Текст книги "Кукольный домик (СИ)"

Автор книги: Станислав Конопляник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)

Глава 13. Проделки Хаоса

– Микель Эдамотт —

Хаос не ждёт.

И всё же Микель попал в ловушку, хитро расставленную специально для него.

Стоило ему попасть в Эрлоэну, всё стало располагать к тому, чтобы не двигаться дальше. Его разместили у красивой хозяйки оборудованного дома с горячей водой, отоплением, вкусной едой и мягкой кроватью. Его таланты учителя оценил по достоинству молодой Уве. Старый приятель из Аннуриена Леголас Элейезский строил здесь вместе со здоровенным кузнецом-металлургом Гувертом и тонким, но гордым сэром-учёным Грином Валтским электростанцию, что бы это ни было, и они нуждались в талантах, которыми алхимик не был обделён.

Каждый день он отмокал в ванной, наблюдая, как сходят синяки после встречи с лесной тварью, которая гналась за ним на пути из Грувааля в Эрлоэну, забывая эту погоню как страшный сон. Каждый день он сытно ел и спал до обеда (под бой молотов, доносящихся с края городка, но всё же спал). Каждый день он работал, усердно разрабатывал медленный огонь, так необходимый для запуска электростанции, и даже, казалось бы, постепенно принялся приближаться к его созданию.

Микель Эдамотт с ужасом осознал, что потратил три с половиной дня. Он объяснял себе, что то, несомненно, проделки Хаоса, не иначе.

Каждую ночь ему снилось напоминание: утыканное щупальцами и зубами нечто, сжирающее аэльев, разбрызгивающее слюну и желчь. Внутри у алхимика всё холодело, не давая забыть, зачем он отправился в дорогу. Гарри нужно остановить, а по словам местных в этих местах жил сильный колдун, который мог бы составить костяк сопротивления.

Только Микель сделал шаг во двор колдуна, как дверь одноэтажного домика распахнулась и показалось огромное тело. Агжан пригнул голову, чтоб протиснуться в дверной проём. На плечах его был кожаный плащ из шкур с меховой опушкой, кругом свисали кожаные ленточки с навязанными на них табличками с рунами, на поясах мешочки, внушительный кривой нож справа и серп слева.

Микель поёжился.

– Господин алхимик! – приветливо окликнул заросший бородой колдун и усмехнулся в густые усы. Голос был глубокий и сочный, а глазки сделались маленькими и узенькими, с морщинками в уголках. – Проходите-проходите, – расплылся он в улыбке.

– Доброго дня, – соврал алхимик.

– Доброго, – подтвердил здоровяк, проходя в дом.

Микель мгновение поколебался, но глядя на расплывающееся в улыбке широченное лицо вдруг понял, что не испытывает угрозы, хотя обычно его пугали подобные здоровяки.

В доме было чисто и убрано. Ни трав, ни кореньев, ни смол, ни настоек. Было свежо так, словно на улице.

– Вы не топите? – удивился Микель.

– Я дома почти не ночую, – пояснил Агжан. – Терпеть не могу эти сковывающие меня стены, в них даже дышится не полной грудью. Да Вы присаживайтесь!

Микель сел за пустой стол. Агжан ничего не предлагал своему гостю, уселся рядом, положив руки на стол и внимательно уставившись на алхимика.

– Я слышал, Вы искали со мной встречи. Да я и сам не прочь был поболтать, – загудел колдун, – но как-то времени всё не находилось. То у Инду снова горячка, то Праздник Жизни с заговорёнными стрелами. Скажите, вот кто придумывает ярмарку весной?

Микель пожал плечами.

– Осенью логичнее, – подтвердил алхимик. – Но как-то из года в год было, никто не задумывался. Йен Григо придумал.

– А, это риторический вопрос был, – отмахнулся бородач и снова улыбнулся. – Дай Беллатор ему долгих лет жизни, хотя куда уж дольше-то.

– Йен скончался этой зимой, – поставил точку в этом разговоре Микель.

– Ну тогда весёлой ему пирушки вместе с другими героями, куда бы он ни попал, – превратил Агжан её в запятую и вновь улыбнулся во все желтые зубы. – Жизненный круг замкнулся, такова суть вещей.

– Давайте немного к делу, – подтолкнул Микель. – Знаете ли Вы про Хаос?

– Антагонист порядка? – задумался Агжан. – Если Общее – это Великие Весы, то на одной чаше должно быть всё, что мы знаем и всё, что мы видим – Порядок.

– Прям так всё? И даже те случайные колебания, сны и видения, предсказания будущего и страшные твари на границе Порядка? – задал каверзный вопрос Микель. Он знал на него правильный ответ.

– Да, именно так. Ведь оно постижимо, – и Агжан дал этот ответ. – А на другой чаше – Хаос. Да, я знаю про него. Он всегда был, есть и будет, потому что такова суть вещей.

– Ну а как же проявление Хаоса в Порядке? Разве такое возможно?

– Высокие речи мы с Вами принялись вести, но время есть. Пожалуй, я бы придерживался мнения, что это невозможно, хотя и утверждается обратное.

– В книгах пишут, – стал выступать Микель в защиту своей теории, – что Абсолют – тонкая мембрана, смещающаяся в одну или другую сторону. Хаос даёт, чтобы перекосить чашу, набрать разницу потенциалов и прорвать грань. Артефакты воплощаются и влекут за собой катастрофы. Хаос не может сожрать муху целиком, он жалит ядом, делает из внутренностей удобоваримую кашу и лишь затем втягивает её в себя. Так и артефакты – перемалывают привычные нам структуры, разрушают всё до однородной массы. Есть множество примеров, почему же Вы утверждаете, что это невозможно?

– Потому что Порядок – всё что познаваемо, – сообщил Агжан и Микель был с ним согласен. – Хаос непознаваем по определению. Не может появится непознаваемое в познаваемом, иначе оно так же станет познаваемым.

Глубокая мысль. Микелю она не нравилась.

– А как же Адельгейда с Артефактами Хаоса?

– Я знаком с её хроникой. Вон, на полке у меня стоит, – ухмыльнулся Агжан и небрежно махнул рукой в одну из комнат, где, судя по всему, был книжный шкаф. – Маленькая девочка появляется из ниоткуда сразу с могущественными навыками и артефактами. На сколько я знаю историю Порядка, это могла быть одна из Истинных Адептов Магии, из братии Атлины. Я учился в Альваольском университете магии под началом Авельдаила, правда самого Авельдаила я не помню, да и вылетел я с первого курса, если честно сказать.

– У Вас был поистине великолепный шанс получить самое лучшее образование во всём мироздании, – склонил голову Микель.

– Спасибо. Я им не воспользовался, и не жалею – такова моя суть и суть вещей, окружающих меня. Адельгейда… О ней известно лишь из её жизнеописания. Представьте, уважаемый алхимик Микель, что в мире появляется Истинный Адепт Магии, тот же Авельдаил, но представляется, к примеру, Гарри, таким вот дурацким именем, – рассмеялся Агжан. – Какой вывод мы сделаем? Как отличим его от порождения Хаоса? Его мощь будет за пределами нашего понимания.

– Но не за пределами законов Порядка.

– Естественно, такова суть вещей. Ничто в Порядке не может преодолеть его законы.

– И в битвах своих Адельгейда использовала чары, не просто выходящие за пределы понимания, а если переложить их на цифры, то чары эти бьют все мыслимые границы даже пиктограммной и ритуальной магии.

– Хм, – нахмурился Агжан, а после всё равно улыбнулся. – Кто из живущих не желал приукрасить свои возможности?

Микель вздохнул – спор зашёл в тупик.

– Давайте тогда поговорим о Гарри.

– А что с ним не так? С виду хороший малый.

Алхимик достал лист с выводами и передал его Агжану. Тот терпеливо и с каменным лицом изучил его.

– Не могу судить. Думаю алхимик из АнНуриен Юндил знает своё дело, и ежели так, то Гарри – порождение Хаоса.

– В этом случае его нужно как можно скорее остановить! – восторжествовал Микель.

– Зачем? – спросил Агжан и улыбнулся.

– Как зачем?! – задохнулся от недопонимания Микель. – Он уничтожит этот мир!

– Стрекач ест щелкунов. Вяк есть стрекачей. Мы едим вяков. Если вяк собрался убить стрекача, в праве ли мы его останавливать? Гарри уничтожит этот мир, мир вернётся обратно в Итму и круг замкнётся – такова суть вещей.

На следующее утро Микель покинул Эрлоэну, потому что не мог мириться с «сутью вещей», о которой так спокойно говорил Агжан. К нему прилепился Уве, который стал неплохим подспорьем. Вместе дорога казалась веселее: Микель рассказывал основы алхимии, Уве тащил поклажу Микеля, хотя и вещей-то у алхимика было немного.

Он мчался к Аэглир Лоэй на всех парах, осознавая приближающуюся угрозу, дышащую в затылок. Действовать нужно было быстро и решительно – проскочить Аэглир Лоэй, переночевать, запастись едой и рвать дальше.

Но в дороге его приняли одолевать сомнения. Агжан подкинул идею, о которой Микель до этого не думал. Алхимик убеждал себя, что бородатый колдун просто хаосопоклонник, раз вот так просто разрешает уничтожить мир, в котором живёт. Но в словах Агжана был смысл: в Порядке нет Хаоса по определению.

Чем дольше Микель рассуждал, тем абсурдней становились его выводы. Он видел, что слова Агжана расходятся с реальностью: Гарри подчинил себе Нуриен Юндил. А значит кто-то из них не прав. Либо неверно определение Хаоса как отрицание Порядка, либо само понимание Хаоса неверно. Иногда, чтобы пойти дальше, нужно идти против принятого.

Сидя вечерами у костра в охранном кругу, он думал, что Хаоса не может не быть. Откуда ведь тогда все артефакты, все культы, Сёстры Хаоса и прочее? Хаос существует с одной целью – нарушать Законы. Он есть в артефактах, есть в аэльях, есть в магии. Именно эта противоположная мысль стала краеугольной – Хаос содержится в Порядке в естественном смысле для нарушения Законов, но не разрушая Порядок, и это нормально.

Адельгейда создала империю, которая существует по сей день и не собирается разваливаться. Поговаривают, что аэльи в Алой Империи живут в процветании, хоть и в вечной войне, и что оттуда появляются великие маги, алхимики и артефакторы. А значит и Гарри – обычный человек, хоть и использовал Хаос в своей магии.

Микель сжимал зубы от осознания того, что чем больше он думает, тем меньше понимает. Остановившись на том, что это может быть очередной уловкой Хаоса, чтобы замедлить его на своём пути, алхимик продолжал упрямо идти вперёд.

– 36-ой день Белой ханты —

Деревушка показалась из-за поворота и началась внезапно. Прямо рядом с пустырём стоял дом, крытый черепицей, как и все предыдущие, что видел Микель в других деревнях. Охраны не было, его никто не встретил. Невдалеке Микель увидел аэльев с лопатами. Лопаты втыкались в землю, переворачивали её и опять втыкались – до бесконечности.

Уве шёл и во все глаза рассматривал окрестности. Алхимик понять не мог, что так могло заинтересовать парня. Сам Микель не видел в деревушке ничего интересного.

У колодца стояли двое: парень с татуированными руками в засаленной майке, свободных штанах, лысый, с серьгой в ухе. Рядом с ним девушка в юбке до колен, тяжёлых ботинках на огромной подошве, кофте под самую шею и в шапке с очками-консервами. Вдвоём они по очереди зачёрпывали ледяную воду из ведра и жадно пили.

– Уважаемые господин и дама, – обратился к ним Микель. – Я Микель Эдамотт, алхимик из Аннуриена. Со мной молодой мой ученик Уве Лэнг из Эрлоэну. Мы ищем, где остановиться на ночь.

Парень с девушкой разогнулись. Парень слегка шатаясь пытался сфокусировать взгляд. Девушка с напяленными на глаза очками-консервами улыбнулась, оголив кривые жёлтые зубы.

– Свежая кровь, – хохотнула она и голос был её бархатистый и приятный, вместе с тем сильный и насыщенный. – И пацанчик смазливый.

Уве залился краской.

– Беру себе пацана, – решительно заявила она.

– Он же ещё мелкий, куда тебе! – возмутился парень.

Микелю весь этот разговор не очень нравился. Словно на рынке рабов.

– Не могли бы вы представиться? – с раздражением в голосе буркнул он.

– Инга, – ткнул парень в плечо девушку. Та улыбнулась и подняла на лоб очки. Глаза её, как и у парня, были красные, будто она рыдала всю ночь. Парень ткнул пальцем себе в грудь: – Алекс. А вы стало быть…

– Это Микель и Уве, Алекс, – с раздражением ткнула пальцем его в ответ девушка. – Тогда я беру Микеля, – заявила она и улыбнулась.

Жёлтые кривые зубы бросались в глаза, но оттенялись правильными чертами лица и острым подбородком. Микель невольно улыбнулся в ответ.

– Уве пойдёт со мной, – тут же заявил алхимик. Уж больно это напоминало сюжет с культом, в котором его или пацана принесут в жертву.

Инга кивнула и напялила свои очки консервы, скрывая часть лица, а после снова склонилась над ведром. Зачерпнула воды, выпила всё залпом, рыгнула.

– Так где здесь можно остановиться на ночь? – настаивал Микель.

Инга подняла палец вверх, хлебая воду прямо из ведра. После зачерпнула, умыла рот и часть лица, протёрла большие очки-консервы и выпрямилась. Алекс всё лакал воду.

– У меня есть комната для постояльцев, одна.

– А что по деньгам?

– А что по ним? – не поняла девушка.

– Какая плата за ночь? Я не думаю, что задержусь дольше, чем на одну ночь, но нужно отмыться, поесть и восстановить силы.

Девушка пожала плечами.

– Да ничего и не надо.

Алекс разогнулся, упирая руки в спину.

– А я бы взял пару Йеннинов, а то чёт на мели последние пару дней. До получки дотянуть бы.

– Потерпишь уже, послезавтра получка, – буркнула Инга. – Иди капюшона карауль, может он тебе мяска за так подкинет.

– И заставит разделывать, – передёрнуло Алекса. – Сложно это…

Девушка лишь сердито вздохнула, а после смягчилась, переводя взгляд на Микеля и Уве.

– Идёмте, гости дорогие, как раз по пути.

– А я? – спросил вдруг Алекс.

– И ты иди, – она повернулась к нему и чмокнула в губы, шлёпнув по заднице.

За всё время пути им попалась лишь пара прохожих: бабка уже в годах с коромыслом и низушек неопределённого возраста, кативший перед собой тележку.

– Послезавтра Праздник Жизни, основная толпа упердолила на ярмарку в Аннуриен, – заметив интерес к пустым улицам бросил Алекс.

– А чего в Аннуриен? В Груваале же было прошлый раз, – возмутился Микель.

– В целях безопасности, – поднял палец Алекс.

От него даже на улице доносился стойкий аромат перегара. Впрочем от Инги пахло не лучше.

Завернув за угол, они оказались у неприметного домика. Инга пустила их внутрь и Микелю предстала картина: грязный пол, горы посуды, кислый запах, в углу накидана одежда, а на столе на специальной стойке стоит гитара – идеально чистая и ухоженная, с чистой тряпочкой под струнами.

– Можешь вместо оплаты у меня убраться, я буду не против, – словив гримасу отвращения на лице Микеля отозвалась Инга.

В грязных ботинках она провела их в комнату, где была одна кровать и маленькое окошко.

– Решайте, кто на полу, кто на кровати, – хохотнула девушка.

– Уве Лэнг —

Уве Лэнг был хорошим парнем: он согласился спать на полу, уступив место своему на вид совсем молодому учителю, а ещё он согласился помочь с уборкой. Он бубнил под нос классификацию: взгляд при этом у него стекленел, а руки делали монотонную работу даже если в ней уже необходимости не было. Отвлекался от бубнежа он лишь для того, чтобы взять следующую тарелку и снова впадать в свой транс, оттирая бедную посудину до идеального блеска.

Проточной воды как у госпожи Берты, где часто бывал в Эрлоэну помогая Леголасу, здесь не было, а было два тазика: с чистой и грязной водой. Он мылом намыливал тряпочку, после чего протирал кастрюльки и тарелки, а затем зачёрпывал кружкой воды из тазика с чистой водой и над грязной водой тщательно смывал мыло.

Интересно, из чего делается мыло?

С одной стороны оно должно было бы содержать структуры разрушения – кхалатоэно. Уве был горд, что уже знал такие сложные слова. Но как тогда тарелка остаётся цела? Значит должно быть что-то, что разрушает только лишь плоть. А как оно понимает, что разрушать? Огонь сжигает дерево, но оставляет камень. Хотя в плавильне у Гуверта и камень плавили, и из него делали стекло. Может быть тарелка обладает антимагическим эффектом?

Он представил себе броню из тарелок, которая спасает от алхимического огня, улыбнулся.

Гарри точно ответил бы. Как работает мыло?

Что-то ёкнуло в груди, Уве ударил себя кулаком, похлопал ладонью, кашлянул и продолжил мыть. Гарри никогда ему не отвечал, хотя в городе поговаривали, что он многим из них ответил на их вопросы, а кому-то даже пригрозил, что за такие мысли в морду даст.

Может ли Гарри дать в морду? Говорят, что может. Появиться и дать в морду, а потом исчезнуть.

А это как работает? Тебя растворяет воздух? Ты напитываешь воздух кислотой, растворяешь себя, потом ветром переносишь на новое место и собираешься? Что-то сложно как-то. Почему тогда костей не видно, и не кричит никто при таком перемещении?

Вопросы оставались, учитель на них отвечал, но без особого удовольствия. Учитель чем-то тревожился и ему нужно было время заняться чем-то своим. Уве помогал всеми силами, да и госпожа Инга будет довольна.

Он вспоминал её округлую задницу, спрятанную под юбкой, её выпуклую грудь, её глаза и ноги и приходил в восторг. Когда-нибудь он заполучит женщину, подобную госпоже Инге или госпоже Берте, но для этого нужно было быть кем-то необычным.

Например алхимиком.

Известный на весь Безымянный алхимик Уве Лэнг…

– Микель Эдамотт —

Стоял на удивление тёплый полдень и времени до завтрашнего утра было более чем достаточно – Микель распаковывал вещи не спеша. Пересмотрел свои записи, после сжевал без аппетита кусок мяса. Раз за разом он прокручивал утверждения о сущности Хаоса и чем дальше, тем больше не понимал, как найти ответ – голова пухла до тошноты.

Инга лежала на кровати в соседней комнате, не закрыв за собой дверь. Просто лежала и смотрела в потолок, разглядывая свои грязные ногти. Рядом с ней, так же глядя в потолок и закинул руки за голову лежал Алекс.

– Эх, курнуть бы, – буркнул он.

– Ага, – отозвалась она.

Тишина.

Микель долго не решался входить и рушить их идиллию, но вскоре вес его вопроса качнул весы принятия решения.

– Господа, – он запнулся. – Дамы, – поправился он.

– Понял? – толкнула его Инга в плечо. – Выми ты свою херь из уха, а то как баба.

Алекс расхохотался. Микель же, напротив, смутился.

– В Аэглир Лоэй есть чародей, с которым я могу проконсультироваться?

– Ну да, – отозвался Алекс.

– И как мне с ним поговорить?

– Ну ты уже разговариваешь.

– Это Вы?!

– На ты, пожалуйста, а то как-то неловко, – отмахнулся Алекс и сел в кровати.

Инга села рядом и очки консервы упали ей на глаза. Она их не поправила.

– А в чём дело? – спросила она.

Микель думал, но не долго.

– А ты староста-баронесса? – решил предположить алхимик.

Предположение было вполне логичным.

– Нет, я просто певичка, – пожала она плечами и поёрзала в кровати. – Давай, не томи. В Аннуриене жопа? Демоны наступают, а мы не знаем?

– Алекс, – обратился Микель напрямую к чародею, – знаешь ли ты про Хаос?

– Хаос – дерьмо бесячьего дерьма, – стиснул зубы чародей.

Это уже хорошо.

– А что есть Хаос в твоём понимании?

– Отрицание Порядка. Это же база! Хаос влияет на привычный уклад, – лицо чародея наливалось гневным румянцем, – он влазит в распланированное и вносит смуту. Он хочет все наши усилия свести на нет, как тля, как разложение, как сама смерть. Весь этот мир – воплощение Хаоса. И я сюда попал по его воле, а мог бы сейчас жить припеваючи.

– Насчёт мира не уверен, но в Аннуриене произошёл инцидент.

Микель достал свёрток и протянул его Алексу. Тот долго вчитывался, Инга вместе с ним через плечо колдуна. Алекс хмурился, но не более того. У Инги же лицо краснело и наливалось яростью.

– Этот говнюк воспользовался силами Хаоса? – воскликнула она и руки её задрожали мелкой дрожью.

– Успокойся, – буркнул Алекс. – Мы ему пиздюлей наваляем и всё с Безымянным будет в порядке.

– Я не говорил, что что-то будет с Безымянным, – удивился Микель.

– А что, не будет? – нахмурился Алекс. – Хаос – дерьмо бесячьего дерьма, по-другому не умеет. Поломать, уничтожить, разорить.

У Инги на глазах появились слёзы, она подняла очки-консервы, шморгнула носом, вытирая глаза рукавом свитера.

– Были легенды, – тихо произнесла она и в комнате образовалась абсолютная тишина, – что мой родной мир был зелёным и прекрасным. А потом в мире наступил Хаос, тут и там появлялись большие чёрные грибы, которые уничтожали людей, сжигали их и от них не оставалось даже пепла. Грибы эти пропали, а земля так и не оправилась от потрясения. Знаешь, как она выглядела тогда, когда я по ней бродила? Знаешь как я её запомнила? – она хлюпнула носом. – Серая пустыня, тонны пыли, засыпанные здания и только милинги с копьями – наша еда. Либо мы для них еда, кто кого найдёт первым. Приходилось голодать, приходилось жить в страхе, а многим приходилось страдать ещё с детства. Хаос не прощает ошибок.

Она умолкла, а Микель сидел и обдумывал её слова. Рассматривая свои пальцы она продолжила:

– Кто-то рождался с косым лицом или без руки. Кто-то без челюсти. Ребёнок без челюсти не может сосать сиську. Плачущего голодного младенца душила собственная мать, это называлась «Отмена» у нас. Холодное слово придумали, чтобы не привязываться. Ребёнку давали имя только после года. Старались не плакать, когда выкидывали такого ребёнка – дань Хаосу. Я истекала кровью… – она залилась краской, – ну там, где наши женские причиндалы. А потом оказалось, что я бесплодна. Это малая жертва во славу Хаоса. И вот меня волей случая выкинуло сюда, а тут тоже Хаос?!

Инга разрыдалась, спрятав лицо в ладони, и лишь плечи её содрогались.

– Господин Микель не зря сюда приехал, – ободряюще отозвался Алекс и обнял Ингу за плечи. – Мы пойдём и дадим этому хаосопоклоннику пизды за всех, кто пострадал в твоём мире.

– И за меня? – совсем по-детски отозвалась она.

– И за тебя, – уверил её чародей.

Вечером Микель думал. Он дал Уве задание, и тот усердно зазубривал пока разрозненные факты, уверенный, что понимание придёт позже. Микель освободил сознание для анализа и сопоставлял данные. После разговора вопросы были, но ответы на них не меняли решения – утром нужно отправляться в Анатор, если ещё не слишком поздно.

Солнце давно зашло, в кромешном мраке Микель готовился ко сну. Скрипнула дверь, на пороге появилась Инга.

– Пошли, господин алхимик, – прошептала она и махнула рукой.

Уве давно уже сопел.

Микель не понял, в чём дело, но оделся и вышел в прихожую.

– Хаос аль не Хаос, а о жизни тоже забывать не надо. Может это наши с вами последние спокойные деньки, – сообщила она и юркнула за дверь.

Микель последовал за ней и вскоре они дошли до домика, из которого доносился шум и гам. Внутри было ещё более шумно, чем снаружи. Люди веселились, кричали, пили пиво и пели песни.

– Инга! – крикнул кто-то из толпы. – Порадуй нас!

И Инга вскочила в сапогах на стол, отшвырнув в сторону чьё-то пиво. Мужик, что там сидел, заулыбался, рассматривая вблизи стройные волосатые женские ноги. Она из-за спины достала гитару, прошлась по струнам, скривилась, немного покрутила колок, дёргая струну, кивнула и запела.

Задорная и весёлая песня под нежный женский голос, и ноги сами собой идут в пляс. Микель сдержался, нашёл взглядом Алекса и сел к нему за стол.

Алхимика познакомили с друзьями Алекса: Уильям с аккуратной бородкой и женственными манерами, и Тре, щуплый, прыщавый и вечно виноватый. Диалога у них не было, все подпевали песням Инги, пили пиво и веселились. Это веселье хоть и было непонятным Микелю, но тот вдруг понял, что уже ни о чём не думает, кроме красивого женского голоса. Инга права – нужно отдохнуть перед последним рывком как следует. С этими мыслями Микель позволил себе расслабиться и вскоре все мысли о конце света окончательно покинули его голову.

К нему подходили другие деревенские жители, спрашивали, есть ли у него что-то интересненькое на продажу. В итоге Микель пополнил свой кошелёк, особенно даже не торговавшись. По средней цене загнал с десяток эликсиров и мазей, заработав ни много ни мало четверть Натиса – целое состояние.

Гордый собой, он провалился в празднование, кушал мясо, пил чистую воду, слушал песни и баллады, перекидывался словами с Алексом и ребятами.

– А чего не пиво? Баба чтоль? – буркнул Тре.

– Заткни хлебало, Тре, – пнул его в плечо Уильям и тут же с улыбкой обратился к Микелю. – Не изволите ли пиво?

– Не изволю, предпочитаю свежую голову.

– Слышал? А ты всё пиво да пиво. Вон, человек знающий не пьёт всякую дрянь! – заявил Уильям.

– Я тоже человек знающий, так-то, – буркнул Алекс. – И я с полной уверенностью скажу вам, что если и пить воду вместо пива, то только огненную. Эй, Карл! Принеси-ка нам твоей бурды! Чтоб прямиком в Серые Пустоши.

К середине ночи часть людей принялась расходиться и их компания оказалась в этом числе. Инга гордо принимала комплименты про её голос и талант, Алекс и Уильям пытались над ней подшучивать, но с точки зрения Микеля всё очень и очень неудачно. Инга же не смущалась, отвечала им в такой же пошло-агрессивной манере.

Возвращался Микель обратно с Ингой.

– Так ты спасёшь этот мир? – спросила она наконец, бредя по тёмной тихой улице в свете Зеленушки. Певица была слегка пьяна, но шла ровно.

Холод снова сковал землю. Пар валил изо рта. Микель без эликсира мёрз, тёр руки. Инга, казалось бы, к холоду была равнодушна.

– Спасать мир – большая ответственность, – не отказываясь проронил Микель.

– А ты не просто кто-то там. Ты алхимик из АнНуриен Юндил, величайший во всём Аленое!

– Потому что единственный, – буркнул Микель.

– Не принижай себя, – нахмурилась Инга.

Микелю было приятно слышать такие слова. В груди разгорался жар уверенности.

– Да, я спасу этот мир, у меня для этого есть вся необходимая информация.

– А спасителям мира нужно знаешь что?

Она остановилась.

Микель остановился рядом с ней.

– Награда, – улыбнулась она и поцеловала его.

Губы её были сухими, изо рта разило спиртным, но дыхание у него перехватило, а сердце застучало быстро-быстро, и как-то тесно стало в штанах. Она прервала поцелуй, глядя на него с милой улыбкой с кривыми зубами.

– Спасибо, – выдохнул Микель.

– Это ещё не награда, – хохотнула Инга и потянула его в дом.

Утром он никуда не уехал. И утром на следующий день.

Микель провёл пару прекрасных дней в прекрасном месте с прекрасной женщиной. Настроение было возвышенным, и Гарри отошёл на второй план. Даже думать о нём не хотелось. В первый день весны местные устроили праздник, вытащив из запасов всё самое вкусное, нарядившись во всё самое лучшее, плясали и хохотали до самого вечера. Микель был счастлив, как не был счастлив никогда, и если это были очередные проделки Хаоса, то придётся признать, что у него получилось.

Алхимик решил, что проделал уже достаточный путь, и до Анатора рукой подать, а что до Хаоса, то Хаос ждал с самой зимы, подождёт ещё пару дней.