Текст книги "Кукольный домик (СИ)"

Автор книги: Станислав Конопляник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 30 страниц)

Глава 11. Виноваты демоны

– Энейя —

Когда она очнулась, она вначале даже не поняла, что произошло. В паре метров от неё потрескивал костёр. Его дыхание несло тепло, согревало тело, которое колотилось в лёгком ознобе. Энейя чувствовала себя слабой. Кто-то приподнял ей голову, придерживая за затылок, губами она почувствовала влажную флягу и сделала пару глотков.

Она жадно пила, проливая себе на шею, после сама себя одёрнула, облизала сухие губы и откинула голову, открывая глаза. В глаза ударил свет двух лун вдобавок к свету костра и стало вдвойне противно.

Не вышло, она не смогла. Почему? Дорога искривилась, всё пошло наперекосяк. Почему? Её чары работали слаженно, гладко. Что-то не так в самом астрале, что-то не так было на пути. Почему? Ей помешали? Может её не пустила наставница? Энейя понимала, что она не могла ошибиться. Даже её незначительные эксперименты показывали, что чары должны были сработать. И они сработали. Все до единого – идеально.

Но всё равно результат был один – не вышло. Почему?..

– Кто ты? – прохрипела Энейя, всё ещё боясь шевелить головой. Шея болела.

– Йормуил, госпожа Энейя, – отозвался тёмный эльф из их отряда. Отозвался более вежливо, чем того даже требовал этикет.

– Что случилось? – голос подчинился, теперь в нём не было хрипа.

– Я нашёл Вас у ручья в отдалении от АлеинорМаэ, на пути к перевалу, – тихо отозвался эльф. – Не дольше нежели день пути. Пришлось потратить значительное время, дожидаясь, пока Вы очнётесь, – пояснил Йормуил.

– Спасибо за помощь, – она не стала ритуально кивать, всё ещё боясь за шею и позвоночник. – Я цела?

– Лёгкие ушибы и несколько ссадин на локтях и коленях. Я их уже обработал, как и рану на голове. Серьёзного ничего нет. Могу я задать вопрос?

– Задавайте, не имею права Вас сдерживать, – отозвалась Энейя.

Внутри её была пустота. Что теперь делать? Искать ошибку? Где её искать?

– Как Вы сюда попали? – после паузы аккуратно спросил Йормуил.

– Я… – голос её пресёкся, но лишь на мгновение.

Блики от потрескивающего костра касались маслянистой кожи тёмного эльфа. Его глаза не выражали вообще ничего. Заподозрил в измене? Что-то знает? Чего-то добивается? Его наставница подослала и сама всё подстроила? Впрочем может быть и нет.

– Это не столь важно. Будем считать, что это был неудачный эксперимент с порталами.

– В таком случае, я рад, что Вы остались живы, – улыбнулся Йормуил.

«А я нет», – промелькнуло у Энейи в мыслях и она ничего не ответила, лишь устремила свой взор к звёздам.

Йормуил лёг спать, заботливо укрыв Энейю плащом. Дождь прекратился, но воздух был сырым и холодным. Лес охал и вздыхал самыми разными звуками, но то были звуки, привычные для эльфа, даже для тёмного.

По мере того, как унималась боль, внутри пробуждалась ярость. Не важно, что помешало эльфийке уйти: наставница, плохие чары, изменённый и враждебный астрал. Важен сам факт – что-то помешало. Сам мир помешал ей это сделать. У кого искать помощи?

Нода – величайшая чародейка из известных Энейе. Её боится сам Ишиан, хотя Нода с ним никогда не дерётся в открытую. Может быть Ишиан всё же сильнее? Но к Ишиану Рихару идти – дело последнее. Нет помощи от демонов, как нет от них и пощады. Впрочем нет пощады и демонам.

Мрака – ещё один чародей. Он не произвёл на Энейю должного впечатления, однако наставница его глубоко уважает и почитает. Может быть он сможет помочь, однако путь к нему лежит через все земли демонов. Мрака добрался до Леиены через портал. Энейя так не могла, что говорило в пользу того, что Мрака ещё один из тех, кто потенциально могущественнее самой Энейи.

Был ещё некий Гарри. По тону Ноды Энейе показалось, что она его высоко не ставит. «Стоит считаться» – это не тот вариант, когда кого-то нужно откровенно опасаться ввиду его силы. Вряд ли он действительно умелый маг.

«Смотря о чём речь», – пронеслось у неё в голове.

Она помотала головой. Мысль ей не принадлежала. Она была чужой, будто кто-то в голову к ней залез убогим заклинанием и разместил там ответ на её рассуждения. Вероятно галлюцинации от удара.

И оставалась ещё одна область тьмы – графство Врана. Там, по слухам, дикая грызня, и Нода туда даже не сунется. Но кто его знает, может там тоже есть сильные маги, просто они слишком заняты в борьбе за право насиловать местное население, чтобы показать себя достойным образом.

Ничего так и не решив Энейя погрузилась в сон.

Эльфийка открыла глаза с первым лучом рассвета и ощущением сосущей пустоты внутри. Пустоты и боли, что скопилась в ней за ночь. Боль требовала выхода, но выход ей дать Энейя была не в силах. Боль превращалась в тихую злость. А после того, что случилось, злость тоже не спешила покидать сознание, просто выжигая всё внутри.

Если бы она видела себя со стороны, она бы назвала себя мёртвой. Ритуальные фразы, уход от ответа, отказ от еды, появляющийся запашок от нескольких дней без ванны, пустой взгляд и дрожащие руки. Йормуил был джентельменом кроме прочего и вопросов лишних не задавал, лишь предложил Энейе пойти с ним до места обновления оберега.

Энейя шла через холодные леса и продуваемые поля, мимо селений смертных, которые не разбегались в ужасе от её появления и не кланялись в ноги, хоть и были почтительны. На краю АлеинорМаэ они остановились в местном трактире, однако Энейя только ушла в комнату, не удосужившись привести себя в порядок. На постучавшегося к ней трактирщика она просто наорала так, что тот побледнел, а после в руке увидела у себя сформировавшийся сгусток боевого заклятья, способного сравнять с землёй весь трактир.

Она угасила свой пыл, перевела дух, пустила пару огоньков летать по комнате и долго смотрела на игру света и тени. Почему одни магические огни дают тень, а другие нет? Ей нужно было занять голову хоть чем-то. Почему у полуэльфов может родиться эльф? Не то, чтобы ей этот вопрос был особенно интересен, однако всё же лучше, чем спать. Почему нужно чертить именно те руны на пиктограмме, а не другие? Ей было плевать, лишь бы работало, однако это немного отвлекало её от обыденных мыслей.

Дрёма подкралась незаметно, перенося её туда, куда ей хотелось. И удивительно было видеть, что это не была Варда. Это были просто тропы межреальности. Она вдруг подумала, что потеряла след и это конец. Она подумала, что больше никогда не сможет вернуться домой. Подумала и испугалась, решив, что лучше она будет страдать, глядя на свой дом и не имея возможности туда вернуться, чем навеки потеряется. Она потянулась взором к Варде и та тут же проявила себя.

В ту ночь ей снова не удалось как следует выспаться, однако теперь она это решение приняла сознательно.

Утро наступило с мысли, что ей всё опостылело. Вся эта эльфийская честь и гордость, вся осторожность, вся та мудрость, которой гордились бессмертные. Зачем это всё, если первая же реальная задача разбивается вдребезги о суровый мир действительности? Она и раньше ходила в лес и била разных тварей в одиночку так, что в конце-концов сложно стало находить кого-то, кто не знал бы её запаха или ауры. Сейчас желание было похожим – она ждала драки. Не для того, чтобы погибнуть. Просто для того, чтобы вкусить опасность. Чтобы понять, что все её страдания – ничто по сравнению со смертью.

Почему бы не понять без драки?

На это Энейя мысленно жала плечами, внутри оставаясь наполненной всё той же злобой и безысходностью, какую испытывала с того самого момента, как сорвалась с тропы.

Йормуил шёл молча, не доставляя хлопот и не развлекая даму разговорами либо расспросами. Он точно знал, куда ему следует идти. Этот путь ощущала и Энейя. Ощущала она усиливающуюся пульсацию, к которой у них были ключи, вверенные дорой Нодой. Если бы не эти ключи, они бы на своей шкуре испытали силу охранных заклятий и ловушек, оставленных на этой территории. С каждым днём биение становилось всё отчётливей, пока они не дошли до сакрального места.

То был камень. Огромный валун стоял посреди поля, продуваемый всеми ветрами. Рядом с ним находиться было очень неуютно даже будучи обнесённой оберегами, созданными специально для таких целей. Но не сам камень был причиной волнений. Причиной было то, что стояло на камне.

Как и откуда Нода раздобыла тот кристалл, что алым полыхал на вершине камня, никто не знал – ходили лишь слухи. Кристалл работал в полную силу: и Йормуил, и Энейя чувствовали это своим внутренним чутьём. Нода при этом хотела усилить заклинание. Как?

– Госпожа дала мне свиток, – Йормуил полез в походную сумку и извлёк тубус. Он достал оттуда три свитка. Один развернул, отложил в карман. Развернул второй, положил его обратно в тубус. Третий протянул Энейе. – Они не заряжены. Просто руны на бумаге, – пояснил полуэльф. – Итуэнмаэ Энейя, Вам необходимо обновить оберег прежде чем мы начнём. Хотел бы так же спросить, Вы будете мне помогать?

– Если помощь потребуется, – коротко отозвалась Энейя и взяла свиток.

Она долго возилась с новым оберегом. Строчки символов всё не складывались в заклятье и обрывались где-то на середине, «ударяя по рукам». Когда заклинание срывается – приятного мало. Неогранённая сила подпитывает себя и приобретает облик, а эти чары, как на зло, хлопали воздушными боевыми заклятьями на любую ошибку, что дополнительно нервировало тёмную эльфийку.

В конце-концов она, покрывшись испариной, справилась с заклятьем.

– Госпожа, видимо, сильно беспокоится, раз выдумывает такие сложные чары, – проронил Йормуил. – У меня у самого ушёл вечер, чтоб повторить. Не уверен, что эта задача будет мне по силам без подсказки в виде свитка, – признался он, слегка краснея. – Если Вы позволите, я бы приступил.

Энейя уселась на траву и стала наблюдать за филигранной работой полуэльфа, который, на минуточку, не специализировался в магии от слова вообще. Говоря, что эльф не колдует, нельзя говорить, что он совсем не колдует. Скорее это значит, что ему не нравится колдовать, или что он умеет делать что-то другое лучше, нежели колдовство. Тёмную эльфийку всегда поражала филигранность бессмертных в вопросах магии.

Йормуил расплетал заклинание: кристалл вначале перестал пульсировать, затем он даже перестал существовать, развернувшись в огромную туманную сферу. Сфера поднималась в небо выше деревьев и растянулась почти на всё поле. Она излучала всё тот же алый свет, но сейчас от неё иногда отрывались огоньки, тут же гасимые чарами Йормуила. Энейя видела, как полуэльф напряжён, делая два дела одновременно, потому она стала гасить огоньки сама. Огоньки – не более чем отделившиеся части общего заклинания, которые не распались бесполезным мусором, а обрели свою собственную форму, закольцевались, подпитались и сейчас могли представлять опасность.

Работа продолжалась. В сфере то и дело мерцали ветвистые алые молнии, выжигая траву и землю. Тут и там из травы проклёвывались камни, будто ростки пшеницы весной. Они трескались и рассыпались щебнем, а после взмывали в воздух, разлетаясь на тысячи мелких песчинок. Всё это говорило о том, что трансформация, составленная дорой, была не очень аккуратной. Оценить её аккуратность, по правде говоря, было сложно ввиду сложности самого заклятья.

Вскоре сфера начала сужаться, сжиматься, воздух вокруг загудел, а потом сила начала стягиваться в точку, образуя точно такой же кристалл. Не успел ещё этот кристалл оформиться, как новый порыв силы зарокотал внутри. К этому рокоту сложно было привыкнуть, однако в нём было что-то манящее. Сила, звериная страсть. То, о чём бессмертные так легко забывают. Она выходила из кристалла. Она гудела и разносилась по округе.

Это то, что следовало бы сделать Энейе – гудеть и разноситься по округе своей накопившейся злостью, выплеснуть всю ту желчь, что в ней скопилась за долгое время.

– Гердомаэ Йормуил, – шепнула Энейя, прекрасно понимая, что полуэльф её услышит. – Я вынуждена покинуть Вас. Не говорите никому, что видели меня, прошу.

Лицо полуэльфа выразило недоумение. Энейя попыталась мило улыбнуться, на сколько это было возможно с её уставшим телом.

– Я в некотором роде Вам обязана, однако все считают, что я ушла. Вместо того, чтобы отплатить Вам за услугу, я вынуждена просить Вас о ещё одной, – стала плести она паутину из слов. – Пусть все будут уверены, что считают верно.

Полуэльф стоял на месте довольно долго. На лице его застыла неуверенность, но после он кивнул.

– Взамен, – сказал он, – я попрошу Вас рассказать, куда Вы дальше направитесь. Не спрашивайте, зачем.

Энейя вздохнула и ответила:

– Вглубь Штагры. Потом, может быть, на север, во владения империи Мрака. Если я буду осторожной, то мне ничего не угрожает, – заметила тёмная эльфийка.

Они стояли на ветру. Плащи трепетали у них за спиной. Впереди серыми гигантами возвышались горы, позади тянулся бескрайний лес – дорога назад. Назад, но не домой. Путь домой был где-то там. И первое, что пришло Энейе в голову – дом не здесь. То есть там, за теми серыми исполинами больше шансов отыскать дом, нежели здесь.

– А Вы будете осторожны? – задал свой последний вопрос Йормуил.

Энейя никак не ответила.

Несколько дней её путь пролегал по родной земле, туда, где начиналась земля, чуждая самой жизни – Штагра. День за днём она пробиралась всё дальше, и вначале закончился лес, начались горные тропы и перевалы. Пройдя насквозь горы она пошла глубже, чувствуя, что сила охранного кристалла ослабевает. Вскоре Энейя сняла оберег, защищающий от пограничных чар и почувствовала себя немного более свободно. Вместе с тем внутри залегла некоторая тоска, будто она вместе с чарами отделила себя от ЛеиЕны, хотя столько сил вложила в эту страну.

Она шла, не зная усталости, и вскоре под её ногами снова стал расти лишайник, а стены гор постепенно принялись расступаться. Тропа вывела её за пределы горной гряды лишь к сумеркам, нырнув за поворот и забросив её в рощицу, сплошь состоящую из сухих или высыхающих деревьев. Рядом начинали расти алые камни, внутри которых вились языки безумного пламени. Ещё десять лет, и они станут массивными глыбами, изрыгающими пламя и пожирающими всё живое много амреллов окрест.

Ночь она провела на ветке сухого дерева, растянувшись на ней словно лесная кошка. Так обычно спали готталмаэ – её лесные сородичи. Для тёмного эльфа не слишком естественная ночь, однако Энейя научилась за время путешествий с дорой Нодой очень многому, чего не скажешь про дору Эйвенстаэль.

Проснулась она в таком же дурном настроении, как и засыпала. До разрушенного Валора было больше полного дня пути, а впереди лежали территории демонов, что делало путешествие более опасным, нежели просто ходьба по камням.

Эльфийка была напряжена, постоянно вслушиваясь в шумы леса. Лес был тих, будто мёртв. Смрад демонических чар пропитывал каждую веточку и каждую живую травинку. Животных практически не было: ни магических, ни тех, кто не требует особой магии. Не было и духов. Лишь смрад и смерть.

Однако вскоре она кроме смерти и грязи демонической силы увидела порождения этой же силы: первые мясистые побеги будущих бесярнь. В недалёком будущем большое хищное дерево, на котором зреют и созревают бесы, сейчас собой представляло не больше чем с ладонь луковицу, пульсирующую в такт изливаемой вокруг силе. То тут, то там они распускались, выплёскивая из себя нечто жёлтое и вонючее, похожее на мочу.

Недоросли встречались, но не то, чтобы очень часто – временами можно было увидеть алый бутон, испускающий отвратительный смрад. К вечеру Энейя нашла первый куст бесярни с недозрелыми бесами. Ветви его шевелились, будто от ветра; некоторые увенчивались чем-то, похожим на челюсти мухоловки, а некоторые заканчивались созревающими мясистыми комками. Дора Нода рассказывала о том, что их можно есть даже в сыром виде, не боясь получить физическое отравление, однако предупреждала она так же, что их поедание вредит астральному телу, так как вместе с мясом будет разливаться по телу и скверна. Впрочем Энейя не стала бы это есть даже если бы её желудок сейчас переваривал сам себя.

Она с отвращением проследовала мимо, положа руку на нож на поясе, и свернула с тропы в лес в происках места для ночлега. Валор был уже недалеко и стоило отдохнуть перед последним походом.

Когда-то она сама в составе ЛеиМаорМаэ разрушила Валор, оставив только часть стены и одну башню, погребя под камнями всех, кто был в пределах крепостных стен. Это была славная вылазка, когда Штагра разрослась, но сообщение между центром и окраиной не наладила. Группе опытных эльфов не стоило практически никаких трудов взять штурмом крепость и убить трёх чародеев, что там находились. Это был один из первых ответов Штагре на их отказ сосуществовать мирно.

Энейя выбрала ветвистое сухое дерево и взобралась на одну из ветвей, укутываясь в плащ. После долгой ходьбы ноги и спина ныли, а тут ещё неудобная ветка. Эльфийка попыталась поудобней устроиться, непрерывно чертыхаясь (обходя, правда, имя Тинэбриса в чертыханиях), и у неё почти получилось. Тело расслабилось, принялось наполняться магией и силами, и Энейя уснула.

Ей снилось, что она сжимает амулет из червонного золота, но цепочка больше не у неё на шее, а у странного существа эльфийской внешности с белыми, словно языки пламени волосами, торчащими в разные стороны. Глаза его были пусты и полны боли. Он щёлкнул пальцами и голова Энейи взорвалась от боли.

Она оказалась в деревне. Наверху – листья священной Варды, испускающие мягкое свечение. Вокруг аэльи, опустившиеся на колени. Она на лошади, чёрной, вороной. Её лошади, у которой есть имя. Она взирает на всех и указывает на полуэльфа из толпы стоящих на коленях. Тот пытается бежать, но толпа его удерживает. Двое стражников заковывают его в кандалы и сажают к себе. Она уезжает, гордо задрав подбородок и выставив указательный палец в воздух, на котором сияет кольцо в виде крыльев бабочки.

В душе покой. Она спасла мир в очередной раз и теперь лишь собирает сообщников на суд. К ней обращаются не иначе как «госпожа» и никогда не заглядывают в глаза. А дышится спокойно и свежо, полной грудью, до мурашек, до наслаждения, сравнимого разве что с пиком сексуального безумия.

Тропа. Она посреди тропы. Лошадь исчезла, деревня исчезла, мир исчез. Она шагнула вперёд и тропа изогнулась, удирая из-под ног. Мир закружился и эльфийка испытала удар.

– 1-ый день ханты Деток —

Она застонала и открыла глаза. Болел весь правый бок и висок. Она потрогала голову – крови нет, лишь шишка. Пошевелила ногой – тоже ничего не сломала. Осмотрелась.

– В итоге свалилась… – резюмировала она самой себе.

Переваливаясь на другой бок она, стиснув зубы, встала и прислонилась к дереву, мгновенно ощутив смерть. Она одёрнулась от него настолько быстро, насколько могла и, шатаясь, пыталась сообразить, что только что почувствовала.

– Плохое дерево, – простонала она, проверила цепочку из червонного золота и кольцо на указательном пальце.

Кольца она не нашла и в панике принялась шарить по карманам, а после выдохнула, соображая, что кольцо ей просто приснилось. Однако вместо облегчения тут же пришло разочарование и боль утраты, будто вновь кто-то принялся дразниться: показал и не дал.

– Ну и дьявол с вами, – буркнула Энейя и пнула дерево носком сапога.

После обернулась, глядя по сторонам, видел ли кто-то её вспышку гнева, от чего начала закипать ещё больше. Она всю её жизнь в Безымянном хаяла наставницу за неподобающее поведение, а когда осознала, что в давящих ограничениях она больше жить не может, она, оказывается, даже ругнуться и пнуть дерево не может без опаски, что для кого-то она ведёт себя неподобающе!

Она зарычала сквозь стиснутые зубы. Висок всё ещё болел, отдавая пульсирующей болью. Она хотела закричать. Она кричала внутри. Наружу вырывался лишь сдавленный стон, а ногти впивались в ладони, так сильно она сжимала руки.

Эльфийка встала, вдохнула глубоко, после выдохнула и пошла по направлению к крепости, стараясь сосредоточиться на том, чтобы не попасться никому на глаза. Сейчас, в этот самый момент, у неё всё ещё было два пути: пройти сбоку, обойти и петлять по территории демонов, пройти её насквозь, отправляясь на аудиенцию к Мраке, либо же каким-то образом привлечь Ишиана и умудриться при этом остаться в живых.

От первого варианта сжимались зубы, заставляя запастись терпением. Второй же был безумно опасным, когда нужно будет выгрызть зубами место в этом мире – сделать себя легендой, чтоб если эти рогатые твари способны чувствовать страх, они в нём захлебнулись, чтобы не было места, где они могли бы укрыться, и сделать это так, чтобы её заметили те, кто должен – Ишиан Рихар например. Именно тогда будет шанс с ним поговорить не будучи убитой в первые мгновения.

Она смаковала второй вариант, словно он был изысканным лакомством и в какой-то миг даже обругала себя, заставляя быть хладнокровной.

– Это не разумно. Обойти, нужно обойти и потерпеть ещё чуть-чуть, – приговаривала она себе под нос, но чем больше она думала, тем больше азарт брал верх. – К нэ всё, терпение кончилось.

Сказав это, она впервые за долгое время испытала облегчение, будто глотнула свежего воздуха после душной и пыльной пещеры.

К обеду, когда солнце вошло в зенит, она подошла к краю поляны, утыканной пнями, посреди которой стояла уже порядком отстроенная крепость. Снаружи были выставлены два демона-стражника весьма ужасающего вида: один с крыльями, второй без, зато массивней и с тремя глазами. Изнутри крепости доносились голоса.

– Что? – вырвалось у Энейи, стоило ей услышать знакомую речь.

Нет, не эльфийскую, но и не странные гортанные звуки демонов. Это были люди.

Она спряталась за деревья, присела на корточки.

Люди заключили союз с демонами? Люди уживаются с демонами? Но как? Это ведь немыслимо. Да и кого, в таком случае, она пришла убивать? Или, быть может, эти люди – пленники?

Солнце светило ярко, крепость располагалась в середине поляны, до неё где-то двадцать амреллов свободного пространства (около 100 метров). Никто не мешал ей взорвать голову одного из стражников заклинанием, но наводить его будет много сил. Чем ближе, тем проще – ждём вечера.

И впервые за долгое время Энейя была уже на месте и никуда не нужно было идти. Она походила по рощице, сплошь состоящей из голых деревьев. Нашла бесярню, сорвала кусок мяса, покрутила в руках. От мысли, что это можно есть её едва не вырвало. После она взобралась на верхушку еле живого, однако всё ещё живого дерева и не увидела ничего, кроме леса и гор. Холмистая местность не давала достаточного обзора, а то, что она увидела, её не впечатлило: сухой лес кругом, лишь башня крепости торчит среди общей пустоты.

Она спустилась и уселась под дерево. Успокоившись, она села в медитацию и, не шевелясь, наблюдала за плавно ползущим к горизонту диском. За это время в голове её созрело некоторое подобие плана.

Подобравшись снова на край поляны, она принялась наводить туман. Магия воздуха – не её стихия, но это совершенно не значит, что она не знает, как наводить туман. Воздух начал густеть и вскоре видимость снизилась меньше чем до амрелла – можно было выдвигаться.

Не делая шума, без суеты, она на полусогнутых пробралась к стене, став совсем рядом с воротами, и кинула камень.

Демон крутанул головой, рыкнул второму. Они вместе пошли в сторону, откуда прилетел камень. Энейя же уже была в другой стороне и могла беспрепятственно пробраться за ворота, но она резко остановилась, разжигая в руке шар, сотканный из нитей тьмы.

Эльфы всегда действовали тихо: пришёл, убил, ушёл. Никаких эмоций. Никакого драйва и азарта. Энейя же сейчас представляла, как руками разорвёт глотки этих поганых тварей, которые, впрочем, виноваты лишь в том, что оказались у неё на пути.

Она остановилась, глядя, как демоны рыщут во мраке.

В пелену тумана, раскладываясь в плеть, улетело заклинание. Словно пружина, оно выстрелило, хлестнуло по одному и вернулось в руку шаром из тьмы. Хозяйка заклинания тут же добавила заклинанию сил, поддерживая его изначальную мощь. Демон взревел, а вместе с ним из глотки Энейи вырвался вначале тихий рык.

Сердце забилось часто, кровь ударила в голову. Рык перешёл в крик и Энейя повторила удар. Демон сорвался с места, прыгнул на звук. Энейю обдало кровью, она отпрыгнула в сторону как раз вовремя, чтобы рядом куборем прокатилось тело. Энейя всё ещё кричала, пока в лёгких не закончился воздух.

Её дух пел песню смерти.

Демон шевельнулся и она прыгнула туда, где было тело. Морда не отражает никаких эмоций, кроме безумной ярости. Энейя встала непозволительно близко к нему так, чтобы тот мог её достать при необходимости. Демон сделал попытку, дёрнулся, взмахнул рукой и Энейя одним взмахом отсекла руку по самое плечо. Он взревел.

Тёмная эльфийка почуяла сигнальные чары, из ворот посыпались тени, она побежала.

Вдох, выдох, вдох, выдох – ноги мелькают, пот украшает лоб, словно диадема на балу. Она завернула за угол, перевела дыхание, прислушалась и услышала хлопок крыльев, мгновенно вычислив взлетевшую в воздух крылатую тварь. Этот, с алыми горящими глазами, её видел и сообщил остальным.

Взмах руки и демон, сложив крылья, падает, оставляя за собой шлейф из крови.

«Ну что, на сколько тебя хватит? Дюжина, две?»

Что-то вякнуло прямо под ногами и Энейя прыгнула, делая перекат. Едва не угодив в пенёк, она увидела скрывающихся в тумане бесов, поваливших из леса. Туман начал мешать.

Одной половиной сознания подготавливая заклятие тени, чтобы отвлечь взор и сбежать, она другой половиной следила за обстановкой. Тишина сменялась хлопаньем крыльев где-то внутри крепости. Рык слева. Тишина, в которой Энейя слышит своё дыхание. Рык справа и снова тишина. Спереди шуршание – бесы.

Энейя остановилась, абстрагируясь от клокочущего сердца, от тяжёлого дыхания, от скорой смерти… Она остановилась и принялась творить, и материалом ей была сама тьма и ночь. Хши, бог ночи и луны, никогда не оставлял без помощи. В руке вместо тёмного шара засиял топор, в другой возник щит, плащ стал словно невесом, блеснула броня, в которой эльфийка просто растворилась, а за плечами выросли крылья.

В груди вскипела ярость. Зачем убегать, если можно драться!?

Она кинулась влево. Туман почти развеялся и она видела десяток демонов и ещё с двадцать маленьких уродливых бесов. В неё с двух амреллов разрядили три арбалета, однако один болт прошелестел около её уха, второй отскочил от магического доспеха, третий она приняла на магический щит.

Энейя оттолкнулась и взлетела в воздух, пикируя на первую жертву. Демон попытался отмахнуться длинной и увесистой дубиной. Удар Энейя ощутила, но вместо того, чтобы её сбить, дубина просто раскрошилась, а демон взревел. Энейя опустилась на землю, опуская ужасающего вида сотканный из нитей тьмы топор, рассекая массивного демона на две половины.

Она взревела и подняла топор. В таком безумии она не была никогда. Взмах, удар, оторванная лапища, шлейф крови. Её ударили мечом по голове – загудело в ушах, но она лишь дьявольски захохотала, сбивая врагов с толку. Ещё один взмах и ещё один вскрытый череп. Она кружилась в танце, словно королева на балу, а под её ноги падали трупы.

Она была на пике радости, но каждый удар стал даваться ей со всё большим трудом. Удары по щиту или наплечнику отражались острой болью, рот наполнился кровью, она принялась припадать на левую ногу, а удар её могучего топора лишь оглушил здоровенного четырёхрукого демона вместо того, чтобы убить.

Эльфийка в очередной раз взмахнула топором, взревела, ударила наотмашь, перерубая палицу одного из демонов и сметая троих бесов в кровавую кашу, оттолкнулась от земли и взмыла в воздух. Свистнула тетива и болт, пробив магический наплечник, воткнулся в плечо. Боль отрезвила и Энейя метнулась в лес.

С безумной скоростью под ней мелькали кроны сухих деревьев. Тело немело. Чары поддерживать становилось всё сложнее и сложнее. И вот настал момент, когда она принялась терять высоту. Выбрав момент, она нырнула вниз, к деревьям, и кубарем понеслась по земле, молясь Хши, чтобы ей очередной ствол сухого дерева не перебил позвоночник.

«Ну чего ты полезла? План же был сеять страх и выжить самой!»

Однако сожаления не было, лишь самокритика.

«Как же это было прекрасно!» – рвалось из самых недр её души.

Катясь по земле, Энейя услышала хруст и зажмурилась, ожидая почувствовать Боль, однако Боли больше не стало. Лишь та, маленькая боль, что испытывало её тело, а с ней можно было жить. Мир, вращающийся в безумном хороводе, замер. Энейя открыла глаза. Руки её были в крови: своей и чужой вперемешку. Плечо онемело и горело, будто его в костёр засунули. Энейя заулыбалась, из неё вырвался смешок, она встала, принялась одной рукой приводить себя в порядок.

Да, эту заварушку демоны запомнят надолго. А если продолжить завтра и послезавтра, то можно легко за три дня выбраться к самому Ишиану.

Она потрогала плечо и нашла там сломанный болт. Видимо он и хрустнул при падении. Остриё впилось в плечевую кость, доставать будет очень больно и опасно, потому она предпочла пока быть со стрелой в плече, чем с открытым кровотечением, когда твои силы на исходе. Вылечить она себя успеет утром. Была бы это её Варда, она бы разнесла эту крепость в пух и прах, но здесь силы покидают тебя с невообразимой скоростью.

Сердце принялось успокаиваться, а вместе с тем усилилась боль. Энейя застонала, прислоняясь к дереву. Лишь на мгновение что-то алое мелькнуло в зоне видимости её взгляда, и она бы сочла, что ей показалось, однако тело отреагировало быстрее, нежели разум. Рука выхватила нож, слева Энейя поставила щит и тут же ощутила удар, который направлен был в голову.

Она развернулась, ожидая там увидеть хоть что-то, но краем глаза вновь словила нечто. Лишь благодаря сумеречному зрению Энейя понимала, что это нечто – алое. Энейя вновь развернулась, делая полуоборот и заметила летящий в неё клинок. Она приняла его гардой кинжала и потеряла равновесие, падая назад.

Бух.

Мир поплыл.

– А-а-а-а! – кричала она внутри себя, вися над исполинским деревом Варды. – Ну почему-у-у я не могу до тебя дотянуться, срань ты разэтакая. И не говори мне, что подобные слова недостойны уважающей себя эльфийки. Суки, я срать на всех хотела, верните мне дом!

Она набрала в грудь побольше воздуха и кричала, пока мир её сна не наполнился этим отчаянным криком. Потом она закрыла лицо ладонями и прошептала:

– Я устала, хочу домой.

Тишина и абсолютный мрак.

«Я уже в сознании, или ещё нет?»

Она попыталась пошевелиться, но не смогла. Руки и ноги что-то удерживало. Кроме прочего она была абсолютно раздетой.

Тело болело везде одинаково, кроме плеча, которое разрывала острая боль. Она не знала, торчит ли там ещё стрела, либо её вытянули и сейчас она теряет свою драгоценную кровь.