Текст книги "Кукольный домик (СИ)"

Автор книги: Станислав Конопляник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 30 страниц)

Глава 3. Началось

– Гарри, 21-ый день Белой ханты. –

Ничего не предвещало никаких событий.

А всё потому, что все события уже произошли, и мир ещё не успел наполниться ошибками, принятыми решениями, недоразумениями и случайностями, чтобы в полной мере развернуть масштабную трагедию.

Однако события, по своему обыкновению, случаются тогда, когда этого хотят они, а не ты. И обычно случается это тогда, когда не надо. Сказать, чтобы не было предпосылок для того, чтобы что-нибудь случилось – соврать. А вот знаний для предугадывания этого самого «что-нибудь» было маловато.

В общем я проводил Радю через портал. Пытался рассуждать о Безымянном: и о мире, и о личности, воплощающей само Время. Я пытался читать книги, какие угодно, кроме Дуалистической Теории Творения. Я пытался делать много всего, составляя план моего дальнейшего обучения. Идеи полнили меня, забот хватало, день был расписан, на сон лишь одна часть. И всем нужно уделить внимание.

Я выглянул в окно своей башни, из которого не видно было Аннуриена. Его можно было рассмотреть из комнат на втором ярусе замкового дворца. Его можно было видеть со стен. Но башня была направлена в другую сторону: лишь горы и тучи да ясное солнце.

Эх, если бы так можно было просто отвернуться от дел. А ведь без Йена дел прибавится – нужно было заглянуть к Марсенасу.

Я не знал, что Порядок созрел для совершенно нового события.

– 21-ый день Белой ханты —

– Барон Марсенас де Луиз —

Йен был ужасным руководителем – слишком медлительным и нерешительным.

Марсенас напоминал себе, что о мертвеце либо хорошо, либо ничего, но у него не получалось не критиковать старого пердуна. Тысячи возможностей, одна лучше другой, а он ими не пользовался.

Обладающий коммерческой жилкой из семьи зажиточных купцов господин де Луиз недоумевал от такой халатности и собирался всё исправить. Он внутри чувствовал восторг, перебирая возможные варианты. Госпожа Натис согласилась вручить ему должность. Может быть ему показалось, но вроде и новоиспечённый граф Гарри не был против, хотя это тоже в его голове не укладывалось. Марсенас успел соорудить под своим началом немалый бизнес по торговле лошадьми, на которые был определённый спрос, а Агнес – его жена – пробилась в совет. Влияние и власть их семьи, хоть и не имеющей детей и приемников, распространялись с неимоверной скоростью: своя конюшня, сотрудничество со Штольнбахами, а теперь и титул барона.

Гордо глядя вперёд и расправив плечи Марсенас шагнул на порог храма. Тёмное божество с одобрением наблюдало за действиями де Луиза из-под своего бесконечного балахона – деревня должна процветать, чтобы превратиться в город, чтобы стать впоследствии второй столицей, а то и отделиться совсем от Аленоя, стать самостоятельной державой, со своей армией.

Которой будет командовать граф Гарри…

Ну и пусть себе командует. Генералы всегда ниже царей.

Барон Марсенас де Луиз подошёл к рабочему месту Йена: два сбитых шкафа, заваленных бумагами и папками, на столе три чернильницы и целая стопка перьев, затушенная свечка и огниво. Де Луиз не спешил. Он прошёлся по второму этажу, окидывая взглядом белые, занесённые снегом крыши домов. Из труб валил едкий дым, иногда занося его ветром через разбитое окно. На втором этаже было жуть как холодно. Наверное, холоднее чем на улице.

Ему захотелось пить, и желательно чего-нибудь горячего.

Разведя руками и отметив про себя, что лакея ему никто не выдаст, он отправился в трактир. Там перекусил, одолжил большую кружку заваренного чая, совершенно не сладкого, а даже какого-то кислого, и вместе с кружкой вернулся к своему рабочему месту.

Тот же стол, что и был долю назад. Те же бумаги, перья, чернильницы. Он постоял около него, присел, поёрзал в неудобном кресле, которое скрипело и готово было под ним развалиться, хотя он не отличался мощным телосложением. Встал, ещё раз прошёлся глазами по стопкам бумаг.

– Что ж, если ничего не делать, то ничего и не будет, – рассудил он вслух и стал думать.

Первое, что пришло в голову, это сделать Аннуриен аграрной столицей. Чтоб от них зависели все. Чтоб Анатор ни шагу ступить не мог. Завладеть всеми, обеспечить продовольствием, потом поднять цены и убрать с Аннуриена налоги – отличный план. Что нужно для реализации? Знать приблизительное количество потенциальных клиентов и их потребление, понять собственные мощности, прикинуть, рассчитать…

Бумаги валились стопками, он откапывал описи и переписи, странные исследования и не менее странные выводы, какие-то формулы, от которых ему плохо становилось. Он продолжал копать всё дальше и дальше, а потом явился он.

– Давай как договаривались. Ты мне без утайки всё, а я пойду дальше своими делами заниматься, – заявил граф, бросив лишь короткое приветствие.

Барон де Луиз, конечно же, смутился. Кто бы не смутился на его месте? Но, проглотив отсутствие этикета, очень быстро нашёлся, принявшись красиво и красочно описывать все преимущества принятого им решения.

Он долго распинался о выгоде, о доходах, о благополучии, о великолепных возможностях, а граф Гарри всё слушал с непроницаемым лицом. Обычно после его речи люди кивали и соглашались, или кивали и думали, или чесали затылок и задавали глупые вопросы. Подкованный в делах обсуждения Марсенас сейчас чувствовал себя некомфортно: самое обычное лицо со шрамом на щеке возле глаза застыло, лишь губы дрогнули в лёгкой улыбке.

– Нет, – сказал он без какой либо агрессии.

Марсенас дал себе время обдумать. «Нет». И что ему ответить?

– Что нет? – похлопал глазами барон.

Граф Гарри замер, взор его сделался стеклянным. Он побледнел и перестал дышать. Барон де Луиз уж было подумал, что графу стало плохо и дёрнулся подойти помочь. Но спустя вздох, как ни в чём не бывало, граф продолжил беседу:

– Мы не будем выращивать всей деревней муньку на продажу, – так же без особых эмоций отозвался он, словно и не живым человеком был, а бездушным зомби.

– Почему нет? – с едва скрываемой обидой бросил де Луиз. – Это отличный план, деревня получит огромную выгоду.

Граф замялся, вздохнул. Смутился? Расстроился? Нет и нет, скорее испытал раздражение. Марсенас никогда бы не построил бизнес, если бы не умел читать людей.

– Мне действительно объяснить? – с досадой в голосе бросил он.

– Ах ты ленивый слюнтяй! Если собрался сгноить Аннуриен с его жителями, то уж будь добр объясниться! – подумал барон де Луиз, при этом произнёс: – Соизвольте, господин граф.

– Итак…

Свеча догорала, задница болела сидеть на стуле, а граф Гарри всё рассказывал.

Вначале Марсенас злился, слушал вполуха про приоритеты, перенасыщение, про какие-то там модели и термины. При этом граф периодически замирал, глядя в Марсенаса мёртвым стеклянным взором. Барон ничего не понимал и думал лишь об одном: «Да отстань ты от меня и дай мне делать мою работу, Тинэбрис тебя побрал!». Однако этот вёрткий тип каким-то образом понимал, что Марсенас не понимает, и начинал разжёвывать. Новоиспечённый барон мимо своей воли принимался вникать, но всё никак не мог понять, что плохого в том, что денежная масса осядет в Аннуриене. Он ведь этого и добивается!

Решив для себя, что это просто заговаривание зубов, и что белоручка граф ничего не собирается менять, заставляя деревню по-прежнему утопать в багушкином дерьме, Марсенас стиснул зубы, выслушал очередную тираду до конца и распрощался.

Граф Гарри спустился вниз. Барон Марсенас стоял, поглаживая виски – голова гудела.

Всё тот же стол. На нём навалены бумаги, огарок свечи, покрывшийся коркой льда чай, выпитый лишь на треть, перья и чернильницы. Всё бесполезное.

Он уселся за стол, положил голову на ладонь, уставился в пустоту, в которой проглядывались очертания тёмного бога, смотрящего на него с сожалением и жалостью. Внутри, клокоча, пыталась вырваться ярость, но умирала, не находя выхода. Он умирал, не находя выхода.

Хуже самого лютого врага лишь друг, мешающий сделать жизнь лучше.

– Гарри, 21-ый день Белой ханты. –

Я почуял неладное, ещё вернувшись от Марсенаса. Разговаривать с ним из-за этого было сложно. Что-то ворочалось внутри, будто пыталось пробиться. Я бы подумал, что с желудком что-то не так, так как магических проявлений почти не ощущал. Это «почти» сводило меня с ума.

В какой-то момент ощущение исчезло.

Я сидел за столом в своей башне. Вечер плавно перетекал в ночь и в свете магического огня я делал пометки в книге, которая с некоторых пор стала моим дневником. Пометки касались очередного заклинания, которое помогло бы исследовать астральные потоки в Безымянном и помогло бы зафиксировать эхо творимых чар. Структуры слагались воедино, я как раз прорабатывал замыкающий контур.

В общем чары были сложные и для их построения требовалась открытость первого узла в астральном теле. Сняв защиту, я ощутил в который раз то, что почувствовал у Марсенаса, только намного отчётливее.

Ощущение было странно знакомое, будто спустя много лет я услышал знакомую мелодию. Я замер, переведя всё внимание в астральные чувства и даже дышать перестал. Чувство повторилось. На этот раз показалось, что даже острее, но я бы не сказал это наверняка.

Это были тончайшие колебания астральных потоков, но не обычные, что давали заклинания или создавались аурами присутствия тварей. Это было похоже на то, как срабатывает моя защита вокруг Аннуриена – точечно, направленным лучом или пучком, сообщая мне об опасности. Я был почти уверен, что здесь кто-то о чём-то тоже мне сообщал.

Я потянулся по тончайшему следу, даже не заботясь о защите. Отобьюсь как-нибудь, я уже не тот слабенький чародеюшка, что был в Пандемониуме. Пробираясь сознанием всё дальше и дальше, я в какой-то момент свернул не туда, либо след исчез – я потерял ту нить, по которой шёл. Повиснув в тонком мире, я чувствовал на себе присутствие алчных взглядов, которые жаждали выпить мою силу и боялись меня в одно и то же время.

Обложив себя парой оберегов я принялся ждать, «кинув якорь». Время шло, взгляды становились пристальнее, а жажда и голод начинали преобладать над страхом. Пора было возвращаться.

«Спаси!» – зазвенело у меня в голове вместе с тем странным чувством, и дальше пустота. Звон не был режущим, от него разливалось тепло по телу и я снова взял след.

Астральная нить привела меня в Грувааль. Я не спешил выходить из астрала, наблюдая за магическими потоками, мыслями и эмоциями всех жителей деревни: почти все спали и лишь в одном доме бушевал ураган страстей.

Нырнуть и угодить в ловушку, которую я так хотел подстроить суккубе в Пандемониуме? Хотя логика и подсказывала, что ловушкой это быть не должно. Меня отчётливо кто-то звал и терять время было глупо, нужно решаться. И я рискнул, начиная сворачивать пласты реальности.

Я запустил каскад чар, который облетел астрал в поисках самого «мягкого» пути и стал замыкать астральные слои, строя перемычки. На удивление путь нашёлся очень короткий, будто бы специально для меня составленный. Пласты схлопывались, разрезались, «проклеивались» и растягивались обратно. Всё это требовало гораздо меньше сил, нежели обычный портал, но скрепы почему-то отваливались, и я на миг замер, пытаясь понять, почему. Пришлось запустить дополнительные чары, дабы склеить всё воедино и моё тело рвануло в портал.

Опустившись на деревянный пол я едва удержал равновесие, налетев на тумбу и опрокинув пустую деревянную тарелку, которая наделала грохоту – заклинание портала легло кривовато. В тот же миг я услышал крик ребёнка и плач женщины. Мужчина – худощавый полуэльф – вскочил с кресла и вытянулся в струнку. Он хотел что-то сказать, но ничего не мог придумать, шевеля ртом, будто рыба, выброшенная на берег. Женщина всё лила слёзы, а мальчик пяти лет голосил не умолкая, останавливаясь лишь на то, чтобы всосать в лёгкие воздух.

– Я так понимаю, что меня кто-то звал, – перекричал мальца я, проходя ближе.

Часть детского личика покрылась каменными наростами, из края глаза текла кровь. Он плакал, ухватившись за щеку. Ему было страшно и страх питал болезнь, заставляя её распространяться дальше и быстрее. Женщина пыталась его успокоить, но сама была в слезах. Она повернулась на голос.

– Ты господин великий архангел Беллатор? – упала она лицом в пол.

Полуэльф последовал её примеру. Я проигнорировал раздражение, приказал им подняться и влез в сознание ребёнка, заглушая на сколько мог страх, сковывавший второй узел – ребёнок затих, кривясь от боли.

Женщина встала и вытерла рукавом слёзы, глядя с опаской. Она была молода, но на лице уже появлялись первые морщины, а в каштановых волосах виднелась первая седина. Взгляд с опасающегося сменился удивлённым.

– Вы и есть Гарри, господин? – выдохнула она. – Прошу, умоляю, помогите нам. Наяша уже ушла в том году от каменной болезни, и если Ким… – она снова начала рыдать.

– Что нужно делать, дор Гарри? – обронил полуэльф.

Я же лишь вздохнул и повёл плечами, унимая мурашек по телу от высокопарных обращений.

– Тебе нужна будет горячая вода и бинты. Камень врезался в кость, останутся шрамы и часть придётся вам залечивать самим. Я расскажу как.

Я потёр руки и закрыл глаза. Ребёнок хныкал, но больше не кричал, сверля меня круглыми от удивления глазюками.

Закрыв глаза и водя руками над телом я «видел», как магическая болезнь раскручивает свои чары. Часть болезни вплелось уже в астральное тело, прорастая каменными шипами наружу в физический мир. Я начал встраиваться в структуру, блокируя образование новых магических связей.

Вместе с творимыми чарами и вдобавок к магическому блоку страха я шептал ребёнку, чтоб он не волновался. Процедура немного болезненна, как обычно, когда имеешь дело с воспалёнными тканями, будь то магическое или физическое воспаление.

А дальше всё по плану: каждый очаг я расплетал, вскрывал, лишал силы и оставлял на откуп внутренней силе растущего организма. В одном лишь месте я накосячил и повредил ауру, так что придётся предупредить, что ребёнок может стать на какое-то время более ранимым.

Родители сидели тихо в сторонке. Отец семейства принёс горячую воду и бинты. Шипы, что я извлекал из лица ребёнка, с лёгким стуком падали на пол. Рану я омывал водой, промакивал бинтами. Ребёнок больше не плакал, лишь шипел, когда я дотрагивался руками до открытой раны.

– С добрыми чувствами касайтесь его ран, – обратился я к родителям, – в течение пятерни и заваривайте листья иванчая, если есть, – они переглянулись и в глазах я смог прочитать панику. – Без иванчая он не умрёт, не переживайте.

Мне подставили стул, я присел. Мама уселась у изголовья успевшего задремать измученного ребёнка, обтирая его кровавое и всё ещё ужасное личико водой. Полуэльф стоял, словно лом проглотив.

– Говорите, не стесняйтесь, – подтолкнул я их и добавил. – Говорите так, как удобно. На ты, без чинов. Я просто Гарри и лишние слова мне не нужны.

– Я… мы… – всхлипнула женщина.

За неё ответил полуэльф.

– Мы вспомнили орков, которые говорили о могучем и справедливом воине. Мы не думали, что Вы… что, – он не мог себя пересилить назвать меня на ты, а я улыбнулся, – что Вы услышите и придёте, Вы ведь великий чародей. Какое великому чародею дело до простых людей?

– Ну я тоже простой, – пожал я плечами. – Вижу – делаю. Не болейте тут.

Я нырнул в астрал и обнаружил, что почти все мои скрепы всё ещё держатся, что было крайне необычно – вначале почти за даром сюда, теперь почти за даром обратно. Починив старые, я рванул назад в башню.

Словно ошпаренный, я быстрыми шагами бродил по коридорам замка, напугал до чёртиков Кирилла: весь замок слышал его визг. Постучавшись, но не дождавшись ответа, ввалился в тёплую и укрытую мехами комнату Леголаса, у которого в гостях завсегдатаем была Сеамни. Эльф поинтересовался, в чём дело, я помахал перед лицом руками, не сбиваясь с мысли, и принялся загребать все возможные книги из книжного шкафа в сумку-мир.

Было далеко за Звезду Лепрекона, когда я сдоволился и сел их читать.

Организм требовал сон и ответов в равной степени. Я подремал полчасти, пришёл в себя и продолжил изыскания, пропуская целые абзацы абстрактного или лирического чтива, ухватывая самую суть. И злился, потому что ничего найти не мог.

Перекапывая книгу за книгой я словил себя на мысли, что всё моё внимание поглощено этой задачей, и что я не в состоянии отвлечься. Я попытался посмотреть в окно, но через мгновение обнаружил себя просматривающим тексты. Я попытался сесть в медитацию, но книга будто сама материализовалась. Мне требовалось переключиться.

В заклинательном зале расчистили середину, отодвинули горшок с землёй, в котором Сеамни что-то растила. Я и Леголас взяли по черенку от лопат вместо оружия – довольно увесисто, можно и голову проломить, но лучше, чем размахивать острым стальным мечом. Мы определили правила – уверенное касание, вывод из равновесия или сильный удар считаются победой, дерёмся до трёх побед.

У меня не было сомнений, что я выйду из этой дуэли победителем. Ещё в первый раз, когда я дрался с Леголасом, мы сыграли в ничью: никто никого так и не успел ударить. С тех пор многое поменялось, я стал намного сильнее, вспомнил огромное количество приёмов, полагался на свою выносливость и ловкость – не тот слабенький чародеюшка, что был в Пандемониуме.

Я стал в стойку, Леголас напротив меня и весьма странно – ноги на ширине плеч, руки опущены. Не долго думая, я попробовал его достать выпадом в тело. Он взмахнул рукой и моя палка едва не вырвалась из рук, такой силы был удар. Второй я попытался нанести по инерции: крутанул руку, уводя отлетевшую палку влево, взмахнул ей над головой…

Леголас двигался настолько стремительно, что едва не расплылся в пространстве. Если бы не моя реакция, я бы его даже не заметил. Он двинулся боком, укрывая руку с оружием плащом и мне оставалось лишь угадывать. Я думал, что он сделал выпад мне в живот, и выгнулся, но выпад превратился в размашистый удар и я получил по рёбрам.

Я видел удар, но не смог сообразить, что это был за удар. Он прятал руку под плащом – хитро. Как от такого уйти? Его нужно блокировать. А я не мог, потому что размахивал палкой над головой.

Хватая ртом воздух я осел на пол, а Леголас стал в ту же странную стойку. Уверенности резко убавилось, возвращая меня с небес на землю – Леголас тоже не терял времени даром наверное даже лучше, чем я.

Немного придя в себя, я встал и принялся крутить палку перед собой, описывая дуги. Мы сделали несколько шагов вокруг воображаемого центра и шагнули навстречу. Он ударил в голову, я пригнулся и сделал выпад, он ушёл в сторону, оказавшись слишком близко к моему лицу. Он махнул локтем, но я успел пригнуться, ударяя его палкой по рёбрам. Одним слитным движением Леголас одновременно присел на одной ноге, выбросил палку по направлении к моей, сбивая её в сторону, и свободной ногой пнул меня в колено. Я упал, постанывая.

В третий раз я встал и решил пойти на хитрость. Я быстрым движением сделал вид, что наношу удар слева, а сам нанёс справа рубящий, но Леголас от него ушёл и сам пошёл в атаку. Он вынес руку в широком выпаде, я ушёл в сторону, делая вид, что потерял равновесие. Леголас повёлся, сделал подшаг навстречу и попытался подцепить мне ноги. Я же, сделав колесо на одной руке, хотел ещё в воздухе достать его выпадом, но почему-то мои движения мне самому казались медленнее обычных.

Палка прилетела по шее пока я был ещё вверх ногами.

Прошло больше половины дня, а этот синяк до сих пор болел.

Что произошло было сложно сказать, но мне кажется, что ушастый меня замедлял какими-то своими заклинаниями. Так как дерёмся мы соприкасаясь аурами, то выходит, что я не успеваю почувствовать творимых чар именно из-за того, что они творятся очень близко.

Раз он использует чары, то и мне можно!

Я лежал, глядя в потолок, поглаживал ушибленную шею. Леголас очень внимательный, ему бы его внимание притупить как-нибудь. Но то, что я ему проиграл, говорит лишь о том, что мне есть куда расти.

Сев в кровати, я посмотрел на стопку книг с пола и почти до потолка, вздохнул и погасил свой импульс к познаниям. Некоторые вещи не взять с наскока.

Мысли улеглись, снова в голове всплыли проблемы: контролировать Марсенаса, организовать пути сообщения с остальными вверенными мне деревнями, найти способ победить Леголаса, разузнать о Безымянном, дочитать наконец Дуалистическую Теорию Творения. Странный магический зов меня почти перестал волновать. Возможно, то была лишь эльфийская магия, призвавшая меня (хотя женщина утверждала, что это она меня позвала). Возможно, стоит меньше прислушиваться к чужим аурам.

Однако это повторилось.

Средь бела дня, когда перекусывал в трактире: прислушиваясь, я чувствовал уже не ауры живых существ, а скорее их мысли или чувства. Словно толчками до меня доносилось нечто, что ужасно напоминало магический поток.

– Кусок в горло не лезет? – заметил мою реакцию Ник. – Это всё из-за боя с Леголасом?

Леголас поднял одну бровь, многозначительно пережёвывая еду.

– Да нет, – пожал плечами я и прожевал очередную порцию овощей. – Я вчера помог умирающему мальчику из Грувааля.

– Ты был в Груваале? – поднял эльф вторую бровь и замер с очень глупым выражением на лице.

– Опасно так путешествовать, – добавила Сеамни. – Ты же упоминал как-то, что за тобой следят.

– Следят не следят, а мальчик умирал, да и я отбился бы, – я задумался, помассировал шею, по которой я получил больнее всего. Я хотел сказать, что я уже не тот чародеюшка, что был в Пандемониуме, но вместо этого произнёс лишь: – Наверное.

Я снова почувствовал нечто, на этот раз было похоже на «спасибо».

– Опять клин словил, – хохотнул Ник. – Как ты вообще понял, что кому-то в Груваале нужна помощь? Или ты такой «а почему бы не сгонять мне в Грувааль вечерком и не повламываться к людям в дома, вдруг там какому-нибудь мальчику плохо»?

Шутку оценили парой смешков, даже Леголас улыбнулся. Я же погрузился в раздумья, оставив вопрос без ответа и еду недоеденной на тарелке. «Всё плохо!» прозвенело в голове и я замер, концентрируясь и пытаясь определить направление. Дом Марьяны. Ну оно и понятно. Почему только я это ощущаю и так внезапно?

В башне я на пятнадцатом этаже разложил найденные в замке последние кристаллы и пару мной выращенных, начертил отпорный круг, который должен был меня защитить от лишних ментальных атак и расставил камни. Что же это происходит такое?

Усевшись на постеленную заранее шерстяную постилку я стал слушать как можно пристальнее, ожидая очередного такого же направленного потока. Долго ждать не пришлось. Эхо кристаллов усилило магию, позволило увидеть структуру – обычная мыслеформа, однако упакованная и направленная, как телепатия.

Ещё один удар. Такая же мыслеформа, но избыточная. Часть энергии можно поглотить. Если бы я создавал мыслеформу для телепатии, я бы не вкладывал избыточные структуры, которые можно поглотить – не эффективно вконец. Мысленно пожав плечами, я стал ждать дальше.

Со следующей мыслеформой я настолько сконцентрировался, что смог установить обратную связь.

«Гарри же не сходит с ума? Он всё тот же Гарри…».

За этими мыслями стояла аура Сеамни. Я ухмыльнулся и отправил по обратному адресу:

«Я всё тот же, просто кто-то думает громко».

Я не был уверен, что во всём прав, но сейчас сюда должна была прибежать ошарашенная Сеамни и пытаться вести себя спокойно. Я принялся ждать и ловить остальные мысли. Впервые за долгое время мне было не просто любопытно, а безумно любопытно, что происходит. Это было нечто, что необходимо было исследовать вдоль и поперёк.

Дверь распахнулась, на пороге показалась запыхавшаяся Сеамни.

– Ты что-то хотела? – спокойно спросил я.

– Я… я слышала что-то, похожее на твой голос. Нет, это было не предсказание, – она смотрела с надеждой.

– Не знаю о чём ты, – фыркнул я. – А что ты делала? Может перемудрила с чарами?

– Я не мудрила, – задрала нос эльфийка. – Я… – она вновь смутилась. – Ну… я про тебя думала.

– Хммм, – сделал я вид, что нахожусь в задумчивости. – У тебя же вроде Леголас есть.

Эльфийка стала красной, как бурак и едва сдержалась, чтобы хлопнуть дверью.

Я не дал ей сказать:

– Ты наверное просто слишком громко думала, – я поднял бровь и ухмыльнулся.

Эльфийка всё же закипела:

– Иногда мне кажется, – выдохнув, со злобой в голосе крикнула она мне прямо в лицо, – что ты просто шут и такое поведение недостойно лидера!

Она хлопнула дверью, но шагов я не услышал, да и аура замерла за дверью.

– Заходи, посидишь рядом! – крикнул я.

Дверь приоткрылась, эльфийка вошла, держа руки в замке на животе и прислонилась к стеночке. Открыла было рот для того, чтобы что-то сказать, но передумала.

– За столько времени вы ко мне так и не привыкли, – хмыкнул я и встал. – Стань в круг, закрой глаза. – Эльфийка удивилась, посмотрев на меня большими глазами, но послушалась. – А теперь подумай про меня.

– Я ничего про тебя такого не думала, – надулась она.

– Вот ничего такого и подумай, – кивнул я в ответ.

Прилетело не сразу и не пойми откуда. Если топологию астрала брать, где эти чары и рождались, то они проделали крюк, хотя от меня до Сеамни было не больше пары метров в лучшем случае, а это было странно. А ещё там были эмоции Сеамни, на этот раз гнев с обидой, и эти эмоции были проявлениями магических структур, которые можно было впитать. Энергетический вампиризм какой-то, но почему бы и нет.

– Всё, не злись, – попросил я Сеамни. – Можешь открывать глаза и больше обо мне не думать. Маловато данных как-то, – вслух произнёс я.

– Так ты, получается, можешь теперь мысли других аэльев читать? – сделала вывод эльфийка и сама задумалась над его правильностью.

– Нет, не могу. Зато мне можно теперь что-то сказать, если сильно захотеть, – я снова словил мыслеформу и опять не успел сконцентрироваться, чтобы её прочитать. – Мне нужно кое-кого навестить.

Я вышел из Нуриен Юндил в догадках. В моём представлении то, что сейчас происходило, походило на акт поклонения, а я был центром этого поклонения. Как такое могло произойти для меня понятно. За счёт чувствительности к колебаниям силы я могу «слышать» такие вот запросы, которые на самом деле точечные и донельзя мизерные с точки зрения энергии. Будто волосок на твоей коже трогают кончиком иглы.

Возможно тут ещё виновато кольцо, являющееся по моей гипотезе рычагом механизма управления мира, то есть кольцом бога. Вероятнее всего моя изначальная чувствительность к чужим аурам в совокупности с кольцом и некоторым подобием поклонения позволяет мне слышать молитвы, направленные ко мне. Звучит как путь обретения божественности.

Дойдя до нужного дома я постучал и принялся ждать. За дверью чувствовались следы ворожбы. Меня заставили подождать и лишь спустя десяток минут послышались шаги. На пороге возник Эльстан с запачканным чернилами и сажей острым и смазливым лицом, собранными в хвост белыми волосами, в грязной рубахе и с сожжёнными бровями. Он долго смотрел на меня, хмурясь сожжёнными бровями, мы поиграли в молчанку, а после он жестом указал пройти внутрь.

Внутри что-то бурлило, кипело, поднимаясь к потолку паром. Я давно к нему не заходил, потому это представление меня немного удивило. На столе у него были разложены свитки и книги, дощечки с надписями висели везде и это было нечто, что было похоже на сбор телеметрии – данные, цифровые значения, качественная оценка параметров, структуры параметров, записанные во временные ряды. Всё это было понятно, я сам подобным сейчас же занимался, исследуя астральные потоки этого места, однако здесь был размах поболе моего.

На другом столе было начертано несколько пиктограмм, а в центре той, что посередине светился тугой ком магии, удерживаемый несколькими контурами синергирующих узоров. Выглядело ужасающе.

– Я к тебе с вопросом. Расскажи мне про божественность, – с ходу влепил я.

Эльстан вытер руки с лицом грязным полотенцем и нахмурился.

– Вот так сразу, без приветствия, без «добрый день, уважаемый Эльстан», без «как Вы проводите время»? – эльф говорил серьёзно.

– Экономлю твоё время, – ответил я так же серьёзно.

В прошлые наши встречи он был как-то сговорчивее и немного более подавленным.

Эльстан остался недоволен, но объяснение засчитал, проводя меня по коридору в гостиную, где у него на магическом огне грелся самовар. Он не торопясь заварил ароматного чая (где его только достал?) и опрокинулся в кресло. Мне он ничего не предложил, судя по всему обиженный моей неформальностью.

– Божественность – качество, присущее богу как руководителю мира, – пожал плечами Эльстан. – Я думал, ты знаешь об этом.

– Об этом я как раз отлично знаю. Но вот если взять страх, просто как эмоцию, что это реакция, присущая живому существу в качестве активатора защитных механизмов, то это будет не полная информация, понимаешь? Это лишь одна сторона. Чем отличается бог от мага в смысле магического потенциала? – задал я вопрос напрямую.

Эльстан впервые задумался и стал рассуждать:

– Богу доверены души, так как души – часть мира и его… хм, назовём это прислугой. Вроде как симбиотическое сотрудничество. Миру без душ тяжело, потому как они обеспечивают «движение». Это похоже на колбу с газом. В основном суммарное направление движения такого газа равно нулю, потому как каждая частичка тащит одеяло в своём направлении. У бога должен быть механизм направлять души… – он задумался довольно надолго.

Я ждал, пока глаза эльфа смотрели куда-то в пустоту. Я не перебивал ход его мыслей. Спустя время он поднял на меня взгляд:

– Извини, мне нужно продолжить работать. Я бы попросил тебя уйти, – вежливо улыбаясь, произнёс он, а потом добавил: – Но ты заходи, если будет необходимость. Выход найдешь? – он ещё раз усмехнулся.

– Найду, не переживай. Не стану тебя отвлекать, – на сколько мог искренне произнёс я, оделся и вышел из дома.

Уходил я со странным осознанием того, что меня выставили за порог.

От эльфа толком я ничего не добился, хотя я знал, что он что-то знает, но одно я понимал точно – я слышу просьбы этих самых душ, их желания, направленные в мою сторону. Я шёл и улыбался во весь рот пока меня никто не видел – я понимал, что веселье для меня только начинается. Хочу ли я становится богом? Почему нет? Я человек простой: вижу – делаю.

Теперь, хоть приблизительно зная, что искать, я принялся пересматривать найденные мною книги по второму кругу.

Это было важно, потому что могло повлиять на мою роль в Безымянном. За работой я слышал зов от Сеамни, но проигнорировал её, будучи занятым книгами – справится сама, уже не маленькая.

Я откапывал любые книги, где прямо или косвенно были упоминания божественности. Легенды о великих героях, какие-то молитвы и ритуалы разных народов, обрывки историй, похожих на части летописей. Информация просеивалась через решето моего сознания, шлак и литературная шелуха отваливались сразу, вымысел и очевидные нестыковки стирались после, сомнительные факты запоминались и откладывались на потом.