Текст книги "Свои и Чужие (СИ)"

Автор книги: Сергей Антонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)

– Шакальи дети! Пытались обтрясти меня как финиковую пальму, кому война, а кому и бизнес… но дядя Каддан еще не растерял навыков убеждения. Короче, 4000 дейнеров с нас всех и отплываем через два часа, как редагия зайдет. Поверьте, ребят, здесь – это лучшее предложение.

– Сколько? – удивился Алеан, – да у нас тогда даже на еду не останется! Ты уверен, что это лучшее?

– К сожалению, это лучшее из лучших. Но ничего, как до Аггании доберемся, там все остальные расходы будут уже на моих плечах. Гарантирую.

– Ой темнишь ты что-то, араниец, – подозрительно прищурился Нарнис.

Каддан собрался было возразить, но женщина ткнула товарища локтем в бок.

–Нарни, уймись! Человек дал слово, а ты дай ему возможность его сдержать!

Когда редагия утонула в море, оставив после себя лишь оранжевое свечение, четверка переместились с лужайки на борт повидавшего нелегкую трудовую жизнь, рыболовного суденышка с гордым именем «Сонния». Ржавые пятна на поверхности обшивки и облупившаяся краска ярко демонстрировали финансовое состояние его владельца. Не удивительно, что Аммаран, так звали капитана, согласился на эту авантюру.

Владелец встретил их около трапа, перекинувшись парой реплик с Кадданом, запустил всех на палубу. Отшвартовав судно, вернулся в рубку и взял курс на выход из бухты. Поездка, по предварительным расчетам, должна была занять сутки. Как только «Сонния» вышла в открытое море, недалеко на горизонте за восточным мысом вырисовался огромный силуэт нечто грандиозного, подсвеченный белыми огнями, словно призрак в темноте, объект походил на здоровенный остров, с городом на его побережье.

– Что это там за огромная хреновина? – спросил Алеан, указывая на светящийся силуэт, загородивший горизонт.

– Вы что не в курсе? Это гордость нашего флота – вице флагман Эланской флотилии, линкор «Валая». – С гордостью ответил араниец.

– Ну и махина!

– Да, три сотни метров в длину, у этого малыша история богаче, чем у многих стран!

– А почему он тут, а не у берегов Аггании?

– Без понятия, – он пожал плечами, – Агернун порт его приписки. Вообще странно, здесь, видимо, с самого начала войны. Под Гинао мы его не видели, хотя будь он там, можно было избежать многих жертв.

– Мдаа– заключил рыжеволосый.

Насмотревшись на сверкающего морского исполина, пассажиры с носа переместились в противоположную часть судна, и обустроились около кормового леера.

Постепенно виды удаляющегося Агернуна сменились сосновым массивом береговой линии, на заднем плане которого высились белые пики Ренинских гор. Предполагалось идти максимально близко к берегу, чтобы не привлекать лишнее внимание. Так темнота уступила свету нового дня, который они провели на палубе в разного рода занятиях: женщина нашла покой в каюте, и почти весь день продремала. Каддан не отходил от капитана, с интересом обсуждая десятки тем на своем наречии. Ну а Алеан с Нарнисом занимались любимым делом – рубились в карты, периодически разбавляя игру, киданием спиннинга, в надежде наловить что-нибудь на ужин. Пословица говорит– не везет в картах, повезет в…рыбалке. И правда, проиграв с десяток партий, раздосадованный Нарнис взялся за удилище и совершил пару тройку дальних забросов, вдруг, леску сильно дернуло. Раеоонец был не из дилетантов. Детство, проведенное в деревне на реке, выработало мышечную память. Натянув спиннинг, он подсек рыбу и подтащил её к подсаку в руках Алеана. Общими усилиями тунец на три килограмма оказался на палубе. Мужчины перехлопнулись ладошами в знак блестящей командной работы, ужин обещал быть великолепным. Для воплощения в жизнь обещания, привлекли слабый пол. Илона бодро почистила, выпотрошила и разрезала тушку, после чего, с помощью миниатюрной капитанской коптилки, сделала мечты о шикарной трапезе явью. Улов ели так, что чуть языки не проглотили.

Сония резво рассекала черные волны, на часах полночь, усеянное миллиардами звезд небесное полотно, на западе было еще чуть светлым. На борту стояла тишина, воздух источал приятную теплоту. Все мирно спали в сложенной рыболовной сети, а Илона, облокотившись на леер, смотрела в морскую даль. Предыдущий день избавил её от недостатка отдыха и сна, голова болела все меньше, а легкий бриз приятно холодил лицо, развивая белоснежные волосы. Подняв взгляд в небо, не узнала его, в Раеооне все по-иному, мало здесь знакомых созвездий, к счастью, не все объекты оказались ей в новинку. Рядом с женщиной появился силуэт, как и она, оперся на ограждение.

– Ты никогда не задумывался насколько мы микроскопические во вселенной, как наши жизни, войны, распри, судьбы и стремления ничтожны по сравнению с масштабом космоса.

– Как-то не было на это времени. – Нарнис достал из пачки сигарету и закурил.

– Ха-ха, время. Забавно. Смотри, видишь вон ту светящуюся точку? – Илона указала пальцем на звезду прямо над ними, – вот-вот, эту, да нет, смотри сюда, да.

– Ну, и что с ней?

– Эта Калана, голубой сверхгигант, находящийся на расстоянии трех миллионов световых лет от нас. Тот свет, который мы сейчас с тобой видим, добрался сюда за три миллиона лет. Когда он только начал свой путь, наши предки еще даже за палку не взялись. Фактически, сейчас мы смотрим в прошлое, на то, какой эта звезда была в древности. Вполне возможно, что Калана прямо сейчас коллапсирует в сверхновую и вот-вот превратится в черную дыру, но этот свет, ярчайшая вспышка сверхновой от неё только начала свой путь. Её увидят наши потомки в будущем, через три миллиона лет, если, конечно, у нас есть будущее. А скорость света– это примерно 4 секунды и ты на Ориле. Световой год– это расстояние, которое проходит свет за 475 дней. Представляешь масштаб всего этого, там наверху?

– Ты где этому понабралась?

– Скучно одной в деревне, вот, одолжила материал из библиотеки в соседнем городе.

Нарнис с удивлением уставился на подругу.

– Чего ты так смотришь на меня? Хочешь еще кое-что интересненькое расскажу? – улыбнулась женщина.

– Давай!

– У меня есть книжка, называется «Планеты для самых маленьких», и там все наши шарики изображены вместе, очень кучно, примерно так же, как в Церментском планетарии, но оказывается, в действительности, расстояние между ними колоссальное, сложно даже представить на сколько.

– Ну-ка, ну-ка.

– Смотри, цифрами грузить не буду. Представь в масштабе нашу Сильнеру, размером с твой ноготь большого пальца.

–Так. – Нарнис вытащив сигарету изо рта и стряхнув пепел, всмотрелся в руку.

– В такой пропорции, наша звезда Редагия была бы, я полагаю, шаром размером два на два метра.

– Ого, она такая здоровая!

– Ага, а вот пошли и дистанции. С такой пропорцией, наша планета находится от Редагии на расстоянии…Готов?

– Ну.

– 400 метров! Это как дорога от моего дома до пляжа и обратно.

– Да ну тебя! – воскликнул Нарнис.

– Импа, последняя планета в нашей системе находится на расстоянии пяти с половиной километров от Редагии. Это как две посадочные полосы нашего Бэинхольдского аэровокзала.

– Это точно он, кто бы сомневался.

– Ты о чем? – удивилась женщина.

– О ком. Наб тебя на это подсадил, даю все пальцы на отсечение. Большего звездного фанатика во всем Раеооне не сыщешь. Как нажирался, так и начинались лекции по научной картине мира.

– Да, от тебя ничего не утаить! – Илона засмеялась.

– А то. – Нарнис потрепал подругу за рукав и улыбнулся. После, почти минутной паузы, задумчиво произнес:

– У тебя нет предчувствия, что возможно, это наша последняя поездка, билет в один конец?

– Мы дошли до того уровня, когда глупо верить предчувствиям такого рода. Раньше смерти не помрешь, как и наоборот, если суждено погибнуть, ты погибнешь, так что не парься на этот счет.

– Да, люди так устроены думать, все плохое, что может с ними случится, их не коснется, любого другого, но не их самих.

– Ты веришь в судьбу, Нарни, в то, что наш сценарий уже написан? Я расскажу тебе маленькую историю. Как-то в детстве, мы с моим молодым человеком Шаном гуляли по деревне. От колодца шла бабушка с двумя ведрами воды, все её называли ведьмой и дурной, говорили, что она, типо, порчу наводит, сглаз и все такое. Мы не могли пройти мимо и предложили помощь, донеся до дома ведра, она нас поблагодарила и дала по конфетке, карамельки, как я помню. Так вот, перед тем как положить конфеты в руки, рассмотрела наши ладони, почти мимолетом, скривившись, бабуля сказала Шану, чтобы он ценил своё время, а мне: «сделай правильный выбор иначе сердце тебя подведет». Мы взяли конфеты, поблагодарили её, думая что бабка реально сошла с ума, все тогда так думали, восприняли слова как бред ненормальной.

– В чем мораль? ― спросил Нарнис.

– Мораль в том, что Шан погиб в двадцать два года, как только война началась, совсем молодым, поэтому бабка сказала ему ценить время.

– Больно расплывчатое пояснение, а как ты можешь тогда трактовать предупреждение относительно себя?

– Не знаю, понятия не имею, может сыграю в ящик от инфаркта или влюблюсь в придурка.

– А может первое будет следствием второго?

– Возможно и так, но после Шана я вообще не испытываю каких-то особенных чувств к противоположному полу. ― в реплике читалось что-то неуловимое, больше напоминающее фальшь.

– Значит, он был твоей первой и единственной любовью, такое не каждый день встретишь. А как же Наб?

– А что Наб? – улыбнулась женщина.

– Да ладно, не строй дурочку, все знали, что ты с ним спала.

– Было дело, но это просто секс, мы же животные, всем нужна разрядка. К нему я ничего не чувствовала, симпатия, и только.

Наступила тишина, нарушаемая лишь звуком мотора и плеском черной воды о борт судна.

–А вообще, знаешь, любовь интересная штука, она такая разная, вас-то я тоже люблю, так же сильно как Шана, но характер её немного другой, понимаешь?

– Ну да, – ответил парень, вновь достав пачку сигарет из куртки, закурил.

– Вот ты знаешь значение фразы «заниматься любовью»? – серьезно спросила женщина, а русоволосый лукаво улыбнулся.

– Конечно знаю: перепихнуться, потрахаться, заняться сексом и так далее…

– А вот и не хрена, ты мыслишь слишком плоско. Что такое любовь? Любовь – это когда ты счастлив оттого, что счастлив объект твоих чувств, тебе от этого хорошо, а из этого следует что «заниматься любовью» это обширное действие дарения счастья дорогому тебе человеку. Вот, допустим, мужик любит жареную картошку с грибами, просто обожает, кусочек в рот положит и от счастья так и светится! Я готовлю ему это блюдо, то есть я занимаюсь с ним любовью, делаю так, что моя вторая половинка становится счастливее. Смекнул?

– Ну, если твоя вторая половинка делает с тобой «чили-вили» и получает от этого наслаждение, – вот, пожалуйста, вы «занимаетесь любовью».

– В принципе, ты прав, но точнее это будет звучать «заниматься сексом с любимым человеком», а в понятие «заниматься любовью» я вкладываю более обширный смысл и это, я считаю, правильно.

– Не хило, так из тебя философия-то поперла, Лони.

– Ага.

Нарнис обнял женщину и улыбка зародилась в уголках его губ, а Илона в свою очередь положила голову спутнику на плечо. Так они и стояли, молча, взирая в темную морскую даль. Вдруг парень спросил почти шепотом:

– Лони, если слова Каддана – правда, там, куда мы плывем, будут наши соотечественники, наши бывшие братья по оружию. Не верится, что теперь мы по разные стороны баррикад.

– Расслабься, нет там больше товарищей – сплошняком палачи да убийцы. Если у них снайпер такой садист, сложно представить, что остальные вытворяют. В пекло их всех!

– А мы с тобой не палачи и не убийцы? Руки по локоть в крови. Я со счета сбился, сколько мидлонцев и чистийцев отправил на тот свет, про тебя вообще молчу. И самое страшное, что я ничего не чувствую – ни сожаления ни вины, словно так оно и должно быть. Мы поколение семилетки, все мы одинаковые: потерянные, жестокие и равнодушные.

– Не надо подменять понятия необходимости и оголтелого садизма! ― женщина отпрянула от парня и ожгла его несогласным взглядом, ―Для нас это была работа, ремесло если угодно. Стреляешь ты, или пристрелят тебя, режешь ты или прирежут тебя. Нужно было избавляться от препятствий – это война, но некоторые стали воспринимать рутину слишком близко к сердцу, стали творить то, что противоречит всем законам морали. Я видела это своими глазами, людей, которые уже не люди, а те же самые препятствия, если ты от них не избавляешься, то становишься соучастником, теряешь человеческий облик. Почему-то мне кажется, что товарищи «Ласки» другого мнения, а значит они ничуть не лучше. Нет там наших, все они зверьё, причем еще продажное.

– Ты не можешь говорить за всех. Наша страна их довела…

– Довела до военных преступлений?

– Нет, вынудила воевать за деньги на чужбине.

– Ой, мне их пожалеть?

– Знаю, это сложно понять бабе, у которой мажорная семья, у которой нет мужа и детей, которая живет в своё удовольствие. А ты знаешь, как живет Алеан, как я с родителями выживаю, как выживают тысячи бывших ветеранов на гроши? Страна послала нас воевать за неё, обещала достойное вознаграждение, кучу привилегий и возможностей, а взамен смешала с дерьмом все наши надежды и мечты! Ни рабочих мест, ни нормальной пенсии, почему какой-то хренов клерк на фирме твоего папаши заколачивает больше денег, чем я, я воевал, проливал кровь, а он тут девок пялил в тепле и уюте, и что в итоге?! У него все, а для меня даже рабочего места найти не смогли, благо знакомые помогли. А если была бы жена, на что я её содержал, ребенок, он проживет нормально на десять тысяч дэйнеров в месяц, десять тысяч, Илона! Нельзя их осуждать! Хочешь жить, умей вертеться!

– То есть ты хочешь сказать, что мы ошиблись и все должны бросить, а «Ласка» – это жертва ублюдочного строя и поэтому у неё не остаётся выбора, как со слезами на глазах отстреливать яйца корреспондентам, ради того, чтобы прокормить детишек на родине, так? ― с негодованием спросила женщина.

– Не переворачивай мои слова, ты отлично поняла, что я хотел сказать, что бы ни произошло – моя цель только «Ласка», если будут другие наши соотечественники, я их пальцем не трону!

– Зато они за пару тысяч снимут с тебя скальп и на блюдечке предоставят его аговирским хозяевам за выписанный чек! – с жестокой усмешкой ответила беловолосая, – и вряд ли их будет волновать твоё сочувствие!

– Это твоё убогое мнение, так как тебе не дано видеть всю картину целиком, когда у тебя появится собственная семья, которую придется содержать вам обоим с мужем, ты многое поймешь.

После реплики про семью, женщина резко замолкла. Нарнис заметил, как сильно она сжала поржавевший трос леера. Пристально всмотревшись в глаза спутника, раеоонка просто излучала гнев. Она хотела что-то сказать, скорее всего нечто очень обидное и грубое, но брови её подернулись, а на лице запечатлелась такая мука, что Нарнису невольно захотелось прижать подругу к себе, но она развернулась и пошла в сторону носа судна.

– Лони! – окликнул он её.

– Пошел ты!

– Вы оба, закройте хлебальники и дайте мне поспать, иначе я лично выкину вас двоих за борт и до Аггании вы будите вплавь добираться, клоуны! ― раздался в темноте недовольный голос Алеана, окончательно положивший конец так хорошо начатому диалогу.

Глава 12. «Возвращение долгов»

Сначала появились слабые, еле слышные раскаты грома, а свежий морской воздух получил примесь до боли знакомых фимиамов из прошлого, они ударили в ноздри, словно кузнечный молот, моментально пробудив всех.

Вскочив, мужчины припали к лееру, подбежала и Илона. Перед взором стояла завораживающая картина города: израненные осколками и снарядами небоскребы-исполины с погнутыми на береговой линии гигантскими портовыми кранами подсвечивались тусклыми зарницами в глубине, на миг озаряя все затянутое едким дымом небо. По мере приближения гул нарастал, а размеры Аггании увеличивались, вскоре заполнив собой все побережье, куда доставал взгляд. Нарнис присвистнул, Алеан грязно выругался, а Каддан смотря на свою столицу, сразу вспомнил историю в самолете, аналогично, как и раеоонка когда-то, этот город был заражен страшной болезнью сейчас. Злокачественная аговирская опухоль сжирала его, давая все новые метастазы в здоровые улицы, проспекты, проезды и бульвары. Случится ли чудо, возможно ли его исцелить? Араниец однозначно заявил себе, что шанс есть. В отличие от настоящего рака, против аговирского бича имелась вакцина– сотни тысяч Т-киллеров уничтожающих заразу днями и ночами и он один из них, что скоро вновь вернется в строй. «Вот я и дома», – прошептал Каддан и глубоко вздохнул.

Капитан вышел из рубки и предупредил, что ближе подойти не может, конечная станция находится тут, в половине километра от берега. Перспектива добираться вплавь по ледяному морю никого не прельщала, однако, владелец судна согласился поделиться резиновой лодкой, которая на всякий случай хранилась в трюме. Будет не лишним отметить, что именно харизма аранийца, и почти уже приятельские отношения с Аммараном, позволили группе завладеть плавсредством за бесценок. Капитан исполнил свою часть сделки. Четверка подготовила лодку, попрощалась с хозяином и погребла в сторону столицы.

Каддан хорошо знал, что получить необходимую информацию проще всего в условиях хаоса и скопления большого количества народа, так меньше обратят внимания. В свою очередь капитан рассказал, что между городами налажена регулярная паромная сеть для эвакуации раненых, пополнения соединений солдатами и боеприпасами. Поэтому курс выбрали на большой торговый порт с массивными причалами и крупными коробками ангаров.

Под покровом темноты без труда удалось добраться до доков, не привлекая внимания. И на этот раз удача благоволила им. Весь порт кишел бойцами, раненными и гражданскими. Общая атмосфера творившегося вокруг кошмара начала давить на психику даже бывалым воинам доминиона. Вокруг, истязая слух, стоял стон раненных и умирающих, вперемешку с испуганными и сдавленными диалогами молодых солдат. Вот, совсем недалеко, группа бойцов закидывала бездыханные тела своих товарищей в кучи, вдоль парапета лежали не менее полусотни трупов. Опершись на контейнеры, совсем недалеко, сидели или лежали раненные в ожидании своей очереди на эвакуацию. Всюду мельтешили бойцы с носилками и красными крестами на рукавах. В воздухе царил мерзкий запах крови и гниения, смрад. Все происходящее представляло настоящую преисподнюю, как описывал её один из известных авторов, роман которого прочитала Илона пару лет назад. В отдалении парковались грузовики, по очереди привозя все новые порции людских масс. Освободив кузов от живого груза, сразу же заполняли его снарядами и провизией, после чего не медля, вновь скрывались в городском нутре.

Проходя через это бурлящее скопление, четверка созерцала все страдания и боль рода человеческого, видели дикий страх в глазах здоровых солдат, которые явно завидовали своим раненным и мертвым собратьям, так как для последних все уже закончилось. Во многих местах асфальт покраснел от свернувшейся крови. Её было так много, что даже не всегда получалось обойти лужи, приходилось с хлюпаньем вступать в зловонную жижу.

– Ну и бойня… прямо как в Гинао, – прошептал Каддан.

– Создатель, спаси нас всех. ― прикрывая нос рукавом лохмотьев, Илона еле сдерживала рвотные спазмы.

Разнообразие покалеченных тел потрясало: без ног, без рук, с омерзительными рваными отверстиями, которые даже бинты не могли скрыть, многие лица бойцов обезображены гематомами, по большинству собравшихся можно было изучать анатомию.

Около набережного парапета стоял офицер, активно жестикулируя и давая указания бойцам. Не смотря на свою явную молодость, команды его звучали убедительно и властно, словно генеральские распоряжения. Рядом сидел второй на походном рюкзаке. В поношенной и закопченной форме, едва ли его можно было отличить от Каддана прошлой бомжеватой версии, с единственным важным отличием, что та половина подбородка, которая не перебинтована, была начисто выбрита. Потягивая сигарету, он сплевывал под ноги и бросал отстраненный взгляд единственного глаза на происходящее вокруг безобразие. Каддан, сделал знак спутникам оставаться на месте, а сам направился в сторону офицеров. Завязал диалог с раненным эллейнаном[1], тот потер рукой грязный бинт, в свою очередь второй, с не по годам взрослым голосом включился на мгновение в беседу, кратко сказав что-то Каддану. В это время Илону одернул проходящий рядом раненный, его поддерживали два товарища. Грудь несчастного крест-накрест перетягивал бинт с багровым пятном слева от сердца. Смуглое молодое лицо выражало бесконечную усталость. Он сказал фразу на аранийском, но женщина не поняла, переспросила на всеобщем.

– Мать, не найдется ли воды, глоток?

– Держи, пей сколько угодно, – извлекла из ранца флягу, наполненную гостиничной водой. Раненный аккуратно перенял из рук женщины и стал жадно пить, по подбородку стекала струйка розового цвета. Закончив, вернул обратно и похлопал нежно спасительницу по плечу.

– Спасибо!

– Не за что, че, как там внутри города, сильно печет?

– Сильнее некуда, мать, – солдат закрыл рот рукой и закашлял, ладонь оказалась в крови. Обтерев её об и без того грязную камуфляжную штанину, договорил, – этот город грез– настоящая печка, мать! А дров с двух сторон, коли не хочу.

– Про «Кровавую ласку» слыхал что-нибудь? – прямо спросила Илона.

– Кто же не слыхал про эту стерву, местная анти-легенда, мать.

– Знаешь в какой части города орудует?

– Слышал, в западной, на Айдит блок была с наёмниками.

– С раеоонцами?

– Мать, я по чем знаю, я же с ними не целовался, обыкновенные чвкашные ублюдки каких десятки со всего света тут набралось.

– Ясно, хоть что-то. Спасибо.

– Это тебе спасибо, мать, береги себя, – сказал на прощанье раненный и вместе с товарищами дальше побрел к парому.

– Мдааа, – протянул Алеан, – наш снайпер на слуху у всех, но толком о нем никто и не знает.

В этот момент вернулся Каддан, чем-то озадаченный, посмотрев пристально на спутников, проговорил:

– Я узнал нашу точку назначения, на северо-западе города, третий дом по Велейна Блок. Мне нужно от вас четыре пачки сигарет. Есть одна задумка.

– Кади, мать твою, надеюсь она того стоит! – покачал головой Алеан.

Вытащив из блока четыре пачки дорогих мидлоновских сигарет, которые араниец попросил купить его еще в Сен-Ари, передал спутнику. Тут, на войне, деньги ценились не так высоко как сигареты. За маленьких никотиновых солдатиков смерти можно было приобрести много разных товаров и услуг, в том числе трансфер до места назначения.

Четверка подошла к грузовику из которого разгружали последних раненных. Каддан поговорил с водителем, передав ему никотиновую валюту, поманил остальных к себе.

– Все зашибись, за четыре пачки закинет нас на Велейну, это просто отлично, залезайте в кузов.

–Зачем нам туда? ― резонно поинтересовался Алеан.

– Скоро все узнаете, просто верьте мне!

После загрузки кузова, там все еще оставалось место. Араниец полез в кабину, в то время как товарищам пришлось занять место под тентом. В нем, мало того, что было тесно и хлюпало под ногами, так еще жутко воняло гниением, этот запах врезался в ноздри и вызывал рвотные позывы. Не выдержав смрада в паре с острыми разрядами височной боли, Илона перевалилась через бортик и её вырвало. Спустя несколько минут, грузовик тронулся.

***

В комнате царил мрак, изредка она освещалась светом зарниц, проникающим сквозь широкие щели в заколоченных окнах. Шум взрывов вдалеке приглушенно отражался в ушах спящего на разбитом диване генерала, если снаряды падали достаточно близко, комната трепетала, как при землетрясении. Однако, даже жесткие толчки не способны были его разбудить, за последние годы сознание обросло толстой шкурой, которую не мог прокусить ни единый звук или содрогание. Более того, за последние трое суток Аккил Намэ, командующий седьмой армией Аранийских вооруженных сил смог отдохнуть всего пять часов. Сейчас, после того как все приказы были розданы, а действия его частей более менее скоординированы, позволил себе сделать перерыв до утра, так как с рассветом уже нужно выезжать на Дурон блок, где неделю продолжаются тяжелые бои за парфюмерную фабрику.

Он любил посещать передовую, это не только позволяло самому, лично оценить обстановку, ибо в отчетах не все совпадало с реальностью, но и хорошенько подбодрить бойцов. Присутствие на передовой самого командующего всегда поднимало боевой дух подчиненных. Тем не менее, своих солдат и офицеров он воспринимал не как отдельных личностей, а как фишки, точнее сказать, фигуры на большой игральной доске. Без зазрения совести мог пожертвовать одними, чтобы спасти других, а чаще просто получить то, или иное тактическое преимущество над противником. Такая практичность позволила его армии все-ещё быть боеспособной и защищать город, в отличие от более сердобольных товарищей, нашедших славный конец под Арвой. Он всегда говорил: «Сантименты – гвозди для гроба победы». Это распространялось на всех подчиненных, кроме брата, который теперь мертв как раз из-за своей сентиментальности.

Сон его был так глубок, что генерал даже не заметил, как луч света ударил в лицо из пролета открывшейся двери, в нем стоял человек. Медленно подошел к командующему и аккуратно потрепал того за рукав. Вернуть в реальность Аккила являлось не такой уж и простой задачей, но вошедшему удалось, генерал сонно раскрыл глаза и приказал:

– Что уже утро? Сейчас перекушу и поедем. Готовь машину пока, ― проворчал он, и с наслаждением поёрзал на диване, пытаясь устроиться поудобнее.

– Господин генерал, я по другому вопросу, к вам посетители.

Генерал лениво посмотрел на часы, стрелки на циферблате показывали глубокую ночь:

– Какие к черту посетители?!

– Человек, который утверждает, что он Ваш брат и трое подозрительных спутников вместе с ним, по виду очень похожи на бримуновцев.

– Что?! ― генерал резко вскочил.

– Мы их арестовали, приказать расстрелять самозванцев?

– Отставить! Приведи всех сюда, хочу лично взглянуть.

– Но господин гене…

– Исполнять!

– Так точно!

Ординарец ушел выполнять поручение. Мужчина нервно одернул поношенный китель. Устроенный на плече бежево-зеленый шаперон с кокардой высшего командного состава аранийских ВС теперь занял место на голове, в то время как средней длинны корнетта по бокам ниспадала на погонные овалы апштас-генерала[2]. Взяв ремень и подпоясавшись, командующий вышел в холл. На столе ординарца стояла кружка-термос с чаем, глотнув из неё напитка дрожащими руками, стал нервно перебирать мысли в голове.

Вздор, Каддан погиб, там, как он выбрался, полагаю это сейчас сон, у меня едет кукушка от недосыпа…

Аккил крепко сжал веки и снова их открыл, пытаясь проснуться уже по-настоящему. Не помогло. Тогда он влепил себе хлестко по щеке несколько раз. Реальность не изменилась.

В этот момент, в помещение под конвоем из солдат охраны штаба, прошли четверо человек. От изумления и шока генерал застыл, он не мог поверить своим глазам, перед ним стоял обросший темноволосый мужчина с выбритым начисто лицом, его родной брат, Каддан Намэ.

– Аккил, братишка, привет! ― с безумной радостью в голосе воскликнул тот.

Генерал кинулся к гостю и они обнялись, так крепко, что внутри у каждого что-то хрустнуло. Грубо ощупав лицо, тряхнув за плечи и крепко ухватив за руки, Аккил поцеловал брата в лоб. Глаза стали влажными, заблестели в свете люминесцентной лампы: «Настоящий, живой! Сукин ты сын, думал потерял тебя навсегда, Великий Айратонг, я же и матери и Эллее сказал, что тебя больше нет, Кад, как же я рад тебя видеть!»

Наблюдающие за сценой воссоединения после долгой разлуки, тоже разделяли их радость: охрана за генерала, а троица за товарища.

– Как тебе удалось выжить и вернуться, Кад? ― спросил с удивлением генерал.

– Это долгая история, но если бы не эти трое замечательных людей, едва бы я смог, они меня спасли, ― сказал с гордостью Каддан и указал на спутников. Генерал пристально одарил их свинцово-тяжелым взором.

– Это же северяне!

– Это, мать их, самые лучшие северяне из ныне живущих! ― с запалом проговорил араниец. Генерал усмехнувшись, на всеобщем наречии и со смягчившейся мимикой, обратился к белокожим иноземцам, махнув рукой охране, чтобы та их покинула.

– Спасибо Вам за спасение моего брата! Это был поступок чести, а честь самое большое богатство, которое имеет человек, вы богатые люди. Меня зовут Аккил Намэ, командир седьмой армии, представьтесь и вы?

– Благодарю за добрые слова, генерал! Я Алеан, а это мои спутники Нарнис и Илона.

– Будем знакомы! Какая цель вашего прибытия сюда, уж точно не доставка Каддана? – без всяких любезностей, командующий перешел сразу к делу.

– «Кровавая ласка», ― мелодичным голосом ответила женщина.

– Понятно. Охотники за головами, неудивительно, я слышал за эту особу ваше государство назначило достойное вознаграждение!

– Деньги здесь не на первом месте, она зверски убила нашего хорошего товарища, и поэтому должна за это ответить, ― заявил Нарнис.

–Товарища? – удивился генерал, – Что за товарищ?

– Военный репортер, Озан Корфи, – холодным тоном ответил рыжеволосый.

Генерал присвистнул.

– Да, мне такой известен, эта история всех на уши подняла. Оператор вытащил его на передний край. Ваш Озан по пояс голый был, нашего спасал, видно снайперша не поняла, кто он и пристрелила, а вот оператора в форме не тронула.

– Это уже не имеет значения, как и почему она стреляла, поняла или не поняла. Озан умер кошмарной смертью от её руки, и она поплатится за это, все остальное лирика, ― хмуро продекламировала Илона.

– Я перед Вами в долгу за брата, поэтому мешать не стану, более того, посодействую. Скажите, что Вам нужно из экипировки, и я организую, также выпишу пропуск на свободное перемещение по территории города.

– Спасибо, господин генерал. У нас не осталось ни гроша. Нам нужно оружие, боеприпасы и еда. И еще, нужно попасть, туда, где орудует эта стерва.

– На четвертом этаже здания арсенал, спуститесь, вам все, что нужно выдадут. Да, и гражданку на нашу форму смените там же. Насчет «Ласки», её подразделение сейчас на участке Айдит блок, там наш укрепрайон, стратегическая точка, удерживают её пехотинцы Пурэ с ополчением, я прикомандирую вас туда.

– О, как раз этот человек нам и нужен!

– Не вижу смысла больше вас задерживать, закажу машину. – генерал взял со стола трубку спутникового телефона, помедлил, – Да и еще кое-что, это больше просьба, чем приказ, если возьмете «Ласку» живьем, можете сделать с ней все что угодно, но доставьте её сюда живой. Мало того что вы получите большие деньги, так она будет осуждена и публично казнена, а это в свою очередь значительно поднимет боевой дух бойцов, а высокий боевой дух, сами знаете, иногда творит чудеса! ― Спутники Алеана кивнули.