Текст книги "Свои и Чужие (СИ)"

Автор книги: Сергей Антонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)

– Не могу его простить. Я должен это сделать.

– Коли так категоричен, мне остаётся только облегчить тебе задачу. Года три назад, перед моей отставкой, у нас в Кравау было одно скромное мероприятие, наверное догадываешься какого характера. Там на южной окраине есть бар, настоящий отстойник. Называется «Толстые ляжки». В подвале у них сортиры с кабинками, под потолком самого крайнего справа, если конечно ничего не изменилось, тебя будет ждать «артефакт», чистый.

– Спасибо, шеф. Это значительно все упростит.

– Вот адрес, – собеседник Нарниса достал из несессера пухлый канцелярский конверт и положил на стол, – внутри виза, билеты и все сопутствующие документы, так что должно пройти без проблем.

– Он там один?

– Да, семья живет в Аллоне.

Нарнис вытащил телефон, и после минутной операции, показал экран спутнику.

– Как и договаривались, вторая часть суммы.

– Славно. Пожалуйста, подумай еще раз, взвесь всё. Как бы все не закончилось, остепенись и возвращайся. Двери моего агентства всегда для тебя открыты.

– Спасибо, Вейни, спасибо, что помог и не отказал!

– Не за что. До дома подкинуть?

Нарнис кивнул и осушил залпом второй бокал хмельного напитка, Вейни элегантно допив кофе, потребовал счет. Расплатившись, мужчины покинули кафе.

***

Круин. Раеоонский доминион. Август 3032 год.

Маленький сквер возле зеленого панельного дома в это вторничное утро не пустовал. Молодые мамы с колясками мерно проплывали мимо Нарниса, а тот в свою очередь, опершись локтями на колени, сверлил стеклянным взглядом горлышко пустой бутылки, выглядывающее из пакета под ногами. Он провел работу над ошибками после визита к семье Илоны. На этот раз душевные бурления были эффективно затушены сорокоградусной жидкостью, которая помогала сосредоточиться, набросать тезисы для дальнейшей беседы. Не было на свете слов, которые смогли бы хоть немного облегчить участь, смягчить то горе, что он несет в дом Алеана на своих устах.

Сначала Нарнис просто хотел позвонить по телефону и все рассказать, как это делал поддонок Наб. Так было бы куда проще, не видеть её реакции, слез. Просто сказать и бросить трубку. Горькая правда лучше, чем сладкая надежда, свой долг он бы выполнил, но правильно ли это? Письмо? Написать текст как Илона и оставить его в почтовом ящике. Жена узнаёт, что её любимый больше не вернется по средствам сраного почтового ящика, отправить похоронку, как какую-нибудь рекламу или счет за коммуналку. Вот это действительно низко.

Её муж пожертвовал собой, ради Нарниса, а тот в свою очередь боится лично все рассказать. Как это все просто на словах и в мечтах, а доходит до дела и наступает ступор.

Нарнис выбросил пакет в урну, закинул рюкзак за плечо и отправился по тропинке к дому, нужен был четвертый подъезд.

Подняться с помощью лифта не представлялось возможным, он был попросту сломан. Поэтому на десятый этаж пришлось взбегать по лестнице. С каждой новой ступенью сердце его колотилось все сильнее. Вновь нужно будет все рассказать, как несколько дней назад госпоже Гаре. Ловить на себе этот осуждающий взгляд, чувствовать вину за то, что живой. Она даже не взяла деньги. «Зачем мне эти бумажки, мне нужна моя дочь, я не куплю на них её жизнь! Убирайся прочь, Нарнис, лучше бы вы вообще не приезжали, она бы была жива, моя бы девочка была жива…». Гара так отчаянно заплакала, так тихо, но отчаянно, что Нарниса чуть не вырвало от стыда, но на границе этих чувств обострилось новое, пропорционально вине, возрастала ненависть и гнев, к тому, кто забрал жизнь подруги. Еще никогда Нарнис, так сильно не желал кому-либо смерти. Тогда он ушел, оставив за спиной тихие женские всхлипы.

Как только вернулся на малую родину, сразу же связался со своим шефом, в агентстве которого работал до всей этой истории и рассказал ему все, что произошло за последние пару месяцев. Часть денег, полагающихся Илоне, перевел на счет жены Озана, остальные перечислил на счет Вейни, чтобы с помощью старых глоберовских связей, тот вычислил, где искать бывшего командира.

Также попросил взять организацию поездки на себя, пока он сам будет заниматься неотложными делами в Круине.

«Кажется, четыреста пятая»– прошептал под нос раеоонец, и нажал на кнопку. Где-то в глубине за запертой металлической дверью послышался тихий звонок, и вновь тишина, нажал еще раз, безрезультатно.

На душе немного отлегло, страшные мысли ушли на задворки сознания. Дома никого нет, а значит, можно немного подождать и оттянуть этот роковой момент, еще раз собраться с мыслями и взять себя в руки.

Едва он направился к выходу на лестницу, как в дверном проеме столкнулся с женщиной.

Она была ниже его на голову, полноватая. В одной руке сидел ребенок, прислонившись к плечу и уткнувшись носом в шею, спал. В другой держала сумку и ключи.

Завидев Нарниса, остановилась, взглянула с осторожностью. Встреча была неожиданной, наступило неловкое молчание, сделав глубокий вдох, Нарнис произнес:

– Вы Зара?

– Да, а вы кто? – ответив шепотом, пристально посмотрела на раеоонца. Немолодое лицо отягощала усталость.

– У меня новости про…, о вашем муже, Алеане.

Выражение изменилось прямо на глазах, надежда раскрасила её мимику нежными тонами.

– Создатель, Вам что-то о нем известно? Где он?

Ребенок на руках проснулся, протерев маленькими кулачками глазки, уставился на Нарниса с любопытством, это была девочка с рыженькими кудрявыми волосами.

– Ой, Иллачка, да, мама разбудила тебя, да, пойдем, сейчас кушать будем, вот, да, это дядя, посмотри какой дядя! – перевела взгляд на собеседника, – пройдемте в квартиру, я займу её и вы мне все расскажете.

Жилая площадь являла собой настоящую хибару, сразу стало понятно, почему Алеан так жаждал денег. Обстановка вокруг все объясняла.

Ободранные обои в некоторых местах свешивались пластами, бледно-салатовые стены на кухне испещрены сеткой трещин, во многих местах краска облупилась, обнажая белую штукатурку. Все вокруг было убого, здесь не жили, а существовали.

Хозяйка велела гостю ожидать на кухне, в то время как она включит дочке мультики. Нарнис времени не терял. Расстегнув рюкзак, принялся выкладывать его содержимое на поцарапанный, ветхий ДСП стол.

Когда Зара появилась в дверях, застыла от шока, отшатнулась к обшарпанному холодильнику.

Рядом с незнакомцем высились несколько стопок денежных купюр, в тридцать-сорок сантиметров высотой.

– Что…что…что это значит?! – в карьих глазах застыло потрясение

– Это Алеан попросил вам передать, тут пять миллионов дейнер.

– Создатель, откуда?

– Ваш муж заработал.

Нарнис всеми силами пытался отсрочить неизбежное.

– Как? Его же не было на работе, я звонила его начальнику, его нигде не могут найти… Мы тут с ума сходим, где он! Вы так и не ответили, кто вы?

– Тут такое дело, он мне позвонил… Ах да, я не представился, я Нарнис– сослуживец вашего мужа. Он позвонил мне, – гость облизал обметанные губы, пытаясь подобрать слова, – и попросил помочь, говорит мол, это, такое дело…я кое-кого встретил, женщину, ну и у нас теперь стало все серьезно, а я не могу своей сказать, мне страшно, типо, поэтому не мог бы ты передать ей деньги, пусть она не спрашивает откуда они и сказать, что я больше не вернусь, так получилось…

– Что это за чушь ты несешь! – перебила его хозяйка, черты лица ожесточились.

– Это звучит как полное безумие, я ему так и сказал, что вещи о которых он говорит– бред и это неправиль…

– Я знаю своего мужа почти двадцать лет, мы со школы вместе! Он бы никогда так не поступил, что-что а яйца у него всегда на месте были, произойди такое, я бы узнала это из первых уст! Либо ты говоришь, зачем сюда приперся, либо проваливаешь к проклятой матери из моего дома с этими бумажками. – Зара просто искрилась возмущением.

Глаза раеоонца увлажнились и покраснели, ложь– это неверное направление развития диалога. Сложив ладошки домиком на переносице, решительно и быстро произнес, расставив все точки над «и».

– Алеан мертв, его больше нет.

По щекам женщины поползла ухмылка, затем перешедшая в смех, она залилась хохотом, смеялась так звонко, словно услышала самую остроумную шутку в мире.

– Оххх, что ты несешь, Нарнис, Создатель, какая мать твою это чушь…что тебе надо, зачем ты здесь, несешь эту околесицу, ты думаешь это весело, с какого хрена он мертв, он работяга-прораб, его даже на работе-то не было. Мне бы сообщили, я сама врач, не в одном морге Круина его нет, я проверяла…

– Да, все верно, мы были на юге, там заработали эти деньги…и там остался он.

Глаза омертвели, ухмылка никуда не исчезала, озаряя серое, и за несколько минут, как-будто, постаревшее на несколько лет лицо.

– А, вот оно как, занимательно. И что мне теперь делать, Нарнис?! Кстати, а почему ты здесь, а не там, вместе с моим мужем? Пойдем– пойдем. Рванув его за руку, Зара потащила гостя в большую комнату, где перед старым цветным телевизором, на полу сидела девочка и смотрела мультики. Хозяйка присела и поманила дочку к себе.

– Илла, иди сюда, крошка, – девочка вскочила и подбежала к маме, – ты скучаешь по папе, где папа?

Девчушка растерянно посмотрела на маму, видно выражение её было таким необычным, что ей показалось, будто она совершила нечто дурное, не понимала, что именно, но чувствовала, что это нечто ужасное. Опустив голову, сцепила ручки перед собой и зарыдала. Хозяйка обернулась к Нарнису.

– Что, твою мать, мне ей говорить? Ну что?! – эта, её улыбка, не сходящая с трясущихся губ, была самой страшной, которую приходилось видеть раеоонцу за всю свою жизнь.

Более не в силах выносить кошмара дальше, он рванулся вон из квартиры, так быстро, как только мог.

Выбежав из подъезда, его скрутило и вырвало. Сквозь слезы, и разрывающееся на куски сердце проорал: «Я доберусь до тебя, ублюдок, будь ты проклят, будь ты проклят!»

Глава 27. «Возмездие»

Сентябрь 3032. Кравау. Королевство Салантос.

Эти ранние часы в Кравау выдались на удивление спокойными. Родная Санима разрывается от наплыва людей спешащих на работу по утрам, а тут всего-то пару дворников, несколько лавочников и с десяток горожан, неспешно шагающих по своим делам.

Причиной являлось то, что город имел статус курортного, одного из наименее популярных на берегу Синего Предела. Офисная жизнь кипела ближе к центру, да и по меркам миллионников Раеоона, и не жизнь вовсе, а начальное её зарождение.

Нарнис без труда попал в подъезд здания шестьдесят пять, по улице Фаньё.

Как узнал от завсегдатаев «Толстых ляжек», в этот район селились в основном мигранты и люди с низким материальным достатком, поэтому на многих подъездах отсутствовали даже домофоны.

Прохладный металл заткнутый за ремень холодил поясницу. Артефакт, несколько лет пролежавший в ожидании своего звездного часа, был полностью готов исполнить предназначение, но уже для другого хозяина.

В опьяняющим предвкушении сатисфакции Нарнис стремительно преодолел несколько этажных пролетов, пока не оказался на искомом, четвертом. Оставалось найти квартиру, замотивировать ненавистного хозяина отворить дверь и тем самым завершить проклятую историю, а там, может получится начать всё с начала, жизнь с чистого листа.

По левую сторону коридора раздался скрип несмазанных петель и в общий холл вышла пожилая женщина с собачкой. Оказавшись на расстоянии вытянутой руки, подозрительно окинула незнакомца взглядом. Собачка противно залаяла, давая понять, что перед хозяйкой чужак.

Твою мать, без свидетелей не выйдет…ладно, вылет через четыре часа, за это время не успеют спохватиться.

– Доброе утро, могу вам помочь? – писклявым голосом поинтересовалась женщина и резким «фу» осадила питомца.

– Да, было бы отлично! Я в гости к брату приехал, посмотреть, как он тут обживается.

– Вы про Ларана? Брат с севера, да? Знаем такого, очень приятный молодой человек, – старушка поглядела на собачку, дернула поводок и игриво переспросила, – да, Дипси, моя девочка?

Вновь перевела мутновато-голубые глаза на незнакомца:

– Пройдите прямо до конца, вторая дверь справа. А мне нужно спешить к парикмахеру, и Дипси успеть подстричь, – женщина послала воздушный поцелуй своему любимцу, – передавайте привет брату от госпожи Лили.

– Непременно.

Радушно склонив голову, Нарнис попрощался и последовал дальше, лицо вновь приобрело жесткие черты.

Оказавшись напротив искомого жилища, прокашлялся в кулак, и приготовился исказить немного голос, так как возможность, что бывший командир узнает его по тембру, была слишком велика. Раеоонец решил не использовать звонок, просто несколько раз ударил по деревянной поверхности, не слишком настойчиво, но довольно громко.

– …Бегу, – послышался так хорошо знакомый голос из глубины помещения, голос из далекого прошлого, где все они были одной единой семьей.

Нарнис вытащил пистолет, оттянул затвор, в патроннике сверкнула золотистая гильза.

– …Кто там?

Во всех дверях на этаже отсутствовали глазки, однако имелись почтовые металлические накладки с отверстиями.

– Утро доброе, я только что от госпожи Лили, теперь к вам по поводу счета за квартиру.

– …Какой еще счет?

– Не знаю, сказали раздать всем жильцам.

– … Хорошо, бросьте в прощелину.

– Они под роспись. – Нарнис затаил дыхание, ожидая ответа.

Послышался звон ключей и скрежет отпираемого замка.

– …Под какую ещё нахрен роспись?

Когда дверь распахнулась, обнажая за собой мрачный коридор, на его фоне высился мужчина, с направленным на Наба оружием. Хозяин неподдельно удивился, но не успел вымолвить и слова, как гость нажал на курок.

Наб повалился на пол, а Нарнис вошел в квартиру, навис над обездвиженным земляком и навел ствол ровно между глаз, намериваясь произвести контрольный выстрел.

– За что, Нарнис?! – неподдельная растерянность звучала в этом вопросе. Оторвав руку от кровоточащего плеча, вытянул её перед собой, пытаясь отгородиться от смертоносного устройства.

– Ты издеваешься?

Как гром среди ясного неба, из комнаты за дверью прозвучал тонкий, девичий голосок.

– …Паап, что у тебя там твориться?

– Не выходи, дорогая!

Из проема справа, ведущего на кухню, появилась пожилая женщина и завидев развернувшуюся сцену, громко закричала, отшатнувшись спиной ко входу в ванную. Показался и старик. Обхватив супругу, твердо попросил незнакомца не делать задуманного. Раеоонец осадил обоих, не сводя ледяного взгляда с объекта мести.

Наб смотрел смиренно, полными немой мольбы глазами, в них читался страх, настоящих животный страх, но не за свою жизнь.

– Прошу, только не при них.

Нарнис силился нажать на спусковой крючок, но что-то не давало пальцу прожать его глубже. Отчаянное «бляяядь» вырвалось из уст и пронзило все помещение. Он отставил оружие. Со всей силы пнул каблуком жертву в живот, та согнулась, словно гусеница. Переведя пистолет на стариков, приказал:

– Оба, в комнату, к ребенку! Быстрее мать вашу, иначе сыночку конец!

Пара рванулась исполнять требование, а Нарнис кивком указал неприятелю последовать примеру родителей.

Все пошло не по плану. Вейни, гаденыш, соврал ему. Предполагалось, что Наб будет один. Проклятая сентиментальность опять сыграла с ним злую шутку, как тогда в дыму, он наставил пистолет на сородича, что пытался умертвить подругу, но не смог нажать курок, так и сейчас спасовал. Эти старики с ребенком временно спасли своего кормильца от неминуемого возмездия. Но ещё ничего не кончено, сейчас что-нибудь придумаем. Вейни, лисий сын!

***

В комнате установилось тяжелое молчание, напряжение висящее в воздухе можно было резать ножом, как сливочное масло. Все исходило от преступника в центре, но после всей истории, первоначальный образ Нарниса пошатнулся в глазах Эмилии. Поставив себя на его место, женщина испытала схожий спектр чувств, конечно, и близко не так остро, как он. Та боль, что излучали эти глаза, ясно показывала глубину эмоциональных страданий.

Северянин уже не казался тем неадекватным психом, каким предстал в начале их встречи. Напротив сидел глубоко несчастный мужчина, потерявший двух близких людей, причем одного из них, от руки некогда, родного отца-командира.

Он имел право на все эти чувства, а Эмилия, разделяя горе, истинно хотела помочь, обнять и утешить. Первый раз в жизни техника тактического сочувствия переросла в нечто иное, противоречащее всем её профессиональным установкам, она обратилась в симпатию. Но в данной ситуации приоритет оставался за заложниками, неповинными людьми, которые могли легко пострадать. Поэтому первоочередной задачей все еще стояло убеждение Нарниса отпустить их, затем можно будет поработать в менее напряженной обстановке и заставить раеоонца сдаться.

– Вот и всё. История целиком, от любимого командира до проклятого сестроубийцы. Наби, есть что добавить в своё оправдание, а то чашечки весов явно не в твою сторону?

– Все что делал, ради Мары, не я начал это.

– Чем Лони угрожала твоей дочери? Чем? Ты, ублюдок эгоистичный, для себя ты все делал! А теперь заткнись, послушаем, что скажет наш парламентер, – Нарнис обернулся к Эмилии, – теперь все карты в твоих руках, так скажи мне, почему я должен оставить его в живых, после всего этого дерьма? Как бы ты поступила, будь на моём месте? Кажешься рассудительной бабой, давай честно!

Вот он момент, снова от меня зависит жизнь человека, от тех слов, что я скажу, с какой интонацией я их произнесу, на какие точки нажму. Любой неверный шаг и катастрофы уже не избежать. Ложь сейчас неуместна, человек напротив далеко не дурак, раскусит, и моё фиаско взведется в квадрат. Ну что же, никто не скажет, что я не пыталась действовать.

– Нарнис, я понимаю и полностью разделяю все то, что вы чувствуете, все то, что с вами произошло, в том числе и по вине этого человека. Это огромная трагедия. Терять близких всегда больно, особенно в таких условиях. Не знаю, как бы поступила на вашем месте, ведь Слава Великой Матери, она уберегла меня от такой судьбы. Точно уверена в одном – вашу подругу уже не вернуть, не вернуть и Алеана, они мертвы, нет пути обратно с того света, как и невозможно повернуть время вспять. Надо жить дальше. Убив этого человека, вы не вернете своих друзей, возможно, облегчение придет, но лишь на миг, после чего все только усугубится. Лучшая месть этому человеку– прощение, жизнь его и так уже наказала. А Вы, Нарнис, должны начать все с нового листа, Вы молоды, Вы умны и главное, у Вас большое сердце. Пойдемте со мной и я даю слово, что сделаю все возможное, дабы наказание для Вас было максимально мягким, а для Наба– максимально суровым.

Установилось самое долгое молчание в жизни Эмилии. Не смотря на то, что прошло каких-то десять секунд, в её сознании минула эпоха.

– Прощение? Простить человека, который помимо наших судеб изуродовал сотни других? Чтобы спасти одного, пусть даже ребенка, сеять горе и ужас среди тысяч, абсолютно непричастных к его делам людей. Это была не его война, аранийцы ничего плохого ему с семьёй не сделали! А он их убивал в компании этого аговирского зверья.

Там, в Аггании, в последнюю нашу встречу с Кадданом, он кое-что сказал, это меня зацепило: «Если моя жизнь стоит дороже, чем жизни остальных, то нет смысла сражаться дальше, мы уже проиграли».– раеоонец пристально посмотрел на дочку оппонента, та прибывала в шоке, по щекам её текли слезы, – жизнь одного человека не может стоить дороже остальных, а для людей, кто думает иначе – прощения нет.

Аговирские хозяева хорошенько все подчистили, нет причин его арестовывать, документы в порядке, все хорошо, живешь под другим именем и радуешься, одна управа осталась, на Родине, но туда его не дотащить…

– Есть управа, поверьте! Я прослежу, чтобы Наб понес наказание за свершенные преступления. С помощью своих коллег, я сформирую запрос в МЕПОД[1] и привлеку его к ответственности за наемничество и массовые убийства. Вы пройдете как свидетель.

Нарнис задумался, вновь повисла гнетущая тишина. Он мерил шагами пространство в центре комнаты, теперь Эмилия заметила, что раеоонец в растерянности. Похоже, ей удалось разрешить ситуацию и направить в нужное русло. Он остановился и тяжело взглянул на переговорщика.

– Все правильно, Эмилия. Я вижу в твоих глазах искренность и уверенность, но этого недостаточно, чтобы отправить ублюдка за решетку. Забирай стариков с ребенком, вы все свободны, кроме него, – Нарнис кивнул в сторону оппонента, тот потерял уже достаточно крови, кожа его бледнела с каждой минутой, дыхание стало тяжелым и неровным, – МЕПОД за это не возьмется, геморроя много, да и Аговир слишком хорошо выбелил. Пусть попрощается со своими, для него все закончится здесь и сегодня.

– Нарнис, но…

Пожилая женщина вскочила и бросилась к пленителю в истерике, умоляя того передумать, а старик кинулся за ней, чтобы удержать. Девочка на кровати горько рыдала, тоже умоляя отпустить любимого папу. На лице раеоонца ни один мускул не дрогнул, не позволив приблизиться, толчком отправив старуху обратно на кровать.

– Уймитесь, иначе обойдетесь без прощаний, – повернулся к Эмилии, – либо так, либо никак. Даже не старайся, не переубедишь. Помоги девочке попрощаться с отцом, у вас есть пару минут.

– Нарнис, пожалуйста, подумайте еще раз, это тупик! Вы же не убийца, я вас отлично понимаю, еще не поздно все изменить, учитывая обстоятельства, суд встанет на вашу сторону, Наба арестуют, а я буду этому активно содействовать. Нарнис, можно избежать кровопролития!

– Осталась минута.

Офицер Альба одарила оппонента взором, полным боли. Аккуратно взяв на руки рыдающего ребенка, поднесла его к заложнику в углу. В свою очередь и родители бросились к сыну, рыдая от горя и крепко его обнимая. Наб был непробиваем, изменить что-либо он уже не мог. Кровопотеря забрала все силы, и единственное что оставалось, зарыться носом в волосы дочери.

Отстранившись, поцеловал девочку в лоб и произнес: «Будь сильной, Мари, я горжусь тобой, как бы гордилась твоя мама. Не думай, что этот дядя монстр, когда-то мы были с ним друзьями, но, как видишь, я сделал много нехороших вещей, за которые придется понести ответственность, за все в этой жизни нужно нести ответственность, запомни это, дорогая. А теперь тетя Эмилия заберет тебя в безопасное место. Слушайся бабушку и дедушку, не огорчай меня, – Наб наигранно нахмурил брови, а девочка в истерике, сквозь слезы повторяла вновь и вновь: «папуля, папочка». Она вцепилась в отца мертвой хваткой, Эмилии потребовалась уйма усилий, чтобы оторвать ребенка от отца. Попрощавшись, Наб крепко обнял родителей и поцеловал, велел закончить то, что начал– поставить Мару на ноги.

– Довольно, вы свободны, – требовательно произнес Нарнис.

– Еще ничего не кончено, Нарнис. У вас до сих пор есть выбор, удачи, – Эмилия замешкалась на долю секунды, вдруг, она нежно прикоснулась к руке раеоонца, в светло-ореховых глазах читалась искренность, – вы хороший человек, Нарнис, буду ждать вас обоих внизу, не прощаемся.

Дверь комнаты закрылась, оставив двух мужчин наедине.

– Во многом она была права, и в том, что легче тебе не станет, Нарни. Мне не стало.

– Ты так в этом уверен? Я ведь всегда считал тебя не только одним из лучших командиров, ты был для меня другом, как отец. Мы столько дерьма вместе хлебнули и в итоге, всего за считанные минуты ты пал на самое дно. Создатель, вы же с ней были более чем близки, чертов ты ублюдок…хочешь открою секрет?

Наб пристально смотрел на своего пленителя в ожидании следующих слов.

– Это я покончил с твоей пассией, я всадил четыре пули в её тело и это лучшая услуга, которую только мог оказать.

***

Арания, Аггания, Айдит блок. Тремя месяцами ранее.

Покинув пределы комнаты с томившейся там пленницей и закрыв за собой дверь, Нарнис спросил Илону сразу же, напрямую:

– Сдадим её Намэ?

– Да, пусть сука ответит по закону этой страны, для неё отличное наказание. Такое нельзя простить, я понимаю, что она настаивает на случайности, но… Ози от этого не легче, Если Наб простил, я не могу.

– Я думаю для тебя не будет открытием, что прежде чем она дойдет до Намэ, её попользуют все вокруг. Устроят такое, что самая жесткая групповуха покажется легкой эротикой. Аммин нас не выпустит с ней отсюда, я по его морде видел, что собирается сделать прежде чем мы её доставим в штаб. Полагаю, она не врет, действительно грохнула Озана случайно, был бы он в форме, по нему стрелять никто не стал, да и…, – мужчина осекся, – она раеоонка, какая никакая, наша соотечественница, даже же бы врагу не пожелал того, что с ней сотворят, если отдадим её Пурэ…

Илона развела руки в стороны и с неподдельным интересом выпалила:

– Нарни, что ты так печешься о них, эти ублюдки завалили Ози, а теперь еще и Али. Поганые, продажные потаскухи, братишка, – положив ладони на плечи спутнику, встряхнула его, – мне на неё плевать, – размеренно, по слогам подвела женщина и пристально посмотрела товарищу в глаза, – и что с ней будет, не имеет для меня никакого значения, пусть её хоть поезд трахнет.

– Я не собираюсь выслушивать визг изнасилования сутки напролет, зная, что сам приложил к этому руку!

– И что? Отпустишь?!

– Нет. Не знаю, правда. Я сам жаждал крови, пока не поймал, а после этой её исповеди…. Да она враг, убила Озана в аффекте, жестоко, не спорю…

– Она, мать твою, перебила ему кости, розочками разрывала плоть – это варварство, эта сука заслужила все, что ей предначертано!

– Лони …

– Пошел ты! Не хочешь отдавать её Пурэ, прекрасно! У тебя остается только один выход. – перебила его беловолосая с вызовом в серых глазах.

Нарнис уловил мысль и покачал отрицательно головой.

– Я этого делать не буду и точка, я не убиваю пленных.

– Ну, давай, мать твою, обнимись с ней и пошагай навстречу закату, это же так романтично и духовно!!! Когда ты успел стать таким сентиментальным слизняком? – тихо возмущалась Илона. – Будь мужиком, возьми ствол и избавь бедняжку от мук грядущих или я её лично доставлю Пурэ! Не собираюсь подыхать тут из-за твоих «высоких» чувств. Не хватало, чтобы нас как бешеных собак отстрелили свои же «союзнички» за помощь врагу!

Нарнис одарил Илону убийственно-холодным взглядм и взялся за ручку двери.

***

– Лони всегда была жестокой тварью.

– Как ты? Её любимого зверски казнили, чего ты ожидал?

– В смысле? Какого любимого?

– Оу, ты же не в курсе. Они с Озаном были вместе. Интересно получилось, одна любовная парочка расправилась с другой. Романтично.

– Мой Ози…мой…надо было догадаться. Жаль, что все так обернулось. Не сними этот дурак рубашки, все бы было по-другому…

– Давай без сослагательного наклонения, довольно Наб, вставай.

Экскомандир бримуны с трудом, по стенке, поднялся на ноги. Тело покачивалось, и чтобы не упасть, пришлось опереться одной рукой о стенку.

– Все? Не передумаешь?

Нарнис отрицательно покачал головой, наставив оружие на бывшего командира.

– Тогда окажи мне одну, последнюю услугу, за все хорошее, что было с нами в прошлом, по старой памяти.

– Слушаю.

– Позаботься о Маре и моих стариках, у них больше нет никого кроме меня. Все это было сделано ради моей малышки, все. Я хотел, чтобы она вновь встала на ноги, как полноценный человек! Тут, в шкафу лежит кейс с налом, его с лихвой хватит на лечение. Если выберешься из этой заварухи, позаботься о ней. Отвези в Таргедию, там хирурги ставят на ноги даже безнадежных, сделай это для меня, пообещай! Чтобы все, что я заварил, не было напрасно. Она хорошая и добрая девочка, та, что напоминает мне мою Ави. У меня было все, Нарнис, любимая жена, здоровая, жизнерадостная дочь, какая-никакая работа. Я никого не трогал, просто жил и наслаждался, но одна пьяная тварь поставила на всем точку, заставила меня существовать. Я думал, хоть дома перестану терять близких мне людей, но нет. Лолочка – единственная, смогла согреть мое сердце, после всего этого. Но и её вы у меня забрали. Я просто хотел спокойно провести отведенные мне на этом проклятом свете дни, хотел любить, быть любимым, банально, мать твою, обнимать свою жену с ребенком. Что, много хотел? – глаза Наба увлажнились, маленькая бусинка устремилась вниз по щеке и упала на пол. – Дай мне слово, Нарнис, что ты позаботишься о ней, как о своей дочери, пожалуйста, она не я, ни в чем не виновата. Хорошая и добрая девочка. Присмотри за ней!

Наступила гнетущая пауза, за окном ревели сирены и гул толпы, а в комнате, мрачной и душной, было по-особенному тихо.

– Даю тебе слово, если или когда все закончится, я позабочусь о твоей дочери, обещаю.

– Спасибо, это все, что я хотел услышать.

***

Этот ветер зародился в предгорьях Ральдуны. Мощный поток промчался по желто-зеленой долине, оживив сотни маленьких искорок осени. Он направлялся к морю, через вековые сосны, и стройные кипарисы, пробирался к побережью. На грунтовой дороге в Кравау закружил сухую и душную пыль, его порыв подхватил роскошный красный треугольник воздушного змея и понес его далеко на восток. Маленькому светловолосому мальчугану стоило невероятных усилий удержать аппарат под контролем.

На амарантовом поле, близ города, порыв сорвал с девушки соломенную шляпку. Та, под шум шелеста травы, упала в зеркально-чистую лужу, отражающую в себе ультрамариновое небо с легкими мазками перистых облаков. Раздосадованная незнакомка с волосами цвета пшеницы, печально вздохнув, подобрала головной убор и грустно посмотрела вслед озорному ветру.

На улицах города, порыв поигрался с тремя листами газеты, пронеся их вниз по проспекту. На лавочке в парке растрепал длинные пряди женщины, читающей новый любовный роман. Проносясь через Фаньё 65, ветер сорвал фуражку с головы офицера, охраняющего периметр полицейской операции. Добравшись до верхних этажей здания, проник в открытое окно и надул бежево-зеленую штору словно парус. Развиваясь, она открыла за собой на миг всю обстановку в небольшой комнате.

Сиону Эйзеру этого оказалось достаточно для выполнения приказа. Отслужив пять лет в Королевской Армии, приняв участие в двух локальных конфликтах, он научился использовать даже самую ничтожную возможность.

Снайпер полицейского спецназа быстро поймал цель в деление восьмикратной оптики, как показывали в учебке, задержал дыхание и, не мешкая, нажал на спусковой крючок своей «салантской трещотки». Винтовка едва дернулась, а серебристая гильза со звоном проскакала вниз по металлической черепице оранжевой крыши.

***

Наб приготовился. Он не сожалел о прошлом. Все что было в силах– сделал. Нарнис дал слово, а это значило, что дочь в безопасности. Бывший товарищ присмотрит за ней, за всю историю знакомства, капрал Венри ни разу не нарушил данных обещаний.

Он пристально смотрел судье в глаза. Теперь в них не было ненависти, исчезла и злоба. Сейчас в них светился долг, нечто, что необходимо сделать. То, без чего не будет исцеления для израненной души.