Текст книги "Современный румынский детектив"

Автор книги: Штефан Мариан

Соавторы: ,Дину Бэкэуану
сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 35 страниц)

У Силе похолодело в груди. Он прислонился к стене" А вор

зашептал скороговоркой:

– Знаю, господин профессор, я с ходу тебя раскусил… Имей меня за человека, я пригожусь, черта сверну, чтобы увидеть тебя на воле!

– Любовью ко мне проникся, да? Так, ни с того ни с сего…

Челнок опустил глаза:

– Доказать всем хочу, что я не Иуда.

– Только поэтому?

Челнок выпалил одним духом:

– Только, родненький! Ну пойми, впереди меня молва идет: где Димок, там и продажа… Каково жить-то?! Не успел сесть, меня уже оговорили. Все воровское племя меня опасается… Даже ты вот…

– Верно, даже я. Вор вздохнул:

– Знал бы ты, сколько во мне куражу сидит! Поверь в меня, дя Беглый, да шепни людям, что держу фасон, а если не выйдет по – хорошему, уж они-то сумеют меня наколоть.

Силе не спускал с него глаз.

– Продашь – на пощаду не рассчитывай!

– Ясно! Я же видел твои кувалды… – Ладно, Митря, попробуем.

Челнок схватил его руку и поцеловал. Дрожь побежала по телу Беглого, как от прикосновения змеи. Два слова копошились в голове, но язык отказывался их связать:

"Поцелуй Иуды!"

Глава II
МАЛ, ДА УДАЛ

Старик снял очки и протер их, улыбаясь: «Но это же просто– человек врет!»

Луна посеяла луч света. Разлученные тополя, словно пять погашенных свечей, тихо ткали свою тень. Силе Драгу оторвался от окна.

– Спишь, Митря?

– Нет, дядя, – ответил вор, поворачиваясь на бок. – Думаю. Запутанная штука эта жизнь, хоть вой! – Он горько усмехнулся.

– Что так?

– Помню, полюбилась мне одна, Жени звали. На саму Богоматерь не смотрел, как на нее! Юбки свои стирала в моих слезах!

– Роковая женщина…

– Адское зелье! Обовьют мужика, обожмут, высосут всю кровушку до последней капли! До исступления доводила, не веришь? Кровати с ней ломал!

– Охотно верю, вон ты какой здоровяк!

– Ну, может, и не ломал, а только совсем она меня с ума свела, чертовка. Речи лишился, ходил как чумной…

– Да – а, вот это любовь!

– Думаю, она меня приворожила, господин профессор. Черных кур в печь кидала!

– Это чтоб удержать?

– А то как же!

– Чтоб не лишиться такого красавчика!

– Смейся, смейся.

– Я не смеюсь, Митря.

– От этаких, которые из нашего ребра сделаны, чего угодно жди… Дарил я ей и кольца с каменьями, и браслеты… Взломал галантерейщика, чтобы добыть ей шмоток. Дурак…

– Попался? Недомерок вздохнул:

– Срок получил.

– Сколько дали?

– Два с полтиной. Я сосал лапу в кутузке, а эта стерва ставила мне рога с домушником из Дудешть, Шпилькой звать.

– Знаем такого.

– В конце концов он тоже тюрягой кончил… Вертихвостка, сука, – заключил Челнок с отвращением.

Беглый достал пачку сигарет.

– Спички есть?

Ночь растратила всю свою темноту. Сквозь жалюзи просвечивала заря цвета спелой черешни, курилась утренняя дымка.

– Зашла русоволосая в село, а мы и не заметили… – Челнок любовался зарей. Он страстно, глубоко затянулся. – Всю ночь ломал голову, поверить мне или нет?.. Так?

– Брось.

– Значит, так. Дрейфишь, как бы я тебе ножку не подставил.

– Ты мой верный друг? – Профессор удерживал чинарик кончиками пальцев. Тонкая струйка дыма плела голубые арабески. – Сколько тебе лет, Челнок?

– Сорок пятый разменял, в женский день… Вот когда надумала мамаша выпустить меня на свет!

– Мы одногодки.

– Тоись как?

– Мне тоже в этом году сорок четыре исполнится, на рождество.

Вор подавился смехом:

– Батей меня впредь называй, малец ты желторотый!

– Мне, Митря, дали десять, а отсидел я только шесть. Считай сам…

– Да уж! Если снова сцапают, то выйдешь как раз под пенсию. Так и вижу тебя о трех ногах с бутылкой кефира в авоське…

Силе Драгу ожег его таким взглядом, что Челнок замолчал.

– Послезавтра попытаюсь уйти. Вор прикрыл веки.

– Бог в помощь, господин профессор!

– Прежде бога ты помогать будешь. Обещал вроде!

– А как же, паря! – Челнок старательно погасил окурок. Затем сказал тихо, задушевно: – А получится ли, дя Силе?

– Получится не получится, все едино. Не могу я больше, Митря! Заболеваю!

Его зеленые глаза затуманились. Вор прошелся пятерней по волосам, шрам на лице задергался.

– Знаю, дорогой! Но еще я знаю, что менты гоняют за тобой по всему свету.

– Если не увижу дочурку, точно рехнусь! Сохну я, Митря, камень грудь давит!

– Ну, так ни пуха тебе ни пера! – Челнок закусил губу. – Как бы только снова не заехать дышлом в забор.

– Будь спок, я все рассчитал. Захоти ты…

– Всегда готов, дядя!

Беглый нагнулся над койкой вора.

– У меня прочная веревка тридцати метров с гаком. Мой дружок завтра ночью оставит без света весь квартал.

– Ага!

Челнок пошарил по карманам. Усталые глаза снова заблестели.

– Богат сигареткой? Моя очередь, но все выкурил…

– Прошу.

Заря трудилась в поте лица. В комнате дым стоял – хоть топор вешай. Угловатое лицо Беглого казалось отлитым из свинца, лицо Челнока – испитым, белесым,

– Значит, так, дя Силе…

– Так, Митря!

– Начало неплохое. А потом? До земли сколько метров… – Он покачал головой: – Внизу ты и пикнуть не успеешь, как тебя возьмет сторож со склада.

Силе Драгу хитро подмигнул:

– А я и не спущусь. Зачем это мне? Я переберусь через склад. – Как это?

– К штабелю плах во дворе школы.

– Через яму с известью?

– Через яму и через забор. Вор перекрестился.

– Это ж двадцать метров, не меньше!

– Двадцать пять.

– И как ты их одолеешь?

– По натянутой веревке. А как спущусь, ты отвяжешь конец, и я ее выберу. Сто лет не разгадают хитрости. – Он рассмеялся: – Что рот разинул?

– Разинешь тут… – Челнок смотрел на Беглого, как смотрят на фокусника в цирке. – У тебя, брат, башка не дура! Варит твой сельсовет! Дошло… А дружок твой привяжет веревку к плахе…

– Лишь бы он конец поймал.

– Аи да Профессор!

Челнок не переставал удивляться. Даже позабыл, что вышли сигареты, и вытащил пачку.

– Твоя возьмет, паря, это точно!

– Будем надеяться.

– Ты им нос натянешь, разрази меня гром! – Он рассмеялся: – Молодчага, Профессор! Рядом с тобой Джикэ Сгущенка – сосунок.

– Да ладно тебе…

– Верно говорю! Когда он ушел из отделения, ему помогли ватажники с перьями: двух комиссаров накололи. Но эдак, в одиночку, напролом…

– Не совсем в одиночку, веревку-то отвяжешь ты. А тем временем Тасе Попеску отвлечет внимание людей Дашку – вынесет подозрительный сундук.

– Все равно, дорогой, все равно. Дай тебе бог долгой жизни! Профессор учащенно дышал. Восторг вора взбудоражил и его.

– Сколько в тебе росту, Митря?

– Метр пятьдесят один.

– А размер обуви?

– Сорок четыре!

Оба рассмеялись. Вор составил свои ботинки носок к пятке.

– Ничего колеса, верно?

– На широкую ногу живешь, малый…

– Малый, да удалый, верно? Совсем желторотого брали меня домушники хаты открывать. В замочную скважину проползал. Вся штука была в том, чтобы пролезли лапы. Кидали мне, сволочи, десятку – другую… Но я зла не держу, ремеслу научили.

– А научили?

– Да я же сам профессор, дядя! Отец воров! За версту чую, где светит поживиться, слово чести! После удачного дела сижу смирно, не кидаюсь в загул, как это дурачье, которым все тюряги полны. Бегают мусора по кабакам, что твои ищейки: "А откуда у тебя, душечка, деньжата, что швыряешь их тыщами?"

– Поздновато за ум взялся, Димок. Взгляд вора потемнел.

– Не наколи я этого…

– Впервые убил? – поинтересовался Профессор, глянув на него испытующе.

– Хм, ну и вопросик… Первый раз, дорогой. Первый и последний…

Силе Драгу привязал веревку к трубе отопления и ручке двери. Вор смотрел на него с удивлением.

– Что на тебя нашло?

– Нужна тренировка, двадцать пять метров на руках не шутка! – Силе обвил веревку ногами, ухватился за нее руками и пополз. Добравшись до конца веревки, тут же двинулся назад.

Челнок вел счет:

– Девять. Еще одна ходка, господин профессор, и дело в шляпе!

– Не могу больше!

– Вцепись в веревку зубами. Так! Отпусти руки. Отдохнул? А теперь давай еще разок! Вот и все, паря, молоток!

Силе прислонился к стене. Глаза его налились кровью.

– Чертовски тяжело!

– Завтра будет легче, верно те говорю, а послезавтра сиганешь, как циркач!

Челнок оказался прав. На третий день Профессор одолел все расстояние без особых усилий.

– Ну как, Митря?

– Молоток, паря! А я-то считал тебя хиляком! – похвалил Челнок и пощупал его бицепсы. – Хорош материал, находка для задиры. Почем фунт, где брал, может, и я разживусь?

– Не выйдет, там отпускают пудами. Вор не мог оторвать взгляд от веревки.

– Спорим на десяток гвоздиков, что я тоже?

– Куда тебе!

– Спорим?

– Идет! Ну-ка, я на тебя посмотрю?

Челнок обхватил веревку, прилип к ней и заскользил, как змея.

– Молодец, Митря!

– Что дашь за лишний заход?

Он сделал еще два, затем вытянулся перед Беглым.

– Ну как, господин профессор, переводишь меня в старший класс?

Вор кусал губы, глядя в пустоту. Силе Драгу оглядывал его с любопытством:

– Что с тобой, Челнок?

– Да ничего…

– Брось темнить, что случилось?

– Да так… Я подумал, захоти ты…

– Чего мне надо захотеть?

– Тебе скажи, а ты пристукнешь…

– Говори!

Вор застенчиво улыбнулся и прошептал:

– Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец… – Потом добавил решительно: —Возьми меня с собой, дя Беглый!

Силе Драгу отступил на шаг. Его зеленые глаза брызнули гневом.

– Еще чего?!

– На пару-то легче…

– Так – с!

Профессор приблизился с угрожающим видом. Челнок сиганул к двери.

– Не бей, дя Силе!

– Вот куда клонишь, господин Челнок? Легкой поживы ищешь?

Челнок пристал к Беглому как банный лист. Чуть не в ногах валялся.

– Возьми меня с собой, дя Силе, возьми, дорогой! Раба заимеешь, слугу! Пес я буду, если не обслужу тебя по высшему классу!

– Треп?

– А что ты теряешь? Наоборот. Вдвоем веселее…

– Положим, нас будет не двое, а полтора.

– Один с приставкой. Сунул приставку в карман… Нажал кнопку, и выскочил мальчик. Бабок нагребем!

– Куда они мне, Митря? Зачем я сбежал? Чтоб воровать, что ли?

Челкон растерялся.

– А зачем же?

– У тебя все ясно! Как говорится, от дум голова не болит.

– Ну, как скажешь… При любом раскладе крыша тебе нужна? Нужна! Так я ставлю на кон свою берлогу, живи в ней всю жизнь, ни одна душа не унюхает! А одному каково? Прибьешься к какой-нибудь марухе, как всякий беглый, и кончишь тем, что сгоришь… Что ты делал прошлые разы, когда уходил?

– Нежно ты обо мне заботишься…

– А как же иначе, господин профессор? Ты человек ученый, светлая голова, я – на подхвате. Производственный кооператив! Да мы горы свернем, вот те слово!

Силе скептически покачал головой:

– Твое слово…

– Господи, опять с Адама начинаем! Послушай, дя Силе: самые честные жены – это гулящие. Вот Трехпалый женился когда-то на девице… Святая! Слеза младенца! А теперь задарма такую не возьмет… Так и я. Грешил не грешил, больше не буду! Побратаемся, дя Силе! Землю грызть ради тебя стану!

Беглый рассмеялся:

– Чем? Зубы-то где? Передний прилип к чьему-то кулаку.

– Зато зуб мудрости остался…

Профессор подошел к окну и долго вглядывался в ночь. Затем сказал:

– Рискованное это дело, Митря.

– Знаю.

– На каждом шагу беда ждет.

– Точно. Дашку будет держать эту хазу на мушке до второго пришествия! Что тут, что в кутузке – один черт! А на воле не жалко и концы отдать! Бери меня с собой, дя, жалеть не будешь!

– Хотелось бы верить… – Он повернулся к вору: – Ладно, беру тебя, Митря, но не забывай, только по твоей заявке! Ты сам напросился!

– Дай тебе бог здоровья и творога к пасхе! – На радостях вор даже прослезился.

– Не забудь, Челнок! – повторил Беглый.

Глава III
ПОБЕГ

«Нет, ребята, он поспешил! Слишком быстро согласился!» – сказал Антонио и ушел.

Челнок не находил себе места, то и дело принимался ходить по комнате, стуча каблуками. Силе подпирал стенку.

– Да посиди ты, черт! Черви, что ли, в тебе завелись?

– Дя Беглый, золотой ты мой, сегодня иль никогда!

– Сегодня.

– А того успели упредить?

– Угадай!

– Небось успели. С чего бы не успеть?

Силе Драгу притворялся спокойным, но глаза выдавали его – их зелень темнела, сгущалась до черноты. А в мозгляка словно бес вселился.

– Какая у него машина?

– "Дачия".

– Сойдет. Лишь бы его успели упредить… Хм… Что скажешь, господин профессор?

– Скажу – кончай вышагивать, а то с тобой дойдешь!

– Не могу, дядя, мбчи моей нет! Ладно, сниму башмаки.

– Избави бог, наркоз мне дать вздумал? Вор прыснул:

– Не видали мои ходули воды с рождества. Всю столицу усыпить могу, ей – богу. Три дня на одном боку пролежит…

Они закурили. Челнок грыз сигарету зубами:

– Хоть бы погода испортилась.

– М – да.

– Как луна, так мне не везет. Преследует она меня, сука! Профессор подошел к окну.

– Ветер поднялся.

– Это к лучшему!

Помолчали. Вор отстукивал пальцами чечетку:

– По – моему, его успели упредить.

– Да пропади ты пропадом! – разозлился Беглый. И тут внезапная мысль пронзила его как молнией. Он обернулся: – Беда, Челнок!

– Господи…

– Кто нам отвяжет веревку? Челнок сразу успокоился.

– А на хрена? Свет вырубят, твой дружок подъедет на машине…

– Через несколько минут дадут свет. Веревку тут же кто-нибудь заметит. А через полчаса нас возьмут!

– Это еще как сказать…

– Они не должны знать, что мы сбежали.

– Рано или поздно все равно узнают.

– Лучше позже. Как же быть? Тасе Попеску вышел из игры: в это время он повезет своей сестре сундук… Одни неприятности мне с тобой, малый! Нельзя, сам видишь.

– Не бросай меня, дядя! Ты ж обещал.

– Черт меня дернул!

– Покойник с кладбища не возвращается. Что-нибудь придумаем.

– Придумай! Вор задрожал:

– Покалякаем с Трехпалым?

– Нет, Митря, не доверяю я ему.

– Я тоже, если с ним говорить по – хорошему. Но если нажать…

– То есть? На кукане его держишь? Челнок улыбнулся:

– Вот он у меня где сидит! Словечко шепну – шелковым станет!

– Что-то не верится. Опасный тип…

– Но меня-то не переплюнет!

– Нет. До тебя ему далеко!.. Как же ты заглянул в его тайник?

– Глаз да ухо – лучшие отмычки на свете! – Он хитро подмигнул. – На воле я хожу все больше по делам полосатых, чтоб заработать на мелкие расходы в каталажке… Ну как, размениваю десятку?

– Как бы тебя не объегорили на сдаче…

Челнок зашел в комнату к Трехпалому с сигаретой в руке. Прикурил у него и прошептал:

– Как думаешь, зарос травой сад Ложечки? Взломщик насторожился.

– Тебе-то что?

– Да надо бы разровнять тот холмик… Прохиляет мент, да и усечет, что ты туда запрятал…

Трехпалый оценивающе поглядел на вора: – Пой!

– Поможешь – забуду, где что лежит!

С вечера шел мягкий мелкий дождик. Но вот его сеть разорвалась, тучи разбежались стайками, небосвод просветлел. Взошла луна, лимонная, томная, нагая, освободившаяся из плена шелков.

Челнок злобно глянул на нее и выругался:

– Сука чертова, приспичило тебе играть свадьбу!

Он с трудом сдерживал нетерпение. Барсучьи глазки шныряли по сторонам, руки без толку хватали что попало. Трехпалый, глядя на него, усмехался.

Вечер слизнул пятна света, прилепившиеся к крышам. Ночь разливала свой деготь, сгущая тени и зачерняя дали. На стройке и на складе зажглись прожектора.

Трехпалый прошептал воровато:

– Порядок, Профессор, не боись, не подведу. Сколько осталось?

– Полчаса.

– Удачи! Челнок вздохнул:

– Луна… Увидят нас…

– Типун тебе на язык! – процедил Силе сквозь зубы. – Гляди, с кем я спутался! – бросил он Трехпалому.

То и дело они посматривали на звездное небо. Где-то на западе облака подкрадывались к Млечному Пути. Луна, изгибая стан, обольстительно улыбалась.

Челнок кипел:

– Хвостом вертит, гадина!

– Если за эти десять минут ветер не покрепчает, дохлое ваше дело, – вычислил Трехпалый.

Челнок сплюнул злобно:

– Чертова невезуха!

Силе Драгу учащенно дышал:

– Пятнадцать минут прошло!

Облака повалили луну в страстном объятии. И тут внезапно погас свет.

– Веревку!

Один конец веревки они привязали к кровати, другим нацелились на штабель плах за забором. Оттуда тьму прорезал огонек сигареты. Беглый просветлел:

– Сигнал!

– Четко!

Трехпалый следил за складом:

– Торопись, ребята, торопись!

Профессор скатал веревку и с размаху бросил ее. Огонек беспокойно задвигался. Челнок закусил губу.

– Он не поймал конец! Тяни ее назад, дай я! Беглый смачно выругался.

Веревка светилась белесым светом.

– В известь попала, – заметил Трехпалый.

– Ну и что?

– А то, что соскользнут у вас лопаты. В совок вас сгребут внизу!

Силе Драгу посмотрел на свои руки.

– Как, Митря, попытаем?

– Попытаем!

Он вновь бросил веревку.

Время летело. Вот – вот должны были дать свет.

– Шуруй, братцы, а то мусора на подходе!

Веревка натянулась струной. Трехпалый пожал им руки:

– Удачи!

Беглый перекрестился, обвил веревку и заскользил по ней. Первые десять метров дались легко – веревка была сухая. Он остановился, почувствовав на ладонях известь. Челнок догнал его.

– Поехали дальше, паря!

– Скользко чертовски! Давай назад! – Нетрынди!

– Знаешь, сколько до низу?

– Метров тридцать.

– А что там, видал? Трубы, Митря! Стоймя. Сквозь нас пройдут!

– Гони лошадей!

– По – моему, дешевле вернуться.

– Кончай дурить! Поехали!

Профессор продвигался вперед с замирающим сердцем. Ладони жгло, пальцы соскальзывали. Тонкие полосы света прорезали тьму, И тут сзади раздался придушенный вопль. Беглый повернул голову и застыл: вор повис на одной руке. Страх засветился в его глазах светлячками смерти.

– Не бросай меня, дя Силе!

– Держись!

Беглый обхватил веревку левой рукой, вцепился в нее зубами и, выбросив вверх правую руку, схватил вора за пояс. Димок дрожал как в лихорадке и подвывал, бессвязно бормоча:

– Дя Силе, брат…

– Не распускай слюни!

– Как же… ты меня от смерти спас…

Силе хотелось сказать, что через минуту – другую они полетят вниз, но он не сделал этого: что толку было омрачать человеку последние мгновения?

Вор смерил взглядом расстояние до штабеля,

– Пять метров! Проклятая невезуха! Утонуть у берега, аки цыган…

– Надо было слушаться, Митря…

– Говори, дядя, я послушаюсь, слова поперек не скажу!

– Теперь уже поздно. Веревка измазана и спереди, и сзади… Пальцы не слушаются.

Димок вытаращил глаза.

– Хошь сказать, пора сдаваться?

– Не вижу другого выхода.

Челнок засмеялся. Нервным смехом, предвещающим кризис. Его следовало бы стукнуть, но Силе не рискнул оторвать руку.

– Не снится мусорам, как мы близко. Так и вижу себя перед всевышним. "Расскажи-ка, вор, как делил падаль?"А сам скроил меня на метр пятьдесят! Перо на него вытащу, лопни мои глаза! Наложит в штаны, хоть и всевышний…

Он плакал навзрыд. Силе поддал ему головой в челюсть.

– Заткнешься ты или нет?

Челнок глубоко вздохнул. Истерика прошла.

– Что же теперь?

– Дай нож.

– Зачем?

Профессор сжал зубы. Веревка высосала у него все силы.

– Веревку перерезать,

– Караул!

– До штабеля пять метров. Может, и того меньше. Если удержим короткий конец, перелетим через забор и прибьемся к плахам. Дошло?

– Дошло, дорогой, дошло! Золотая у тебя головушка, дя Силе, дай тебе бог…

– Кончай базар!

– Чего кончай? Без тебя собрали бы меня внизу в совок, по частям.

– Вцепись зубами! Так, Теперь достань перо. Гляди, не урони, а то пошлю за ним следом!

Вор дрожал от напряжения. С опаской, осторожно он оторвал руку от веревки и вытащил из кармана нож.

– Давай сюда! Держись крепче.

Луч карманного фонарика скользнул вверх, наткнулся на веревку и поймал беглецов в круг света.

– Режу!

Они описали дугу и рухнули на сложенные пирамидой плахи.

– Жив, Димок?

– Мужицкая кость не то еще выдержит! Снизу кто-то позвал:

– Силе!

– Прибыл, братец!

– Велик бог. Какого черта копошились столько?

– Усы закручивали.

К Челноку вернулось чувство юмора. Он взял Профессора под руку:

– Слушай сюда, дура! Отныне я несу знамя!

Несмотря на напряжение последних минут, Силе прыснул со смеху.

– Хорониться – ремесло воров, – добавил Димок. – Ясно?

– Ясно.

Они спустились на землю. Внизу стоял долговязый очкарик.

– Сюда! – И побежал вперед. Челнок бросился следом. Их ждала" дачия" с невыключенным двигателем. Очкарик

сел за руль, Силе с Димком – сзади. В смотровом стекле показались фары газика. Вор скомандовал:

– Деру!

Машина сорвалась с места, набирая скорость. На сиденье лежала одежда для Профессора, и он торопливо переоделся. Димок лопотал, не переставая:

– Матерь божья, помоги мне уйти…

– Проси других святых, Димок, у дам ты успехом не пользуешься…

– Если уйду, завяжу. Держи налево!

– Знак там.

– Вот это мне нравится! А то, что мы сейчас делаем, не запрещено?!

Улица была узкая, крутая и пустынная. Освещенные окна раскинули в ночи оранжевые платочки.

– Покаюсь, слышь, Беглый, в кокон залезу, гарем заимею, вот те слово!.. – бормотал Челнок.

Газик приближался, пронзительно сигналя. К калиткам высыпали собаки и кумушки. Беглый надсадно ругнулся:

– Пристали как банный лист. Мотор у них мощный, да и водитель наверняка опытный…

Недоносок свернулся в комок, истово крестясь.

– Пошли ему, боже, муху в глаз! Газуй, голубок!

– По – моему…

– Предложения опосля, гони!

– Все выжал!

Покрышки кусали мостовую, скрежетали на поворотах. Димок взглянул на Профессора.

– Как у тебя ходули?

– Ничего.

– Тогда пересаживаемся на одиннадцатый номер, иначе попались. Слышь, очкарик, на первом перекрестке сбавь ход, мы выпрыгнем. А потом шпарь вперед, к шоссе.

– Они меня догонят… Что я скажу?

– Что превысил скорость и боялся штрафа. Дя Силе, свяжи в узелок старые шмотки, рубаха-то казенная.

– Порядок! – сказал Беглый.

Машина повернула за угол. Очкарик притормозил.

– Желаю у спеха!

Они выпрыгнули на ходу и забрались в какой-то сад.