Текст книги "Современный румынский детектив"

Автор книги: Штефан Мариан

Соавторы: ,Дину Бэкэуану
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 35 страниц)

Пустой коридор освещался бледным, рассеянным светом.

За окнами царила кромешная тьма, Я ожидал увидеть огни завода в Брази. Но время тянулось медленнее, чем мне казалось. Неровной походкой– поезд слегка покачивало– я двинулся в конец вагона.

Франчиск занимался какими-то подсчетами в своем закутке. Увидев меня, он криво усмехнулся. Я уселся в коридоре на откидной стульчик напротив него.

– Ты уже охладил пиво? Вместо ответа он кивнул.

– Одну секундочку. Только разделаюсь с этой квитанцией. – Работаешь в поте лица?

Он поднял голову, и я жестом показал на его бумаги.

– Что поделать? Работа есть работа, – философски заметил он.

– Да, для некоторых вся жизнь проходит под лозунгами Первого мая.

Франчиск приподнял крышку миниатюрного холодильника и извлек из блестящих, как бриллианты, осколков льда пивную бутылку, сразу покрывшуюся мелкими капельками. Он заботливо обтер ее белоснежной салфеткой. Достал стакан с толстым дном и придирчиво осмотрел его. Убедившись, что стакан чистый, он с достаточной высоты налил желтую жидкость. Белая пена мгновенно поднялась до краев.

– Пиво очень холодное, – предупредил он.

– А сам-то будешь?

– Чуть позже.

Я взял из его рук стакан и отхлебнул. Мне показалось, что я проглотил полуметровую сосульку, а заботливый приятель, ударив меня ладонью по пищеводу, раздробил ее на мелкие осколки. Тем не менее на вкус пиво оказалось приятным. Я указал стаканом на разложенные бумаги.

– Вот уж не люблю документы. Они как собачий ошейник.

– Может, поэтому вы их и теряете? – пошутил он.

– Возможно, – согласился я. – И это современное бумагомарание, которого в наше время на любой работе полно, тоже мне не по душе.

– А кому оно по душе?

– Того и гляди допустишь ошибку. И не исключено, что роковую.

Я закурил. Дверь одного из купе отодвинулась, и какой-то пассажир с разлетающимися полами халата, покачиваясь, направился в туалет в другом конце вагона. И поскольку история есть не что иное, как совпадение случайных событий, важность которых с течением времени возрастает, отодвинулась еще одна дверь, и в коридор вышла птичка – невеличка – пожирательница оводов. Это ей Франчиск помогал сесть в вагон.

Она была в тапочках, а из-под халата выглядывала ночная рубашка. Я уступил ей место, и она не заставила себя долго упрашивать. Прикуривая от моей зажигалки, улыбнулась мне одними глазами. Мне нравятся улыбчивые женщины. Серьезные кажутся мне глупыми и по – женски недалекими.

– Никак не могу заснуть, – защебетала она. – В купе слишком жарко. Так захотелось холодного пивка.

– Сию минуту, – засуетился Франчиск.

Он повторил свой ритуал, но на этот раз действовал с большей виртуозностью, как истинный фокусник.

– Удачи вам! – пожелала она, поднимая стакан с пивом.

Мы чокнулись. Отхлебнув, она замурлыкала от удовольствия и слизнула пену над губой. Эта кошечка ни на секунду не сомневалась в своих чарах. Мыши сами позволяют таким сцапать себя.

– А вы так и не переоделись? – заметила она.

– В отличие от вас я бегаю на длинные, а не на короткие дистанции. И намерен бодрствовать еще долго.

Она улыбнулась, вызывая во мне все большую симпатию. Было похоже, что эта дамочка прошла сквозь огонь, воду и медные трубы с гордо поднятой головой. Недолгое замужество, ребенок, развод. Теперь со свойственным молодости оптимизмом она надеялась все наверстать. У Франчиска слюнки текли. Однако этот орешек был ему не по зубам.

– Что у вас с лицом?

Она намекала на те явные следы, которые постарались оставить на моей физиономии два драчуна: сыщик, а до него убийца Рафаэлы.

– Работа! – сказал я со вздохом. Она помахала в воздухе кулачками:

– Боксер?

– Нет, инкассатор.

– А, инкассатор! Значит, вы недавно получили зарплату и должны нас угостить.

– Мне очень хотелось вам предложить, но я не решался. Она подбадривающе улыбнулась мне и тотчас сменила тему:

– Я, вероятно, помешала. Ведь вы о чем-то беседовали?

– Да ни о чем. Болтали о всяких пустяках. В конце концов остановились бы на футболе или на женщинах.

Она еще раз отхлебнула пива и стрельнула в меня глазами.

– А до какой станции вы едете?

– С женщинами я, как правило, на полпути не останавливаюсь. А вы?

Она шутливо погрозила мне пальцем.

– Мы с вами похожи. И я не прочь погулять.

Впрочем, то, что она упивается радостями жизни, было и так заметно.

– Я уже сказал Франчиску…

– Кому? Ему?

– Я уже сказал Франчиску, когда он заполнял документы, что самая незначительная ошибка может привести к роковым последствиям.

– К роковым? В его-то работе?

– Даже в его работе. Я приведу вам пример. Однажды я с удивлением обнаружил, что отгадал две цифры подряд в лотерее "Лото". Однако с третьей дела обстояли хуже. Правильное число было "тринадцать", а я написал "три".

– Не повезло, – пробормотал Франчиск.

– Да, не повезло. Но я решил использовать это обстоятельство и разыграть своих коллег. Подставить единичку в оставшемся у меня дубликате оказалось совсем несложно. Нельзя было и отличить. На следующий день на службе я громко справлялся, нет ли у кого вчерашней газеты, притворяясь, что меня очень интересуют результаты розыгрыша "Лото". Коллеги даже принялись подшучивать надо мной. Когда наконец мне принесли газету, я вытащил свой билет, внимательно изучил таблицу и с удивленным видом провозгласил, что угадал все три цифры. Сослуживцы подскочили ко мне, строя различные прогнозы по поводу причитающейся мне суммы. Никто и не сомневался, что я получу не менее пятидесяти тысяч.

Я прервался и попросил Франчиска вновь наполнить наши емкости.

– Что же было дальше? – спросила она с любопытством, Слушала она очень внимательно и все время улыбалась, хотя отнюдь не казалась простушкой. Я мог бы поклясться, что глупые дамские вопросы никогда не приходили ей в голову, И на мой взгляд, это было прекрасно.

Франчиск поднес нам полные стаканы. Я отпил большой глоток, погасил сигарету и закурил новую. Светало. Мы приехали в Брази.

– Что было дальше? Да ничего. Пока мои коллеги корчились от приступа зависти, я взял сигарету и попросил прикурить. Тотчас же трое из них бросились ко мне с зажигалками. Я поднес к огоньку лотерейный билет, который все уже успели подержать в руках, сжег его и преспокойно заявил, что, мол, давненько мечтал прикурить сигарету от бумажки стоимостью в пятьдесят тысяч.

Я перехватил неприязненный взгляд Франчиска.

– А дальше? – потребовала она, все так же улыбаясь,

– Ну а дальше вот этот мой друг… – Я пошарил по карманам. – Куда я его засунул? А, вот он… Оказался настолько глуп, что свалился от инфаркта. Умер не сходя с места.

Она захохотала, нисколько не заботясь о том, что может разбудить пассажиров. Фотографию я сначала показал Франчиску, а потом ей, но она едва глянула на нее.

– Симпатичный, – только и сказала наша птичка, отсмеявшись.

Я вопросительно посмотрел на Франчиска. Все это время краешком глаза я наблюдал за ним. Ни один мускул не дрогнул на его лице, когда он кинул взгляд на фотографию, полученную мною от Сирены. Ш^ог тогИз!

– Спасибо, – сказала она, вставая и возвращая стакан Франчиску. – Пиво у вас отличное.

Затем повернулась ко мне и протянула руку.

– Все было очень здорово. Спокойной ночи.

– Эй, парень, а ты что можешь сказать? – спросил я Франчиска, когда мы остались вдвоем.

– Я? – удивился он. – А что мне говорить? Ничего.

– Как ничего? Но ты же знаешь этого типа!

– Ошибаешься, приятель.

Он и глазом не успел моргнуть, как я схватил его за воротник и, словно арканом, сдавил горло. Он мгновенно обмяк. Я приподнял его и прошептал в ухо:

– Ты вступил на опасный путь, приятель. Лучше одумайся! Увидишь, за мной не пропадет. – Я отпустил его и стряхнул несуществующую пылинку с его безупречно вычищенной формы. – Послушай, я за то, чтобы мы остались друзьями. Мне вовсе ни к чему, если ты от страха в штаны наложишь, но и в бутылку лезть не советую. Так-то оно лучше. И другие не раз пытались, скажу тебе по секрету, но им это даром не прошло. А теперь живо отвечай! Первый вопрос: ты себе на уме или рубаха – парень?

Он осклабился в притворной улыбке. Так улыбается убийца, пырнув жертву ножом и внезапно обнаружив, что лезвие согнулось, как макаронина,

Я присел на освободившийся откидной стул. Ах, женщины! Мы тоскуем о них, когда они далеко, и готовы на все, лишь бы избавиться от них, когда они рядом…

– Ты мне не ответил. Значит, ты человек скрытный, а следовательно, и опасный. Вопрос второй: кто-нибудь уже расспрашивал тебя?

– Да, только…

– Что "только"?

Он сглотнул, будто целый день жевал куцый собачий хвост.

– Ничего. – И пожал плечами.

– Ладно, не отвечай пока. С кем ехал тот тип, что меня интересует?

– Один. Закупил все четыре билета.

– Он с кем-нибудь общался? Ты понимаешь, что я имею в виду?

Проводник кивнул и на несколько секунд задумался.

– Разговаривал тут с одной, – в коридоре. Я вздрогнул и приказал:

– Какая собой?

– Ничего особенного. Так… молодая особа. Я залпом осушил стакан.

– Налей-ка еще.

– Откуда у вас такая жажда? – удивился он.

Я ни на секунду не выпускал его из виду и расспрашивал даже тогда, когда он отлучался по нужде. Франчиск отвечал достаточно подробно. Словом, оказался человеком понятливым, принимающим жизнь такой, какова она есть.

– И как выглядела эта особа?

– Хорошенькая, но так накрашена, что тушь с ресниц капала.

– Понятно. Он боялся подобных женщин. Она сидела здесь, рядом с тобой?

– Да. Но недолго.

– А ты случайно не помнишь, как ее зовут? Он смущенно пожал плечами:

– Нет, но это можно узнать. Когда мы вернемся в Бухарест… Я бы тоже выпил пивка.

– Считай, что я тебя уже пригласил. А чем еще занимался этот тип?

– Да ничем… Когда все улеглись, он позвал меня и попросил принести бутылку минеральной.

– Ну и вкус у него! Проводник усмехнулся:

– Хотел таблетку запить. Его приятель, врач, дал ему такое снотворное, от которого спят без задних ног. – Франчиск откупорил бутылку и поднял ее. – За удачу!

Именно этого мне и не хватало. Все остальное имелось в избытке.

– А больше к нему никто не приставал?

– Откуда мне знать? Я видел его в халате и тапочках, когда он пошел в туалет. А потом еще раз в Бырнове, когда будил. За ним явились из милиции. Он открыл дверь, и вид у него был совсем ошалевший. Никак не мог сообразить, что им нужно.

Оперативно работают! Но им не повезло, так же как и мне.

– Разве в Бырнове за ним явилась милиция?

– Да. Хорошо, что они вели себя тихо. Иначе началась бы паника среди пассажиров.

– Вы, наверно, растеряли пассажиров, с тех пор как появились самолеты?

– Только не на этом направлении. Я зевнул.

– Почему?

– Все самолеты прилетают в Яссы не раньше девяти утра. А большинство пассажиров, так же, как и вы, – улыбнулся он, – торопятся заняться делами с раннего утра.

– Когда можно вылететь обратно? – спросил я, вспомнив о Серене,

– В Бухарест? После девяти.

Я не смог удержаться от вздоха – круг замкнулся. Наш поезд шел довольно бодро и все чаще подпрыгивал на стрелках. Мы подъезжали к Плоешти,

– Дальше?

– Дальше ничего не было.

– Что с ним было потом?

Меня охватила жуткая усталость и скука,

– Вместе со всеми он сошел в Яссах, но, как видно, очень расстроенный. Оставил в вагоне массу вещей – зубную пасту, щетку, тапочки, газеты…

– И куда ты подевал это добро?

– А куда было девать? Зубной щеткой волосы расчесал, пастой губы намазал, а тапочки вместо перчаток на руках ношу. Газеты прочел. Уж очень мне не терпелось узнать, кто же прибежал первым в Сан – Паулу. Там вечером под Новый год устраивали кросс. Знаете, я ведь марафонец.

– Не может быть! Поздравляю.

– Вы только подумайте: пробежать девять километров за двадцать четыре минуты, а потом всю жизнь купаться в деньгах.

Мне страшно захотелось спать. Впрочем, это было неудивительно – я достаточно выпил.

– И ты когда-нибудь будешь купаться. У тебя есть все данные, чтобы стать чемпионом.

– Но не таким, – вздохнул он.

– Каким?

– Как этот в Сан – Паулу.

– А кто это был?

– Да я не помню. Какой-то француз. Кажется, Бустер. Про это написали в заметке на девятой странице, внизу, в правом углу.

– Балаболка несчастный! – набросился я на проводника, раздраженный таким количеством бесполезной болтовни. – Кончай языком молоть! Подкинь мне хоть маленькую зацепку.

– Но мне больше ничего не известно.

– А о чем тебя расспрашивали товарищи из милиции?

– Да о том же, о чем и вы.

Я протянул ему еще одну сотню.

– Это тебе за пиво. Сдачу оставь себе и выпей за мое здоровье. Сдачу с первой сотни тоже возьми себе и позабудь о нашей встрече. Разбуди меня в Бырнове.

– Разве не в Яссах?

– Нет. Я уже давно мечтаю ранним утром вдохнуть озон полной грудью. Привет!

Я дошел до середины коридора, когда он приглушенным голосом окликнул меня:

– Господин Тома!

– Да?

– Если вам, к несчастью, придется иметь дело с милицией,

я бы не хотел…

– Будь спокоен. Я не проболтаюсь, что имел честь выпивать с тобой. Привет!

– Спокойной ночи.

Я продолжил было свой путь, но теперь уже сам с полдороги вернулся.

– Мною интересовались?

– Они называли другое имя, но, судя по описанию: "здоровенный брюнет с синими глазами", это, должно быть, вы.

– Как зовут ту девушку, с которой мы вместе пили пиво?

– Зачем вам?

– Да так. Понравилась.

– Я не имею права сообщать такие сведения. В ответ я улыбнулся:

– Прошу тебя, постарайся.

Поколебавшись, он в конце концов уступил и прочитал по паспорту:

– Томеску Иоанна, улица Георге Лазэра, дом одиннадцать, Бухарест, не замужем. – И, прикинув в уме, добавил: – Двадцать восемь лет.

Я выдернул паспорт у него из рук. Все совпадало. Томеску Иоанна, улица Георге Лазэра, дом одиннадцать, Бухарест. Только старой карге было за семьдесят.

Укоризненно глядя на него, я постучал пальцем по его черепу.

– Напрасно ты задумал шутки со мной шутить! Правильные данные были такими: Мушат Мария, квартал ОД-6, не замужем. Возраст меня не интересовал. Женщине столько лет, на сколько она выглядит.

Наконец я улегся. Незадолго до пробуждения мне приснился сон: кто-то гнался за мной с тяжелой дубиной. Было страшно, хотелось убежать, но ноги не слушались, и я еле полз, как улитка,

– Бырнова… Через пять минут Бырнова!

Подскочив как ужаленный, я, конечно, сразу же ударился головой о потолок. Франчиск, несомненно, рассчитывал на это, иначе зажег бы хоть ночник.

Я плеснул в лицо воды. Человечек на нижней полке застонал во сне – наверное, ему снилась жена. В карманах его пальто, висевшего на плечиках рядом с моим, я сразу же нашел паспорт.

Человечка звали Мареш Жаниоль. На свое счастье, да и на мое тоже, он жил в Яссах.

Проходя по коридору мимо логова Франчиска, я заглянул к нему.

– Доброе утро! Мне не нужна квитанция, не беспокойся. Счастливо!

Он сделал под одеялом знак, что не будет плакать, если я попаду под колеса.

На вокзале я узнал, что в этом богом забытом местечке, затерявшемся среди сосняка, у состава меняют локомотив.

До Ясс было рукой подать, но оставалось еще одно препятствие – крутой холм. Поезд должен был преодолеть его сквозь туннель, черневший в сотне метров от вокзала, и я очень сожалел, что он это сделает без меня.

Своим огорчением я даже поделился с дежурным, от которого и узнал все вышеперечисленные подробности. Он объяснил мне, что еще не все потеряно. Поезд отходит как минимум через десять минут. Но я дал ему понять, что у меня другие планы.

Он говорил на забавном диалекте, непривычном для уха столичного жителя.

– Откуда ты, парень? – спросил я его.

– Разве не видать? Дак из Ясс же!

– А чем ты тут занимаешься?

– Дак туды – сюды паровозы гоняю!

– И правильно делаешь! Привет!

– Покедова!

В чистом морозном воздухе гулко раздавались наши голоса. Светало. Время приближалось к половине восьмого. Вековой лес впитывал все звуки, Неправдоподобная тишина вместе с клубами густого тумана спускалась с гор. Был тот таинственный час, когда ночь еще не перешла в утро.

В зале ожидания молодая парочка – он симпатяга, а она не очень – дремала, держась за руки даже во сне. Ее некрасивое личико покоилось на его плече. Парень спал с открытым ртом и слегка похрапывал. Над туго завязанным галстуком адамово яблоко выпирало, как нарыв, вот – вот готовый прорваться.

Жалкое зрелище являет собой для чужеземца страна, которая еще не проснулась!

За окошечком билетной кассы мирно посапывал старичок – божий одуванчик. В течение нескольких минут я объяснял ему, чего мне надо, но он так и не понял.

– Такси?! А почему ты не хочешь ехать поездом? Он же еще стоит на вокзале.

В конце концов, убедившись, что я не поддаюсь на его уговоры, он сдался. Предварительно бдительный старикашка удостоверился, что я действительно понимаю, в каком именно месте нахожусь, и осведомлен, что поблизости находится туберкулезный санаторий, а не дом умалишенных. Он потребовал даже, чтобы я предъявил ему деньги на такси, и только после этого позвонил в Яссы.

От нечего делать я прогуливался по платформе. Газеты и журнал "Двадцатый век" остались в поезде, который тем временем уже преодолел туннель,

По своему обыкновению я отправился в дорогу, питая слишком большие надежды, и, как водится, сбился с пути. Мне удалось нащупать лишь едва заметную тропку – молодую накрашенную особу. Оставался единственный выход – взять быка за рога, то есть поговорить с глазу на глаз с самим Манафу,

Такси подъехало примерно через полчаса. Ко мне подошел шофер.

– Такси вызывали? – спросил он, таращась на меня, словно видел перед собой инопланетянина.

– Да.

– Пройдите, пожалуйста, со мной. Я оставил машину на стоянке за вокзалом.

По дороге я осведомился:

– Курорт Бырнова и в самом деле большой?

– О да! – ответил он с гордостью истинного патриота Молдовы, чей географический кругозор ограничен достопримечательностями родного края.

На вокзале было все как положено: почта, милиция и стоянка. Ежедневно санаторий и две турбазы принимали толпы отдыхающих со всех уголков страны.

Такси – "дачия-1300" – было в приличном состоянии. Усевшись рядом с шофером, я запахнул дубленку, чтобы не замерзнуть, посмотрел на часы и пообещал:

– За мной две пачки" Кента", если мы обгоним поезд.

В виде аванса я кинул пачку ему на колени. Шофер состроил такую мину, что запросто мог бы рекламировать уксус из гнилых яблок, и глянул на циферблат. Было пять минут девятого.

– Этот поезд небось уже в Яссах, на вокзале. Или проехал Николину.

– Вот видишь! У тебя еще есть время. Во всяком случае, ты можешь попытаться.

После этих слов он перестал удивляться любым моим поступкам. Во всяком случае, не выразил бы изумления, попроси я его ехать не по шоссе, на котором, к стати, совсем не было снега, а по рельсам.

До Ясс мы добирались в полном молчании. Поначалу дорога вилась серпантином, и мое сердце прыгало от восторга. Заснеженная природа имела неподдельно девственный вид. Лес едва

пробудился, от него веяло таким радушием, что я с трудом подавлял искушение прихватить частичку от его щедрот. Если бы не машина, возможно, нам удалось бы услышать пение дроздов.

В Яссах я протянул шоферу паспорт моего попутчика и деньги. Сославшись на неотложные дела, я попросил его купить авиабилет для моего заболевшего старшего брата, а потом дожидаться меня на стоянке перед гостиницей" Единство". Он отправился к авиакассам в полной уверенности, что я обязательно потребую отвезти меня на воды в Пурчику, где буду купаться нагишом в проруби с яблоком в зубах.

По дороге в гостиницу в магазинчике, к счастью открытом по воскресеньям, я купил кое-что из косметики, а в кондитерской запасся конфетами и жевательной резинкой.

В общественном туалете я до неузнаваемости изменил свою внешность. Во внешнем уголке правого глаза с помощью бесцветного лака для ногтей склеил ресницы и замазал их черной тушью. Теперь стоило мне закатить глаз, каждый бы поклялся, что он у меня либо вытек, либо на нем чудовищное бельмо. Под верхнюю губу и за щеки я засунул жвачку. Нарумянился, а в рот доложил конфетку. Глянув в зеркало, я постарался придать своей физиономии твердое и в то же время оптимистичное выражение – как у злодея из сказки. Зрелище получилось весьма плачевное. Я походил на человека, изнуренного голодом и осмелившегося выйти на большую дорогу, вооружившись лишь костью от лошадиного скелета.

Очень приветливая администраторша в гостинице подтвердила, что мой брат, Аркадие Манафу, и моя свояченица, Рафа – эла Манафу, забронировали номер с 3 января. Объявлялся же только мой брат, вскоре укативший в неизвестном направлении. Он отказался от номера, принеся соответствующие извинения, но мне ничего не просил передать. Я сделал вид, что меня до глубины души возмутило его свинство.

– А кто-нибудь еще интересовался моим братом? – прогнусавил я.

С очаровательной улыбкой администраторша ответила:

– Да, господин Манафу. Им интересовались ваши родственники из милиции. Я и мои коллеги рассказали им то же самое, что и вам. Так что зря вы к нам столь часто наведываетесь – намять у нас отличная.

Я убрался восвояси, с удивлением обнаружив, что сыграл роль незадачливого сыщика. Такси ожидало меня перед гостиницей. Я окликнул носильщика и передал ему деньги для шофера, попросив принести сдачу, авиабилет и паспорт.

Когда парень вернулся, я спросил:

– Что сказал шофер?

Носильщик переминался с ноги на ногу и, убедившись, что чаевых ему все равно не дождаться, нахально выпалил:

– Он ничего не сказал, хотя я и передал ему, что теперь вы стали намного симпатичнее.

Я пропустил его слова мимо ушей. Перейдя площадь Единства и поприветствовав папашу Кузу! огляделся вокруг и про себя удивился: как же медленно ходят коренные жители Ясс! Вероятно, они от рождения страдают анемией. Я положил паспорт бывшего попутчика в конверт и бросил его в почтовый ящик местного назначения. Затем поймал такси и без всяких приключений добрался до аэропорта.

Паспорта здесь не проверяли (впрочем, я знал об этом), зато отправляли на металлоконтроль, чтобы удостовериться, нет ли оружия. Даже милиция была рада поскорее избавиться от такого урода. Я не сомневался, что в кармане у каждого из них лежала моя фотография. Но даже самые опытные не смогли бы признать меня в этом мордатом простофиле.

Самолет наконец взлетел. Вокруг сидело много иностранцев, без умолку стрекотавших на своем языке. У них тоже были свои проблемы. Женщины притворялись, что любуются пейзажем, стараясь не замечать, как нахально пялятся их мужья на стюардессу. А та и в самом деле была что надо. Правильно говорят, наши женщины– наше главное национальное достояние.

Сначала мы летели не очень высоко. Равнина с бело – серыми полосами казалась спиной гигантской зебры. От нее рябило в глазах. Линия горизонта терялась в тумане. Кое – где виднелись деревни, из труб вился дымок.

Затем мы поднялись над облаками. Ослепительное солнце било в глаза. Когда мне надоело смотреть в иллюминатор, я обратил свои взоры на соседей, которые тоже глазели в окно либо читали газеты. Гул самолета убаюкивал, но я изо всех сил старался не поддаваться сну. Стюардесса исчезла, а остальные не заслуживали внимания. Моя соседка слева была еще чересчур молода. Она уткнулась носом в газету, а на коленях покоилась целая кипа. Я обратился к ней:

– Будьте любезны, одолжите мне газету. Она пробурчала, даже не взглянув на меня:

– Вон там, на креслах, сколько угодно газет. Сами можете взять.

Я выбрал несколько газет, но не вернулся к будущей ведьме, а предпочел остаться в глубине салона и погрузился в чтение, "Скынтейя" порадовала меня традиционной воскресной рубрикой" Из зала суда". Изредка там попадались настоящие перлы.

Итак, сегодня воскресенье. Внезапно я замер с газетой в руках– меня осенило. Теперь я знал, кто убил Рафаэлу Манафу.