.

Роберт юркнул внутрь.

Де Банис сидел в кресле и тёр виски. Глаза его были красными от напряжения.

– Господин де Банис, Роберт Вальере прибыл из Эрлоэну по поручению о строительстве в Эрлоэну храма Беллатора для обеспечения защиты.

– Давай к сути. Сколько денег потребовали? – потирая глаза спросил Кинур.

– Ни сколько, – растерялся Роберт, не зная, что ответить.

– Замечательно, – улыбнулся Кинур и принялся массажировать свою шею.

– Э-э.

«Что ему сказать? Как всё переиначить? Ай, была не была!»

– Господин Изенгаубрейхен отказался строить храм, – выпалил Роберт и побледнел, глядя куда угодно, только не на графа.

Граф молчал.

«Какие красивые резные ставни в этой башне. Косичка такая необычная! Выживу, пойду заниматься резкой по дереву. Там никому никаких новостей рассказывать не нужно.»

– Вот говнюк мелкий, – вздохнул граф. – И что, просто отказался?

– Он сказал… – «соври, давай, соври», – что ни в какого Беллатора здесь не верят, и что им Гарри помогает.

– Гарри? В Эрлоэну?!

Роберт кинул взгляд на Кинура и тот был нахмуренный.

«В темницу его», – звучало в голове у Роберта.

Герольд забыл, что ему какой-то вопрос задали.

– Это не его территория, – всё ещё нахмурившись рассуждал граф. – И что, он прислал своих людей в Эрлоэну?

– Нет, там местная охрана, – отчеканил Роберт.

Образовалась пауза, которая для рыцаря была невыносимой.

– Люди поговаривают, что сам лично приходил, – проронил он неуверенно.

– Хмм, – протянул Кинур, массажируя шею и встал из-за стола, продвигаясь к окну. – А что ещё говорят?

Его тон был гипнотизирующим, ледяным, наполненным скрытой злобой. По крайней мере Роберту сейчас так казалось. Он сжался, очень захотелось в туалет. Сейчас он расскажет и его на дыбу!

– Люди всякое говорят, господин. Одни говорят, что Гарри только пакостит. Другие, что его можно позвать и он придёт. Третье…

Он осёкся.

– Говори давай, – раздражённо подтолкнул Кинур.

Роберт сглотнул, вспоминая посиневшего висельника.

– Третье ему молятся, как мы Беллатору.

Кинур скривился, всматриваясь в даль.

– Идём, – буркнул он и шагнул к выходу.

Роберт не помнил, что он делал. Он просто шёл.

Бежать отсюда? Так ведь найдут и признают дезертиром. Молить помиловать? Так вроде бы гроссмейстер и не приказывал казнить. Неужели ему повезло?

Ноги его вели вначале вниз по ступеням, потом, словно в тумане, узкими улочками месили снег, всё больше походящий на одну большую лужу. Дома сменялись домами, пока они не добрались до выкрашенной алым двери.

У двери стояло двое.

– Ждём очереди, дорогие господа. Я последний, – сообщил щупленький усатый дядька с лысиной на макушке.

Граф же уверенно шагнул к двери.

– Эй, куда без очереди? – завопил черноволосый парень, который был, судя по всему, следующим.

Роберт сжался, ожидая потока унижений. Дворяне они такие.

Кинур же лишь бросил на наглеца косой взгляд, не удостоив даже словом, потянул дверь на себя и шагнул внутрь. Глядя на двоих обезумевших горожан, Роберт взял на себя смелость объяснить:

– Это граф де Банис. Я думаю его можно пропустить вперёд, – полушёпотом пояснил он.

Чернявый побледнел, усатый коротко закивал.

Внутри было тепло и немного душно. Сидела за большим столом госпожа княгиня, рядом полуэльф господин верховный судья, вдвоём они вчитывались в какой-то свиток, принесённый девушкой низушком.

– Госпожа Радя, господин Трума, прошу внимания, – громко произнёс Кинур. – Дело срочное, требует прояснения.

– Что случилось? – устало оторвалась от чтения княжна, с трудом отрывая от свитка взгляд.

– В Аленое возникло еретическое учение, которое нужно высечь калёным железом, пока оно не вошло в оборот подобный тому, что мы наблюдали пятерню назад с кровавыми жертвоприношениями и серийными убийствами.

Княгиня потрясла головой.

– Подожди, Кинур, ты о чём говоришь?

– Возник прецедент, – уверенно вещал де Банис, ничуть не смущаясь госпожи Натис. Роберт почувствовал гордость за то, что служит такому сильному лидеру. – В Эрлоэну жители отказываются строить храм Беллатора из-за того, что в деревне возник культ поклонения.

– Мокоши? – уточнила госпожа Натис.

– Гарри, – отозвался Кинур.

Княгиня рассмеялась, а после сделалась серьёзной.

– Правда что ли?

Кинур отрывисто кивнул, покосившись на Роберта.

– Господин Изенгаубрейхен считает, – стал говорить Роберт, расценив это как то, что ему дали слово, – что вера в Беллатора излишня, так как им, цитирую: «уже помогает Гарри». Люди и нелюди молятся ему, в домах у них есть молитвенные места, они восхваляют его как бога.

– Создавать из человека божество и поклоняться ему – верх богохульства, таких нужно жечь! – добавил гроссмейстер и просто стянул слова с языка Роберта.

На его тираду княгиня лишь пожала плечами.

– Законом не запрещено верить в кого угодно. Вернее раньше не было запрещено. Сейчас вера в Ишиана Рихара вне закона.

– То есть княжна Радя Натис не будет предпринимать ничего, ожидая, пока культ не превратится в кровавое месиво? – насупился Кинур.

– До тех пор пока вдруг не окажется, что Гарри – демон, нет, я запрещать ничего не собираюсь, – рассудила княгиня. Звучало как ересь. – Это всё?

– Это всё, – стиснув зубы, процедил Кинур и вышел за дверь.

Наказания за плохие новости не последовало – Роберт был счастлив. И после пережитого, увидев истинное лицо своего предводителя, Роберт поклялся служить ему вечно, искореняя зло.

Глава 10. Пора домой

При свете дня массивное здание поражало своим величием. Резные ставни, высокие окна, черепичная крыша, три этажа и десятки комнат. В просторном зале пил чай высокий эльф, завёрнутый в монашескую мантию. Его взгляд был устремлён в пустоту, мысли были глубоко за пределами этого мира.

Он шелохнулся, медленно поднялся.

– Кто ты? – бросил он в пустоту комнаты.

Тень сгустилась и на её месте показалось существо: алое тряпьё бесформенно ниспадающее с небольшого тельца и алые глаза. В руках некто держал два кривых ятагана.

Вначале бей, потом спрашивай.

В руках у эльфа заиграла искорка света, а спустя мгновение воздух сотрясла ветвистая молния. Существо исчезло, а эльф почувствовал ауру сзади, резко оборачиваясь и накладывая щит.

Удар заставил его согнуть одно колено. Вспыхнул и погас один из оберегов. Второй удар эльф нанести не дал, срывая с руки заклятие, пронёсшееся по комнате фиолетовой вспышкой, выбивая окна и напрочь срывая двери.

Аура мерцала из коридора.

Эльф вложил в свою руку сияющий серебристый клинок, сотворённый магией, в другую он призвал щит, сплетённый из живых гудящий молний, двинулся навстречу. Десятник императрицы – не самый простой противник, и он не будет зваться мастером света, если не сможет одолеть этого коротышку!

Эльф прыгнул, выбрасывая вперёд руку.

Тварь среагировала мгновенно, парируя атаку ятаганом. Рассекатель Клинков не зря так назван и вместо того, чтобы отвести удар, ятаган рассыпался сотней стальных осколков. Тварь прыгнула, превратившись в бесформенный мешок из алого тряпья – занавеска во время шторма.

Сияющий клинок окунулся в тягучую пустоту и руку схватила судорога, но эльф клинка не выпустил, лишь назад дёрнул руку, меняя стойку. Тварь исчезла и в этот же миг эльф принялся поворачиваться за спину, одновременно ставя щит, но не успел.

Ещё один удар, ещё один сожжённый оберег, но игра только начинается.

– Энейя —

ЭннИрил стоял в россыпи жёлтых листьев круглый год. Это время не было исключением, хоть погода и оставляла желать лучшего. Серые тучи заволокли небо и на протяжении последних десяти дней шёл моросящий дождь. Смертные в поселениях неподалёку не показывали вида, бессмертные предавались меланхолии и проживали день за днём в одиночестве или бесконечном общении на вечные темы.

Энейя была в этом смысле своего рода исключением. Жгучая злоба поселилась в ней. Откуда она возникла? Эльфийка сама сказать не могла, но злоба становилась сильнее и сильнее с каждым лишним мгновением пребывания в этом несчастном мире. Может быть она злилась из-за того, что какой-то могущественной рукой или перстом судьбы её забросило сюда, вырвав из привычного круговорота. Злило так же то, что каждую ночь, каждый раз, закрывая глаза, она возвращалась на путь, ведущий к летящему в пустоте исполинскому светящемуся дереву – Варде.

Воспоминания, так крепко запрятанные в её сознании, иногда всплывали в такие минуты. Она видела себя в ином обличье: ей кланялись, она отдавала приказы, пред ней падали на колени свирепые колдуны, пред ней в ужасе разбегались целые деревни, при этом она точно знала, что сеет не разрушение и страх. Разрушение и страх были лишь её спутниками. Как тьма расходится перед светом, как тьма считает свет страшным, так и все, по чью душу она приходила, считали её воплощением кошмаров.

Кем она была?

Вопрос повисал в воздухе, оставаясь без ответа.

Сегодня она не спешила задавать много вопросов, на которых не может дать однозначного ответа. Ей было достаточно тех, над которыми она уже довольно продолжительное время работала. Нода указала ей направление в изысканиях, оставив после всего разбираться самой. Дора Эйвенстаэль пообещала, что поможет с поддержанием заклинания, когда то будет готово, но проводить обряд в любом случае нужно будет в несколько этапов: разведка, навигация и поход.

Это то, что Энейя успела понять из тех книг, которые сейчас штудировала. Она сложила в тубус несколько свитков и намеченных схем и покинула свой уютный дом.

Улица дыхнула в лицо сыростью и холодом. Пожухлая трава пригибалась от ветра, а облака неслись быстро и низко, прямо над головой. Дождя не было, лишь довольно сильный ветер. Он был бы сильнее, если бы ЭннИрилл не был окружён лесом со всех сторон.

ЭннИрилл и был лесом, вечно золотым, раскидистым. Его деревья росли редко, но простирали свои ветви на многие десятки метров вокруг. Огромные, могущественные исполины, подпирающие собой само небо. В невероятных обхватов стволах сами собой образовывались пустоты, словно огромные дупла и там, в общем, и селились бессмертные. Всегда приятней чувствовать родство с живительной силой природы, нежели с холодным камнем.

В одном из таких домов жила Энейя, на высоте метра от земли, посему не страшна была ни сырость, ни грязь. Другие селились так же, либо магией сплетали из лозы хижины, похожие на большие шары, подвешенные на ветках у самых крон. Энейе такие жилища не нравились – ей не нравилось быть столь далеко от земли.

Были в ЭннИрилле и обычные каменные дома, однако они по большей части пустовали. Первое время, по рассказам наставницы, бессмертные собирались в большом каменном здании почти в середине города, но те времена стали историей сразу же, как только Нода смогла вырастить Адерра Юндил – замок власти, в котором она и поселилась, предлагая места всем из ЛеиМаорМаэ – кто рисковал ради ЛеиЕны больше других.

В общем-то Энейя далеко не всегда жила здесь. Первые полгода, как она здесь очутилась, она поселилась у озера и жизнь эта ей казалась лишённой цели, пока не явилась наставница. Вернее сказать, в то время ещё лишь будущая наставница. С тех пор многое поменялось.

Большое каменное здание, освободившись от постоянных гостей и балов, стало отличнейшим местом для библиотеки. Под надёжной крышей было больше шансов, что книги проживут хоть сколь-нибудь долгую жизнь и кому-то успеют помочь. Туда Энейя и направлялась.

Укутавшись в плащ, который не мог полностью укрыть её от пробирающей сырости, она шла меж деревьев по сырым опавшим листьям. Тут и там она видела мерцающие огоньки в домах других бессмертных, читающих, размышляющих, дремлющих, медитирующих у себя в уютных гнёздах.

Массивное сооружение из белого камня видно было издалека. Ему сложно было спрятаться среди деревьев. Двери его были закрыты, но не заперты. Внутри мерцал магический свет – в хранилище скорее всего был Ойре. У Энейи иногда возникало ощущение, что он там живёт, так прилежно он выполнял поручение доры Ноды.

Войдя внутрь она тут же словила на себе взгляд Ойре. Беловолосый и темнокожий полуэльф оторвался от толстой амбарной книги, где он делал некоторые пометки, и сдержанно улыбнулся вошедшей эльфийке.

– Добрый день, итуэнмаэ Энейя из шихата Альфири, – склонил он голову. – Чем особенным могу быть полезен для Вас сегодня?

– Добрый день, гердомаэ Ойре, – точно так же склонила голову Энейя, но без улыбки, чтоб не давать лишних поводов. – К сожалению или к радости ничем, я уже близка к завершению своих исследований, – объявила она и стала раскладываться на столе, разжигая заклятием хрустальный шар. Она зевнула, прикрывая рот тыльной стороной ладони.

– К Вашему столу не прикасалась ни одна душа, – гордо заявил Ойре.

Энейя уже уселась за стол и принялась работать, когда поняла, что ничего не ответила.

– Благодарю Вас за исполнение моей просьбы, – на автопилоте отчеканила она, отмечая у себя в голове, что подобное поведение с её стороны всё же можно расценивать как грубое.

Она работала медленно и кропотливо, проверяя заклятия по десять раз, ставя маленькие эксперименты после исследований недалеко в лесу, чтобы наладить отдельные контуры и проверить их работоспособность. Ей предстояло ещё вычертить это всё и заставить работать, а после заручиться поддержкой наставницы и пройти по канату над пропастью, не сорвавшись. Потому она не отвлекалась на такие мелочи, как еда или общение.

В общем и целом так проходил каждый её день. Пара слов с Ойре, вычитывание деталей отдельных замысловатых преобразователей в древних книгах, которые Ойре приходилось выискивать, иногда подолгу. После нанесение дополнительных контуров и символов на чертёж будущей пиктограммы с пометками и краткий перерыв на сон.

На сон, который истощал её больше, нежели давал отдыха. День ото дня она становилась всё более раздражительной. В какой-то из дней она не одарила Ойре ни единым словом. Приезжали из соседних деревень, привозили фрукты и звучный голос низушка разбудил её, хотя время никак нельзя было назвать ночным. Она выругалась на него так, что тот стоял красный, разинув рот.

Пришлось даже прерваться в своих исследованиях, объясняясь перед Нодой и слушая пояснения, почему со смертными нужно вести себя так же вежливо, как с бессмертными. Энейя не могла сказать прямо, что она в обратном порядке готова выполнять эту просьбу: вести себя с бессмертными так, как она ведёт себя со смертными.

В конце-концов эльфийка смогла закончить теоретическую часть и переходить к практической, но для этого, кроме прочего, нужно было довольно большое помещение. По этому вопросу она решила никого не тревожить и обосновалась в одном из каменных строений на краю ЭннИрилла, временно туда переехав. Она проводила всё свободное время там, методично вычерчивая руну за руной, дугу за дугой, линию за линией.

Она старалась не спать, хотя зевота превратилась в утомительный и болезненный акт самоистязания. Если бы её кто-то видел, то наверняка заметил бы чёрные синяки на синей коже когда-то миленького, а сейчас очень уставшего и раздражённого эльфийского лица. Она клевала носом, но спать было для неё так же утомительно, как и бодрствовать.

В те краткие времена, что ей удавалось всё же сомкнуть веки, она видела Варду, плывущую через межреальность. Она видела кипящую там жизнь, видела бурные океаны свободной силы, и дыхание её перехватывало. Она начинала задыхаться, словно рыба, выкинутая на берег. Внутри всё сжималось. Это место звало её. Ей хотелось попасть туда сильнее всего на свете.

Она просыпалась с чувством сосущей пустоты, которую не заполнишь ничем. Просыпалась и продолжала работу.

В дверь постучали. Энейя не ответила, не отвлекаясь от мыслей. Она не могла разобрать, дуга эта искривляется, либо она переходит в прямую и там нет узла. От этого могло многое зависеть, ведь…

Постучали снова. Она нахмурилась.

– Войдите, кто бы это ни был, – буркнула она.

На пороге появилась низенькая девушка с волосами цвета осенней листвы, падающими локонами на плечи. По меркам эльфов – короткими волосами. Лицо её ничего не выражало, однако под глазами так же, как и у Энейи, залегли синяки от переутомления, а на виске проявилась венка, которой раньше видно не было.

– Привет, – бросила она. Только одному живому существу дозволялось разговаривать с Энейей в таком тоне. – Извини, что отвлекаю, но ты нужна нам в зале заседаний и это срочно.

Энейя было открыла рот, но не успела ничего сказать.

– Нет, это подождать не может, – строго сообщила она, а после улыбнулась. – Я могу помочь тебе сразу же, как только мы разберёмся с проблемой.

Тёмная эльфийка выругалась под нос так, чтоб никто не услышал, встала, отряхнула руки. Она не мылась уже больше пяти дней, потому в данный момент стеснялась показаться на глаза в приличном обществе.

– Мне нужно привести себя в порядок, – честно призналась она.

Наставница окинула её изучающим взглядом.

– Так сойдёт, – махнула она рукой. – Пошли, по дороге расскажу, что к чему.

Энейя не знала, как на это реагировать. Хотелось возмутиться, но на возмущение не было сил. Тупая злость клокотала внутри, не находя выхода. Сил её выпустить тоже не было. Хотелось просто закончить. Или безразличия. Хотелось ничего не хотеть, а она не могла. Потому вместо возмущения она просто смиренно встала и пошла за наставницей, заперев предварительно дом, дабы никакой зверь не попортил её труды.

– В ЭннИнхИтуэнСоэль погиб эльф. Его звали… не важно как. Он один из легиона, может за себя постоять, но при этом погиб. Перерезан шейный позвонок, а до этого сожжено восемь оберегов.

– А что с дозорными вышками? – мимо воли принялась вникать в суть Энейя.

Смерть бессмертного – дело безмерной важности.

– Все молчат. Никто никого не видел. Демоны подступают к границам, но ничего серьёзного. Поговаривают, они севернее зашевелились, ближе к линии Мраки и Атор Адолен, – пожала плечами дора Нода.

– Ни уж-то один из своих? – ужаснулась Энейя.

– Никто не знает.

Энейя могла поклясться, что дора о чём-то догадывается, но не хочет подсказывать.

Некоторое время они шли молча, лишь рассматривая друг дружку.

– Вы же понимаете, – обратилась Энейя к наставнице, – что если я уйду, я уже не смогу помочь. Зачем мне знать?

– От тебя требуется не знать, а направить, – поправила её Нода. – Ишиан, я так понимаю… – она осеклась. – Давай послушаем, что думают по этому поводу остальные, потом выскажусь я. Твоё мнение для меня крайне важно – ты самая опытная в делах подобных диверсий среди нас.

«Кроме разве что самой наставницы», – подумалось Энейе, но она кивнула в ответ.

То, что говорила дора Нода не было лишено смысла. Здесь догадка может стократ упростить дело. Догадаться было всегда непросто, тем более что такое случилось впервые. Никто никогда не мог причинить вреда эльфу на этой земле. Это просто немыслимо!

– Дора Нода, – обратилась Энейя слабым голосом. – Я бы хотела узнать что-нибудь о договоре с господином Мракой.

Нода отозвалась мгновенно, не раздумывая.