Текст книги "Современный румынский детектив"

Автор книги: Штефан Мариан

Соавторы: ,Дину Бэкэуану
сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 35 страниц)

Глава XI
СХВАТКА В "МОНТЕ – КАРЛО"

– У него были серьезные основания понять наконец, с кем имеет дело! Все согласились.

Глаза Беглого заволокло зеленью застоявшейся лужи, лицо потемнело. Он мрачно озирался вокруг. Жилы на шее вздулись, как канаты. Он сжал кулаки, до крови закусил губу и размахнулся.

Получив удар в живот, человек в кожанке уронил пистолет. Силе отшвырнул его ногой, крича:

– Вот так, парень, теперь покажи себя! – И Челноку: – Держись, малый!

– Не боись, паря! Это по мне!

Челнок валил противников умелыми ударами носком ботинка по голени. Разжиревшие официанты на четвереньках поползли назад, пакостно ругаясь. Те, кто помоложе, не отъевшиеся еще на дармовых харчах, вертелись вокруг, норовя схватить его за ноги.

Силе боролся не на жизнь, а на смерть с типом в кожанке.

Этот оказался достойным противником – умело уворачивался от ударов.

Мужчины за столиками не могли налюбоваться зрелищем, их дамы причитали:

– Не вмешивайся, Алеку!

– Пошли домой!

– Куда смотрит милиция, люди добрые?

Официанты белыми пятнами мелькали перед глазами вора. Он схватил стул и завертел им над головой, приближаясь к Силе и разбивая на ходу низко подвешенные лампочки. Встав спина к спине, они приободрились. Беглый работал кулаками, вор – ногами и языком:

– Ко мне, твари! Учитесь ремеслу!

– Этот готов!

– Достань перо, дя Силе!

– Нету.

– Разбей бутылку и цепляй по мордам! Беглый понял, что к выходу им не пробиться.

– В воду!

Они прыгнули одновременно.

Ночь выпустила тьму, наполнив озеро дегтем. Они спрятались в нише, размытой под бетонной террасой. Оперативник и официанты всматривались в темную воду. Их голоса были хорошо слышны. Каждый норовил высказаться:

– Должны ж они всплыть!

– На мост смотри, на мост!

– Загляните под террасу!

Несколько лучей карманных фонариков ощупывали волны, пальцы света перебирали воду.

Беглецы не шевелились. Они забились в нишу, оставив на поверхности одни рты.

Челнок нащупал руку Беглого и сжал ее.

Пять часов кряду прочесьюали парк. Прожектора ощупывали кустарник, псы недовольно рычали.

Постепенно суматоха унялась. Посинев от холода и вконец обессилев, они вылезли из воды и осторожно поползли к штабелям пустых ящиков за рестораном. Вор ежился и стучал зубами.

– Другой раз слушайся меня, дура! Сказано же тебе было – ловушка!

– Виноват, Димок! – Силе вздохнул и огляделся – Убрались, как думаешь?

– Черта с два!

Холодно было ужасно. Мокрая одежда липла к телу, поднялся пронизывающий ветер. Профессор взорвался: – Кто меня проклял, Димок?

– Человек – творец своего счастья, дядя! Ша!

По аллее пробежал старший сержант. Силе покачал головой.

– Ясно! Придется дождаться утра. Народ, суета, легче затеряться.

– Ну и фазан! Они же закроют парк и каждую травинку общупают. Единственное спасенье – уйти сейчас, по темноте.

– Как? Все оцеплено!

– Перемахнем забор – и к жилью. В старых домах балконы донизу. Заберемся, сменим робу – и гуляй!

Беглый вздохнул:

– Мало надежды, Митря.

– Положись на меня. Схожу гляну.

Силе не понравились слова вора. Он хотел его удержать, но Челнок вывернулся, бросив через плечо:

– Смотри в оба! И тут же исчез.

"Монте – Карло" погасил вывеску, персонал отправился кто по домам, кто по больницам. Остался лишь администратор, перечисляющий убытки долговязому типу: два оконных стекла и четыре люстры, три официанта – в гипсе…

Щуплый вор проскользнул между столиками и спрятался за бетонным столбом. Оттуда ему было видно каждое движение.

Вдруг он пригнулся, ругаясь, как извозчик. Он узнал майора Дашку.

Пастушья звезда купалась в озере, глядя на нее, завистливо квакали лягушки, Димок крался вдоль кустарника, вздрагивая при каждом шорохе. Добравшись до края парка, он плюнул в сердцах: ограда была под наблюдением.

– Хана, Беглый! – шепнул вор, усаживаясь рядом с Профессором. – Вдоль забора мусора.

– Я так и думал.

Силе Драгу с тоской смотрел на одинокий фонарь, утонувший в цветущих ветвях, Челнок зверел в бессильной злобе.

– Чего скис?

– А что прикажешь делать?

– Включи сельсовет, раз бог нахлобучил его тебе на плечи, авось что-нибудь придумаешь. Знаешь, кто у них за главного? Майор Дашку. Туточки, близехонько"..

– Твой человек.

– Чертов человек!

Челнок заметил моток шпагата на дне ящика, подобрал его и взвесил на ладони.

– Видал? Вот что нас выручит!

– Больше я по веревке не хожу, договорились?

– Побратимушка ты мой!

– Да что толку?

– За мной!

Они пробирались мимо киосков к жилым домам. Димок ощупывал темноту глазами и пальцами. Дорога была длинной и нелегкой: надо было идти в обход, пересечь две аллеи. Профессор тяжело дышал.

– Звук, кляча! Попридержи пар!

Вор присмотрел куст пионов, находящийся в поле зрения милиционеров. Он знаком приказал Профессору стоять на месте, а сам пополз к кусту.

Силе напряженно вслушивался. Передвижение вора не вызывало ни малейшего шума. Он увидел, как Димок обвязал куст шпагатом, потом пополз назад.

– Высший класс! – шепнул вор на ухо Профессору. – Догадался?

– Нет.

– Куда тебе… Сколько отсюда до куста, как считаешь, дура?

– Метров пятьдесят.

– А до забора?

– Двадцать.

– А о чревовещателях приходилось тебе слышать, голубь? Что выкатил гляделки? – И он крикнул приглушенно, однако достаточно громко:

– Атас, Беглый, мусора!

Профессор смотрел на него ошеломленно. Голос Димка слышался из пионового куста. Вор дернул конец шпагата, и макушки пионов закачались.

– Усек, лапша?

– Потрясающе! Как…

– Ша!

Димок быстро выбрал шпагат. И как раз вовремя: два милиционера ринулись к кусту, оставляя свободной дорогу к жилым корпусам. Беглецы пробрались между киосками и перемахнули через забор.

Дверь на балкон была приоткрыта. Челнок легонько толкнул ее, и они вошли в богато обставленную столовую.

– Ты спятил! – шепнул Профессор. – Если разбудим?

– Кого? Тещу? Хозяева предупредили нас, что уезжают на курорт, – Он показал на окна, закрытые синей бумагой – верной приметой для домушника, что можно спокойно делать свою работу, – зачехленные кресла и люстру. – Пошуруй какую-нибудь одежонку. Давай ты, а то я, когда дою, вырываю соски к молоку в придачу…

– Челнок!

Вор развел руками:

– Ты опять за свое?

– Пока ты со мной, не тронешь ничего чужого!

– Так мы же баш на баш, невеста! Оставим свои одежки и возьмем другие, так годится? Вон платяной шкаф.

Силе Драгу открыл дверь массивного резного шифоньера. Он нашел там пару сорочек, собрался вытащить две пары брюк и… замер. Пальцы нащупали холодный нос, глаза и рот. Он прошептал, запинаясь:

– Труп!

Усевшись за столик недалеко от бара, майор Дашку слушал рапорты подчиненных:

– Сержант Дима утверждает, что отчетливо слышал голос Митрия Челнока, прочие видели шевелящийся куст пионов.

– Дальше.

Лейтенант пожал плечами,

– Ничего. По – видимому, куст задела бродячая собака, их в парке сколько угодно.

– Похоже, что так…

Челнок пошарил в барахле обеими руками и рассмеялся.

– Поди посмотри труп, кляча!

Он вытащил из шкафа маленького, насмерть перепуганного смуглого человечка. Профессор сплюнул в сердцах:

– Что вы там забыли, любезный?

– Ожидал четырнадцатый трамвай, – ответил Челнок весело. ~ Он оценивающе оглядел человечка.

– Домушник?

– Так себе.

– Кликуха?

– Ликэ Стэнеску, барин, дай тебе бог здоровья! Бедняк, жизня наша горькая…

Димок повернулся к Профессору и задумчиво покачал головой:

– Дожили! Вот кто теперь чистит почтенных бухарестцев! Покатилось под гору воровское сословье.

– Ну его к лешему! Меня чуть было инфаркт не хватил.

– Пусть пропоет сперва! С Раховы?

– Никак нет! Из Гэнясы, командир, из деревни Гэняса.

– Крестьянин, да? Землю пашешь?..

– Так точно, красавец!

Челнок тонко улыбнулся. Профессор смотрел в ночь через балконную дверь.

– А ну, покажь бате, что у тебя в карманах.

У человечка оказалась только отмычка и несколько монеток по 15 банов. Челнок оглядел его с презрением вора – профессионала:

– Как же ты идешь на дело без пера?

– Аи! – Ликэ всплеснул руками. – Даже слышать страшно!

– У кого школу прошел?

– Я честный гражданин, лопни мои глаза, даже к добровольному труду приобщен…

– Подумать только! Чего ж тогда залез в шкаф христианина?

– Заблудился в Чишмиджиу…

– И пошел куда глаза глядят, – дополнил Димок. – Слушай, лишенец, я – вор в законе, меня не проведешь. Так что выкладывай! Когда влез?

– Под вечер.

– Через балкон?

– А то как же? Вот собрался уходить – и душа в пятки: милиция нагрянула.

– Мог бы выйти через дверь.

– Замок не тот попался: всю ночь колдую, не могу открыть.

– Черт, что ли, вмешался?

– Надо быть.

– Дай сюда отмычку, недотепа!

Ликэ Стэнеску протянул ему свое орудие. Не успели оглянуться, замок поддался. Вор широко распахнул двери.

– Дергай!

– А моя доля?

– Выкуси! – Димок схватил человечка за шиворот" – А продашь, еще до зари повезут тебя потомки на катафалке! Ясно?

– Ясно, король! – Он остановился на пороге. – Дай монетку на трамвай.

– Катись!

– А сигарету дашь?

– Тебе, видать, доброта моя приелась!

– Ну хоть скажи, сколько время! Челнок спустил его с лестницы.

– Ты ему веришь? – спросил Профессор.

– У меня нечистый на службе. Сидит тихо, рожками не бодает. А этот лишенец, хоть и не знает ремесла, одно сечет: шептуны не доживают до карнавала.

Беглый приглушенно чихнул.

– Только гриппа мне не хватает…

– Тоже мне путешественник по пустыням! Сунь ходули в кадку да напусти горячей воды.

– Кончай балагурить. Пора смываться.

– Переходи на припарки, кляча! В бегах кашель ни к чему. Профессор внимательно посмотрел в окно и прошептал:

– Там милиционер, Митря!

– Делай, что говорят!

Силе прошел в ванную. Как только за ним закрылась дверь,

Димок поспешно разыскал телефонную книгу, затем снял трубку и набрал номер.

– Майора Дашку.

– Кто просит?

– Митря Челнок,

Вор узнал смех майора.

– Старый знакомый! Рад, что ты меня вспомнил, Димок.

– Об чем разговор!

– Опять ты меня обдурил…

– Верно?

– Пока что. Чего звонишь?

– Чтобы сделать тебе приятное.

– Ты очень любезен, Димок. Ну, вываливай свое предложение. Держу пари, что у тебя идея.

Челнок внимательно прислушался к шуму душа и шепнул:

– Баш на баш!

– То есть?

– Даешь мне уйти, а я тебе – Профессора на совке.

– Твоего попутчика по экскурсии?.. Не сказать, чтобы тебе было знакомо чувство признательности. Хм! Маловато, Димок! Ты же стоишь два миллиона долларов.

Вор закусил губу.

– Пополам!

– Щедро!

– Не веришь?

– Если дашь честное слово.

– Брось, господин майор, я хочу по – хорошему! Пополам! Миллион долларов!

– Многовато, Димок, слишком много тебе остается.

– Озолочу, на всю жизнь казны хватит, да еще Профессора в придачу. Я его тебе хоть сейчас…

Силе Драгу отыскал в кладовой башмаки по ноге и обулся. Проходя мимо спальни, он увидел телефонный аппарат и решил позвонить Бурде. Снял трубку, но вместо гудка услышал голос Димка, затем – майора.

– Я не вру, шериф!

– Не сомневаюсь, дорогой. Ты – человек слова, на совести которого пока что восемь убийств. Кто на очереди?

– Мусор при погонах! Запомни, господин Дашку, это я съем твою кутью!

Профессора передернуло: – Митря!

– Усвоил манеру слуг, кляча, подслушиваешь?

– Он только что снял вторую трубку, – встрял майор. – Не беспокойся, Челнок, он тебя не слышал. Полагаю, вы попали на частную квартиру с параллельными аппаратами. Если не ошибаюсь, господин профессор Василе Драгу?

– Вы ошибаетесь. Меня зовут Беглый, осужден на десять лет. Другое имя ничего не значит…

– Скептицизм?

– Смирение.

– Я бы не сказал, помня о вашем последнем подвиге. Кстати, из чисто профессионального любопытства я хотел бы знать, куда вы спрятались после… после встречи в ресторане.

– Под террасой. Там имеется ниша.

– Вы об этом знали?

– Нет, случай помог. Майор рассмеялся:

– Та самая госпожа удача… Капризная дама. Позвольте вам заметить, вы слишком полагаетесь на ее помощь.

– Делаем, что можем, – вмешался Димок.

– Возможно, вы расскажете мне также, как вам удалось покинуть парк?

– Осторожнее, Беглый! Ты еще не знаешь, что это за жук! Майор сделал небольшую паузу.

– Совет неплохой, я мог бы, например, запеленговать вас. Итак, вы ни о чем не сожалеете, господин профессор?

– Покамест нет.

– А потом? Вы же неглупый человек, я удивляюсь, что вы до сих пор не поняли, до чего смехотворна ваша попытка. Первый побег, как вы помните, длился три дня.

– Мне не повезло.

– Второй – меньше двух суток.

– Он был плохо подготовлен, я спешил.

– На сей раз вам удалось использовать все, включая везенье. Ну и что? Восстановим ваш путь: Булибаша отказался приютить вас в шатре…

– Я не строил иллюзий.

– Ловушки полевого сторожа вы избежали чудом. Алеку Истрате поспешил поставить в известность органы.

– За что поплатится!

– Это уже другое дело. Вам следует усвоить, что люди избегают осложнений, они не любят тех, кто вне закона. Откровенно говоря, я не знаю, на что вы надеетесь. На каждом шагу чудеса не случаются.

Беглый слушал, задумавшись.

– А что мне остается делать! Гнить в одиночке, потому что дева с завязанными глазами остается непреклонной?

– Вы убили, господин Драгу!

– Я лишь отстоял свое человеческое достоинство! Правосудие подготовило ответы на все нарушения правил общежития, но оставляет безнаказанными подлецов, которые калечат человеческую душу.

– Недоработка…

– Преступная!

– Вы преувеличиваете, господин профессор.

На параллельном конце провода Димок забеспокоился. – Дя Силе, братец ты мой, кончай треп!

– Заткнись!

– Гоняешься за синицей в небе, ей – богу! Майор рассмеялся.

– Отличного вы себе попутчика выбрали! Заботливого, преданного, надежного, одним словом, идеального товарища. – И добавил отчетливо: – Знаете, что он мне предложил только что?

Вор вздрогнул. И попытался отвести удар:

– Сплясать джампарале.

– Выдать мне вас на блюдечке, если прекращу преследование!

Напрасно пытался вор прервать связь, Силе все услышал.

Димок заторопился с клятвами:

– Я?! Чтоб мне подохнуть, дя Силе, чтоб глаза мои ослепли, если я сказал что-нибудь подобное! Мент поганый хочет перессорить нас, не видишь, что ли?

– Успокойся, Димок! Ты? конечно, подлец, но не до такой

же степени.

Майор снова рассмеялся.

– Вам известно, за что мы его преследуем?

– Знает, знает! – вмешался Димок.

– Не мешай, пусть скажет!

– Он тебе зубы заговаривает, Профессор, этот медоречивый!

– Я вас слушаю, майор.

– Дя Силе, братец, фараон нарочно мяч держит! – Димка осенило: —Пошлет человека на телефонную станцию и узнает, откуда мы говорим. Накроют нас, как в горшке.

– Мы же одни, Димок. Услышим шаги.

– Ты ему веришь? Как хочешь, я смываюсь.

– Говорите, господин майор!

– Вместе с братьями Зуграву из Брэилы они ограбили на побережье спецмашину, перевозящую валюту. Два миллиона долларов.

– Ого! – воскликнул Профессор.

– Что, неправда, Челнок?

– Я деньги взял? Вы доказали? – Нет.

– Тогда чего? Прощайте, удачи вам в работе!

– Десять минут назад он мне предложил откупиться миллионом с Профессором в придачу.

– Брехня! Враки!

– Отлично. А то, что ты ликвидировал своих сообщников, тоже враки? Я выложил все это, господин профессор, чтобы вы знали, с кем связались. От души желаю вам не вспомнить мои слова слишком поздно. Минуточку!

В трубке послышались шаги, затем приглушенный голос майора:

– Им удалось уйти. Операция прекращается. Все по домам.

– Деру, Беглый! Каиафа нашептал им финт с телефонной станцией!

Беглый в нерепштельности сжимал в руке трубку.

– Погоди…

– Мы встретимся на днях, – сказал Дашку, вернувшись к аппарату.

– С превеликим удовольствием. Димок добавил весело:

– Пронесла баба калачи!

Свободного такси не попалось, они шли пешком по улицам. Димок вглядывался в прохожих, Профессора одолевали думы, Слабый ветерок сдул городские запахи, принес чистый аромат цветов, украденный в садах.

– Что тебе не так, душа моя? – спросил вор испытующе. – Мысли по полочкам раек ладью аешь?

– Ты сам позвонил Дашку? – А как же,

– Зачем?

– А, вот оно что… Чтобы подать тебя на блюдечке, он же тебе сам сказал.

– Зачем ты ему позвонил, Димок?

– Ты, брат, совсем не соображаешь! Он же не отвязался бы, держал бы милицию в квартале до самой зари. Надо было дать ему знать, что мы ушли?

– Надо.

– В бегах нужен парень с головой, голубь, не впервой говорю тебе. Выжимай газ, зябко.

Зори подкарауливали окраину. Беглецы шли руки в брюки, прислушиваясь к стараниям петухов.

Вор тронул Силе локтем.

– Понравилось, как мы их сделали?

Губы Профессора сложились в улыбку.

Он рассмеялся тихим, приглушенным, нервным смехом. Димок стал ему вторить. Оба гоготали, будоража всех собак в округе. Запоздалый путник с портфелем под мышкой завистливо оглядел их: живут же люди – небось в ночном баре до утра просидели…

Глава XII
КРАЖА КАК В КИНО

Месье Лоран поучал:

– Если ты решил приобрести что – либо

в антикварном магазине, проходи

равнодушно мимо вожделенной вещи.

С тебя запросят значительно меньше.

– При условии, что антиквар не знает трюка…

– Как, петух, промочим горло?

– Опять? Только что выдул три бутылки! Ты, видать, рожден под знаком утки!

Димок погладил живот.

– Жара…

Они вошли в стоящий на отшибе дворик с заросшими плющом сточными желобами. Насквозь пропотевшая гренадерских статей баба вертела на решетке мясо, вытирая о халат красные пальцы – колбаски. Расторопные официанты подавали, глядя ей в рот.

– Будто бы милостыню подает, – вздохнул вор. – Посади свинью за стол… Что закажем, дура?

– Что ты предлагаешь?

– Давай то же.

Пиво было теплым, стаканы – с отбитыми краями, столик шатался.

Димок вспомнил потасовку в Чишмиджиу:

– Жалко, не снял я мерку на гипсовый плащ со всех тех откормленных гусей. Залезают, собаки, в карман христианина! И сверх того, падлы…

Беглый слушал его с улыбкой.

– Хорошо, напомнил. Как было дело с братьями Зуграву?

– Эх! – Вор отмахнулся, в надежде переменить разговор. Силе не спускал с него глаз.

– Что на вас нашло, люди добрые, погнаться за долларами?

– А то не знаешь!

– Не знаю.

Вор поднес стакан к губам, сполоснул рот, потом проглотил. Беглого чуть не вырвало.

– Быдло же ты, братец!

– Не ндравится – возьми такси.

– Скажешь ты или нет?

– Чего сказать? Профессор засмеялся:

– Как было с долларами.

– Ну их к черту, от них все зло в этом деле.

– Кто толкнул идею?

– Младший Зутраву, Тити.

Димок прикурил сигарету со стороны фильтра и закашлялся, матерясь. Силе знал, что это нарочно. Дал ему успокоиться, затем сказал:

– Мы с ним делили келью шесть месяцев. Тоненький такой был, скупой на улыбку…

– Самое что ни на есть падло!

– Только не говори мне, что ему удалось тебя надуть! – Эх! – вздохнул вор.

– Не верится. Тебя-то?

– Бывает…

Они выбрали столик, притаившийся в глубине двора. Забор был низкий, в случае надобности можно было через него перемахнуть и раствориться в окраинах. Димок оценивал взглядом каждого нового посетителя. Не отрывая глаз от входа, сказал:

– Слышал о таком, Бырлибе? – Нет.

– Обчищал в свое время купчишек в Котрочени, давно лежит в земле сырой. Так у него, братец ты мой, присказка была: "Матери божьей и той не верь, если пошел с ней на дело!"Золотые слова! Один только раз решился я пойти с ними, как-никак братья двоюродные, так все равно продали!

– Зугравы что, приходятся тебе двоюродными братьями?

– Приходились.

– Как это – приходились? А – а! – понял Беглый.

– Вот так!

Солнце дошло до перекрестка небес, все кипело от жары. Димок передвинул стул в тенек.

– Держи и ты фары на входе, дура!

– Так, говоришь, кончилось кровопролитием?

– У старших, – вздохнул вор, – я съел кутью, остался один Тити… Приходит он это ко мне и пристает: давай, мол, с нами, и никаких гвоздей! Дело, правда, стоящее, вся выручка из Гостиниц и ресторанов. В одной Мамае немцы оставили тысяч двести.

– Валютой?

– А то! Ребята знали, когда проедет– спецмашина, оставалось ее завернуть.

– Подумать только!

– Фараоны смотрят в оба. Добыл Тити немецкую машину, точь – в–точь банковская, нарисовал такой же номер и посадил меня за руль. На пять минут раньше спецмашины проехал я, на полной скорости. А Нику охмурял ментов по радиопередатчику… – Он рассмеялся: – Очистили город от мусоров, все за мной смотрели. Братаны в полковничьей форме арестовали охранников спецмашины. Хоть стой, хоть падай: какие-то новобранцы кинулись им помогать!

– Как в кино! А ты?

– Бросил машину в условленном месте – и на дележ, как было договорено, – Он нахмурился, – Зугравы дожидались меня с перьями наготове…

– За что?

Вор взорвался обиженно:

– Каиафы! Паразиты!

– Хотели присвоить всю добычу?

– Еще бы! А ведь и так сняли бы сливки…

– М – да…

– Скажи, прав был старый разбойник Бырлиба!

Он с отвращением плюнул. Беглый наполнил стаканы.

– А как же нечистый? Не подал тебе знака?

– Нет. Видать, закайфовал с какой-нибудь марухой.

– Ты ж говорил, он тебя бодает, когда…

– Боднул меня Нику Зуграву. – Вор вздохнул: – Пером меж ребер. Сени узкие, двоим повернуться негде. Да они фазаны – пером впервой орудовали, взяться путем не умели. – Димок осклабился: – Прежде чем рухнуть, порешил обоих…

– А Тити?

– Выпрыгнул в окно, только его и видели.

Он замолчал. Беглый смотрел на него внимательно.

– А потом?

– Меня зашил знакомый лепила из больницы. Я держу его на всякий пожарный. В городе суматоха…

– Еще бы!

– Фараоны прочесывали весь уезд. Они со своей стороны, я– со своей искали Тити. – Глаза Димка заблестели: – Не дожить мне до завтра, дя Беглый, если я за казной гонял! Подмывало меня ткнуть ему острие в пупок и спросить: "Что же ты, братику, со мной сделал? Человек ты после этого, Тити?"И ррраз, повернуть перо в его кишках! Вот так вот! – Он вывернул руку, опрокинув бутылки на столе.

– Сиди, черт, спокойно! Люди смотрят! Вор скрипнул зубами:

– Знал бы ты, сколько яду я накопил! В конце концов все на меня и свалили. Констанца мне не поверила! – Сталь в его взгляде сломалась. Он прибавил тихо: —А ты-то веришь? Верит ли кто-нибудь? Оговорили меня по тюрьмам за шакала, так им и остался!

– У тебя глаза как у черта, Митря. Ни дать ни взять – нечистый, будь он неладен!

Вор пожал плечами:

– Теперь понимаешь, почему мне не хотелось рассказывать эту историю? От майора Дашку до последнего вора все готовы поклясться, что это я устроил Зугравам ловушку! Загнуться можно! Бей свои чада по рту трижды на дню – утром, в обед и вечером!

Беглый закурил и задумался,

– Так оно и бывает, малый! А Тити?

– Залег на дно, словно земля его поглотила. – Он закусил губу. – Но не уйти ему от меня! Дай только маленько встать на ноги! Пока не отведаю его кутьи, не будет мне покоя! Злостью изойду!

Беглый, насупившись, разглядывал дым сигареты. Вор посмотрел на него с улыбкой.

– Что, дорогой, опять сердишься?

– Не подумай обо мне плохо, Митря, но… – Но?

– Как тебе сказать, чтоб ты понял… Вор опечалился:

– Понял. Тебе не дают покоя слова майора!

– Глупости!

– Тогда что же?

Силе вертел стакан в явном затруднении:

– После побега я несколько раз мог накрыться, не будь тебя.

– Брось, брось…

– Факт, Митря! Я знаю, что без тебя далеко не уйду, нет у меня твоего нюха, и тот, который с рожками, не желает мне помогать, но тем не менее… – Беглый положил ему руку на плечо. – Не готовить нам на одной плите!

Побелев, Димок спросил, еле шевеля губами:

– Почему?

– В одном горшке не место двум варевам: компоту и щам. Одно из двух. Я попал к полосатым, но не хочу принять их веру. Дурному легко научиться. А я пытаюсь прожить честно, Димок. Так, чтобы не стыдиться себя. А у тебя другое на уме…

– Черт у меня там!

– Не тот ты человек, чтобы переродиться за ночь, не серчай.

– Не серчаю.

– Так что…

Глаза вора увлажнились.

– Хорошо, дя Беглый… Как скажешь.

– Плохо ли, хорошо ли, но так! Сегодня братец Бурда принесет мне деньги, разделим их пополам и…

– Да подавись ты своими деньгами! Не надо! – Он положил ключ на стол и поднялся. – Будь!

– Митря!

Вор ушел прочь, не оглядываясь.

Небо затянули тучи. Ленивый ветер выметал жару, накопленную пыль. Голопупые ребятишки играли в бабки, лаясь по примеру взрослых. Чертополох, наводнивший канавы, наполнял округу дурманом. Беглый остановился на ветру и глубоко втянул воздух в легкие.

– Василе Драгу, именем закона вы арестованы! Жесткий, повелительный голос за спиной. Беглый не пошевелился.

– Руки вверх!

Он почувствовал укол меж ребер и поднял руки, медленно поворачиваясь. За его спиной стоял вор… И смеялся до упаду:

– Чтоб мне сдохнуть, если ты в штаны не напустил со страху, а, дура?

Беглый почувствовал озноб. Руки его потянулись к глотке мозгляка.

– фу! Чтоб тебе, троглодиту, провалиться! Димок проворно отскочил в сторону.

– Смирил гордыню, петух?

– Как бы ты сам у меня не присмирел! Забываешься! У меня же сердце могло лопнуть, чокнутый!

– Гляди – кась, невеста!

Силе, ругаясь, пошел к обрыву. По другую его сторону начинались жилые корпуса – бетонные громадины с лесом антенн. Вор тащился следом.

– Чего ты увязался за мной?

– Для хохмы! Беглый рассердился:

– Ты мне проходу не даешь! Что я тебе плохого сделал?

На безопасном расстоянии вор дождался, пока пройдет гроза, и протянул пачку сигарет:

– На-ка, возьми гвоздь, потом скажу.

Они покурили на краю засыпанного мусором оврага. Димок присел на корточки, прикидывая расстояние до корпусов, и сказал со вздохом:

– Наступают хоромы! Теснят окраину, поминки ей справляют. Жаль!

– Смотри-ка, что у него болит!

– Болит, дя Беглый! Двенадцать лет я прожил в доме с глиняным полом. Поглядел бы ты, какая у нас на улице весна была, полынь что твой лес стояла! Марухи расцветали, черт сидел у них в глазах, не унять его было самой тяжелой работой. А теперь… – Он бросил окурок. – Вот какое дело, братец, ндравится тебе али нет, а я остаюсь при тебе!

Беглый крутнулся как ужаленный:

– Чего?!

– Сядь и слушай. Я один на свете, ты знаешь, мои померли, в семена пойти не успел – все больше по тюрьмам, други норовят продать… Один ты у меня остался, Силе перекрестился:

– Как это остался?! Выиграл ты меня, что ли? Оприходовал? Матерь божья!..

Вор не ответил. Беглый выждал, затем спросил:

– Зачем я тебе нужен, Митря? Чего ты ко мне липнешь?

– Одному мне не пробиться, дя Силе! С таким патретом никто передо мной двери не откроет. А тут еще этот шрам… Ты худо – бедно похож на человека… Потом… – он закрыл глаза, подавляя слезы. – Черт его знает, что со мной делается, нет мне покоя! Чуть что – выхватываю перо! Надо, не надо – думаю потом. Если вообще думаю!

– Я это заметил.

– Тошно мне, ой, тошно, кажись нужником от меня несет, хоть в петлю лезь! Человек я?

Димок плакал навзрыд. Силе отвернулся, он не выносил мужских слез.

– А с тобой я как в школе за партой. Выхвачу перо, смотрю – сердишься, и спрячу обратно.

– Прогресс, Митря!

– А как же! Смягчившись, Беглый вздохнул:

– Другими словами, хошь, не хошь, вкуси святой водицы…

– Попьем ее вместе! Авось и мне поможет.

Засунув руки в карманы. Силе шел вдоль оврага. Димок плелся сзади.

В сумерках они подошли к домам. Балконы были уставлены вазонами, герань озаряла окна кроваво – красным светом.

– Идешь на встречу с двоюродным братом? – спросил Челнок.

– Да.

– Гляди, как бы там тебя мусор не дожидался.

– Ты с ума сошел! Бурде я верю.

– Самому себе не верь, Беглый! – Димок вздохнул: – Что же… Думаешь, придет?

– Должен!

Трижды подходили они к месту встречи, но Санду Бурда не появлялся. Димок сыпал предположениями:

– Зацепили его после потасовки в Чишмиджиу?

– Исключено, – вздохнул Беглый. – Они его держат как наживку.

И на четвертый раз скамейка была пуста. Силе кипел.

– Позвонить ему, что ли?

– А нарвешься на бабу?

– Повешу трубку. Есть монетка?

Они отыскали таксофон на конечной остановке трамвая. Беглый набрал номер, глядя на красные вагоны, вытянувшиеся рядами.

– Санду? Что ж ты, браток, забыл?

Санду Бурда говорил осторожно, почти шепотом:

– Слава богу, позвонил! Дохлое дело, увязался один за мной, шагу ступить не могу.

– Я так и думал. Жена дома?

– Дома…

– Слушай и отвечай только" да" или" нет". Через час возникни на остановке трамвая, что у вас на углу.

– Ой!

– "Да" или" нет", братец! Закури и погляди на часы, будто кого-то ждешь. Подойдет двести пятьдесят четвертый. Даешь ему тронуться и вскакиваешь на ступеньку в последний момент. Вот и все,

– Как это…

– Вот и все!

Беглый повесил трубку. Вор смотрел на него недоумевая.

– Не понял юмора.

– За ним следят издалека, чтобы не раскрыться. Логично?

– Допускаю.

– Санду садится в трамвай последним, хвосту остается только следовать за ним на машине. На первой остановке братан сходит…

– А тот снова по его следам.

– Да, но тем временем мы сделали свое" дело" – встретились в трамвае.

Вор посмотрел на него с восхищением:

– Гляди – кась, что наша дура выдала!

Они стояли на задней площадке рядом с какими-то дюжими олтянами – ладони с лопату. Санду Бурда вскочил на ходу. Димок заметил машину, отрывающуюся от тротуара.

– Ты был прав, Беглый!

– Говори быстро, – шепнул Профессор, – сходишь на первой остановке!

Очкарик затараторил:

– Милиция… Прочесывает весь Бухарест.

– Знаю.

– Я сна лишился, браток, столько меня крутили и вертели. Жена тоже… Она что-то почуяла, глаз с меня не спускает. Пропади все пропадом! – Он отыскал взгляд Беглого. – Давай затихнем на время! Не серчай, но мочи моей больше нет.

– Верю.

Санду Бурда вздохнул с облегчением и достал пакетик.

– Тут кольцо, деньги и паспорт работы братьев Трикэ,

– Один паспорт?

– Я так и не понял, – сказал очкарик, с любопытством посматривая на Челнока, – что у них с твоим товарищем. Они плевали на его фото, будто нечистого увидели, проклинали почем зря…

Вор отвернулся, скрежеща зубами.