Текст книги "Современный румынский детектив"

Автор книги: Штефан Мариан

Соавторы: ,Дину Бэкэуану
сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 35 страниц)

Глава XX
ЕДИНСТВЕННЫЙ ШАНС

Фернандо осушил стакан и сказал: – Я непрестанно задавался вопросом, кто же решит эту задачу. – Он улыбнулся: – На наше счастье, существует случай…

Беглый попробовал подняться, но не сумел. Все тело ныло, как после побоев. От брюк и сорочки остались окровавленные лохмотья, исцарапанные ладони затянулись тонкой темной коркой. Он посмотрел на свою ободранную грудь, затем на Димка:

– Как сквозь строй прошли…

– Хуже!

– Ну и ноченька, господи, ну и ноченька! Вор рассмеялся и покачал головой:

– Ты мчался, аки бык, которого овод укусил… Где дорога похуже, туда и ты! – Он похлопал Силе по спине, – Ну что, кости целы?

– Вроде…

– Тогда порядок.

– А ты как? – спросил Профессор, показывая на его щиколотку.

– Через пару дней вычухаюсь – начнем сначала.

Беглый лег на спину, у стремив взор ввысь. Так он пролежал долго. Димок зашевелился:

– А жрать хочешь? – Нет.

– Как так? Я быка слопал бы… Пойти купить чего-нибудь? Профессор не ответил. Перед глазами вставали картины их

побега: веревка в известке, погоня по садам, встреча с цыганами, гробы, ночь в склепе, погоня по лесу… Сумасшедший марафон.

Вор внимательно всматривался в железнодорожное полотно.

– Надо кочевать, дя Силе, засиделись! – Он повернулся. – Слышь, что ли, дура?

Профессор не пошевелился. Его пристальный, жесткий взгляд уперся в голубые дали.

– Шевелись, кляча!

Беглый с глубоким вздохом поднялся. Тело пронзили тысячи иголок. Вид у него был ужасный – сплошная рана в лохмотьях. Димок прыснул со смеху:

– Тебя как вторсырье и то не сдашь! Грудью вперед!

Они стали пробираться между вагонами. Силе шатался, стонал на каждом шагу. Димок ковылял рядом.

– Ешь! – Тсс!

– Сделай глоток крепкого и зажуй!

Они нашли приют под береговым откосом. Вор успел купить брюки и сорочку для Силе, бутылку водки, закуску и сигареты. Он жадно ел. Профессор курил, задумчиво всматриваясь в наступающие сумерки.

– Без мыла побрился, зудит, голубь мой? – спросил вор, чавкая.

Беглый пожал плечами:

– Устал я, Димок.,

– Еще бы, после такой ночи!

– И вообще. – Он посмотрел на вора долгим взглядом: – Скажи, ты еще не понял?

Димок рыгнул по – поросячьи, ковыряя в зубах ногтем мизинца:

– Чего понимать-то?

– Дашку был прав…

– Ты опять? – подскочил Димок. – Снова начнем с Адама? Что я еще такого сделал?

– Не о тебе речь, Митря. О нашем побеге. Все это действительно смехотворно.

– Брось дурью мучиться!

Силе глотнул из горлышка и передернулся.

– Ты не задавался вопросом, сколько это будет продолжаться?

– Пока что меня другое чешет: как нам уйти от них, где хату найти…

– Допустим, ушли…

– Услышь тебя, Всевышний!

– Допустим, кто-нибудь согласится нас приютить без документов. А дальше? Мы несколько раз каким-то чудом уходили. Даже комнату сняли. Ну и что?

– Как это" ну и что"? Профессор бросил окурок.

– Майор Дашку со своими людьми были все время в нескольких шагах от нас! Нам везло, согласен, но это не значит, что будет везти всю жизнь.

Брови вора выгнулись. Он сказал задумчиво:

– Выбора-то у нас нет.

– В этом все несчастье, Димок! Нету! Не видишь, что ли, как дело поставлено: райком, домком, подъездком, на работу с бухты – барахты никто тебя не возьмет – вся рабсила на учете.

– Что тебе ответить? Всю жизнь мечтал махать лопатой… – Он рассмеялся: – Обчистил фрайера и две недели горя не знаешь! Вся штука в том, чтобы куда-нибудь прибиться.

– Куда?

Силе упорно смотрел ему в глаза. Вор беспокойно заерзал:

– Куда – куда! Найдем чего-нибудь…

– Ты сам в это не веришь! – сказал Профессор, Он посмотрел вдаль: – Устал я, Митря. Утратил веру и устал… Я держусь за веревку, которая на моих глазах расплетается. Ее уже не удержать…

Он замолчал. Димок весь сжался, не отрывая взгляда от Профессора. Выждав, он спросил:

– Значит, по – твоему, нам хана?

– А по – твоему?

– Мы до сих пор их делали? Делали! Я – головой, ты – лопатами, как-нибудь проживем…

Слова его звучали неубедительно. Беглый бросил ему горький взгляд.

– Сам у себя шапку крадешь.

Вор внезапно вскочил на ноги и с силой стукнулся лбом о выступающий берег.

– Чтоб тебе пусто было! – Он повернулся к Беглому. – Чего тебе надо, какого черта? Чтоб я на рельсы лег? Чтоб удавился?

Он пошел прочь, руки в брюки.

Солнце садилось, освещая все вокруг розовым светом. Над полями реяли чайки. С моря несло соленой прохладой. Профессор зябко поежился.

– Чего сиднем сидишь? Говори, делай что-нибудь! – сказал вор, приближаясь к нему.

– Ты у нас по части инициативу я – дура…

– Может, ты хочешь всю жизнь подпевать здесь стрекозам?

– Я ничего не хочу.

Димок с отвращением сплюнул:

– Мух испугался, фазан! Пошли на станцию, камушки пересчитаем.

– Пошли, – согласился Беглый равнодушно.

Вор шагал быстро, привлеченный огнями на побережье, Профессор достал сигареты.

– Не здесь! С ходу засекут.

Они перешли автостраду. Вдруг Димок остановился, разглядывая черную машину на обочине.

– Братец ты мой, это же телега Жикэ Оанчи! Беглый недоуменно посмотрел на него,

– Итальянца, – уточнил вор, – амико… А вот и он! Тсс! Тихо!

Восемь Жизней выплыл из темноты. Он внимательно огляделся, затем открыл багажник и извлек оттуда канистру. Еще раз посмотрел по сторонам и исчез в ночи.

– Не ндравится мне все это! Давай за ним?

– Оставь его в покое, Митря! Что тебе надо от человека?

– Это человек?

– Побить ты его побил, денег он тебе дал…

– Нехай добавит! За мной!

Беглый поплелся за ним, хотя ему мерещились горячая ванна и чистая постель. Они спрятались за кустом и увидели, как Жикэ Оанча прячет канистру в яму среди строительного мусора.

– Гляди – кась! – шепнул вор. – Надо держать его в фарах.

– Зачем?

Вор знаком приказал ему помолчать, продолжая следить за мошенником. Восемь Жизней прикрыл канистру пустыми мешками из-под цемента и направился к машине. Димок дал ему отойти, затем сбросил мешки.

– А на это что ты скажешь, дуралей?

В яме лежали три полные канистры. Силе присел на корточки и понюхал:

– Бензин.

– Бензин первый сорт!

– Украл небось где-нибудь.

Вор посмотрел на него скептически.

– Так и станет тебе Восемь Жизней размениваться на мелочи! Каторга, братец, мараться не будет!

Беглый поднялся.

– Пошли, Митря. Что тебе до его делишек?

– Он мой должник! – Силе посмотрел удивленно, и вор быстро вывернулся: – Нам нужны деньжата, Профессор. Если у него есть – даст.

– За твои красивые глаза?

– Ладно. Давай-ка лучше посидим.

Звезды подвешивали к небу маленькие, съежившиеся огоньки. Привалившись на бок, Профессор вдыхал соленый бриз с запахом водорослей и чувствовал, как сердце его сжимает беспричинный страх. Димок грыз травинку и ощупывал взглядом темноту. Наконец он щелкнул пальцами и сказал больше для себя:

– Ни черта не пойму, что за этим кроется. Беглый рассердился:

– Почти два часа прошло. Всю ночь, что пи9 собрался ты его здесь караулить? Я пошел!

– Куда?

Вопрос вора мигом его успокоил. Он сел со вздохом:

– Ты прав. Куда?

– Тсс! – вор прикрыл ему рот рукой. – Идет!

Они спрятались за кучей строительного мусора. Восемь Жизней появился с тяжелым мешком на спине, едва переводя дух. Вор подождал, пока тот уложил мешок возле канистр, и подошел.

– Добрый вечер, Оанча!

Мошенник вскочил как ужаленный, сжимая в кулаке нож. Узнав беглецов, он отступил на шаг.

– Так это вы?

– Мы, эмико, опять мы, – со значением произнес Димок"

– Какого черта вам здесь надо?

– А тебе?

Димок тонко улыбался. Восемь Жизней раздраженно ответил:

– Щи варить собрался.

– Как бы они у тебя не убежали, неаполитанец!

– А ты, я посмотрю, решил присмотреть за ними. – Он понизил голос: – Не лезь, Челнок, не то плохо кончишь, это делишки мангальских ребят.

– Ты ж говорил, работаешь на свой страх и риск, – припомнил ему Димок.

– Перестроился.

Вор ощупал мешок, затем молниеносным движением распорол его. Луна высветила широколопастный гребной винт.

– Ого! – воскликнул Димок. – Подвесной мотор… Восемь Жизней бросился вперед. Беглый "а ходу схватил его за руку, нож выпал.

– Спокойно, господин Оанча! Мошенник мешком плюхнулся на край ямы.

– Что вам от меня надо?

– А ты успел забыть, амико?

– Вы с ума сошли, слово чести! Фараоны вас ищут, прочесывают все побережье, а вы гоняете за поживой воров!

– Гоняем, Оанча, потому как дело стоящее. Сколько нам тут отломится?

Восемь Жизней закусил губу:

– Так отломилось уже!

– Сколько?

– Шесть кусков. Половину потом.

– Отсчитывай! – сказал вор, протягивая ладонь. Жикэ Оанча достал пачку сотенных.

– Это все, что я приготовил для невесты. Берите деньги и – деру, а то ребята подъедут за товаром.

Вор сунул деньги в карман и сел.

– Врешь, амико! Мошенник вывернул карманы:

– Ни гроша себе не оставил, чтоб мне подохнуть!

– Знаю, Оанча, деньжат у тебя больше нет.

– Тогда чего ты хочешь?

– Зачем тебе мотор? Брось темнить, со мной не пройдет! Смотри не продешеви! – Вор посмотрел на него долгим взглядом: – Кто-то смыться надумал!

Мошенник застыл на месте. Губы его беззвучно шевелились, затем он выдавил:

– Чего?

– Кому колеса готовишь, Оанча?

– Чего готовишь?

– Кто собрался к туркам?

Силе встрепенулся. Он схватил вора за руку:

– Что ты сказал?

– Снюхался с морячками, – объяснил Димок, – Подвесит мотор к лодке, бензину навалом… – Он повернулся к Восьми Жизням: – Кто смывается? Жикэ Оанча прижал кулаки к вискам. Пальцы его дрожали. Он пробормотал: – Я! Вор выкатил глаза:

– Чокнулся? Что на тебя нашло, голубь!

– Задавил человека… Лучше б я тебе машину тогда оставил… Гоняют за мной фараоны, почище, чем за вами.

– Что ж ты, падла, не сказал?

– Понимаешь… – Что?

– Лодка небольшая, втроем не влезем…

Глава XXI
СЛИШКОМ ПОЗДНО!

– Ты понял? Парень был упрям, ни за что бы не признался, – сказал аббат, берясь за шляпу.

Челнок посмотрел на него удивленно.

– А кто тебе сказал, что я хочу перекинуться к нехристям, Оанча?

– А то не хочешь? – Нет.

Мошенник ошалело посмотрел на Профессора. В зеленых глазах Беглого заиграли болотные огни.

– Серьезно, Митря?

– Ты слышал об Интерполе, дура? Отправят обратно наложенным платежом, не успеешь оглянуться! Без валюты, по – ихне – му ни в зуб ногой, без документов – сгорю как пить дать! Тута, худ о – бедно, прожить можно…

– Ты прав, Челнок, – кинулся Восемь Жизней его убеждать. – Я-то малость калякаю по – итальянски, в случае чего…

– Подберешь фрайеров на шоссе… Черт возьми, до сих пор не пойму, как тебе удалось меня обдурить!

– Бывает.

Беглый спросил взволнованно:

– Вы договорились, вас ожидают на рейде? – Нет,

– А ходить по морю умеете?

Мошенник пожал плечами, и Челнок рассмеялся:

– Курам на смех! Как же ты, дурила, пускаешься во все тяжкие?

Восемь Жизней вздохнул глубоко:

– У меня нет выбора, братцы! Эти меня засадят на всю жизнь, куда мне деваться!

– А там что?

– Бог милостив!

Профессор облизнул губы и сказал негромко:

– Я берусь вести лодку, господин Оанча!

– Тоже, что ли, чокнулся? – удивился вор.

– Возможно. Куда ни кинь – все клин.

– Матерь божья! Да ты что, думаешь, турки тебя ждут не дождутся? Им что, своего ворья не хватает? Думаешь, Интерпол тебе шуточки? По фото тут же схватят!

– Другого выхода у меня нет, Димок, я все продумал! – подчеркнул Беглый, – А там как кривая вывезет. Может быть, подберет пароход, может быть, пристану к острову… – Он улыбнулся: – Все равно я мечтал о путешествиях. Если господин Оанча согласен…

Жикэ Оанча перешел к делу:

– С компасом управляетесь?

– Да. Я собирался в экспедицию на Амазонку. Шесть месяцев тренировался в дельте, на море… К тому же я как-никак окончил географический.

– Порядок! Поменьше поклажи – и пойдет!

– Какая у вас лодка? – спросил Беглый.

– Рыбацкая.

– Ну, так она и четверых возьмет. Вор перекрестился:

– Ребятки вы мои несмышленые, будь вы трижды счастливы! Сидите вы тихо, не успеете отчалить, как пограничники забьют тревогу!

– Не забьют, дя Челнок, – сказал Восемь Жизней с улыбкой,

– Друг ты им, что ли?

– А зачем, ты думаешь, я разжился рыбацкой лодкой? Ни свет ни заря рыбаки отправляются на промысел…

– Ну и что?

Жикэ Оанча завелся, голос у него перехватывало от волнения:

– Я прихватил снасти Герасима – он сейчас по больницам, – поработаем до зари, а там включим мотор.

– У пограничников приборы, господин Оанча, – сказал Профессор. – Простите, но дело надо обсудить всесторонне, исчерпывающе.

– Пока они расчухают, мы уйдем далеко. Вор покачал головой:

– Ты знаешь, что такое быстроходный катер, петух?

– А ты знаешь, что такое фора в несколько километров, Челнок? – Оанча раскрыл мотор: —Погляди на этого красавца.

Профессор внимательно изучил двигатель, прикинул что-то в уме и вздохнул облегченно: – Да, в территориальных водах им нас не догнать.

– А выбрались– мы кумы королю: бензина навалом, морской компас, если умеешь с ним обращаться, через несколько часов пьем кофе с ромом в Стамбуле.

Они курили все трое по – воровски, пряча сигареты в кулак. Вор переводил взгляд с Оанчи на Беглого:

– Неладно, ребята! Не туда клоните…

– Предложи другой выход, Митря. Я знаю, не всегда получается так, как намечено, будет много непредвиденного…

– Что ты, к примеру, станешь делать, если начнется шторм?

– Рыбацкая лодка – посудина устойчивая. – Беглый посмотрел на него сочувственно: – Жаль мне тебя.

– Прямо спасу нет!

– Нет, Митря, искренне жаль.

– Пришли мне открытку со дна. Восемь Жизней трижды плюнул:

– Типун тебе на язык!

– Когда отчаливаете? – спросил Профессор.

– Завтра в ночь. Есть у меня дружок в порту. Так он сказал, что ожидается хорошая погода.

– Это очень важно. Все приготовили?

– Бензин, мотор и компас. Провизию куплю завтра.

– То есть?

– Консервы, то да се… Челнок рассмеялся:

– Не перегружайся! Десертом вас турки угостят. – И показал Оанче нос: – Моряк хренов!

– Консервы ни в коем случае, господин Оанча, – вмешался рассудительно Профессор, – они вызывают жажду. Кстати, не забудьте о воде.

– Так ее под вами полным – полно будет, – вор забавлялся от души, – не всю же выпьете!..

– Не меньше одного литра на двоих из расчета на неделю, – подсчитал Беглый.

Восемь Жизней посмотрел на него удивленно:

– Я рассчитывал на несколько часов… Мотор-то мощный, обеспечит скорость.

– Теоретически да. Но мотор может отказать, или на море будет волнение, и нам придется стоять. Сухарей достаньте…

– Зачем? – поинтересовался Димок. – Раскаяться задумал?

– …сухарей, шоколада, сахару, лимонов и обязательно две банки растворимого кофе.

– Без ситечка ничего у вас не получится. Мошенник рассердился:

– Да кончай ты со своими подковырками!

– Но – но! Ишь, вольность взял. Гляди, как бы я опять не обстриг тебе ногти!

Восемь Жизней сжал челюсти, но промолчал.

– Кто еще посвящен в это дело, господин Оанча? – спросил Профессор скороговоркой.

– Никто.

– Вы говорили о дружке из порта. С ним советовались?

– Я что, дурной?! – Восемь Жизней криво усмехнулся. – Дружок! Мой единственный друг – перо!

– И тот ненадежный! Помнишь, как утек, когда я тебя помял?

Он явно искал ссоры. Силе пристально посмотрел на него.

– Что за черти не дают тебе покоя, Митря?

Вор хотел было ответить, но передумал. Он вскочил и исчез в темноте.

Жикэ Оанча достал плоскую бутылку виски и налил в крышечку.

– Реквизит, – заметил Силе, улыбаясь.

– В добрый час! И да поможет нам бог!

– Карты были давно розданы, господин Оанча!

– То есть мне на роду было написано встретить вас?

– Естественно.

– И задавить того бедолагу?

– Того или другого. Не случись этого, вы бы не стали смываться, верно?

– Верно. – Он потер подбородок в задумчивости: – Боюсь я Челнока… Как бы он нам не подгадил, вы еще не знаете, что это за гусь.

– Давно с ним знакомы?

– Тогда, на шоссе, я. увидал его впервые, но мне рассказали здешние воры, которые хорошо его знают: Пирог, Кривой, Кулак. Нет на нем креста, пырнет пером неизвестно за что. И всегда в спину.

– И вы верите?

– Шесть лет просидел из-за него Санду Пирог: Каиафа оставил его с пером меж ребер после общего дела.

– Когда это случилось?

– Году в сорок седьмом. Кривому выписал рецепт на стеклянный глаз, Кулака продал. Как вы его не раскусили?

Он говорил шепотом, пристально вглядываясь в тьму. Профессор снова закурил. И сказал задумчиво:

– Раскусить-то я его раскусил, господин Оанча, но у меня не было выбора. Кроме того, если говорить откровенно, он меня крепко несколько раз выручил. За версту чует опасность, черт его знает каким образом, – Беглый покачал головой. – Я не поручусь, что он меня любит как родного, однако после всего того, что мы пережили вместе. Нет, он меня не продаст.

– Вы уверены, господин профессор?

Они вздрогнули. Вор дьявольски улыбался за их спинами.

Поигрывая ножом, он глядел на Восемь Жизней:

– Стучишь, да?

– Лишь пересказываю то, что слышал от других, – испугался Оанча.

– Хорошо, фрателло! Отлично, амико! – Он повернулся к Силе: – Будь спок, Беглый. Я – с вами!

Они встретились на следующий день вечером. Жикэ Оанча добыл провиант, бидон для воды. Вор вынул деньги.

– Держи кусок, Беглый, на размен.

– А тебе?

– Есть пока. Вдвоем нас с ходу засекут. Встречаемся через два часа. Удачи!

Он удалился. Оанча поискал взгляд Беглого:

– Как считаете, Профессор?

– Пожалуй, он прав, патрули знают, что мы ходим вместе,

– А я боюсь.

– Брось. Раз он сказал, что идет с нами…

– Плохо вы его знаете! Силе похлопал его по плечу:

– Пока не перебрались на ту сторону, можете спать спокойно. Пошел я, пока не всюду закрыли.

Челнок пробрался во двор. Дом был заброшенный, бурьян наступал на крыльцо. Димок достал из щели ржавый ключ и открыл дверь. Петли заскрипели, заставив вора испуганно оглянуться. Он вошел в дом и бросился к окну. Из-за старинных, ручной работы занавесок можно было наблюдать за улицей. Он оставался в неподвижности целых полчаса. Ничто не нарушало спокойствия ночи. Он закурил, затем сорвал со стены ковер и стал расковыривать ножом штукатурку.

Вор вытащил последний кирпич, осторожно положил его на остальные, затем достал из тайника чемодан.

Глаза его бешено прыгали в глазницах. Он еще раз осмотрел улицу, затем поспешно открыл замок – и вздохнул глубоко, с облегчением. Зеленоватые пачки долларов спокойно лежали на месте. Он смотрел на них долго, пока не зарябило в глазах…

…Когда он проник в погреб, братья Зуграву очарованно смотрели на банковские билеты и ничего не слышали. Первым он уложил Тити. Старшие тоже не успели обернуться. Кровь била из них фонтаном. Нику успел сказать: "Не будет тебе счастья, Димок!"Вор содрогнулся. Глупости!

Он запер чемодан, взял его под мышку и покинул дом.

На обочине шоссе остановился и посмотрел в небо. Луна давно скрылась под залежами облаков.

Первый раз в жизни не подвела, сука!

Возле ямы Жикэ Оанчи он подал условный сигнал. Ему ответил Беглый.

Порядок.

И все-таки что-то было не в порядке. Димок впервые ощутил свое сердце, оно было огромным, живым, неспокойным. И остановился в нерешительности.

Внезапно со всех сторон вырвались огни, высветив его как на ладони. Вор оглянулся в испуге и замер, не в состоянии оторвать взгляд от стоящего перед ним офицера.

– А – а–а – а! – Завопил он, как смертельно раненый зверь. Наконец-то он понял.

ЭПИЛОГ

Генерал перевел взгляд с одного на другого. В глазах майора Дашку горел черный огонь. Капитан Василе Драгу курил, пряча окурок в кулак – привычка беглого вора… Генерал улыбнулся:

– А потом?

Дашку поставил рюмку на краешек письменного стола.

– Мы вскоре убедились в том, что налет совершили Димок с братьями Зуграву. К сожалению, тайник с долларами обнаружить не удалось. Челнок не преминул прикончить своих сообщников. Арестовав его, мы начисто лишались шансов вернуть валюту: Димок никогда бы не признался, я давно его знаю. Поэтому мы решили устроить за ним" погоню". Направляя его по заранее намеченному маршруту, засекая через каждые сто метров, мы подсказали ему вывод, что на территории страны не укрыться. Выбора у него не оставалось: надо было извлечь доллары из тайника и попытаться перейти с ними через границу. Так оно и случилось. Налицо была опасность того, что, находясь на свободе, он наломает дров. Даже под зорким оком Профессора Димок не раз был на шаг от убийства.

– Асоциальный тип! – заметил генерал.

– Абсолютно. Нам было ясно, что совершенно необходимо приставить к нему сопровождающего. За пять дней до старта капитан Василе Драгу преобразился в Беглого, осужденного на десять лет за двойное убийство. Проникновение в преступный мир оставалось одним из самых деликатных моментов операции. Нам помогли несколько бывших завсегдатаев тюрем, ныне вернувшихся к нормальной общественной жизни, они и засвидетельствовали новый" гражданский статус" капитана.

– А он вас не заподозрил? – спросил генерал Василе Драгу.

– Димок подозревает всех и вся, без исключений. Долгие дни он изучал меня сквозь щелки век, взвешивая каждый мой жест, каждое слово. Решился он после того, как я отказал ему в сотрудничестве. К предусмотренным затруднениям добавились другие, возникшие попутно. Полоса невезения пошла с самого начала. Веревка, по которой нам предстояло уйти из дома Тасе Попеску, упала в известь. Налицо был риск не удержать ее в ладонях. Я чуть было не отказался от намерения.

– Веревка, – пояснил майор Дашку, – была натянута над складом стройматериалов на уровне пятого этажа, а внизу стоймя стояли трубы…

– И сегодня в дрожь кидает, – передернул плечами Василе Драгу. – Помимо всего прочего, на кон была поставлена жизнь человека, так или иначе это лежало на моей совести. Только на второй день я пришел в себя. И тут же… – он вздохнул, – и тут же новое дело: полевой сторож прибрал нашу одежду, пока мы купались. Чуть было не арестовал нас начальник отделения милиции…

Майор Дашку рассмеялся:

– Потрясающий дед. Один он догадался, где вы прячетесь.

– Тем временем, – продолжал Василе Драгу, – мы с Дим – ком много беседовали. Он рассказал мне свою жизнь, свои злоключения. Родился в семье подонков на окраине. Пьяницы, сутенеры, воры… – Силе засмотрелся на узоры ковра. – Кем могло стать дитя алкоголиков, потерявших человеческий облик, понятия о воспитании не имевших? Долгие годы жизни настороже развили в нем инстинкт опасности, а побои в исправительной колонии и" мастеров", у которых он ходил в учениках, извратили саму его природу. Этот человек способен вынести невообразимую физическую боль, испытывая наслаждение.

– Наслаждение? – переспросил удивленный генерал.

– Трудно себе представить, но это факт. Я не сомневаюсь, что само гестапо не вырвало бы у него тайны. – Силе вздохнул: – Несчастный… Дикий зверь, способный в любой момент обнажить клыки. Золото совершенно затмевает его рассудок. Он пытался задушить госпожу Александру Анджелеску, нашу хозяйку, заподозрив, что она прячет в матрасе драгоценности; в меня чуть было нож не воткнул из-за перстня…

Дежурная внесла поднос с чашками кофе. Капитан Василе Драгу дождался ее ухода и продолжал:

– Одним из этапов, долженствовавших показать, что на территории страны укрыться нам не удастся, был визит к профессору Алеку Истрате. По подсказке майора Дашку бывший мой соученик по гимназии импровизировал потрясающие подробности своего брака – "стукач" должен быть обременен всеми грехами на свете… Так мы незаметно вошли в намеченное русло, но тут Димок усложнил дело. Выкрав свадебные деньги, он поставил меня в нелегкое положение. Я решил оставаться и дальше" дурой", притворился, что не заметил кражи.

На нашем пути появился Жикэ Оанча, он же Восемь Жизней. Счастливый случай. Мошенник встретился нам еще дважды, под конец согласился доставить нас на своей лодке за рубеж.

– А если бы не случай? – поинтересовался генерал.

– Подключился бы" кладовщик Бурда". Мы с самого начала условились, что" двоюродный брат" предложит мне нелегально перейти границу, – Силе опустил глаза. – Единственным отступлением от программы было свидание с девочкой в парке Чишмиджиу. Я ее не видел почти два месяца…

Генерал улыбнулся.

– К счастью, все обошлось… – вставил Дашку.

– По этому случаю я впервые" узнал" о краже долларов. Подобное вызовет чей угодно интерес, и, конечно, я потребовал подробностей. Он мне их сообщил, разумеется в своем варианте, внимательно следя за моей реакцией. Я ему снова предложил расстаться, и, к моему удивлению, он согласился.

Василе Драгу, улыбаясь, взял сигарету.

– Я был уверен, что спектакль закончился ничем, что вор разгадал ловушку. И продолжал шляться по кварталу.

– Челнок следил за тобой с приличного расстояния, – вмешался майор. – Он подошел к тебе, лишь убедившись, что тебя не интересует, куда он направится.

– Итак, истина продолжала оставаться для Челнока тайной за семью печатями. Напряжение нарастало, Дашку и его люди сужали кольцо, мы их чувствовали все ближе и ближе, на хатах вора гнали в шею. Он сам предложил податься на побережье. Иностранцы, курортники и летняя экстравагантность местных жителей благоприятствовали нам. Челнок знал, что милиция будет рассуждать примерно так же, но делал ставку на многолюдье. Из-за плохой погоды народу оказалось не так уж много. Если в Бухаресте мы чувствовали на затылках дыхание преследователей, то в Констанце видели их воочию. Достаточно было скосить глаза вбок. К тому же вор по собственному желанию или вынужденным обстоятельствам сводил старые счеты. И снова вмешался случай. Выпрыгнув в окно. Челнок вывихнул ногу. При таких обстоятельствах легкий выход из окружения мог возобновить его подозрения. Поэтому силы, привлеченные милицией к операции, должны были соответствовать ставке. Ему следовало видеть на каждом углу по крайней мере по милиционеру, чтобы убедиться в невозможности спасения. Идея угнать машину была неплохой, но, как он сам рассудил, далеко уйти на ней мы не могли. В самом деле, несколько машин нас вскоре догнали. Пришлось мне тащить его на себе…

Брови капитана выгнулись. Он допил кофе и долго рассматривал осадок на дне чашки.

– Это был труднейший в моей жизни марафон. Был момент, когда я потерял самоконтроль. – Он улыбнулся: – Единственное неуместное слово, и вор перерезал бы мне глотку.

Генерал слушал, вертя авторучку между пальцами. Дашку смотрел на Василе Драгу в задумчивости.

– Я пришел в себя, – продолжал капитан, – в воде лимана. Третье появление Жикэ Оанчи на нашем пути было как нельзя более кстати. Мошенник готовил переход границы, что избавляло меня от подачи этой идеи. Тем самым Восемь Жизней решил деликатную проблему. Челнок лихорадочно колебался, но в конце концов сделал выбор.

Все трое надолго замолчали.

Капитан подошел к смотровому окошку. К стене одиночки прислонился тщедушный старик, белый как лунь. Василе Драгу недоуменно посмотрел на надзирателя, потом снова на" полосатого".

Это был Димок. Капитан узнал его лишь по шраму и хилой фигуре. Вор состарился сразу, за одну ночь. Глаза его еле светились в глубоких глазницах. Не мигая, он смотрел в стену.

Он не двинулся с места ни когда открылась дверь, ни когда вошел капитан. Кривая, хлипкая статуя, высеченная в камне сумасшедшим скульптором.

– Я тебя ждал.

Слова вырвались из груди вора глубоким выдохом. Он произнес их, не отрывая взгляда от точки на стене. Василе Драгу переступил с ноги на ногу. И сказал тихо:

– Я пришел.

Наступила тишина. Дождь стучал по мостовой. Больной свет повис на решетке окна.

Челнок повернул голову. В его взгляде Василе Драгу прочел смесь недоумения, любопытства и усталости. Он смутно ощутил, что в облике вора чего-то не хватает. "Письмо" Закуся медленно пульсировало, к вискам прорезались глубокие морщины, щетина на лице была белой.

Димок продолжал смотреть на него, и Драгу вдруг понял: взгляд вора утратил вероломство.

Митрий Челнок облизнул губы, но язык отказывался ему подчиниться. За пять дней и ночей он мысленно повторил их путь, затем – всю длинную извилистую дорогу, на которую ступил сорок четыре года назад на окраине Бухареста.

Он хотел спросить, бы л ли посвящен в дело профессор Истра – те, была ли случайной встреча с Восемью Жизнями, было ли…

А что толку спрашивать? Он смертельно устал.

Его взгляд скользнул по занавеске дождя, прикрывшей окошко, и он сказал тихо, почти шепотом:

– Я тебе зла не помню.

– Знаю, Митря. Капитан пошел к двери.

Больше им нечего было сказать друг другу.